Открою книгу воспоминаний духовной дочери оптинских старцев, монахини Амвросии (Оберучевой). Книга составлена по её запискам, в том числе и дневнику. Полное название: «Очерки из многолетней жизни одной старушки, которую не по заслугам Господь не оставлял Своею милостью и которая считала себя счастливой всегда, даже среди самых тяжелых страданий».
…Наверное, не всякий человек решится на чтение этого большого, совсем не занимательного труда – смиреннейшего жизнеписания «совопросницы века сего»; труда, который, соглашусь с автором вступления – писательницей Майей Кучерской, приближен к тому, чтобы мы решились назвать его житием. Что до решимости на чтение, то, увы, и себя я не отнесу с легкостью к этим решительным, ибо читал, не сумев полностью отключиться от суеты дней, но, поверьте, живу ныне с надеждой возвращения – когда-нибудь, возвращения! – к этому целительному тексту, удивительно соединившему в себе глубокое самоотвержение и высокое достоинство.
«…На обратном пути, когда мы уже садились в поезд, опять стало холодно, пришлось кое-что достать и надеть на мамочку. Озабоченная всем этим, я не замечала ничего из окружающего. А между тем один молодой человек давно следил за мной… Потом была пересадка, мы пересели в другой поезд. Через некоторое время этот молодой человек обратился к нам и сказал: “Я давно слежу за вами, еще в том вагоне, и в этот вагон сел только потому, чтобы не потерять вас из виду и узнать о вас. Смотрю на вас и удивлен, какая-то особая любовь и нежность между вами, мне даже пришло в голову, не секта ли это какая-либо, это меня так заинтересовало, что я даже сел в этот вагон. Извините, я так просто спросил”. Мы ему объяснили, что мы православные люди, мать и дочь».
С тех пор, как эти записи медицинской курсистки, мужественной сестры милосердия на Первой мировой войне, послушницы, пожилой монахини Шамардинской обители появились в нашем доме, – что-то в нём изменилось. Словно бы матушка невидимо заехала к нам, грешным, с этим своим житием, с утешительным примером жизни во Христе, с драгоценным словом от тех, у кого она по милости Божией окормлялась… Вот, как с памятным прощальным словом отбывающего в ссылку её духовного отца, преподобноисповедника Никона Оптинского, последнего старца обители:
«…Одно дело – грешить бесстрашно, сознательно и не каяться, а другое дело, когда человек не хочет грешить, плачет, кается, просит прощения, но по немощи человеческой согрешает. Человеку свойственно согрешать, падать, и не должно унывать и приходить в чрезмерную печаль, если придется согрешить. Но не каяться свойственно бесам, поэтому необходимо каяться. Старайтесь, детки, исправляться, хранить неоскверненной свою совесть. Если не будет доброй нравственности, невозможно будет сохранить в чистоте и святой веры…»
В завершение кратко. Для себя, обычного, светского человека, мечтающего об утверждении в вере, я, дорогие друзья, постепенно понял: без таинственной духовной помощи этой самоотверженной, монашеской книги, осознание нашего собственного духовного пути в том месте и времени, где мы есть – вряд ли окажется полноценным. И после прочтения, которое станет, по себе знаю, трудом, к ней, надо будет, спустя какие-то время – вернуться.
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.
2 мая. Об особенностях богослужения дня
Сегодня 2 мая. Великий четверг. Воспоминание Тайной вечери.
Об особенностях богослужения дня, — священник Константин Кокора.