Жена Достоевского Анна Сниткина, говоря о супруге, часто упоминала и его старшего брата. Она писала: «Фёдор Михайлович вспоминал о Михаиле Михайловиче с самым нежным чувством. Он любил его более, чем кого другого из своих родных, может быть, потому, что вырос вместе с ним и делил мысли в юности».
Семья Достоевских жила в Москве. Отец Михаила и Фёдора был человеком строгим. Мама – нежная, ласковая, смягчала его крутой нрав. Она учила детей читать по Евангелию. «Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства», - писал Фёдор Михайлович. Драгоценными воспоминаниями для Фёдора и Михаила на всю жизнь остались поездки с мамой в московские соборы, а каждую Пасху в Троице-Сергиеву Лавру.
Погодки Миша и Федя понимали друг друга с полуслова и дружили необыкновенно. Это удивляло родителей, ведь Миша рос спокойным, а о Феде говорили, что он - настоящий огонь. Мальчики были послушными, домашними детьми. В семье любили читать, братья не расставались с книгами и знали наизусть почти всего Пушкина.
Михаил и Фёдор считали, что их счастливое детство окончилось в тот зимний день 1837-ого года, когда умерла мама. Сразу сдал отец, оставил с горя службу и, несмотря на желание сыновей посвятить себя литературе, через год отвёз их в Петербург поступать в Инженерное училище.
Фёдор успешно сдал вступительные экзамены, а Михаила не взяли по здоровью и отправили в Ревельский филиал. Первую разлуку, она длилась десять лет, братья пережили тяжело. Утешались письмами, которые подписывали так: «Твой друг и брат». Фёдор, делающий свои первые шаги в литературе, именно брату сообщил о том, какую цель ставит перед собой, как писатель: «Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
Изредка Фёдор приезжал к брату в Ревель погостить. Михаил уже был женат. Когда у него родился сын, Фёдор стал крёстным отцом племянника. Но и будучи семейным человеком, Михаил по-прежнему заботился о младшем брате. Старший уже служил, получал жалование и часто ссужал деньгами и одеждой Фёдора. В то время мало кто верил, что из Фёдора получится настоящий писатель и только Михаил был убеждён, что брата ждёт большое будущее на литературном поприще.
А когда Михаил вышел в отставку, он по приглашению Фёдора переехал в Петербург и занялся литературой. И так же как брат стал членом политического кружка петрашевцев. Когда по приказу царя Николая Первого кружковцев арестовали, Достоевские угодили в Петропавловскую крепость. Михаила скоро освободили во многом благодаря Фёдору, который упорно доказывал непричастность брата к деятельности кружка. Михаил на свободе чем мог поддерживал брата, писал ему письма, посылал деньги.
Суд приговорил Фёдора к смертной казни. Лишь в последнюю минуту ему сообщили о помиловании. Закованного в кандалы писателя сослали в Сибирь. Перед самой отправкой Достоевским разрешили свидание. Очевидец той встречи вспоминал: «В глазах старшего брата стояли слёзы, губы его дрожали, а Фёдор Михайлович был спокоен и утешал его».
В Петербург Фёдор вернулся только спустя 10 лет и начал работать в журналах «Время» и «Эпоха», которые основал Михаил Михайлович. Так братья стали и деловыми партнёрами. Увы, ненадолго. Через пять лет Михаил Достоевский умер. «Сколько я потерял с ним, – писал Фёдор Михайлович в горе, – этот человек любил меня больше всего на свете». «Семейство его осталось буквально без всяких средств. Я у них остался единой надеждой. Брата моего я любил бесконечно – мог ли я их оставить?».
Фёдор Михайлович не мог, да и не хотел оставлять семью брата. Писатель взял на себя выплату долгов Михаила Михайловича, делился с вдовой и племянниками всем, что зарабатывал и в память о брате до конца своих дней заботился о его семье.
Неожиданный опыт. Наталья Сазонова
В храм я стала ходить уже подростком. И своего опыта детской веры я не получила. Наверное, поэтому, когда стала мамой, очень переживала, что могла только представлять, как чувствуют Бога мои маленькие дети. На что опираться, рассказывая им о Нём? Решила, что самое понятное — это сравнение Бога с родителем. Читала об этом в духовной литературе.
Я видела безусловное детское доверие к нам и старалась воспитать их в таком же доверии к Богу. Дети обо всём рассказывали нам, и мы приучали их так же делиться своими новостями, своими чувствами с Богом в молитве.
Наверное, в этом и состоит детская вера, думала я тогда. Но однажды она открылась для меня совсем с иной стороны.
Мы всей семьёй поехали в отпуск на Кавказ. Сняли там жилье. Днем — походы, горы, реки, бурные эмоции. А вечером надо детей как-то угомонить, уложить спать. Муж предложил: «Давайте-ка, мальчишки, быстренько укладываться, а мама нам почитает».
В хозяйском книжном шкафу нашли «Кавказского пленника» Толстого. Мне подумалось: младшему не по возрасту. Ему только шесть, поймёт ли. Ну, уж раз мы сейчас на Кавказе, то «Кавказский пленник», как раз в тему!
Начала читать. Дети притихли. Слушали внимательно. Прочла о неудавшемся побеге Жилина и Костылина. Вдруг — голос младшего, Коли. Он расстроен и разочарован.
— Мама, ну, что же они? Ну, разве не знали, что надо было сделать?
— А, что надо было сделать, Коль? — удивилась я.
— Ну, как же! Надо было помолиться сначала Богу, а потом уже бежать! Тогда бы всё у них получилось!
Я даже не нашлась сразу, что ответить.
Только: «Коль, ты слушай дальше, что будет».
Когда же Коля услышал, что побег Жилина удался, то был очень доволен концовкой.
— Ну, вот, видишь, мама! В этот раз Жилин помолился и всё получилось! Я так переживал за него! Я когда переживаю за кого-то, всегда за него молюсь!
И тут я поняла; детская вера моего сына, с её безусловным доверием Богу, может быть и осознанным поступком любви!
Он переживает за родителей, за окружающих, пусть даже книжных героев, он не может не откликнуться на беду и совсем по-взрослому решает для себя, как помочь.
Молитва воспринимается им как собственная ответственность за других! Ответственность, которую рождает любовь.
Вот так мой сын, поделился со мной опытом детской веры, о котором я даже не могла подумать. Поделился опытом действенной любви, как ответственности перед Богом за ближних! Научи, Господи, и меня такой вере!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Сербский выбор. Илья Муромский
Глядя на старших ребят в школе, я думал, что всё, чем они занимаются — это круто. Им нравилось гонять в футбол, ходить по клубам и вести себя легкомысленно. Меня это так манило!
Обижался на родителей, которые пытались пресечь мои попытки стать похожим на моих «кумиров». Но однажды в нашей школе появился преподаватель сербского языка, а также истории и культуры сербского народа.
Поначалу я не обратил на это никакого внимания. Мне казалось, что двух уроков английского языка в неделю итак хватает, а тут ещё новый язык учить с нуля. Однако в душе будто внутренний голос звал меня туда со словами: «Что ты упираешься?» Просто сходи и посиди один урок. Не понравится, значит, не будешь учить этот предмет«.
На следующий день, вернувшись домой после первого занятия, я был сам не свой: глаза горели, и я взахлеб рассказывал родителям о новых словах, которые выучил на сербском языке. Но больше всего меня поразила история сербского народа. Оказалось, что ещё в 12-м веке будущий святой Савва Сербский подвизался в русском монастыре святого Пантелеимона на Афоне, и с тех пор сложилась крепкая дружба между Россией и Сербией.
Через два года изучения сербского языка на летних каникулах наша школа отправилась в паломническую поездку по святым местам Сербии и Черногории. Удалось посетить 33 монастыря и множество церквей. Мы побывали и в соборе святого Саввы в центре Белграда, столицы Сербии. Увидели легендарную фреску «Белый ангел» в монастыре Милешева, один из шедевров сербского православного искусства. Но самое главное — нам довелось лично познакомиться с митрополитом Черногорским и Приморским Амфилохием.
Когда мы были на всенощной в одном из храмов, где он служил, директору нашей гимназии протоиерею Сергию Махонину, как он поделился, очень хотелось попасть в алтарь к митрополиту. Но его не позвали. Он стоял вместе с нами. По окончании службы митрополит вышел из алтаря, благословляя прихожан, и увидев отца Сергия, спросил, почему тот не зашёл в алтарь. Отец Сергий немного смущенно произнёс: «Владыко, меня никто не приглашал». А старец Амфилохий, ответил: «Бог пригласил». И надо было видеть в этот момент глаза нашего настоятеля. В слабом вечернем свете они горели как пасхальные свечи. Было видно, как согрелась его душа, и налилось радостью его сердце. Не ожидая, но будто надеясь на такой ответ, он получил приглашение и благословение от Бога через владыку. И уже через несколько дней они вместе служили Божественную литургию в резиденции митрополита.
С тех пор прошло много лет. Вспоминая ту поездку, каждый раз ловлю себя на мысли: «А что было бы, если бы я не согласился ходить на эти занятия и променял их на простые увеселения? Какой благодати и каких памятных событий я мог себя лишить?!»
Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Будет то, что Бог даст. Бог же устраивает все только душеполезное, и спасительное».
И как отец Сергий получил благословение от Бога, приглашения в алтарь, так я был удостоен приглашения на простой урок, после которого пережил новые духовные открытия, укрепившие мой внутренний стержень, и ступил на новый этап христианской духовной жизни.
Автор: Илья Муромский
Все выпуски программы Частное мнение