«Вера и дело. Поддержка социально-ориентированного бизнеса». Светлый вечер с Татьяной Бурмистровой (14.03.2016)

Программа создана при поддержке проекта «Опора Созидание» - www.opora-sozidanie.ru

У нас в гостях была председатель управляющего совета фонда "Навстречу переменам" Татьяна Бурмистрова.

Мы говорили о деятельности фонда, о том, что такое социально-ориентированные бизнес-проекты и какая поддержка требуется подобным проектам.

---

В. Емельянов

— Здравствуйте, это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— Добрый «Светлый вечер»!

В. Емельянов

— Наш сегодняшний собеседник Татьяна Бурмистрова — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам». Здравствуйте, Татьяна Александровна!

Т. Бурмистрова

— Добрый вечер!

Наше досье:

Татьяна Бурмистрова. Родилась в Краснодаре. Окончила факультет психологии МГУ имени Ломоносова. Получила дополнительное образование в Институте социологии РАН, а также в университете Северного Колорадо (США). Эксперт в области создания социальных и благотворительных программ для компаний и частных фондов. Председатель управляющего совета благотворительного фонда поддержки социальных инициатив в сфере детства «Навстречу переменам».

В. Емельянов

— Мы с вами сегодня знакомимся впервые. Я, честно говоря, немного знаю об этом фонде — «Навстречу переменам». Поэтому давайте просто вы расскажете о том, что это за фонд, чем он занимается, чем отличается от других фондов.

Т. Бурмистрова

— Фонд «Навстречу переменам» был создан не так давно — 4 года назад. И мы создались для того, чтобы поддерживать социальные инициативы в сфере детства. Фактически, мы такой инфраструктурный фонд. И самое главное отличие нашего фонда, что мы вкладываемся не в организации, а в людей. Мы ищем людей, которые работают с детьми от 0 до 18 лет, людей, которые начали своё дело вот на этапе стартапа — год-два, — у которых есть идея, как сделать жизнь детей лучше в нашей стране — не обязательно в Москве, это может быть идея из региона. И это не только идея, это идея, уже проверенная, то есть что-то человек уже сделал в этом направлении, понимая, например, что иппотерапия, когда в ней участвуют дети и здоровые, и больные — это иппотеатр, — то это полезно для детей. И действительно, идёт включение детей в коллектив, действительно меняется отношение к детям с инвалидностью, но уже есть какая-то апробация этой истории. Или, если это книжный автобус — прекрасный наш проект «Бампер», — то они уже попробовали работать с книгами.

В. Емельянов

— Это в Москве история была?

Т. Бурмистрова

— Это в Москве. У нас довольно много историй. Поэтому мы поддерживаем тех, кто пришёл с идеей, кто талантлив, потому что часть нашей миссии — это удерживать талантливых людей с детьми. Ну, не секрет, что многие талантливые люди хотели бы работать с детьми, но поскольку эта работа не всегда хорошо оплачиваемая то они уходят в другие сферы — в бизнес, в государство. Вот часть нашей миссии, лично моей миссии, чтобы талантливые люди работали с детьми, тогда дети будут талантливы.

В. Емельянов

— То есть, соответственно, должна быть конкурентная зарплата?

Т. Бурмистрова

— Конечно! И поэтому мы поддерживаем человека. В этом смысле, то финансирование, которое мы предоставляем, мы говорим, что мы ищем действительно лидеров. То есть для нас важно, чтобы это была персона, чтобы это не была мененджер-организация, а была персона, за которой стоит это дело — человек, который придумал это дело, который горит этим делом. И мы говорим, что мы тебе даём поддержку финансовую. И в этом году это было миллион двести. Ты можешь её потратить просто на свою зарплату, но мы тебе поможем консультациями, мы поможем тебе информационной поддержкой, мы поможем тебе, обеспечим тебя какими-то связями, будем показывать возможность, где можно ещё привлекать деньги. Но ты будешь работать только в этом месте, заниматься только этим делом, будешь развивать его и будешь привлекать финансирование. Потому что следующая история — это то, что никакое хорошее дело не может погибнуть просто потому, что у них нет денег. И поэтому мы в идеале поддерживаем три года, если человек идёт действительно по программе. Если человек пришёл без некоммерческой организации или с ООО, мы предлагаем всё-таки создать некоммерческую организацию, потому что работать в социальной сфере в Российской Федерации принято через некоммерческие организации. И мы поддерживаем на протяжении 3 лет, если есть устойчивый социальный эффект, социальный результат. Вот то, что мы вкладываемся в человека, в лидера — это наше, наверное, основное отличие от многих других фондов. А вторая такая отличающая нас особенность — это то, что мы твёрдо верим, что бизнес-подход может работать в социальной сфере.

А. Митрофанова

— Объясните, пожалуйста! Это сразу вопросы начинаются! Бизнес-подход в социальной сфере: у нас социальная сфера — это же что-то такое, что либо государством покрывается, либо энтузиазмом. А при чём здесь бизнес понятно не всегда.

Т. Бурмистрова

— Тогда сейчас, наверное, это нужно объяснить. Потому как мы хоть и называемся «Фонд поддержки социальных инициатив в сфере детства», людей, которых мы поддерживаем, мы называем социальными предпринимателями. И здесь важно понимать, что здесь оба слова очень важны, потому что слово «социальный» означает, что для нас самое важное — какой социальный эффект возникнет в результате деятельности тех организаций, которые возглавляют наши социальные предприниматели. А предпринимательство в том смысле, что человек заточен не только на принесение блага, но у него есть мысль про то, как это благо может существовать в долгосрочном периоде, в долгосрочной перспективе, и самое главное, за счёт чего это будет существовать. То есть другими словами, мы пытаемся показать... Что значит бизнес-методы? Это означает, что есть, например, бизнес-маркетинг и бизнес-пиар. Ещё никто не отменял пиар и маркетинг в некоммерческой социальной сфере. Другой вопрос, что социальная сфера не заточена на это и делает это часто плохо, неумело. Но если мы посмотрим на многие некоммерческие фонды, у которых действительно профессиональный пиар и маркетинг, они собирают миллиарды денег — российских рублей. И это означает, что фандрайзинг, если его поставить на профессиональной основе, с основой маркетинга и пиара, он тоже может приносить деньги тем организациям, которые мы поддерживаем, которые сами не могут зарабатывать. Например, мы в прошлом году поддерживали организацию, которая называется Фонд «Измени одну жизнь». Нас очень многие упрекали в том, что благотворительный фонд «Измени одну жизнь» не является социальными предпринимателями, потому что они не зарабатывают деньги. А мы в ответ говорили, что, да, они деньги, конечно, не зарабатывают, но они изменяют статус-кво проблемы социального сиротства. Потому что из 20 тысяч видеоанкет, которые они создали, на тот период, когда я смотрела их сайт, 5 тысяч детей были усыновлены, причём такого неусыновляемого возраста, то есть с 8 и старше лет, какой-нибудь мальчик, какой-нибудь с веснушками, рыжий, а не девочка-блондинка и кудрявая. То есть они действительно добились этого социального эффекта. Они очень молодой фонд — четыре года всего существуют. И у него всего только 5 или 6 возвратов из 5 тысяч, что, на самом деле, небывалый результат. То есть они делают системную работу. И мы говорим: да, они социальные предприниматели, потому что они добились социального эффекта и потому что у них фандрайзинг и маркетинг профессиональные. Они собирают деньги с людей, там нет заработка. Они привлекают дополнительные ресурсы, но они устойчивы, у них есть стратегия устойчивости. Для нас они социальные предприниматели. И поэтому мы, конечно, расходимся в этом понятии с некоторыми фондами в Российской Федерации. Но нам нравится этот термин, потому что он общепринят, в мировом понятии он именно такой: социальное предпринимательство — это про эффект социальный, а не про деньги, которые привносятся, и про человека, который за этим стоит. Есть другие модели, когда люди зарабатывают деньги. И мы тоже не видим в этом ничего плохого. У нас был — уже выпускники, мы им очень гордимся, — это книжный автобус «Бампер».

В. Емельянов

— Вот расскажите, пожалуйста, поподробнее — меня очень заинтересовало.

А. Митрофанова

— Мне тоже захотелось о них именно послушать, потому что книжные автобусы есть и в Москве, мы можем их видеть. Но что это такое, понимаем не до конца.

Т. Бурмистрова

— Так это он и есть! Книжный автобус «Бампер» — это проект, который родился в Москве. И любой слушатель может прийти к «Музеону», увидеть там этот прекрасный автобус.

А. Митрофанова

— Именно там мы его и видели!

Т. Бурмистрова

— Можно зайти туда со своим ребёнком. Если ваш ребёнок терпеть не может читать книжки, то вероятность того, что после выхода из этого автобуса он будет их читать, примерно 75%, что очень много. Во-первых, это лучшие книжки, которые полезно читать детям.

В. Емельянов

— Это что? Вот вы можете названия какие-то произнести, потому что это очень индивидуально «лучшие книжки для детей» — с чьей точки зрения?

Т. Бурмистрова

— Я сейчас не знаю наверное, какой у них ассортимент, но вот с моей точки зрения, как детского возрастного психолога, каждый раз, когда я заходила туда, книги были прекрасные. Не знаю, наверное, там можно прочитать про Карлсона, который живёт на крыше.

В. Емельянов

— Про Незнайку там можно найти?

Т. Бурмистрова

— Про Незнайку не знаю, если там про Незнайку. Там можно купить, я покупала своей внучке прекрасные русские народные сказки. Соответственно, прекрасные есть детские стихи там, великолепные. Там вы не найдёте книжки с глазками — это вот которые, знаете, любят сейчас очень все трогать, там чтобы что-то крутилось, какой-нибудь бессмысленный текст. Такого там точно нет совершенно. Довольно много литературы для подростков. Я думаю, что там можно купить книжку Сэлинджера «Над пропастью во ржи», там наверняка можно купить книжку «Убить пересмешника»...

А. Митрофанова

— Мне нравится вот этот ассортимент!

Т. Бурмистрова

— И много другой переводной литературы, которая позволяет ребёнку справиться с тяжёлыми ситуациями, например: утраты друзей или заболевания, или утраты родителей; или когда в семье не совсем лады. Довольно много сейчас таких книжек вышло. Я, к стыду своему, не помню авторов, потому что не занималась специально этой проблематикой. Но, это не просто книжка, которая продаётся — там есть специальные тренированные люди, это самое главное, которые про эту книжку рассказывают ребёнку. И если ребёнок приходит и говорит, что ему неинтересно читать, они говорят: «Ну ты же картинки смотришь? А давай посмотрим!» И дальше уже начинается разговор. Они много чего делают. Почему автобус? Сейчас уже три автобуса, кстати. Этот стационарный стоит, когда приходили, вот он и был. Он сломался. Теперь есть «Джампер» — маленький такой автобусик и большой автобус «Мерседес», на который ребята закончили, по-моему, собирать деньги, чтобы его отремонтировать. Значит, как там работает? Они продают книжки в Москве. Часть прибыли они пускают на программы в регион. То есть они садятся в этот автобус и едут в какое-нибудь далёкое-далёкое село в далёкое-далёком регионе, в который не только хорошие книжки, давно никакие книжки уже не приезжали. И там проводят мастер-класс, занятия с учителями, с библиотекарями, с детьми. В детские дома очень много выезжают с одной и той же целью — возродить культуру чтения. У них есть великолепный фестиваль, называется «Чтение под одеялом» — это с фонариком когда. Там у них 3 тысячи детей, или уже не помню, сколько в этом огромном зале, все читают.

В. Емельянов

— Офтальмологи, мне кажется, сейчас не очень рады слушать ваши слова!

Т. Бурмистрова

— Может быть. Я не знаю, как вы, коллеги, но я очень хорошо помню, что мама мне запрещала, например, читать долго.

В. Емельянов

— Мне тоже, поэтому я слушал радио! Честное слово!

А. Митрофанова

— У тебя радио было в комнате? Это преимущество серьёзное!

В. Емельянов

— Нет, это был переносной приёмник «Селга», как сейчас я помню, это Рижская фабрика. И можно сказать, что радио в моей жизни присутствует буквально с детства, потому что, действительно, они видели, что горит свет, говорили: «Всё, выключай, пора спать! Завтра вставать в школу». Я тихонечко включал радио. Там были удивительные программы. Во-первых, это был радиотеатр — это потрясающе. Во-вторых, там читали очень интересные книжки.

Т. Бурмистрова

— Очень много книг там, действительно, читали. Это тоже было великолепно, действительно, это так!

А. Митрофанова

— Давайте сейчас к автобусу вернёмся. Это же очень интересный момент. Вы говорите, что примерно 75% детей выходя из этого автобуса начинают читать книжки. Что с ними там делают? Это же фантастика!

Т. Бурмистрова

— Я хочу сказать, что многие, например, нас поддерживают, и активно участвуют в нашей жизни люди, потому что они знают наших выпускников. Когда говорят: «А, это вы «Бампер» поддержали? Да, мой ребёнок читает из-за «Бампера». Я хорошо помню историю, которая случилась года три с половиной назад, когда «Бампер» приехал в Пермь — ещё старый «Бампер». Мне кажется, Аня Тихомирова рассказывала это — человек, которого мы поддержали, человек, который идеолог, который придумал его — мама «Бампера», родительница «Бампера».

А. Митрофанова

— Родительница «Бампера»!

Т. Бурмистрова

— Да, она ещё родительница трёх прекрасных девочек и многих других шикарных проектов. Но вот «Бампер» — это её проект. Это была Пермская книжная ярмарка, к ним зашёл мэр города Перми — они не знали этого. И дальше он в «Твиттере» написал: «Купил две книжки в «Бампере», принёс домой. Сын прочёл. Завтра пойду ещё куплю». Вот какие-то такие вещи. Они психологи, они увлечены своей работой, они понимают, как с этим работать. Они действительно верят в эту идею. Поэтому это получается, мне кажется.

А. Митрофанова

— Надо их позвать в эфир!

Т. Бурмистрова

— Надо их позвать в эфир, с ними надо разговаривать. Есть ещё прекрасные люди, которые тоже занимаются поддержкой детского чтения. Есть прекрасная Маша Климова в библиотеке «Дубна», которая делает фантастические фестивали книг у себя для читателей, для родителей и всякое такое. Она тоже к нам подавалась в прошлом году, и, к моему огромному сожалению, она не прошла. Почему? Потому что её финансовая модель была не очевидна. Вернее, там вообще не было никакой финансовой модели, там вообще вся эта история не предполагала ни фандрайзинга, ни получения денег. Она была рассчитана в основном на ресурсы библиотеки и их энтузиазм. Поэтому мы не смогли убедить наше высокое жюри, которое состоит из людей бизнеса, — к вопросу о бизнес-подходе, — что это правильный проект для поддержки. Вот мне до сих пор жалко — я смотрю, как она развивается. Но тем не менее.

В. Емельянов

— Я так понимаю, что главное для вас — это дети?

Т. Бурмистрова

— Конечно! У нас фонд, который помогает детям. При этом не только детям обездоленным, в трудных жизненных ситуациях, но есть и проекты, типа «Бампера» — это проект про креативное пространство, его развитие. У нас в этом году тоже есть классный проект — это Новосибирский музей науки.

А. Митрофанова

— Татьяна Бурмистрова — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам» сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Вы знаете, то, что вы рассказывайте, это, конечно, потрясающе интересно. Я не очень, правда, понимаю, как в ситуации, когда приходят тысячи заявок, определить, кто ваши, а кто не ваши, кому отдать здесь предпочтение. И ситуация, которую вы сейчас описали с девушкой, не получившей грант, который мог бы её существенно поддержать, конечно, печальна, но наверняка таких много. Что нужно сделать? Если, к примеру, нас сейчас слышит социальный предприниматель, который мог бы рассчитывать на вашу поддержку. Что он должен сделать для того, чтобы её получить? Что это такое?

Т. Бурмистрова

— Я, наверное, начну прям с самого начала всю эту прекрасную историю. Мы небольшой фонд. Собственно говоря, мы на всю нашу великую Россию смогли выдать только 6 грантов, и то, потому что, кроме нашего основного партнёра компании «Tele2», к нам ещё подключилась компания «Виасат», которая сказала, что вот давайте ещё один грант, ещё одну поддержку сделаем. Конечно, мы хотели бы, чтобы было больше. Конечно, мы хотели бы найти заинтересованные компании, людей, которые бы вкладывались, могли бы делать больше. Почему? Потому что, если говорить про конкурс, то нам в этом году не тысяча заявок было — самый рекорд был: 435 заявок. Это было в этом году. Со всех концов России. И дальше у нас пятиступенчатая система отбора, довольно сложная, довольно муторная. Вначале у нас проходят так называемые волонтёрские чтения — каждую заявку читают три человека: один сотрудник фонда и два сотрудника из наших партнёрских бизнес-организаций. Они все на волонтёрской основе. Если все три говорят «да» или говорят «нет», то дальше, соответственно, судьба заявки решена. Если кто-то сомневается, то её читает ещё кто-нибудь один. То есть вот на этом первом этапе мы отсеваем примерно половину заявок, но отсеваем вначале по формальным признакам. Вот есть критерии. Критерии это — очевидный социальный эффект, возможность тиражирования, соответственно, это инновационность, это актуальность для региона, откуда подана заявка, это лидерские качества человека. Потому что для нас такие вещи, как этические качества, очень важны.

А. Митрофанова

— Как это измерить?

Т. Бурмистрова

— На самом деле, когда читаешь заявку, часто сразу видно, что человек хочет — детям помочь или денег. Некоторые прямо сразу отсекаются. Ну, и есть же ещё интернет, есть какие-то репутационные истории. Дальше у нас есть система, когда оставшиеся заявки читают эксперты. И как раз к вашему вопросу — как отбирать — в этом году мы поняли, что ничто не заменит личного общения. До этого у нас было интервью. А в этом году мы впервые поняли, что нам нужна программа обучающая акселерационная. У нас 71 человек по всей России учились пиару, учились тому, как привлекать финансы, учились тому, как составлять бизнес-планы, как формулировать свои цели и задачи, и так дальше, для того, чтобы они потом сделать более короткое нам описание.

А. Митрофанова

— Прошу прощения! Это сотрудники вашего фонда или те, кто предоставляет заявки?

Т. Бурмистрова

— 71 человек заявителей прошли обучение. Кто их учил? Учила их я — я в прошлом доцент и преподаватель университета, поэтому я умею учить людей и что-то знаю про некоммерческий сектор. Но мы приглашали, например, людей, которые знают, как строить публичные выступления: прекрасную Юлию Шевелёву. Или мы приглашали людей, которые занимаются профессионально пиаром в той же компании «Tele2» или в их региональных подразделениях. В общем, людей, которые это делают профессионально. И они рассказывали... Для людей из некоммерческого сектора встреча с человеком, который весь день свой тратит на то, что делает пиар в бизнесе, и им рассказывает, что работает, что не работает — это, вообще, огромный прорыв. Так вот, после этого 71 человек прислали нам более короткие заявки. А, вот потом их читали эксперты — я уже перепутала все наши ходы, извините, пожалуйста! Но тем не менее, это наша большая такая пятиходовая история. И эксперты отобрали 12 тех, кто приедет на интервью. Интервью уже на жюри. Жюри всегда состоит из двух частей: детское жюри и взрослое жюри. Дети — это стихийно сложившаяся группа. Иногда это дети сотрудников, дети наших друзей, в общем, те дети, которые могут прогулять школу и которым это интересно.

А. Митрофанова

— Это фокус-группа.

Т. Бурмистрова

— Фактически. 6 человек — фокус-группа. И каждый из кандидатов представляет им свой проект. И взрослое жюри. Вот взрослое жюри — это то, чего, по-моему, нет вообще нигде в России. Почему? Серьёзные люди — вот на самом деле директора компаний. В общем, это, действительно, компания «Виасат», компания «СТС» и компания «Tele2», которые отдают своё время на то, чтобы прийти и полдня потратить на выбор, на разговор с этими людьми. По ходу ещё дают им ценные советы. И это удивительная история, потому что через полгода эти же люди встретятся с теми, кого они выбрали, на встрече по преодолению барьеров — такая стратегическая сессия. С одной стороны, эти випы могут увидеть, как они продвинулись, с другой стороны, ответить на те вопросы, которые у ребят возникли за эти полгода. И мне кажется, что это бесценный опыт — когда мы встречаем бизнес и социальную сферу в одной комнате на полдня, когда возникают эти как бы мосты между людьми, которые в нормальной жизни практически никогда не пересекаются, на самом деле.

А. Митрофанова

— То, что вы рассказывайте — это фантастика. Я слушаю вас и понимаю, что это же формат коучинга, который сейчас стоит колоссальных денег.

Т. Бурмистрова

— Да.

А. Митрофанова

— Вы это делаете бесплатно для этих людей на очень высоком уровне профессиональном, плюс ещё им гранты даёте, чтобы они развивались.

Т. Бурмистрова

— Мы как раз гранты только потому и даём, если они готовы развиваться — это основное условие. Если ты готов, что у тебя будет коучеры, эдвайзеры, тренинги, что ты будешь отчитываться каждый квартал — не в смысле денег, а что светлого произошло в жизни детей. При этом отчёт идёт согласно той траектории перемен, которые мы вместе... вот сейчас как раз директора фонда ездит по городам, встречается со всеми победителями, и они разрабатывают то, что на хорошем русском языке называется «бизнес-план», то есть куда они должны прийти. И, самое главное, давай расскажешь, сколько детей, что хорошего произойдёт в жизни детей. А родители, а учителя? А что будет сделано, а что нужно сделать для твоей устойчивости? Сколько у тебя сейчас денег и сколько будет? Поэтому у нас штучная такая работа. У нас очень маленький фонд, на самом деле! У нас там три человека.

В. Емельянов

— Поэтому такой жёсткий отбор, да?

Т. Бурмистрова

— Да. И денег мало. Просто мало денег, жёсткий отбор. И если бы не эта связка с бизнес-партнёрами, конечно, нам бы не справиться. Потому что очень многие вещи, связанные с пиаром, с организацией на местах — это, конечно, не наши деньги и не наши усилия, потому что нам просто не потянуть. То есть мы содержание вкладываем туда.

А. Митрофанова

— Расскажите ещё, пожалуйста, про какой-нибудь из ваших проектов! Мы знаем про «Лыжи мечты» — к нам приходила Наталья Белоголовцева.

Т. Бурмистрова

— Это новый проект!

А. Митрофанова

— Да. В этом году они — ваши лауреаты.

Т. Бурмистрова

— Они победители. Они получат от нас грант и нашу поддержку.

А. Митрофанова

— Про них мы знаем. А что-нибудь ещё — из тех, кто не был у нас ещё в эфире. Но то, что вы про автобус рассказали — это замечательная история!

Т. Бурмистрова

— У вас, видите, московские такие истории. Например, у меня есть один из первых проектов, вернее, первый — вместе с автобусом. У нас было 4 в тот год победителя. Победила Наташа Шимина, её организация называется «Партнёры по радости». Она живёт в городе Томске. И по сути, она стала в Сибири развивать движение больничных клоунов. В Москве им уже никого не удивишь, потому что все знают и Пэтча — Адамс Пэтч приезжал. И давно этим «Дети Марии» занимаются, сейчас Константин Седов. Но в Сибири это очень новая история. И когда она начинала это всё делать, то у неё в Сибири, как она сама потом нам говорила, в своём Томске её знали чуть-чуть, но у неё был такой статус городской сумасшедшей. При этом она закончила журфак, она прекрасно пишет, у неё есть прекрасный интернет-журнал «Детский вопрос». И благодаря нашему конкурсу — то есть, что мы ещё делаем, — мы имеем отношение к человеку, что он не сумасшедший, он герой. Сейчас двери всех детских больниц для неё не просто открыты — они стоят в очереди. Потому что у врачей есть прямо доказательства, что дети выздоравливают быстрее, когда с ними работают больничные клоуны. Более того, понятно, что много больниц и она не может втроём или вчетвером всё это покрыть. У неё есть школа волонтёров, где она готовит этих больничных клоунов. Я была, когда мы их поддержали, я туда приезжала, потому что, конечно, мы ездим, мы смотрим, что происходит на месте. Потому что мы слишком много про них рассказываем и мы должны быть уверены, что они действительно хороши. Я была в онкологическом отделении. Ребята, когда я говорю про это, у меня слёзы до сих пор наворачиваются, потому что дело даже не в детях. Когда мама в первый раз за два года видит, как улыбнулся её ребёнок, сидя на её коленях с капельницей, вот это всё! Она с ними работает — как она это делает, я не понимаю! Они улыбаются, они смеются, они что-то делают вместе с этими капельницами. Она приходит к ним, когда они не едят, например — врачи говорят: «Проблема — он не ест!» Они приходят с бананами: «А-ха-ха! Вот смотри: вот я ем! Вот давай так, сяк...» Всякие ситуации, связанные с уколами, с тем, что мамы нет. То есть это всё обыгрывается, это удивительная совершенно работа. Но самое главное, что она не остановилась там на одной больнице. Она подготовила очень большое количество людей, которые этим занимаются. Понятно, что на такую работу трудно и денег искать. У них там разные попытки были как-то всё это сделать устойчивым. То есть они издавали раскраски какое-то время, пытались их продавать, чтобы эти деньги... Потому что на волонтёрской основе должны же быть кто-то постоянно в штате. Дети же не могут — сегодня волонтёр хочет быть клоуном, а завтра не хочет. Это постоянная такая работа. По-моему, им помог Томск. Я не уверена, но, кажется, какие-то ставки придумали для этих людей как для социальных работников больницы. По-моему как-то раскрутился журнал «Детский вопрос» — прекрасный журнал. В общем, потихонечку. Я буквально позавчера с ней переписывалась, потому что мы любым способом пытаемся их продвигать. Я встретила удивительного человека, который пишет книжку про больничных клоунов. Я сказала: «Ты должен обязательно написать про Наташу!» Он говорит: «Давай попробую! Может быть, туда Пэтч Адамс сможет приехать». Вот как-то так.

А. Митрофанова

— Удивительно ещё и то, что вы их всех ведёте, сопровождаете, наблюдаете за ними, отслеживаете. Это же тоже колоссальная работа! Если вас всего три человек в фонде, как вы это делаете?

Т. Бурмистрова

— Это много работы, это правда. Сейчас мы как-то уже приноровились, уже понимаем какие-то вещи. Что-то, может, делать проще, что-то сложнее. Нам действительно очень много помогают. Самое сложное — это конкурсы, тут компании помогают. Это самое сложное, потому что требует колоссальных просто затрат. Но для нас основное... то есть у нас семейный поход. То есть мы по определению не грантодающая организация. Вот за это время мы поддержали: в первой части жизни фонда — 14 человек. Из них осталось устойчивыми, то есть показали результаты, которые нам не стыдно прям смотреть — остальные все показали результаты, — но прям которыми мы гордимся, это 10 проектов. И сейчас ещё 6. То есть не так много — где-то около 20 за четыре года. Это немного.

В. Емельянов

— Наш сегодняшний собеседник, собеседница, если уж быть точным — Татьяна Бурмистрова — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам». Мы продолжим наш разговор буквально через минуту.

А. Митрофанова

— Ещё раз добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели! Владимир Емельянов, я — Алла Митрофанова. В гостях у нас сегодня Татьяна Бурмистрова — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам». Мы тут уже полчаса какие-то потрясающие вещи слышим, которые, знаете, окрыляют, честно говоря. Разное всякое в жизни происходит, а слушаешь вас и хочется прям как-то глубже дышать.

В. Емельянов

— Позвольте буквально один личный вопрос! Насколько мы знаем, вы достаточно успешны были в своей предыдущей деятельности: занимались научной деятельностью, были бизнес-тренером, долгое время занимались развитием НКО, у вас была была собственная консалтинговая компания. Что вот всё-таки заставило вас отодвинуть это всё немножечко и заняться вот этим фондом? Любовь к детям? У вас же трое детей, да?

Т. Бурмистрова

— У меня трое детей и одна внучка. У меня четыре девочки. Знаете, на самом деле, это случай. Во-первых, консалтинговая компания у меня никуда не ушла, она так и есть, она периодически всплывает, когда есть интересные проекты вокруг неё, мы по-прежнему работаем. Я занималась, действительно, в предыдущей жизни преподаванием в университете — я преподавала возрастную психологию, у меня были студенты прекрасные совершенно — дипломники и всякое такое. И занималась немножко ещё гештальт-терапией с детьми. И потом по всяким разным обстоятельствам — личным, не личным, но так сложилась жизнь — в 2003 году я снова вернулась в Москву. И я стала директором Фонда развития некоммерческих организаций школы НКО. Это совершенно был особый период в моей жизни и жизни нашей команды. Про школу НКО до сих пор много чего найти в интернете. Но это уже закрытая страница. Самое главное, что из этой школы вышло много потрясающих людей, которые сейчас работают и в бизнесе, и в НКО, и все они занимаются социалкой. И это прям такая сеть школьников. И как минимум 3 проекта из школы до сих пор живут. И мы гордимся тем, что приложили руку к закону о целевых капиталах, и то, что есть ассоциация фандрайзеров. В общем, это крутые истории. И после этого, собственно, занимались поддержкой лидеров некоммерческого сектора. Но, может быть, не так штучно, как в этом фонде и не так выборочно, что только тех, кто с детьми. Скорее, некоммерческие организации развивали. Потом мы с командой подумали, что всё то же самое можно развивать через ООО, даже как-то, наверное, это проще делать, в 2009 году. И потом, выполняя один заказ наших клиентов в социальной сфере, я зашла на сайт и обнаружила, что там есть вакансия шведского фонда «Playing for Change», он так назывался. И они искали регионального представителя здесь. Я посмотрела, что это за фонд. Удивилась, что это действительно вклад в лидеров, действительно для них очень важно, чтобы дети играли несмотря ни на какие ситуации жизни. И подход удивительно человеческий. И в тот момент моя средняя дочь вышла замуж, и у меня и внучка шведская собственная. И они сказали, что «чего, попробуй, они очень известные, у них хорошая репутация». И так получилось, короче. И мы здесь попробовали эту модель вместе тогда со шведскими корнями «Tele2», вместе попробовали здесь. И вдруг поняли, что это работает. Более того, в России это работает лучше, чем где бы то ни было.

А. Митрофанова

— Почему? Как правило, в России что-то работает хуже, чем где бы то ни было. Мы привыкли, во всяком случае, к этому.

Т. Бурмистрова

— Нет, если у нас здесь всё правильно посеять, то у нас это работает. Особенно в таких сферах, которые связаны со всякими гуманистическими инициативами и так дальше.

В. Емельянов

— Дефицит семян или сеятелей у нас?

А. Митрофанова

— Сеют неправильно.

Т. Бурмистрова

— Кукурузу не надо сеять за Полярным кругом, а так всё получается!

А. Митрофанова

— Очень ценное замечание!

В. Емельянов

— Ну, с кукурузой мы разобрались уже!

Т. Бурмистрова

— Банально, на самом деле, но первое, что пришло в голову.

А. Митрофанова

— Десять из десяти — очень точно!

Т. Бурмистрова

— Вы говорите, что вы вдохновлены моими рассказами. А я хочу сказать, что наша самая благодарная часть работы, это, когда мы встречаемся с нашими заявителями. Вот на этом семинаре из этих 71 человек можно было пересчитать по пальцам истории, которые не то, чтобы неинтересны, но как-то так не цепляли. Но люди у нас в стране просто удивительные. Знаете, когда приезжает человек из Дудинки — он потом снял свою кандидатуру. Он сказал: «Знаете, я очень вам признателен, но я точно не ваш кандидат!» У него своя геолого-разведывательная фирма — геолого-что-то... Он человек православный, он усыновил ребёнка. Ребёнок оказался с дефицитом умственного развития, с небольшой задержкой. Он с ним стал как-то дальше работать, и вдруг выяснилось, что у этого ребёнка есть ещё сестра тоже с такой проблемой. И там есть ещё дети. В общем, короче, у него 10 детей сейчас. И он с этой проблемой работает. И он стал сталкиваться с тем, что никто не хочет их вот там, на местах развивать, и так дальше— Дудинка, понимаете где? И вот его все друзья скидывались на эту историю. То есть нет никакой некоммерческой организации, это просто инициатива обычных людей. На вопрос «почему?» — «а как же иначе?». Вот так вот! Поэтому в стране очень много удивительных людей. Самое большое испытание для нас — это когда мы начинаем из 12 очень хороших выбирать самых хороших. Это просто самый нелюбимый мой день — вот как раз этот вот день жюри. Потому что мы понимаем, что, кого бы мы не выбрали, они будут все хороши. А выбирают в том числе вот как раз представители тех компаний, которые инвестируют в этих людей, и понятно, что за ними право голоса в том числе, хотя я тоже голосую, как председатель управляющего совета, но тем не менее. И вот что делать с теми, которых 6 мы не выбрали? Вот в этом году мы придумали такой прекрасный формат, что, отлично — они у нас будут в нашем «инкубаторе» — вся эта программа сопровождения называется «инкубатор», — но без денег. Может быть, мы как-то соберём там через смс-ки или ещё как-то. Но сейчас нет бюджета на это, просто его нет! И вот мы теперь пытаемся разорваться между... Из 12 приняло решение остаться в инкубаторе 11. И мы сейчас тоже им помогаем. Вот как-то так.

А. Митрофанова

— Вы знаете, по поводу того, что у нас приживается, что у нас не приживается: я думаю, что эта ваша ставка на людей, она изначально, конечно, самая ценная, это ваше ноу-хау. Потому что когда мы говорим о том, как к нам попадают идеи, прекрасно работающие в других странах... Здесь у нас, как в том печальном, к сожалению анекдоте: а всё равно получаются «Жигули». Потому что, если мозги привыкают строить «Жигули», то хоть самый крутой завод построй, там всё равно будут получаться «Жигули». А здесь мозги другие — у людей, с которым вы работаете, изначально другой подход. И то, что вы сказали: что для человека важнее — на первом этапе вы проверяете — дети или деньги. Вот на этом этапе как раз и проходит главный отбор, главный отсев. Это очень важный нерв такой. И очень хорошо, что вы это всё заметили, чувствуете, что вы этих людей поддерживаете.

В. Емельянов

— И хорошо, что на вашем сайте такой тест есть — можно прям зайти и протестироваться: ты способен? И какая у тебя мотивация вообще?

Т. Бурмистрова

— Да, хочешь подать заявку или нет. Для нас таким ключевым словом — не знаю, теперь, может быть, все на интервью будут говорить эту фразу, но тем не менее её всегда понимаешь — честно или не честно, — когда мы говорим: «Ну, ты знаешь, кажется, что это не очень наш проект. — или — Мы не уверены, что у тебя есть шанс», — человек говорит: «Я всё равно это буду делать, независимо от вашей поддержки!» И вот если человек это говорит и потом реально делает, мы понимаем, что там очень много того, что действительно по-настоящему... Но, к сожалению, правда, бывает... Пользуясь моментом и эфиром: может быть, была у вас на эфире чудесная Даша Алексеева? У неё «Чарити шоп» в Москве — благотворительный магазин.

В. Емельянов

— Не знаю, честно говоря.

Т. Бурмистрова

— Она открыла в Москве благотворительный магазин.

А. Митрофанова

— Не была.

Т. Бурмистрова

— Я вам её очень рекомендую пригласить, потому что она крайне содержательный, интересный человек. Она очень молодая, очень сильный человек. У неё была идея, что... На самом деле, есть большой запрос одежды в дальние регионы Российской Федерации, где не очень... где высокий уровень бедности — давайте называть всё своими именами.

В. Емельянов

— Давайте!

Т. Бурмистрова

— И соответственно, лучше мама там получит одежду для своих детей, а эти деньги потратит на что-нибудь другое — на лечение...

В. Емельянов

— То есть фишка в чём этого магазина? Что туда можно принести вещи, которые ты не носишь?

Т. Бурмистрова

— Да, в этом фишка. Туда можно принести вещи, которые ты не носишь. Дальше их сортируют, дальше их, соответственно, продают. И ещё фишка в том, что у неё там работает довольно много людей, которых никто никуда не примет — например, бездомные у неё там устроены, и так дальше. Но конкретно к нам она пришла с этой идеей доставки в отдалённые регионы детской одежды. Потому что среди всего этого есть... Её легко найти в социальных сетях и, я думаю, в интернете — она довольно известный человек. Кстати говоря, она пришла из бизнеса, она вполне себе подкованная и занятая девочка. Она единственная, кто не у нас в инкубаторе, потому что она в принципе понимает, как ей работать, чего ей надо. Ей правда нужны деньги, но она настолько уверена, что когда она приходит разговаривать, то у нашего жюри сложилось такое ощущение, что эта девочка всего добьётся сама — зачем ей нужны наши деньги, зачем ей нужна наша поддержка? Не далее как вчера я видела пост, что ей, кажется, правда очень нужна сейчас поддержка. Так что можно посмотреть — она прекрасна. И то, что человек с такими выдающимися способностями не ушёл в бизнес, а ушёл в социалку — это, конечно, огромное дело.

А. Митрофанова

— А почему они делают этот выбор?

Т. Бурмистрова

— Это хороший вопрос, это очень хороший вопрос! Это вопрос, который мы всегда задаём человеку: почему ты этим занимаешься? И дальше есть совершенно разные истории. То есть, что это для тебя, почему ты этим занимаешься? Это один из наших вопросов. Есть три варианта ответов. Один вариант самый частый, когда человек столкнулся с этой ситуацией на своём собственном опыте или, что хуже, на своём собственном горе. И вместо того, чтобы замкнуться, человек начинает с этой проблемой работать, пытается что-то изменить. Вроде как он начинает со своих собственных интересов, а на самом деле, ребёнок её уже давно вырос, которому это не надо, и это делается для других детей. Вот у нас сейчас победил проект в Санкт-Петербурге, где две мамы молодые объединились и создали некоммерческую организацию. Их объединяет то, что их дети родились глухими. И сейчас есть имплантация — есть такая специальная операция, которая позволяет слух вернуть. Но дальше возникает «но». Эти дети не распознают... то есть для них нужна специальная реабилитация. Это не значит, что они всё будут понимать — речь и так дальше. Вот представьте себе: вы проснулись и вы в Китае. Будете ли вы что-то понимать там? Наверное, нет. Вот та же самая история про этих прекрасных детей — нужна специальная программа реабилитации. И дальше они столкнулись с тем, что каких-то отстроенных государственных программ про реабилитации нет. Более того, общество глухих не очень заинтересовано в разработке таких историй, даже в самих этих имплантациях, потому что ходит очень много мифов и слухов вокруг этого: что от этого страдает головной мозг, что всё равно этого делать нельзя. В общем, по каким-то причинам это не поддерживается. И они стали сами придумывать. Они съездили, поучились там, где есть такие программы. Кто-то съездил за свои деньги. Привезли эти программы сюда, на российскую почву. Одна из них пошла учиться на дефектолога, чтобы понимать, как с этим работать профессионально. Они начинали в Институте раннего вмешательства — там у них было вот такое специальное отделение для таких детей. И вот они сами сейчас работают с этой проблемой. Вот это одна мотивация.

В. Емельянов

— Сейчас я вас немножечко перебью. Я пытаюсь понять: а почему общество глухих против этих самых? Я так понимаю, что, если человек не слышащий, он же какую-то степени инвалидности имеет? Вы не знаете?

Т. Бурмистрова

— Конечно.

В. Емельянов

— Вот, а как только появляется имплантант, эта инвалидность снимается.

Т. Бурмистрова

— Там, по-моему, не до конца снимается, какое-то время держится. Но, вообще-то, снимается. Я думаю, что в том числе.

В. Емельянов

— Вопрос упирается в деньги, в первую очередь.

Т. Бурмистрова

— Боюсь, что да. Но я не хочу, я глубоко не исследовала этот вопрос.

В. Емельянов

— Я тоже, я только предположил.

Т. Бурмистрова

— Боюсь кого-то обидеть, но мне кажется, что вопрос влияния денег сейчас, когда начинает не социальный интерес, а влияние денег.

А. Митрофанова

— Но мы до конца не знаем эту ситуацию, поэтому давайте не будем.

В. Емельянов

— Мы предположили.

А. Митрофанова

— Вернёмся к основной канве нашего разговора.

Т. Бурмистрова

— Да, вернёмся. Просто для того, чтобы доказать, что эта проблема существует, нужно, правда, привести какие-то цифры. Это то, что мы часто говорим нашим людям, что «ребят, вы говорите, что есть такая проблема. Откуда вы знаете? Как вы можете доказать? Где статистика, где факты, где история?» — то есть докажите. Второй случай, когда люди приходят в социальное предпринимательство — случайно. Случайно! А потом их почему-то зацепило. Потому что когда начинаешь сталкиваться с этой целевой аудиторией, то потом уже невозможно уйти. У нас есть прекрасный Миша Кривонос, который возглавляет фонд «Рауль», и который во время работы в нашем инкубаторе создал ещё организацию, которая называется «Работа-i». Это фонд, который трудоустраивает, создаёт рабочие места и сопровождает детей с задержкой умственного развития, из детских домов, с тем, чтобы они могли работать. Это адский, тяжёлый труд. Потому что ребёнка из детского дома в принципе довольно сложно удержать на рабочем месте. Ребёнок с задержкой умственного развития или с отклонением небольшим — это совсем тяжёлая история, то есть к нему нужно сопровождение. Вот его просто попросили — он работал переводчиком, по-моему. Да, у него профессия переводчик. Он работал в Торгово-Промышленной палате Санкт-Петербурга, как-то имел дело со шведами. Попросили его как-то поруководить всем этим «Раулем». Он придумал проект «Работа-i», подался к нам. И вот уже четвёртый год он успешно развивает это движение по трудоустройству детей с инвалидностью на работу, создавая им рабочие места. Видимо, мы его немножко инфицировали, хотя он был уже к этому предрасположен этой идеей. Это круто, что он там работает. Ну, и третий случай, когда люди приходят... Наверное, больше и нет, наверное, потому что по убеждению и случайно — вот так просто мимо были, и потом зацепило.

А. Митрофанова

— По убеждению — это в каком смысле, что это?

Т. Бурмистрова

— По убеждению — это когда своя ситуация, когда своя ситуация какая-то возникла, да.

В. Емельянов

— И третий вариант, вы говорили?

Т. Бурмистрова

— Я сказала про третий вариант, а потом подумала, что, наверное, третий сводится ко второму, скорее всего. Скорее всего, это ко второму сводится, да.

В. Емельянов

— Татьяна Бурмистрова — наш сегодняшний гость — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам». Вот если говорить о вас лично, то вы входите в десятку самых авторитетных людей России в области благотворительности и общественных организаций. Такая высокая оценка дана вам журналистами. Это дань признательности вашим усилиям как человека, который много лет профессионально занимается НКО? Или всё-таки речь идёт о вашей деятельности конкретно в рамках фонда «Навстречу переменам»?

Т. Бурмистрова

— Не-не-не! Конечно, не в рамках фонда. Это «Русский репортёр» давным-давно ещё — в 2009 году — придумал делать рейтинги в разных отраслях самых уважаемых людей России. Это был 9-й год. И это как раз заслуги фонда развития некоммерческих организаций «Школа НКО», я уж не знаю, меня лично или всей команды. Я думаю, что, конечно, всей команды и самого фонда, и наших партнёров. Потому что понятно, что кто-то меня номинировал — видимо, те, для кого мы... Я не очень понимаю, как это всё происходило, для меня это большим сюрпризом, на самом деле. Я просто думаю, что, ну, был этот рейтинг, потом ещё раз там был. Ну и что такого? В этом нет ничего такого сверхъестественного.

В. Емельянов

— Нет, просто до наших слушателей доношу информацию, что вы входите в десятку самых влиятельных людей, которые занимаются благотворительностью.

Т. Бурмистрова

— Может быть, сейчас их больше таких людей. Не знаю, мне кажется, что все эти десятки, рейтинги — это такая история, она всегда имеет обратную сторону. То есть здесь нельзя гордиться как-то очень. Потому что стоит только — вот понесёт на волне славы, обязательно что-нибудь произойдёт в жизни. Или как-то чего-нибудь подумаешь, что совсем так не надо.

В. Емельянов

— Ну, если это заслуженное признание, почему? Это приятно, как минимум!

Т. Бурмистрова

— Это было весёлое время. Да, мы много сделали, это правда.

В. Емельянов

— А вот пандусы в Казахстане — мы этот проект ещё не осветили. Про «Бампер» мы поговорили — это не библиотека, это книжный магазин, скорее всего, да?

А. Митрофанова

— «Бампер» — это автобус!

Т. Бурмистрова

— «Бампер» — это книжный клуб на колёсах!

В. Емельянов

— Я понимаю, что автобус, да.

Т. Бурмистрова

— Книжный клуб на колёсах, с книжным магазином, с избой-читальней, с воркшопами — это книжный клуб.

А. Митрофанова

— Со специалистами, которые так работают с детьми, с людьми...

Т. Бурмистрова

— Да, самое главное, там ключевой ресурс — это специалисты.

А. Митрофанова

— Которые так работают, что дети после этого начинают любить читать книжки.

Т. Бурмистрова

— Да.

В. Емельянов

— А ещё какие есть такие яркие проекты?

Т. Бурмистрова

— Про Мишу Кривоноса я рассказала, про томскую Наташу Шимину я рассказала. Вот ещё один из ярких проектов, если говорить про яркие — в прямом смысле этого слова яркий — это проект «Белая лошадь» в Геленджике. Значит, два человека, которые приехали из Владивостока в Геленджик на пенсию, один из которых бывший полярник, вторая работала лазерным хирургом.

А. Митрофанова

— Ничего себе!

Т. Бурмистрова

— Выйдя на берег Чёрного моря, они увидели всё лежащее и подумали, что это как-то нужно работать с сознанием подрастающего поколения.

А. Митрофанова

— Мусор вы имеете в виду?

Т. Бурмистрова

— Конечно! То, что выносят волны Чёрного моря на берег города Геленджика. У Нины проснулась... она написала про это даже книжку целую — Нина и Володя Никифировы. Она написала про это целую книжку — как к ней пришла эта идея, и так дальше. Кому интересно, может прочитать. Короче, она вот из этого мусора, так называемого, делает удивительные творческие работы. Но не только сама. Она делает такой конкурс «Жеребёнок», в котором каждый ребёнок из России, и по-моему, даже уже и из СНГ, и Дальнее Зарубежье, которые могут присылать эти работы. И потом в Геленджике устраивается такой фестиваль, где эта работа делается. Она проводит мастер-классы для детей — показывает, как это всё делать. И она устроила галерею у себя в Геленджике. У них там кусок земли, который арендовали у города. В эту галерею можно приходить, можно смотреть на эти экспонаты. Она про них рассказывает: из чего они сделаны, как они сделаны. Я понимаю, что, наверное, слушатели сейчас думают, что «фу, мусор». Вы понимаете, она говорит, что это не мусор, а вещи, которым можно дать вторую жизнь. И, например, те зеркала, которые они делает, это какие-то уникальные экспонаты, которые выглядят фантастически просто.

А. Митрофанова

— Из мусора? Простите за это слово!

Т. Бурмистрова

— Знаете, никогда не отгадаешь из чего. Например, эти пластиковые чашки из-под кофе — это отдельная история. У неё забор сделан из пластиковых бутылок.

А. Митрофанова

— Забор? Надёжный?

Т. Бурмистрова

— Да, более чем надёжный и красивый забор в этой галерее, сделанный из пластиковых бутылок. Но я всем рекомендую просто зайти на сайт, посмотреть. Внутри эта галерея смотрится удивительным, цивилизованным, в хорошем смысле европейским местом, потому что это потрясающе интересно и красиво! Это потрясающе! И я, когда первый раз туда зашла — взрослая я, — и когда мне рассказали, и когда я поняла, что эта картина сделана из того-то, из того-то, из того-то — потрясающая, — что она висит под снегом и дождём и с ней ничего не делается. Дальше я понимаю, что оно тут меня радует, потому что здесь правда эстетическое место, а где-нибудь на берегу Чёрного моря это то, что никогда не разложится, например. Теперь я, прежде чем что-нибудь выкинуть на помойку, я думаю: «Куда бы это пристроить?» Не потому, что мне жалко, а потому, что мне жалко, что эта свалка будет множиться. Поэтому я отвезу это в «Чарити шоп», я найду, кому нужны эти старые вещи. Мне говорят: «Ну что ты делаешь?» Я говорю: «Послушайте, понимаете, какая у нас помойка вокруг Москвы?» Это я — взрослый человек. Ребёнок, когда туда заходит, если он что-то сделал своими руками, у него в корне меняется отношение к будущему Земли, просто в корне. Вот это один из таких ярких, моих любимых проектов. Но у нас ещё есть проекты, которые... Если говорить, что мы всё-таки выходили из этого общего движения «Навстречу переменам», есть ещё разные проекты по всему миру. Есть проекты такие более серьёзные, может быть. Вот в Африке существует, например, детское рабство. И там есть прекрасный проект Шэлтора По (? - неразб.) по спасению детей из этого рабства. Но это другая совершенно история, для нас не очень характерная, наверное, но это реальность. У нас проект, который мы поддерживали, назывался «Ювелирные девочки». Сейчас создалась на базе этого проекта организация под названием «Безопасный дом». И Лена Тимофеева, и её коллеги, которые, кстати, работают в МЧС, они занимаются профилактикой детского трафика. Трафик — это когда... Понимаете, что это значит?

А. Митрофанова

— Понятно.

Т. Бурмистрова

— И занимаются реабилитацией жертв насилия, в том числе, в своём центре через изготовление ювелирных украшений, очень красивых. Они их продают, и половина средств идёт на развитие программы, половина идёт той девочке, которая это сделала. Они очень успешны и давно работают. Они сделали прекрасный совершенно сайт, который называется «Шармаларм», который позволяет... То есть их задача — не допустить этой ситуации, насилия в том числе; и сделать на языке ребёнка — девочки в данном случае — такой инструмент, когда она поймёт, что сейчас ситуация опасная и уже дальше нужно звонить какому-то взрослому, сообщать об этом. То есть: часто ли твой парень, например, просил у тебя взять паспорт? И так дальше... Поэтому есть разные проекты. Можно зайти на наш сайт, можно зайти на нашу группу в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» — «Навстречу переменам». Там мы про всех с завидной регулярностью пишем — что у них происходит. Вот сейчас мы, например, поддержали два детских сада. Первый раз за всю историю. Один в Иркутске — инклюзивный детский сад, где дети с ограничениями и нормальные дети, здоровые дети могут вместе расти. А второй сад — это садик Надежды Самойловой. Она мама ребёнка с серьёзными нарушениями развития, прямо серьёзными. То есть лежачего ребёнка. И одна из проблем в том, что таких детей надо либо сдать в интернат, а если ты хочешь его держать дома, то маме нужно время, чтобы работать. Вот она создала сад, в котором есть дети с очень серьёзными особенностями развития. Создала его как частный детский сад, на самом деле. Как обычно, люди, когда создают такие вещи, они чего-нибудь продают своё, типа дач, квартир, машин, вкладывают туда деньги. Потом думают, как это будет отбиваться. По-разному это бывает. Вот мы в неё верим, что у неё всё получится. Вот эти ещё два проекта.

А. Митрофанова

— Знаете, что удивительно? Когда вы сказали слово «лидер», что вы делаете ставку на человека, это должны быть люди-лидеры — с лидерскими качествами. У нас же с этим словом сейчас ассоциируется совершенно определённые вещи. Это какой-то, как правило, всё-таки с бизнес-мозгами человек, жизнь которого выстраивается таким образом, что он продвигает себя. Лидер — человек, который продвигает себя, за ним идут, и так далее. То, что делают те, кого вы поддерживаете, есть ощущение, что они, конечно, лидеры, безусловно, но у них совсем другая задача продвижения . Это, может быть, через какое-то собственное имя всё равно продвинуть вперёд прежде всего то дело. Идея служения, что ли, я даже не знаю. Это, может быть, слишком высокий стиль, вы уж меня тогда простите. Но это какой-то другой человеческий замес. Вот то, что вы рассказываете — это очень здорово.

Т. Бурмистрова

— Вы знаете, Алла, я, может быть, немножко с вами не соглашусь! Потому что идею служения в бизнесе, как ни странно, никто не отменял. И самые, может быть, эффективные менеджеры, с которыми мне именно благодаря моей последней работе приходилось встречаться, именно такого высокого уровня, они не занимаются проблемой самопродвижения. Они просто профессионально делают дело. И я очень многому у них научилась. Это удивительно, я даже не представляла, какого высокого класса менеджмент работает в нашей стране. Единственно, чего они действительно не понимают, когда они встречаются с нашими социальными предпринимателями — здесь вы правы... То есть когда идёт встреча очень высокого руководителя и, допустим, Ани Тихомировой про «Бампер». Он ей говорит: «Послушай, Аня! Тебе нужно сменить ассортимент, и ты сразу получишь прибыль на порядок больше!» Она говорит: «Извините, Дмитрий, я не могу это сделать, потому что для меня важно этот ассортимент как раз держать». Понимаете? И вот в этом месте возникает сшибка. Далее, когда приходит Алексей — директор... Он говорил мне в последний раз: «Объясни, почему люди, которые закончили десять классов школы, не могут нарисовать экселевский файл и посчитать финансовую устойчивость? Ты мне объясни, почему из года в год это происходит?» Я говорю: «Алексей, понимаете, дело в том, что они заточены, — вот вашими словами, Алла, — на служение. Они думают про детей, про социальный эффект». Он говорит: «Ну послушай! Это же математика пятого класса!» Честно говоря, коллеги, у меня тоже этот вопрос возникает: почему, имея светлые мысли в голове, математика пятого класса людям не подвластна? Мы пытаемся вот как раз вот сказать, что, ребят, если вы хотите, чтобы ваше светлое дело... Я всем говорю: «Те, кто делают светлое дело, пожалуйста, помните, что оно не может закончиться потому, что у него нет денег. В нашем обществе всегда есть деньги, даже в кризисные времена. Всегда есть люди, которые вам помогут. Всегда можно придумать идею, которая будет приносить деньги. Ничто хорошее не должно закончиться из-за такой простой, банальной материальной вещи — отсутствия денег. Потому что, наверное, просто считать надо, как в пятом классе!»

В. Емельянов

— Время нашей встречи уже подходит к концу, поэтому самое подходящее время, чтобы по пунктам, чётко для тех их наших слушателей, кто захочет каким-либо образом взаимодействовать с вашим фондом, участвовать в этих конкурсах, давайте для них повторим: что необходимо сделать, чтобы стать участником ваших программ. Куда писать, кому звонить, какие документы собирать, высылать и так далее, и так далее.

Т. Бурмистрова

— Спасибо больше за ваш вопрос! Чтобы стать участником нашей программы, можно либо стать победителем нашего конкурса... И поэтому 1 апреля мы объявим новый тур конкурса. Вы зайдите, пожалуйста, на наш сайт, заполните заявку, как мы вас просим — она простая. И дальше вы уже попадаете в число заявителей на наш конкурс. И мы с вами так или иначе обязательно встретимся. Это самый простой и естественный путь.

В. Емельянов

— А как сайт-то называется?

Т. Бурмистрова

— Сайт называется «Навстречу переменам». А если вы хотите быть волонтёром нашего фонда, можно написать «Навстречу переменам» в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». Мы вот, например, 28 мая будем запускать резиновых уток в Москве, чтобы собрать деньги для наших социальных предпринимателей. Если вам нравится такая идея, вы можете очень весело, с толком и пользой провести 28 мая.

В. Емельянов

— А как это и где будет происходить?

Т. Бурмистрова

— Это будет, скорее всего — я пока не знаю — в одном из парков Москвы. В прошлом году это было в Воронцовском парке, соответственно, там было тысяча с чем-то уток. Я надеюсь, что в этом году мы четыре тысячи сможем предложить народу. Они высыпаются в пруд, и дальше наперегонки плывут. И кто первый приплывает — первый, второй, третий, четвёртый, пятый — получает приз. Всё, что мы собрали, всё идёт социальным предпринимателям.

В. Емельянов

— Прекрасная идея!

А. Митрофанова

— Мы ближе к делу ещё напомним об этой вашей акции.

Т. Бурмистрова

— Да, это смешно и весело, и приятно!

А. Митрофанова

— За утками там никто не ныряет вслед, чтобы помочь своей утке?

Т. Бурмистрова

— Нет, мы их собираем потом, чтобы не засорять пруд, и раздаём людям.

А. Митрофанова

— Хорошо. Совсем хорошо!

Т. Бурмистрова

— Первого апреля конкурс. Подавайте к нам заявки!

В. Емельянов

— Итак, у нас в гостях была Татьяна Бурмистрова — председатель управляющего совета фонда «Навстречу переменам». Спасибо большое, что нашли время в вашем плотном графике посетить нас. Будем рады новым встречам и новым рассказам о ваших конкурсах, о победителях ваших конкурсов. И вот уже у нас по горячим следам, можно сказать, вот уже наметилось несколько гостей сразу: и что касается этого благотворительного магазина, и «Бампер», и так далее.

А. Митрофанова

— А я ещё хочу сказать, что если кто-то из наших слушателей захочет поддержать фонд «Навстречу переменам», то, наверное, им тоже зелёный свет.

Т. Бурмистрова

— Да, мы очень ждём, когда у нас появится короткий номер, и тогда мы его везде опубликуем — нас можно будет поддерживать. Большое вам спасибо, что вы меня пригласили!

А. Митрофанова

— Спасибо вам! Владимир Емельянов, Алла Митрофанова. Счастливо!

В. Емельянов

— До свидания, до новых встреч!