Поделиться
Образ святого в произведении литературы чаще всего возникает на основе жития или древнего предания. Но у талантливого писателя, хорошо известный, казалось бы, сюжет звучит по-новому.
Здравствуйте! С вами — писатель Ольга Клюкина с программой «Прообразы: святые в литературе».
Сегодня мы говорим о преподобном Герасиме Иорданском и рассказе Николая Лескова «Лев святого Герасима».
В конце 80-х годов 19 века писатель Николай Семенович Лесков взялся за пересказ книги Пролог — древнерусского сборника сказаний о святых.
Лесков переживает время религиозных исканий: увлекается учением Льва Толстого, изучает жизнь раскольников, развивает идеи некой «народной церковности». Его интересуют сюжеты из жизни первохристиан, жития святых, древние сказания. В них он находит глубокую, чуждую всякой фальши любовь к Богу.
Так появляются знаменитые лесковские «Христианские легенды». Одна из них посвящена старцу-пустыннику 5 века Герасиму Иорданскому, основавшему монастырь на берегу реки Иордан
Этот человек родился в Малой Азии, был очень богат и решил как можно разумнее распорядиться своим богатством, стал советоваться с разными людьми, как ему это лучше сделать...
Н.С. ЛЕСКОВ:
Одни говорили одно, а другие другое, но все это было Герасиму не по мыслям.
Тогда один христианин сказал ему:
— Ты хорошо сделаешь, если поступишь со своим богатством, как советует Иисус Христос: ты отпусти своих рабов на волю, а имущество раздай тем, кто страдает от бедности. Когда ты сделаешь так, ты будешь спокоен.
Герасим послушался — он сделался христианином и раздал все свое богатство бедным...»
Лучшие свои произведения Лесков написал в особой манере, которую теперь называют «лесковским сказом». Следы ее видны и в «Христианских легендах» — в напевности, доверительной, как бы разговорной интонации.
Впрочем, древнее предание о дружбе монаха Герасима со львом само по себе похоже на сказку.
Однажды святой Герасим встретил в Иорданской пустыне раненого льва. Старец не испугался хищного зверя: подошел ко льву, промыл и обвязал его рану. Благодарный лев пошел за старцем и стал жить возле монастыря. Он принимал пищу из рук старца, сопровождал Герасима, когда тот на осле возил из реки воду. Жители окрестных сел очень удивлялись, видя вместе старца, льва и осла, и спрашивали Герасима:
Н.С. ЛЕСКОВ:
— Открой нам, пожалуйста, какою ты силою это делаешь? Верно, ты не простой человек, а необыкновенный, что при тебе происходит Исаево чудо: лев лежит рядом с осликом.
А Герасим отвечал:
— Нет, я самый обыкновенный человек, и даже, признаюсь вам, что я еще очень глуп: я вот с зверями живу, а с людьми совсем жить не умел — все они на меня обиделись, и я ушел из города в пустыню.
Это ответ монаха, которому свойственно смирение и самоумаление. Но мы-то понимаем, что старец Герасим — не обыкновенный, а святой человек.
Когда-то при Сотворении мира все звери и птицы в раю слушались Адама. И если человек становится таким же светлым и свободным от греха, как до грехопадения, животные признают его своим господином. Таких примеров немало в Библии, житиях святых, древних преданиях.
Герасим Иорданский поручил льву охранять ослика. Как-то в сильную жару лев отошел в сторону от поляны и уснул. В это время мимо проходил купец с караваном верблюдов. Подумав, что осел пасется без присмотра, купец прихватил его с собой.
— А где же осел? — спросил святой Герасим, когда лев один вернулся в монастырь.
Лев, конечно, ничего не мог ответить и все стали думать, что хищный зверь все-таки съел осла. Пришлось в тот день старцу самому идти за водой к ручью.
Н.С. ЛЕСКОВ:
...Видит, лев стоит на том самом месте, где всегда становился осел, пока старец укреплял ему на спину мех с водою.
Герасим положил льву на спину мех с водою и сам на него сел и сказал:
— Неси, виноватый.
Лев и понес воду и старца, а три пришельца как увидели, что Герасим едет на льве, еще пуще дивились...
Пришли многие и стали говорить Герасиму:
— Признайся нам: ты или волшебник, или в тебе есть особливая сила, какой нет в других людях?
— Нет, — отвечал Герасим, — я совсем обыкновенный человек, и сила во мне такая же, как у вас у всех. Если вы захотите, вы все можете это сделать.
— А как же этого можно достигнуть?
— Поступайте со всеми добром да ласкою.
Через некоторое время купец, который увел осла, снова отправился с верблюдами в Иерусалим продавать пшеницу. С ними был и монастырский осёл. Возле реки лев случайно повстречался с караваном. Он сразу же узнал своего осла, и бросился к нему с таким радостным рыком, что купец и его спутники в страхе разбежались. А когда лев привел осла в монастырь...
Н.С. ЛЕСКОВ:
Все люди всплеснули руками и закричали:
— Ах, старец Герасим! Твой лев имеет удивительный разум!
— Мой лев имеет плохой разум, — отвечал, улыбаясь, старец, — он мне привел то, что мне вовсе не нужно! На этих верблюдах товары великой цены. Это огонь! Прошу вас, пусть кто-нибудь сядет на моего осла и отведет этих испуганных верблюдов на большой путь. Там, я уверен, теперь сидят их огорченные хозяева...
«Напрасно мы бранили льва, думая, что он съел нашего осла», — сказал преподобный Герасим и дал льву имя «Иордан».
Николай Лесков заканчивает свой рассказ о дружбе святого старца со львом разговором Герасима с владельцем каравана разбойником Амру — важным и поучительным. Амру поражен добротой старца Герасима и говорит...
НИКОЛАЙ ЛЕСКОВ:
— Меня трепещут в городах и в пустыне — я перебил много людей, я отнял много богатств, и вдруг твой удивительный лев сразу умчал весь наш караван.
— Он зверь, и потому отнимает.
— Да, но ты нам все возвратил и прислал еще нам своего осла на придачу... Возьми от меня по крайней мере хоть один шатер и раскинь его, где хочешь, ближе к воде, для твоего покоя.
— Не надо, — отвечал старец.
Богатство, земная слава, комфорт — ничто по сравнению с вечной жизнью, еще раз напоминает в финале Николай Лесков. Земная биография писателя, несмотря на все метания, завершилась по-христиански.
За два года до смерти, уже тяжело больной, Лесков писал: «На дух мой болезнь имела благое влияние — я увидал еще всю черноту и, к ужасу, заметил, как много я занимался опрятностью других людей, вместо того чтобы себя смотреть строже».
Для такого признания нужна особая смелость.
« Нет, не хочу я твоих прохладных шатров, я хочу жить без страха»... На этих словах старца Герасима Николай Лесков в рассказе «Лев святого Герасима» поставил точку.
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
