«6-е воскресенье по Пятидесятнице». Протоиерей Максим Первозванский - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«6-е воскресенье по Пятидесятнице». Протоиерей Максим Первозванский

6-е воскресенье по Пятидесятнице (19.07.2025)
Поделиться Поделиться
Протоиерей Максим Первозванский в студии Радио ВЕРА

Максим Первозванский

У нас в гостях был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.

Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения и Апостольского (Рим.12:6-14) и Евангельского (Мф.9:1-8) чтений в шестое воскресенье по Пятидесятнице, о днях памяти Казанской иконы Богородицы, равноапостольной княгини Ольги, иконы Богородицы «Троеручица», Собора Архангела Гавриила.


Марина Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую неделю по субботам говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова, и сегодня со мной в студии наш гость, клирик храма сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Здравствуйте.

Протоиерей Максим Первозванский

— Здравствуйте.

Марина Борисова

— С его помощью мы постараемся разобраться, что ждёт нас в церкви завтра, в шестое воскресенье после Пятидесятницы, и на наступающей неделе. Как всегда, по сложившейся традиции, постараемся вникнуть в смысл наступающего воскресенья, исходя из тех отрывков из апостольских посланий и Евангелия, которые прозвучат завтра в храме за Божественной литургией. Мы услышим отрывок из послания апостола Павла к Римлянам, из двенадцатой главы, стихи с шестнадцатого по четырнадцатый. Позволю себе цитату. «И как по данной нам благодати имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры. Имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли — в учении; увещатель ли — увещевай; раздаватель ли — раздавай в простоте; начальник ли — начальствуй с усердием; благотворитель ли — благотвори с радушием. Любовь да будет непритворна». А, вот, собственно, главный смысл, мне кажется, этого отрывка в призыве использовать дары Святого Духа на благо всей, всей братии и всей церкви и на благо себе, потому что, мне кажется, вот тут есть ключевое ключевая подсказка: благотвори с радушием. Потому что у нас очень часто получается, что мы стараемся следовать заповедям евангельским, и, иногда, даже следуем. Но, очень часто через силу, и очень часто скукоживаясь внутри, и, просто, стараясь выполнить то, что написано в инструкции под названием Евангелие. А апостол Павел призывает нас к искреннему исполнению того, что сказал Спаситель не потому, что Он это сказал, а потому что мы этого сами хотим.

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну, здесь очень важно, чтобы мы понимали, что есть заповеди, обращённые к каждому из нас и ко всем вместе. И есть в данном случае индивидуальные дары Святого Духа, данные для общей потребности церкви, например. И поэтому, не надо думать, что если вы уже подали нищему около храма 10 рублей, то вы уже обрели дар Святого Духа благотворительства, и вы уже теперь должны благотворить с радушием. Вот подавать милостыню призваны мы все. А вот дар Святого Духа мы и переживаем и должны переживать как то, что нам дано. Это важно, что, когда ты понимаешь, что Господь даёт тебе нечто, как дар, для того чтобы ты это как талант, в притче Господа о талантах, чтобы ты это всё через какое-то время принёс Господу с прибылью. То есть, чтобы ты этот дар реализовал. Это непростая на самом деле история. И это не просто какие-то, как я уже сказал, рядовые наши вот, способности, таланты или ещё что-то. И тогда мы и переживаем это по-другому. Если ты вдруг, будучи косноязычным или, там, ещё кем-то, приняв крещение, приняв миропомазание Святого Духа как дар, вдруг, понимаешь, что у тебя открылся дар слова. То, естественно, ты и будешь, как и пишет апостол Павел, в данном случае, там, учитель ли — учительствуй, пребывай в учении. Да, если тебе вдруг, оказывается, дано служить каким-то своим даром церкви, то ты и будешь это делать, в общем, на самом деле, с радостью. И людям, по большому счёту, это понятно. Потому что обратите внимание, как многие люди, действительно, ищут, особенно это касается, ну, новообращённых, конечно, людей, которые переживают своё обращение именно как дар, как, как подарок от Господа. Они не хотят быть так называемыми воскресными христианами, да, они ищут истинного служения, когда ты не просто в храм по воскресеньям приходишь, и то не каждое воскресенье, потому что спать сильно хочется, как-то через силу, по традиции там или потому что надо, или Господь накажет. А именно как радостную возможность. И именно эти люди подходят и говорят: вот, а чем я могу послужить Господу? И, знаете, я совсем недавно, на прошлой неделе, был в Санкт-Петербурге. И первым делом, конечно, зашёл в Казанский собор к Казанской иконе Матери Божией. И у меня там было два таких личных переживания. Первое — это то, что по рядам, там длинная довольно очередь, ну, не как она бывает к привезённым святыням, но, наверное, минут 20 я там отстоял в этой очереди. И регулярно проходила мимо нас женщина с обращением: «Кто хочет попротирать Матерь Божию?» Вот. И я так, с одной стороны, думаю: вот ведь как люди воспринимают это всё, именно попротирать Матерь Божию, да? А с другой стороны, я подумал: ну ведь действительно, мы же должны то, что мы на образ обращаем к образу, переносим на первообраз. И грамотнее было сказать: попротирать икону Матери Божией. Да, ну то есть я сначала осудил, пока стоял, потом наоборот оправдал, подумал: вот ведь как удивительно, действительно есть возможность у человека попротирать Матерь Божию. А с другой стороны, никто не отзывался. Потому что люди пришли для того, чтобы чего-то там своего попросить, приложиться, и, слава Богу, никто никого не торопил, и люди проводили перед иконой, не как это бывает вот в моменты привоза святынь, когда ты должен заранее перекреститься, мгновенно подойти, приложиться и тут же срочно быстренько отойти. Они оставались, и на полминуты некоторые, и на колени вставали, и лбом прижимались. Они со своим пришли. И ни одному из них не был дан дар протирать Матерь Божию. Никто из них с радостью не откликнулся, потому что у всех у них были свои дела. А кто-то, я даже могу себе это представить, именно как счастье может воспринять такую возможность: Господь дал мне сейчас, Он, не я тут сама напросилась или напросился, а Господь меня зовёт для того, чтобы я могла Ему послужить. Это же Его ответ на моё вот какое-то желание. Это же здорово, это счастье. Вот никто не отозвался, пока я стоял. И там был тот, кто протирал, видимо, всё-таки эта женщина нашла кого-то до этого. Ну уже пора было менять, уже, наверное, полчаса там эти самые, прошли. И вот дар — это дар. Ему мы должны служить с радостью, потому что мы и испытываем от этого радость.

Марина Борисова

— Обратимся теперь к отрывку из Евангелия от Матфея, с девятой главы, стихи с первого по восьмой. Это, я думаю, хорошо известная большинству наших радиослушателей история исцеления расслабленного. Когда Спаситель, когда ему, к Нему принесли расслабленного, сказал слова, вызвавшие очередной всплеск негодования у книжников: «Прощаются тебе грехи твои». Вот вопрос: почему, собственно говоря, к Нему прицепились за эти слова? Ведь по сути дела фраза, которую Он произнёс, могла быть абсолютно любой. Потому что результат произнесения этих слов они видели воочию. Вот лежал парализованный человек, встал и пошёл. Мне всегда было странно: книжники — люди интеллектуальные, люди вполне продвинутые, это не какие-то тёмные, там старички и старушки, которые вообще, кроме собственного огорода за всю жизнь не знали. Почему их так напрягали слова, когда они видели дела?

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну, во-первых, они, вот, интересно, они действительно часто к нему цеплялись. Но в данном случае, давайте мы всё-таки прочитаем то, что написано. Некоторые из книжников сказали сами в себе, то есть никакого внешнего возмущения не было, никто к нему не цеплялся. И в данном случае я попробую оправдать книжников, раз уж вы про них сказали что-то ну, действительно, мы знаем, что в Евангелии книжники, фарисеи Христом неоднократно обличались, назывались лицемерами и так далее. Но, в данном случае я хотел бы встать на их защиту. Во-первых, они молчали. Они сомневались. И предмет их сомнений не указан вот в сегодняшнем чтении, он будет указан в продолжении этой истории через неделю. Они сомневались, а не изгоняет ли Он, в данном случае, бесов силою князя бесовского. То есть, какою властью Ты это делаешь? Вот представьте себе, давайте мы вот так сейчас отрешимся, вернёмся из этих двух тысяч лет назад в нашу современную реальность. И увидим, что кто-то в нашем храме, например, вот у вас есть, Марина, в храме инвалиды, например? Вот у нас есть люди на колясках инвалидных, да, у нас есть, ну прямо расслабленных к нам не приносят, потому что сейчас священники сами ходят к расслабленным домой. А вот, допустим, на коляске есть. И вот появляется кто-то, юноша бледный со взором горящим, потому что по нынешним временам 30 лет — это совсем молодой человек. И вот он подходит к инвалиду-колясочнику и говорит ему: «Прощаются тебе грехи твои». И инвалид-колясочник встаёт. Как вы на это отреагируете? Как на это отреагирует большинство прихожан? Я сейчас говорю не про поведение, а именно про внутри. Вот что вы испытаете?

Марина Борисова

— Совершенно непредсказуемо.

Протоиерей Максим Первозванский

— Вот именно. Я про то и говорю, что то, что мы испытаем — это непредсказуемо. Наверняка кто-то испытает истинную христианскую радость, кто-то испытает сомнение, кто-то, возможно, будет вообще возмущён. И поэтому это вопрос непростой. Мы имеем право на сомнение. Это важно. Это суть нашей веры. Если это не вера, если мы не сомневаемся, тогда это просто знание. А вера подразумевает сомнение. И в данном случае книжники сомневаются. Тем более, что мы знаем, где это всё произошло. Начинается этот отрывок словами: «Он, войдя в лодку, переправился обратно и прибыл в свой город». То есть там, где, естественно его знают, его знают с детства. Мы знаем, в другом месте Евангелия сказано, что нигде пророк не бывает отвергнут, только во отечестве своём. И мы помним, что братья его не веровали в Него, старшие братья, ну вот кто этот наш пацан, Которого мы там знаем опять-таки с детства, да? Они не веровали в Него, а потом уверовали. Как в нас рождается вера? Ну бывает так, что грянул гром, разразился потолок, явился архангел Гавриил или лучше Михаил с мечом, потому что, да, страшней, чем с пальмовой ветвью, и, соответственно уверовали, потому что вариантов других не было. И совсем другой вариант, когда через сомнения, через колебания, через чудеса, да, но такие чудеса, которые опять-таки могут породить в нас сомнение размышление, колебания. Вопрос не в том, хорошо ли сомневаться. На мой взгляд, хорошо и правильно. Вопрос в том, куда нас выводят наши сомнения. И мы знаем, что братья Христовы, не веровавшие в него, и многие его соотечественники, в конечном счёте приняли его как Мессию.

Марина Борисова

— Ну, может быть, книжники тоже приняли Его...

Протоиерей Максим Первозванский

— Да, я и говорю, что многие из них, возможно, тоже впоследствии приняли Его как Мессию.

Марина Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», с вами Марина Борисова и клирик храма сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. И мы, как всегда, говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Ну, неделя у нас замечательная, 21 июля — Казанская. Кто ж не знает, кто ж не ждёт. Вот мне очень трудно объяснить самой себе феномен популярности Казанской иконы. То есть мы на самом деле знаем потому что каждый год нам напоминают и историю её обретения на пепелище в городе Казани и то, как будущий патриарх Гермоген и описал всё это событие, и то, как её принесли в Смутное время в Москву, и как она, оказалась в ополчении у князя Пожарского, и как потом он своим попечением построил Казанский собор на Красной площади, чтобы её туда поместить. Всё это мы знаем, потому что нам много-много раз об этом рассказывали. Понятней не становится. Потому что икон Матери Божией огромное количество. Но мы сами можем сейчас начать загибать пальцы, и нам их не хватит ни на одной руке, ни на двух, ни на скольких. Но отношение к Казанской иконе совершенно эксклюзивное, как сейчас бы сказали, если вспомнить то, что мы можем почерпнуть из литературы XIX века, можно прийти к выводу, что практически почти в каждом крестьянском доме было три иконы: Спасителя, Казанской иконы Матери Божией и Николая Угодника. Поэтому всегда хочется понять механизм, как это получается, почему именно вот прикипело сердце?

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну, начать можно, с одной стороны, очень благочестивой и пафосной фразы: «Так Господь устроил».

Марина Борисова

— Ну, так можно ответить на любой вопрос.

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну так оно и было, да, на самом деле, это устроил Господь. А если говорить про механизм, то мы увидим всё-таки, что, по сути дела, прославление, не явление, а именно прославление этой иконы, оно связано с окончанием смуты и с установлением царской династии Романовых. И мне кажется, что, во-первых, конечно, первоначальные усилия и усердие князя Пожарского, потому что если бы не он, то мы понимаем, что мы же знаем, да, кто у нас как-то есть такой сейчас современный термин — «лом». Лидер общественного мнения. Несомненно в те времена в ополчении, лидером общественного мнения являлись те самые Минин и Пожарский, кто и стоит у нас сейчас в виде памятника на Красной площади, является, по сути дела, главным памятником, соединяющим в себе времена и эпохи: ещё Русь Московскую, смуту, Русь, Россию императорскую, и даже в советский период памятник никто не тронул. И сейчас он по-прежнему остаётся главным памятником, стоящим на Красной площади в самые знаковые и самые ответственные времена, эта картинка всегда у нас всплывает. То есть князь Пожарский является таким определяющим лидером общественного мнения. Он эту икону принял, в отличие от первого ополчения, хотя там тоже была история, что, значит, икону привезли и тоже там был князь, и тоже Рюрикович, да, соответственно князь Трубецкой первое ополчение возглавлял. И вот её не приняли. Потому что, ну, вот представьте себе ситуацию: у вас ополчение, и вдруг приезжает какой-то поп. У нас же сейчас такого тоже очень много. Там движется какой-то крестный ход, не знаю, в царские ли дни или какой-нибудь Великорецкий крестный ход или какое-то событие, там собор архиереев, какой-нибудь, привозятся мощи чьи-то, и вот появляются люди в подрясниках с какой-то своей иконой, которые говорят, что это вот чудесная икона, она у нас там прославлена, жертвуйте на требы. Видели ведь вы такое?

Марина Борисова

— Да.

Протоиерей Максим Первозванский

— И неоднократно. И почему? вот какой-то рассказ, даже идеально рассказанная история, вызывает отклик у какого-то количества людей, вызывает, потому что иначе бы они не приезжали. Значит, вызывает. А у кого-то не вызывает. Вот теперь представьте себе, что действительно вот князь, возглавивший и добившийся результата, освободивший Москву от поляков не просто говорит, что вот, смотрите, нам в ополчение привезли эту икону, именно с ней мы вошли, там, в Китай-город, и именно с ней мы освободили Кремль. Я строю для неё, прямо здесь на Красной площади, где потом будет стоять мой памятник, вы ещё об этом не знаете, но он там будет стоять, я строю Казанский собор. Вот. И это по сути дела икона полагается в основание нового правления Романовых. Потому что сами Романовы, мы вроде бы привыкли с царской династией Романовых связывать Феодоровскую икону Матери Божией, это тоже такой рассказ, да, но она остаётся в Костроме. Она несмотря на то, что мы её так вот поднимаем, она так вот а это же здесь, Москва. Пётр Первый берёт эту икону и везёт её в Петербург, в болото. Вот. И там строит кафедральный собор в честь Казанской иконы Матери Божией. Это опять кто был во времена Петра, тем самым лидером общественного мнения? Конечно, сам государь Пётр Алексеевич Романов. И дальше так оно и продолжается. В какие времена у нас появляется, там, памятник Минину и Пожарскому на Красной площади соответственно, в XIX веке. И вот мы видим, что сами государи из рода Романовых, они поддерживали своё почитание и прославление этой иконы, поскольку они и связывали, и народ, потому что для них это была очень понятная история. И вот так получилось, что какой-то казанский поп, который, простите, я это говорю как бы вот так без уничижения, просто, там, что-то там на пепелище откопал, и вдруг он становится Московским патриархом. Да ещё и патриархом-мучеником, да ещё и тем патриархом, который и созывал, соответственно, народ на освобождение. И о, странное совпадение, что ополчение, освободившее Москву, именно эту икону, которую тот самый уже на тот момент покойный, не доживший чуть-чуть совсем, патриарх Гермоген, он её обретал в Казани. То есть, это идеальная история, и это вкладывание самых... Вот представьте себе, что сейчас, например, вот мы жили бы в гораздо более религиозные времена, и наши правители из поколения в поколение, начиная с Владимира Владимировича Путина, например, они будут особым почтением окружать ту или иную святыню, да ещё с идеальной историей. Да ещё этой святыне будет оказываться всегда в нужное место, что вот Михаил Ильич Кутузов тоже не где-нибудь похоронен, и памятник Михаила Ильича стоит не где-нибудь, а около Казанского собора.

Марина Борисова

— Так он серебряный иконостас приказал соорудить для Казанского собора.

Протоиерей Максим Первозванский

— Да, то есть вот удивительным образом эта икона была важной и значимой для важных и значимых людей нашего Отечества. А народ, я не хочу сказать, что народ безмолвствует там или ещё что-нибудь, но народ всегда, мы же видим, как это происходит. Кто-нибудь из батюшек какую-нибудь историю расскажет про какую-нибудь святыньку, про какое-нибудь паломничество, про какой-нибудь монастырь или ещё про что-нибудь, и все сразу понимают, что это важно и значимо. Какой-нибудь телеканал тоже поведает о свершившемся чуде. По нынешним временам, тогда телеканалов не было, и сразу все понимают да, чудо. Вот, т.е. кроме того, что тот или иной святой, та или иная святыня, условно говоря, сама себя продвигает, т.е. это то, с чего я начал, промысел Божий и Божья милость, вот Бог так решил, что, соответственно, вот это должно так вот стать, и плюс ещё те люди, которые определяют общественное и церковное в данном случае мнение, они вкладываются в это дело неформально, а по-настоящему из душой.

Марина Борисова

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и клирик храма 40 мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Марина Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость — клирик храма 40 мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоирей Максим Первозванский. Знаковый памятный день на этой неделе — память равноапостольной Ольги Великой княгини Российской во святом крещении Елены. Мне кажется, что большинство из нас, к коим я себя тоже причисляю, удивительно мало знаем мы об этой, я думаю, потрясающей совершенно женщине, стоящей у истоков нашего христианства, причём до такой степени, что события её жизни привели к тому, что мы всё-таки стали православными, причём привели парадоксальным образом, потому что, как нам известно из жития, она была крещена в Константинополе, но у неё сложились сложные отношения с тогдашним византийским императором Константином Багрянородным. И, с одной стороны, он, как глава Римской империи, настолько, казалось бы, был заинтересован, чтобы присоединить к сонму православных стран ещё одну, а, с другой стороны, никак не мог личную неприязнь к русским побороть. В общем, короче, интрига с посылкой миссионеров, епископа, который мог бы покрестить хотя бы придворных к княгине Ольге, о чем она просила, он не отказывал, но он так долго и запутанно откладывал присылку этих людей, что в результате княгиня Ольга была вынуждена обратиться к немецким епископам в надежде, что там будет легче. Там легче не оказалось. И вся эта долгая дипломатическая возня привела к тому, что тогда Церковь была неразделённой, и, казалось бы, разницы особой не было, откуда принять крещение. Но если бы не было этой религиозно-дипломатической интриги, то большая вероятность, что крещение в Киеве приняли бы от епископов, присланных немцами, и после разделения, возможно, Россия стала бы католической. Поэтому как бы стала развиваться история государства Российского, вообще никому неизвестно. Но она развивалась так, как развивалась благодаря тому, что всё началось с благоверной княгини Ольги.

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну, мы живём в интересную эпоху. Президент Соединённых Штатов Америки не даст соврать.

Марина Борисова

— Он сам соврёт.

Протоиерей Максим Первозванский

— Цена слов политиков, цена того, что пишут в газетах-летописях, Она ведь такова, что мы именно сейчас на примере этого президента и всего творящегося вокруг него понимаем, как всё устроено, при этом всё равно как бы не понимаем. И первое, что мы должны понять, что тот или иной правитель всегда будет действовать в интересах себя и своей страны или, соответственно, той группой влияния, которую он так или иначе представляет. Если мы попытаемся взглянуть на Русь глазами Византии, то мы увидим, что нас рассматривали как какое-то опасное, непредсказуемое собрание бомжей.

Марина Борисова

— Ну, как мы рассматривали печенегов.

Протоиерей Максим Первозванский

— Сложнее. Нет, мы к печенегам были гораздо ближе, чем к грекам. Вот даже сейчас существующее грекофильство, несмотря на тысячелетие существования России в лоне православной цивилизации, говорит о том, что с точки зрения даже нынешних греков мы для них какие-то немножко второго сорта православные. В Византии существовала, например, такая поговорка «вонючий, как болгарин», и, между прочим, эту фразу часто употреблял не кто-нибудь, а епископ Болгарии, Феофилакт Болгарский, тот самый, чьи толкования Священного Писания являются для нас наиболее авторитетными толкованиями, мы любим их читать, и когда мы на них ссылаемся, мы понимаем, что так оно и есть. Он, будучи епископом в Болгарии, не любил болгар. Потому что это, опять-таки, болгары примерно вот в те же времена принимали православие, принимали христианство. Ещё раз говорю, мы для них были, это в более поздние времена, для нас всё это просто слилось в одну кучу. Там Ярослав Мудрый отдавал, там княгиня Анна, там она стала женой французского короля. Кстати, французский король тоже был вонючим варваром в те времена, да, и ещё непонятно, кто кому одолжение в тот момент сделал, но для Византии, для Римской империи мы все были варварами. Вот, и надо с нами иметь дело, не надо с нами иметь дело. Это всегда рассматривалось с точки зрения, не с точки зрения вот апостола Павла, условно говоря, потому что мы все должны нести слово Божие, а с точки зрения политики и интересов собственного родного государства. И для меня тут в этом как бы нет ничего удивительного, потому что опасность, мы представляли опасность. То, что вот написано в наших летописях, что он был поражён её умом и прочее, вот это прямо вот Трамп, почитайте, и мы увидим, кто чьим умом и когда был поражён, кто кого в какое место целовал, и кто какую самооценку потом себе поставил. Понятно, что, несмотря на это, да, мы были, хотя там есть потрясающий факт, тот самый девишник описанный, когда бабушки и матери впоследствии равноапостольного Владимира и его жены Анны, когда они там вместе что-то такое по-девичьи обсуждали и какие-то свои планы строили. Тут какая-то конспирология запросто может быть на этом месте, но как бы не знаю. Это, конечно, очень символично, хотя в тот момент, возможно, ничего такого и не задумывалось. Это всё промысел Божий. Кем бы мы были, всё равно непонятно, потому что вот как оно так получилось, что для нас даже в период неразделённой церкви православие было бесконечно ближе,чем католичество, ближе, чем ислам, например. Естественно, про иудаизм я вообще молчу. И это прекрасно описано в этом поэтическом сказании о выборе князем Владимиром, впоследствии внуком княгини Ольги, веры. Вот чего мы там мусульманами не стали? Это же странная штука. Не можем мы не пить, казалось бы, оскорбительное для нас самих утверждение. Но вот что-то такое под этими словами прячется, что оно было нам несродно, оно было нам как бы никак.

Марина Борисова

— Ну, надо сказать, что выбирали, на самом деле, не одно столетие, и если судить по историческим документам, которые сейчас оценивают историки, уже при князе Игоре, при супруге блаженной Ольги, уже достаточно много было христиан, чтобы об этом задумываться, судя по тому, что его мирный договор с Византией был написан таким образом, что его должны были, ну, как мы сейчас говорим, ратифицировать, а тогда это народное признание, в двух вариантах, для христиан и для язычников, причём христиане шли первым номером. Но княгиня Ольга — это же не только принятие православия, так или иначе, на уровне, как мы бы сейчас сказали, элиты. Это и государственное строительство, то есть это женщина, которой волею обстоятельств приходилось постоянно брать на себя образы правления. Даже когда Святополк, её сын, подрос и уже вступил в выполнение обязанностей князя, он постоянно воевал, она постоянно оставалась на хозяйстве, но она не сидела просто в тереме, она же объездила практически все подконтрольные тогдашнему Киеву земли, и что она делала? Она учреждала погост. А что такое погост? Никогда не задумывалась о том, что корень слова «гость», то есть «купец» — это административные пункты сбора торговых людей и оформления отношений с ними. И потом уже, при Владимире, в этих местах стали строить церкви, при которых, естественно, образовывались кладбища, и смысловой акцент сместился, и погостом стали называть именно кладбище, а по сути дела, это обозначение границ административных территорий, которые должны были войти в территорию, которая контролировалась киевским князем.

Протоиерей Максим Первозванский

— Интересно, какие слова тогда они употребляли, кроме погоста для обозначения того, что происходит. Напомню, что действительно, что такое княжеская дружина. Это, по сути дела, братва, которая, значит, там берёт под крышу определённых жителей, берёт с них соответствующий рэкет, занимается буквально рэкетом. Удивительно, что потом, через 500 с лишним лет после княгини Ольги, во времена, там, Ермака Тимофеевича, или ещё, всё повторялось снова, да, то есть как бы непонятно, какая военизированная группа вот куда-то выдвигается, объясачивает местное население. Строит остроги, те самые погосты, крепости. И это действительно удивительный период государственного строительства, благодаря которому на территории нашей с вами любимой Родины вместо просто так местных жителей и плюс крышующих их княжеских дружин появляется действительно настоящее государство, которому нужно было, объединяющее в том числе и религия, которой, слава Богу, стало православие.

Марина Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда, по субботам в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость — клирик храма 40 мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Из чтимых икон, кроме Казанской, мы на этой неделе будем праздновать праздник в честь иконы Божьей Матери Троеручицы 25 июля. И вот в связи с Троеручицей, вот сколько ни напоминай, откуда там третья рука, всё равно это почему-то забывается. Уж очень красивый, непонятный, загадочный, притягательный образ почему-то вот: три руки. Сразу включается масса фантастических вариантов. Хотя ты знаешь, откуда она взялась, но всё равно вот это поэтическое отношение, оно и в художественной литературе нашей XIX века проскальзывало как просто описание. И именно такого хода мыслей, когда её сравнивали с какими-то индийскими божествами, что-то всегда очень интригующее и загадочное. Надо сказать, что эта загадочность была и в те времена, когда она была принесена в Россию во времена патриарха Никона, до такой степени загадочной, что пришлось табличку вешать под ней с объяснением, откуда там третья рука.

Протоиерей Максим Первозванский

— Для меня это вообще очень личная история, потому что я крестился в храме у Троеручицы на Гончарной улице, тогда с революционным названием еще: улица Володарского. Это был первый храм, в который я начал ходить. Он никогда не закрывался. Болгарское подворье на Таганке. И эта икона, кроме того, что в храме она висит на почётном месте, еще и на внешней стене храма, прям со стороны Гончарной улицы, под стеклом можно, не заходя в храм, к этой иконе приложиться. А я жил прямо напротив, и колокола этого храма звонили мне каждое утро прямо в мои окошки. И дозвонились, слава Богу. Вообще, честно говоря, я никогда никакой особой мистики по поводу этой руки не слышал, потому что я сразу задал вопрос: а как так? И мне сразу эту историю про отрубленную руку Иоанна Дамаскина рассказали. И как-то я сразу это принял, поверил, и это было очень убедительно, потому что, ну а как оно могло быть иначе? что ни про какую Индию, ни про какую мистику, многорукого Шивы или кого-то там ещё, мне даже в голову не приходило. И понятно, что на списках она действительно просто изображается как третья рука. Да, но напомним, что Иоанн Дамаскин изготовил эту руку свою. Это не третья рука матери Божьей. Это рука Иоанна Дамаскина, которую он изготовил из серебра и поднёс этой иконе в дар, Матери Божией в дар, так же, как мы сейчас видим, эта традиция существует у нас в Русской Православной Церкви, когда в память о каких-то исцелениях на цепочку вешают какую-нибудь святыньку, даже крестик нательный или ещё что-нибудь, когда человек просил что-то у Матери Божьей, получил, и в знак, это даже, ну, понятно, глупо было бы сказать «в знак благодарности», в знаменование свершившегося чуда он делает некое вот такое явное пожертвование, не просто там денежки в дырочку опускает, а он именно вот на память потомкам помещает в свой дар, дабы люди, приходящие и просящие, видели, что они могут быть услышаны. И вот то, что Иоанн Дамаскин, будучи ни много ни мало придворным при дворе халифа, сделал не маленький крестик, а свою собственную отрубленную руку, которую Матерь Божия ему вернула, ну, на мой взгляд, это правильно, красиво, здорово и не вызывает никаких других толкований.

Марина Борисова

— А в те времена, когда выходили в храм в болгарской подворье, это же уже были постсоветские времена?

Протоиерей Максим Первозванский

—— Да, конечно. Это вот конец 80-х, начало нулевых.

Марина Борисова

— Просто до 1990 года это было чрезвычайно популярное место, и именно к Троеручице люди специально приезжали даже из других городов, как сейчас приезжают, скажем, к блаженной Матроне Московской. Это была икона такая вот, от которой ждали...

Протоиерей Максим Первозванский

— Именно поэтому я не смог ходить в этот храм как прихожанин, хотя мне нужно было всего лишь выйти из подъезда и пройти 50 метров. Потому что это был проходной двор. И тогда, слава Богу, открывались и другие храмы, и я стал прихожанином ныне Сербского подворья. Вот, оно тогда не было подворьем Сербским, это был храм Петра и Павла на Яузе. Вот, и там я для себя обрёл своего самого первого, пытался обрести первого духовника покойного, протоиерея Аркадия Станько, который был ни много ни мало, потом первым настоятелем восстановленного храма Казанская икона Матери Божьей на Красной площади. Но тогда, вот это в позднее советское время, в храмах московских было множество всевозможных святынь, которые свозились туда из всех закрывавшихся при советской власти храмов. И, кстати говоря, мне как-то это даже... ну, умом, по крайней мере, более близко. Не когда... Вот к нам сейчас приходят и говорят: а где у вас тот или иной святой? К нам заходит человек, например, к нам в храм Сорока мучеников, и говорит: где у вас тот или иной святой? Я говорю: знаете, у нас нет такой иконы. Говорит: как? Ну, у вас же должна быть, в любом храме должна быть такая-то вот икона, неважно кого, да? А вот раньше такого не было, это действительно вот этот храм Троеручицы, точно так же, как там Новгород — это дом Святой Софии, а Псков — это дом Святой Троицы. То есть, как-то вот это ощущение, что стены храма расписывались, как сейчас в древних соборах, под, допустим, Священную историю, события Священной истории, а какая-то храмовая святыня была вот одна, как, например, к нам сейчас тоже в наш храм Сорока мучеников, приезжают к Сорока мученикам, или... Я тут с удивлением узнал, как вообще народная молва работает, это для меня потрясающе. У нас как-то... Стою я в храме, входят люди, видимо, паломники, приехавшие в Новоспасский, и спрашивают: а где у вас тут икона «Открытые глаза»? Я говорю: чего? Я не знаю такой иконы, «Открытые глаза». Он говорит: вот у вас же есть икона блаженной Матроны с открытыми глазами. Я говорю: ну, есть. И действительно, у нас большая в храме висит икона, где блаженная Матрона изображена не слепой, с закрытыми глазами, а с открытыми глазами, потому что в Царстве Божьем глаза её, несомненно, открыты. Да и здесь, при земной жизни, несмотря на её слепоту, то есть икона — это же не портрет, а выражение сути. И мы так вот и написали уже много лет назад у нас икона с открытыми глазами. А в народе она вот уже теперь просто называется. Где у вас тут икона: «Открытые глаза»? Даже без упоминания самой блаженной Матронушки. Вот, и это, мне кажется, правильно, когда тот или иной храм ассоциируется вот с какой-то святыней, а не то, что в любом храме есть все иконы. Вот ты хочешь Серафима Саровского? Пожалуйста. Николая Угодника? Пожалуйста. И Спиридона Тримифунтского? На здоровье. Что ещё там кому-нибудь? А, Пантелеймон? Куда же без великомученика Пантелеймона? У кого же целиться-то? Значит, так, Пантелеймон. И вот в каждый храм старается действительно всю полноту вот этих базовых, что называется, святых и базовых изображений Матери Божьей, чтобы была Иверская, Смоленская, Фёдоровская, Казанская, ещё какие-нибудь, «Скоропослушница», да, «В родах помощница», вот. И обязательно, чтобы каждый храм этой полнотой обладал. И сейчас везде так. И, наверное, это вот такой у нас этап жизни. Я не то, что это критикую, наверное, так и надо. Но вот раньше так не было. И действительно, вот, кстати, если вы зайдёте в не закрывавшиеся московские храмы, там так и есть, вот в том же храме Петра и Павла по стенам, это не собор древний, это храм 19 века, наверное, там по стенам роспись. А перед росписью стоят киоты уже с иконами. То есть там как бы получается два уровня, два ряда священных изображений. Поскольку это вот традиция, видимо, еще, я говорю, вот с послереволюционных времен, когда в храмы свозились всевозможные святыни со всех закрывавшихся храмов, вот так оно и получилось.

Марина Борисова

— Вы имеете в виду Петра и Павла на Солянке?

Протоиерей Максим Первозванский

— На Яузе, на Яузе. Да, на Солянке, на Солянке. В Сербском подворье сейчас.

Марина Борисова

— Да, но это 17-го века. Это как раз почитаемая икона Боголюбская.

Протоиерей Максим Первозванский

— Да. Я имел в виду под 19-м веком. У нас тоже 40 мучеников 17-го века. Но 17-му веку принадлежит, как правило, четверик. А вот когда я вижу храм, у которого ещё два придела, вот классическая московская история XIX века, когда отдельно стоящую колокольню соединяли с четвериком, похожим на храм Покрова на Нерли, такой квадратик, вынесенный вперёд, да, и пристраивали ещё два боковых придела с центральной трапезной частью для большей вместительности. Вот эти виды, вот это, конечно, XIX век.

Марина Борисова

— Но возвращаясь к теме нашей свободной беседы, у нас 26 июля Собор Архангела Гавриила. Вот вопрос. Обычно у нас Собор Архангела приурочен к какому-то великому празднику. И только есть отдельно собор Архангела Михаила и всех Небесных сил бесплотных, а так, в принципе, есть Благовещение, и на следующий день у нас собор Архангела Гавриила. Но единственный, наверное, из архангелов, который имеет два праздника в году, потому что...

Протоиерей Максим Первозванский

— И Михаилу тоже два. Чудо в Хонех отдельно.

Марина Борисова

— Это событие, это отдельно, а здесь-то, в общем-то, конкретно самому архангелу. Вот... Если объяснить буквально в двух словах, почему именно Архангел... Все же Архангелы — они посланники Божьи, да? Но Архангелу Гавриилу повезло в том плане, что он возвещал самым важным людям самые важные для всех будущих поколений вещи. Вот в вашем восприятии вам важно, что благовествовал Пресвятой Богородице рождение Спасителя именно Архангел Гавриил? Или вам, в принципе, внутренне всё равно, какой Ангел сообщил ей это известие?

Протоиерей Максим Первозванский

— Ну, вообще, если мы вспомним учение церкви об ангелах, о девяти чинах, вот у меня есть мой ангел-хранитель, но я не знаю его по имени, которое у него, несомненно, есть. Почему-то мне это имя не открыто. А есть ангелы или архангелы, те самые, принадлежащие к высшей иерархии, которые мы знаем по именам. И у каждого из них, поскольку мы их знаем по именам, есть и своё особое служение. Ну, наверное, оно не сводится только к тем ситуациям, которые описаны в Священном Писании. Наверняка, у них деятельная и очень важная жизнь. Но вот мы знаем Михаила как Архистратига, как предводителя Небесных воинств, и мы знаем Гавриила как благовестника. Да, мы знаем имена и других семи высших ангелов — это и Рафаил, это и Ягудиил, и другие, каждому из которых установлен свой праздник. Но Гавриил, мне не важно, что именно Гавриил благовествовал Богородице, но я почитаю архангела Гавриила потому, что он благовествовал Богородице, и потому что он являлся во сне Иосифу, и потому что, так или иначе, какие-то для меня значимые события, священные истории именно его Господь и посылал для выполнения этой миссии. То есть, здесь обратная связь, скорее, как на любой иконе обратная перспектива. И удивительно, но вот сегодняшний вот этот праздник Архангела Гаврила не соберёт полные храмы народу, а вот княгиня Ольга соберёт, и Казанская икона, несомненно, тоже храмы будут переполнены. По, к сожалению, устоявшейся сельско-летней традиции, на всенощные будет три человека, но зато на литургию в храм будет не войти. Особенно в сельских храмах, где Казанскую икону Божьей Матери почитают. Это тайна, почему тот или иной праздник становится столь любим и значимым в народе. И наша задача присоединять свои немощные молитвы к общецерковному гласу.

Марина Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и клирик храма 40 мучеников Севастийских в Спасской Слободе, протоиерей Максим Первозванский. Слушайте нас каждую субботу. До свидания. До новых встреч.

Протоиерей Максим Первозванский

— Храни вас всех, Господь.


Все выпуски программы Седмица

Мы в соцсетях

Также рекомендуем