Поделиться
Проект «Краски России» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Хорошо в Краснодаре! Поздняя осень, а тут — тепло да зелено. После музея обязательно прогуляемся.
— Конечно, время у нас будет. Дела ждут меня только после обеда.
— Спасибо, Андрей, что позвал меня с собой. Смена обстановки мне не помешает. Кстати, я тоже хочу тебя кое-куда пригласить, когда вернёмся домой. У внука в школе будет утренник. Приходи посмотреть.
— Непременно приду! А что за утренник, расскажи-ка.
— Исторический! В честь Дня народного единства. Мы с ним специально разучили стихотворение Бориса Садовского про Минина и Пожарского — «Хвала тебе, великодушный Минин! \С тобою князь Пожарский в вихре сеч. \ Им спасена Московская держава...
— ...От Минина приняв народный меч, \ Он дал Руси спасенье. Слава! Слава!..»
— Всё-то ты, Андрей, знаешь!
— Ты, безусловно, преувеличиваешь. Но, я теперь точно знаю, какую картину нам с тобой обязательно нужно сегодня увидеть здесь, в Краснодарском художественном музее.
— Правда? И какую же?
— Полотно Василия Савинского «Нижегородское посольство у князя Дмитрия Пожарского». Пойдём, я покажу его тебе. Оно находится прямо за углом, в зале художников-передвижников... Ну вот, полотно перед нами!
— Великолепная картина! Какие краски, переходы от света к тени, какое изысканное, тонкое письмо! Чувствуется рука и опыт большого мастера.
— А между тем, Василий Евмениевич Савинский написал полотно, будучи только ещё выпускником Академии художеств, в 1882-м году. Это его дипломная работа. Но ты прав — выполнена она мастерски. За эту картину молодой живописец получил золотую медаль.
— Заслужил! Ты посмотри только, как филигранно выписаны лица, одежда, движения персонажей. А их на полотне, между прочим, немало. Четыре центральных фигуры, и на втором плане — не меньше шести! Андрей, а кто эти люди и зачем они пришли к Пожарскому?
— Давай, Виктор, вспомним с тобой школьный курс истории. Действие картины происходит в 1611-м году. Этот период принято называть Смутным временем. В России тогда пришли к власти иноземцы и самозванцы. Страну раздирали на части заговоры, перевороты, бунты.
— Да-да! Лжедмитрий Первый, он же — Гришка Отрепьев, польский королевич Сигизмунд... Что и говорить, тяжёлое было время для святой Руси.
— Но русский народ хотел спасти своё Отечество. Формировалось народное ополчение. В 1611-м году нижегородский купец Козьма Минин собрал по всей стране людей, готовых выступить в Москву и сразиться с интервентами. Минин хотел, чтобы повёл народ на битву князь Дмитрий Пожарский — храбрый и опытный воин.
— С этим предложением к Пожарскому и отправилось посольство от Минина?
— Да, именно. И на полотне Василия Савинского мы видим тех, кто приехал к князю: это и бояре, и простые горожане. А возглавил их наместник Вознесенского Печерского монастыря Феодосий.
— На картине он, смиренно опустив голову, что-то говорит Пожарскому. Кстати, а почему художник изобразил Пожарского таким бледным и измождённым?
— Живописец отразил историческую правду. В то время, когда к нему приехали послы от Минина, Пожарский восстанавливался в своей вотчине, селе Юрино под Нижним Новгородом, после недавнего тяжёлого ранения. Он был тогда ещё очень слаб.
— И всё равно согласился повести ополчение на Москву?!
— Согласился. Василий Савинский запечатлел на своей картине момент, когда князь в ответ на просьбу послов произнёс: «Скажите пославшим вас, что я рад за православную веру страдать до смерти».
— Князь исполнил свой святой долг перед Родиной и Богом. А рядом с Пожарским я вижу фигуру женщины, юноши и мальчика. По всей видимости, это его семья. Вероятно, нелегко ему было оставить их...
— Да, картина наполнена одновременно и торжеством, и драматизмом. Это сочетание художник воплотил с помощью игры света и тени: фигуры послов ярко освещены, тогда как силуэты членов его семьи находятся в полумраке.
— Андрей, а какую икону благоговейно держит в руках один из послов? Я вижу, что на ней — Богородица, но, полагаю, это какой-то конкретный Её образ?
— Казанский. С чудотворной Казанской иконой Божьей Матери ополченцы двинулись на Москву и в октябре 1612-го года прогнали чужаков с земли Русской.
— Как же славно, Андрей, что мы с тобой вспомнили героические страницы нашей истории!
— Давай скажем за это спасибо художнику Василию Евмениевичу Савинскому и его полотну «Нижегородское посольство у князя Дмитрия Пожарского»!
Картину Василия Савинского «Нижегородское посольство у князя Дмитрия Пожарского» можно увидеть в Краснодарском краевом художественном музее имени Фёдора Коваленко.
Все выпуски программы: Краски России
Лукиан Попов. «Портрет жены художника Иерофия Мехеда»
Поделиться— Лукиан Попов. Портрет жены художника Иерофея Мехеда. Андрюша, тебе не кажется, что я похожа на женщину, которая изображена на этой картине?
— У вас, безусловно, много общего — мягкий овал лица, серые глаза, курносый нос. И взгляд у тебя, Алла, такой бывает — робкий и в то же время испытующий. Когда ты спрашиваешь о чём-то важном, преодолевая природную застенчивость. Хотя героиня полотна жила в девятнадцатом веке — автор запечатлел её в 1897 году.
— Лукиан Попов был тонким психологом! А я ничего не знаю об этом художнике. Расскажи о нём?
— С радостью! Тем более это уместно здесь, в Оренбургском музее изобразительных искусств. Когда галерея открылась в 1960 году, картины Попова стали основой её коллекции.
— Правда? А почему?
— Местным жителям работы Лукиана Васильевича особенно дороги, поскольку Оренбург — его малая родина. Здесь подростком художник получил первые уроки рисования.
— Родители нанимали ему учителей?
— Нет. Попов был из бедной семьи. В двенадцать лет его отдали прислуживать в писчебумажный магазин, где продавались кисти, краски, бумага и холсты. Мальчик познакомился с покупателями — местными художниками. Один из них — Иерофей Мехед, чью жену мы видим на портрете, заметил у Лукиана способности к рисованию. И стал с ним заниматься.
— Бесплатно?
— Да, совершенно бескорыстно! Иерофей Романович был человеком верующим и добросердечным, он преподавал иконопись в Оренбургской духовной семинарии. В семье Мехедов Лукиан нашел душевное тепло, поддержку, дружбу. И талант мальчика развился. Так, что на его рисунки обратил внимание столичный художник Аполлинарий Васнецов.
— А где они познакомились?
— В том же писчебумажном магазине. Будучи по делам в Оренбурге, Васнецов заказал здесь раму для картины. Лукиан осмелился показать маститому гостю свои работы. Апполинарий Михайлович посоветовал подростку получать образование в Санкт-Петербурге.
— Попов прислушался?
— Да! За время работы в магазине он накопил денег, перебрался в Петербург и поступил в Высшее художественное училище при Императорской академии художеств. Успешно его окончил, позднее стал академиком живописи. Но на родину всегда возвращался. И непременно навещал Иерофея Мехеда. В один из таких визитов Лукиан Попов и создал портрет супруги своего первого учителя.
— А что она была за человек?
— О Марии Саввичне Мехед почти ничего не известно. Пожалуй, больше всего поведать о ней может портрет, написанный Лукианом Поповым. Смотришь, и понимаешь, какой была героиня полотна — кроткой, нежной, мягкой.
— И скромной! На ней тёмно-серое закрытое платье, и никаких украшений, кроме кружевного шарфа, наброшенного на голову, струящегося по плечам.
— Портрет Марии Саввичны и о своём авторе, Лукиане Попове, свидетельствует красноречиво. Бедный провинциальный мальчик стал успешным художником, но никогда не забыл своих благодетелей, супругов Мехедов. Эта картина — памятник человеческой благодарности.
Портрет жены художника Иерофея Мехеда кисти Лукиана Попова можно увидеть в Оренбургском музее изобразительных искусств.
Все выпуски программы: Краски России
Константин Юон. «Васильки в луче солнца»
Поделиться— Андрей Борисович, включите, пожалуйста, погромче! Я не могу сама, у меня руки в муке!
— Простите, что вы сказали, Маргарита Константиновна?
— Радио погромче включите, пожалуйста! Оно за шкафчиком у окна!
— О, да, конечно!
— Ну вот, пока я пироги ставила в духовку, кончилась песня! Как я давно её не слышала!
— Что за беда? Давайте найдём в интернете и послушаем ещё раз!
— Спасибо, Андрей Борисович! Я помню «Васильки» наизусть. Но иногда они звучат вот так, неожиданно, и задевают в душе сокровенные струны. Я как будто выпадаю из потока суеты, остро чувствую одновременно и скоротечность жизни, и её драгоценность. Непонятно говорю, да?
— Кажется, я вас понимаю. Вы говорите о явлениях обыденных и в то же время невероятных. Их заметить и оценить получается не всегда. Например, полевой василёк — сорняк, а какое в нём совершенство и формы, и цвета!
— Божий подарок!
— И песня ему посвящённая — продолжение чуда. И картина, репродукция которой висит у вас над столом — «Васильки в луче солнца» Константина Юона. В те мгновения, когда вдруг осознаёшь красоту природы или произведения искусства, словно прикасаешься к вечности.
— Всё так, Андрей Борисович! Мы с вами созвучно воспринимаем прекрасное. А полотно Юона меня впечатлило, когда я впервые увидела его в Архангельске, в музее «Художественная культура Русского севера».
— Что же вас тронуло?
— Именно сочетание простоты и совершенства, о которых вы сказали. Геометрия прямых линий окна и дощатой стены, белый подоконник, залитый солнцем, растрёпанный синий букет в стеклянной банке. Столько в этом тепла и света. Жизни!
— Я тоже помню своё первое впечатление от картины «Васильки в луче солнца». Архангельск, зима, за окнами мороз. И вдруг это буйство васильков, тёплое дыхание лета. Радость буквально волной меня накрыла. Я тогда стоял и думал, как художнику удалось создать такое светлое полотно в мрачное, тяжёлое время.
— Это двадцатые годы прошлого века?
— 1930-й. Тринадцать лет прошло после революции. Голод, террор, репрессии.
— Но Константина Юона все эти беды обходили стороной. Он сумел адаптироваться к советской власти.
— Это не значит, что Константин Фёдорович не замечал скорбных реалий. Он довольно откровенно выразил своё отношение к большевистскому строю в работах «Новая планета», «Симфония действия». Это картины-катастрофы. Но при этом художник не погружался в пессимизм. Он, оставался, по выражению Пушкина, «доступен утешению».
— И утешали его те маленькие чудеса, что нас окружают на каждом шагу. Цветы, солнечный свет, свежий воздух. А для нас этот ряд продолжило полотно самого Константина ЮОна «Васильки в луче солнца».
— А ещё пироги, испечённые заботливыми руками. Пахнет-то с кухни как, Маргарита Константиновна!
— Ах ты, батюшки, ведь подгорят сейчас! Бегу спасать!
Картину Константина Юона «Васильки в луче солнца» можно увидеть Архангельске, в музее «Художественная культура Русского Севера».
Все выпуски программы: Краски России
Иван Ендогуров. «Мыс Фиолент. Скала Святого Георгия»
Поделиться— Всё-таки живопись сродни чуду! Вот, стоишь в Иркутском художественном музее, можно сказать, в самом сердце Сибири. И вдруг видишь полотно, на котором плещется море — и, кажется, чувствуешь его солёное дыхание!
— Не всякая картина может произвести такое яркое впечатление. Но полотно Ивана Ендогурова «Мыс Фиолент. Скала Святого Георгия» и впрямь отличается особой выразительностью. Композиция предельно простая — море сливается с небом, линию горизонта справа заслоняют скалы, вдали дрейфует кораблик. Но как живо, проникновенно написано!
— И смело! В изображении воды и неба — все цвета радуги! Голубой, изумрудный, золотистый, розовый, фиолетовый!
— Да, в восьмидесятые годы девятнадцатого века картина «Мыс Фиолент...» произвела фурор своим неординарным колоритом. Море и небо здесь — словно две створки перламутровой раковины.
— Чувствуется рука опытного мастера!
— А вот и ошибаешься! Ивану Ендогурову было чуть больше двадцати, когда он работал над картиной «Мыс Фиолент. Скала Святого Георгия». Художник учился в Императорской академии художеств. Тогда же ему поставили страшный диагноз «чахотка».
— Это туберкулез?
— Да. Болезнь в то время неизлечимая. Чтобы замедлить её развитие, Иван много времени проводил у моря. В том числе и в Крыму, на мысе Фиолент.
— Это где-то в районе Севастополя?
— Да, неподалёку. Мыс растянулся на несколько километров. Насколько я понимаю, художник изобразил его со стороны Балаклавы — небольшого городка в Севастопольском районе. Оттуда открывается потрясающий вид на скалу Святого Георгия.
— Интересно, почему скала носит имя святого?
— О, это удивительная история! В 891 году здесь, возле Фиолента, попало в шторм греческое торговое судно. Волны играли кораблём и вот-вот могли разбить его о скалистый берег. Мореплаватели горячо молились! И увидели на одной из скал человеческую фигуру в ореоле удивительного, неземного света. С этого момента шторм начал утихать и вскоре прекратился.
— А что это за фигура была?
— Считается, что на помощь православным пришёл Георгий Победоносец. Его иконописный образ греческие торговцы обнаружили, причалив к той самой скале, где было явление. Потому ей и присвоили имя святого. И уже тогда, в девятом веке, на Фиоленте был основан Георгиевский монастырь.
— А когда Иван Ендогуров писал картину, этот монастырь действовал?
— Конечно! Художник наверняка бывал в обители, поднимался к ней по крутой лестнице, что ведет от скалы Святого Георгия. Иноки вырубили в отвесной горе 785 ступеней. На этом подъеме голова кружится не только от высоты, но и от потрясающей красоты.
— В это нетрудно поверить, глядя на полотно Ивана Ендогурова.
— Художнику удалось не просто передать великолепие крымского пейзажа. На его картине «Мыс Фиолент...» словно отразилось сияние, исходившее от святого Георгия, когда он явился тонущим мореплавателям. Иван Ендогуров смог уловить отблеск того, что люди во все века называли благодатью.
Картину Ивана Ендогурова «Мыс Фиолент. Скала Святого Георгия» можно увидеть в Иркутском областном художественном музее имени Владимира Сукачёва.
Все выпуски программы: Краски России
