«Путь к священству». Протоиерей Сергий Конобас

У нас в студии был клирик храма Преображения Господня в селе Большие Вязёмы Московской области протоиерей Сергий Конобас.

Наш гость рассказал о своем пути к священническому служению и о многочисленных встречах с удивительными людьми праведной жизни, повлиявшими на него.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио Вера. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева и с трепетной радостью представляю нашего сегодняшнего гостя. В гостях у Светлого Радио протоиерей Сергий Конобас, клирик храма Преображения Господня села Большие Вязёмы, Одинцовского района, Московской области. Здравствуйте, отец Сергий.

Прот. Сергий Конобас

— Приветствую.

Кира Лаврентьева

— У нас сегодня с вами планируется, как мне кажется, очень интересный разговор, путь к священству. У Вас он хоть и довольно прямой, но полон чудес и Божьих благословений. Вот хотелось бы, конечно, сразу с этого и начать. С чудесных встреч, чудесных знакомств, каких-то прекрасных Божьих чудес, знаков. Вот, вы знаете, бывают такие гости, которые могут рассказывать, и одного часа мало нам, поэтому давайте, отец Сергий, будем успевать в наш час все главное обговорить.

Прот. Сергий Конобас

— Постараемся.

Кира Лаврентьева

— Как вы стали священником?

Прот. Сергий Конобас

— Вот в 16 лет, после окончания восьми классов я приехал в Почаевскую Лавру. И меня там пригласил такой старец один. Большой человек, к которому ездили тысячи-тысячи людей, отец Амвросий Юрасов. Я, можно сказать, и поехал ради него. Что есть такой старец, батюшка прозорливый и я поехал ради него. Хотел узнать, что же это такое «прозорливый»? Я говорю: «А как мы найдём его, этого батюшку»? А мне сказали: «Вот как вы увидите тысячу людей возле одного священника, так значит вам туда. Это и есть отец Амвросий». Вот, а мне было ровно 16 лет, и я приехал в Почаевскую Лавру, и как раз увидел батюшку, около которого идёт множество людей. Вот, и как-то подошёл к нему, взял благословение. А он говорит: «Ты откуда»? Я сказал откуда. Он говорит: «Ну, пошли со мной, поговорим». И мы зашли с ним в келию. В приемную, где принимают людей. И он сказал сразу мне: «Ты хочешь быть послушником у нас Почаевской Лавре? Я говорю: «Батюшка, с радостью, если благословите». Он спросил, где я учусь? Я сказал, что 8 классов скоро закончу. Он говорит: «Ну, переходи вот на вечернее, ну и будешь ездить сдавать, и здесь будешь подвязаться. В Почаевской Лавре». Вот с этого момента у меня всё просто так и началось. И я подвязался в Почаевской Лавре, где на то время жило всего 43 монаха, из них 90 — это были люди старше 70 лет. Молодёжи вообще не было, это было советское время, 77-й год. И вот я подвязался возле таких великих старцев и святых людей. Их было очень много, они все были действительно светочи. Вот что сказать. Про одного только про отца Амвросия, когда через него Господь на моих глазах посылал исцеление множеству людей. Я это всё видел, и меня это сильно воодушевляло. Меня, когда спрашивают: «А вы видели чудеса»? Я отвечаю: «Да, я видел чудеса реальные, с молодости лет, реальные чудеса видел». Когда привозили людей. Вот болезнь Витта. Одного молодого человека привезли, у него болезнь Витта. Он танцевал, знаете, идет и весь танцует. И батюшка сказал: «Знаешь, почему он танцует? А потому что в закрытом храме в свое время, в молодости, он играл на гармошке. И сцену сделал прямо на месте престола. И потом он заболел этой болезнью». Он побыл всего неделю и болезнь прошла. А болел он много лет. Он исповедовался. Вот через батюшку отца Амвросия было огромное количество исцелений. Я просто, это можно рассказывать вечно, я был свидетелем всех этих исцелений. И отец Амвросий занимался, естественно, еще помимо исцелений людей духовных и телесных, он проповедовал Слово Божие и распространял литературу. В те времена не было ни Евангелия, ни молитвослов, ничего этого не было. И люди ему жертвовали, деньги привозили, и он все эти деньги отправлял, и через меня, и через других людей в Москву. Здесь был такой отец Павел Лысак, Царствие ему небесное, тоже иеромонах. Жил в Москве, такой раб Божий, и он здесь уже знал людей и отдавал эти средства. И тут печатали молитвословы, Евангелия. Отец Амвросий всем на исповеди, кому это было надо, отдавал молитвослов или Евангелие, ну у кого не было. Вот, и что касается Почаевской Лавры, там, конечно, огромное количество чудес было, там можно рассказывать бесконечно. Там жили великие старцы. Жил у нас такой один юродивый. Настоящий юродивый, это было нечто! Этот человек был не от мира сего, вот. И мы это все видели. Он говорил, людям предсказывал, подсказывал. Все это было для славы Божьей. И у меня было послушание, я пел, читал на клиросе, помогал в трапезной и водил экскурсии. Вот, там у нас такой был батюшка, отец Богдан, это великий старец был, он отчитывал бесноватых, причем реально бесы выходили из людей. И на него бесы нападали, он мне лично рассказывал, ночью не давали спать. Говорил: «Когда глаза закрываю, они бросают в меня бутылки какие-то, топоры, а я ж вздрогну, я ж думаю, что по-настоящему всё летит». И он не мог водить, хотя он был записан на вождение экскурсий. Но он был еле живой, и я за него водил экскурсии. Приезжало очень много людей, и было много тоже такого всякого. Я хотел бы сказать, знаете, такими словами Антония Великого. Антоний Великий сказал так: «Я не монах, но я видел монахов». Я про себя скажу, я, естественно, не святой, но я видел святых. Причём достаточно многих людей, с которыми лично общался. С киевской матушкой Алипией. Это великая старица была, которая знала всё наперёд, она всё предсказала. Что на Украине будет и не только. Это всё было сказано. Я лично это всё от неё слышал. Вот, матушка, у неё был такой дар, она любой сон могла объяснить. Если сон какой-то простой, ну, это «пустое». А если вот сон какой-то вот особый, она тут же давала толкование этим снам, что это обозначает. Почему Господь тебе это показал, что тебя ожидает. Вот, она предсказала при мне. У меня друзья, это вот сейчас нынешний епископ Ялтинский Нестор, его звали Николай раньше. И епископ Сиэтлинский- Феодосий, сейчас в Америке, его звали Женя в миру. Это мои были друзья, мы все с молодости дружили. И однажды я ее взял с собой, они про матушку тогда ничего не слышали. Я сказал: «Матушка, пойдемте». И они пришли. И матушка сразу сказала, что они будут епископами! При мне это было сказано. Причем Жене матушка сразу сказал: «Ты, у тебя много родственников в Америке», и он сейчас епископ Сиэтлинский, викарий Западно-Американской епархии. Ну вот, такое сбылось предсказание. Говорит им: «Вы митрополичьи». Вот, их рукополагали как раз митрополиты во епископы. Такое чудо произошло. Они даже не думали об этом никогда. Вот с такими людьми мы общались. Или с отцом Николаем на острове. Слыхали?

Кира Лаврентьева

— Залит?

Прот. Сергий Конобас

— Да.

Кира Лаврентьева

— Конечно.

Прот. Сергий Конобас

— Я лично с ним общался.

Кира Лаврентьева

— Николай Гурьянов.

Прот. Сергий Конобас

— Да, Гурьянов. Было дело, отец Амвросий, он был очень смиренный человек, очень духовный человек. И он мне сказал: «Слушай, съезди к отцу Николаю на остров, увидишь живого святого человека». И когда я приехал на остров к батюшке, мне было 18 лет уже было. А перед этим в Почаевской Лавре случилась со мной вот что. Физическая неприятность. Я работал на просфорне, это у меня было послушание. А вот когда просфоры делаешь, то там такие два вала, крутятся. Бросаешь туда тесто, и оттуда выходит уже ровный такой слепок теста. Из которого уже вылепляется просфора. Или верх, или низ просфорки, и так далее. Эти валы как бы из нержавейки. И их надо было чистить обязательно, потому что прилипало тесто. И вот однажды мы все закончили и позвали там отца Стефана... Тоже великий человек был святой жизни. Игумен Стефан. А он отошел, нет его. А моя рука лежала на валу, потому что он не работал. Я облокотился, потому что устал. Всю ночь работали. И я забыл, что рука лежит на валу. Я думаю, пока придёт батюшка, я почищу сейчас этот, и нажал кнопку. И я только успел закричать не своим голосом от боли. Мне разорвало полностью руку. Вот, все пальцы. Подбежали, уже остановили, раскрутили. Я когда вытащил, все пальцы просто висели. Это было жуткое зрелище. Я поднял руки вверх и сказал: «Матерь божья, благодарю тебя за то, что посетила меня таким испытанием!», вот тут же прибежал отец Амвросий. Ему сказали. Мы пошли за Лавру. Там была больница. А там врач говорит: «Слушайте, только что перед вашим приходом в операционной, где лежат все инструменты, лопнуло верхнее стекло и побило все остальные стекла. И поэтому все нитки, всё, что вам надо чтобы делать операцию, всё в стекле. Ждите». Вот такое искушение было. Мне зашили эту руку. И до сегодняшнего дня у меня находится этот знак, что была рука разорвана. И рука перестала работать, пальцы не разгибались тогда. Потому что сухожилие было повреждено. Я уже смирился с этим, что буду инвалидом. И в это время был призыв в армию, 18 лет, меня вызвали военкомат. Я пришел, на мне крест, и меня спрашивают. Полковник Депилян меня спрашивает: «Подожди, что за крест, ты что, сектант какой-то»? Я говорю: «Нет, я православный человек». Он говорит: «Так ты в армии про Бога будешь говорить»? Я говорю: «Ну если спросят, то буду. Не спросят, не буду». И он говорит: «Нет, нет, его брать нельзя, это потенциальный враг советской власти, его в армию брать нельзя. Что не так у него»? А врач говорит: «Да у него там рука повреждена, сухожилие». «Все, пишите, освобождение от армии». И вот когда я к отцу Николаю приехал на остров... А к нему еще там никто не ездил, к отцу Николаю, ни одного человека не было. И вот я постучал в келью батюшки, читая молитву Иисусу: «Господи Иисусе, Сыне Божий, помилуй меня грешно». Так положено, когда стучишься в келью к монахам надо читать молитву. И в это время открывается чуть-чуть дверь, выглядывает отец Николай и говорит: «А вы зачем приехали»? А я говорю, что я вот хотел спросить. Он спросил: «Вы из Почаевской Лавры?» Я говорю: «Да». А он отвечает: «Ну так и поезжайте туда, обратно. У Вас там есть кого спрашивать». И захлопнул дверь передо мной. Я думаю: «Господи! Достойно по грехам своим приемлю!». И только это подумал, как дверь открывается. И батюшка говорит: «Заходи, заходи»! Вот, я захожу в келью к нему, он мне говорит: «Вы будете чаю или кофе»? Я думаю: «Нормально, сидит такой старец седой весь, и мне, молодому человеку предлагает чайку». Я говорю: «Батюшка, может быть, чай»? Он говорит: «Хорошо». И он мне там заварил чай, налил мне. И говорит: «Пока Вы будете пить чай, я Вам что-нибудь спою. Чтобы Вам весело было». Я вообще уже был в прострации.

Кира Лаврентьева

— Какая простота Божья.

Прот. Сергий Конобас

— Да, да, я же говорил. И он запел, да так красиво! У него фисгармония была потрясающая, трехрядная. Он сел и запел вот эту песню, я, конечно, не хочу сейчас вот изображать, но я могу передать полностью ...

Кира Лаврентьева

— Давайте, да.

Прот. Сергий Конобас

— Он запел так:

«Я знаю, я- великий грешник,

Попрал я весь закон Христов,

Забыл родителей и ближних,

И наг лежу и весь больной,

Мои все кости ослабели,

Как тяжко-тяжко мне в груди.

Иссохли очи,

Я в постели рыдаю горько до зори».

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в гостях отец Сергий Конобас. Клирик храма Преображения Господня, села Большие Вязёмы Одинцовского района Московской области. Сейчас отец Сергий нам исполнял композицию. Песню, которую пел ему сам отец Николай Гурьянов! Известный всем старец с острова Залит, Псковской области. Он рассказывает, как он в 18 лет оказался чудесным образом у него в гостях.

Прот. Сергий Конобас

— Ну да, он пропел, я не буду петь её всю, но он пропел её всю. Я к этому времени выпил свой чай, он поворачивается ко мне и говорит: «А зачем Вы приехали»? Говорю: «Батюшка, у меня тут вопрос есть». Он мне закрывает рот, просто закрывает рот ладонью и отвечает на вопрос! Я онемел вообще, я не успел спросить! Он говорит: «А ещё что»? Я только начал спрашивать, он закрывает мне рот и опять отвечает на вопрос. И Вы знаете, у меня волосы поднялись на голове. Что вот есть такое!

Кира Лаврентьева

— Да, да, да, есть.

Прот. Сергий Конобас

— Я понял, куда я попал. Что это другое измерение! Это другие люди, это что-то вообще... И третий раз спрашивает меня, значит. И тут же он отвечает мне на вопрос. А потом мне говорит: «А Вы водку и вино не пейте!». Я говорю: «Что вообще не пить? Он говорит: «Нет, пейте. Но только с теми, кого Вы любите».

Кира Лаврентьева

— О!

Прот. Сергий Конобас

— Вот, такие слова: «Только с теми, кого Вы любите». Это его слова, я слово в слово передаю, а не от себя. Вот, а потом мне говорит: «А кто Ваш духовный отец»? Я говорю: «Отец Амвросий». Он отвечает: «А Вам не нужен духовный отец». Я говорю: «Как не надо? У каждого человека должен быть духовный отец». А он говорит: «А Вам не надо». Я говорю: «Почему»? Он говорит: «Да Вы сами знаете, как надо». Это удивительно было. И он это сказал, мне кажется, для смирения отца Амвросия. Когда я приехал в Почаевскую Лавру, отец Амвросий меня спрашивает: «Ну как там»? Я ему рассказал всё и говорю: «Вот батюшка сказал, что мне не надо духовного отца, потому что «Вы сами знаете всё». Он говорит: «Да-да, старец великий».

Кира Лаврентьева

— Смиренная душа.

Прот. Сергий Конобас

— Он был, отец Амвросий, это было воплощенное смирение. Вот если взять много священников, которых я в жизни знал, то отец Амвросий входит в первую тройку смиреннейших людей.

Кира Лаврентьева

— Потрясающе.

Прот. Сергий Конобас

-Никогда не оправдывался, никогда не доказывал своего. Всегда смирялся. И всегда считал себя, что он хуже всех и ниже всех. Хотя отец Амвросий, это же величина!

Кира Лаврентьева

— Высота.

Прот. Сергий Конобас

— Да, высота. Сколько народа к нему ездило, какие люди к нему ездили, да, не будем перечислят. Вот, это особый человек, вот такое смирение у батюшки было. Ведь послал же он меня к отцу Николаю.

Я даже не слышал про отца Николая, 1977 год. Вот, такой отец Амвросий. У нас в Киеве однажды во Владимирском соборе был такой случай. Я стоял на службе, и ко мне подошла женщина пожилая. Довольно пожилая женщина, и представилась, говорит: «Меня зовут Мария, а моего мужа зовут Николай. Мы хотели Вас пригласить на чай». Такая простота была. Хотели пригласить на чай. Я говорю: «Да, с удовольствием». Думаю: «Пожилые люди, ну как-то надо уважить. Нехорошо отказаться». И мы когда приехали к ним домой, и вот они сели и стали мне рассказывать свою жизнь. Вы знаете, это житие святых в прямом смысле этого слова. У них не было детей. Потому что они поженились в 33 году... А это уже был 1977 год, когда мне рассказывали. Они повенчались в 33 году тайно, ведь гонения были на церковь. И их кто-то сдал. Ну что они венчаны, венчались в храме. И их арестовали. Ее послали в лагеря. Ну, я всю историю помню досконально. Ее послали в карагандинские лагеря, а его на Соловки. Он на Соловках потерял руку, у него одной руки не было. И он мне подарил, я всегда помню их молитвослов, который он переписал от руки. У меня этот молитвослов есть, от руки переписанный.

Кира Лаврентьева

— Отец Сергий, я вот внимательно Вас слушаю и удивляюсь, поражаюсь, потому что ведь мы очень давно разговариваем со священнослужителями о пути их к священству, и вот Вы знаете, вот такой вот ряд встреч, вот такая усыпанная событиями жизнь! И ведь это мы только начали. И я уже понимаю, что вот отметил Вас Господь, и хочу спросить сразу, как вы думаете: «Зачем»?

Прот. Сергий Конобас

-Я скажу так... Матушка Алипия, она знала любого человека, и его прошлое, и его дедов-прадедов, и твое будущее. Она предсказала всю мою жизнь наперед. Всю, досконально. Я, конечно, это ни с кем говорить не буду, она говорила мне это один на один. Но все, что она сказала, все сбылось и сбывается. Пунктуальнейшим образом. Матушке все было открыто. И она мне сказала такие слова: «У тебя были великие деды и прадеды. И они там молятся в том мире за тебя». Так что это не от нас зависит, у нас есть кто-то там в том мире, кто за нас молится. Потому это наше. Мы не должны этим гордиться, мы должны просто смиряться, благоговейно смиряться пред Богом. Что Господь сподобил, что у нас есть какие-то предки, которые в том мире за нас молятся. И мы должны служить Господу, не боясь никого и ничего. Я часто на проповедях говорил, что надо бояться только одного — грехов. Больше никого, ничего в жизни бояться не надо. У дьявола есть только два оружия. Он нагоняет страх на людей и клевета. Всё, песня спета. Больше оружия у него не существует, Бог ему других оружий не дал. И вот как сказано в Библии: «Страха же вашего не убоимся, ниже смутимся (бесовского), яко с нами Бог». Не надо ничего бояться в жизни. Надо говорить правду, если это правда. Говори правду, перед кем бы ты её не говорил. Учти, Господь тебя покроет, не сомневайся и никого не бойся. И вот я про эту Марию хочу рассказать, это удивительнейшая история. Её, значит, забрали в этот лагерь. И она там просидела уже 3 года. А ей дали 8 лет лагерей, она просидела 3 года. Вот удивительно, муж сидел, и она сидела в разных местах. Вот за всё время не было никакого чудного видЕния у мужа. Он же так же сидел, ещё и руку бедный потерял. Он молился себе, жил, а видений, откровений, явлений у него ничего не было. Он говорит: «Вот я просидел, ничего не было. А Мария рассказывает такие вещи»! Она так красивая, она пожилая была, но была красивая. А в молодости фотографию показала, это вообще было, ну красота, красота, еще раз сто раз красота. Вот, она была высокого роста, такая красавица, статная украинка. И вот она говорит: «Был такой случай в лагере. Когда нам стали урезать пайки. Пайки стали урезать, а мы голодные, мы же работаем, я стала возмущаться. Я была такая активистка комсомолка была. И стала возмущаться, давайте напишем письмо Сталину. Что у нас тут-то так, вот. И меня самую активистку взяли и посадили в камеру. А это была зима. И окна нету. Я зашла, а там бетонная такая не кровать, а бетонное такое возвышение, оно покрыто инеем. Все покрыто инеем. И эти два человека, когда зашли, там женщина и мужчина, они разделили меня догола, забрали все мои вещи. И оставили меня и говорят, вот до утра будешь тут сидеть, тебе наказание до утра. Вот. Захлопнули дверь, и я слышу, они говорят, утром надо вынести труп, чтобы никто не видел. Я была полностью уверена, что я замёрзну в этой камере, на улице мороз где-то 30 с чем-то градусов, Карагандинская область. Там очень тяжёлые морозы, ветра и тяжёлые морозы, сильные морозы. Вот. Я ходила-ходила, но я уже замерзаю, замерзаю. Всё уже, ходить уже невозможно, и сесть невозможно, оно же такое. И мне ничего не остаётся делать, и я села. Как я села на этот иней, мне вообще просто, ну ужас, холод, мне сковало всё. И вот, я стала даже дремать от того, что я замерзаю, чувство, я замерзаю. Я стала дремать и закрыла глаза. И вдруг при закрытых глазах я увидела двух старцев, которые явились передо мной. Один был с такой, один был сам голый, ну с длинной бородой до самой земли, а второй был в шубе. Я спрашиваю: «Кто вы»? Этот который с длинной бородой говорит: «Я- Онуфрий Великий». А второй Калужский Святой. Вот ехал сюда, я помнил...

Кира Лаврентьева

— Тихон Калужский?

Прот. Сергий Конобас

— Нет, нет, он шубы шил, сейчас вспомню. Я ехал, даже матушку спросил, она помнит это было. Ну сейчас вспомню, как его зовут. Второй святой стоит. И спрашивает меня: «Мария, тебе холодно»? Я говорю: «Холодно». Они говорят: «Ничего, сейчас будет тепло». «И в это время мне такое тепло пошло в теле необычное. И вот я аж от этого тепла согрелась, аж как будто под одеяло попала. И я проснулась и пишу на стене... А проснулась, а на улице-то уже светает, ночь прошла. И я на инее пишу, чтобы не забыть: «Онуфрий Великий, Пафнутий Боровский». Я вспомнил- Пафнутий Боровский. «Слышу, идут по коридору люди, знаете, и говорят: „Сейчас выносим этот труп, выносим труп. Только пока сейчас все спят“. Они открывают, а я стою. И мне не холодно, я жива-здорова. Они онемели просто. И ну, дали мне какую-то одежду, я оделась, и меня вывели. Прошел год, второе видение было наиудивительнейшее». И это её и спасло видение уже полностью. Значит, тоже опять-таки начальник лагеря, какие-то опять ущемления по отношению к ним, она активная такая опять стала выступать. А это было лето, правда, её посадили опять в карцер, ну, на неделю, там какой-то паёк маленький и так далее. Говорит: «Ну, я думаю, ну, буду молиться себе. И в это время, я просто легла спать. И ну, задремала, уснула, и вдруг я вижу, передо мной стоит маленькая девочка с косичками, вот, очень красивая девочка. И говорит: «Тётя Мария, скажите моему папе, чтобы Вас больше не сажал в карцер, потому что мне тут плохо, и моей бабушке за это»! И я проснулась, думаю, что за девочка, какой папа? И думаю, ну какая может быть девочка, какой папа? Меня же посадил начальник лагеря сюда. И я думаю, что это что-то касается начальника лагеря. Кричу: «Позовите начальника лагеря». Ну, там меня обозвали матами. Я опять стала стучать, и говорить. Короче, говорят: «Ну смотри, сейчас позовем». И приходит начальник лагеря весь такой возбужденный, и спрашивает: «Что ты хочешь»? Зашел ко мне, я говорю: «Закройте, пожалуйста, с Вами поговорить надо». Он закрыл, я ему рассказал эти видения. Он сел из-за меня, у него слезы потекли из глаз, стал плакать и говорит: «Прости меня, у меня месяц назад погибла девочка, моя дочка. Но я здесь в лагере никому про это не говорю, чтобы люди не злорадствовали. Она бегала, упала и виском ударилась об угол. И она умерла. А мама моя года два назад умерла. Слушай, я все понял. Я тебя тут не кину, я тебя сейчас заберу, и ты поедешь, на 80-ый километр. У жены там домик. И ты будешь там добывать. Будешь помогать там по хозяйству, и уже добудешь там свой срок». Она говорит: «Хорошо, ну как скажете». Ну чудо. Вот это она рассказывала. Спас он ей жизнь.

Кира Лаврентьева

— Спас жизнь, да. Отец Сергей, ну вопрос «Как Вы решили стать священнослужителем», он уже тут не стоит. Потому что Вы настолько много всего видели, настолько глубоко погружены в духовную, какую-то концентрированную духовную жизнь внутри церкви, что тут, конечно, мне кажется, выбора у Вас уже внутреннего никакого не стояло.

Прот. Сергий Конобас

— Ну кто-то же должен быть духовно погружён. Одни пришли там через одно, другое, третье.

Кира Лаврентьева

— На экскурсию. Кто-то прошел через скорби. Кто-то пришёл детей покрестить.

Прот. Сергий Конобас

— А кто-то вот так взял и пришёл. Меня рукополагал в Туле владыка, дивный владыка Максим (Кроха), это удивительнейший человек, смиреннейший человек. Вот среди епископов я таких не видел. Я однажды ехал в Киев, а он мне говорит: «На тебе 100 рублей, передай матушке Алипии от меня. Матушке Алипии передай». Ну я приезжаю к матушке Алипии, я тогда еще не был даже дьяконом, приезжаю к матушке Алипии, захожу к ней, сидим, разговариваем, она что-то говорит. Наставления, вот и так далее. И я уже выходя говорю: «Матушка, вот вам 100 рублей. Владыка Максим передал». Она взяла их в руки, посмотрела на них, потом бросила на землю и говори: «Это не деньги, это огонь, их в руки брать нельзя». Думаю, что ну нормально себе. Говорю: «Матушка, всё-всё, не надо. Я пошел». А она говорит: «Подожди». Поднимает эти деньги, отдаёт мне и говорит: «Возьми своим деткам». Вот сначала сказала: «Отдай ему обратно». А когда я выходил, сказала: «Возьми своим деткам». Я приезжаю к владыке, значит, захожу, а владыка-то сидит за столом. Я говорю: «Вот съездил к матушке». Ну он человек тоже был непростой. Говорит: «Ну что, матушка мои деньги не взяла»? Я говорю: «Владыка, как вы узнали?». А он говорит: «Святые мои деньги не берут!». Представляете себе, какой он был? Вот. Я подхожу, смиренно кладу ему деньги на стол, вот, а он говорит: «Возьми своим деткам». Слова матушки Алипии. А матушка мне Алипия говорит: «А когда он тебя рукополагать будет»? Я говорю: «Не знаю». «Скажи, чтобы рукополагал. Чтобы не обманул тебя». А владыка говорит: «А что она тебе еще сказала»? А я говорю: «Она сказала, что владыка тебя не обманет».

Кира Лаврентьева

— Это какое-то такое юродство. Причем между юродивыми, да?

Прот. Сергий Конобас

— Да-да-да.

Кира Лаврентьева

— Какое-то общение между праведниками. Между собой.

Прот. Сергий Конобас

— Да. Владыка меня рукополагал в особом храме в Туле. Это единственный престол в России «страшного суда». Единственный престол есть в России о страшном суде. Вот на этом престоле он меня рукополагал в дьяконы. Владыка был дивный человек. Ну и во священники меня владыка Серапион рукополагал. Тот вообще был такой особый человек. Он вызвал всех священников, диаконов к себе. И вот, у нас сейчас служит батюшка, дай Бог ему здоровья, отец Иоанн Суворов. Он сейчас служит там в Тульской области. И вот мы тогда зашли к нему. Нас было пять диаконов на всю епархию. И вот Владыка говорит этому Суворову: «У нас священника не хватает, храм открывается, я тебя в это воскресенье рукополагаю в священники». А отец Суворов отвечает: «Я недостоин, Владыка»! «Выйди вон отсюда, чтобы мои глаза тебя не видели. Недостоин он, у нас священника не хватает, а он...Уйди с моих глаз, чтобы я тебя не видел». Поворачивается ко мне и говорит: «Ты тоже не достоин»? Я: «Владыка, как благословите, как благословите». Ну что я скажу?

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, напоминаю, что у нас в гостях протоиерей Сергий Конобас. Клирик храма Преображения Господня, села Большие Вязёмы, Одинцовского района, Московской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся после короткой паузы, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. С радостью напоминаю, что у нас в гостях протоиерей Сергий Конобас, клирик храма Преображение Господня, села Большие Вяземы, Одинцовского района, Московской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Продолжаем наш интереснейший, уникальнейший разговор. Какой-то путь у отца Сергия совершенно потрясающий. Дорогие друзья, внимайте, внимайте тому, что он говорит. Потому что, честно говоря, каждая история, каждый рассказ — это какие-то невероятные крупицы духовной мудрости и церковного наследия, предания, опыта. Спасибо, отец Сергий, очень важные вещи Вы нам открываете.

Прот. Сергий Конобас

— Есть такое понятие в церкви — преемственность. Очень важный момент. Если ты не видел настоящего монаха, то ты монахом не будешь. Если ты не встречал настоящего священника, ты не сможешь им быть. Когда святой Иларион Великий... А у меня лично есть мощи и Антония Великого, и Макария Великого, и Илариона Великого. Это мы привезли из Италии, из Франции, где они хранятся до сегодняшнего дня. Мы участвовали во всех моментах, чтобы сделать достойные мощевики. И вот католики со мной делились. За то, что я помогал. С Божьей помощью, у нас и прихожане помогали, делились со мной частями мощей этих святых. Так вот, когда святой Иларион Великий приехал к Антонию Великому, еще будучи молодым человеком, он сидел и смотрел на него издалека. Потому что народа было очень много, это из жития Илариона Великого. И тогда Антоний, видя, что он всю неделю сидит, только слушает и не подходит к нему, сам подошел и говорит: «Слушай, а чего ты ко мне не подходишь, ничего не спрашиваешь»? А он сказал: «Отче, мне достаточно видеть Вас и слышать Вас». Он питался той благодатью, которая была на Антонии Великом. Вот очень важно с такими людьми общаться. Вот у нас память будет 30 октября. День смерти, мученической кончины брата Иосифа Муньоса. Это великий святой был человек. И меня и с ним Господь сподобил познакомиться.

Кира Лаврентьева

— В Доме русского зарубежья, друзья.

Прот. Сергий Конобас

— Да, 30 числа. В 18.00. Мне посчастливилось много раз с ним общался. Я с ним встречался в Монреале. Я бывал в Монреале, у моей матушки. Там ее родной брат живет, и мои дети там учились. Мои дети французскому языку там учились, ездили, там была возможность. И матушка там жила. Тоже выучила французский язык, ходила в университет. Вот, я приезжал и встречался с братом Иосифом. Первая встреча меня поразила. В те времена еще не было между Московской патриархией и Русской зарубежной церковью никаких связей. Это был какой год? Где-то 95 или 96 год. Ещё ничего не было. И вот, значит, я пришёл в собор. Стою на службе, это в Монреале. И в это время подходит ко мне одна старушка. Мы уже с ней познакомились, это Голицына. Княгиня Голицына. И она мне говорит: «С Вами хочет познакомиться брат Иосиф». Брат Иосиф. Я поворачиваюсь. Стоит брат Иосиф, и все смотрят на эту сцену. Я же как бы с Москвы, там КГБ. Ну, священник- КГБист, так сказать.

Кира Лаврентьева

— Да, обязательно, обязательно.

Прот. Сергий Конобас

— Да. А он мне говорит: «Батюшка, благословите». А у него такие большие руки, он такой огромный был, такой великан. Мощный. Гулливер такой был. Я его благословляю, лобызаюсь с ним, а он говорит: «Батюшка, перед Вашим приходом в храм я слышал голос, который мне сказал: „Сейчас придёт священник из России, дай ему частицу мощей княгини Елизаветы“». А я смутился от этих слов, говорю: «Брат Иосиф, а может, ещё какой-то священник придёт»? А он задумался, говорит: «Больше никто не придёт». И вот первые мощи, которые ко мне пришли в моей жизни, это было из рук брата Иосифа. Сейчас у меня около 700 мощей.

Кира Лаврентьева

— То есть он Вас в некоторой степени благословил.

Прот. Сергий Конобас

— У него было очень много мощей. После его смерти отец Виктор Потапов поделился со мной мощами, которые остались от брата Иосифа.

Отец Виктор Потапов

— настоятель собора в Вашингтоне. Он поделился, он сказал: «Слушай, брат Иосиф тебя любил, тебе тоже давал мощи. Так что давай, что остались, поделим пополам». И вот брат Иосиф, значит, говорит, что даст частицу мощей. И на следующий день привез мне частицу мощей княгини Елизаветы. Которая у меня до сегодняшнего дня хранится, она мироточит. Мироточила много раз, эта вот частица. Это был удивительный человек. Мы с ним беседовали, говорю: «Брат Иосиф, Вы объехали весь мир с этой иконой чудотворной Вашей. Она мироточит постоянно. А давайте Вы приедете в Россию»? А он говорит: «Я не знаю как, я никого там не знаю». Я говорю: «Я все решу на уровне Правительства. У меня есть возможности. Вот все мы решим, Вас встретят на высочайшем уровне. В Успенском соборе Кремля будет находиться икона. Если Вы даете добро, я все в России решу, Вас будут встречать, будет безопасность полная». Он говорит: «Ну я должен взять благословение у митрополита нашего. У владыки Виталия». Я говорю: «Ну да». И мы через дня три с ним увиделись, он говорит: «Отец Сергий, владыка не благословляет». А он был очень кроткий и послушный человек. Владыка Виталий не благословляет. Хотя владыка Виталий был удивительнейший человек. Я подхожу под помазывание в соборе. И стоит Владыка. Он высокого роста был, уникальный человек. Я подхожу, а он говорит: «Вы откуда»? Я говорю: «Московская Патриархия». «Я Вас не могу помазать». Я ему говорю: «Владыка, знаете, когда мне было 17 лет, я был послушником в Почаевской Лавре. И я слушал потрясающую проповедь, которую Вы сказали. Вы сказали такие слова: «Почему революция, почему Бог допустил революцию в России? И вы сами ответили. Это потому, что Господь хотел видеть Россию не материально богатой, а духовно богатой. И была попущена революция в России». Владика смотрит, повернулся ко мне и говорит: «Я Вас помажу». Завтра ко мне отвечает, приходите. Я с ним раз шесть или семь виделся на протяжении года ездил туда. Удивительный был человек. Он так за столом сидел, ровненько. Все это по-разному сидят, а он так вот сидит. Он заканчивал в Сербии кадетское училище. Мне много о себе он рассказывал. Я подобных людей не встречал, можно сказать, такого уровня, митрополит. Скромнейший человек и молитвенник.

Кира Лаврентьева

— А с Иосифом вы, получается, сколько раз виделись? Один?

Прот. Сергий Конобас

— Нет, нет, мы виделись с ним 4 раза, все в Монреале. Ага, все в Монреале. Я в Монреаль прилетал 6 раз в течение года, там, где дети учились. Я прилетал на неделю, там полторы недели и улетал. А матушка моя там жила, тоже училась. Вот, тоже ее родной брат... Она жила у родного брата своего в соборе. Брат Иосиф, конечно, это встреча, вот я Вам говорю, а он перед глазами у меня сейчас стоит. Эта улыбка, это человек был особый. Мне Господь в жизни сподобил общаться с одной матушкой, ее зовут Варвара. Она мне рассказала... А ей было 96 лет, когда я с ней познакомился. Мне было лет 18, ей 96. Вы представляете себе? Она жила прямо за Владимирским собором. И почему-то кто-то сказал, что давайте сходим к матушке Варваре. Тут монахиня живет. И мы пришли к ней в гости. Конечно, Господь сподобил меня, этого человека видеть своими глазами. Она рассказала чуть-чуть о своей жизни: «Когда вот я маленькая жила в Петербурге, вот, и отец Иоанн Кронштадтский приехал освящать завод по производству самоваров. Ну, такой маленький заводик. А я дружила с мальчиком маленьким. Ну, который вот тоже маленький, такого возраста, как я. И когда батюшка освятил этот заводик, где самовары делали, мы рядом жили, буквально соседи были, вот, и он сел... Батюшка Иоанн Кронштадтский сел за стол, и много людей было, там стол большой, а я бегала. Это потом я узнала кто это был. Вот, и я бегала возле с мальчиком вот этим. А он вдруг подозвал меня, говорит: «Девочка, иди сюда». Я подошла, я это прекрасно помню, он подозвал меня, посадил меня на колени и измерил мне так лицо, пальцами лицо, ширину и высоту лица, и говорит: «Это будет очень хорошая девочка». И впоследствии, когда ей было 13 лет, она поступила в этот монастырь, который создал отец Иоанн Кронштадтский в Петербурге, как он называется, это монастырь женский?

Кира Лаврентьева

— Иоанновский.

Прот. Сергий Конобас

— Да, вот она поступила. На Карповке. И она его видела еще три раза, он приезжал к ней в монастырь. Он окормлял этот монастырь, потому что похоронен был. И последний раз она его видела буквально за три месяца до смерти. Он приезжал уже, не снимал рясу с себя, вот эту вот, и ряса была тёплая, не снимал. И они пели ему концерт в трапезной. Она пела, фотографии мне она даже показала, как она выглядела. Однажды был такой случай уже у меня... Мы уже уезжали из Монреаля, мы там купили автобус. Не новый автобус, естественно, автобус такой, ну маленький автобусик. Мы его переправили на на корабле в порт Ле Гавр во Франции. Порт такой есть. И мы приехали в этот порт, звоним. Говорят, да, пришла ваша машина, можете приехать забирать. С вас 10 тысяч долларов за растаможку. И какая растаможка, я гражданин России? Ну, тут такие правила, вам потом деньги отдадут. Я понял, что это обман... причем по-русски говорят. Это русские, представляете, работают русские. Я просто веду к императору Николаю II. Вот им просто так рассказывают историю. К императору. Я встречался с человеком, который видел всю царскую семью, вот метрах в трех от себя. Я встречался с этим человеком там во Франции. Это бабушка, которой было около 100 лет. И, значит, я звоню Голицыной, вот, и говорю: «Я попал в ситуацию, звоню в Монреаль, вот там какие-то суммы требуют за растаможку, у меня столько денег даже нет». Она говорит: «Не переживайте, батюшка, сейчас всё решим». Через полчаса она перезванивает и говорит мне вот по такому адресу поезжайте. «Месье ЛеопатИнский. Он всё решит». Я спросил кто он такой? А он оказывается был 40 лет начальником этого порта, в том году ушёл на пенсию. Русский, месье ЛепотИнский. Я приезжаю к нему домой. У него огромный дом, всё там потрясающее. Да, русский человек, начальник порта, 40 лет был. И уже ушёл, пожилой человек. Вот, и мы зашли, и он говорит: «Вот моя теща» А теща, говорит: «Я сама из Петербурга». И так живо рассказала, как она видела всю царскую семью. Как она гуляла по набережной где-то у Адмиралтейства, ну не помню, куда подъехала машина. Машина большая, где сидела вся царская семья. «И я была прямо рядом. Проходила, и в это время они там заходили в здание. Все офицеры быстро, ну, четыре офицера встречали их. И они стояли „по стойке смирно“. А девочки выскочили из машины и приветствуют. Обнимают их, такие девочки живые. Царские дети, княгини. Но они очень непосредственные были, живые. Я вот видела, ну, метра четыре-пять, вот так вот видела. И императрицу видела, и всю царскую семью видела». Вот как Господь иногда делает, что мы видим. А матушка, кстати, моей матушки дедушка... Он видел императора Николая II, когда он приезжал в Первую мировую войну в Ровно. В Ровно приезжал, и он видел тоже. Он проезжал на коляске, он стоял метрах в 10. Лично видел, да.

Кира Лаврентьева

— Отец Сергий, что по молитвам предков Вам все эти встречи, скорее всего, даны, мы уже поняли. Но зачем, как вы думаете? Вот Вы всю жизнь священник, много-много лет. И у Вас уже есть наверняка и опыт понимания, и рефлексии на эту тему. Зачем вот Вам Господь столько всего удивительного послал?

Прот. Сергий Конобас

— Я думаю, это камни, из которых строится стена. Понимаете, один камень, второй, третий камень, да? И когда таких камней много, как я рассказывал, это все духовные камни, да, которые дают нам основание нашей жизни. Тогда ты в этой жизни чувствуешь себя более, не то, что защищенным, а Господь тебе дает некое дерзновение. Вот проповедовать Слово Божие вовремя, как говорит Апостол Павел. Когда ты видел таких святых людей, с которыми ты сидел, вместе чай пили. Вместе разговаривали, кушали, ты видел, как они чудеса совершали, как им Бог всё открывал, да, будущее твоё. И других людей будущее открывали, и ты понимаешь, что Дух Святой везде дышит. И ты говоришь об этом Духе Святом всем людям на этих примерах, на других примерах. И, как говорится, мы же сами ничего не можем. Свечка от свечки должна загореться, правильно? И когда ты имеешь такой запас уже опыта, то когда ты с другими беседуешь, ты можешь приводить примеры вот этих твоих встреч, твоих общений. То есть это для миссии. И люди видят, слушают и говорят: «Это удивительно»! Вот недавно мы похоронили Николая Николаевича Добронравова. Я крестил Александру Николаевну Пахмутову. Крестил её, полное погружение, всё как положено. А потом повенчал, повенчал Николай Николаевича и Александру Николаевну. Я так мечтал, когда, думаю, повенчаю. Вот, и повенчал. Это было лет 25 назад. Вот, мы с ними дружили тогда. И вот, когда я беседовал с Николаем Николаевичем Добронравовым, тоже удивительно, он же рассказывал множество, он же знал всех! Вот всех, там, начиная и кончая, первых лиц государства. И он всё мне подробно рассказывал, понимаете? И это тоже момент соприкосновения вот с этой жизнью, с этими людьми. Он тонкости говорил, которые мы не знаем, о них нигде не пишут и не говорят, а они с ним говорили буквально один на один и говорили о себе, о своей вере. Косыгин, например, вот удивительный человек был. Он ему рассказал. Он сказал: «Коля, а где ты крестился»? А он говорит: «На Каменном острове», а Косыгин говорит: «Мы с тобой в одной церкви крещены, меня тоже там крестили». Вот.

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Интереснейшая у нас сегодня программа с протоиереем Сергием Конобасом, клириком Храма Преображения Господня, села Большие, Вязёмы, Одинцовского района Московской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. И, кстати говоря, дорогие друзья, Отец Сергий уже анонсировал мероприятие, которое состоится 30 октября в 18.00 в Доме Русского зарубежья. Это ежегодный день, вечер памяти брата Иосифа Муньоса- Кортеса, хранителя Иверской Монреальской иконы Божьей Матери. Большого и прекрасного в духовной жизни человека, который хранил и ездил, путешествовал с иконой Божьей Матери Иверской.

К сожалению, мученически погиб. Его убили. Замучили в Греции, в Афинах, и тогда же пропала икона. Это как раз случилось, к сожалению, с 30 на 31 октября. И с тех пор верующие люди, его друзья, люди, которые его почитают, они собираются ежегодно почтить его память. Помолиться, рассказать о чудесах. И, кстати говоря, отец Сергий будет вместе с Ксенией Волковой, я так понимаю, тоже вести вечер. Принимать какое-то участие в ведении этого вечера воспоминаний об Иосифе. Так что обязательно, дорогие друзья, это абсолютно бесплатное мероприятие, приходите почтить память. Помолиться об Иосифе, обратиться, может быть, к Божьей Матери. Поэтому обязательно приходите. А мы с отцом Сергием говорим о его пути в священство, честно говоря, мы больше говорим уже, о его встречах чудесных, удивительных. И, честно говоря, очень сложно отец Сергий, сразу это всё осмыслить. Потому что невероятная концентрация событий. Даже в течение этого часа Вы столько всего рассказали, что хочется и про это спросить, и про то. А времени нет, и кажется, что ну давайте рассказывайте, отец Сергий, ещё что-нибудь. А мы тут будем внимать и впитывать, как тогда тот человек возле Онуфрия Великого.

Прот. Сергий Конобас

— Да. Я встречался с отцом Иоанном Крестьянкиным. Это, конечно, удивительный, прозорливейший старец был, духоноснейший старец. И я перед тем, как жениться... Я беспокоился, думаю: «А вдруг... А есть ли Воля Божия»? А вдруг я там человека подведу... Не о себе, а думаю, есть ли воля Божия жениться. Я объехал около шести старцев. Это отец Венедикт, настоятель Оптиной пустыни. Это отец Кирилл, в Троице-Сергиевой Лавре. Это и матушка Алипия. Это отец Иоанн, отец Амвросий, естественно. Это отец Иоанн Крестьянкин. Я ко всем ездил, вот, и всем говорю: «Жениться мне или не жениться»? Я помню, пришёл к матушке Алипии, она же прозорливая, духовный человек. И к тому же юродивая. Я говорю: «Матушка, мне жениться или не жениться»? Она подняла руки вверх, это на улице было, подняла руки вверх и спрашивает: «Жениться ему или не жениться»? И пауза затянулась, она держит руки и молчит, и вдруг она поворачивается, опускает руки и говорит: «Там, говорят, женится, а я не знаю». И когда я приехал к отцу Иоанну Крестьянкину. А он болел. Я говорю: «Как жалко, я вот приехал, хотел...», а мне говорят: «Мы сейчас скажем ему». И вдруг батюшка выходит в коридорчик, садится на стул, и мне показывает, садись здесь. Я, значит, говорю: «Батюшка, вот я приехал, такой вопрос, а вы болеете. Батюшка, вот жениться мне или не жениться»? А он говорит: «А ты знаешь, какая должна быть жена у священника? Она должна шить, вышивать, вязать, готовить кушать, петь, читать, вот это все». Я говорю: «Батюшка, вот как раз это она все умеет». А он говорит: «Я знаю, передай от меня ей благословение, у нее через три дня будет День Ангела». Через три дня была Людмила, Княгиня Чешская. Он когда сказал, а я ведь не называл имя. У меня волосы просто встали на голове... я упал перед батюшкой на колени, заплакал просто. А он говорит: «Не переживай, всё будет хорошо, не переживай». И вот это было последнее благословение отца Иоанна Крестьянкина.

Кира Лаврентьева

— И Вы уже решили никого больше не спрашивать?

Прот. Сергий Конобас

— Нет. Благословляли, отец Наум, отец Венедикт, великие люди были. Ну вот, к ним же тысячи людей ездили, к отцу Науму. Соприкосновение с этими людьми, это такое счастье. Вы знаете, это как у Антония Великого: «Я не монах, но я видел монахов». Я не святой, но я видел святых, живых святых, я общался со святыми, которые творили чудеса. И я был свидетелем чудес, я видел, что они прозорливые. Я когда приехал, мне было 18 лет. Я в 18 лет был в Москве, и, завозил деньги от отца Амвросия на издание книг. Отец Павел говорит... Такой был отец Павел Лысак, радиослушатели наверно не знают его. Он множество лет жил в Москве. Он умер 4 года назад. И вот, значит, отец Павел попросил отвезти там какую-то книжечку отцу Науму. Ну, я приехал к отцу Науму, там народу много. Говорю: «Передайте, что я от отца Павла». Мне сказали: «Заходи». Я зашёл, от отца Павла передал, то-то, то-то. Он говорит: «Да, хорошо». Я говорю: «Батюшка, благословите. Я поехал». Он говорит: «Нет, тебе что-то в дорогу надо дать». А я смотрю, а там конфетки. В те времена коробки конфет лежали. Все привозили батюшке. Я думаю: «Сейчас коробку конфет даст». Я уже так обрадовался, конфет, всё. И он так рукой стал, ну, как-то там что-то выбирать. И какую-то сетку вынимает, и говорит: «Это тебе». А я там не вижу, что он такое в той сетке дал. Ну, я поблагодарил, взял сетку и пошёл с этой сеткой. Сажусь в электричку, открываю, и первое, что достал, это было, это такой, не редиска, как это... Репа. Репа, репа была, репа. Значит, репа такая была. А второе- домашнее масло взбитое. Я так опечалился, потому что не конфеты. Столько конфет было, а тут дали репу, понимаешь, а тут, ну, масло. Приезжаю к отцу Павлу. Говорю: «Вот такая ситуация, думал, что конфет даст». А он говорит: «Отец Наум ничего просто так не даёт. Что ты первое вытащил»? Я говорю: «Репу». Он: «Вот начало твоей жизни будет как репа, а потом всё пойдёт как по маслу».

Кира Лаврентьева

— Вот это да.

Прот. Сергий Конобас

— Ну, это 100

Кира Лаврентьева

— Так получилось?

Прот. Сергий Конобас

— получилось. Вот. Вот что значит общаться с Божьими людьми. Кто общался с Апостолом Павлом. Они же там тоже говорили такие вещи. Однажды шли монахи через одно селение, а люди не обращали на них внимания. И Макарий Великий сказал: «Поклонитесь им, ибо за это на вас сойдет Божие благословение». Люди же думают: «Какие-то монахи, какие-то священники». А если они искренние пастыри Божьи, то кто к ним прибегает, те получают от них благодать! Как Серафим Саровский, кто попал в ауру молитвы Серафима Саровского, они же менялись сразу. Он же совершал молитву Иисусову. Люди приходили с грехами, а тут же плакали. Тут же каялись и тут же исправлялись, попадали под воздействие молитвы преподобного Сергия.

Кира Лаврентьева

— Вы сейчас важнейшую вещь говорите. То есть мы хотим так все друг друга изменить, а работает-то на самом деле стяжение Духа Святого и молитва. Всё, больше ничего?

Прот. Сергий Конобас

— Ну, святые отцы говорят спасайся сам.

Кира Лаврентьева

— То есть ты усилием воли не изменишь другого человека, ты можешь молиться за него.

Прот. Сергий Конобас

— Только спасайся сам, и вокруг тебя спасутся тысячи. Ты только можешь молиться за него. Только. По-другому не бывает. Как бы вы ни проповедовали, что бы вы ни говорили, но если благодать не будет действовать на этих людей, тебя никто не услышит. Господь, говорит: «Будете иметь уши, и не услышите». А вот когда тебе Господь дает дерзновение, не дерзость, а дерзновение, говорить слово Божие, тебя всё, и твои слова запоминают на всю жизнь. У меня таких случаев было много. Мне потом люди говорили: «Вы тогда нам сказали, и на нас это так повлияло!». А я не помню, что я это сказал, уже забыл, годы проходят. А люди приходят, вот вы сказали.

Кира Лаврентьева

— Ну не от себя же говоришь.

Прот. Сергий Конобас

— Ну вот именно, да. Серафим Саровский говорил: «Когда я говорил от себя, я часто ошибался. А когда я говорил от Бога, я никогда не ошибался». Вот, множество таких моментов, да, в жизни бывает, но главное — служить Господу. Опять подчеркиваю, не надо впадать в отчаяние, надо до конца верить Господу. Бог своих не бросает и никогда не бросит. Вывел же из Содома и Гаморры Лота и его семью, когда уже огненный меч падал на города. А мы сейчас боимся. Слушайте, без воли Божьей ничего не будет. Доверяйте Господу, доверяйте Богу. Господи, я доверяю полностью себя тебе, что ты сделаешь, то я и приму. И тогда с тобой будет всё происходить по воле Божьей. А когда начинаем бояться, начинаем там, ой, а что-то будет, ну тогда и будет. И насчет чудес хочу сказать. Вот кто верит в чудеса, с тем чудеса будут случаться. Кто не верит, с ним чудес не бывает. Мне некоторые говорят: «Батюшка, с Вами случаются чудеса, а с нами нет». А моя матушка сказала: «Так батюшка верит в чудеса, потому с ним они и случаются. А кто не верит, ну с ним вообще и не бывает. Вы же не верите в чудеса, значит, их нет». «Вы не едите мёд, значит, мёда для вас нет». Значит, начнете есть мёд, и вы почувствуете, что мёд очень хорошая и полезная вещь. Так и есть. Верьте, что каждый день- чудо, и с Вами каждый день будет происходить чудо. Да. Мы проснулись- уже чудо, что не парализовало нас. Не умерли во сне, это ж чудо. Как мы можем за этим делом проследить, да? Что может случиться? Какой-то тромбик в голове лопнет, да, или там что-то ещё. И привет. Всё, мы уже, всё, привет, приехали, да. Кто нам гарантирует, что мы завтра проснемся? Надо Бога благодарить за каждый день. Мы с отцом Амвросием жили в горах кавказских. С одним великим старцем, старец Василий. Он нам келью дал, и там такие чудеса с нами происходили. Вот я говорю, за каждое слово отвечаю пред Богом, то, что было. Когда мы 3 дня пути шли в эти горы, где жил этот старец. Он нас вёл, мы заблудились. Долгая история. Не буду рассказать. Но когда мы уже пришли, старец нам дал келью, которую мы стали чинить. А он немножко выше жил, мы ниже. И мы целый день трудились, работая, глиняную печку делали, и всё. И однажды ночью, мы спали на чердаке. Отец Амвросий спал в спальном мешке, а я в таком одеяле, вдруг он меня толкает ночью, говорит: «Проснись, тут бесы поют». А я слышу, кто-то поёт, реально, на улице кто-то поёт. Я говорю: «Батюшка, я устал, я спать хочу, ну пускай они все поют». Он говорит: «Слушай, я не могу слов разобрать, они поют, я слов не разбираю, что они поют». Я чувствую не отстанет, я уже сел, слушаю. А они поют на украинской мове: «Матэ-матэ, жде свого солдата, а солдаты тихо сплять». Я говорю: «Батюшка, поют на украинской мове, интересно почему»? А он говорит: «Это они не успели перестроиться. Видно, какой-то батюшкой на Украине кого-то отчитывал. Они из человека вышли, а там, когда отчитываешь, есть слова: „идите на пустые места, на горы, на болота“, там по отчитке». И они прилетели сюда, наверное, не успели перестроиться еще«. Продолжают на украинском языке разговаривать. Так было дня три-четыре, мы слышали голоса эти, а потом все это прошло. Все, попугали, попугали нас, а мы не пугаемся. Они расстроились и больше не приходили к нам. И мы там трудились, молились в этих горах Кавказа. Столько было чудес, передачи не хватит рассказать. Но чудеса там были каждый день. Мы там ели, ловили форель в горной воде. Батюшка ловил форель, я не верил, что форель можно поймать на такой скорости реки. Там горные реки. А батюшка верил и ловил форель. А вот я собирал там землянику, грибы. Ходил собирал. Вот мы это ели. Мы пришли туда у нас не было продуктов. Мы стали голодать. А старец спустился и говорит: «А вот там в дупле висит рюкзак. Его лет 10 назад принесли. Там есть сухари. Можете забрать». Я залез, вытащил. А в него как из автомата стреляли, весь в дырках. Это проели мыши. И сделали там гнезда. Гнезда там сделали. Батюшка говорит: «Ну давай, чисти». Я значит отрываю эту мертвую мышку, которая умерла на сухарях. Я отрываю, вот, а там волосики торчат еще в сухаре. А голодно невозможно! Я начинаю чистить, то, чтобы волосики эти убрать. Батюшка говорит: «Слушай, ты сейчас полсухаря вычистишь. Мы так сейчас молитву прочитаем, съедим. Все будет нормально, ничего страшного нет. Ты просто отрывай мышей сухих. А все остальное сейчас освящу, и все будет нормально». А там были белые сухари, они когда умирали, то выходило из них. Но когда ты голодный, знаете, страшнее голода ничего не существует в природе, поверьте. Самое страшное — это голод. Я лично голодал, и вот кто меня слышит, скажу: «Дорогие мои, страшнее голода ничего не бывает». Я скажу по себе, я утром просыпался, «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», читаешь молитвы, ну мы так, да, и вот, первая мысль после «Аминь»: «Что поесть»? И так целый день, ты на все смотришь и думаешь: «Это не съедобно, это съедобно, это не съедобно, это несъедобно, это съедобно, это несъедобно». И другой мысли не приходит в голову, когда ты голодный. Ты только думаешь о еде, больше ни о чем. Так что надо молиться, Господь своих не оставит нигде.

Кира Лаврентьева

— Да, правда.

Прот. Сергий Конобас

— Но надо помнить, голод — это вещь очень серьезная. Ведь святые отцы говорят, что не хлеб укрепляет сердце человека, а Слово Божие, создавшее этот хлеб. И вот мы съели кусочек хлеба, не хлеб нас укрепил, а Слово Божье, та божественная энергия, которую Бог послал вот на эти продукты. И если будет голод, листочек с верой скушайте, с дерева, и Вы насытитесь. Не листочек насытить, а благодать Божия, которая создала этот листочек. Это надо всем помнить. Так что пугаться не надо, Бог своих не бросит.

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, в гостях у «Светлого вечера» сегодня был протоиерей Сергий Конобас, клирик храма Преображения Господня, села Большие Вязёмы, Одинцовского района, Московской области. Потрясающий был разговор, я надеюсь, мы его продолжим, потому что отцу Сергию, судя по всему, есть, что нам рассказать. Одного часа мало, мы обязательно продолжим этот разговор, дорогие друзья. А на сегодня прощаемся с вами. И отцу Сергию силы и помощи Божьей.

Прот. Сергий Конобас

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Музыка и вера». Юрий Постарнаков, Андрей Зверев
• «Сохранение памяти о членах церковных общин». Игорь Гарькавый
• «Секреты счастья многодетной семьи». Священник Святослав, Ирина, Марина и Сергей Черные-Малкины

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов