Поделиться
На праздник Происхождения Честного Древа Креста Господня захотелось мне как-то особо послужить Богу. Подвиг совершить, большой, красивый и величественный. Я решила, что этим подвигом станет пеший поход на раннюю литургию в монастырь, который находится в 7-ми километрах от моего дома.
Ведь давным-давно, еще в Византии, в этот день выносили Крест Господень и крестным ходом обходили город. Захотелось и мне совершить нечто подобное, Богоугодное, как говорит наш батюшка о подвигах: «кровь пролить».
Я шла и про себя повторяла Тропарь Кресту. Молилась. Долго шла, часа полтора, и с каждым шагом все горячее молилась «Господи, даруй Крест... подвиг даруй, угодный Тебе!»
Уже на полпути поняла, что опаздываю. И села бы на метро, но уж слишком хотелось подвига. Поэтому все-таки дошла до монастыря пешком. Правда, опоздала сильно. Зашла в храм и обнаружила, что служба закончилась.
Расстроилась конечно: «Эх, подвела я Тебя, Господи. Не помолилась толком, не послужила Тебе, да еще в такой день. Одну только гордыню принесла в храм вместо подвига».
Домой я шла уже не торопясь. Некуда было спешить. А еще болели ноги. Видимо натерли туфли, когда почти бегом бежала утром. Когда подходила к дому, ноги совсем разболелись. Скорее бы переобуться в тапки! И ровно в этот момент вижу вдалеке на перекрестке старенькую бабушку с палочкой. Она еле стоит на ногах. Пытается сделать шаг, но не может. Стоит и смотрит на меня. А мне самой каждый шаг дается с болью.
Я подошла к ней. Предложила помощь. Помощь оказалась как нельзя кстати: пожилая женщина хотела перейти через дорогу, но внезапно отказала нога. Я взяла ее под руку, чуть-чуть приподняла, чтобы нерабочая нога не мешала, и повела через перекресток. Шли мы медленно. К счастью, не было машин. Шаг, еще один. Дорогу перешли. Но дальше-то куда? Сил двигаться дальше у нее не было. И я вызвала для бабули такси. «Спасибо, дочка — сказала она — тебя мне Бог послал».
Такси увезло бабушку, а я стояла и думала: Я ведь подвиг на праздник просила? Просила! Так и представляла себя, подобно древним византийцам, идущей с крестом по улицам. Даже самочинный крестный ход себе придумала через всю Москву пешком до монастыря.
А на самом деле — вот он, мой малый крестный ход! С немощной старушкой по пешеходному переходу через боль в ногах! Может, там и до крови натерла. Про пролитие крови тоже ведь просила.
Так просто и совсем не торжественно, да и не подвижником себя почувствовала в итоге, а так... пионером-тимуровцем из старенькой детской книжки.
Но ведь это мне хотелось чего-то торжественного, а Богу ничего этого было не нужно: Ему нужны дела любви. Простые и искренние. «Иго мое приятно и бремя мое легко» — говорит Господь. Не надо своего, сложного и помпезного. Сделай простое, но Божье. Подвиг любви. «Эх, бабуленька, думала я, это тебя мне Бог послал. Он ведь мне подарок сделал на праздник. Снизошел к моей немощи духовной, будто сказал, любя: ради праздника—вот тебе и Крест!»
Автор: Анна Тумаркина
Все выпуски программы Частное мнение
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
