Поделиться
Очень мне жалко, что слово «сюрприз» как-то ушло из нашей жизни. Мало люди сейчас друг другу сюрпризы делают. Если и случается такое — то, в основном, как шутка или, вообще, даже как неприятность.
А ведь сюрприз — это нежданная радость.
В детстве знала я человека, которого так и звали «Серёжа-сюрприз». Было мне тогда года четыре. И жили мы часто на даче, в Переделкино. В ту зиму, о которой вспомнилось, как раз снега были богатые. Сергей работал дворником и часто заходил — «прибрать снег», как он сам говорил.
Ах, как вкусно он этот снег прибирал! Гребёт весело, снежные брызги во все стороны летят! А сам большущий, в распахнутом ватнике, лицо тоже большое, прямоугольное такое, как кирпич, от мороза красное, и впрямь — на кирпич похоже. И волосы из под ушанки — чёрные, кудрявыми колечками. Сильное лицо, настоящее.
Как только он появлялся, я выходила на улицу, поглядеть. Встану в сторонке, чтобы не мешаться под ногами, смотрю. А он приметит меня, разулыбается, разогнётся, приостановит работу.
— Ну, здравствуй, хозяйка! — говорит.
Я смеюсь, понимаю — шутка это.
Дядя Серёжа засунет пятерню в карман ватника, поищет там...
— Во, сюрприз! — И выудит оттуда конфетку. Наклонится, мне протянет.
Конфетка потрёпанная, в облезлой бумажке, и такая желанная! Потому, что сюрприз.
А иногда он доставал из кармана маленький деревянный волчок. Или простую большую гайку. И это было замечательно! Ведь никогда не знаешь, что там у него в кармане? Сюрприз же.
Я потом уж спрашивала взрослых: «А когда Серёжа-Сюрприз опять придёт?» Так за ним это прозвище и осталось.
Вот ведь, какую малость человек делал, а я всю жизнь помню и радуюсь.
А уж кто мне много сюрпризов устраивал, так это мой папа. Затейник он был, жил азартно, без скуки.
На Новый Год, уже утром, звал он меня на крыльцо, в том же самом Переделкино, и говорил:
— Ну-ка, гляди внимательно.
Я озиралась, уже предвкушая чудо. И точно, на дубу, высоко, висел конвертик. Папа влезал на дуб, снимал его, а в конвертике — указания мне, где искать мешок с подарками. Я по слогам читаю. И мы с папой идём: за калитку, по тропинке в лес, до старой раздвоенной берёзы, направо, через канавку, а уж там — опять «гляди вверх». Задираю голову: на ёлке, среди ветвей — большой мешок, расшитый звёздами. Это — подарки для всей семьи, от деда Мороза. До чего же надо было быть неленивым, чтобы такое устраивать! А оно того стоило. Ведь настоящая радость случалась. Да ещё с предвкушением.
Или вот так... Приходит мне письмо от папы, прямо как взрослой, по почте. А в письме — карта нашего московского двора, и крестиком указано на ней, где клад зарыт. Написано: «Золотой песок». Шли туда с бабушкой, отыскивала я место, рыла лопаткой. И обнаруживала мешочек золотого-презолотого песочка! Это для моей канарейки, Лютика, в поддон буду сыпать. Такая ерунда, казалось бы, просто песок! А как я счастлива была...
Папа и сам любил появляться как сюрприз.
Вот, например, был у меня день рождения. А он в Ленинграде тогда работал, фреску рисовал. Конечно, все знали, что не приедет он, не сможет. А я верила, очень верила, что приедет обязательно. Вот уже вечер, меня спать загоняют. А я всё отнекиваюсь: «Ну ещё чуточку, ну минуточку!».
Потом уж, в темноте, всё слушаю голоса в глубине квартиры, жду ...
Вдруг — звонок у входной двери! Опрометью, босиком, вылетаю в коридор, а там — папа! На улице дождик осенний, он весь мокрый, к пальто листик жёлтый прилип, А в руках — длинная коробка с подарком. И не просто коробка, а им сами разрисованная, написано на ней «Коза Настя». А внутри — длинная пушистая белая козочка, с чёрными удивлёнными глазами.
А ведь он тогда в Москву только на пару часов примчался — специально, чтобы мне сюрприз устроить.
От таких сюрпризов на сердце тепло, даже много лет спустя. Вот бы и нам почаще сюрпризы друг другу делать. А детям — уж непременно! Им так нужны сюрпризы от родителей! Конечно, время сейчас быстрое, дел у нас много. Оно всё так. Но, посудите сами, те сюрпризы, о которых я рассказала, — они же в основном — пустяковые. Конфетку из кармана достать, подарки не дома сложить, а в лесу, простой песок закопать, как клад! Тут дело во внимании, в самой затее. И, конечно, в неожиданности.
Кстати, если у вас мало времени, и не хватает его на возню с детьми, сюрпризы вас выручат. Они западают в душу ребёнка. Они — гарантия вашей любви, они — запомнятся на всю жизнь. И ему, и вам. Сюрприз — это радость. Это то, чему и учил нас Бог: светлая любовь к ближнему и радость жизни. Так что, делайте сюрпризы!
Автор: Анастасия Коваленкова
Все выпуски программы Частное мнение
Послание к Евреям святого апостола Павла
Поделиться
Рембранд. «Апостол Павел в темнице». 1629
Евр., 328 зач., XI, 9-10, 17-23, 32-40.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Послезавтра наша Церковь будет праздновать Рождество Христово, мы шли к этому празднику с конца осени, с той поры, когда начался Рождественский пост. По мере приближения к Рождеству Христову Церковь всё больше концентрирует наше внимание на Грядущем в мир Спасителе. Среди прочего, Церковь вспоминает всех тех людей, вера которых позволила Богу стать Человеком. Об этих людях и об их вере повествует 11-й глава Послания святого апостола Павла к Евреям. Отрывок из этой главы звучит сегодня во время литургии в православных храмах. Давайте послушаем его.
Глава 11.
9 Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования;
10 ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог.
17 Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного,
18 о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя.
19 Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование.
20 Верою в будущее Исаак благословил Иакова и Исава.
21 Верою Иаков, умирая, благословил каждого сына Иосифова и поклонился на верх жезла своего.
22 Верою Иосиф, при кончине, напоминал об исходе сынов Израилевых и завещал о костях своих.
23 Верою Моисей по рождении три месяца скрываем был родителями своими, ибо видели они, что дитя прекрасно, и не устрашились царского повеления.
32 И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках,
33 которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов,
34 угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих;
35 жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение;
36 другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу,
37 были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления;
38 те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.
39 И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного,
40 потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства.
Если смотреть на Священное Писание критическим взглядом, обладая при этом необходимыми историческими знаниями, то можно с лёгкостью описать все те удивительные события, основанием которых Писание видит веру, как события, не выходящие за рамки обычной человеческой жизни. Впрочем, тайна веры в этом и заключается: она себя не навязывает, а потому её невозможно подвергнуть верификации, и то, что христиане воспринимают верой, светский мир пытается постигать с использованием совсем иных инструментов, в перечне которых нет и намёка на веру. Но мы не станем сейчас пускаться в размышления о различиях двух этих путей познания, мы поговорим о том, о чём нас призвал поразмышлять только что прозвучавший отрывок Послания к Евреям: о торжестве веры.
Сегодня мы вспоминаем тех людей, которых Церковь в своём богослужении именует «святыми отцами», в данном случае такое наименование означает, что эти библейские герои сумели пронести веру через все испытания, они не соблазнились какими-то иными путями, и, более того, их вера стала примером для всех последующих поколений людей, и в этом смысле они отцы для всех верующих. Любой зрелый христианин прекрасно понимает, что вера — очень нестабильна, и все мы непрестанно колеблемся между верой и неверием. Особенно же сильно наши колебания бывают заметны в периоды испытаний, здесь можно вспомнить известные размышления о том, что очень легко быть верующим в радости, и почти невозможно в горе, и как мы помним из Евангелия, даже Господь наш Иисус Христос ощущал богооставленность в самые трагические минуты Своей земной жизни.
Так или иначе, но с подобным «молчанием Бога» сталкивается любой христианин. Что нам может помочь? Конечно же, в первую очередь это примеры Священного Писания, они дают нам понимание того, что переживаемая нами богооставленность — закономерна и естественна, она не будет длиться вечно, ну а святые библейские герои, упомянутые в прозвучавшем сегодня апостольском отрывке, могут нам помочь пережить тяжёлый период не только указанием на собственный пример, но и молитвенным о нас предстательством перед Богом.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Олег Сенин
Поделиться
Хочу начать с отрывков из письма дорогого мне человека и поэта Валентины Патроновой (её стихи звучат в эфире «Радио Вера»), — и письма, присланного ею другу нашей программы, создателю «Календаря поэзии» в «Российской газете» — писателю и журналисту Дмитрию Шеварову.
Это письмо Валентина написала летом 2023 года под впечатлением встречи в поселковом храме, куда она, теряющая зрение, пришла на литургию.
«Читалось Евангелие», — пишет Валя, — «...в тему моей печали — „Светильник телу есть око“». Читаю дальше. «...И вдруг на амвоне — знакомая фигура с палочкой, в чёрном подряснике. Олег Михайлович Сенин, проповедник и поэт. Почти ничего не видит. Различает только солнечный свет. Преподавал в Тульской семинарии, катехизатор, а в прошлом — осуждённый по диссидентской статье бунтарь и революционер. В колонии Олег Михайлович пришёл к вере. Наступило прозрение. Но там же он начал необратимо терять зрение физическое. Это не помешало ему впоследствии писать стихи, проповедовать, заниматься благотворительностью, преподавать...» Конец цитаты.
Приостанавливая чтение письма Валентины Патроновой, обращусь к стихам Олега Сенина. Я, кстати, записал эту программу осенью, в октябре...
В октябре, на рассвете, кричат петухи
За решёткою, в сини вселенной.
Удивлённым дитём,
Чрез порог преступив,
Я вхожу в Божий мир
С ощущеньем нетленья.
Кто-то слабой рукою раскрыл часослов,
Где-то сосны немеют, как юные вдовы, —
Всё пустой наговор, мир совсем не таков,
Как напишут о нём впопыхах суесловы.
И, на час отпросясь,
В катакомбном тепле,
Я со свечкой в руке, весь в слезах, цепенею:
Кто-то вечный и ясный в оконном стекле
Мне такое открыл, что изречь не посмею.
Олег Сенин, «Грёзы»
Уроженец Рязанской земли, отец троих детей и дед целого отряда внуков, автор ряда книг и герой десятка телефильмов, раб Божий Олег пришёл в православие из адвентизма (это религиозное движение протестантского толка).
В проникновенном тексте, названном «Краткое слово о моей жизни» Олег Сенин пишет: «...В марте 1996 года, после искреннего покаяния, я был возвращён в лоно Православной Церкви через чин присоединения...»
И — в самом конце: «Малые свои силы и дарования стараюсь употребить на служение людям, Отечеству и Господу». Конец цитаты.
Возвращусь к лирике Олега Михайловича Сенина.
Последние листы, познавши одиночество
На утончённой наготе ветвей,
Взирают грустно на упадок зодчества, —
Удел безрадостный всех поздних октябрей.
Земля соцветий, уступив из робости
Канунам и итогам плодородия,
Имеет вид торжественной суровости,
Столь неразлучный с моею скорбной родиной.
И только небо, вечно осиянное,
В своём порыве всех дарить надеждой,
Пророчит ей обновы сребротканные
И белизну, невиданную прежде.
Олег Сенин, «Осенняя земля». Из цикла «Господь мой, бессмертный и крепкий...»
В послании писательницы Валентины Патроновой, встретившей Сенина в храме Святых первоверховных апостолов Петра и Павла поселка Дубна Тульской области (с фрагментов из её письма я начал программу), есть такие слова:
«...Олег Михайлович путешествует по всей митрополии, несёт Божье слово. Его проникновенные проповеди со стихами — русских классиков и собственными — прихожане слушают, замерев. Стихами он дышит...» Конец цитаты.
Все выпуски программы Рифмы жизни
Николай Смирнов
Поделиться
...В 2023 году, в вологодском издательстве «Древности Севера», вышла небольшая, изящно изданная книжка: «Где мёдом пахнут травы...»
Удивительно: ещё до всего, до фотографии автора, неизвестного мне Николая Смирнова, до заглавного титула — тут — стихотворение со строкой, по которой и назван сборник. Прочитал — и словно пахнуло детством, когда мы с бабушкой снимали в дальнем Подмосковье на лето дачу, днём гуляли по лесам да лугам и заходили в местную деревню, где я таращился на пастуха с верёвочным кнутом и на грозных петухов, похожих на индейских вождей. Со стихотворения и начну.
Я считаю родиной по праву
Этот уголок большой земли,
Где в июне мёдом пахнут травы
И гудят над травами шмели.
Милых так не любят, как вот эту,
Предками обжитую юдоль.
Оттого и в песнях у поэта
В каждой строчке радость, а не боль.
Мой зелёный мир бедой не тронут,
Снова я у родины в плену,
Снова окунулся в тихий омут,
Но не тороплюсь идти ко дну.
Прячусь от соседей и от мошки,
Пахну свежим сеном и дымком,
И стихи как чёрствые лепёшки
Запиваю тёплым молоком.
Николай Смирнов. «Я считаю родиной по праву...», конец 1950-х — начало 1960 годов. Из книги 2023 года «Где мёдом пахнут травы...»
На обороте открывающего книгу стихотворения — фотография юноши, словно бы из старых советских фильмов: зачёсанные наверх волосы, открытый взгляд, и поверх кофты-«олимпийки» — рабочий пиджак...
Его открыли читателю женщины-землячки поэта по Шекснинскому району Вологодской области да Великому Устюгу — библиотекарь Татьяна Иванова, учитель-логопед Валентина Жукова, другие подвижницы.
Земляк Николая Рубцова (Смирнов был старше на поколение), закончивший семь классов подросток Великой войны; трудолюбивый самоучка-стихотворец Коля Смирнов — не успел состояться на литературном «поле» в свой срок.
Из тридцати шести лет короткой жизни — поэта не стало зимой 1965-го года — последние пятнадцать он страдал тяжёлой формой туберкулёза...
И всё время писал стихи: о родном крае и любви, об отгремевшей войне и русских людях; о благословенной нашей природе. Вослед Пушкину («Евгения Онегина» Николай знал наизусть) — он непрерывно и горячо пробуждал «чувства добрые»: простыми, красивыми, строгими словами.
...Вторя умирающему звуку,
Раненое сердце бередя,
Шелестит про вечную разлуку
Слёзная мелодия дождя.
Я сольюсь душою с этим краем,
В запахах и звуках растворюсь,
Встану над рекой в тумане раннем
И дождём над озимью прольюсь.
Выпью через край хмельные росы,
Расцвету ромашкою в траве,
И меня вплетёт в тугие косы
Девушка с венком на голове.
Николай Смирнов. Из стихотворения «Я и в горе рад всему родному...», 1957 год.
Однажды Коля Смирнов решился отправить из своей деревни Ходырево в соседнюю Вологду стихотворную рукопись. Она попала в руки писателю-классику Василию Белову. «Эти стихи... написаны рукой человека, стоящего совсем близко к подлинному мастерству», — откликнулся в своей рецензии Василий Иванович.
Вот этими словами я и завершу сегодняшний выпуск нашей программы, ещё раз порадовавшись открытию имени и стихов проникновенного приволжского поэта — Николая Смирнова.
Все выпуски программы Рифмы жизни
