«Преодоление богооставленности»

Скачать

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Александр Ананьев, Константин Мацан, Анна Леонтьева, а также наш гость — руководитель епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш) — делились светлыми историями об ощущении богооставленности и о том, как удавалось побороть это состояние и вновь встретить Бога.

Ведущие: Александр Ананьев, Константин Мацан, Анна Леонтьева

А. Ананьев:

— Самая любимая, самая яркая, самая непредсказуемая — даже мы, собравшиеся здесь в студии Радио Вера, еще не знаем, что это будет, хотя тема уже как-то определена, — это «Светлые истории» на Радио Вера. Уникальный проект, где четыре человека собираются за одним столом и в течение часа рассказывают друг другу непридуманные, прожитые, настоящие, живые и очень часто светлые истории. Хотя, будем откровенны, сегодня я не ожидаю много светлых историй. Тема сегодняшней программы — истории об ощущении богооставленности: «Боже, почему Ты меня оставил?». Откуда берется это ощущение, откуда возникает оно, как возникает? И, самое главное, каким образом ощущение присутствия Бога снова возвращается. И сегодня на эту тему вспоминают истории, во-первых, наш дорогой гость из Иванова, удивительный собеседник, автор и основатель миссионерского проекта «Вопросы батюшке», председатель Епархиальной комиссии по защите прав семьи, материнства и детства Иваново-Вознесенской епархии, иеромонах Макарий (Маркиш). Отец Макарий, добрый вечер.

Иеромонах Макарий:

— Здравствуйте, дорогие друзья, дорогие зрители и слушатели.

А. Ананьев:

— Как вы согласились прийти к нам на такую тему в «Светлые истории»? Мне казалось, что вы, дорогой отец Макарий, должны были отреагировать примерно следующим образом: «Богооставленность? Не знаю я, что это такое! Ступайте прочь».

Иеромонах Макарий:

— Я думал, вы скажете: ты, Макарий, только темные истории расскажешь. Как я согласился? Очень просто. Вот в одном художественном произведении знаменитом фраза: сделали ему такое предложение, которое он не смог отклонить.

А. Ананьев:

— И мы очень рады тому. Также я приветствую ведущую Радио Вера Аню Леонтьеву. Анечка, добрый вечер.

А. Леонтьева:

— Добрый вечер.

А. Ананьев:

— Неужели у тебя тоже есть истории про богооставленность?

А. Леонтьева:

— Сейчас посмотрим, в процессе разговора.

А. Ананьев:

— Хорошо. Ну и, безусловно, на любую тему на планете есть темы у ведущего Радио Вера, дорогого друга, Константина Мацана.

К. Мацан:

— Вот теперь я волноваться начал, после таких слов Александра Ананьева, которого мы тоже в студии рады видеть и приветствовать.

А. Ананьев:

— Традиционно начинаем с письма наших зрителей и слушателей. Ну и поскольку у нас сегодня в гостях дорогой отец Макарий, который специализируется в своем служении, в частности, на ответах на неожиданные вопросы, вот ему вопрос зададим от нашей зрительницы.

Иеромонах Макарий:

— Давайте попробуем.

А. Ананьев:

— «Добрый день, — пишет Ирина Трофимова, — здравствуйте, доброе Радио Вера. Как мало в нашем мире осталось добра, вы — лучик надежды, когда вокруг сгущаются тучи неправды и отчаяния (что правда). Спасибо вам большое за служение людям. Меня зовут Ирина, хотела бы задать вопрос отцу Макарию, он меня очень тревожит. Моя дочь учится в 11 классе, на днях она начала изучать произведение Леонида Андреева „Иуда Искариот“. Оказывается, оно включено в школьную программу. Я ознакомилась ним, и у меня осталось крайне неприятное ощущение. Полностью извращенный смысл библейских событий и образ апостолов, хотя комментарии преподавателя обусловлены якобы тайным смыслом и иносказательно показывают роль Иуды как самого любящего ученика Христа. Но я сама ничего кроме больного воображения автора не увидела. Не могли бы вы мне ответить, как к этому относиться, и не нанесет ли это вред душам наших детей. Заранее спасибо».

Иеромонах Макарий:

— Очень хороший вопрос. Совсем недавно я написал некоторое эссе на эту тему. Ну, правда, не Андреева, а всего-навсего про Антона Павловича Чехова, и эта тема у нас вошла сейчас в программу наших Рождественских чтений региональных. Когда мы читаем книгу, мы ее ведь не воспринимаем как техническое задание или даже как телефонный справочник. Мы смотрим на жизнь, что было вот в конце XIX, начале XX века — страшная эпоха в истории нашей родины и даже всего человечества. И уважаемый и многими даже и любимый писатель Леонид Андреев, как и Антон Павлович Чехов, в своих честных словах показывает нам, в какую глубокую дыру упала российская и, может быть, и даже мировая мысль, мировое интеллектуальное сообщество вот в эту ужасную эпоху. Да, увы, вот так было. У замечательного писателя, которого у нас, к сожалению, недооценивают, Бориса Степановича Житкова, есть такой цикл рассказов для детей «Что бывало». Вот такое вот бывало.

А. Ананьев:

— В эпоху богооставленности?

Иеромонах Макарий:

— Ну вообще дурь полная, простите меня, поклонники Леонида Андреева. Понимаете, вот наша корреспондентка задала вопрос, не приведет ли это к неприятностям. Если бы эта девушка училась не в 11 классе, в 4-м — вот тут было бы, о чем позаботиться. А девушка в 11 классе — ну сказать: милая моя, вот какие вещи-то бывали тогда. А вот как сейчас мы уже перешли через этот порог такой, таких кошмаров, мы уже понимаем, что здесь, откуда ноги растут и другие части тела. И понимаем, так сказать, куда надо двигаться, откуда и куда. Вот и нормально. Вот что им говорил педагог, там тройной смысл — не знаю. А что мама должна обсудить это с девушкой — очень хороший материал для обсуждения. Если они читают в 11 классе читают «Красную Шапочку и Серый Волк», ну так это как-то, может быть, меньше там будет живого мяса, так сказать, для потребления. А такие серьезные сочинения — конечно, как раз хорошо за обеденным столом или просто сидючи на диване, поговорить с молодыми людьми на такие серьезные темы.

А. Ананьев:

— Очень хочется поговорить с вами на эту тему, у меня есть очень много вопросов, но я боюсь отнять у нас время на светлые истории. Отец Макарий, позвольте вам первому предоставить слово. Напомню еще раз тему: «Боже мой, почему Ты меня оставил?»

Иеромонах Макарий:

— Вспомним, дорогие друзья, откуда берется эта фраза. В общем-то, из очень страшного места, так если сказать слово «место». Место и время. Это место — Голгофа — это самое страшное, без скидок, из того, что произошло в этой сотворенной вселенной за все века, тысячелетия, миллионолетия ее существования — это богоубийство. Но если мы это, так сказать, вспомним и не будем утрачивать, выводить из своей памяти — ну уже это одно нам даст некоторую, так сказать, полезную энергию для нашего умственного двигателя. Я вам скажу даже больше. Вот все православные люди и даже просто, так сказать, вокруг нас постоянно присутствует символ креста — люди носят на груди крест, священники носят на груди крест, монахи носят еще дополнительный монашеский крест. Крест, крест, крест — вот крест. Друзья, а что такое крест? Это та же самая связующая цепь, связующее звено между вашей душой и Голгофой. Это жертва любви. Жертва страшная. Человек приносит жертву любви? Да, кто угодно, начиная от мамы у постели больного ребенка и кончая солдатом, который погибает где-то в окопе или даже не в окопе — это все та же самая жертва любви. Но ее приносит Бог, уже не человек, а Бог. И вот помнить об этом, что эта жертва любви приносится, и из нее есть выход. «Ты бо еси Приносяй, и Приносимый, Приемляй, и Раздаваемый», — читает священник молитву каждый раз перед Великим входом, перед тем как внести Святые Дары в алтарь. Ну у нас получается, что сначала что вынос, потом внос, но не в этом дело. Но это молитва, которую полезно было бы действительно, хорошо, чтобы все люди слышали и понимали. Ну и мы уподобляемся Ему. Подражайте мне, говорит апостол Павел, как и я Христу. И вот это уподобление, эта связь, это сочленение, соединение — а вспомним, что религия это есть связь, само слово, смысл слова «религия» — связь. Так вот эта связь Христом, вот в этой фразе, которую мы с вами говорим: «Вскую оставил Мя еси, Господи?», — то есть зачем Ты Меня оставил. «Вскую оставил Мя еси» — славянская фраза, более нам привычная. Вот каждый раз она, знаете, как подключает человека. Как вот вы берете свой сотовый телефон — что-то надо его зарядить, пожалуй. И — раз его. Вот я сегодня в метро ехал, и у нас новые вагоны метро, там прямо эти разъемчики, люди подходят...

А. Ананьев:

— Это самое, это заговор. Просто вот эти штуки, они заряжают вагон метро. Ты втыкаешь туда телефон, и вагон метро из телефона забирает энергию, и за счет этого он едет. Да-да.

Иеромонах Макарий:

— Ну хорошо, я могу сказать, достаточно экономичный электродвигатель.

А. Ананьев:

— Я один раз поставил заряжаться телефон — он сел еще быстрее.

Иеромонах Макарий:

— Ну, поделились с ближними немножко, как и нашим, и вашим. Так вот, друзья мои, заряжайтесь. Заряжайтесь этой памятью о Господе.

А. Ананьев:

— Истории, связанные у вас в жизни с этой фразой.

Иеромонах Макарий:

— У меня в жизни, как у священника, очень много всяких эпизодов. И я вот часто вспоминаю книгу, которую я, честно говоря, и не читал, и даже, может быть, и критически отношусь ко многому остальному, что в ней сказано, но у нее превосходное заглавие: «Когда чужая боль становится своей». Это заглавие придумал человек явно очень гениальный, или просвещенный, или просветившийся. Чужая боль становится своей. Это относится к священнику, наверное, в первую очередь, потому что он просто очень много видит чужой боли. Ну и к врачу. Но врач, одно дело — врач там физкультурник, который там боксеру тело смазывает мазью, чтобы он лучше бил друзей своих. А другое дело — врач-травматолог или ревматолог, или кардиолог, или даже онколог. Вот чужая боль становится своей для врача и для священника. Ну для священника там уже это еще и боль духовная, внутренняя, которая может быть врачу и не открыта. Но опять-таки, мы говорили как-то с вами о клерикализме, это же качество относится и к каждому из нас. И мы должны видеть эту чужую боль и спокойно делать ее своей, принимать ее как свою. Ну как вот, знаете, иной раз идешь по улице, видишь — кто-то тащит тяжелый там предмет. Помочь вам? Давайте я вам поднесу, вместе понесем — и уже становится легче обоим. Так вот что я вам могу рассказать. Это тематика массовая достаточно. И я наблюдал эту горечь этой богооставленности.

А. Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио Вера. Анна Леонтьева, Константин Мацан, я Александр Ананьев. И наш гость из Иванова, иеромонах Макарий (Маркиш), с его историей о богооставленности. Хотя, я надеюсь, что у нее хороший конец.

Иеромонах Макарий:

— Да, безусловно. Вот даже я бы сказал даже, как это сказать, парадоксально хороший. Как бы мне хотелось бы, чтобы подобные истории — их очень много, в ней нет ничего экстраординарного, но мне бы хотелось, чтобы все такие истории заканчивались именно так.

А. Ананьев:

— Костя, а можно говорить: христианство это про историю с парадоксально хорошим концом?

К. Мацан:

— Ну вообще говорят, что Евангелие — это такой набор взаимоисключающих вещей, связанных вместе благодатью Божией. Поэтому вообще наша вера парадоксальна. Мы верим в Бога, Который Человек. Поэтому парадоксальный конец христианской истории — это очень канонично, мне кажется.

Иеромонах Макарий:

— Да, парадоксальный — значит, необычный в данных рамках, в рамках неких обычаев или привычек, которые людям желательно их поменять.

А. Ананьев:

— Заинтриговали. Слушаем.

Иеромонах Макарий:

— Молодая женщина пишет письмо священнику. Девушка даже. Ну я не знаю в возраст, раз письмо написано, и паспорт я не смотрел, ну молодая, действительно девушка, которая собирается замуж. И уже дата свадьбы назначена. И мужчина, за которого она собирается выходить замуж, она в него, как полагается, влюблена. И он к ней испытывает те же самые чувства. Но, так сказать, пропедевтика, предисловие к этой свадьбе было такое, что он рассчитывал на ее близость...

А. Ананьев:

— А что вы за слово сейчас сказали?

Иеромонах Макарий:

— Пропедевтика?

А. Ананьев:

— Да.

Иеромонах Макарий:

— Предобучение, первоначальное введение. Пропедевтика — это, по-моему, стандартный термин в нашей образовательной сфере.

А. Ананьев:

— Мне кажется, я знаю, как я буду называть Аллу Сергеевну теперь.

Иеромонах Макарий:

— Ну не знаю, дисциплину какую-нибудь там учите, хотите научить детей алгебре — пропедевтика должна быть таблица умножения.

А. Леонтьева:

— А я думала, это что-то типа анамнеза. Как в истории болезни — анамнез.

Иеромонах Макарий:

— Ну предварительное...

А. Ананьев:

— Простите, перебил. Я как Винни-Пух — когда незнакомое слово встречаю, просто возбуждаюсь невозможно.

Иеромонах Макарий:

— А я думаю, что это правильно, потому что язык имеет колоссальную роль вообще в нашей жизни, и чем дальше, тем больше.

А. Ананьев:

— Простите, перебил.

Иеромонах Макарий:

— Святейший Патриарх Кирилл на днях, не так давно, отвечая на вопросы духовенства в Зале церковных соборов, прервал одного из выступающих, сказал: уважаемый батюшка, пожалуйста, говорите по-русски, употребляйте русские слова. А вот эту всю ахинею варварскую оставьте при себе. Батюшка был немножко смущен, но стал говорить по-русски. Вот.

А. Леонтьева:

— Эту вашу предевтику....

Иеромонах Макарий:

— Да, по-моему, даже зал немножко аплодировал Святейшему.

А. Леонтьева:

— А с девушкой-то, с девушкой что?

Иеромонах Макарий:

— Да, вернемся к девушке. Так вот этот молодой человек, короче говоря, добивался ее близости. А она ему объяснила, что близость между мужчиной и женщиной происходит в браке. А вне брака она не происходит. Совершенно правильно, естественно. Но этот мужчина был... ну он принял ее условие и сказал: ну в загс — так в загс, пожалуйста. И они пошли в загс и подали заявление. Ну а дальше почему письмо. Письмо содержало в себе какие-то сомнения. Она говорит, я не очень все-таки чувствую, какой он будет муж, и вообще насколько он добросовестный христианин, насколько он может быть мне мужем, как вот перед лицом Господа. Хотя они, по-моему, венчаться-то и не планировали, а пока речь шла только о загсе. Но все равно это брак-то один, нет двух разных браков. Брак один — что в загсе, что перед церковным алтарем, а все равно это брак. И вот она выражает в письме священнику такие свои не очень определенные, но достаточно яркие и жесткие какие-то сомнения в том, что это все-таки за человек. Что делает священник в моем лице? Берет электронную версию небольшой брошюры о браке, называется «Чтобы жизнь прожить» — эта книжка была опубликована не раз, и переиздана, — маленькая брошюра, страниц там на пятьдесят, о браке так вот, называется «Беседы перед венчанием и немного после». Ну венчание — в данном случае несущественно, будет венчание или гражданское бракосочетание. И написал ей следующее: вот вам во вложении вот этот материал, посмотрите, почитайте вместе с вашим женихом. И посмотрите на его реакцию, как он это воспримет, вот что такое брак в подлинном смысле этого слова. И посмотрите, почувствуете, что он в самом деле будет вашим мужем, будем надеяться на это. Получаю ответ через несколько дней. Вот если бы это было письмо на бумаге, капли слез были бы видны.

А. Ананьев:

— И крови.

Иеромонах Макарий:

— Крови — ну надеюсь, что нет, но слезы были бы видны. Все, он меня бросил. Он это дело читал вместе со мной или сам, он был очень недоволен — мне, говорит, это не подходит, меня это не устраивает такое отношение к браку, что это вот только ты и я навсегда, и отдать себя, любовь это самоотдача, — и, значит, все это не то. В общем, короче, найду кого посговорчивее, прости, дорогая. Что мне делать? Дальше она пишет: что же, батюшка, мне делать? Вроде как бы сказать-то, косвенно, это же батюшка ее так настропалил, это я же ей книжку-то послал. Что же ты, отец, мне сделал-то? Я отвечаю: что вам делать? Ясный вопрос, что вам делать — благодарственный молебен служить. Вы от этого человека, мягко выражаясь, грубо говоря, выскочили из этой петли. Какой петли? Влюбленности. Она в него влюблена, она же, так сказать, это же не борова покупала, она же замуж хотела выйти. А так вот вышло, и вы из этой петли выскочили. Благодарите Господа. Вот вам парадокс, казалось бы. И она действительно это восприняла очень своеобразно. Ну прошел приблизительно месяц, и она пишет уже: да, батюшка, как вы были правы. Как, слава Богу, все уже, так сказать, все позади. Ну и пускай, и так далее и тому подобное. И, естественно, и я благодарил Господа вместе с нею. И я, правда, уже не знаю, это было некоторое время тому назад, уже довольно давно, но экстраполируя или продолжая вот картину да, действительно у нее плюс на плюс. Она вышла из этой переделки, во-первых, не совершив греха. Во-вторых, приобретя очень серьезный жизненный практический духовный опыт.

А. Ананьев:

— И с книжкой.

Иеромонах Макарий:

— С книжкой — так и так, книжка всегда дается. Вот вам действительно первый момент, который она пережила, первое, так сказать, впечатление было катастрофы: она потеряла любимого человека. Пожалуйста, смотрите по всем направлениям. А потом все, очень легко.

А. Ананьев:

— Ох, с огнем играете, дорогой отец Макарий. Британские же ученые выяснили, что мужчина на 87% состоит из животного и только на 13% из христианина.

Иеромонах Макарий:

— Это британский. Это же не у нас.

А. Ананьев:

— Если мужчина жаждет близости, а ему дают книжку, он может потерять контроль над собой. Это великое искушение, это очень опасно. И даже практически святой мужчина может выйти из себя.

Иеромонах Макарий:

— Ну это уже дело для полиции.

К. Мацан:

— Он попадает под искушение эту книжку прочитать и рискует стать христианином.

А. Ананьев:

— Ну дай Бог, чтобы так.

Иеромонах Макарий:

— Ну он, видите, в чем дело, он себя, как говорится современным языком, позиционировал (Святейший Патриарх меня простит за употребление этого слова), позиционировал себя как христианина. Иначе бы эта девушка не пошла бы с ним даже в загс. Ну вот так.

А. Ананьев:

— А где здесь, простите, богооставленность?

Иеромонах Макарий:

— Ну эта девчонка-то, когда он ее...

А. Ананьев:

— Просто отчаяние какое-то?

Иеромонах Макарий:

— Она же рассчитывала, надеялась. Можно, знаете, друзья мои, ну я же действительно не знаю, но можно немножко здесь гипотетически какие-то вывести, какие-то картины построить. Вот она пишет священнику: батюшка, я люблю человека, он такой вот из себя, но я не уверена. Она могла рассчитывать, что священник напишет: положись на Господа, да все будет хорошо! Да давай в загс, а потом и в церковь, да вы поженитесь, там все будет прекрасно у вас! Так она могла бы, не знаю, могла бы рассчитывать на ответ со стороны священника, который, вот как вы имели честь заметить, там еще возглавляет комиссию по семье и материнству. Ну а получила нечто противоположное. Вот она получила книжечку, и тоже думает: ну книжечка волшебная, наверное, да, вот он сейчас ее прочтет — море слез, эмоции позитивные: да, Господи, как же я вот не знал, все так прекрасно, и мы сейчас с тобой поженимся. А вместо этого получилось нечто противоположное. И вот здесь как же не быть богооставленности? Если она рассчитывала на Господа, на счастливое устроение своей жизни, как у нас говорят: устроить личную жизнь — такая фраза двусмысленная, трехсмысленная. Она рассчитывала на то, что устроит личную жизнь, а получила, как сказать, весьма неприятный результат. Вот вам и богооставленность. И дальше, смотрите, дальше вот что делать, — она тоже спрашивает священника. Благодари Господа, прекрасно. Итог-то всей этого переделки, всего этого конфликта положительный для вас. Вы все выиграли, ничего не проиграли.

А. Ананьев:

— Я же правильно понимаю, что не бывает богооставленности? Бывает ощущение богооставленности.

Иеромонах Макарий:

— Вы знаете, слово «ощущение» — вот мы там с вами цепляемся за слова и, по-моему, правильно делаем. Ощущение вообще такое... Ну такие у меня ощущения.

А. Ананьев:

— Ну Бог же не может оставить. Бог же всегда рядом.

Иеромонах Макарий:

— Но есть очень хорошая какая-то восточная, по-моему, метафора, когда солнце закрыто тучей... Не помню, может, это не восточная. Может, наоборот, из отцов IV века, что богооставленность — это ситуация, когда солнце закрыто тучей. Да, солнца я не вижу, оно меня оставило. Всего-то навсего.

А. Ананьев:

— Солнце ушло.

Иеромонах Макарий:

— Да, совершенно. Солнце ушло. Мы же говорим, как у Пушкина, помните:

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.

Вот тот же самый момент. Солнце ушло. Бог ушел. Ну в учебник богословия мы это не впишем. А в личную жизнь впишем.

А. Ананьев:

— Про ощущения. Это даже не история, просто прежде чем уйдем на короткую паузу, хочу поделиться своей, вот буквально сегодня случившейся историей. Это вообще про ощущения и вот, в частности, вот то самое ощущение, что тебя все оставили и вообще все плохо. Случайно на днях купил, неделю назад, умный будильник. Друзья, вы себе не представляете, какое это чудо, как я о нем мечтал! Он гораздо умнее меня и даже умнее моего сенсорного мусорного ведра, которое умнее меня вообще, по определению.

А. Леонтьева:

— Какой ты, оборудованный.

А. Ананьев:

— Да, там прямо вот он реально стоит — страшно сказать, вот там закланный ценник, я его на распродаже купил, очень дешево. А изначально он стоил 19600 рублей. Будильник, будильник просто. А я его купил вообще за копейку, что-то там меньше тысячи, дешево. Но я о нем мечтал довольно давно. Что он делает? Мало того, что он включает тебе режим мягкого засыпания — прямо продуманный, с шелестом волн, со специальным светом, и это все медленно гаснет и засыпает вместе с тобой. Так он еще пробуждает тебя так, чтобы встал счастливым, здоровым человеком, а не как всегда. То есть там мягко включатся сначала красный цвет, потом рыжий цвет, потом белый, он все ярче и птицы поют все громче, и это все очень как-то правильно. Британские ученые долго работали, разрабатывая этот умный будильник. И я так хотел его, я так хотел просыпаться счастливым, здоровым человеком. Вот. А он продавался еще без блока питания и без инструкции. И я два дня искал блок питания, чтобы вот его включить, прямо с ног сбился, мечтая о том, чтобы проснуться счастливым и здоровым. А потом еще два дня мучился, чтобы его подключить к сети вай-фай, потому что там очень сложно все, и моего ума не хватало долго понять, чтобы там к G5 он не цепляется, цепляется так, и телефон должен быть, и приложение должно быть — в общем, долго. И вчера я наконец его включил, и он заработал, и я его настроил. Я ложился спать, думаю: слава Богу. Я наконец проснусь счастливым человеком, под пение птиц, и мне будет легко просыпаться — я мечтал об этом всю жизнь, все 46 лет. Я его включил и заснул такой, с блаженной улыбкой и счастливый — первый раз за много лет. Просыпаюсь — первая мысль: Господи, какие отвратительные птицы! Какие ужасные, отвратительные птицы! Кто их сюда запустил? Проснулся еще более мрачным, чем обычно.

Иеромонах Макарий:

— А там ворона оказалась что ли?

А. Ананьев:

— Нет, чайки какие-то.

К. Мацан:

— Это могут быть пингвины, страусы...

А. Леонтьева:

— Да, да.

К. Мацан:

— Ястребы, орланы.

А. Ананьев:

— Такого разочарования я не ожидал.

А. Леонтьева:

— Вот я как раз хотела сказать, что у нас в Переделкино без всякого будильника все это происходит — свет, птицы.

А. Ананьев:

— Я понимаю. Хотя что-то внутри мне подсказывает, то дело вовсе не в будильнике...

Иеромонах Макарий:

— Может, можно его перепрограммировать на соловьев?

А. Ананьев:

— Там как раз соловьи, по-моему.

Иеромонах Макарий:

— И что, соловьи не на высоте оказались?

А. Ананьев:

— Отвратительные.

А. Леонтьева:

— И в чем же проблема?

А. Ананьев:

— А проблема во мне, понимаешь.

Иеромонах Макарий:

— Очень самокритично.

А. Ананьев:

— Даже кто-нибудь прекрасный, типа моей жены, будет говорить: Александр, вставайте же уже наконец, вас ждут великие дела, — я все равно буду ненавидеть. Потому что это утро, потому что это я, друзья. И потому что у нас сейчас короткий перерыв на полезную информацию на Радио Вера. А через минуту мы вернемся к светлым историям. Нас впереди ожидают истории Константина Мацана, Ани Леонтьевой — будет интересно.

А. Ананьев:

— Мы возвращаемся к разговору в программе «Светлые истории». Тема сегодня —конечно, даже не знаю, сможем ли мы ее раскрыть в полной мере, но постараемся, — «Боже, почему Ты меня оставил?» Истории о ощущении богооставленности, как оно возникало, и как ощущение присутствия Бога снова возвращалось. Иеромонах Макарий (Маркиш), Константин Мацан, я Александр Ананьев. И Анна Леонтьева готова поделиться своей историей и ей будет что рассказать. Напомни, Анечка, сколько у тебя книг — пять, семь — вышло?

А. Леонтьева:

— Всего две, к сожалению. Но я буду над этим работать.

А. Ананьев:

— Всего две? Это звучит страшно обидно. Потому что я сейчас посчитаю, сколько у меня книг вышло... Ни одной. Слушаем тебя.

А. Леонтьева:

— Друзья, ну тема, которая меня немножко испугала, когда я ее услышала. Но накануне у меня был длинный телефонный разговор. Меня нашла через социальную сеть женщина, которая написала, что ей очень необходимо со мной поговорить. И она позвонила мне и полтора часа мы с ней разговаривали. Это очень тяжелая ситуация, когда, казалось бы, все живы, но произошли тяжелые события с детьми, и дети потеряли контакт с родителями, а родители с детьми. И произошла еще очень такая тоже печальная история — потерялся контакт с духовным отцом и с приходом, на который ребята ходили. Причем по не зависящим от них обстоятельствам. И, знаете, я говорю: все живы, у всех и руки и ноги целы. Но эта женщина, которая говорила очень красивым языком литературным, она сказала такую вещь. Она говорит: такое впечатление, что я вот какой-то телефон, и есть розетка, но нет вот этого — батюшка тоже такой образ употребил, удивительно, — нет вот этого переходника, который меня бы подключил, и батарейка все время на нуле. Мы очень долго разговаривали. В конце разговора решили встретиться и решили, что все равно мы все победим. И история, которая сейчас мне вспомнилась, она, наверное, вот для этой прекрасной женщины — мы с ней на связи. А историю рассказала наша с дорогим коллегой Константином гостья, Анастасия Коваленкова, писательница, художница, ныне член команды. Я уверена, что она эту историю где-нибудь рассказала в каких-нибудь «Частных мнениях», которые она теперь пишет для нашего радио. Поэтому не обижайтесь, что я ее перескажу своими словами и совсем не так красиво, как Настя. У нее возник такой образ, когда они гуляли с отцом. Шли зимой, очень далеко, по-моему, на лыжах. Вот Костя не даст соврать, по-моему, на лыжах, да? Ну неважно. И они очень устали, замерзли, прямо до последней степени. Оставалось совсем немножко и на пути была горка. И маленькая Настя начала... ну начала скандалить, говорит: я не могу больше, я не пойду...

К. Мацан:

— Это история из ее детства. Она девочкой совсем была тогда.

А. Леонтьева:

— Это история из Настиного из детства. Да, у Насти такие яркие воспоминания об отце. И вот она говорит, что сделал отец — отец поднялся на горку и как бы исчез из ее вида, то есть ей показалось, что он просто ушел.

К. Мацан:

— Ну то есть поднялся на горку, сделал как бы шаг чуть дальше, так что снизу уже было не видно, стоит он там или не стоит. Или он совсем далеко ушел, или только на шаг отошел, было непонятно.

А. Леонтьева:

— Да, было непонятно. И маленькая девочка — в отчаянии, в каком-то жутком страхе — в один присест вскарабкалась на эту горку и увидела, что отец стоит и просто ждет, когда она поднимется.

А. Ананьев:

— Класс.

А. Леонтьева:

— И мне очень понравился этот образ. Я его рассказываю, наверное, специально и для своей собеседницы, и для многих людей, которые находятся вот в этом состоянии богооставленности. И хочу сказать, почему мне позвонила эта женщина. Потому что она знала мою историю, она знала, что я ну, наверное, какое-то маленькое право имею сказать, что вот в моей жизни было, помните, как в песне, самое нижнее дно самого нижнего ада казалось не так глубоко. И в этом состоянии (наверное, это следующая история) я пришла, меня пригласили на конференцию. На конференции рассказывали родители, которые потеряли своих детей — по болезни, по каким-то обстоятельствам. Я попала в таком состоянии, еще очень туманном, очень болевом. И родители рассказывали о том, какой они видели свет. Ну вот все истории были про свет. А я сидела и думала: что они говорят? Это что-то... Я прорвалась к микрофону, хотя меня никто не приглашал, и я говорю: слушайте, ну хорошо, я вам верю, что вы вот так пережили это, и так уже Господь дал вам такую благодать. Но если мы считаем Бога Отцом, мы говорим Ему на Ты, мы говорим Ему: Отче. Как отец Даниил Сысоев, как нам рассказывала его мама, говорил: «Папочка». Да, они стояли в пустыне, как-то застряли в машине, и он вышел помолиться и кричал: «Папочка!» Если ну так, когда нам больно, мы же не должны сразу, знаете, вот такие: а, ну спасибо большое. Да, ну вот это же может не получиться. Это же сначала крик: да Господи, как Ты меня оставил, что Ты со мной сделал? И этот крик ну как-то, мне кажется, что если мы искренни, то мы имеем право на этот крик. И если у нас такие личные отношения с Богом. Ну меня так благосклонно послушали. И я поняла, что я тоже вот все время кричу. Вот это был период, когда я даже не кричала, а вопила к Богу. И я не могу сказать, что это было ощущение богооставленности, это было ощущение огромной обиды. И когда меня недавно спросили: ну а как вот сейчас, ты поняла? У тебя уже кончились вопросы к Богу? Я говорю: нет, у меня не кончились вопросы к Богу. У меня просто сталь ушла из голоса. У меня просто другая интонация разговора с Богом. И все эти истории, они, мне кажется, очень-очень важно, чтобы люди вот в этом ощущении отчаяния, ощущении богооставленности, вот чтобы они все-таки ну, простите за пафос, нашли, наверное, этот переходник. Потому что папа, он где-то там стоит, он где-то там сделал шаг назад, но он где-то там ждет. Потому что вот это была очень хорошая метафора.

К. Мацан:

— Я помню, что мы с Настей тогда в эфире обсуждали. И как-то то ли у нее, то ли в разговоре эта мысль возникла, что почему все в этой истории про ее подъем по горке зимней, прекрасно, если это воспринимать как метафору Бога как Отца, Который вот, может быть, не совсем виден снизу, но ждет. Папа — ну Настин папа, разумный, любящий папа, — он прекрасно понимал, что Настя может по этой горке взобраться. Он бы никогда не ушел так далеко, чтобы она испугалась.

А. Леонтьева:

— Да-да-да, правильно.

К. Мацан:

— Он никогда бы не решил над ней издеваться, что из серии: а давай-ка, как ты сейчас будешь по ледяной горе вверх карабкаться, я посмотрю. Нет, он понимал, что это ей по силам. И вот ровно в ту степень, в которой ей можно было, чуть-чуть ее вот так вот этому испытанию, даже не испытанию, такому уроку подвергать, чтобы она чуть приложила больше, чем обычно, усилий и по этой горочке взобралась бы, вот ровно в эту маленькую долю папа решил этот урок провести. Но не больше. Потому что он понимал, что больше он не может себе позволить.

А. Леонтьева:

— Очень правильно, я помню, да.

К. Мацан:

— Это вот такое выражение-метафора, что вот как бы мы очень часто говорим, что Господь не посылает испытания больше, чем человек может понести. Я сам этой фразой очень редко пользуюсь, и только по отношению к себе ее можно употреблять.

А. Леонтьева:

— Да, она крайне неутешительна.

К. Мацан:

— Вот по отношению к другому это такое какое-то это издевательство. А если себе сказать: ну давай, давай, поднимайся по горке, — это можно. Ну вот это пример того, как вот действительно: ну ты по этой горочке можешь подняться, ну попытайся.

А. Ананьев:

— А помните, в детстве что нам говорили родители, когда мы отправлялись там на вокзал или в супермаркет какой-нибудь ну, в общем, в какое-то людное место, или в музей, где можно было потеряться? Если ты потеряешься, оставайся там, где ты потерялся. Не суетись, не бегай, не ищи. Просто будь там, где ты потерял меня из виду.

А. Леонтьева:

— И я тебя найду.

А. Ананьев:

— По-моему, крутое тоже духовное наставление. И я тебя найду. Не суетись, не мечись, не ищи. Просто оставайся там и жди.

Иеромонах Макарий:

— Ну и такой совет, даже с точки зрения просто правоохранительных органов или наших педагогов, и то может быть немножко опасным. И повсюду пишут, буквально в метро сегодня ехал, какой-то показывали там мультфильм: вот ребеночек потерялся, куда он пошел, в какое-то место сбора, там его нашли и вручили родителям. То есть такого рода принцип вряд ли стоит возводить в догмат. Ну понятно, не беги там, не прыгай на рельсы — это ни в коем случае. Но куда-то пройти, предпринять какое-то действие для взрослого человека в таких условиях не лишне. Потому что паралич, потому что ступор — оставайся на месте, — это прямой ход к унынию так называемому. Что такое уныние? Паралич воли. Вот как есть, так есть. Вот у меня иногда приходят на исповедь люди: ой, батюшка, у меня уныние. Я говорю: не выдумывайте про уныние. А почему? Что такое уныние, вы знаете? Нет. Пью и буду пить, — вот вам уныние. Вот человек пошел в запой. И как я пью, так и буду пить.

А. Ананьев:

— Это моя история. Ну в смысле не со мной история, а история, которую я хотел рассказать.

Иеромонах Макарий:

— Ну вот вам пожалуйста, я дал вам повод.

К. Мацан:

— Расскажи.

А. Ананьев:

— Ну я ее хотел рассказать чуть позже, прежде я хотел дать слово тебе. Ну если ты настаиваешь я, конечно, могу попробовать.

К. Мацан:

— Давай.

А. Ананьев:

— Раз уж зашла речь об этом. Но это очень непростая история. Я не был уверен, что я имею право ее рассказывать даже, поскольку она очень личная и очень болезненная. Мне эту историю буквально неделю назад рассказал священник в Коврове. Причем начал рассказывать он ее очень так издалека. Ну где были, там на отпевании, отпевал он мужика. Умер буквально у меня на глазах, он долго ко мне приезжал, там пил очень много. Пил — вот пил, прямо пил. И я ему, говорит, и так взываю, и так взываю. А он говорит: нет, батюшка, я просто вот приезжаю к тебе, просто потому что больше не к кому. Но я не могу бросить. Не могу, не хочу и не имею смысла. И вообще не мое это уже все. Я просто поставил на себе жирный красный крест, и нет. Я все понимаю, я просто не могу так. Ну я, естественно, спросил, а что там случилось, почему так. И он рассказал настолько пронзительную историю про этого мужика. Он сотрудник ГИБДД, ездил по вызовам всю жизнь. И очень часто в большинстве случаев это были аварии, как незначительные кто-нибудь кому-нибудь на светофоре в зад въехал, с помятым капотом, так и страшные аварии — с погибшими, ранеными. И однажды, ближе к осени вот здесь, недавно, он поехал на вызов, на страшную аварию: машина, столб, четыре человека, и все погибли. Ну дикая авария, машину просто закрутило вокруг столба. И он приехал... А штука еще вот в чем. Если ты мужик и ты ездишь по авариям, и каждый день или практически каждый день, ты вот сюда трогаешь пальцем шею и убеждаешься, что человек умер, и все это превращается в какую-то формальность. Но по крайней мере каждый раз, вот как Анечка, переживать, вот или как я там — я буду дико переживать, если я увижу раненого человека там. Любой человек здоровый будет переживать. А он не может переживать каждый раз, у него это профессия. И он уже как-то со временем выработал в себе какую-то отстраненность от того, что он видит, и не переживает. Он смотрит на пострадавших как на просто факт свершившийся, не более того. И вот он приехал на очередную аварию, увидел произошедшее. Дождался приезда соответствующих служб, которые зафиксировали смерть, посмотрел и уехал. Это был конец смены, под утро уже. Вернулся домой, лег спать. А где-то в районе полудня его разбудили и сказали, что его сын погиб в аварии.

А. Леонтьева:

— Ох...

А. Ананьев:

— Его сын погиб в аварии. И они ехали с друзьями, ну и так получилось, он был на заднем сидении. У этого мужика сначала в голове не сложилось все. А потом вдруг сложилось. И он понял, что он видел своего погибшего сына. Он его проверял у него пульс, и он его не узнал. Ну был конец смены, он не воспринимал этих людей как живых людей. Он не мог соотнести, что это теоретически может быть живой человек, и уж тем более его сын. И дальше произошло дикое — он не смог себя простить за это. Он просто не смог себя простить. Это вот если есть какое-то абсолютное, исключительное ощущение богооставленности, то это было оно. Он остался просто один во всей этой истории. Возможно, у него есть еще дети, возможно, у него есть жена. Возможно, у него есть работа, есть коллеги, его все поддерживали, что как. Но он настолько себя уничтожил за это, что вот он начал пить. Он пил не очень долго, где-то год. И сгорел. Сгорел осознанно, сгорел по-мужски, без воплей. Он приезжал к этому священнику в Ковров, говорил: да, отче, да, я все знаю. Но я не хочу, не могу. А раскаяния у него море. Покаяние — наверное. Он сделал то, что дол... Я даже не могу понять, в каком месте он совершил промах, ошибку. Он сделал все правильно. Ну вот такая история. Простите, что она не светлая. А я предупреждал.

А. Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио Вера. Все-таки будем надеться. Анна Леонтьева, Константин Мацан, иеромонах Макарий (Маркиш), я Александр Ананьев. Костя больше не будет просить меня рассказывать историю, потому что я всем порчу настроение.

Иеромонах Макарий:

— Я вас благодарю за этот рассказ. И я убежден, что каждый слушатель и зритель тоже вас поблагодарит. И когда я слушал ваши слова, потому что всегда слова, чтобы они имели смысл, они должны соединиться с какой-то реальностью. А реальность, поскольку мы говорим об ощущениях — здесь вот ощущения, ощущения служат некоторой ниточкой. Ощущение само по себе мало кому интересно. Это ощущение меня и каждого из вас куда-то ведет. Меня оно сразу же привело к печальным событиям нашей родины с военными действиями, которые происходят, и я сразу же вспомнил стихотворение — другой, правда, эпохи, но совершенно того же плана. Вы, может быть, его знаете. Вообще я бы это стихотворение просил учить всех школьников, начиная примерно с 9 класса.

Мой товарищ, в смертельной агонии

Не зови понапрасну друзей.

Дай-ка лучше согрею ладони я

Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони, ты не маленький,

Ты не ранен, ты просто убит.

Дай на память сниму с тебя валенки.

Нам еще наступать предстоит.

Вот эта последняя фраза, последняя строчка стихотворения военного времени, вот она, собственно, и соединяет вот эту страшную реальность, она дает выход. Это не я, это мы. Это нам предстоит наступать. Это семь строк — это «я» и «ты», который уже превратился в труп почти или полностью, и последняя строчка — это «мы». Это наше дело, это наша боль, это наша ответственность, это наше вот это «мы» — это местоимение множественного числа — связывает нас друг с другом по горизонтали и по вертикали.

А. Ананьев:

— Спасибо, отец Макарий. Это, что называется, в самое сердце. И, кстати, о сердце. Я все пытался вывести для себя какую-то мораль из этой истории. И в каком-то смысле даже ее вывел. Жить отвратительно сложно. Тяжело и больно очень часто, и неудобно. Простой пример: ты едешь вот по Третьему кольцу на работу, а рядом, вот на обочине Третьего кольца, какой-то вот такой очень потертый мужичок с тросом возле очень потертой там Hyundai Solaris какого-то мохнатого года. И явно, что машина обречена, и мужичок обречен, и трос его обречен, но он, ему нужна помощь. И здесь есть как бы два варианта. Вариант первый — ты просто, очерствев сердцем (потому что невозможно же каждый раз останавливаться и помогать) ты проезжаешь мимо, говоришь: ну я не могу помочь ничем. Дай Бог, чтобы тебе помог кто-то еще. Проезжаешь мимо и вырабатываешь иммунитет на то, чтобы реагировать на проблемы других. И с каждым разом это будет все проще, и проще, и проще. Потом ты сбиваешь лося, проезжаешь мимо, или кошку, не дай Бог. Потом ты еще что-то. Ну вот оно вот так работает: чем чаще ты это делаешь, тем больше у тебя обрастает коростой сердце. А потом вдруг происходит такое, что ты не можешь себе простить. Надо вот эту вот как-то омертвевшую кожу надо сдирать, это очень больно. Собственно, исповедь это что такое, да? Исповедь — это когда ты сдираешь вот эту присохшую корку, оголяешь сердце и говоришь: вот ты такой, да. И в следующий раз ты обязательно остановишься возле этого мужичка.

Иеромонах Макарий:

— Ну видите, исповедь. Разные бывают исповеди. Очень разные. Как и в медицине, как и в хирургии. Бывает и какое-то болезненное очень хирургическое вмешательство. Бывает, когда тот же самый хирург совершенно безболезненно делает какую-то там процедуру, проводит, и боль снимает. И я стараюсь, как священник, исповеди проводить именно по второму алгоритму.

А. Ананьев:

— То есть Бог не может от тебя отвернуться. Но Он может не проковыряться через эту корку, которой обросло твое сердце. Константин, 5 минут 55 секунд у тебя есть на то, чтобы рассказать свою невероятную историю.

К. Мацан:

— Которой нет. А меня поразила недавно одна лекция, которую я слушал по библейской Книге Иова. И наверное, я не собирался, кстати, об этом говорить, как-то мне это только сейчас на память пришло. В связи со всем услышанным — и тем, что Аня рассказывала, и тем, что ты, Саш, рассказал сейчас в этой истории. После которой тяжело что-либо говорить, потому что настолько твоя история... В ней все понятно.

А. Леонтьева:

— Мы онемели все на самом деле.

К. Мацан:

— И любые дальше слова после нее будут таким каким-то пустозвонством. Поэтому, может быть, даже и хорошо, что мне на память пришло обраться к библейской книге и к тому, что больше любой человеческой истории. И хотя я вот совсем не специалист по Ветхому Завету, и по Книге Иова, и не готовился, что называется, поэтому буду в самых общих чертах говорить. Вот в той лекции, которую я услышал — ну казалось бы, известный текст, Книга Иова. Иов —праведник ветхозаветный, верующий праведник, который достоин во всем перед Богом. Жена, дети, достаток. И такой человек, который живет праведной жизнью и понимает, что если ты так живешь, то Бог тебя любит, и Бог, безусловно, есть, и тут даже об этом вопроса нет. И Бог дает позволение сатане испытать Иова и отнять у него все. И Иов, у Иова погибают дети, он лишается всего. Всего того, что было для него свидетельством Божией любви. Всего этого достатка и благополучной жизни. Мы знаем эту историю. Она бесчисленное количество раз становилась сюжетом, не знаю, полотен, фильмов, чего угодно. Тома литературы написаны по этой теме страдания. Я тоже какие-то вещи читал и знал, что вот Иов, в итоге он проходит период и какого-то и непонимания — как так, почему такое со мной случается? И для меня вот как-то с юности, что называется, было очень важно в этой Книге, что, когда Господь Иову отвечает все-таки на его вопль: Господи, за что мне это? — я сейчас очень своими словами пересказываю библейский текст, — то Господь не говорит Иову: ну вот за то-то, за то-то. Господь говорит Иову: а откуда ты знаешь, с чего ты вдруг думаешь, что ты можешь знать Мой промысл? Был ли ты со Мной, когда Я создавал мир там и так далее. И меня всегда поражало, что Иова именно это утешает. То есть сам факт того, что Бог ему хоть как-то ответил и, значит, Бог есть, вот это то, что дает Иову облегчение, это то, чем он проходит, если угодно, свое испытание. То есть не тем, что ему рационально объяснили или утешили, а тем, что все-таки, оказывается, Бог есть. Потому что иначе было непонятно, как такое произошло. Это, кстати, очень по жизни нам, когда мы с человеком, не знаю, ссоримся, теряем контакт, мы думаем... Ну там и ты звонишь, и человек любимый не берет трубку. И ты уже думаешь: да ты хоть трубку возьми, хоть наори на меня, но возьми, чтобы я тебя услышал. Мне неважно, что ты скажешь, важно, чтобы ты просто был на свете. Ну вот недавно я слушал лекцию замечательного библеиста, Анны Ильиничны Шмаиной-Великановой, в которой меня поразила мысль — я сейчас очень своими словами ее перескажу, боюсь напутать, но смысл был такой. Ведь к Иову приходят гости в Книге Иова. Гости, которые как раз таки и пытаются дать ему какие-то объяснения того, почему он страдает. Я сейчас не помню уже в деталях, но один гость говорит: ну раз страдаешь, значит, было за что. Другой гость, может быть, говорит: слушай, ну все на пользу, так или иначе. То есть это все те слова, которые мы обычно говорим (и зря) людям, которые рядом с нами страдают. И на что указал в той лекции ее автор, что посмотрите на текст Книги Иова: Господь этих гостей с их правильными советами обличает. Он их советов не признает. Он их не одобряет, Он им указывает на их неправоту. А что тогда право, что нужно, по мысли автора Книги Иова? Ну вот что делает Иов, и что Богу, ну если угодно, кажется правильным? Это честно сказать: Господи, я не понимаю. Я не пытаюсь это объяснить. Мне плохо. Скажи мне Ты. То есть Богу, как ни парадоксально, по мысли этой лекции, угоднее, чтобы человек честно признался, честно к Богу обратился, признал свою боль, от нее не закрывался. И мог вот это исповедовать перед Богом с полным доверием Богу. Вот это меня поразило, насколько это точно, насколько это про нас. В очередной раз убеждаешься, что самая древняя книга, Библия, не предания старины глубокой, а то что имеет отношение непосредственно вот ко мне или к моему ближнему здесь и сейчас.

А. Ананьев:

— Константин Мацан, Анна Леонтьева и иеромонах Макарий (Маркиш). Я Александр Ананьев. Спасибо вам большое, друзья, за этот невероятный час. Кость, прости, что оставили твою историю без комментариев, у нас время...

К. Мацан:

— А мне кажется, это очень хорошо. Вот лишние слова — лишние.

А. Ананьев:

— Это правда.

К. Мацан:

— Все сказали и достаточно.

А. Ананьев:

— Спасибо. Напомню, «Светлые истории» можно не только слушать или смотреть — сайт https://radiovera.ru/, наша группа ВКонтакте. Заходите, оставляйте комментарии, они нам очень дороги, мы их всегда читаем в начале программы. Пока.

А. Леонтьева:

— Всего доброго.

Все выпуски программы Светлые истории

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Другие программы

Пересказки

Западня

Скачать

В далёкие времена жили-были и дружили Лиса, Олень и Ворона.

Каждый день на рассвете они отправлялись в разные стороны в поисках пропитания, а вечером снова собирались вместе и рассказывали друг другу, где чем можно поживиться.

Однажды Лисе не повезло: целый день искала она добычу, но ничего не нашла. Голодная, злая вернулась она на поляну, смотрит, а её друзья — Олень и Ворона— о чём-то весело беседуют. Позавидовала им Лиса: вот же кому везёт! Олень повсюду находил траву, и каждый день возвращается домой довольный. А Вороне — да много ли ей надо?

Задумала Лиса погубить Оленя и вступила в разговор:

— А я сегодня видела на краю леса отличное пастбище. Трава там вкусная-превкусная. Ступай-ка ты, Олень, завтра туда.

Поверил Олень и на завтрашний день пошёл искать пастбище на краю леса. Шёл он, шёл и пришёл в поле, где росла густая рожь. Обрадовался Олень, захотел полакомиться, и попал в поставленный стариком-крестьянином капкан.

Вечером Лиса и Ворона вернулись на поляну, а Оленя всё нет и нет. Забеспокоилась Ворона и спрашивает Лису:

— Куда это наш друг Олень запропастился?

— На дальнее пастбище с утра пошёл, — отвечает Лиса. — Наверное, так наелся вкусной травы, что встать не может, там и улёгся спать.

— Надо его разбудить, — сказала Ворона.

— Навряд ли ты его добудишься, — говорит Лиса. — Но если хочешь свежего мяса — лети, а я приду за тобой следом.

Полетела Ворона на ржаное поле, видит: Олень попал в западню. Рвётся из капкана, кровью истекает — уже чуть живой.

— Давай вот что сделаем: я полечу к хозяину поля, сяду на крышу его юрты и буду кричать: «Готовь верёвку, олень в западне», — говорит Ворона. — Старик тут же прибежит, а ты не шевелись. Он подумает, что ты уже не дышишь, освободит тебя из капкана. А когда сядет рядом отдышаться и достать мешок, ты вскакивай и беги что есть мочи.

Полетела Ворона к дому, где жил старик-крестьянин, и начала громко каркать: «Готовь верёвку, олень в западне!» Выскочил старик из юрты, в чём был, и бросился на поле. Видит: лежит прекрасный олень и не шелохнётся, словно мёртвый. Обрадовался старик хорошей добыче, открыл капкан, и присел после быстрого бега передохнуть. Тут Олень вскочил и пустился наутёк.

Старик снова настроил западню и пошёл домой ни с чем, ругая себя за ротозейство.

Догадался Олень, что коварная Лиса нарочно его на поле заманила, и решили они с Вороной подальше от неё поселиться, в другом месте жить.

Подождала Лиса, и тоже на дальнее пастбище побежала. Бежит она, по сторонам не смотрит, прикидывает про себя: может, заодно ей и Ворону схватить? Так с ходу и угодила в западню, которую крестьянин в другое место переставил.

Стала Лиса звать на помощь, да только кого?

Кто друзей предаёт, тому не на кого рассчитывать в беде.

Дружбой дорожить надо.

(по мотивам монгольской сказки)

Все выпуски программы Пересказки

Читать полностью

Другие программы

Богослужения утра

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Божественная литургия. 11 мая 2025г.

Неделя 4-я по Пасхе, о расслабленном. Глас 3.

Божественная литургия святителя Иоанна Златоустого.

Начало литургии от Недели Фоминой до отдания Пасхи.

Литургия оглашенных:

Диакон: Благослови́ влады́ко.

Иерей: Благослове́но Ца́рство Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Открываются Царские врата

Священнослужители поют в алтаре: [1]

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Дважды)

Третий раз до середины:

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в

Хор завершает:

Хор: И су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Царские врата закрываются и диакон произносит Великую (Мирную) ектению:

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе имярек), честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Пе́рвый антифо́н, псало́м 102:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ благослове́н еси́ Го́споди./

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и вся вну́тренняя моя́/ и́мя свя́тое Его́./ Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и не забыва́й всех воздая́ний Его́,/ очища́ющаго вся беззако́ния твоя́,/ исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́,/ избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой,/ венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами,/ исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́:/ обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́./ Творя́й ми́лостыни Госпо́дь,/ и судьбу́ всем оби́димым./ Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови,/ сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́:/ Щедр и Ми́лостив Госпо́дь,/ Долготерпели́в и Многоми́лостив./ Не до конца́ прогне́вается,/ ниже́ в век вражду́ет,/ не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам,/ ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам./ Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́,/ утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́./ Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад,/ уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша./ Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны,/ уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́./ Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше,/ помяну́, я́ко персть есмы́./ Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́,/ я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т,/ я́ко дух про́йде в нем,/ и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́./ Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́,/ и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́./ Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой,/ и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет./ Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́,/ си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́./ Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́,/ слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́./ Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́./

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и вся вну́тренняя моя́/ и́мя свя́тое Его́.// Благослове́н еси́, Го́споди.

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Второ́й антифо́н, псало́м 145:

Хор: Хвали́, душе́ моя́, Го́спода./ Восхвалю́ Го́спода в животе́ мое́м,/ пою́ Бо́гу моему́, до́ндеже есмь./ Не наде́йтеся на кня́зи, на сы́ны челове́ческия,/ в ни́хже несть спасе́ния./ Изы́дет дух его́/ и возврати́тся в зе́млю свою́./ В той день поги́бнут вся помышле́ния его́./ Блаже́н, ему́же Бог Иа́ковль Помо́щник его́,/ упова́ние его́ на Го́спода Бо́га своего́,/ сотво́ршаго не́бо и зе́млю,/ мо́ре и вся, я́же в них,/ храня́щаго и́стину в век,/ творя́щаго суд оби́димым,/ даю́щаго пи́щу а́лчущим./ Госпо́дь реши́т окова́нныя./ Госпо́дь умудря́ет слепцы́./ Госпо́дь возво́дит низве́рженныя./ Госпо́дь лю́бит пра́ведники./ Госпо́дь храни́т прише́льцы,/ си́ра и вдову́ прии́мет/ и путь гре́шных погуби́т./ Воцари́тся Госпо́дь во век,// Бог твой, Сио́не, в род и род.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Единоро́дный Сы́не:

Единоро́дный Сы́не и Сло́ве Бо́жий, Безсме́ртен Сый/ и изво́ливый спасе́ния на́шего ра́ди/ воплоти́тися от Святы́я Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и,/ непрело́жно вочелове́чивыйся,/ распны́йся же, Христе́ Бо́же, сме́ртию смерть попра́вый,/ Еди́н Сый Святы́я Тро́ицы,// спрославля́емый Отцу́ и Свято́му Ду́ху, спаси́ нас.

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко благ и человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тре́тий антифо́н , блаже́нны:

Хор: Во Ца́рствии Твое́м помяни́ нас, Го́споди, егда́ прии́деши, во Ца́рствии Твое́м.

На 12: Блаже́ни ни́щии ду́хом, я́ко тех есть Ца́рство Небе́сное.

Блаже́ни пла́чущии, я́ко ти́и уте́шатся.

На 10: Блаже́ни кро́тции, я́ко ти́и насле́дят зе́млю.

Блаже́ни а́лчущии и жа́ждущии пра́вды, я́ко ти́и насы́тятся.

На 8: Блаже́ни ми́лостивии, я́ко ти́и поми́ловани бу́дут.

Воскресные (из Триоди), глас 3:

Тропарь: Отве́ргшаго, Христе́, за́поведь Твою́,/ пра́отца Ада́ма из рая́ изгна́л еси́:/ разбо́йника же ще́дре испове́давша Тя на кресте́,/ вонь всели́л еси́, зову́ща:// помяни́ мя, Спа́се, во ца́рствии Твое́м.

Блаже́ни чи́стии се́рдцем, я́ко ти́и Бо́га у́зрят.

Тропарь: Воскре́с из ме́ртвых, совоскреси́л еси́ нас от страсте́й/ воскресе́нием Твои́м, Го́споди:/ сме́ртную же всю си́лу погуби́л еси́, Спа́се./ Сего́ ра́ди ве́рою Ти зове́м:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.

На 6: Блаже́ни миротво́рцы, я́ко ти́и сы́нове Бо́жии нареку́тся.

Тропарь: Тридне́вным Твои́м погребе́нием,/ и́же во а́де умерщвле́нныя, я́ко Бог, оживотвори́вый, совоздви́гл еси́,/ и нетле́ние всем, я́ко Благ, источи́л еси́ нам, ве́рою зову́щим всегда́:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.

Блаже́ни изгна́ни пра́вды ра́ди, я́ко тех есть Ца́рство Небе́сное.

Тропарь: Согре́шших нас сме́ртною осуди́л еси́ кля́твою, Живода́вче и Го́споди,/ те́лом же Твои́м, безгре́шне Влады́ко, пострада́в,/ сме́ртныя оживи́л еси́ зову́щия:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.

На 4: Блаже́ни есте́, егда́ поно́сят вам, и изжену́т, и реку́т всяк зол глаго́л на вы, лжу́ще Мене́ ра́ди.

Недели о расслабленном, глас 3:

Тропарь: Вознесы́йся во́лею на Дре́во,/ положи́лся еси́ я́ко мертв во гро́бе,/ и су́щия во а́де ме́ртвыя вся вку́пе оживи́в, Христе́,// воскреси́л еси́ Боже́ственною си́лою.

Ра́дуйтеся и весели́теся, я́ко мзда ва́ша мно́га на Небесе́х.

Тропарь: Ад срет Тя Ще́дре до́ле, огорчи́ся,/ свя́занныя отдава́я со тща́нием,/ Твое́ стра́шное пою́щия, Спа́се, Воскресе́ние,// во гла́сех немо́лчных.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Тро́ичен: Тро́ицу Ли́цы Тя чту,/ Еди́ницу же Существо́м пропове́даю,/ безнача́льне О́тче, Сы́не, Ду́ше Пра́вый: Бо́же всех,// с вы́шними стра́шными во́инствы.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Вся Боже́ственным манове́нием нося́й,/ держи́мь есть, Богоро́дице Де́во, во объя́тиях Твои́х,// всех нас восхища́я, от руки́ рабо́ты лука́ваго, я́ко Щедр.

Ма́лый вход (с Ева́нгелием):

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Хор: Прииди́те, поклони́мся и припаде́м ко Христу́. Спаси́ ны, Сы́не Бо́жий, Воскресы́й из ме́ртвых, пою́щия Ти: аллилу́иа.

Тропари́ и кондаки́ по вхо́де:

Тропа́рь воскре́сный, глас 3:

Да веселя́тся небе́сная,/ да ра́дуются земна́я;/ я́ко сотвори́ держа́ву мы́шцею Свое́ю Госпо́дь,/ попра́ сме́ртию смерть,/ пе́рвенец ме́ртвых бысть;/ из чре́ва а́дова изба́ви нас,// и подаде́ ми́рови ве́лию ми́лость.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Конда́к Неде́ли о рассла́бленном, глас 3:

Ду́шу мою́, Го́споди, во гресе́х вся́ческих,/ и безме́стными дея́ньми лю́те разсла́блену,/ воздви́гни Боже́ственным Твои́м предста́тельством,/ я́коже и разсла́бленнаго воздви́гл еси́ дре́вле,/ да зову́ Ти, спаса́емь:// Ще́дрый, сла́ва Христе́, держа́ве Твое́й.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Конда́к Па́схи, глас 8:

А́ще и во гроб снизше́л еси́, Безсме́ртне,/ но а́дову разруши́л еси́ си́лу,/ и воскре́сл еси́, я́ко победи́тель, Христе́ Бо́же,/ жена́м мироно́сицам веща́вый: ра́дуйтеся,/ и Твои́м апо́столом мир да́руяй,// па́дшим подая́й воскресе́ние.

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Я́ко Свят еси́, Бо́же наш и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно.

Диакон: Го́споди, спаси́ благочести́выя.

Хор: Го́споди, спаси́ благочести́выя.

Диакон: И услы́ши ны.

Хор: И услы́ши ны.

Диакон: И во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Трисвято́е:

Хор: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Чтец: И ду́хови твоему́.

Диакон: Прему́дрость.

Проки́мен Неде́ли о рассла́бленном, глас 1:

Чтец: Проки́мен, глас пе́рвый: Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас,/ я́коже упова́хом на Тя.

Хор: Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас,/ я́коже упова́хом на Тя.

Чтец: Ра́дуйтеся пра́веднии о Го́споде: пра́вым подоба́ет похвала́.

Хор: Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас,/ я́коже упова́хом на Тя.

Чтец: Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас,

Хор: Я́коже упова́хом на Тя.

Чте́ние Апо́стола:

Диакон: Прему́дрость.

Чтец: Дея́ний святы́х апо́стол чте́ние.

Диакон: Во́нмем.

Чте́ние Неде́ли о рассла́бленном (Деян., зач. 23: гл.9, стт.32-42):

Чтец: Во дни о́ны, бысть Петру́, посеща́ющу всех, сни́ти и ко святы́м живу́щим в Ли́дде: Обре́те же та́мо челове́ка не́коего, и́менем Ене́а, от осми́ лет лежа́ща на одре́, и́же бе разсла́блен. И рече́ ему́ Петр: Ене́е, исцеля́ет тя Иису́с Христо́с, воста́ни с посте́ли твоея́. И а́бие воста́: И ви́деша его́ вси живу́щии в Ли́дде и во Ассаро́не, и́же обрати́шася ко Го́споду. Во Иоппи́и же бе не́кая учени́ца, и́менем Тави́фа, я́же сказа́ема глаго́лется, се́рна: сия́ бя́ше испо́лнена благи́х дел и ми́лостынь, я́же творя́ше. Бысть же во дни ты́я, боле́вшей ей умре́ти: омы́вше же ю́, положи́ша в го́рнице. Близ же су́щей Ли́дде Иоппи́и, ученицы́ слы́шавше, я́ко Петр есть в ней, посла́ша два му́жа к нему́, моля́ще его́ не облени́тися приити́ до них. Воста́в же Петр и́де с ни́ма, его́же прише́дша возведо́ша в го́рницу, и предста́ша ему́ вся вдови́цы пла́чуща, и показу́юща ри́зы и оде́жды, ели́ка творя́ше, с ни́ми су́щи, Се́рна. Изгна́в же вон вся Петр, прекло́нь коле́на помоли́ся, и обра́щься к те́лу, рече́: Тави́фо, воста́ни. Она́ же отве́рзе о́чи свои́, и ви́девши Петра́, се́де. Пода́в же ей ру́ку, воздви́же ю́, и призва́в святы́я и вдови́цы, поста́ви ю́ жи́ву. Уве́дано же бысть се по всей Иоппи́и, и мно́зи ве́роваша в Го́спода.

Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде.

Там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении.

Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос; встань с постели твоей. И он тотчас встал.

И видели его все, живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу.

В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа, что значит: «серна»; она была исполнена добрых дел и творила много милостынь.

Случилось в те дни, что она занемогла и умерла. Ее омыли и положили в горнице.

А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил прийти к ним.

Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу, и все вдовицы со слезами предстали перед ним, показывая рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними.

Петр выслал всех вон и, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села.

Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее перед ними живою.

Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа.

Иерей: Мир ти.

Чтец: И ду́хови твоему́.

Диакон: Прему́дрость.

Аллилуа́рий Неде́ли о рассла́бленном, глас 5:

Чтец: Глас пя́тый: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Чтец: Ми́лости Твоя́, Го́споди, во век воспою́.

Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Чтец: Зане́ рекл еси́: в век ми́лость сози́ждется.

Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Диакон: Благослови́, влады́ко, благовести́теля свята́го Апо́стола и Евангели́ста Иоа́нна.

Иерей: Бог, моли́твами свята́го, сла́внаго, всехва́льнаго Апо́стола и Евангели́ста Иоа́нна , да даст тебе́ глаго́л благовеству́ющему си́лою мно́гою, во исполне́ние Ева́нгелия возлю́бленнаго Сы́на Своего́, Го́спода на́шего Иису́са Христа́.

Диакон: Ами́нь.

Диакон: Прему́дрость, про́сти, услы́шим свята́го Ева́нгелия.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: От Иоа́нна свята́го Ева́нгелия чте́ние.

Хор: Сла́ва Тебе́, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Чте́ние Ева́нгелия:

Диакон: Во́нмем.

Чте́ние Неде́ли о рассла́бленном (Ин., зач.14: гл.5, ст.1-15):

Диакон: Во вре́мя о́но, взы́де Иису́с во Иерусали́м. Есть же во Иерусали́мех на о́вчей купе́ли, я́же глаго́лется евре́йски Вифесда́, пять притво́р иму́щи. В тех слежа́ше мно́жество боля́щих, слепы́х, хромы́х, сухи́х, ча́ющих движе́ния воды́. А́нгел бо Госпо́день на вся́ко ле́то схожда́ше в купе́ль, и возмуща́ше во́ду: и и́же пе́рвее вла́зяше по возмуще́нии воды́, здрав быва́ше, яце́м же неду́гом одержи́мь быва́ше. Бе же ту не́кий челове́к, три́десять и осмь лет имы́й в неду́зе свое́м. Сего́ ви́дев Иису́с лежа́ща, и разуме́в, я́ко мно́га ле́та уже́ имя́ше в неду́зе, глаго́ла ему́: хо́щеши ли цел бы́ти? Отвеща́ Ему́ неду́жный: ей, Го́споди, челове́ка не и́мам, да егда́ возмути́тся вода́, вве́ржет мя в купе́ль: егда́ же прихожду́ аз, ин пре́жде мене́ сла́зит. Глаго́ла ему́ Иису́с: воста́ни, возми́ одр твой, и ходи́. И а́бие здрав бысть челове́к, и взем одр свой, и хожда́ше. Бе же суббо́та в той день. Глаго́лаху же жи́дове изцеле́вшему: суббо́та есть, и не досто́ит ти взя́ти одра́ твоего́. Он же отвеща́ им: И́же мя сотвори́ це́ла, Той мне рече́: возми́ одр твой и ходи́. Вопроси́ша же его́: кто есть Челове́к реки́й ти: возми́ одр твой и ходи́? Изцеле́вый же не ве́дяше, кто есть: Иису́с бо укло́нься, наро́ду су́щу на ме́сте. Пото́м же обре́те его́ Иису́с в це́ркви, и рече́ ему́: се здрав бысть, ктому́ не согреша́й, да не го́рше ти что бу́дет. И́де же челове́к, и пове́да иуде́ом, я́ко Иису́с есть, И́же мя сотвори́ це́ла.

После сего был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим.

Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда*, при которой было пять крытых ходов. //*Дом милосердия.

В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды,

ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.

Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет.

Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров?

Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня.

Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи.

И он тотчас выздоровел, и взял постель свою и пошел. Было же это в день субботний.

Посему Иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно тебе брать постели.

Он отвечал им: Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи.

Его спросили: кто Тот Человек, Который сказал тебе: возьми постель твою и ходи?

Исцеленный же не знал, кто Он, ибо Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте.

Потом Иисус встретил его в храме и сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже.

Человек сей пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус.

Хор: Сла́ва Тебе́, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе имяре́к), и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о бра́тиях на́ших, свяще́нницех, священномона́сех, и всем во Христе́ бра́тстве на́шем.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Прошения о Святой Руси: [2]

Еще́ мо́лимся Тебе́, Го́споду и Спаси́телю на́шему, о е́же прия́ти моли́твы нас недосто́йных рабо́в Твои́х в сию́ годи́ну испыта́ния, прише́дшую на Русь Святу́ю, обыше́дше бо обыдо́ша ю́ врази́, и о е́же яви́ти спасе́ние Твое́, рцем вси: Го́споди, услы́ши и поми́луй.

Еще́ мо́лимся о е́же благосе́рдием и ми́лостию призре́ти на во́инство и вся защи́тники Оте́чества на́шего, и о е́же утверди́ти нас всех в ве́ре, единомы́слии, здра́вии и си́ле ду́ха, рцем вси: Го́споди, услы́ши и ми́лостивно поми́луй.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Моли́тва о Свято́й Руси́: ⁶

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Бо́же Сил, Бо́же спасе́ния на́шего, при́зри в ми́лости на смире́нныя рабы́ Твоя́, услы́ши и поми́луй нас: се бо бра́ни хотя́щии ополчи́шася на Святу́ю Русь, ча́юще раздели́ти и погуби́ти еди́ный наро́д ея́. Воста́ни, Бо́же, в по́мощь лю́дем Твои́м и пода́ждь нам си́лою Твое́ю побе́ду.

Ве́рным ча́дом Твои́м, о еди́нстве Ру́сския Це́ркве ревну́ющим, поспе́шествуй, в ду́хе братолю́бия укрепи́ их и от бед изба́ви. Запрети́ раздира́ющим во омраче́нии умо́в и ожесточе́нии серде́ц ри́зу Твою́, я́же есть Це́рковь Жива́го Бо́га, и за́мыслы их ниспрове́ргни.

Благода́тию Твое́ю вла́сти предержа́щия ко вся́кому бла́гу наста́ви и му́дростию обогати́.

Во́ины и вся защи́тники Оте́чества на́шего в за́поведех Твои́х утверди́, кре́пость ду́ха им низпосли́, от сме́рти, ран и плене́ния сохрани́.

Лише́нныя кро́ва и в изгна́нии су́щия в до́мы введи́, а́лчущия напита́й, [жа́ждущия напои́], неду́гующия и стра́ждущия укрепи́ и исцели́, в смяте́нии и печа́ли су́щим наде́жду благу́ю и утеше́ние пода́ждь.

Всем же во дни сия́ убие́нным и от ран и боле́зней сконча́вшимся проще́ние грехо́в да́руй и блаже́нное упокое́ние сотвори́.

Испо́лни нас я́же в Тя ве́ры, наде́жды и любве́, возста́ви па́ки во всех страна́х Святы́я Руси́ мир и единомы́слие, друг ко дру́гу любо́вь обнови́ в лю́дех Твои́х, я́ко да еди́неми усты́ и еди́нем се́рдцем испове́мыся Тебе́, Еди́ному Бо́гу в Тро́ице сла́вимому. Ты бо еси́ заступле́ние и побе́да и спасе́ние упова́ющим на Тя и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Ектения́ об оглаше́нных:

Диакон: Помоли́теся, оглаше́ннии, Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: Ве́рнии, о оглаше́нных помо́лимся, да Госпо́дь поми́лует их.

Огласи́т их сло́вом и́стины.

Откры́ет им Ева́нгелие пра́вды.

Соедини́т их святе́й Свое́й собо́рней и апо́стольстей Це́ркви.

Спаси́, поми́луй, заступи́ и сохрани́ их, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Оглаше́ннии, главы́ ва́ша Го́сподеви приклони́те.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Да и ти́и с на́ми сла́вят пречестно́е и великоле́пое и́мя Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Литургия верных:

Ектения́ ве́рных, пе́рвая:

Диакон: Ели́цы оглаше́ннии, изыди́те, оглаше́ннии, изыди́те. Ели́цы оглаше́ннии, изыди́те. Да никто́ от оглаше́нных, ели́цы ве́рнии, па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Прему́дрость.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Ектения́ ве́рных, втора́я:

Диакон: Па́ки и па́ки, ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Прему́дрость.

Иерей: Я́ко да под держа́вою Твое́ю всегда́ храни́ми, Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Херуви́мская песнь:

Хор: И́же Херуви́мы та́йно образу́юще и животворя́щей Тро́ице Трисвяту́ю песнь припева́юще, вся́кое ны́не жите́йское отложи́м попече́ние.

Вели́кий вход:

Диакон: Вели́каго господи́на и отца́ на́шего Кири́лла, Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́, и господи́на на́шего (Высо́ко-) Преосвяще́ннейшаго (имярек), (архи-)епи́скопа (митрополита (титул)), да помяне́т Госпо́дь Бог во Ца́рствии Свое́м всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Иерей: Преосвяще́нныя митрополи́ты, архиепи́скопы и епи́скопы, и весь свяще́ннический и мона́шеский чин, и при́чет церко́вный, бра́тию свята́го хра́ма сего́, всех вас, правосла́вных христиа́н, да помяне́т Госпо́дь Бог во Ца́рствии Свое́м, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Я́ко да Царя́ всех поды́мем, а́нгельскими неви́димо дориноси́ма чи́нми. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О предложе́нных Честны́х Даре́х, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем, и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Дне всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Щедро́тами Единоро́днаго Сы́на Твоего́, с Ни́мже благослове́н еси́, со Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Возлю́бим друг дру́га, да единомы́слием испове́мы.

Хор: Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха,/ Тро́ицу Единосу́щную// и Неразде́льную.

Диакон: Две́ри, две́ри, прему́дростию во́нмем.

Си́мвол ве́ры:

Люди: Ве́рую во еди́наго Бо́га Отца́ Вседержи́теля, Творца́ не́бу и земли́, ви́димым же всем и неви́димым. И во еди́наго Го́спода Иису́са Христа́, Сы́на Бо́жия, Единоро́днаго, И́же от Отца́ рожде́ннаго пре́жде всех век. Све́та от Све́та, Бо́га и́стинна от Бо́га и́стинна, рожде́нна, несотворе́нна, единосу́щна Отцу́, И́мже вся бы́ша. Нас ра́ди челове́к и на́шего ра́ди спасе́ния сше́дшаго с небе́с и воплоти́вшагося от Ду́ха Свя́та и Мари́и Де́вы и вочелове́чшася. Распя́таго же за ны при Понти́йстем Пила́те, и страда́вша, и погребе́нна. И воскре́сшаго в тре́тий день по Писа́нием. И возше́дшаго на небеса́, и седя́ща одесну́ю Отца́. И па́ки гряду́щаго со сла́вою суди́ти живы́м и ме́ртвым, Его́же Ца́рствию не бу́дет конца́. И в Ду́ха Свята́го, Го́спода, Животворя́щаго, И́же от Отца́ исходя́щаго, И́же со Отце́м и Сы́ном спокланя́ема и ссла́вима, глаго́лавшаго проро́ки. Во еди́ну Святу́ю, Собо́рную и Апо́стольскую Це́рковь. Испове́дую еди́но креще́ние во оставле́ние грехо́в. Ча́ю воскресе́ния ме́ртвых, и жи́зни бу́дущаго ве́ка. Ами́нь.

Евхаристи́ческий кано́н:

Диакон: Ста́нем до́бре, ста́нем со стра́хом, во́нмем, свято́е возноше́ние в ми́ре приноси́ти.

Хор: Ми́лость ми́ра,/ же́ртву хвале́ния.

Иерей: Благода́ть Го́спода на́шего Иису́са Христа́ и любы́ Бо́га и Отца́ и прича́стие Свята́го Ду́ха, бу́ди со все́ми ва́ми.

Хор: И со ду́хом твои́м.

Иерей: Горе́ име́им сердца́.

Хор: И́мамы ко Го́споду.

Иерей: Благодари́м Го́спода.

Хор: Досто́йно и пра́ведно есть/ покланя́тися Отцу́ и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху,// Тро́ице единосу́щней и неразде́льней.

Иерей: Побе́дную песнь пою́ще, вопию́ще, взыва́юще и глаго́люще.

Хор: Свят, свят, свят Госпо́дь Савао́ф,/ испо́лнь не́бо и земля́ сла́вы Твоея́;/ оса́нна в вы́шних,/ благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне,// оса́нна в вы́шних.

Иерей: Приими́те, яди́те, сие́ есть Те́ло Мое́, е́же за вы ломи́мое во оставле́ние грехо́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Пи́йте от нея́ вси, сия́ есть Кровь Моя́ Но́ваго Заве́та, я́же за вы и за мно́гия излива́емая, во оставле́ние грехо́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Твоя́ от Твои́х Тебе́ принося́ще, о всех и за вся.

Хор: Тебе́ пое́м,/ Тебе́ благослови́м,/ Тебе́ благодари́м, Го́споди,// и мо́лим Ти ся, Бо́же наш.

Иерей: Изря́дно о Пресвяте́й, Пречи́стей, Преблагослове́нней, Сла́вней Влады́чице на́шей Богоро́дице и Присноде́ве Мари́и.

Задосто́йник Па́схи:

Припев: А́нгел вопия́ше Благода́тней:/ Чи́стая Де́во, ра́дуйся!/ И па́ки реку́: ра́дуйся!/ Твой Сын воскре́се/ тридне́вен от гро́ба,/ и ме́ртвыя воздви́гнувый:// лю́дие, весели́теся.

Ирмос: Свети́ся, свети́ся,/ но́вый Иерусали́ме:/ сла́ва бо Госпо́дня/ на тебе́ возсия́./ Лику́й ны́не/ и весели́ся, Сио́не./ Ты же, Чи́стая, красу́йся, Богоро́дице,// о воста́нии Рождества́ Твоего́.

Иерей: В пе́рвых помяни́, Го́споди, вели́каго господи́на и отца́ на́шего Кири́лла, Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́, и господи́на на́шего (Высоко-) Преосвяще́ннейшаго имярек, (архи-)епи́скопа (митрополита (титул)), и́хже да́руй святы́м Твои́м це́рквам, в ми́ре, це́лых, честны́х, здра́вых, долгоде́нствующих, пра́во пра́вящих сло́во Твоея́ и́стины.

Хор: И всех, и вся.

Иерей: И даждь нам еди́неми усты́ и еди́нем се́рдцем сла́вити и воспева́ти пречестно́е и великоле́пое и́мя Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: И да бу́дут ми́лости вели́каго Бо́га и Спа́са на́шего Иису́са Христа́ со все́ми ва́ми.

Хор: И со ду́хом твои́м.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Вся святы́я помяну́вше, па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О принесе́нных и освяще́нных Честны́х Даре́х, Го́споду помо́лимся.

Я́ко да человеколю́бец Бог наш, прие́м я́ во святы́й и пренебе́сный и мы́сленный Свой же́ртвенник, в воню́ благоуха́ния духо́внаго, возниспо́слет нам Боже́ственную благода́ть и дар Свята́го Ду́ха, помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Дне всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Соедине́ние ве́ры и прича́стие Свята́го Ду́ха испроси́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: И сподо́би нас, Влады́ко, со дерзнове́нием, неосужде́нно сме́ти призыва́ти Тебе́, Небе́снаго Бо́га Отца́, и глаго́лати:

Моли́тва Госпо́дня:

Люди: О́тче наш, И́же еси́ на небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ ва́ша Го́сподеви приклони́те.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Благода́тию и щедро́тами и человеколю́бием Единоро́днаго Сы́на Твоего́, с Ни́мже благослове́н еси́, со Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Свята́я святы́м.

Хор: Еди́н свят, еди́н Госпо́дь, Иису́с Христо́с, во сла́ву Бо́га Отца́. Ами́нь.

Прича́стны Па́схи и воскре́сный:

Хор: Те́ло Христо́во приими́те, исто́чника безсме́ртнаго вкуси́те.

Хвали́те Го́спода с Небе́с, хвали́те Его́ в вы́шних. Аллилу́иа. (Трижды)

Прича́стие:

Диакон: Со стра́хом Бо́жиим и ве́рою приступи́те.

Хор: Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне, Бог Госпо́дь и яви́ся нам.

Иерей: Ве́рую, Го́споди, и испове́дую, я́ко Ты еси́ вои́стинну Христо́с, Сын Бо́га жива́го, прише́дый в мир гре́шныя спасти́, от ни́хже пе́рвый есмь аз. Еще́ ве́рую, я́ко сие́ есть са́мое пречи́стое Те́ло Твое́, и сия́ есть са́мая честна́я Кровь Твоя́. Молю́ся у́бо Тебе́: поми́луй мя и прости́ ми прегреше́ния моя́, во́льная и нево́льная, я́же сло́вом, я́же де́лом, я́же ве́дением и неве́дением, и сподо́би мя неосужде́нно причасти́тися пречи́стых Твои́х Та́инств, во оставле́ние грехо́в и в жизнь ве́чную. Ами́нь.

Ве́чери Твоея́ та́йныя днесь, Сы́не Бо́жий, прича́стника мя приими́; не бо враго́м Твои́м та́йну пове́м, ни лобза́ния Ти дам, я́ко Иу́да, но я́ко разбо́йник испове́даю Тя: помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м.

Да не в суд или́ во осужде́ние бу́дет мне причаще́ние Святы́х Твои́х Та́ин, Го́споди, но во исцеле́ние души́ и те́ла.

Во время Причащения людей:

Хор: Те́ло Христо́во приими́те, Исто́чника безсме́ртнаго вкуси́те.

После Причащения людей:

Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

По́сле Прича́стия:

Иерей: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́, и благослови́ достоя́ние Твое́.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Единожды, протяжно)

Иерей: Всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Да испо́лнятся уста́ на́ша/ хвале́ния Твоего́ Го́споди,/ я́ко да пое́м сла́ву Твою́,/ я́ко сподо́бил еси́ нас причасти́тися/ Святы́м Твои́м, Боже́ственным, безсме́ртным и животворя́щим Та́йнам,/ соблюди́ нас во Твое́й святы́ни/ весь день поуча́тися пра́вде Твое́й.// Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Ектения́ заключи́тельная:

Диакон: Про́сти прии́мше Боже́ственных, святы́х, пречи́стых, безсме́ртных, небе́сных и животворя́щих, стра́шных Христо́вых Та́ин, досто́йно благодари́м Го́спода.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: День весь соверше́н, свят, ми́рен и безгре́шен испроси́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Ты еси́ освяще́ние на́ше и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: С ми́ром изы́дем.

Хор: О и́мени Госпо́дни.

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Заамво́нная моли́тва:

Иерей: Благословля́яй благословя́щия Тя, Го́споди, и освяща́яй на Тя упова́ющия, спаси́ лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, исполне́ние Це́ркве Твоея́ сохрани́, освяти́ лю́бящия благоле́пие до́му Твоего́: Ты тех возпросла́ви Боже́ственною Твое́ю си́лою, и не оста́ви нас, упова́ющих на Тя. Мир ми́рови Твоему́ да́руй, це́рквам Твои́м, свяще́нником, во́инству и всем лю́дем Твои́м. Я́ко вся́кое дая́ние бла́го, и всяк дар соверше́н свы́ше есть, сходя́й от Тебе́ Отца́ све́тов и Тебе́ сла́ву и благодаре́ние и поклоне́ние возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Хор: Благословлю́ Го́спода на вся́кое вре́мя,/ вы́ну хвала́ Его́ во усте́х мои́х./ О Го́споде похва́лится душа́ моя́,/ да услы́шат кро́тции, и возвеселя́тся./ Возвели́чите Го́спода со мно́ю,/ и вознесе́м И́мя Его́ вку́пе./ Взыска́х Го́спода, и услы́ша мя,/ и от всех скорбе́й мои́х изба́ви мя./ Приступи́те к Нему́, и просвети́теся,/ и ли́ца ва́ша не постыдя́тся./ Сей ни́щий воззва́, и Госпо́дь услы́ша и,/ и от всех скорбе́й его́ спасе́ и́./ Ополчи́тся А́нгел Госпо́день о́крест боя́щихся Его́,/ и изба́вит их./ Вкуси́те и ви́дите, я́ко благ Госпо́дь:/ блаже́н муж, и́же упова́ет Нань./ Бо́йтеся Го́спода, вси святи́и Его́,/ я́ко несть лише́ния боя́щимся Его́./ Бога́тии обнища́ша и взалка́ша:/ взыска́ющии же Го́спода не лиша́тся вся́каго бла́га./ Прииди́те, ча́да, послу́шайте мене́,/ стра́ху Госпо́дню научу́ вас./ Кто есть челове́к хотя́й живо́т,/ любя́й дни ви́дети бла́ги?/ Удержи́ язы́к твой от зла,/ и устне́ твои́, е́же не глаго́лати льсти./ Уклони́ся от зла и сотвори́ бла́го./ Взыщи́ ми́ра, и пожени́ и́./ О́чи Госпо́дни на пра́ведныя,/ и у́ши Его́ в моли́тву их./ Лице́ же Госпо́дне на творя́щия зла́я,/ е́же потреби́ти от земли́ па́мять их./ Воззва́ша пра́веднии, и Госпо́дь услы́ша их,/ и от всех скорбе́й их изба́ви их./ Близ Госпо́дь сокруше́нных се́рдцем,/ и смире́нныя ду́хом спасе́т./ Мно́ги ско́рби пра́ведным,/ и от всех их изба́вит я́ Госпо́дь./ Храни́т Госпо́дь вся ко́сти их,/ ни еди́на от них сокруши́тся./ Смерть гре́шников люта́,/ и ненави́дящии пра́веднаго прегреша́т./ Изба́вит Госпо́дь ду́ши раб Свои́х,/ и не прегреша́т// вси, упова́ющии на Него́.

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Сла́ва Тебе́, Христе́ Бо́же, упова́ние на́ше, сла́ва Тебе́.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды)

Отпу́ст:

Иерей: Воскресы́й из ме́ртвых Христо́с, И́стинный Бог наш...

И осеняет предстоящих Крестом на три стороны, громко произнося при каждом осенении:

Иерей: Христо́с воскре́се!

Люди: Вои́стину воскре́се!

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды, поскору)

И нам дарова́ живо́т ве́чный, покланя́емся Его́ тридне́вному Воскресе́нию.

Многоле́тие:

Хор: Вели́каго Господи́на и Отца́ на́шего Кири́лла,/ Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́,/ и Господи́на на́шего (Высоко-) Преосвяще́ннейшаго имярек,/ (архи-)епи́скопа (митрополита (титул)),/ богохрани́мую страну́ на́шу Росси́йскую,/ настоя́теля, бра́тию и прихо́жан свята́го хра́ма сего́/ и вся правосла́вныя христиа́ны,// Го́споди, сохрани́ их на мно́гая ле́та.

[1] Если поют два хора возможен следующий вариант:

Первый раз тропарь поет духовенство, второй — один хор, третий раз тропарь поет другой хор.

[2] Прошения и молитва о Святой Руси размещены на сайте «Новые богослужебные тексты», предназначеном для оперативной электронной публикации новых богослужебных текстов, утверждаемых для общецерковного употребления Святейшим Патриархом и Священным Синодом.

Читать полностью

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 10 мая (вечер 11 мая) 2025г.

Неделя 4-я по Пасхе, о расслабленном. Глас 3.

Всенощное бдение. Великая Вечерня.

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре: [1]

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Дважды)

На третий раз до середины:

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в

Хор: И су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)