Поделиться
Апостол Павел
Гал., 203 зач., II, 16-20.
Комментирует священник Антоний Борисов.
«Только верой!» — так звучит один из главных лозунгов протестантизма. Сторонники протестантской Реформации подчеркивают, что поступки имеют перед лицом веры — оправдывающего человека дара Божия — второстепенное значение. Для подтверждения такого понимания используются обычно цитаты из посланий апостола Павла. Например — из его послания к Галатам. Отрывок из второй главы данного библейского произведения читается сегодня во время утреннего богослужения. Давайте послушаем.
Глава 2.
16 однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.
17 Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.
18 Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.
19 Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу,
20 и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.
Апостол Пётр в своем соборном послании однажды заметил, что в текстах его собрата по служению — апостола Павла — встречаются не совсем понятные места. Как кажется, одно из таких мест мы с вами только что услышали. Здесь довольно тонко святой Павел говорит о соотношении веры и добрых дел в вопросе спасения. И некоторые из читателей апостола не поняли, что он, собственно, хотел сказать.
Например, именно на прозвучавшем отрывке из послания к Галатам построили собственную концепцию спасения и оправдания вожди Реформации. И прежде всего — Мартин Лютер. Лютер, устав от бесконечных внутренних метаний и болезненных размышлений о собственном спасении, по сути, отверг идею о возможности оправдания через дела. При этом, реформатор цитировал как раз апостола Павла, который пишет о превосходстве веры над законом. Но прав ли был Лютер? Действительно ли апостол призвал нас забыть о значении добрых поступков и увидеть спасение исключительно в вере?
Забегая вперёд, сразу скажу — нет. Апостол никогда и ни при каких обстоятельствах не поощрял греховности и лености. В его рассуждениях о превосходстве веры над законом заключается совершенно иной посыл. Понять его можно, только соприкоснувшись с религиозно-культурной спецификой среды, в которой Павел был воспитан и затем проповедовал. Речь об иудейском сообществе, конечно же.
Внутри ветхозаветной цивилизации на самом позднем этапе её существования оформилось и закрепилось представление о самоценности религиозных обрядов. Что работать они могут без какого-то искреннего духовного вклада со стороны человека. Конечно — в обыденной жизни дела часто говорят сами за себя. Но даже в светской жизни правильный поступок, осуществлённый без душевного сопереживания, может обернуться пустышкой. Что уж говорить про духовную сферу?
Апостол настаивает, во-первых, на недопустимости какой-либо неискренности и лукавства в духовной жизни. Когда форма подменяет собой содержание. А какое-либо религиозное действие осуществляется только внешне. Подобное, надо сказать, было распространено в иудейской среде. Во-вторых, и как следствие предыдущего утверждения, правильная иерархия в духовной жизни выстраивается только тогда, когда в её основание полагается крепкая вера в Бога.
Вера в данном случае представляет собой не просто согласие с тем, что Господь существует, а доверие к Нему и верность, которая выражается через совершение конкретных поступков. Но они ценны, в первую очередь, не сами по себе, а потому что служат средством реализации внутренних убеждений человека. Потому не правы оказались вожди Реформации, указавшие на отсутствие необходимости тщательного исполнения заповедей Божиих. Апостол к подобному, как мы выяснили, не призывал.
Рассуждения святого Павла, безусловно, посвящены очень тонкой материи и требуют основательного осмысления. Но если христианин поймёт педагогический посыл апостола и благодаря его указаниям выстроит верное понимание духовной жизни, то избежит ненужных крайностей, превратив свою духовную жизнь в гармоничный союз веры и действия.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Вечная уборка. Анна Тумаркина
Поделиться
Анна Тумаркина
На заре воцерковления я прочитала довольно много аскетической литературы. В частности, меня очень интересовали труды Святых Отцов, посвященные борьбе с грехом. Я настолько увлеклась, что мне начало казаться, будто все Евангелие можно свести к одному призыву: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное». Но один случай из жизни заставил всерьез задуматься: а так ли это?
Однажды ко мне в гости пришла подруга. Я очень ждала ее и изо всех сил старалась подготовиться к визиту: вытерла пыль, вымыла полы, пропылесосила ковры. Но когда дорогая гостья пришла и села на диван в гостиной, чтобы пообщаться, я продолжила натирать стеклянные дверцы комода.
— Ань, присядь, давай пообщаемся! — попросила подруга.
— Мне стыдно с тобой разговаривать, пока у комода такие грязные дверцы — отвечала я.
Она подождала, пока я закончу, и снова пригласила присесть поговорить.
— Но разве ты не видишь, какая над тобой пыльная люстра? — искренне недоумевала я, — вот только сейчас и заметила. Надо хоть немного пыль согнать.
И в этот момент подруга смущенно улыбнулась и поднялась с места:
— Извини, Аня. Тебе как-то не до меня. Лучше в другой раз зайду — сказала она и ушла.
Я очень расстроилась. Выходит, так готовилась к приходу гостя, что для самого гостя посреди бесконечной уборки и места не осталось.
Мне кажется, примерно то же самое происходит, если всю духовную жизнь свести только к борьбе с грехом. Жизнь становится грехоцентричной. А центром для христианина должен быть Господь!
Радость богообщения, благодарность Создателю за мир, сотворенный Им, — на все это, увы, может просто не хватить душевных сил. Бог никогда не покидает Своих детей, но зацикливаясь только на борьбе с грехами, рискуешь перестать видеть Спасителя, уповать на его милосердие, радоваться Его воскресению и ценить Его искупительную жертву! Вместо радости, света и покоя в, казалось бы, чисто выметенную и убранную горницу души приходит уныние — еще более серьезный грех, чем те, что ты безостановочно выметаешь.
Бороться с грехом, безусловно, необходимо. И рассуждать о своих грехах — тоже. Это — одна из жизненных задач христианина. Не просто так каждый из нас — воин Христов. Но надо радоваться возможности покаяния, а не унывать из-за греха. И горницу души нужно почаще убирать. Главное, чтобы уборка не по разуму не явилась препятствием для общения с Богом — самым дорогим и желанным гостем.
Автор: Анна Тумаркина
Все выпуски программы Частное мнение
Образ Божией Матери «Нерушимая Стена»
Поделиться
Собор Святой Софии в Киеве построил в одиннадцатом веке благоверный князь Ярослав Мудрый. Внутреннее пространство храма по его приглашению украсили византийские мастера. Под сводом центральной части алтаря они выполнили мозаичный образ Пресвятой Богородицы. Царица Небесная изображена в иконописной традиции Оранта, что в переводе с латинского языка означает Молящаяся.
Пречистая Дева стоит на золотом подножии, с молитвенно воздетыми руками. Платье небесно-голубого цвета перехвачено красным поясом. За него заправлен небольшой белый платок — символ милосердия Небесной Заступницы, утирающей слёзы страдающих людей. С головы Божией Матери на плечи спускается пурпурный плащ — тот самый Покров, который Она распростёрла над молящимися во Влахернском храме Константинополя в 910 году. Это чудо легло в основу праздника Покрова Пресвятой Богородицы.
Над фигурой Пресвятой Девы в киевском храме Святой Софии византийский мастер поместил цитату из библейской книги Псалтырь: «Бог посреди города, и он не поколеблется». Под городом здесь подразумевается Церковь, объединяющая христиан всех времён, Царство Божие. Богородица в молитвенных песнопениях издревле называлась Нерушимой Стеной Небесного града. Этот эпитет в устной традиции стал названием киевской Оранты. В народном сознании он закрепился ещё и потому, что мозаика на протяжении веков оставалась как новая. Киевский митрополит Евгений Болховитинов писал в 1825 году: «За невредимое сохранение сей иконы Божией Матери богомольцы называют ее Нерушимой Стеной и относятся к ней с особым благоговением».
Во второй половине девятнадцатого века в России распространились образы с надписанием «Нерушимая Стена» — они воспроизводили иконографию мозаичной Оранты из киевского собора Святой Софии. Многие эти списки прославились чудотворениями. И 1898 году Церковь установила празднование иконы Божией Матери «Нерушимая Стена» в неделю Всех святых.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Николай Чехов. «Крестьянский мальчик (Ванька Жуков)»
Поделиться
— Дядя Андрей, ты видел раньше вот эту картину? «Крестьянский мальчик» Николая Чехова.
— Да, Паша, видел. Я много раз бывал здесь, в Таганрогском художественном музее.
— А я впервые. И очень меня это произведение тронуло! Хотя, казалось бы, что особенного? Изображение крестьянского мальчика на холсте тридцать на сорок сантиметров. Курносый профиль, ухо, как пельмень, круглый подбородок. Светло-рыжие волосы торчат из-под нелепой фуражки.
— Ну, нелепым высокий картуз с козырьком кажется только на взгляд из двадцать первого века. А в 1881 году, когда создавалась картина, это была модная вещица. Полагаю, художник свой головной убор надел мальчишке на голову, чтобы его развеселить.
— И не получилось! Ребёнок не по-детски серьёзен. Пухлые губы сосредоточенно поджаты, брови удивлённо приподняты. И взгляд печальный.
— Усталый.
— О чём и речь! Юному герою картины несладко приходится. И так жаль мальчишку! Подобное чувство я испытывал, когда читал рассказ Антона Чехова «Ванька» о таком же вот несчастном подростке, который живёт у чужих людей и страдает. Писатель, кстати, не родственник художнику Николаю Чехову?
— Родной брат. Всего у Чеховых было семеро детей. Николай родился вторым, Антон третьим. Они выросли здесь, в Таганроге. А в 1876 году семейство перебралось в Москву. Восемнадцатилетний Николай к этому времени поступил в столичное училище живописи, ваяния и зодчества.
— А Антон?
— А Антон в свои шестнадцать остался в Таганроге один, доучиваться в гимназии. Чтобы прокормиться, продавал вещи, подрабатывал репетитором.
— А родители ему не помогали?
— Не было возможности. Глава семьи, Павел Егорович, был из крепостных, смог стать купцом второй гильдии, но разорился. И в столице переселенцы бедствовали. Тогда их очень выручал художественный дар Николая. Он много рисовал за деньги, чтобы прокормить родных. Заказчики отмечали его талант писать портреты, передавать характер человека, настроение, боль и радость.
— Потому и смог Николай Чехов так точно проиллюстрировать рассказ своего брата.
— Картина «Крестьянский мальчик» — вовсе не иллюстрация. Историю Ваньки Жукова Антон Павлович написал через пять лет после того, как Николай Павлович создал своё полотно. Это общественное мнение связало воедино проникновенные произведения братьев. И даже на некоторых выставках в конце девятнадцатого, начале двадцатого века портрет экспонировался под названием «Ванька Жуков».
— И это неудивительно! Картина и рассказ — как две части единого целого.
— Пожалуй! Николай и Антон Чеховы обладали особым даром сострадания. В своём творчестве они призывали людей относиться друг к другу внимательней и милосердней. Именно это роднит картину «Крестьянский мальчик» с рассказом «Ванька».
Картину Николая Чехова «Крестьянский мальчик» можно увидеть в Таганрогском художественном музее.
Все выпуски программы: Краски России
