Памяти архимандрита Наума (Байбородина)

Поделиться

Фото: Johannes Plenio / Pexels

Немецкий инженер Карл Бенц вошёл в историю как создатель первого в мире автомобиля с двигателем внутреннего сгорания. В конце 19-го века это было поистине изобретение, изменившее мир. Сам пионер автомобилестроения говорил, что успехом обязан любимой жене — Берте «Берта всегда стояла рядом со мной на хрупком корабле моей жизни. И когда он, казалось, неумолимо шёл ко дну, смело и решительно поднимала новые паруса надежды» — писал Карл Бенц о супруге, с которой они прожили вместе 65 лет.

Карл и Берта познакомились в 1870-м году, в немецком городе Пфорцгейме, на званом вечере в одном из знатных домов. Отец Берты, господин Рингер, состоятельный человек, владелец строительной компании, приехал туда вместе с дочерью. Бенца, простого инженера-механика и работягу, пригласили на бал в качестве некой диковинки. Многих забавляли рассказы Бенца о «безлошадной коляске», которую он якобы сам придумал и до мелочей разработал. Бенц же пришёл на званый вечер в надежде, что кто-нибудь искренне проникнется задумкой и согласится стать инвестором его изобретения. Однако лишь один человек в тот вечер слушал Карла с замиранием сердца — Берта Рингер. Её душа отзывалась на каждое слово изобретателя. И когда Карл одиноко стоял в уголке бальной залы, Берта подошла к нему и искренне произнесла: «Господин Бенц, я верю, что ваши идеи изменят мир».

Через два года после того памятного бала, в 1872-м, Карл и Берта обвенчались. Родители девушки поначалу были против этого брака. Они хотели выдать дочь за обеспеченного и уважаемого человека. Но видя, как искренне молодые люди любят друг друга, смягчились. Новобрачные переехали в Мангейм, где Карл открыл небольшую слесарную мастерскую. Вскоре на свет появились дети — всего у Бенцев их было пятеро. Семья жила скромно. Берта, выросшая в богатстве, спокойно приняла новые реалии жизни. Сама готовила, стирала, убиралась и шила. Карл почти всё время проводил в мастерской — чтобы большая семья держалась на плаву, нужно было много работать. А по ночам он трудился над двигателем для «безлошадной коляски». Долгое время у Бенца ничего не получалось. Мотор никак не хотел заводиться. В новогоднюю ночь 1879 года, после скромного праздничного ужина, Берта вдруг предложила мужу зайти в мастерскую и попытать счастья ещё раз. Бенц вспоминал: «Я завёл машину. И она заработала! В тот же самый миг с улицы донёсся звон церковных колоколов — мы восприняли его как благословение наших трудов».

Весть о том, что Бенцу удалось воплотить свой замысел в жизнь, быстро облетела город Мангейм. У Карла появились инвесторы. Несколько местных предпринимателей вложили деньги в создание первого в мире автомобиля. И вот, наконец, он выехал на улицы города! Прохожие не верили своим глазам. Но Карлу удалось проехать на своей «безлошадной коляске» лишь несколько метров. Что-то хлопнуло, полетели искры, и мотор встал. Снова — насмешки, недоверие. А самое худшее — инвесторы потребовали возместить затраты. Они не верили, что Карлу удастся устранить недостатки в своём изобретении. Чтобы с ними рассчитаться, Бенц влез в долги. Семья оказалась на грани нищеты. Но рядом с Карлом по-прежнему была Берта. Она не роптала, не укоряла мужа. Каждый день Берта повторяла супругу, что верит в его силы. Что трудные времена обязательно закончатся. Поддержка жены вдохновляла Бенца. За короткий срок он доработал конструкцию двигателя. Однако, после происшествия, никто уже не воспринимал всерьёз «безлошадную коляску». Бенц не мог поверить: потрачено столько времени, пережито столько лишений, и всё это — зря?..

Утром 5 августа 1888 года Карл проснулся, и не обнаружил во дворе свой автомобиль. Не было нигде и жены. Ещё до рассвета Берта села в машину и направилась в город Пфорцгейм! Она преодолела расстояние в 106 километров. И поздним вечером того же дня остановила безлошадный экипаж у дверей дома своих родителей. Затем отправила мужу телеграмму о том, что путешествие прошло благополучно. На самом деле не всё было безоблачно: в дороге автомобиль потребовалось дозаправить — для этого подошла жидкость для отбеливания из аптеки. А когда засорился топливный шланг, находчивая Берта прочистила его длинной шляпной булавкой. Несколько раз на бездорожье машину приходилось подталкивать. Но всё это были пустяки: главное — путешествие Берты показало всем потенциал изобретения её мужа. Так что появлению на свет автомобиля, такого привычного для нас сегодня, мы обязаны удивительной семейной истории — истории любви, супружеской преданности и поддержки.

Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен

• Карл и Берта Бенц
• Митрополит Антоний Сурожский и его семья
• Николай и Варвара Лобачевские

Поделиться

Фото: Brett Sayles / Pexels

Митрополит Сурожский Антоний, епископ Русской православной церкви в Западной Европе, всемирно известный проповедник и духовный писатель, говорил, что в своей семье научился многим важным вещам. Например, ценить каждый подаренный Богом день рядом с близкими людьми. О своих родных владыка Антоний не раз вспоминал в книгах и разговорах с духовными чадами.

Андрей Блум, будущий митрополит Сурожский, появился на свет 19 июня 1914-го года в швейцарском городе Лозанне — родители тогда были за границей в отпуске. Его отец, Борис Эдуардович Блум, был дипломатом, и имел шотландские корни. Мать, Ксения Николаевна, приходилась родной сестрой знаменитому композитору Александру Скрябину. Бабушка по матери — обрусевшая итальянка, училась русскому языку по романам Ивана Тургенева, и всю жизнь разговаривала возвышенным тургеневским слогом. В России Андрею довелось прожить совсем немного. В 1915-м вся семья — отец, мать, бабушка и мальчик — уехала в Персию, современный Иран. Бориса Эдуардовича назначили туда на дипломатическую службу. В Персии Блумы провели около семи лет. В эти годы воспитанием Андрея занималась в основном бабушка, поскольку родители работали. «Бабушка у меня была замечательная; она много мне вслух читала, так что я не по возрасту много знал, и это было очень ценно», — вспоминал митрополит Антоний. В 1920-м до Персии докатились отголоски Октябрьского переворота в России. Большевики пытались «экспортировать революцию» в Иране — они спровоцировали в чужой стране народные восстания. Сменилось правительство. Жить там стало небезопасно, и Блумы приняли спешное решение перебраться в Европу. Осели во Франции, взяв с собой только самое необходимое. Денег, чтобы нанять большую квартиру для всей семьи, не хватило. Поэтому поначалу долгое время пришлось снимать углы порознь. Владыка вспоминал, что найти комнату женщине с ребёнком было довольно сложно. Хозяин жилья, в котором разместилась его мать, разрешал ей видеться с сыном днём, но оставлять его на ночь запрещал. Такая же история с жильём сложилась и у бабушки. Поэтому порой Андрею с мамой приходилось рисковать. Например, вечером Ксения Николаевна выводила мальчика из дома, чтобы хозяин комнаты видел. Потом возвращалась и отвлекала его разговором, пока Андрюша на четвереньках незаметно проползал обратно в комнату. Когда у Блумов, наконец, появилась квартира, где они смогли жить вместе, это был настоящий праздник. Владыка Антоний позже делился переживаниями: «Я испытывал блаженное счастье; до сих пор, когда я вижу самые светлые сны, они происходят в той квартире».

Именно тогда пришёл к вере отец Андрея. «Он посещал церковь, молился, читал Евангелие и аскетическую литературу», — позже вспоминал владыка Антоний. Увы, Борис Эдуардович рано ушёл из жизни — в 53 года. Митрополит рассказывал, как однажды, незадолго до кончины, отец произнёс слова, которые навсегда врезались в память: «Единственное, что действительно важно — знать, для чего ты живёшь и за что готов умереть». Этот отцовский наказ помог будущему владыке Антонию обрести жизненный путь — понять, что он хочет жить для Христа, и, если нужно, умереть за Него.

В 2003-м году митрополит Сурожский Антоний отошёл ко Господу в Лондоне, где долгие годы служил патриаршим экзархом и главой Сурожской епархии. Последний приют он обрёл рядом с родными людьми — матерью и бабушкой. Владыка часто рассказывал духовным чадам о родительском подарке, который однажды в детстве получил на Рождество — маленький трёхцветный российский флаг. «Мне тогда объяснили, что это наш русский флаг: русские снега, русские моря, русская кровь. Я с флагом не мог расстаться, и до сих пор чувствую его под рукой», — вспоминал владыка. Чувство Родины, как и чувство семьи, в которой все друг друга любят, митрополит Сурожский Антоний пронёс через всю жизнь.

Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен

• Карл и Берта Бенц
• Митрополит Антоний Сурожский и его семья
• Николай и Варвара Лобачевские

Поделиться

Фото: Ayrat / Pexels

Выдающийся русский математик Николай Иванович Лобачевский обзавёлся семьёй довольно поздно — в 44 года. К тому времени от друзей и коллег он успел получить прозвище «старый холостяк». Но в 1829 году, в Казани, Лобачевский встретил Варвару Алексеевну Моисееву. Она стала верной спутницей жизни учёного, человеком, который его понимал и во всём поддерживал. В браке с Варварой Алексеевной математик прожил 24 года — до самой своей кончины.

Будущие супруги познакомились на балу. Николай Иванович в то время уже был видным деятелем науки, возглавлял Императорский Казанский университет. Отец Варвары, отставной коллежский советник, дворянин и богатый помещик Алексей Фёдорович Моисеев, устраивал большой приём. Приглашение получил и Лобачевский. Двадцатилетняя Варенька много о нём слышала. Заочно Николай Иванович почему-то представлялся юной барышне бородатым старцем — наподобие Архимеда, изображение которого она видела в учебнике арифметики. Но когда слуга почтительно доложил, что «господин Лобачевский пожаловать изволили», в залу вошёл молодой ещё человек — высокого роста, худощавый, с шапкой тёмно-русых, вьющихся волос. Весь вечер Варенька не могла отвести от Николая Ивановича глаз. Впрочем, Лобачевский стал центром всеобщего внимания. Он вдохновенно и интересно рассказывал об университете, и даже читал стихи собственного сочинения. Талант и учёность Николая Ивановича покорили Вареньку. Она полюбила Лобачевского всей душой.

Чтобы чаще видеть учёного, Варенька даже стала посещать его лекции в университете. А вскоре, в 1830-м, в Казань пришла холера. Николай Иванович переоборудовал университет под госпиталь. Чтобы ухаживать за больными и выздоравливающими, требовались руки. Неожиданно самой активной помощницей Лобачевского стала Варенька Моисеева. Эта «изнеженная барышня», как прежде думал о ней Николай Иванович, самоотверженно трудилась. Лобачевский посмотрел на девушку другими глазами. И — полюбил... Когда через несколько месяцев холера отступила, он пригласил Варвару на прогулку. Они стали часто видеться. А в октябре 1832-го года обвенчались в Крестовоздвиженской университетской церкви.

Друзья математика замечали, что после женитьбы его как будто подменили. Прежде замкнутый и порой даже угрюмый, он стал открыто-добродушным, часто шутил. Дом Лобачевских всегда был гостеприимно открыт, в Казани их стали называть «примерными супругами». У Варвары Алексеевны и Николая Ивановича родились шестеро детей — четыре сына и две дочери. Супруги устраивали званые обеды и даже ставили семейные спектакли. Часто по вечерам Лобачевский собирал домашних, и читал вслух книги Николая Гоголя — особенно в семье любили «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». Многие знакомые Лобачевских отмечали, что у супругов были разные, едва ли не противоположные характеры. Николай Иванович — спокойный, порой даже флегматичный. Варвара Алексеевна — эмоциональная, вспыльчивая. При они умели найти подход друг к другу и жили дружно.

Семейные заботы не мешали Николаю Ивановичу заниматься наукой. Однако работал он так много и интенсивно, что к 60 годам почти полностью ослеп. Варвара Алексеевна за руку водила мужа в университет, где он продолжал преподавать. Тогда же супруги пережили огромную трагедию —скончалась их дочь Надежда, а следом за ней — старший сын, Алексей. В это тяжёлое время Лобачевские изо всех сил поддерживали друг друга. И всё же утрата сильно подкосила Николая Ивановича. Лобачевский вышел в отставку и приобрёл загородное имение — Беловолжскую Слободку, куда перебралась на жительство вся семья. Супруги посадили сад, завели пасеку, построили мельницу. Так, в мирных занятиях сельским хозяйством, прошли последние годы Николая Ивановича. Он отошёл ко Господу в феврале 1856-го. Варвара Алексеевна надолго пережила супруга. После его кончины она с детьми переехала в Петербург. Вдова великого учёного бережно хранила рукописи его научных трудов. И каждое лето приезжала в Беловолжскую Слободку, где всё напоминало ей о любимом муже.