«Семья священномученика Сергия Мечева». Анна Грушина

У нас в гостях была главный редактор Московского журнала, кандидат исторических наук Анна Грушина.

Мы говорили о семье священномученика Сергия Мечева — в частности, о жизни и судьбе его дочери Елизаветы.

Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.

Все выпуски программы Светлый вечер

Алексей Пичугин:

— Друзья, здравствуйте. «Светлый вечер» на «Светлом радио». Сегодня четверг и поэтому в эфире наша совместная программа с музеем и исследовательского центра «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова, директор музея.

Ксения Толоконникова:

— Добрый вечер.

Алексей Пичугин:

— Я Алексей Пичугин. И у нас в гостях, мы очень рады, что снова в нашей студии кандидат исторических наук, главный редактор «Московского журнала» Анна Филипповна Грушина. Добрый вечер.

Анна Грушина:

— Добрый вечер.

Ксения Толоконникова:

— И с Анной Филипповной мы продолжаем давно когда-то начатый разговор о семье священномученика Сергия Мечёва. Помнится, когда-то мы записывали беседу об его старшей дочери, об Ирине Сергеевне, с которой, как я понимаю, Анне Филипповне довелось общаться. Наши слушатели, должно быть, помнят этот эфир. Еще тогда мы собрались записать рассказ Анны Филипповны о самой младшей дочери отца Сергия, Елизавете Сергеевне. Но как-то долго не складывалось это и вот, наконец, сегодня мы с радостью приступаем к этому давно запланированному делу. Анна Филипповна, с Елизаветой Сергеевной вы ведь тоже были знакомы лично?

Анна Грушина:

— Да, да, да, Ксения. Я была знакома лично с Елизаветой Сергеевной, только я чуть-чуть вас поправлю. Елизавета Сергеевна была не самой младшей. После нее еще через два года родилась Анна, Анна была 25-го года рождения, Елизавета Сергеевна 23-го. Анна уже почти не была с семьей, она вышла замуж за военного, уехала с ним, судьба военного, понятно, они переезжали из города в город, и потом обосновались в Петрозаводске. Все время Анна Сергеевна там жила, была библиотекарем, вырастила детей, дождалась внуков. Она ушла из жизни в 2004 году, но я ее не видела никогда. Ее навещала крестница старшей Ирины Сергеевны, внучка Алексея Сергеевича, второго сына. Была Ирина Сергеевна, Алексей Сергеевич, Елизавета Сергеевна и Анна Сергеевна. Внучка Алексея Сергеевича ее навещала в Петрозаводске, возвращалась, рассказывала какие-то мелочи. В целом, Ирина Сергеевна, которая внучка, не очень многословна в отношении семьи, я ее понимаю. Но лично я общалась и с Ириной Сергеевной. Как я говорила в предыдущем эфире о ней, очень много я получила из этого общения, очень много узнала о семье именно из первых уст, от Ирины Сергеевны. Елизавета Сергеевна ушла из жизни в 1996 году. Она тоже жила при храме святителя Николая в Кленниках последние годы жизни, там ее, как говорится, досматривали. Когда, бывало, встречались в трапезной, оставались вдвоем, она очень много рассказывала, совершенно иное. Она была мягче, приветливее, добрее.

Ксения Толоконникова:

— Вы сказали о ней, помню, в нашем разговоре, что она была сама кротость.

Анна Грушина:

— Да. Она была, во-первых, больше всех похожа на отца. Если смотришь на фотографии, глаза одинаковые. Ирина Сергеевна волевая, сильная, по-другому быть не могло, как мы тогда говорили, на ней держалась семья. А Елизавета Сергеевна вся была сама кротость, вся ее жизнь была посвящена близким. Она ухаживала за больной мамой. Когда ушла из жизни мама, матушка, жена священномученика Сергия...

Алексей Пичугин:

— Когда это произошло?

Анна Грушина:

— Евфросиния Николаевна умерла в начале 60-х, пятьдесят какой-то год, сейчас точно не скажу, потому что у меня на даты плохая память.

Алексей Пичугин:

— Простите, Анна Филипповна, мы уже далеко не первый раз говорим о семье отца Сергия, я ни разу у вас не спрашивал, где они жили. Где они жили в период служения отца Сергия в храме святителя Николая до ареста, и где они жили потом уже после его гибели в сороковые-пятидесятые годы в Москве, какие это адреса?

Анна Грушина:

— Сороковые-пятидесятые это была Маросейка, дом притча на Маросейке, который был построен трудами старца Алексея, отца священномученика Сергия. Этот дом был построен при попечительстве книгоиздателя Сытина. Эту историю мы с вами вспоминали или нет, я могу ее вкратце повторить, потому что это интересно.

Алексей Пичугин:

— Про дом нет, не вспоминали.

Анна Грушина:

— Книгоиздатель Сытин, если вы идете, храм святителя Николая в Кленниках, это Маросейка, дом 5. А следующий дом 7, громадный такой монстр.

Алексей Пичугин:

— Да, да, громадный дом.

Анна Грушина:

— Он сейчас смотрится немаленьким, а тогда, можете себе представить, в начале прошлого века, когда Эрихсон построил этот доходный дом для книгоиздателя Сытина по его заказу, этот дом загородил совершенно маленький, уютный храм святителя Николая в Кленниках.

Ксения Толоконникова:

— Навис над ним просто.

Анна Грушина:

— А там стояли некоторые строения, одно из них был склад, где хранились свечи, утварь. В другом домике жила семья старца Алексея, он был маленький, двор глубокий, как колодец, и если были сильные дожди, туда заливало воду так, что дети на досках по этой воде, простите, плавали, отталкиваясь одной ногой, они плыли по двору. Было очень сыро, очень холодно и без того, а когда поставил Сытин этот дом, то вообще ситуация стала тяжелой. И Сытин во искупление того, что он совершил, построил во дворе дома вместо этих маленьких строений дом притча, архитектор тот же, Эрихсон.

Алексей Пичугин:

— Если мы смотрим на закрытые всегда ворота между домом Эрихсона и Сытинским домом...

Анна Грушина:

— Это въезд во двор.

Алексей Пичугин:

— Да, это въезд во двор, и оттуда из-за храма видится двухэтажный домик, это он и есть?

Анна Грушина:

— Да, да, это тот самый дом притча, который был построен трудами старца Алексея, и мы об этом никогда не говорили ни в одном эфире. Старец Алексей попал под серьезное наказание, потому что посчитало начальство, что он построил этот дом самовольно, без разрешений, и на него было даже открыто дело. Я как-то публиковала его объяснение, его письмо в епархиальное управление по этому поводу, где он говорил, что когда он жил очень тяжело и очень стесненно и когда его больная жена (у нее было больное сердце, она очень плохо себя в этой сырости чувствовала) то до этого никому не было дела. А когда стали более удобные условия жизни, почему и чем он провинился, прослужив столько лет? Дело в итоге было закрыто, но ему изрядно, как мы бы сейчас сказали...

Алексей Пичугин:

— Потрепали нервы.

Анна Грушина:

— Потрепали нервы, да, да. И Мечёвы, после того, как храм был закрыт...

Алексей Пичугин:

— До этого они все жили в этом доме?

Анна Грушина:

— И когда закрыли храм, они жили в этом доме, но этот дом был превращен в коммуналку. Там на первом этаже жила схиигуменья, похороненная у Тихвинского храма.

Ксения Толоконникова:

— Гавриила.

Анна Грушина:

— Она жила на первом этаже этого дома. Он двухэтажный, первый и полуподвал. Она жила в этом полуподвале. Когда к ней гости приходили, она входили через окно, не через дверь, прямо к ней в ее комнату.

Ксения Толоконникова:

— То есть так получилось, что хотя дом поделили на коммунальные квартиры, соседство осталось привычным. Как это бывало часто, старались собраться вместе свои, да?

Анна Грушина:

— К сожалению, нет, кроме Гавриилы, я никого не назову из прихожан храма. Матушка Гавриила была духовной дочерью еще старца Алексея. Там были разные люди, более того, они недолюбливали семью Мечёвых. Там была одна семья, как вспоминала Ирина Сергеевна, в которой ее глава служил на Лубянке, и его жена, так вспоминала Ирина Сергеевна, не факт, что это было так, просто когда люди оказываются в таких обстоятельствах, им может что-то утрированно казаться. Но, тем не менее, это, видимо, была любопытная женщина, она все время заглядывала, подглядывала. У Мечёвых долго сохранялось на втором этаже три комнаты. И пока была жива Евфросиния Николаевна, все Мечёвы жили там, а уже потом, когда храм передали ЦК ВЛКСМ, это было в конце 60-х, и в самом храме была типография, бухгалтерия, то дом расселили. В этом доме тоже была и бухгалтерия и какие-то службы. Когда дом вернули в 90-м году, то соседствовали приход и службы ЦК ВЛКСМ.

Алексей Пичугин:

— Храм вернули, а дом вернули уже сильно позднее.

Анна Грушина:

— Частично. Сначала вернули одну комнату, в которой сейчас трапезная, маленькая. В этой комнате сразу иконы стояли, обратились к святейшему патриарху Алексею, тогда быстро очень вернули чудотворную храмовую Федоровскую икону, она была в Сергиевом Посаде в музее. В этой комнате служили молебны перед Федоровской, а там продолжали работать люди. И надо сказать, это воспоминание Ирины Сергеевны, я тогда не была этому свидетелем, потому что работала и прибегала только изредка. А уже когда вернули полностью, и первая служба состоялась в декабре, тогда эта служба была в храме. А до этого служились молебны в одной комнате. Эти люди, работавшие в ЦК ВЛКСМ, и детей своих там окрестили в этой комнате и в храме и много жертвовали, относились очень хорошо. Однозначно это было так.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомню, что в гостях у «Светлого радио» сегодня Анна Грушина, кандидат исторических наук и главный редактор «Московского журнала». Последнее про адреса можно, это интересно?

Ксения Толоконникова:

— И перейдем к Елизавете Сергеевне.

Алексей Пичугин:

— Вернемся к Елизавете Сергеевне. На таком краеведческом порыве нельзя не выяснить. Куда их переселили? Сейчас, я правильно понимаю, что весь дом передан назад приходу?

Анна Грушина:

— Ну, конечно, он был передан еще, потихоньку эти службы освобождали.

Алексей Пичугин:

— В середине 90-х.

Анна Грушина:

— Дом передан, но территория очень маленькая, и храм в принципе нуждается в помещениях каких-то. Но ничего не поделаешь, как есть, так есть. Дом передали очень скоро, полностью освободили.

Алексей Пичугин:

— А куда семья Мечёвых переехала тогда в 60-е?

Анна Грушина:

— Семья Мечёвых оставались только Елизавета Сергеевна и Ирина Сергеевна. Они получили по однокомнатной квартире, кто-то в Ясенево, кто-то еще где-то. А потом я уже знаю их, когда они были в храме полностью. И Елизавета Сергеевна и Ирина Сергеевна. Весь дом расселяли, как сейчас расселяют, по реновации дают людям какую-то площадь, люди разъезжаются, так же было тогда. Тогда ближайшей окраиной Москвы было Ясенево, и получилось так.

Ксения Толоконникова:

— Да, тогда выселяли туда. И в этом же доме притча Елизавета Сергеевна и появилась на свет.

Анна Грушина:

— Да, она появилась на свет в этом доме, Ирина Сергеевна в этом доме. Елизавета появилась на свет раньше срока, потому что в доме случился пожар. Евфросиния Николаевна, ее мама, очень сильно испугалась, начались преждевременные роды. Елизавета Сергеевна считала, что это стало причиной ее заболевания, у нее с 14 лет была справка, что у нее психическое заболевание, чуть ли не шизофрения, но на самом деле, как мы все понимали, она была просто немножко блаженная. Ее доброта и ее кротость объясняются именно этим. Когда ее мама ушла из жизни, она очень много времени проводила в Ташкенте у архимандрита Бориса (Холчева), о котором мы с вами, по-моему, говорили.

Ксения Толоконникова:

— Говорили.

Анна Грушина:

— Там она ухаживала за его старушками, как он говорил «мои старушки». При нем жила келейница, которая потом приняла монашеский постриг. При нем жили еще какие-то старушки, которых он досматривал и которые помогали и лично ему, и при храме, и принимали прихожан. Это была его семья, которая с ним переехала, там образовалась, кто-то пришел к нему там. И Елизавета Сергеевна очень много времени проводила там. Она вспоминала, что когда приехала надолго первый раз, потому что до этого она не могла оставить маму... Евфросиния Николаевна после того, как узнала, что ее Сережа никогда не вернется, мы говорили об этом в эфире об Ирине Сергеевне, она отвернулась к стене и сказала: Сережа первый раз меня обманул, он обещал вернуться и не вернулся. Два дня она молчала, потом уже вообще не могла встать, она лежала, у нее отказали ноги, и Елизавета Сергеевна ухаживала за ней. Добывала средства на жизнь Ирина Сергеевна, помимо того, что она работала в институте туберкулеза, у нее было в трудовой книжке одно рабочее место. Во время войны это был эвакогоспиталь, потом снова институт туберкулеза, там она защитила кандидатскую диссертацию. При этом она умудрялась навещать Маросейских прихожан, навещать священников в ссылках, отца Павла Челищева — священномученик, который отбывал срок в Кадникове вместе с отцом Сергием, а потом получил разрешение, во Владимирской области он жил, его навещала. Навещала Маросейских прихожан. Зарабатывала переводами, она хорошо знала немецкий язык. На ее плечах была семья. А Елизавета Сергеевна это был ангел-хранитель домашнего очага, она присматривала за мамой, помогала брату. И когда Алексей Сергеевич оказался в лагере, она ездила к нему в лагерь, сначала под Белоруссией, потом это был Север.

Алексей Пичугин:

— Тоже очень интересная история его жизни. Я помню, вы так любопытно про это рассказывали. Можно тоже о нем чуть-чуть?

Анна Грушина:

— Можно, но у нас на Елизавету Сергеевну вообще времени не останется.

Алексей Пичугин:

— Чуть-чуть хотя бы.

Анна Грушина:

— Немножко можно. Он служил в армии, когда началась война, служил он под Брестом. Естественно, в самые первые недели войны они попали...

Ксения Толоконникова:

— В окружение.

Анна Грушина:

— Из этого окружения он бежал, он и еще один его товарищ. Он добежал до Смоленской области, там остановился, но вскоре и туда пришли немцы, и он был на оккупированной территории. Поэтому, как только эта оккупированная территория была освобождена, естественно, он был арестован. Это может быть противоестественно для человека, но это естественно по условиям военного времени. Он был арестован, был осужден и был направлен в лагерь под Минском. Елизавета Сергеевна ездила к нему туда, она рассказывала потом, что ей очень пригодилась эта справка о ее нездоровье, потому что по этой справке легко можно было купить билет.

Ксения Толоконникова:

— Потому что предпочитали не связываться с психичкой, так что ли?

Анна Грушина:

— Кто его знает, почему, но иногда она туда из института туберкулеза сопровождала больных.

Ксения Толоконникова:

— Ей устраивали эти командировки.

Анна Грушина:

— Ей устраивал это директор института Шмелев, о котором мы тоже хотели сделать с вами программу, удивительный совершенно человек.

Ксения Толоконникова:

— Николай Андреевич Шмелев.

Анна Грушина:

— Есть подтверждение тому, что на его квартире проходили тайные литургии.

Ксения Толоконникова:

— А он тоже из Маросейцев в анамнезе?

Анна Грушина:

— Да, он пел на клиросе в Маросейке. Директор института туберкулеза. Удивительный был человек, невероятной скромности. Когда у людей была такая, как мы бы сегодня сказали, подпорченная биография, и их никуда не брали на работу, он брал их к себе в институт туберкулеза санитарами, Елизавету Сергеевну лаборанткой.

Ксения Толоконникова:

— Вы рассказывали, я помню, что окончив школу, она пошла на ускоренные медицинские курсы и после этого уже всю жизнь работала лаборанткой в институте туберкулеза.

Анна Грушина:

— Она работала не всю жизнь, она работала, но не очень долго. Всю жизнь работала там Ирина Сергеевна. А она, в силу того, что надо было и за мамой ухаживать, и к брату в лагерь ездить, и еще выполнять массу попечительских обязанностей, потому что в это время тяжело болела Ольга Алексеевна Мечёва, любимая сестра отца Сергия... Он ее очень любил, они дружили. У нее была совершенно трагическая судьба, она вышла замуж за Петра Юргенсона, он был моложе ее. Отец Алексей, как потом они поняли, был против этого брака, но она его не послушалась. Мы уже не раз говорили с вами о том, что отец Алексей никогда не говорил дважды, он говорил один раз и человек или выполнял его волю или не выполнял.

Ксения Толоконникова:

— Или слышал или не слышал.

Алексей Пичугин:

— Это понятно, что сложно спустя сто лет, но он настойчив был или он действительно...

Анна Грушина:

— Нет, он сказал ей как бы некоторой притчей. Он сказал, что у одной девушки было два жениха, Иван Иванович и второй жених. И он дал ей понять, кого он считает предпочтительно женихом. Она не послушала, вышла замуж за Петра Юргенсона, он был намного ее моложе. Брак был такой стихийный, она его за муки полюбила, он ее за сострадание к ним. Он был арестован и сидел в тюрьме некоторое время очень короткое за то, что выбрасывали икону, он вышел возмущенный и сказал, что не смейте этого делать. Из какого-то храма разрушали и выбрасывали. Его под белые ручки, он оказался в тюрьме, она носила ему передачи. Такой скоропалительный брак. Родила она сына Алексея, который был назван в честь дедушки, старца Алексея. Но мальчик был тяжело болен гемофилией, он умер отроком, когда ему было не так много лет. Они расстались с Петром Юргенсоном, она работала где-то продавцом, оказавшись на оккупированной территории или не на оккупированной. Она работала продавцом в магазине, и когда хозяин этого магазина...

Ксения Толоконникова:

— Директор.

Анна Грушина:

— Директор, он хозяин, директор, это оккупированная была территория, возможно, и хозяин, кто его знает. Он непотребно себя повел, стал оказывать знаки внимания, но воспитанная правильно, она это все отвергла. Он ей сказал: ты пожалеешь. Пришла ревизия, и не досчитались в пачках пшена, сахара по сколько-то грамм, и она сидела по уголовной статье. И когда вернулась оттуда, она очень тяжело болела. Жила в коммуналке, у нее была комната в коммунальной квартире, очень тяжело болела. Надо сказать, произошло ее вторичное воцерковление. И она рассказывала Елизавете Сергеевне, которая за ней тоже ухаживала, она очень боялась смерти. Елизавета Сергеевна вышла в магазин за какими-то покупками, вернулась, она лежит с совершенно просветленным лицом и говорит: а ко мне папа приходил. Это рассказ Елизаветы Сергеевны, он есть у меня на пленке, на кассете, надо поскорее оцифровать, потому что потом может быть просто беда. Но я до сих пор, виновата, это не сделала. Она говорит, что ко мне приходил папа. Елизавета Сергеевна спрашивает: твой папа (то есть старец Алексей) или мой папа (священномученик Сергий). Она говорит: твой папа, мой брат. Он приходил и сказал мне, что ты не бойся, мы там тебя ждем. Я у него спросила: а вы там живете все вместе? Он сказал: нет, я этажом выше. Вот такая была история. И она сказала: я перестала бояться смерти. У Елизаветы Сергеевны было очень много попечений, и она лаборанткой работала недолго. Пока была нужда в том, чтобы она больных сопровождала. А потом, когда полностью потребовалось ее внимание маме, она уволилась.

Алексей Пичугин:

— А у нас небольшой перерыв, буквально минута, и мы вернемся в нашу студию. Напомню, что сегодня, как всегда по четвергам, совместная программа «Светлого радио» и музея и исследовательского центра «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова директор музея. Я Алексей Пичугин. И вместе с нами сегодня Анна Филипповна Грушина, кандидат исторических наук, главный редактор «Московского журнала». Мы вспоминаем Елизавету Сергеевну Мечёву.

Алексей Пичугин:

— Возвращаемся в студию «Светлого радио». Сегодня, как всегда по четвергам, наша совместная историческая программа с музеем и исследовательским центром «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова здесь, я Алексей Пичугин. И с нами Анна Филипповна Грушина, главный редактор «Московского журнала», кандидат исторических наук.

Ксения Толоконникова:

— Я так понимаю, что уволиться из института туберкулеза Елизавете Сергеевне опять помог ее диагноз, существующий или не существующий. Она могла не работать, у нее была какая-то группа инвалидности.

Анна Грушина:

— Да, она не попадала под статью тунеядства, и поэтому... Господь все устраивает очень промыслительно.

Ксения Толоконникова:

— Вы вспоминали о том, что они были очень разными, Елизавета Сергеевна и Ирина Сергеевна, и что Елизавета Сергеевна была человеком, не то чтобы мистически настроенным, но, во всяком случае, чутким к тем знакам, которые посылает Господь. И что те обстоятельства, на которые Ирина Сергеевна не обратила бы внимания, находили отклик в душе Елизаветы Сергеевны.

Анна Грушина:

— Вы очень правильно сформулировали, Ксения. Ирина Сергеевна была человеком от науки, скажем так. Она в силу обстоятельств, в силу того, что ее так заставила жизнь, была очень собранной. Она, например, даже последние годы в своей келье лежала и слушала литургию по трансляции, услышав какое-то нестроение, а службу она знала наизусть с детства... Есть воспоминания Елены Костецкой, это духовная дочь священномученика Сергия, которая во время войны создавала в Ярославле кафедру иностранных языков, отца Сергия она навещала во всех ссылках, была очень близка к семье. И вот однажды, когда она приехала в Кадников, дети были у отца Сергия летом, и она в своих воспоминаниях пишет, что Ира заболела, у нее была ангина, болело горло, она лежала с обвязанным платком горлом, а отец Сергий служил. И она периодически на его возгласы отвечала сиплым-сиплым голосом. Она знала литургию от и до и очень любила богослужения, как и Елизавета Сергеевна. Но она была другой. Услышав какое-то нестроение, она потом устраивала...

Ксения Толоконникова:

— Ирина Сергеевна?

Анна Грушина:

— Да, Ирина Сергеевна. Она устраивала такой разнос, невзирая на лица, что мы смотрели на настоятеля протоиерея Александра Куликова с ужасом и думали: ну, он ей сейчас ответит. Но он был тоже очень кротким, очень смиренным человеком, его смирение превосходило все мыслимые и немыслимые для современного... он не был современным священником, я имею в виду по времени, он вырос в алтаре, он был человеком закалки настоящей. Но его смирение потрясало всех, кто был рядом, оно удивляло. С кем бы я потом ни говорила, к нему ходили очень многие люди из Союза писателей, и кто бы потом о нем ни говорил, все отмечали его смирение. Он смиренно все выслушивал, говорил, что да-да-да, исправимся. А Елизавета Сергеевна она бы напротив даже не обратила внимания, она бы, наверное, душой сопереживала, сочувствовала, она была другой совершенно. Я не могу сказать, что Ирину Сергеевну не посещал Господь, еще как посещал, но у Елизаветы Сергеевны эти знаки были явными, выраженными. Я читала следственное дело Анны Алексеевны, ее тетушки.

Ксения Толоконникова:

— За которой она ухаживала потом.

Анна Грушина:

— Нет, за Анной Алексеевной она не ухаживала, за Ольгой ухаживала. Анна Алексеевна была арестована в 32-м году вместе с архимандритом Борисов (Холчевым), тогда он не был архимандритом, иерей был Борис Холчев, ему не меняли имя при постриге. Было арестовано около 20 человек на Маросейке, и в том числе Анна Алексеевна. Я читала ее следственное дело, где следователь пишет: а эта дура Мечёва. То есть, как я понимаю, по характеру, по образу мыслей, по своему устроению к ней была близка Елизавета Сергеевна. Она даже неизвестно где захоронена.

Ксения Толоконникова:

— Анна Алексеевна?

Анна Грушина:

— Анна Алексеевна, да. Она то ли юродствовала, она бродила с котомкой по Москве. Я очень сожалею, что не записала, где я прочитала. Я думаю, Бог даст, я вернусь и найду эти воспоминания, у кого я прочитала это, что она пришла в очередной дом прихожан Маросейских, это были 50-е годы, а в очередной, потому что она бродила по Москве, заходила иногда к бывшим прихожанам. Коммуналка. И муж этой женщины, к которой она пришла, говорит супруге своей, что накличет на нас беду. А она услышала, была в коридоре и разговор этот услышала. И они только слышат, хлопнула дверь, закрылась, и больше никогда и никто ее не видел.

Ксения Толоконникова:

— Но со своей семьей она не жила, с сестрами Мечёвыми, с племянницами?

Анна Грушина:

— Нет с семьей она не жила. Я говорю, она юродствовала, на мой взгляд, по тому, как это следственное дело я прочитала, я поняла, она тоже.... Она не была, как он сказал дурой и умалишенной, она юродствовала. И вот к ней была близка по внутреннему устроению Елизавета Сергеевна? Она не юродствовала, но эти знаки свыше она слышала и чувствовала, как никто.

Ксения Толоконникова:

— Помните, этот рассказ, она передавала слова своего дедушки, старца Алексея, обращенные к маме своей, к Евфросинии Николаевне, к жене священномученика Сергия. «Фрося, — сказал дедушка, — самые трудные годы в твоей жизни будут 29 и 30-й». Это когда он уже уезжал последний раз, последняя встреча их была. Напомните, пожалуйста, эту историю.

Анна Грушина:

— Да, это было перед отъездом старца в Верею.

Алексей Пичугин:

— А он в Вереи и почил.

Анна Грушина:

— В Верее он почил. Это было перед его отъездом в Верею. Он тогда многим прихожанам, с кем ему довелось говорить, сказал какие-то очень сокровенные слова, очень важные для них впоследствии, они потом это вспоминали. А Евфросинии Николаевне он сказал. Во-первых, он всегда очень ее любил, трепетно ее любил. Здесь стоит напомнить эту историю, когда после русско-японской войны к нему пришла купчиха Шафоростова с маленькой девочкой Лизой, со своей дочкой узнать о судьбе брата, как о брате молиться, он пропал без вести, молиться как о живом, или как о почившем. И он ей сказал: молитесь как о живом, он скоро вернется. А девочку погладил по голове и сказал: моя сноха будущая.

Алексей Пичугин:

— Да, это когда ей было всего 15 лет, и она не помышляла вообще ни о каком замужестве.

Анна Грушина:

— Конечно. И во время Первой мировой войны она в составе купеческого поезда уезжает сестрой милосердия на фронт, а Сергий Мечёв, студент Московского университета, который мобилизации не подлежал, потому что был единственным сыном у отца, ушел добровольцем и поскольку тоже закончил один курс медицинского факультета, ушел братом милосердия, и на фронте они встретились. Она вспоминает их первую встречу, когда она его увидела и подумала: ой-ёй-ёй, какой худой, какой тощий, совсем уж прям, совсем худенький, жалкий. А поженились они, когда уже отец Сергий...

Ксения Толоконникова:

— Будущий отец Сергий.

Анна Грушина:

— Да, еще не был отцом Сергием, но твердо понимал, работал тогда в Наркомпросе и уже склонялся к тому, что он примет священный сан. Это было уже в то время, когда становиться священником было — выходить на подвиг. И он на этот пастырский подвиг вышел. Вообще старцы говорили, что пастырский подвиг выше подвига мученического. Но он совершил и пастырский и мученический подвиг свой.

Ксения Толоконникова:

— И жена его в этом поддержала и сопутствовала ему.

Анна Грушина:

— Она его всегда поддерживала. Старец Алексей говорил: Фрося, вынести тот образ жизни, который был у нее, можешь только ты, потому что отец Сергий посвятил себя полностью приходу. Она ему иногда говорила: иди, Сережа, тебя ждет вторая семья. И Сережа шел. Он говорил ей: знаешь, старушка — они называли друг друга старик и старушка — знаешь, старушка, мы с тобой еще поживем вместе, вот когда состаримся, мы вместе поживем. Откуда фраза, что Сережа меня обманул.

Ксения Толоконникова:

— Что обещал вернуться.

Анна Грушина:

— Она все ждала, когда же они поживут, наконец, вместе.

Ксения Толоконникова:

— Она же берегла его вещи, одежду.

Анна Грушина:

— Она говорила, не трогайте, когда кто-то говорил, вот мы возьмем рубашку его или брюки перешьем. Она говорила, не трогайте.

Алексей Пичугин:

— Вернется, не в чем будет ходить.

Анна Грушина:

— Да, старичок вернется, в чем ходить будет.

Алексей Пичугин:

— А как она узнала о его гибели?

Анна Грушина:

— О его гибели? Дело в том, что приход Маросейский, узнавали через разных людей, в том числе, и через жен сотрудников НКВД. Люди были разные в НКВД, и жены их были разные. Когда узнавали, то даты назывались самые разные, говорили, что жив, всяко говорили. Были три даты его кончины, одна в конце декабря 41-го года, вторая в ноябре 41-го года, а третья подлинная дата стала ясна только после того, как открыли следственные дела и на запрос семьи пришел ответ, что был приговорен. Потом я видела это дело, видела в нем его личную роспись. Люди церковные часто поверят во что-то и верят, и считают — это предание, мы должны ему следовать. И когда пытаешься объяснять, что вот документ — нет, это подделали подпись, нет, он был расстрелян 6 ноября. Нет, он не был расстрелян 6 ноября, его 20 ноября приговорили к расстрелу, 22 ноября, очень быстро все это происходило, на его якобы кассационную, как мы сейчас скажем, жалобу ответили, что нет, приговор остается в силе. А расстреляли его 6 января в ночь на Рождество 42-го года то ли во внутренней тюрьме НКВД города Ярославля, то ли на тамошнем полигоне, этого не знает до сих пор никто. Я недавно разговаривала с бывшим заместителем Ярославского НКВД, он уже давно не работает, разговор был очень частным. Я у него спросила, как узнать, где. Он говорит: ну, попробуйте. До этого мы пытались, ответа не было. Хотя бы узнать, где расстрелян и где, в какой могиле. Мы же сейчас знаем в Бутове списки, а отца Сергия мы не знаем, а очень хочется. Я лично хочу до конца своей жизни узнать все-таки, где это произошло, где его останки.

Ксения Толоконникова:

— И семья узнала о том, что он расстрелян, в 50-е годы.

Анна Грушина:

— Да, в 50-е годы.

Ксения Толоконникова:

— Они получили это дело.

Анна Грушина:

— Нет, дело они не получили, они получили ответ из НКВД, что приговор приведен в исполнение. Даже еще позже, когда уже реабилитирован, был расстрелян, приговор приведен в исполнение тогда-то. Так они узнали эту дату.

Алексей Пичугин:

— Десять лет прожили в безвестности.

Анна Грушина:

— Да, и матушка Евфросиния ждала его и ждала.

Ксения Толоконникова:

— Очень многие семьи так жили, надо сказать.

Анна Грушина:

— Да, да. Это такая история, которая внутри, сколько я ни вспоминаю и сколько уже ни приходилось... думаешь, ну ладно, я напишу это ручкой на бумаге, наберу на компьютере, и мне станет легче. Мне до сих пор не становится легче, я думаю о том, что пережила эта великая женщина, это просто трудно себе представить. Она тоже была арестована, через жену Алексея Максимовича Горького Андрееву удалось ей выхлопотать ссылку в Кадников, где был муж.

Алексей Пичугин:

— Сколько они там прожили?

Анна Грушина:

— Они прожили там одно лето, на лето привозили им детей. Детей не отдал в детский дом брат Евфросинии Николаевны, Глеб Николаевич Шафоростов. Он не был женат, оформил на них опекунство.

Алексей Пичугин:

— А в Кадникове отец Сергий мог служить тайно где-то?

Анна Грушина:

— Тайно, у него была келья, где он служил. Он не просто мог, он служил постоянно. И я рассказываю воспоминания Костецкой, он служит литургию, а Ира с ангиной на его возгласы отвечает.

Алексей Пичугин:

— А, это как раз там.

Анна Грушина:

— Да, это было в Кадникове, там он служил постоянно.

Алексей Пичугин:

— Напомню, друзья, что в гостях у «Светлого радио» сегодня Анна Грушина, кандидат исторических наук и главный редактор «Московского журнала».

Ксения Толоконникова:

— Какого храма прихожанками были Ирина Сергеевна и Елизавета Сергеевна в промежутке между Маросейками.

Анна Грушина:

— Елизавета Сергеевна, как я уже сказала, была прихожанкой Успенского собора города Ташкента. Она почти все время была у архимандрита Бориса. Я начала рассказывать, потом мы ушли немножко в сторону. Она вспоминала, как она первый раз приехала к отцу Борису на долгое время и на исповедь пришла. Исповедалась, как она говорит, два или три раза. Она горько плакала, эти исповеди, как она говорила, дались ей очень тяжело, потому что она считала, что накопила такое количество... Человек церковного устроения строго на себя смотрит, и когда идет покаяние не только в делах не тех, словах не тех, но и помыслах. В общем, она очень долго исповедовалась, ей даже старушки сделали замечание, что, мол, что ж такого в твоей жизни, что ты вот так долго каешься, это она сама вспоминала.

Ксения Толоконникова:

— А старушкам до всего дело есть.

Анна Грушина:

— Даже церковным старушкам всегда, да, да, да. Я вспоминаю свою историю, это начало 70-х годов. Я пришла в храм Успения в Вишняках, он никогда не закрывался, стояла за колонной, а тогда у меня часто были такие состояния, я приходила в храм и начинала плакать, вероятно, негде было поплакать, я плакала там. Как сейчас я понимаю, душа просила, она очищалась в этих слезах. А бабушки за спиной говорили: наверное, аборт сделала. И мне было так больно и так стыдно. Я думала, зачем они так говорят, зачем. А потом я привыкла, что старушки они везде старушки.

Ксения Толоконникова:

— Упокой их, Боже.

Анна Грушина:

— Они любят поговорить и на завалинках. Так было с Елизаветой Сергеевной, что очень милые, очень церковные старушки архимандрита Бориса недоумевали, ну в чем она так долго кается. И она рассказывала, что после этого жить ей стало намного легче, проще. То есть, Елизавета Сергеевна была прихожанкой Успенского собора города Ташкента. Приезжала в Москву наездами и снова в Успенский собор. Ирина Сергеевна, как я понимаю, бывала, но не была, она не считала себя прихожанкой храма Ильи Обыденного, но бывала там. И конечно тайные закрытые литургии, на них она причащалась, на них она бывала гораздо чаще, чем где-то.

Ксения Толоконникова:

— А эти тайные закрытые литургии продолжались и в 50-е, и в 60-е годы и позднее?

Анна Грушина:

— Конечно.

Ксения Толоконникова:

— На квартире у Шмелева?

Анна Грушина:

— На самых разных квартирах. И у прихожанок Маросейки, Соловьева, такая была прихожанка. У очень многих. И еще Ирина Сергеевна много навещала священников ссыльных, которые потом жили за сотым километром. А так чтобы она стала прихожанкой какого-то определенного храма, она о себе такого не говорила. Я всегда боюсь, не солги на святого, не солги ни на кого. Не надо домысливать, додумывать. То, что она мне говорила, говорю я. Если кому-то другому она что-то другое говорила, не знаю, но я свидетельствую с ее слов.

Ксения Толоконникова:

— А какие-то отношения связывали сестер обеих, Ирину Сергеевну, Елизавету Сергеевну с их храмом в Кузнецах, откуда и пришел потом на Маросейку отец Александр Куликов? Проще говоря, были ли они знакомы с первым настоятелем храма святителя Николая после возвращения, до того, как он стал на Маросейке настоятелем?

Анна Грушина:

— Опять же точно не скажу. Я знаю, что Кузнецовских священников они знали, но чтобы были прихожанами, еще раз повторяю...

Алексей Пичугин:

— Сложно было их не знать, поскольку пересечений слишком много было.

Анна Грушина:

— Ну да. Потом это был такой интеллигентский приход. Если я ходила в Успение в Вешняках, то там было много всяких старушечек, было много даже старушечек, как я понимала, это были монахини, которые не носили монашеские одежды. Одна даже, однажды у меня была такая достаточно тяжелая история, приезжала ко мне с бидончиком святой воды по поручению священника и кропила мою квартиру. И я теперь понимаю, она вроде матушка Елена, матушка Елена, судя по всему, она была монахиней. Там была такая публика. А Кузнецы сами о себе расскажут.

Алексей Пичугин:

— Рассказывали сколько раз.

Анна Грушина:

— Я знаю, что Ирина Сергеевна в силу ее властного характера, наверное, могла повлиять на назначение настоятеля, тогда еще к приходам прислушивались в то время, в 90-е годы.

Ксения Толоконникова:

— Это на заре.

Анна Грушина:

— Да, тогда относились к приходам куда более внимательно и чутко, и когда создалась двадцатка, и многие уже вошли в нее именно прихожане Николо-Кузнецкого храма, которые ходили к отцу Александру Куликову и в Андриана и Наталию на севере Москвы и потом снова в Кузнецы, очень многие были прихожане. И когда они стали просить, чтобы был он, то Ирина Сергеевна никак на это не влияла, соответственно она это приняла, она очень уважительно к отцу Александру относилась, очень уважительно. Но прихожанкой Кузнецов сомневаюсь, что была. Вероятно, она его знала, но не в воспоминаниях никаких никогда она об этом не говорила. Она очень многих знала священников.

Ксения Толоконникова:

— И, пожалуй, что уже один из последних вопросов. Насколько я понимаю, никакой своей семейной жизни у сестер никогда не было?

Анна Грушина:

— Да. Замужем была только, как я говорила, самая младшая Анна, Крупянская она была в замужестве, замужем за военным, за офицером, только младшая Анна, о ней вообще мы знаем меньше, чем о других. Была ли она близка, ходила ли она в церковь, мы ничего о ее этой жизни не знаем. Я знаю, что Елизавета Сергеевна и Ирина Сергеевна поддерживали отношения с ней и с племянниками. И даже какую-то из этих квартир кто-то из них завещал племяннику, сыну Анны Сергеевны, это я знаю, это такая семейная история. Это не так важно, это говорит только о том, что отношения они поддерживали. А вообще я уже говорила об этом и повторюсь, они не были дружны. Чем меня удивляла семья Мечёвых, они не очень были дружны между собой. Почему это происходило, я не знаю и никогда в это не вдавалась, но они дружны между собой не были.

Ксения Толоконникова:

— А Елизавета Сергеевна и Ирина Сергеевна?

Анна Грушина:

— Нет, нет.

Ксения Толоконникова:

— То есть там не было такой родственной, дружеской близости, как бывает между сестрами?

Анна Грушина:

— Нет, нет.

Алексей Пичугин:

— А что вы вкладываете в понятие «были не очень дружны»? Это как, чувствовалась такая прохладца или это общение только по случаю?

Анна Грушина:

— Ну, чувствовалось. Если быть честной, чувствовалось.

Ксения Толоконникова:

— Хотя они обе были вовлечены в заботу о матери, о тетушках.

Анна Грушина:

— Обе очень воцерковленные.

Алексей Пичугин:

— Это ни от чего не страхует.

Анна Грушина:

— Да, ни от чего не страхует. Это еще раз говорит, что... Обе были погружены... Я знаю, что у Ирины Сергеевны однажды была попытка выйти замуж, человек был тоже военный, это было, они еще жили на Маросейке, в этом доме, она была молодой. У нее была попытка создать семью. Произошла очень странная история, она вдруг заболевает, у нее тоже, как и у мамы, отнимаются ноги, у молодой совершенно женщины. Мы никогда с вами об этом не говорили, я вообще не очень люблю такие подробности, но это повлияло потом на ее отношение. Она потом говорила: к вам — ко мне — я отношусь лучше, чем к мужчинам. Я говорила, что потому что, наверное, я веду себя с вами как мужчина и женщина одновременно. Я могла быть с ней резкой, твердой, она принимала мои возражения, когда вдруг она могла очень несправедливо налететь, что-то говорить.

Ксения Толоконникова:

— Она входила в раж такой.

Анна Грушина:

— Да, она входила в раж, она даже приходила ко мне в редакцию, я помню, как-то с костылем. Начало 90-х, распахивается дверь, входит Ирина Сергеевна, она такая была не маленькая, не худенькая, такая с палкой в руке и говорит: что вы себе позволяете? Но я могла ее поставить на место, потому что я всегда пыталась за то, что я говорю-пишу, отвечать. У меня на каждое сказанное мною слово есть документ, есть оправдание этому слову. А между собой они не очень дружили. И брак этот закончился тем, что этот военный мужчина, когда она...

Алексей Пичугин:

— А, он все-таки состоялся?

Анна Грушина:

— Состоялся этот брак. Он просто ушел.

Ксения Толоконникова:

— Ну, понятно.

Анна Грушина:

— И вдруг она резко поправляется, он пытается вернуться назад, она сказала: о, нет. И больше никогда никаких мужчин в ее жизни не было.

Ксения Толоконникова:

— А Елизавета Сергеевна?

Анна Грушина:

— Не выходила замуж. У Елизаветы Сергеевны есть в биографии такой загадочный факт. Когда ушла из жизни Ирина Сергеевна, а потом отец Александр поселил меня в эту комнату, вы там у меня бывали, Ксения, на Маросейке в доме притча, в которой до этого была Ирина Сергеевна. И я когда вошла в эту комнату, там стояли коробки с какими-то бумагами, которые Мечёвы не забрали, что-то они забрали, а что-то оставили. Я стала разбирать этот архив и нашла в нем массу ценного для меня как для историка. И там была такая справка, что Ирина Сергеевна, я даже скажу дату...

Ксения Толоконникова:

— Ирина Сергеевна или Елизавета Сергеевна?

Анна Грушина:

— С сентября 1947 года по апрель 1948 года работала актрисой Усть-Каменогорского областного драматического театра.

Алексей Пичугин:

— Да, и вы когда-то говорили...

Ксения Толоконникова:

— Елизавета Сергеевна или?

Анна Грушина:

— Елизавета Сергеевна.

Алексей Пичугин:

— ...что это ей помогало ездить в ссылку к брату.

Анна Грушина:

— Помогала ей справка о болезни.

Алексей Пичугин:

— Да и что она работала актрисой этого театра это тоже как-то было связано со ссылкой.

Анна Грушина:

— Нет, я никак это не могу связать.

Алексей Пичугин:

— И прокомментировать тоже вы не можете?

Ксения Толоконникова:

— Загадочный эпизод.

Анна Грушина:

— И прокомментировать не могу. Хотя мне сказали: да, вроде бы у нее было какое-то начальное театральное образование. Это говорили члены семьи Мечёвых. К сожалению, я эту справку нашла после ухода из жизни Ирины Сергеевны. Та бы мне все со своей прямотой откомментировала, и я бы знала, что это, да, было так. Потому что Ирина Сергеевна была человек факта, она была человек от науки.

Алексей Пичугин:

— Спасибо большое за этот рассказ. Мы продолжаем таким образом открывать для себя жизнь Маросейской общины в наших музейных программах. Ксения Толоконникова, директор музея «Советский Союз. Вера и люди».

Ксения Толоконникова:

— Спасибо вам большое, Анна Филипповна. Спасибо, дорогие друзья, что были с нами в этот час.

Алексей Пичугин:

— Пишите нам.

Ксения Толоконникова:

— podspudom@yandex.ru. Это адрес музея.

Алексей Пичугин:

— info@radiovera.ru адрес редакции. Мы благодарим Анну Филипповну Грушину, кандидата исторических наук и главного редактора «Московского журнала».

Анна Грушина:

— Спасибо. Христос Воскресе!

Алексей Пичугин:

— Воистину Воскресе!

Ксения Толоконникова:

— Воистину Воскресе!

Алексей Пичугин:

— До встречи.

Другие программы

Пайдейя

«Из Тобольска с историей». Татьяна Смурова

Скачать

Гостьей программы «Пайдейя» была учитель истории и обществознания Тобольского многопрофильного техникума, создатель проекта «Из Тобольска с историей» Татьяна Смурова.

Мы говорили о том, как заинтересовать детей и подростков историей родного города, как в этом могут помогать современные технологии. Наша гостья поделилась своим опытом создания медиапроекта об истории, рассказала, что детей особенно привлекают различные исторические тайны и загадки, как это можно использовать и что делать, чтобы самому педагогу было интересно заниматься своей работой.

Ведущая: Кира Лаврентьева

Все выпуски программы Пайдейя

Читать полностью

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 7 декабря (вечер 6 декабря) 2025г.

Вечер 06.12.25

Неде́ля 26-я по Пятидеся́тнице.

Попра́зднство Введе́ния. Вмц. Екатери́ны.

Глас 1.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 1:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ — же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 1:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Вече́рния на́ша моли́твы/ приими́, Святы́й Го́споди,/ и пода́ждь нам оставле́ние грехо́в,/ я́ко Еди́н еси́// явле́й в ми́ре Воскресе́ние.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Обыди́те лю́дие Сио́н,/ и обыми́те Его́,/ и дади́те сла́ву в нем Воскре́сшему из ме́ртвых:/ я́ко Той есть Бог наш,// Избавле́й нас от беззако́ний на́ших.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Прииди́те лю́дие,/ воспои́м, и поклони́мся Христу́,/ сла́вяще Его́ из ме́ртвых Воскресе́ние:/ я́ко Той есть Бог наш,// от пре́лести вра́жия мир Избавле́й.

Стихиры попразднства Введения Богородицы во храм, глас 1, подобен: «Небе́сных чино́в...»:

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Прииди́те, празднолю́бцы вси,/ пе́сньми почти́м еди́ну Богоро́дицу/ Чи́стую и Де́ву:/ вво́дится бо в храм Бо́жий,/ в нем жи́ти ны́не све́тло,/ святе́йший вои́стинну Христо́в храм,// и ра́дости вся́кия Хода́таица.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Две́ри, проро́че, отве́рзи,/ ве́рою прие́мли в храм Госпо́день приведе́нную,/ всех А́нгел же и челове́к похвалу́/ и све́тло ра́дование,/ внутрь жи́ти и ликова́ти,// я́же храм Бо́жий и оби́телище.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Богоро́дица Мари́я, в храм приведе́на,/ хлеб прие́млющи от А́нгела, яви́ся,/ вопию́ща Ей, ра́дуйся:/ зачне́ши Сы́на неискусому́жно,/ Богоневе́стная благослове́нная Богоро́дице Де́во,// земны́м благонасле́дие и назда́ние.

Стихиры вмц. Екатерины, глас 1, подобен: «Небе́сных чино́в...»:

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Днесь красу́ется град Александри́я,/ пелены́ твоя́, му́ченице,/ в Боже́ственнем хра́ме твое́м име́я прему́дро./ Те́мже и мы благоче́стно пра́зднуем,/ Екатери́но, па́мять твою́ честну́ю:// моли́ся о чту́щих тя.

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: Екатери́ны па́мять ны́не пра́зднуим:/ та бо и́стинно вся вра́жия си́лы/ и сло́вом же и де́лом низложи́ кре́пко/ и ри́торское противле́ние./ Но моли́твами ея́ изба́ви ны, Бо́же,// от безбо́жных враг.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: Ра́дуйся, всесла́вная му́ченице Екатери́но честна́я:/ Сина́йская бо гора́,/ в не́йже ви́де купину́ Моисе́й неопали́му,/ в той Христо́с Богоуго́дное те́ло твое́,/ ны́не преложи́в, храни́т// да́же до вре́мене втора́го прише́ствия Своего́.

Стихира вмц. Екатерины, глас 2:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Ра́достно к торжеству́ Богому́дрыя му́ченицы Екатери́ны стеце́мся,/ о мучениколю́бцы!/ И ту́ю похвала́ми, я́ко цве́ты, увязе́м,/ ра́дуйся, вопию́ще ей,/ я́же лжи́вых ри́торов свирепоу́стие обличи́вши,/ я́ко ненаказа́ния испо́лненных,/ и ты́я к ве́ре Боже́ственней руково́дствовавши./ Ра́дуйся, я́же те́ло многоплете́нным му́кам вда́вши/ любве́ ра́ди Творца́ твоего́,/ и не низложи́вшися, я́ко отрокови́ца неги́блема./ Ра́дуйся, я́же го́рняя пребыва́лища, возме́здие боле́зней насле́довавши,/ и сла́вы ве́чныя наслажда́ешися./ Ея́же жела́юще, песнопе́вцы твои́,// наде́жды да не отпаде́м.

Догматик, глас 1:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Всеми́рную сла́ву,/ от челове́к прозя́бшую,/ и Влады́ку ро́ждшую,/ небе́сную дверь,/ воспои́м Мари́ю Де́ву,/ безпло́тных песнь, и ве́рных удобре́ние./ Сия́ бо яви́ся не́бо, и храм Божества́:/ Сия́ прегражде́ние вражды́ разруши́вши,/ мир введе́, и Ца́рствие отве́рзе./ Сию́ у́бо иму́ще ве́ры утвержде́ние,/ побо́рника и́мамы из Нея́ ро́ждшагося Го́спода./ Дерза́йте у́бо, дерза́йте лю́дие Бо́жии:/ и́бо Той победи́т враги́,// я́ко Всеси́лен.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В некоторых приходах опускается)

Стихиры попразднства Введения Богородицы во храм, глас 2, подобен: «До́ме Евфра́фов...»:

Стихира: Свет Тя трисия́нный вже́гши, Богоро́дице,/ в хра́ме сла́вы Небе́сную Ти пи́щу посыла́ет,// велича́я Тя.

Стихира: Из ко́рене у́бо Дави́дова прозябла́ еси́, Де́во,/ Гаврии́л, Тебе́ ра́дость принося́, вопия́ше:// Бо́га роди́ши, Пречи́стая.

Стихира: Бла́го же свяще́нному и Боже́ственному сопряже́нию Иоаки́ма и А́нны,/ из ни́хже Чи́стая роди́ся,// приведена́ бысть ны́не Творцу́ Своему́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Две́ри Небе́сныя, восприими́те Де́ву Мари́ю,/ неискусому́жную, чи́стую Богоро́дицу,// из Нея́же челове́ком избавле́ние.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 1:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ от страсте́й свободи́хомся,/ и воскресе́нием Твои́м из истле́ния изба́вихомся,// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Да ра́дуется тварь, небеса́ да веселя́тся,/ рука́ми да воспле́щут язы́цы с весе́лием:/ Христо́с бо Спас наш, на Кресте́ пригвозди́ грехи́ на́ша:/ и смерть умертви́в, живо́т нам дарова́,/ па́дшаго Ада́ма всеро́днаго Воскреси́вый,// я́ко Человеколю́бец.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Царь сый небесе́ и земли́ непостижи́ме,/ во́лею распя́лся еси́ за человеколю́бие./ Его́же ад срет до́ле, огорчи́ся,/ и пра́ведных ду́ши прие́мша, возра́довашася:/ Ада́м же, ви́дев Тя, Зижди́теля в преиспо́дних, воскре́се./ О чудесе́! Ка́ко сме́рти вкуси́ всех жизнь;/ но я́коже восхоте́ мир просвети́ти зову́щий и глаго́лющий:// Воскресы́й из ме́ртвых, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Жены́ мироно́сицы, ми́ра нося́ща,/ со тща́нием и рыда́нием гро́ба Твоего́ достиго́ша,/ и не обре́тша Пречи́стаго Те́ла Твоего́,/ от А́нгела же уве́девша но́вое и пресла́вное чу́до,/ Апо́столом глаго́лаху:/ воскре́се Госпо́дь,// подая́ ми́рови ве́лию ми́лость.

Стихи́ра вмц. Екатери́ны, глас 2:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Житие́ невеще́ственно навы́кши,/ суди́ще безбо́жное дости́гши, ста́ла еси́,/ победоно́сице Екатери́но честна́я,/ цветонося́щи Бо́жию све́тлость;/ и, Боже́ственною мо́щию оде́яна,/ повеле́нию мучи́телеву поруга́лася еси́// и ри́торов утоли́ла еси́ лжи́выя ре́чи, многострада́льная.

Стихира попразднства Введения Богородицы во храм, глас 8:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Дави́д провозглаша́ше Тебе́, Пречи́стая,/ прови́дя освяще́ние вхо́да Твоего́ в храм:/ в не́мже концы́, днесь пра́зднующе,/ славосло́вят Тя, Всепе́тая:/ Я́же бо пре́жде Рождества́ Де́ва/ и по Рождестве́ пребы́вши нетле́нна,/ Ма́ти Сло́ва Жи́зни./ Днесь в хра́ме Заха́рия весели́тся,/ восприе́м Тя, Влады́чице,/ и свята́я святы́х ра́дуются,/ подъе́мши Тя, исто́чника жи́зни на́шея./ Сего́ ра́ди и мы псало́мски вопие́м Ти:/ о нас моли́ Сы́на Твоего́ и Бо́га на́шего// дарова́ти нам ве́лию ми́лость.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Дважды)

Тропа́рь Введе́ния Богоро́дицы во храм, глас 4:

Днесь благоволе́ния Бо́жия предображе́ние/ и челове́ков спасе́ния пропове́дание/ в хра́ме Бо́жии я́сно Де́ва явля́ется/ и Христа́ всем предвозвеща́ет./ Той и мы велегла́сно возопии́м:// ра́дуйся, смотре́ния Зижди́телева исполне́ние.

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Хор: Благословлю́ Го́спода на вся́кое вре́мя,/ вы́ну хвала́ Его́ во усте́х мои́х./ О Го́споде похва́лится душа́ моя́,/ да услы́шат кро́тции, и возвеселя́тся./ Возвели́чите Го́спода со мно́ю,/ и вознесе́м И́мя Его́ вку́пе./ Взыска́х Го́спода, и услы́ша мя,/ и от всех скорбе́й мои́х изба́ви мя./ Приступи́те к Нему́, и просвети́теся,/ и ли́ца ва́ша не постыдя́тся./ Сей ни́щий воззва́, и Госпо́дь услы́ша и,/ и от всех скорбе́й его́ спасе́ и./ Ополчи́тся А́нгел Госпо́день о́крест боя́щихся Его́,/ и изба́вит их./ Вкуси́те и ви́дите, я́ко благ Госпо́дь:/ блаже́н муж, и́же упова́ет Нань./ Бо́йтеся Го́спода, вси святи́и Его́,/ я́ко несть лише́ния боя́щимся Его́./ Бога́тии обнища́ша и взалка́ша:/ взыска́ющии же Го́спода// не лиша́тся вся́каго бла́га.

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия