18 августа 1859 года француз Жан Блонден перешел по канату через Ниагарский водопад. При этом на своих плечах он держал второго акробата. Впоследствии Блонден не раз повторял этот трюк в различных вариациях: то с завязанными глазами, то в мешке, то толкая перед собой тачку, то на ходулях, а однажды он даже уселся на середине каната и приготовил себе омлет.
Есть такой знаменитый афоризм одного немецкого философа: человек - это канат над пропастью, натянутый между двух берегов. На одном - мы имеем дело с животным, на другом — нас ждет преображенный человек. Задача нравственной жизни - дойти вот с этого примитивного берега, где царствуют нехитрые животные инстинкты, до берега преображения — где человек и становится человеком.
Кстати, весьма распространено мнение, что человек становится человеком просто по факту своего рождения. Дескать, прямохождение, дар речи и паспортные данные делают нас людьми. А вот знаменитый философ Мераб Константинович Мамардошвили, напротив, считал, что быть человеком — это всегда усилие быть человеком. И без этого усилия — лететь нам с тонкого каната в глубокие воды Ниагары.
Вот мы все любим восхищаться западными странами, красотой их соборов, площадей, чистотой их улиц, законопослушностью граждан. А что нам мешает восхищаться всем тем же самым у себя? У нас что, нет культурного наследия, нет своих площадей или древних соборов? В России памятников старины, музеев, духоподъемных мест, красоты и благолепия хватило бы на десять Европ. Но что мы видим вокруг себя? Посмотрите, на что похожи наши улицы, парки, городские пляжи? Там мусора больше чем отдыхающих. А картина, когда из проезжающего автомобиля на дорогу вылетает мусор? А наши подъезды? А городской транспорт? А лица? Лица? … Вы вспомните, какими злыми глазами мы смотрим друг на друга? Да тут у любого возникнет сомнение: неужели вот это депрессивное, хмурое, везде мусорящее, уныло существо является человеком, венцом природы?...
Да, конечно является. Только, как говорил русский литературовед Константин Мочульский, порою кажется, что в таком человеке вместо души мешок с отрубями.
ХХ век доказал, и доказал, по-некрасовски, «с терпеньем и талантом», что человека делает человеком только духовный труд. Никакими революциями, социальными утопиями и экономическими реформами «собачье сердце» не станет сердцем человеческим. Эксперимент профессора Преображенского потерпел крах. А в его лице потерпел крах эксперимент всех русских интеллигентов, которые со времен Пестеля и Рылеева до Чернышевского и Горького пытались вывести новый тип человека, основанный на идеалах французской революции. Ничего не вышло, кроме страшного социального животного, с огромными духовными комплексами, злым лицом и жадными глазами. Об этом же и все персонажи Гоголя, с его богатыми эпитетами, описывающими животную сущность порока. Помните, ведь именно у Гоголя главный герой обладает либо рожей, либо, в преображенном состоянии, лицом и даже ликом. Противостояние между профессорами Преображенскими и подлинным Преображением – об этом вся русская литература. Все эти Штольцы, Левины, Базаровы, горьковский Лука – это все такие же Преображенские, которые ставят эксперимент над собственным народом…но так и не могут преобразить ни себя, ни народ.
А все дело, наверное, в том, что источник преображения находится на противоположном берегу, по ту сторону каната. В царстве человека – такой силы нет. И история доказывает это раз за разом. Но чтобы этот свет тебя коснулся, ты должен коснуться его. Чтобы его видеть и излучать – надо самому им стать. В этом суть христианского преображения: спаси себя – вокруг тебя спасутся тысячи; начни с себя – и дашь начало многим. И без этого движения по канату над пропастью, невозможно состояться ни приличному человеку, ни приличному искусству, ни народу, ни целой стране. И пусть сразу не будет получаться, как у присно поминаемого Жана Блондена: со связанными глазами, да еще на ходулях, да еще с кем-то на плечах… Но не начав этот путь, не признавшись себе, что просто человеком отсидеться в этом мире не получится, - потому что человеком еще надо состояться, - мы так и будет восхищаться чужими порядками и воротить нос от своих…
А чтобы подбодрить идущих по канату, я припомню слова, сказанные Исааком Сирином: «Бог начало нашего пути, цель нашего пути и Тот, Кто весь путь идет вместе с нами, поддерживая и наставляя».
Гатчинский Павловский кафедральный Собор. Святая преподобномученица Мария Гатчинская
Есть среди царских резиденций, расположенных в окрестностях Санкт — Петербурга, особенное место — город Гатчина. Все в нем связано с Государем Павлом I. И императорский Дворец с уникальными коллекциями, и Павловский Собор — единственный в России, посвященный святому первоверховному Апостолу Павлу. Но есть в этом городе святыня, которая собирает в него сотни паломников. Это мощи Святой преподобномученицы Марии Гатчинской. О ее подвиге, о ее сокровенных молитвах, о ее жизни наша программа.
Все выпуски программы Места и люди
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.