Иак., 55 зач., III, 11 — IV, 6.
Глава 3.
11 Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?
12 Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду.
13 Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью.
14 Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину.
15 Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская,
16 ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое.
17 Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна.
18 Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир.
Глава 4.
1 Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших?
2 Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете — и не имеете, потому что не просите.
3 Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений.
4 Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу.
5 Или вы думаете, что напрасно говорит Писание: «до ревности любит дух, живущий в нас»?
6 Но тем большую дает благодать; посему и сказано: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
В сегодняшнем чтении апостол Иаков говорит о соотношении слов и дел в жизни верующих, а также объясняет, в чём причина их неудач. Краткий ответ может быть таким: их основная проблема в двуличии. Причём не обязательно двуличии сознательном, подлом и хитром, при котором человек понимает, что думает одно, а делает другое. Двуличие вполне может быть бессознательным, при котором человек говорит правильные вещи, но живёт совершенно иначе.
Ещё в глубокой древности человек научился с помощью слова создавать иную реальность. Мифологические и художественные тексты лишь от части претендовали на достоверность или даже не претендовали вообще, потому что их цель изначально была иной. Сегодня в век фантастических фильмов человек на экране может летать, обладать необычной силой, но мы прекрасно понимаем, что перед нами спецэффекты, и на самом деле актёры по своим способностям ничем не отличаются от обычных людей. На самом деле в нашей жизни хватает фантастики без всяких фильмов. Например, когда мы считаем себя хорошими, в то время как совершенно не любим людей, мы без фантастических фильмов создаём в своём сознании ложную картину, в которую охотно верим. Подобных фантазий мы не боимся, хотя в контексте духовной жизни они страшнее любого фильма. Понимая это, апостол призывает учеников не побояться увидеть себя настоящими и предстать в этом своём состоянии перед Богом. Конечно, сказать бывает проще, чем сделать. В нас всё бунтует, всё противится и не желает знать правду. Мы хорошие, добрые, честные, справедливые. Апостол этого не отрицает. «Вы таковы? — спрашивает он, — покажите это на деле». Сделайте элементарное: не завидуйте, не злословьте, не будьте сварливыми... но напротив, поймите, что плоды праведности пожинают те, кто созидает вокруг себя мир«.
Мы пробовали. Мы, конечно, всё это пробовали, но почему-то у нас плохо это получается. Впрочем, апостол знает ответ на этот вопрос. Мы не умеем справляться со своими желаниями. Они наполняют нашу жизнь противоречиями, из-за которых мы препираемся и враждуем. Мы можем хотеть почёта, уважения, того, чтобы учитывали наше мнение, но в борьбе за это перестаём чтить и уважать других. Мы даже молимся не ради общения с Богом, а ради того, чтобы Он помог нам устроиться в этом мире.
Расхождение между словами и делами, о котором апостол говорит в начале отрывка, укоренено в наших желаниях. Из источника не может течь сладкая и горькая вода одновременно, но к источнику и не предъявляют никаких претензий. Мы же, в отличие от источников и деревьев, обладаем свободной волей и выбираем, каким желаниям давать ход, а в чём себя сдерживать. По крайней мере, должны выбирать. Бог любит нас, но, когда мы отрекаемся от высокого призвания и предаёмся низменному в себе, Он ревнует о нашем будущем, ревнует о том, какими мы можем быть. И если мы по гордости упорствуем — Бог нам противится, а если смиряемся под Его волю — даёт благодать.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.