У нас в гостях был настоятель храма Трех Святителей в Раменках протоиерей Александр Никольский.
Речь шла о том, какую роль играют правила в семейной и церковной жизни, можно ли называть библейские заповеди правилами, и почему так важно их соблюдать.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев
— Добрый вечер, дорогие друзья! А давайте поговорим сегодня начистоту о правилах — можно ли жить по правилам, можно ли устанавливать правила, есть ли место правилам в семейной жизни, и вот те заповеди, которые дает нам Священное Писание, это правила или нет?
Об этом и многом другом мы хотим поговорить сегодня с настоятелем храма Трех Святителей в Раменках протоиереем Александром Никольским. Добрый вечер, отец Александр!
Протоиерей А. Никольский
— Добрый вечер.
А. Ананьев
— С нами сегодня Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— ...Александр Ананьев.
А. Ананьев
— Традиционная компания для «Семейного часа».
Начну, наверное, с богословского и не такого простого, как может показаться на первый взгляд, вопроса, отец Александр. «Не убий», «не укради», «почитай отца своего и мать», а также вот Нагорная проповедь, заповеди Нагорной проповеди — это правила или же это нечто другое?
Протоиерей А. Никольский
— Ну, это... И то, и другое верно. Это и правила, но это ведущее нечто к другому. Это ступеньки, ведущие к Царствию Небесному. Это ступеньки, ведущие к любви. Это ступеньки, ведущие к свободе. Поэтому да, это кажется, ну, как бы это... правило... даже оно кажется жестким, но это жестким, пока ты по ним не поднялся. Когда ты поднялся, ты понимаешь, что вот как раз это тот закон, который приводит к любви, которая выше закона всякого.
А. Ананьев
— Ну я еще раз подчеркну: вот мое неожиданное, ясное — когда вот мы готовились к этому разговору с Алечкой, — ясное понимание того, что такое вообще суть вот этих вот «правил» в кавычках, да, или закона, как вы верно сказали... Закона не в том смысле, что вот «Закон Российской Федерации», «налево не ходи — убьет, направо не ходи — убьет», а закон — в смысле, закон жизни, закон природы.
Протоиерей А. Никольский
— Да.
А. Ананьев
— Если ты возьмешь яблоко и отпустишь его, яблоко упадет.
Протоиерей А. Никольский
— Да.
А. Ананьев
— Если ты согрешишь, с тобой просто случится...
Протоиерей А. Никольский
— Ты упадешь.
А. Ананьев
— ...ты упадешь, да. Это не придумал кто-то, и это не кто-то тебя наказал — это просто такой закон, это вот так устроено.
Протоиерей А. Никольский
— Да.
А. Ананьев
— И в этом смысле вот все, что говорит Спаситель, это же не «Я повелеваю вам, вот, вот, вот правила, свод законов, действуйте строго по ним», да? Вот как у нас есть инструкция для звукорежиссера, там, инструкция для ведущего у нас где-то есть... А, вот у нас есть инструкция, правила. Это не то самое. Получается, что это не правила?
Протоиерей А. Никольский
— Конечно, не правила. Это вот, как физики, там, ученые всевозможных направлений, там, химики и так далее, космологи изучают природу, там, медицину... Вот есть биологические законы, там, человеческого тела, да? Их можно не признавать — тебе будет плохо. Можно жить по ним, так сказать, тебе будет... ну, ты будешь более-менее здоров. Вот это об этом. То есть, это и есть такие же непреложные духовные законы. Если ты грешишь, тебе будет плохо. Вот заповеди — это о том... Вот… ходите у «красной линии»: то есть, ты перейдешь — тебе будет плохо. Тебе внутренне будет плохо. Про «не убий» самая известная заповедь. Она о чем? Она о том, что если ты убьешь, тебе будет плохо. Это не то, что как Уголовный кодекс, ты убьешь — тебя накажут, тебя посадят, там, на электрический стул, расстреляют, газовая камера, там, еще что-то — нет. Это... Да, в жизни это бывает, естественно... Но, прежде всего, тебе будет плохо. У тебя душа кардинально изменится в худшую сторону, если ты убьешь для того, чтобы, например, получить деньги за это.
А. Митрофанова
— Это прямо «Преступление и наказание» Достоевского.
Протоиерей А. Никольский
— Да, вот совершенно верно.
А. Митрофанова
— Это исследование как раз этого вопроса.
Протоиерей А. Никольский
— Да, да! Что такое «не убий».
А. Митрофанова
— Убил ради высокой идеи, ради победы добра над злом, вот это вот все...
Протоиерей А. Никольский
— Да, там и специально это сделано, чтобы... Да-да-да-да-да...
А. Митрофанова
— ...пролил человеческую кровь...
Протоиерей А. Никольский
— ...старуха-процентщица, которая никому не нужна, только всем жизнь портит. В результате ему стало плохо. Он же... Раскольников признался от невозможности так больше жить. Внутренне. То есть, внутренняя невозможность. Потому что он все-таки был не серийный убийца... Там, конечно, если бы он убил бы одну процентщицу, вторую, третью, на десятой у него бы уже все было «хорошо», он бы ничего уже не чувствовал. Но, кстати, лучше от этого ему бы не стало, вот. Но, так сказать, вот невозможность нормально жить. Поэтому эти законы — это о том, как нормально жить.
А. Митрофанова
— Заповеди ведь еще есть и побудительные — «возлюби» важнейшая заповедь, опять же, да? И актуальна во все времена, и сейчас мегаактуальна — «возлюби Господа Бога и ближнего, как самого себя». У этой заповеди как раз нет никаких границ, никаких, там, красных линий. Потому что никогда ты не войдешь в ту меру, в которую нас любит Господь. Нет, вот до такого дорасти человеческим существом, наверное, невозможно. Хотя с Божьей помощью все возможно. Пожалуйста — святитель Николай, как он... Это ж как надо было полюбить людей, чтобы до сих пор, на протяжении стольких веков оставаться с нами и помогать, и вообще! Вот. Или заповедь... не знаю, там... заповеди блаженства, например. Они же тоже не имеют каких-то границ, да? «Блаженны плачущие» — о мире и о своих грехах, о себе, да? Это же... Ну, в общем, у святых, мы знаем, у которых был дар слез и они плакали, видя свои какие-то прегрешения, которые на нашем фоне, может быть, вообще даже ни о чем, а для них, с их чистым сознанием, они были настоящей катастрофой и искривлением души. И вот в этом смысле, да, то есть, чем больше человек восходит по этой лестнице навстречу Богу, тем, мне кажется, безграничнее для него становится вот это пространство исполнения этих заповедей — заповедей блаженства, заповедей Нового Завета.
А. Ананьев
— С заповедями блаженства, ну, насколько это можно вообще представить...
А. Митрофанова
— Ну их тоже можно правилами назвать...
А. Ананьев
— ...мне понятно. А вот чтто мне непонятно: стремление жить правильно... «Правильно» — есть же такое определение, да? Жить «правильной христианской жизнью» — это вообще возможно?
Протоиерей А. Никольский
— Ну... (Смеется.) Вы знаете...
А. Ананьев
— Ну вот Алла Сергеевна — она правильный... она просто правильный человечек. Она...
А. Митрофанова
— Кто?!
А. Ананьев
— Она. Она.
А. Митрофанова
— Ой, насмешил! Не, не надо...
А. Ананьев
— Нет, но у тебя есть внутреннее стремление...
А. Митрофанова
— Не надо.
А. Ананьев
— Ты же... ты же отличница вообще по натуре!
А. Митрофанова
— Это, кстати, крайне неправильно — быть по натуре отличницей. Это очень неправильно.
А. Ананьев
— Каждый полученный твой тобою диплом — он ярко-красный. Это нормально.
А. Митрофанова
— Это... Нет. Ты знаешь, это как раз очень неправильно — во всех смыслах.
А. Ананьев
— Почему?
А. Митрофанова
— Ну потому что. Я тебе потом подробнее расскажу...
А. Ананьев
— Ты просто выполняла все правила, и в итоге у тебя есть результат — ты умница, красавица, и у тебя все правильно.
А. Митрофанова
— Нет.
А. Ананьев
— Вообще, стремление жить правильной христианской жизнью?..
А. Митрофанова
— Это совсем не про дипломы, Саш! Это вообще не про дипломы! Вот то, о чем ты спрашиваешь — правила христианской жизни...
А. Ананьев
— А вот... А вот и рассудите, да! Вот и рассудите!
А. Митрофанова
— ...это вообще не про дипломы! Или семейная жизнь — она вообще не про дипломы! Она может быть про даже разбитые вазы в какой-то момент, мне кажется! Потому что не может быть правил у семейной жизни!
А. Ананьев
— Да нет, разбитые вазы это неправильно потому что!
А. Митрофанова
— В семейной жизни... вот я... вы знаете, мое убеждение... правил жестких каких-то просто не существует. Как Господь творчески с нами...
А. Ананьев
— Ну, мы сейчас с семейной жизнью разберемся... Программа называется «Семейный час», и, по сути, главный вопрос: есть ли место правилам в семейной жизни, кто их формулирует, можно ли им следовать, и есть ли исключения, или вообще сказать «не хочу я ваших правил, хочу жить так, как хочу»? А я сейчас именно о правильной христианской жизни.
Протоиерей А. Никольский
— Вы знаете, вот эти правила — «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй» — это начало, конечно. То есть, это вот ты...
А. Ананьев
— Или самые верхние ступени?
Протоиерей А. Никольский
— Нет-нет, это начало, скорее. Вот самые верхние ступени — это заповеди блаженства. Вот когда ты эти крайности отсек — ты перестал убивать, прелюбодействовать, вот тогда тебе открывается духовная жизнь. То есть, вот это... когда вот это... такие самые тяжелые греховные состояния тебя немножко оставили, то открывается духовная чистота — ты можешь плакать о каких-то... ну как вот Алла говорила, о мелочи... На самом деле, это не мелочи. Вот некоторые говорят: «Вот, до слез, там, плачется», какое-то самоистязание, какой-то уход от радости жизни в эти слезы, сожаление, самокопание... Нет, на самом деле, когда вот ты эти вот начальные моменты отставил — не убиваешь, не грабишь, не прелюбодействуешь, — ты понимаешь, что у тебя много греха, ты начинаешь его видеть, и этот грех мешает тебе радоваться, мешает тебе жить. И ты начинаешь с ним пытаться расстаться. Понимаете? Вот это как бы то же самое, что и, так сказать, правила Ветхого Завета, только на более высоком уровне. Вот. И тогда да, «блаженны нищие духом». И кончается все любовью, но в любви закон, как я уже сказал... не я сказал, а Священное Писание говорит, Господь говорит, этого закона нету. Действительно, мы должны вот...
Ну, знаете вот, большинство людей не знают Уголовного кодекса. Что им абсолютно не мешает жить в рамках закона.
А. Митрофанова
— Угу.
Протоиерей А. Никольский
— Потому что у них нет потребности кого-то обманывать, убивать, грабить и вот все, что в Уголовном кодексе... давать взятки, так сказать, в особо крупных размерах... Вот они знают, кто — знают это преступники закона, да, рецидивисты его хорошо знают, и...
А. Митрофанова
— ...адвокаты, юристы, судьи, да...
Протоиерей А. Никольский
— ...адвокаты... Ну, все, кто в сфере криминальной. Большинство людей Уголовный кодекс в руках не держали. Но этот Уголовный кодекс написан у них в сердце, они все равно по нему поступать не будут. Я не говорю про судебные ошибки, там, и всякие такие, а вот в обычном течении жизни. Вот.
А. Ананьев
— С другой стороны, я знаю много людей, которые никогда не читали Евангелие, но живут абсолютно евангельской жизнью.
Протоиерей А. Никольский
— Да! Потому что, на самом деле, Евангелие было бы не нужно, если бы не было грехопадения. Евангелия должны написаны быть у нас в сердце. Это внутренняя жизнь нашего сердца, и в силу того, что мы не знаем Евангелия, и как раз мы в этом смысле все в криминальной сфере находимся вот в нравственном плане, нам необходим вот этот, если хотите, «Уголовный кодекс» нравственного, так сказать, содержания.
А. Ананьев
— Мне пришла в голову парадоксальная, но, по-моему, очень правильная мысль: правила нужны для людей без совести и крепких моральных устоев. Потому что если у человека есть совесть, есть воспитание, есть тот самый крепкий моральный стержень внутри, такой стальной, то он так или иначе все будет делать правильно.
Протоиерей А. Никольский
— Совершенно верно. Если бы он был не грешник, вот если бы мы все были бы безгрешны, мы бы все всегда нормально жили, поступали как должно, никаких правил нам не нужно.
А. Ананьев
— А вот сейчас неожиданный переход: в замечательном храме Трех Святителей в Богом хранимых Раменках есть правила?
Протоиерей А. Никольский
— Да, конечно, как в любом храме.
А. Ананьев
— А-а-а, вот видите, к чему я подошел, да? То есть, мы сейчас утверждаем, что правила нужны для людей без совести и каких-то естественных, природных, Богом данных моральных рамок, и тут мы понимаем, что в храме есть рамки, адресованные... вот правила, адресованные этим людям.
Протоиерей А. Никольский
— Потому что мы все грешники. Поэтому нам необходимы какие-то ориентиры, маяки.
А. Ананьев
— А нет ощущения, что само наличие вот этой бумажки, да?.. образно говоря, бумажки на доске объявлений с правилами в храме есть такое, знаете, обращение к прихожанам: «Друзья, мы допускаем, что у вас нет совести, поэтому вот вам правила!»?
Протоиерей А. Никольский
— Да. Вот пример. У нас, правда, этого уже нету... Одно время висел перечеркнутый сотовый телефон. Это не значит, что его надо при входе выбросить куда-то, вот, а выключить звук. Почему? А правила очевидные: звук мешает другим людям молиться. Это совершенно очевидное, нормальное правило. Но, к сожалению, есть люди, которые не могут... ну, так сказать, сейчас у нас уже этого, наверное, нету, — кто забывает... Даже я, бывает, забываю просто выключить звук. Так сказать, спешишь, и, так сказать, забываешь эту кнопочку нажать. Вот. Но, в принципе, люди уже к этому привыкли. Вот. Поэтому это нормально. Это закон общежития, закон, так сказать, любви взаимной.
А. Митрофанова
— Если позволите, утрирую, обострю ситуацию. Вспоминаю один храм — не буду его называть, — при входе в который висела... ну, такая, знаете, очень красноречивая таблица (большая, чтобы никто точно мимо не прошел). Примерно в три или четыре ряда там были нарисованы красные кружочки перечеркнутые. Причем, в каждом ряду этих кружочков было штук по восемь, по-моему. Вот представьте себе — восемь кружочков и четыре ряда, четыре по восемь!
Протоиерей А. Никольский
— То есть, пока ты изучил, можно уже...
А. Митрофанова
— «Не бегайте, не прыгайте, не пойте, не пляшите там, где идет строительство или подвешен груз!» И ты на это смотришь и думаешь: «Ёлки... А вообще, хочу я сюда?» Понимаете, да, о чем? То есть, когда слишком много правил и ты все время как-то как на минном поле и танцуешь, в какой-то момент хочется сказать: «Да ну вас!»
А. Ананьев
— Помнишь эту прекрасную картинку, где собачка на роликах с мороженым стоит перед дверью?..
А. Митрофанова
— Конечно!
А. Ананьев
— На которой...
А. Митрофанова
— ...написано...
А. Ананьев
— ...крестиком перечеркнуты: собака, ролики, мороженое?
А. Митрофанова
— Да. И она с таким знаком вопроса: «Что же мне делать-то?»
А. Ананьев
— (Смеется.)
Протоиерей А. Никольский
— Вы знаете, опять же вот, конечно, надо, допустим, в храм ходить в каком-то более-менее... таком благоговейном состоянии. То есть, наверное, это все-таки не должны быть, там, бикини, шорты, там, и так далее, да? Но мне в голову не придет выгнать молодого человека или молодую девушку, которая зашла в храм — просто шла и решила зайти, — именно в шортах, с разрезом, там, в декольте, там, еще что-то — там, как-то вот не так, как, ну, так сказать, положено в храме, да, там, какое-то такое целомудренное одеяние. Почему? Потому что она пришла не ко мне, а к Богу. Она пришла к Богу — я-то тут при чем? Если она здесь задержится — она оденет всё, всё, что положено, потому что это свойство человека, так сказать — приспосабливаться к среде, даже просто психологическое свойство. Но сейчас-то она к Богу пришла. А я ее выгоню — я выгоню бессмертную душу. Господь с меня обязательно за это спросит!
А. Митрофанова
— Угу...
А. Ананьев
— «Семейный час» на радио «Вера». Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, Алла Митрофанова, Александр Ананьев — сегодня программа прямо вот по правилам, по правилам, потому что мы сегодня говорим о правилах — правилах церковной жизни, правилах в храме, правилах в семейной жизни. Может быть...
А. Митрофанова
— В первую очередь, в семейной жизни все-таки давай?
А. Ананьев
— ...подростков научить жизни по правилам? Почему Христос нарушал правила, а нам нельзя? Вот какой вопрос у нас еще сегодня в повестке дня.
Завершая просто тему церковных правил, я все-таки очень ценю, когда правило, вроде, есть и его все, вроде как, знают, но оно не соблюдается. Взять, к примеру... Мне очень нравится в нашем храме... Это, видимо, такая традиция — от храма к храму, потому что везде есть какие-то свои такие представления о правилах, которые, по большому счету, зависят от отца настоятеля. Как-то принято, что во всех храмах все девицы в платках обязательно. И девицы стоят слева, а мужчины справа — ну вот как-то так.
А. Митрофанова
— Ну это, кстати, не обязательно совсем.
А. Ананьев
— Ну вот мы с тобой были в Сербии, и там вот это правило четко соблюдается, данное.
А. Митрофанова
— Ну, в Сербии — да, но это ж не значит, что везде.
А. Ананьев
— Ну, оно соблюдается, как правило.
Протоиерей А. Никольский
— Ну в некоторых храмах — да.
А. Ананьев
— В некоторых храмах — да. Я, причем вот, в одном из наших любимых храмов, куда мы часто ходили, меня так бабушка по плечу так постучала: «Мужчина, вам вправо! Идите вправо! Здесь для женщин отделение, да, женское отделение, вам надо направо» — вот. В нашем любимом храме девушки молодые такие, от 19 до 48, если они не замужем, они не носят платка. И это такая вот внутренняя история этого храма: они молятся о том, чтобы у них появилась семья, молятся о том, чтобы у них появился муж, и как-то всем своим видом показывают: «Я мечтаю о том, чтобы у меня был муж. Я пришла сюда помолиться Богу, чтобы моя вот эта вот мечта, мое стремление — оно реализовалось».
А. Митрофанова
— Ну они не только для этого в храм-то приходят. Они вообще просто с Богом поговорить приходят, встретиться. Вот. Ну, это — да, есть такой аспект...
А. Ананьев
— Есть аспект.
А. Митрофанова
— Просто если его выводить во главу угла, то...
А. Ананьев
— Нет, я не вывожу его во главу угла. Просто есть правило носить платок, да? И есть нарушение этого правила, которое мне вот очень радостно почему-то.
А. Митрофанова
— Ну это не нарушение, вообще-то.
А. Ананьев
— Отец Александр, что делать с женой, которая не слушается мужа и постоянно с ним спорит, ведет себя абсолютно неправильно? (Шучу.) Ваше мнение относительно вот этого правила и нарушения этого правила — носить платки?
Протоиерей А. Никольский
— Вы знаете, когда я учился в семинарии, у нас был учебник по пастырскому богословию, если не ошибаюсь, и там была такая фраза, что если ты приходишь... ну тебя назначили на новый приход, в новый храм, то ты не спеши сразу поменять все условия, правила — присмотрись, поживи вот, как там принято, подумай. Вот. И, понимаете, то есть, вот действительно — разные храмы, разные настоятели, разные требования. Конечно, они, в общем и целом, согласуются с общецерковными (вернее, должно так быть). Ну есть какие-то свои особенности, так сказать, у приходов. Поэтому я не вижу тут... Понимаете, самое главное — это быть с Богом, самое главное — каяться. Вот все эти платки — это помощь. Но если вот упирать только на внешнее, можно впасть в фарисейство — то есть, когда ты в платке, когда у тебя все нормально, ты действительно даешь, в храм ходишь, причащаешься, исповедуешься, так сказать, там, какие-то добрые дела даже делаешь иногда, там, положим, по правилам, вот — и идешь в ад.
А. Митрофанова
— Понимаешь, вот Господь же неслучайно говорит... отец Александр, поправьте меня — может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что вот это Его замечание, что «суббота для человека, а не человек для субботы», точно так же и правила для человека, а не человек для правил...
Протоиерей А. Никольский
— Конечно...
А. Митрофанова
— ...платок для человека, а не человек для платка — ну, и далее со всеми остановками. То есть, это важно, это как-то регламентирует нашу жизнь, это то, о чем мы договорились, но выше этого любовь, вообще-то.
Протоиерей А. Никольский
— В том-то и дело. Когда правило противоречит любви, о чем Господь говорил... То есть, там даже привел примеры исторические, так сказать, про Давида, который ел хлеб предложения, сам ел и дал... которые с ним были, да, его сподвижникам. Вот это... Хотя отдать хлеба могли только есть священники. Он говорил, что любовь выше правил. Вот правило должно вести к любви. Когда оно в конкретном моменте (в силу того, что это правило и это вещь по своей сущности ограниченная, какой-то момент жизни, но не вся жизнь), когда этот момент жизни, это ограниченное правило противоречит любви самой, к которой оно должно вести, естественно, правило отменять. Поэтому даже по канону... Вот они очень строгие у нас, если взять Книгу правил, там вообще поседеешь, так сказать, от ужаса, как я живу...
А. Митрофанова
— Угу...
Протоиерей А. Никольский
— Так вот... И то там, допустим, вот, там, женщина или, там, мужчина, вот он — прелюбодеяние, там, или еще что-то, там, убил, там... Ну, с убийством даже проще. Вот он убил — его нельзя причащать сразу. Но если он умирает — его можно причащать сразу. Женщина родила — и нельзя сразу ей, там, сорок дней, так сказать, приступать к таинствам, да, к причастию. Но если она умирает родами, ее можно причащать. То есть, почему нельзя приступать ей сразу после родов? Есть определенные какие-то моменты духовные, почему нельзя, сейчас мы не будем о них говорить. Но если она умирает, какие?!. Если эти моменты, они ничтожны становятся.
А. Митрофанова
— Да...
Протоиерей А. Никольский
— Понимаете, вот таких вещей вот даже в этой Книге правил — их достаточно много, когда видимое противоречие решается через любовь. Вот любовь выше, и поэтому вот этот строжайший канон — там, двадцать лет стой на паперти, проси у людей прощения, которые ходят в храм, а сам в храм не моги, вот, это все уничтожается. Даже вот для тех вот — Василия Великого и Иоанна Златоуста, — которые жили по этим правилам сами. Вот. Поэтому любовь выше правил.
А. Митрофанова
— Вот поэтому мне кажется, что в семейной жизни все-таки правила — это какая-то не совсем рабочая история. Ну можно завести, там... Мне больше нравится, кстати, не «правила», а «традиция». Когда есть традиция, это что-то такое... не обязательное, с одной стороны, с другой стороны, нежно любимое и как раз любовью порожденное.
Протоиерей А. Никольский
— Я с вами не согласен.
А. Ананьев
— И я не согласен.
Протоиерей А. Никольский
— Да, мужчины...
А. Ананьев
— Мужчины вообще не согласны!
Протоиерей А. Никольский
— Мужчины против! (Смеется.)
А. Ананьев
— На холодильнике каждой женщины должна висеть такая большая бумажка с правилами поведения женщины в этом доме, это обязательно.
Протоиерей А. Никольский
— (Смеется.) Правила помещения женщины в холодильнике. (Смеется.) Значит, вот, знаете, вот мы... Вот детей без правил не воспитаешь просто. Вот вы уроки вели у детей? Там надо очень четко все по правилам — там, пять минут, пятнадцать минут, десять минут... Если ты эту структуру нарушишь урока, у тебя дети просто не усвоят материал и будут вообще безобразничать. Вот чтобы их держать, маленьких детей (там, от каких там... восьми-девяти, ну, младшую школу, это не студенты, да, которым мы с вами послаблений не делаем), там тогда очень все по правилам и очень жесткая структура, которая выработана педагогической наукой. Это не просто так, знаете, вот... А это выработано потом и кровью. Вот правила семейной жизни тоже — они, конечно, в каждой семье свои, они образуются постепенно, но это тоже нужно, это тоже ориентир для членов семьи, чтобы они не переругались, не перессорились, ну, и так далее. Потому что, в силу нашей греховности, какие-то правила необходимы.
А. Митрофанова
— Ну какие, например? Вот о чем здесь?..
Протоиерей А. Никольский
— Ну, например, правило уважения к родителям. Родители должны требовать, чтобы их уважали. Даже жестким путем. Если они этого не требуют...
А. Митрофанова
— Мне кажется... Это же не правило, это заповедь. Это есть заповедь — «чти отца и мать».
Протоиерей А. Никольский
— Ну, вы знаете, для ребенка современного это может стать...
А. Митрофанова
— А, вы имеете в виду, что...
Протоиерей А. Никольский
— Да, я про реальную жизнь, а не про Евангелие, не про Царство Небесное.
А. Митрофанова
— Нет-нет, я понимаю, да, правила...
Протоиерей А. Никольский
— Вот. Поэтому это надо... Если ты, допустим, в силу обстоятельств... Это, конечно, вне всякого сомнения, срыв у родителя, что он не смог через любовь внушить уважение к ребенку... ребенка к себе, наоборот. Что он сам его, там, недостаточно уважал, любил. Если вот это... Это, конечно, его недостаток, родителя. Но если все-таки, вот в силу каких-то обстоятельств, особенно когда дети взрослые, там уже есть влияние культуры современной, всяких, там, социальных групп, там, сверстников, там, каких-то идеологий даже, через Интернет им впитанных (иногда это деструктивные идеологии, а в Интернете все есть, и не только хорошее, но и плохое, как известно)... И вот если вдруг ребенок пытается, так сказать, уже... ну, подросток, там, подросший, да, вот нарушить заповедь уважения к родителям, здесь надо очень думать. Но все-таки требовать у ребенка уважения. Нельзя, чтобы он пошел вразнос. А вот как это требовать — то ли его наказать, наказывать, то ли через терпение как-то по-другому, там, воздействовать на совесть — это уже другой разговор, какой метод. Это тебе любовь должна подсказать.
А. Митрофанова
— О! Все равно, понимаете? Вот.
Протоиерей А. Никольский
— Да! Но это требовать, потому что если он потеряет уважение к родителям, он уйдет с дороги к Богу.
А. Митрофанова
— Вы понимаете, какая штука: вот сейчас, допустим, там, сработало вот так, да, любовь подсказала такой шаг... Любовь такая штука — она в следующий раз совсем иначе шаг подскажет. А если у тебя этот шаг сработал, и ты: «О, отлично, теперь это будет моим правилом», в следующий раз оно не сработает. Тем более, с другим ребенком это может не сработать.
Протоиерей А. Никольский
— Это естественно. У меня вот десять детей — они все разные. Там, с одним так, по-другому... по-другому просто не получится — это не только многодетный папа, любой педагог скажет, который как-то вот неформально относится к своей профессии.
Вы знаете, у меня один раз один подросток, девочка (ну, я не буду называть — у меня семь девочек, вот одна из них), она в подростковом возрасте, как это там бывает, все — решила, что мама плохо ее воспитывает, она воспитывает всё плохо, она решила маме преподать урок педагогики. Ну, она была еще школьницей. И она говорит: «Вот, мама, ты такая, такая...» Вот она ходит, там, вот говорит, говорит, говорит, говорит, обвиняя маму во всех грехах: «Вот ты все плохо, у тебя все плохо, тэ-тэ-тэ-тэ-тэ-тэ...» Мама, не перебивая, слушает, слушает, слушает, потом, когда проходит мимо — это такая девочка уже большая, ростом с маму, — она хватает ее, сажает себе на колени и говорит: «Какая ты хорошая!», целует. После чего ребенок обмякает и просит прощения.
А. Ананьев
— Прекрасная история.
Протоиерей А. Никольский
— Вот, понимаете, вот это... Все равно человек стремился к тому, чтобы он вот из этого состояния вышел — состояния... Вот что такое неуважение к родителям? Это озлобленность внутренняя у ребенка. И вот он пытался, пытается, чтобы он вышел. Иногда какие-то и жесткие вещи бывают. Иногда мне для детей было... очень жестко с ними приходилось поступать, но это срабатывало. То есть, ребенок выходил из ужасного состояния и становился лучше.
А. Ананьев
— Сейчас мы прервемся ровно на минуту, а через минуту полезной информации на радио «Вера» продолжим разговор о том, насколько важны правила в жизни семьи и в церковной жизни, в жизни подростков и в жизни непослушных молодых женщин замужем за «правильными» мужчинами. Не переключайтесь, будет интересно.
«Семейный час» на радио «Вера» продолжается. Здесь Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— ...Александр Ананьев...
А. Ананьев
— ...и протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках.
Алечка уверяет, и я знаю, что она правда так считает, что правилам не место в семейной жизни, в то время как у меня есть столько неприятия вот этого вот красивого, несколько такого романтического представления о том, как устроена семейная жизнь... Мы с отцом Александром, например, начитавшись всяких британских психологов, знаем, что если ребенок живет в системе, лишенной правил (ну просто нет правил), ребенок вырастает в состоянии тревоги.
Протоиерей А. Никольский
— Психоза.
А. Ананьев
— Да, у ребенка развивается психоз. Причем, я знаю, что это имеет отношение ко всем, не только к детям. Ну вот будете смеяться — у меня собака точно так же. Если она оказывается в системе, лишенной правил, она начинает переживать очень сильно. И только когда она знает, что вот здесь — ждать, здесь — мыть лапы, сюда не ходить, пока вот это не сделали, а после прогулки ты получаешь еду, а со стола брать нельзя, она совершенно спокойна — она знает, куда можно, куда нельзя. Она вот совершенно спокойна. То же самое и дети. Простите, я не сравниваю, ни в коем случае, детей и собак, что бы кому-то ни показалось, но мне кажется, что это имеет отношение не только к детям — это имеет отношение ко всем — к мужчинам, к женщинам, к мужьям, к женам, к родителям. Родители тоже должны знать мои правила. И я их сам сформулировал, и они, если они хотят быть рядом со мной (а они хотят быть рядом со мной), они должны принимать мои правила. Так всем будет спокойней и легче, да, отец Александр?
Протоиерей А. Никольский
— Совершенно верно. Ну почему мы говорим, что правила — это о любви должно быть. Нельзя их абсолютизировать, какие-то правила, да? Там тоже говорили... Но нельзя их игнорировать, потому что это ступеньки к любви, это о любви. И вот психологи эти британские пресловутые, там, аргентинские и испанские, нигерийские...
А. Митрофанова
— ...британские — это ученые, ученые...
Протоиерей А. Никольский
— ...ну да, ученые... они просто это вывели из жизни. Это научный факт, психологический факт — что если этого нет, ребенку плохо. У него гигантский дискомфорт, понимаете? И вот в результате он, конечно, вырастет таким, ну, не совсем здоровым психически ребенком. Вот это факт. Это... Хотите это понимать — это факт. То, что у нас вот есть зима, лето, там, осень, так сказать, в Африке тепло, на севере, на полюсе холодно — это факт. Поэтому... А вот другое дело, что мы как-то должны осмыслить, почему так. Потому что вот у ребенка — он же не знает... Как это: «Крошка сын пришел к отцу и спросила кроха»...
А. Митрофанова
— «...к отцу пришел», да...
Протоиерей А. Никольский
— «...что такое хорошо и что такое плохо?» Вот он не знает, что такое хорошо и плохо. И он, переступая через эту линию красную, входя в состояние «плохо», внутреннее состояние «плохо»... Почему британские ученые это выявили? Потому что ребенок входит в состояние — ему внутри плохо, он нарушает духовный закон, непреложный, о котором мы с вами говорили. И он... так сказать, его душа начинает страдать от этого плохого состояния. Вот почему ему нужно сказать: «Вот это — хорошо». Это действительно объективно хорошо. Слушаться родителей — это хорошо, потому что любовь. Слушаться мужа — это хорошо, потому что это любовь. Любить свою жену и о ней заботиться, как о себе, то, что я прямо... цитирую Священное Писание, — это хорошо, это любовь. Ну если еще, там, вот когда заботятся о жене, это еще всем понятно — да, это любовь, а почему слушаться мужа-то любовь? Потому что это тоже любовь. И вот это непреложный закон. Ты можешь это... пожалуйста, ты это не делай. Но тебе тогда хорошо не будет. Это доказывает наша жизнь. Даже психологом британским не надо быть, чтобы это понять, просто смотря на нашу жизнь.
А. Ананьев
— Как это реализуется, если позволите мне заступить за границы какой-то приватности, в отношении ваших детей и, может быть, в отношении вашей супруги? Есть ли какие-то особенные правила, которым должны следовать члены вашей большой дружной семьи? И что бывает, если эти правила нарушаются?
Протоиерей А. Никольский
— Ну, например, у нас в доме не ругаются бранными словами. Совсем. «Блины» тоже печь нельзя.
А. Ананьев
— То есть, ну если сформулировать... Подождите вы... (Смеется.) Каким образом на одну полку попали любимые мною блины и нелюбимые мною бранные слова?
Протоиерей А. Никольский
— Ну то, что «блином» тоже можно ругаться, это известное ругательство — «блин, блин, блин»...
А. Ананьев
— А-а, всё!
Протоиерей А. Никольский
— Вот «блин печь» нельзя. Вот. То есть, это жестко пресекается. То есть, ты можешь... Понятно, что они нас-то... на нас не ругаются с Олей, наши дети...
А. Ананьев
— ...друг с другом.
Протоиерей А. Никольский
— Ну, друг с другом — бывает, да, там? Особенно у младших. Они же, там, тоже в школе учатся, там, так сказать... В школах все-таки у нас ругаются дети, к сожалению, даже иногда нецензурной бранью — в старших классах, в более старших. Поэтому, естественно, они тоже вот эти правила так сказать... Вот они пришли из коллектива, там у них правила нету, в этом коллективе, такого жесткого... Они иногда могут, как сказать, ну, или «блин испечь», или, там, что-то пожестче друг другу. Это все очень жестко пресекается. Притом, пресекается иногда не только мною, но и старшими детьми, которые в этих правилах уже выросли. Вот. И на самом деле, если вот эти правила ввести и запустить, потом немножко легче становится, потому что уже старшие дети начинают тоже тебе помогать. Потому что они считают, что это правильно, и требуют это от младших.
А. Митрофанова
— А нет у них состояния бунта-то, вот когда они выросли до подросткового состояния и им хочется сделать все перпендикулярно тому, как родители говорили? Особенно если родители говорили, что «вот так вот — правильно»?
А. Ананьев
— Быть подростком — это значит нарушать правила.
А. Митрофанова
— Да.
Протоиерей А. Никольский
— Знаете, конечно, есть. Но у нас, как-то я заметил, больше уже в таком совсем молодом возрасте — после окончания школы, вот там где-то уже, в студенческом возрасте — вот это больше происходит, то есть, лет в восемнадцать-девятнадцать. У нас нету такой, знаете, палочной дисциплины — там, как что, сразу на горох коленями в угол, у нас такого нету. У нас есть какие-то вещи — ну, наверное, в любой семье они... наверное, любой человек бы согласился. Но вот у нас нету такого жесткого... Ну, правда, у нас, может, не так часто бывают какие-то вещи экстраординарные, слава Богу. Поэтому они как-то вот, когда они совсем становятся молодыми людьми, обретают, вот тут у них, конечно, идет... тем более, что они в православной гимназии учатся — там тоже как-то это немножко подкрепляется... Притом интересно — иногда бывает так, что человек еще, наоборот, как-то вот более расслабляется, а иногда наоборот бывает — что встретишься с жизнью, вот как раз у кого... у подростков был этот бунт... Это я, пожалуй, соврал — у нас у некоторых подростков именно был подростковый бунт такой достаточно сильный. Но встретившись с жизнью, поступив в вуз, увидев, какая жизнь на самом деле (не то, что человек намечтал себе), он приходит в ужас и говорит: «Да!..», как мне вот одна девочка сказала наша: «У меня Семья!» (с большой буквы). И очень сильно изменилась. Весь подростковый бунт пропал. Она рано поступила в вуз, там в 16 лет оказалась, и вот, так сказать... Вот, понимаете, то есть, на самом деле, эти правила, если они нормально проводятся, то есть, не палочная дисциплина, не просто, там, это всем руки поотобью, то ребенок, встретившись с жизнью, которая, извините, она ну далеко не Царствие Небесное, мир во зле лежит, он понимает, что в семье-то все правильно, все хорошо, вот здесь не надо так.
А. Ананьев
— Наш дорогой друг — замечательная женщина и талантливейший психолог Кристина Курочка — рассказывала однажды нам историю о том, как она попыталась ввести у себя дома правило: правило не пользоваться мобильным телефоном за обеденным столом во время обеда или ужина семейного.
Протоиерей А. Никольский
— Ну это очевидное правило.
А. Ананьев
— То есть, если мы... Так в том-то и штука, что... Но она же не просто, там, мать, жена и красивая женщина — она еще и психолог. Она поняла, что это правило, скорее, убивает что-то хорошее...
А. Митрофанова
— ...живое...
А. Ананьев
— ...живое, настоящее...
А. Митрофанова
— ...живое, да, настоящее, вот именно...
А. Ананьев
— ...да. То есть, получается что? Если в руках у кого-то там — или у мужа, или у ребенка — телефон... Ну простите, это бывает сплошь и рядом!
Протоиерей А. Никольский
— Да.
А. Ананьев
— Она тогда начинает поджимать губы, там, всячески демонстрировать недовольство...
А. Митрофанова
— ...выказывать недовольство...
А. Ананьев
— То есть, получается, что она становится источником этого недовольства, потому что...
А. Митрофанова
— Дело в том, что еще другой момент: в ответ на этот ее недовольный вид ее же тоже начинают постоянно контролировать, и как только она забудется и с телефоном окажется за столом...
Протоиерей А. Никольский
— (Смеется.)
А. Митрофанова
— ...ей тут же, понимаете, скажут... Это не про умножение любви — это про что-то другое. Это как раз про то, как правило становится во главу угла, всего.
А. Ананьев
— Вывод у нее был совершенно изумительный. Она сказала: «И тут я поняла, что не должно быть этого правила. Но если я хочу, чтобы мои дети и мой муж не сидели в телефонах за ужином, я должна быть для них интереснее этого телефона».
А. Митрофанова
— Да.
Протоиерей А. Никольский
— Ну, вы знаете, все-таки, наверное, не надо жестко так все поджимать, всё... Потому что, действительно, и я иногда — чего-то надо посмотреть там, расписание электричек, я достаю телефон и смотрю, потому что сейчас уезжать, и так далее. Вот. То есть, это не должна быть такая прямо вот, так сказать, муштра. Но вот стремиться к этому надо, и где-то замечая, особенно младшим. Вот младшим — у них... Чем младше ребенок, тем у него больше правил, как бы вот пожестче. Как-то... Есть же известная эта формула педагогическая: до четырех лет — царь ребенок, с четырех до четырнадцати — раб, с четырнадцати — друг (как раз подростковый возраст, ну, там, плюс-минус, понятное дело). Поэтому вот младших надо сразу шпынять: «Так, взял смартфон, ну, или чего-то там, там, слушает, там, сказки, там, разные, так сказать, аудиокниги, выключил». — «А можно мне уйти с едой вот туда, вот там послушать?» — «Нет, нельзя. Давай, ты поешь, а потом...» Потому что надо общаться, общаться за столом надо. Ну конечно вот это когда современная привычка — кстати, это у меня даже больше... не столько к детям, сколько к взрослым. Вот человек приходит к тебе в гости, ты говоришь, а он сидит в смартфоне. Это сплошь и рядом бывает. Притом, люди не самые плохие. То есть, он... ему неинтересно, что ты говоришь, он сидит в смартфоне. В смартфоне интересно. А зачем он в гости пришел?
А. Ананьев
— Очень интересно: это... это... это страсть...
Протоиерей А. Никольский
— Страсть, да-да!
А. Ананьев
— ...привычка такая, что в руке должен быть телефон, и если он в руке, то уже автоматически смотришь, что там, как...
Протоиерей А. Никольский
— Ну да, да, да. Поэтому понятно, что это не тогда, когда ты тет-а-тет общаешься... То есть, вот ты говоришь, а он тебе... ну да, там... «Что-то говоришь, да, ну я сейчас посмотрю»... Вот. А когда, там, два-три человека сидит... Вот. Но тем не менее. Просто это воспитание даже. Просто, ну, вежливость. А вежливость — это тоже, по идее, должно быть проявлением любви. Не просто такая вот, знаете, вот, рафинированная такая британская такая аристократическая, там, это, вот — белые салфетки, нож и вилки и так далее... Вот...
А. Ананьев
— Так любовь как раз — это и есть... Но, допустим, у нас за ужином, да? — Алечка приготовила много всего вкусного и с любовью, а я сижу за ужином в телефоне...
Протоиерей А. Никольский
— А поговорить?
А. Ананьев
— Да, да, да! Ну так она же, как любящая женщина, она же не станет, там: «Так, телефон убери! Я тебе есть приготовила! Сядь и поешь нормально! И скажи мне что-нибудь хорошее!» Она этого не будет делать.
Протоиерей А. Никольский
— Ну если бы вам было четыре года, можно было бы. Но вам немножко побольше. (Смеется.)
А. Ананьев
— Ну да, да-да. Нет, она просто понимает, что она... она меня любит — ну таким, какой я есть. Ну если у меня телефон — ну, будет любить меня с телефоном. Ну... ну что ж тут попишешь?
Протоиерей А. Никольский
— Ну все-таки вас больше, чем телефон.
А. Ананьев
— Э-э-э... Вы знаете, это как это рассуждение у Евгения Гришковца по поводу того, там, любить человека целиком или не целиком. Мне очень нравилось. «Мама меня любит, — говорит Евгений Гришковец, — вот такого, какой есть, с этими руками, с этими ногами, вот этими волосами некрасивыми. Ну, а на кого, собственно, пенять? Она — моя мама, я — ее сын, она меня любит, что здесь может быть непонятного? Но вот сижу я, допустим, и подстригаю ногти. И аккуратно собрал все ногти и пошел выбрасывать. И один ноготь упал возле дивана. И вот этот ноготь маме уже не нравится. Хотя, казалось бы, чего здесь странного? Еще минуту назад это был я, которого она любила целиком. Но не нравится и неприятно брать в руки». Понимаете? Здесь то же самое, с телефоном. Вот если уж ты... то люби меня... такой, какой я есть, с телефоном.
Протоиерей А. Никольский
— Ну это да, я с вами согласен. Особенно с подростками надо вот... Я когда... У меня вот есть прихожане, у них, там, дети — еще пять, шесть, семь лет. Они, там, жалуются на них: «Вот, они такие... Они...» Ну подождите, сейчас пройдет четыре года, и вы поймете, что такое жизнь. (Смеется.)
А. Митрофанова
— «Большие детки — большие бедки», да...
Протоиерей А. Никольский
— Да, да. Поэтому... Но, знаете, с другой стороны, если ты любишь, то... Конечно, вот кому больше смирения требуется — детям или родителям? Конечно, родителям. Конечно, родителям. Мы вчера нашего владыку поздравляли, там один батюшка поздравлял и рассказал, ну, процитировал святого. «Самый смиренный человек, — говорит святой, — который должен быть в епархии, вот самый-самый смиренный — это епископ, который возглавляет епархию». Это так и есть. Если... Вот самый смиренный будет начальник, любой начальник. Тем более, семьи.
А. Митрофанова
— Ну это в идеале.
Протоиерей А. Никольский
— В идеале, да. Поэтому родителям требуется большое смирение, чтобы воспитать своих детей. И смиряться с тем, что они нарушают правила... Притом, иногда, знаете, у детей... Вот они до какого-то возраста, там, до десяти, до одиннадцати, до двенадцати какие-то бывают идеальные-идеальные! Просто, знаете, вот... даже плакать хочется от того, какой хороший ребенок. Потом, значит, щелкает — становится супернеидеальным. Просто, знаете, вот... вот лучше бы он был тогда не идеальным, а сейчас он был чуть получше. (Смеется.)
А. Митрофанова
— (Смеется.)
А. Ананьев
— «Семейный час» на радио «Вера». Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, отец десятерых детей, который все-все-все знает о том, как устроена семейная жизнь и какие правила должны висеть на холодильнике в каждой семье. Также с вами Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— ...Александр Ананьев.
А. Ананьев
— Поговорим об ответственности за нарушение правил. Я знаю, что в американских семьях... Я просто год жил в Штатах, и там очень четко прописаны вот эти вот правила, да?
Протоиерей А. Никольский
— Семейные?
А. Ананьев
— Семейные.
Протоиерей А. Никольский
— Угу.
А. Ананьев
— Родители подростку деньги просто так не дают карманные. Но... Причем, это в подавляющем большинстве семей, если не во всех. Но ребенок может эти деньги заработать. Помыл машину...
Протоиерей А. Никольский
— ...доллар.
А. Ананьев
— ...семейную, имеется в виду, да?
Протоиерей А. Никольский
— Да, да.
А. Ананьев
— Получил какую-то там копейку. Причем, прейскурант висит — вот прямо вот это... Помыл посуду — получаешь столько-то. Убрался дома — получаешь столько-то.
А. Митрофанова
— Я думаю, что это не во всех семьях.
А. Ананьев
— Но в нашей семье было так. Причем, я мыл машину восемь раз в день и неплохо зарабатывал. (Смеется.)
(Смеются.)
А. Ананьев
— Шучу. Там подстричь газон... Подстричь газон (а газон был большой) с этой газонокосилкой — были приличные деньги. Там, по тем временам, чуть ли не 15 долларов. Это вот прямо хорошие деньги.
При этом там было такое понятие, как curfew (комендантский час), — время, до которого ребенок обязан быть дома — не важно, что случилось. Даже если конец света и небо рухнуло на землю, и земля натолкнулась на небесную ось, ребенок должен быть дома, там, в 21:00, не позже. И вот если...
Протоиерей А. Никольский
— А если он не придет?
А. Ананьев
— Если он не придет, у него...
А. Митрофанова
— Штрафы?
А. Ананьев
— ...он отключается от Интернета на неделю — к примеру.
Протоиерей А. Никольский
— Жестоко.
А. Ананьев
— Вот он отключается... У него, там, забирается его прекрасный смартфон со всеми приложениями, ему выдается кнопочный телефон. «Друг мой, это правило, это правило. Ты нарушил его. Почему? У тебя есть оправдание? У тебя нет оправданий — все, значит, ты наказан». Причем, это делается без какой-то...
Протоиерей А. Никольский
— ...истерики...
А. Ананьев
— ...злости, без истерики, да. «Ты знаешь, как... Я бы и рад, понимаешь, я бы и рад не... но у нас такие правила, друг мой! Поэтому вот давай будем...» И вот вопрос: вот такой прагматичный, сухой, формальный подход к правилам — это хорошо или нет, с вашей точки зрения? Потому что с моей точки зрения, это работает. Какие будут последствия, да, мне трудно сказать. Но когда ребенок, там (особенно подросток), живет вот так, то...
А. Митрофанова
— Смотря к чему ты стремишься, мне кажется. Если стремишься, чтобы тебе максимально беспроблемно прожить в соседстве с подростком на протяжении энного количества времени, то, в общем, да, тогда заранее вот эти правила внедряются и всё... Мне кажется, что если... Видишь как — вот мне все время это...
А. Ананьев
— Слушай, ну это, образно говоря: «Вася, есть правило: если сунешь пальцы в розетку, сегодня останешься без сладкого».
А. Митрофанова
— Это не про розетку. Саш, это не про розетку. Отец Александр, опять же, поправьте меня — может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что когда человек не нарушает заповеди Божьи из страха Божьего наказания, то это состояние человека плененного, это вот рабское состояние — их страха. Когда человек следует заповедям... не то, что он их не нарушает, а пытается следовать заповедям, потому что он просто очень любит Бога, он хочет как-то Его не расстроить, что ли, он хочет как-то то доверие, которое Бог испытывает к каждому человеку, это доверие со своей стороны оправдать, ну как-то, я не знаю, прокачаться максимально за отпущенный срок жизни, и вот поэтому он исполняет заповеди, вот тогда, мне кажется, это совсем другой уровень. Вот...
А. Ананьев
— Прежде, чем отец Александр ответит, ответь мне на мой вопрос (простите, дорогой отец Александр)... Я точно знаю, что ты меня никогда не наказывала.
А. Митрофанова
— Э-э-э...
А. Ананьев
— Наказывал ли я тебя когда-нибудь?
А. Митрофанова
— Нет.
А. Ананьев
— (Вздыхает.) Недорабатываем! (Смеются.) Недорабатываем!
А. Митрофанова
— Вот поэтому и результат такой, да, хочешь сказать? (Смеется.) Жена распустилась! (Смеется.)
Протоиерей А. Никольский
— Ну, все-таки вы друг друга наказываете, когда кто-то ведет не так, а другой человек...
А. Ананьев
— ...куксится.
Протоиерей А. Никольский
— ...ну, так скажем, огорчается, и, ну, атмосфера ухудшается.
А. Ананьев
— А-а, тогда я наказываю тебя три-четыре раза... да, да, три-четыре раза... да.
Протоиерей А. Никольский
— Так сказать, это вот так у взрослых. Так вот, знаете, в чем премудрость страх Божия? Это в Священном Писании. То есть, вот сначала человек, чтобы не согрешить, ну ты хотя бы из боязни ада не согреши, хотя бы. Вот. Это будет уже хорошо. А потом ты дойдешь до такой ситуации — так сказать, это даже святые... — страх Божий первого и второго рода. Первого рода — это страх наказания, а второго рода — это страх огорчить Бога. Чтобы от одного перейти к другому, необходимо пройти определенный путь. Вот не страшно огорчить Бога, потому что ты Бога-то настоящего не знаешь. Ты, извините, никогда не вкушал той благодати, которую ты боишься потерять. Но ты уже вкушал последствия греха, которые, так сказать, приводили тебя к очень ужасным последствиям, и ты страдал от этого. Вот ты хотя бы испугайся страдать от того, что ты согрешишь. Да ведь это не в аду будет, это сейчас начнется. Вот для начала... Ты осознай... Люди, к сожалению, не осознают... Вот, там, ведут свободную любовь — там сейчас этот... ну, мировая такая... ну, не мировая, а в западном обществе... ну, конечно, западное общество — не весь мир. Вот. Вот они считают, что вот так, так, так... Ну ты пойми, что от этого будет страдание. Вот ты это осознай, этого не делай. Вот как «не убий», да? Хотя бы надо понять, что убивать нельзя. Так и здесь. Вот. А потом ты — да, ты придешь к тому, что любовь — это хорошо. У тебя будет состояние любви, вдруг ты это состояние потеряешь. Тебе будет страшно потерять это состояние любви. Чтобы бояться что-то потерять, надо это «что-то» иметь. Как это в известном мультфильме, да? — «чтобы что-то продать, надо что-то иметь». Переходя к вопросу, то, что рассказал Александр... Знаете, на самом деле, мы с вами говорим, что это... Конечно, вот это — каждая копеечка за каждое действие — это, конечно, излишне. Это так не должно быть.
А. Ананьев
— Но надо же как-то мотивировать...
Протоиерей А. Никольский
— Да, это мотивирует...
А. Ананьев
— Любой родитель даст ребенку карманные деньги.
Протоиерей А. Никольский
— Да, да, да! То есть, не просто так дать — вот бери, пожалуйста, трать, как хочешь, вот, а... Но, например, не дать ребенку карманные деньги, если он себя плохо ведет, это можно и нужно. И отобрать телефон у него, если он, там, после девяти пришел, так сказать, это тоже можно, так сказать. Поскольку он по-другому не поймет. С ним можно поговорить раз, другой, третий, четвертый, пятый, десятый, ну, с этого начать. Но если вы видите — он на тебя плюет и у него там друзья, и друзья говорят: «Ну ладно! Да чего ты этого своего предка, там, или фазера...» — или, там... по-разному там нас называют... «Плюнь на него и живи свободно! Сейчас мы тут пойдем, там у нас то-сё, пятое-десятое, выпивка, там, все остальное...» Что... Вполне может в тринадцать лет эта выпивка быть и все остальное, и так далее. Вот.
И, конечно, вот здесь какая-то должна быть граница. Сам Интернет — это тоже он должен иметь границу. Потому что если ты пустишь своего ребенка, особенно вот этого... Я знаю страшные случаи, когда родители, даже православные, дарили смартфоны и не контролировали никак ребенка, и ребенок, имея некие предпосылки в психике, да (так сказать, более такая динамичная, нестабильная психика), он в страшные состояния впадал. Он напитывался этой... этим ядом, и потом... ну его даже психиатры не могли привести в себя и психологи. Там это было всё... Это человек ушел! Человек ушел в какое-то страшное ожесточение, состояние... Любые попытки его ввести в рамки приводили к тому, что он говорил: «Вы меня не любите, вы меня ненавидите, а если не любите, отдайте мне смартфон и дайте мне смотреть вот порнографию в 13 лет и так далее». Или, там... Ну, разная есть агрессивность — можно вены, там, себе порезать, там, подростки — они тоже все это знают. И, тем более, в Интернете все можно почитать... посмотреть.
А. Ананьев
— Смотрю, это радикальная совсем история.
Протоиерей А. Никольский
— Радикальная, да. Вот. Понимаете? Так это история-то не одна! Это вам любой педагог в школе расскажет о своих детях, таких историй много. Я со школой был связан. Поэтому если мы не хотим, чтобы это было, надо, чтобы у детей были определенные правила. Есть какие-то вещи, которые нельзя делать, это жестко надо, так сказать, требовать.
А. Ананьев
— Есть еще одно. Алечка, уж как-то у нас сегодня, прости, построилась беседа так, что отец Александр и я вместе с ним — мы как-то за правила, а ты, как девушка, наполненная любовью, ты против правил, «мама — анархия, папа, там...» — и все, и пусть во всем будет только любовь. Однако, мы с вами... Вот завершить разговор я хочу еще одним тонким аспектом — что называется, «за правила». Молитвенное правило. Молитвенное правило...
Протоиерей А. Никольский
— ...которое не хочется иногда выполнять...
А. Ананьев
— ...оно ведь тоже про любовь, и только про любовь. Без любви это все не работает. Ну вот у тебя любовь, а вот — правило. И это правило тебе нужно. Это то правило, в котором я пока не преуспел, да, вот в той степени, в которой мне хотелось бы. До меня только сейчас доходит вся важность этого молитвенного правила, но пока нет сил в полной мере как бы реализовать его. Я обязательно это сделаю.
Протоиерей А. Никольский
— Просто вам надо как-нибудь, когда вам будет очень плохо, помолиться, вам Бог поможет, и вы за это уцепитесь.
А. Ананьев
— Да Господь мне постоянно помогает, мне вот грех на это жаловаться.
Протоиерей А. Никольский
— Но именно после молитвы, особенно.
А. Ананьев
— Да. Проблема в том, что я долгое время не понимал... ну, то есть, крестившись, я не понимал, зачем, вообще не понимал, зачем это нужно. Потом начал думать, что я понимаю. Не понимал, а вот сейчас мне кажется, что я знаю, зачем это нужно.
Протоиерей А. Никольский
— Ну, вы... Еще пройдете лет десять и поймете, что вы тоже ничего не понимали, а вот сейчас у вас истинное понимание потихоньку пришло. Это бесконечный процесс.
А. Ананьев
— Да, да, да, да. Так что, Алла Сергеевна, в общем, как бы... количеством голосов правила принимаются к внедрению в семейную жизнь. Сегодня на холодильнике появится список правил, а также твоя ответственность за нарушение этих правил.
Протоиерей А. Никольский
— И, главное, штрафы денежные. (Смеется.)
А. Ананьев
— Штрафы — да, да, да. Поскольку правила составляю я, на меня они не распространяются. (Смеются.)
Протоиерей А. Никольский
— Да. (Смеется.) У нас вот на холодильнике — я как-то раз рассказывал — висит расписание, кто убирается по кухне. Прямо понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота — и три, там: обед, завтрак, ужин. И там все следят друг за другом, чтобы все было нормально. Там даже...
А. Ананьев
— (Смеется.) Слово «следят» какое-то немножечко... Скажите, «доносы родителям пишут».
Протоиерей А. Никольский
— Нет, доносы не пишут, они просто сами разбираются между собой. Потому что никому не хочется убирать за другого.
А. Ананьев
— Понятно.
Протоиерей А. Никольский
— Лень обычно. Вот. Но вы знаете, вот я один раз, требуя исполнения от старшего ребенка этого правила, наверное, очень жестко потребовал, потому что мне казалось — ну как-то несправедливо, человек достаточно взрослый, и вот нельзя так. Ну взрослый человек должен понимать, что ну кто будет убирать — значит, или твой брат, сестра, или мама... Скорее всего, мама будет убирать, потому что на нее все сваливается, естественно. Я буду всю жизнь жалеть о своем этом поступке, когда я жестко потребовал исполнения правил. Наверное, всю жизнь. Я не буду вам рассказывать — так, понимаете, это тайна исповеди, может быть... Вот. Но я это буду всю жизнь жалеть. Я сейчас очень жалею. Я думаю, что всю жизнь я буду жалеть, потому что я жестко, без любви потребовал исполнения правил.
А. Ананьев
— И вот это — прекрасное завершение нашего разговора. Хотя, опять же, хочется, чтобы это было не час, а больше, и не раз в неделю, а чаще. Спасибо вам большое, отец Александр, за предельную откровенность и за то, что пустили нас, слушателей радио «Вера», в ваш дом и показали, как вы там живете — с любовью и с правилами. Спасибо вам.
Протоиерей А. Никольский
— Спаси Господи.
А. Ананьев
— Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках был сегодня в программе «Семейный час», а также не сторонница правил, но большая сторонница любви Алла Сергеевна Митрофанова...
А. Митрофанова
— ...угу, и апологет жесткой системы Александр Ананьев. (Смеется.)
А. Ананьев
— Ну, «Dura lex sed lex», говорили в Риме и были правы. Александр Ананьев. Всего доброго, пока!
Все выпуски программы Семейный час
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.