Поделиться
Михаил Нестеров. Всадники (Легенда). 1932. Холст, масло. 81,2 x 60. Церковно-археологический кабинет Духовной академии, Троице-Сергиев Посад, Россия.
— Дядя Андрей, я даже не знал, что в Троице-Сергиевой лавре есть такой музей — «Церковно-археологический кабинет». А здесь, как я вижу, богатая коллекция живописи!
— Идём, Павлик, я покажу тебе экспонат, который мне особенно дорог. Смотри! Картина называется «Всадники».
— О, какая эффектная! Три монаха на белых конях мчатся мимо мощных башен, увенчанных крестами. Скачут так стремительно, что кажется — летят по воздуху. Чёрные плащи развеваются по ветру, снежная пыль клубится под копытами. Художник передал движение всадников как безудержный полёт. А кто, кстати, автор этого произведения?
— Михаил Нестеров.
— Как неожиданно! Творение светского живописца — в монастырском музее!
— Мне кажется, в данном случае само определение «светский художник» — это штамп, которого Михаил Нестеров не заслужил. Он — православный христианин, и вера в Бога отразилась в его картинах. А Троице-Сергиева лавра занимала особое место в сердце и в жизни художника. Он бывал здесь паломником, любил монастырские богослужения. И даже после революции 1917 года рисовал обитель и её окрестности. Картина «Всадники», написанная в 1932 году, тоже посвящена лавре.
— Какому-то событию из летописи монастыря?
— Осаде обители во время польско-литовской оккупации в семнадцатом веке. Когда Лжедмитрию Второму не удалось с ходу захватить Москву в 1608 году, он решил блокировать город. Но для этого нужно было взять Троице-Сергиев монастырь, прикрывавший дорогу из столицы в Поволжье. К стенам лавры направилось мощное войско. Началась осада, длившаяся пятнадцать месяцев и девять дней.
— Как же насельники сумели продержаться больше года?
— Во-первых, они оборонялись не в одиночку. Ещё до осады в лавру стянулись отряды воеводы Григория Долгорукого-Рощи. К ним примкнули крестьяне окрестных сёл, паломники. Во-вторых, монастырь представлял собой хорошо оборудованную крепость. Его окружали двенадцать сторожевых башен.
— Таких, как на картине Михаила Нестерова?
— Да. Башни соединяла стена высотой от восьми до четырнадцати метров. На ней разместили пушки, метательные устройства, приспособления для выливания на неприятеля смолы и кипятка. Но всё-таки силы были неравные. Лавру защищало около трёх тысяч человек, во вражеском войске было в пять раз больше.
— Но это невозможно — противостоять настолько сильному противнику!
— И всё-таки защитники Троице-Сергиевой лавры вышли победителями из этой схватки. Настоятель монастыря, архимандрит Иоасаф, не допускал и мысли о том, чтобы отдать врагу на поругание православные святыни. Он вдохновлял иноков просить помощи у Бога, а солдат — не унывать и не сдаваться. И когда казалось, что надеяться уже не на что, произошло чудо.
— Какое чудо?
— То самое, которое изобразил на своей картине Михаил Нестеров. Три монаха, скачущие на конях словно по воздуху — это ученики святого Сергия Радонежского Михей, Варфоломей и Наум. Они жили на два столетия раньше! Преподобный Сергий известил во сне одного инока, что посылает в обитель подмогу. И той же ночью и защитники лавры, и враги увидели всадников, над головами которых горели нимбы. После этого польско-литовские отряды сняли осаду и отошли от стен монастыря.
— Но как посланники святого смогли помочь осаждённым?
— Я читал, что чудесное явление сопровождалось звуком несущейся конницы. Интервенты услышали его и решили, что к защитникам лавры пришло мощное подкрепление. Но дело даже не в этом. Ты взгляни на всадников на картине Михаила Нестерова. В своей окрылённости они символизируют Божию помощь. Она приходит, преодолевая пространство и время, и все тяготы отступают. И совершается невозможное!
Картину Михаила Нестерова «Всадники» можно увидеть в Сергиевом Посаде, в музее «Церковно-археологический кабинет» Московской духовной академии.
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
