Нашим собеседником был настоятель московского храма великомученика Димитрия Солунского в Хорошеве священник Дмитрий Крутов.
Отец Дмитрий рассказал о своей многодетной семье, о семейной миссионерской деятельности и об организованной им православной школе имени святого великомученика Димитрия Солунского. Отец Дмитрий ответил, с какой целью строилась такая школа, какие уникальные образовательные и воспитательные возможности она даёт детям из малообеспеченных семей, а также как и чем можно помочь этому проекту.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева
— Добрый, светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. Как всегда, мы говорим о семье. У нас в гостях отец Дмитрий Крутов — настоятель храма Димитрия Солунского в Хорошеве, Москва. Добрый вечер, отец Дмитрий.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Здравствуйте, Анна. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели.
А. Леонтьева
— Я должна еще сказать, что у отца Дмитрия много регалий — я вас, батюшка, извините за это слово, погуглила. Одно из дел, которое отец Дмитрий сейчас делает, это организация православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского, о чем мы сегодня тоже поговорим. Но хотелось начать все-таки с семьи. Я вам задам вопрос, не знаю, принято ли его батюшкам задавать, я его задаю все время. У вас 8 детей от 2 до 16 лет. Вернее, 7 детей от 2 до 16 лет, и скоро в семье ожидается пополнение.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Да, мы ждем сейчас и молимся, что должна у нас еще доченька родиться.
А. Леонтьева
— То есть, в общем-то, с таким человеком, с таким отцом есть о чем поговорить. И я позадаю вам вопросы про воспитание деток. Но хочется задать такой то ли романтический, но интересующий меня вопрос: а как вы познакомились с матушкой?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, это знакомство я воспринимаю не иначе как чудо. Потому что было очень много обстоятельств таких, которые видимым образом препятствовали этой встрече. Начнем с того, что мы вместе учились в университете, мы два года учились на одном и том же этаже, друг друга не видели. И сам момент знакомства случился на родине Патриарха Тихона, это город Торопец, куда мы ехали со студенческой группой, студенческая практика у нас была. И у меня было очень много обстоятельств, почему я не мог присоединиться к этой группе, доезжал уже ближе к середине поездки миссионерской. И теперь понимаю, что стоило туда съездить, потому что, действительно, я увидел человека, который был исключительно близок, исключительно родным сразу предстал передо мной. И это совершенно незабываемый момент. И где-то примерно через год после встречи, еще учась в университете, мы поженились.
А. Леонтьева
— То есть, можно так с первого взгляда увидеть, что это твой человек?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Мне кажется... Сейчас я уже почти 10 лет священником, общаюсь с людьми и откровенно люди обо многих вещах говорят, и у разных людей очень по-разному это бывает. Поэтому я и говорю, что в моем случае, наверное, это чудо.
А. Леонтьева
— Отец Дмитрий, такой вопрос, я его тоже задаю священникам. Я видела, сколько у вас за жизнь было направлений деятельности — вы очень много всего делаете, и у вас при этом без пяти минут 8, даст Бог, детей. Видит ли вас семья?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, здесь, конечно, очень разные модели взаимоотношений бывают и каких-то служений священника, его рабочих дел, с близкими людьми. И то, как это происходит в нашей семье, вот такую дружбу и тепло, которые пока что Господь дает сохранять, как нам кажется, это, может быть, не очень характерно, но то, что моя семья достаточно близко находится к тем делам, которые Господь дает делать, где дает потрудиться. Если брать послушание Святейшего Патриарха, которое было получено по строительству храма, то практически сразу же после того как деревянная церковь была построена, мы стали ездить в разные места, в разные регионы. Мне вспоминается поездка, первая наша миссионерская поездка в Вологодскую область, когда мы туда отправились вместе с моей супругой, и на тот момент дочке Катюше было, наверное, месяца 3 или 4. Потому что я совершенно не представлял, как в миссионерстве можно без хора, без поддержки, без опытного человека, и моя супруга отважилась на такой подвиг. Наверное, это одна из таких иллюстраций. Ну, и дальше другие дела тоже. Мои сыновья, мои дочери, моя супруга, они с пониманием относятся, им близко то, чем Господь дает заниматься. И они с удовольствием подключаются.
А. Леонтьева
— А как ваша семья участвует? Например, в вашей новой инициативе, вот эта православная школа имени святого великомученика Димитрия Солунского, о которой мы поговорим, как-то тоже семья принимает в этом участие? То есть, если представить себе матушку, у которой 7 детей и которая еще участвует во всех этих делах?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, с течением времени понимаешь, что многодетные мамы вообще (если абстрагироваться от моей супруги) очень часто это одни из самых надежных помощников, потому что это люди, которые в исключительно стесненных обстоятельствах привыкли жить, привыкли трудиться и очень способны ко всему. Конечно, моя супруга в школе дает и советы, и мы оцениваем различные инициативы, выдвигаем эти инициативы, тоже во многом имея в виду свой родительский опыт, свои какие-то предпочтения, свое понимание, что было бы хорошо для наших детей. Поэтому, наверное, и школа больше складывается, как коллектив такой, в котором хорошо, комфортно и полезно многодетным по большей части.
А. Леонтьева
— Давайте так. Смотрите, батюшка, у меня всего трое детей, они уже взрослые. Мы начинали в 90-е, и попробовали очень много форм обучения. Мы начали с православных гимназий, мы прошли через формат школы рядом с домом, такая у нас была очень простая, что уж там говорить, внуковская школа, мы прошли через формат каких-то дорогостоящих школ, через полудомашнее обучение. Но поскольку дети все время хотели чем-то заниматься, а времени ни на что не хватало. И закончила уже с младшим, надо сказать, я просто нашла школу, в которой — он такой немножко неформатный человек, свободолюб, еще он более аудио воспринимает, чем чтение, и я сама с ним сидела и занималась, чтобы он сдавал эти сочинения. Я потом, может быть, об этом хотела бы два слова сказать, у меня есть некоторые лайфхаки на эту тему. И мы, не могу сказать, что мы нащупали тот формат, который бы казался нам идеальным, но прошло много лет с тех пор. И мне хотелось бы услышать, а что это за формат, чем он отличается от обычных школ? Что там такого, чтобы облегчить жизнь многодетным родителям, что уж там говорить, и в то же время дети получили образование?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Я думаю, что у всех многодетных примерно похожие проблемы. Первое — это финансовая проблема, и вторая проблема — это время. Потому что очень хотелось бы развивать каждого ребенка индивидуально, максимально учитывая его интересы, его потребности, его способности. В многодетной семье всегда это очень сложно, потому что даже если дети учатся в одной школе, потом необходимо в разные кружки отвозить их, разные репетиторские занятия. И то, что мы видим, конечно, если это всё собрать, если это всё попытаться объединить и силами профессионалов и силами профессионалов-добровольцев, то может получиться очень хорошая вещь, очень полезная вещь. Поэтому когда мы задумывали школу, мы обратили внимание, конечно же, на полупансион — с тем, чтобы дети в одном месте и получали образование сильное, и акцентируем на этом внимание, что нужно строить, конечно, индивидуальные образовательные траектории, но и с тем, чтобы вторая половина дня была у детей максимально продуктивно организована. Конечно, хочется, чтобы из школы дети уходили со сделанным домашним заданием, чтобы родителям не приходилось тратиться на репетиторов, на подготовку к ЕГЭ, ОГЭ и чтобы максимально широкий спектр возможностей и навыков, умений учебных и внеучебных дети получили. Поэтому такая школа строится сейчас. Ну, уже один год школа работает, уже был хороший выпуск. 11-го класса не было, девятиклассники получили хорошие баллы по своим экзаменам. И мы, в общем-то, утвердились в том, что коллектив школы, все специалисты, которые работают, они способны достигать высоких результатов в плане академической учебы.
А. Леонтьева
— Вы знаете, вы сказали эти страшные слова — ЕГЭ, ОГЭ. Но они для меня уже не страшные, все-таки мы через это всё прошли. И я лично от себя должна сказать, что абсолютно не в восторге от всех этих вещей. И когда я младшего сына готовила к экзамену по литературе, и он возмущался: «Ну почему я должен писать эти сочинения именно так, как мне сказали?» И я долго не знала, как ему объяснить. Но как-то же надо объяснить. Я сказала, что, «знаешь, я же тоже работала в разных изданиях, я в журнале „Эксперт“ должна была писать очень по-умному, в журнале „Улица Сезам“ я должна была писать о своем материнском опыте и так далее. И на радио „Вера“ тоже существует какой-то формат, в котором я существую, поэтому давай просто решим, что ты можешь излагать свои мысли, просто их нужно как-то излагать в определенном формате». Вот так вот я его свободолюбие помирила с ЕГЭ, просто захотелось об этом рассказать.
А. Леонтьева
— Напомню радиослушателям, что у нас в гостях отец Дмитрий Крутов — настоятель храма Димитрия Солунского в Хорошеве города Москва и организатор православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского. Отец Дмитрий, а вот можно вас просить, вы же тоже растите детей. По-моему, вы были преподавателем? Я не ошибаюсь?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Некоторое время я преподавал, имел и студенческую практику и преподавал в воскресной школе.
А. Леонтьева
— А ваше-то отношение какое — ученики сейчас учат литературу или все-таки они готовятся больше к экзаменам?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, я слышал одно очень хорошее высказывание, которое мне настолько импонирует, что, наверное, является и моим отношением к этой проблеме экзаменов. Дело в том, что желательно так, чтобы дети учились, чтобы они, конечно, не были заточены на получение исключительно высоких баллов по ЕГЭ и ОГЭ. Но в хорошей школе вот эти высокие баллы по ЕГЭ и ОГЭ являются хорошим побочным результатом. Вот очень хочется, чтобы в нашей школе именно так было — чтобы дети получали фундаментальное очень качественное образование, и в тот момент, когда всплывает вопрос экзаменов, он бы сам по себе проходил. Но в этом отношении, конечно, мы все равно понимаем, что есть и специфика, поэтому в неакадемическое время мы по разным совершенно предметам проводим именно подготовительные сессии ЕГЭ и ОГЭ. В то же время, наверное, есть и доброе здесь. Вы знаете, говорят наши друзья-священники, тоже многодетные отцы из Архангельской области, из Вологодской, с кем мы общаемся, к кому мы ездим, что все-таки ЕГЭ, ОГЭ, эти экзамены дали возможность ребятам из глубинки поступать в столичные вузы более или менее на равных с ребятами из крупных городов. В этом и трагедия, потому что батюшка вынужден провожать дочку, провожать сына в возрасте 15 или 16 лет в другой крупный город, вся семья уже молится, получается, во взрослую жизнь рано уходит ребенок. Но, с другой стороны, это возможность получить качественное образование. Не знаю, как дальше это будет развиваться. Мы постоянно видим и реформы и изменения, которые иногда можно квалифицировать как улучшение, Но пока мы живем в таких реалиях, должны к ним приспосабливаться.
А. Леонтьева
— Да, согласна. Вы знаете, я немножечко поверну беседу, хотела рассказать одну штуку. Я уже упомянула, что мы прошли с детьми разные формы обучения, и в том числе мы были на полудомашнем обучении у абсолютно замечательного педагога, старейшего педагога московского, который, собственно, положил начало этому полудомашнему обучению, у Игоря Моисеевича Чапковского. Я хотела вам рассказать одну очень важную штуку и услышать ваше мнение об этом. Игорь Моисеевич очень внимательно смотрел, как-то очень внимательно и нежно смотрел за своими учениками. И однажды он сказал мне, что в Библии написано, что муж возлюбит свою жену, там даже обратного ничего не написано — как жена должна себя вести по отношению к мужу. Он говорит: «Я смотрю на своих ребят, и я понимаю, что у некоторых учеников есть такой избыток душевных сил».
Свящ. Дмитрий Крутов
— Да-да.
А. Леонтьева
— Понимаете, да? — такой избыток душевных сил. И он говорит: «Я с годами пришел к выводу, что этот избыток душевных сил есть у тех ребят, у которых отец очень крепко любит их мать». Вот такое удивительное высказывание, я его не раз повторяла. Мне кажется, это очень важно. Вот, скажите, батюшка, есть у вас какие-то комментарии к этому?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, мне кажется, это очень правильные слова. И мне они близки. Действительно, для христианина на первом месте Господь Бог, взаимоотношения с Богом, любовь к Богу, которая дает человеку силы, укрепляет человека. И первое, на кого эта божественная поддержка изливается, это самый близкий человек — супруга или супруг, наоборот. Дальше в этой иерархии, наверное, находятся дети. И, к сожалению, действительно, приходится сталкиваться часто, что в представлении людей в семейных взаимоотношениях дети оказываются на первом месте. Но, как правило, такие вещи оканчиваются не очень хорошо, потому что и дети вырастают достаточно эгоистичными, потому что весь потенциал и отца и матери направлен только на ребенка. И в то же время, становясь взрослыми, уже входя в зрелый возраст, супруги тоже начинают чувствовать какое-то внутреннее одиночество, потому что не было в течение жизни привычки вот так вот больше друг на друга внимание обращать. Поэтому, конечно, когда для человека на первом месте находится тот, с кем Господь соединил его в браке, наверное, это самое полезное, потому что и дети видят, как папа может маму любить, как мама может папу любить — получают этот опыт, этот пример. И в то же время мы, как родители, внутренне их освобождаем, потому что у них есть больше возможностей становиться самостоятельными, чувствовать, что у них какая-то своя судьба в жизни, свое предназначение, свое счастье их обязательно ждет, своя профессия. Мне кажется, это действительно заряжает детей такой внутренней энергией — дает им фундамент, на котором может вырасти человек, который очень многих может вокруг себя объединить, поддержать, напитать этой любовью.
А. Леонтьева
— То есть мы не затапливаем их своей такой родительской всеобъемлющей любовью.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Да. Я думаю, да. Потому что, ну вот, опыт старших поколений показывает, что так более правильно. И есть опыт старшего поколения, когда люди влачат существование друг рядом с другом буквально из-за того, что нужно выполнить хозяйственные обязательства, дорастить детей, но потом у всех только одни проблемы — и психологические, и духовные, какие угодно.
А. Леонтьева
— Отец Дмитрий, раз уж вы сказали, что супруги должны поддерживать друг друга и уделять друг другу время — есть ли у вас в семье какие-то такие традиции, наверное, на современном языке можно сказать, такие лайфхаки, потому что при таком количестве детей, конечно, это определенно лайфхак, когда вы можете побыть вдвоем и только вдвоем?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Хм. Ну, вы знаете...
А. Леонтьева
— Или это не обязательно?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Я думаю, что... Ну, я здесь могу сказать только о своей жизни, даже не жизненном опыте. Могу просто сказать о том, что мечта о том, что будет такая минута, такой час, правда, непонятно когда — раз в неделю или раз в месяц... (Смеется.)
А. Леонтьева
— Но она жива, эта мечта. (Смеется.)
Свящ. Дмитрий Крутов
— Да, желание быть вместе — это то, что очень часто дает вдохновение в тяжелую минуту. И, вы знаете, есть еще интересный момент, что наши старшие дети нас очень поддерживают — они повзрослели, и они очень чувствуют эту необходимость нам общаться. И бывает так, что они просто по своей инициативе отправляют нас куда-нибудь прогуляться вдвоем, говорят, что мы посидим с детьми, сами домашним хозяйством позанимаемся. Вот такую прелесть (в хорошем смысле прелесть) взросления взрослых детей мы уже потихоньку чувствуем. Спасибо нашим ребятам. Хотя, конечно, когда ребята взрослеют, больше требуется и интеллектуальных усилий, и ты больше понимаешь, что не хватает тебе самому какого-то опыта, чтобы подсказать что-то ребятам. Но есть и ощущение, что благодаря им и мы тоже становимся как-то взрослее, получаем больше пищи для размышления. И, может, даст Бог, случится, что седина придет к нам не одна, а с чем-нибудь хорошим.
А. Леонтьева
— Отец Дмитрий, я знаю, такой есть момент, может быть, в вашей семье его не было, но все же он тоже очень важный — когда дети наши взрослеют, они часто проживают... Ну, то есть изначально они ходят в храм, родители всегда правы, родители такие полубоги и всё делают правильно, а потом начинается вот этот подростковый бунт что ли, какое-то смятение — и дети понимают, что родители не всегда правы, а некоторые понимают, что они всегда неправы и начинают искать своих духовных путей, зачастую уходя из церкви. Было ли у вас такое? Или если не было, то расскажите, как этого вы достигли?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, для нас как-то... Ну, я не беру крайние случаи какие-то, но в целом есть какие-то реперные точки во взрослении человека, и одна из них — это некое такое протестное настроение, которое, когда случается с нашими детьми, мы понимаем, что у наших детей всё хорошо. То есть для нас это сигнал позитивный, что человек становится серьезным, становится самостоятельным, для нас это такая радость, в принципе, где-то и подискутировать и, может, даже и свою позицию пересмотреть. Мне кажется, что если не вставать в такой клинч какой-то, что только то, что я говорю, то оно одно и правильное, то вот эта энергетика такой самостоятельности, которая в крайних формах в протест может переходить, можно в очень позитивном ключе переживать. И мы видим, конечно, что есть у ребят и сложности, но в целом пока не было у нас криминальных вещей, о которых тоже часто приходится слушать от прихожан храмов. Мне кажется, здесь очень важно взаимное доверие — чтобы к моменту этого бунта оно было, чтобы ты был внутренне уверен, что твой ребенок, Господь о нем заботится больше, чем ты можешь о нем позаботиться. Очень важно уже к этому моменту, чтобы у ребенка был опыт, что, например, отец или мать не всегда считают себя абсолютно правыми — очень важно, мне кажется, уметь признавать свои ошибки и не бояться просить прощения у детей, извиняться. Чтобы, даже находясь в состоянии повышенного эмоционального градуса, ребенок понимал, как из него выйти — что он вот что-то чудит, потом снизошло озарение, что это было: может быть, он нагрубил или резко что-то сказал. И он понимает, что папа и мама в случае, когда они неправы, они готовы извиниться — так же и я могу. И как-то это всё достаточно мирно проходит. Хотя, конечно, это очень сильно зависит от темперамента ребенка. Все дети очень разные.
А. Леонтьева
— Ну да, очень важная вещь — иметь необходимость (простите, что вас перебила) извиниться, если ты неправ, для родителя. Я напомню, что мы говорим о семье. У нас в гостях отец Дмитрий Крутов — настоятель храма Димитрия Солунского в Хорошеве в городе Москва. С вами Анна Леонтьева. Мы вернемся к вам через минуту.
А. Леонтьева
— Сегодня в студии Анна Леонтьева. Как всегда, мы говорим о семье. У нас в гостях отец Дмитрий Крутов — настоятель храма Димитрия Солунского в Хорошеве города Москва, отец, что важно для нашей программы, семерых детей, организатор православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского. Отец Дмитрий, во второй части нашей беседы мне хотелось бы вспомнить такой очень пронзительный рассказ. Это сейчас не имеет отношения к тому, о чем мы говорили в первой части, но мне почему-то очень хотелось бы еще раз его услышать — про бабушку, которая собирала на окна в храм. Давайте я прямо так, без вопросов, просто так и назову этот рассказ. Расскажите, пожалуйста.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, в миссионерских поездках очень много бывает таких встреч с людьми, которые поражают и своей любовью и своим героизмом, какими-то проявлениями, которых в обыденной жизни почти никогда и не встретишь. И, действительно, была встреча такая у нас на дороге. Мы ехали в деревню с таким говорящим названием Буреломы, в которой храм представлял собой такой остов, в котором сверху росли трава, росли уже почти вековые деревья, зайдешь в алтарь, это былое единственное место, где сохранилась кровля, поэтому местные, не знаю даже, вряд ли жители, просто кто-то там мангал установил, какой-то столик небольшой. Ну, люди отдыхают. И то, как люди отреагировали на инициативу расчистить этот храм, это как раз иллюстрация этой старушки. Мы из Москвы везли большой-большой купол в подарок этому храму, чтобы водрузить его на законное место, чтобы мог крест вновь воссиять над храмом. И встречаем старушку, которая идет туда же в этот же храм, чтобы встретиться с миссионерской группой, послужить молебен и сделать еще какой-то рывок в плане расчистки храма. Мы ее посадили к себе в машину, и она повесть свою рассказала о том, что в своей жизни она сделала несколько ошибок — у нее было пять нерожденных детей, с ее слов. И когда она уже пришла в церковь, она сильно раскаивалась за свой грех, что она не родила этих малышей, и она взяла на себя обет — там пять окошек нужно было достаточно больших, — что за каждого ребенка в послушание она их поставит. И вот насколько нам казалось, что мы такие уставшие и замученные, и сотни километров едем с большим прицепом с куполом, было нам подкреплением. Потому, как она собирала на эти окошки — это буквально, с ее слов, кто по 50 копеек, кто по рублику. Знаете, так нежно она еще говорила «по рублику», кто по 10 рублей, а кто и, она говорит, соточку положит. И вот таким образом она целые дни проводила в Ефремове в магазинах — с кружечкой, с письмом. И к тому моменту, когда она пришла, она говорила, что «Господь меня порадовал, дал мне четыре окошка поставить, осталось еще одно окошко мне». Ну, она говорит, «месяца за полтора я управлюсь». Настолько вот понимаешь, что храм, в любом месте находящийся, это может быть такой вот, знаете, катализатор встречи человека с Создателем, где вдруг он понимает, что да, у Него сын, дочь, может быть, заблудившаяся, но такой вот момент теплой встречи, который порождает такие плоды, когда человек готов к такому искуплению, это, конечно, подкрепление любому человеку, и не только священнику, что нужно это всё, и нужно этим заниматься — и служить и расчищать, и строить и так далее.
А. Леонтьева
— Это чудесная история. Спасибо, что еще раз ее рассказали. Я хотела вернуться еще к теме важной — к теме открытия вашей православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского. Расскажите, пожалуйста, чтобы родители, которые раздумывают, куда отдать своих детей, знали, что особенного в вашей школе? Какие дисциплины там будут преподаваться? Что там такого, что хочется туда отдать своего ребенка?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, когда мы раздумывали и консультировались, как школу сделать, мы, наверное, начали с того, каким мы видим выпускника. И тогда мы представили себе и сформулировали одной фразой — какого ребенка, какого юношу или девушку мы хотели бы выпустить из школы, кем он уйдет в мир. И тогда родилась такая фраза, что этот человек, наш выпускник — это высокообразованный культурный современный русский православный хозяин. Хозяин, именно хозяин. И здесь, знаете, в этой фразе обычно людям режет слух, ну, некоторым слово «русский», потому что тогда задают вопрос «а как же быть украинцам, белорусам?». Но мы даже везде под сноской пишем, что русский это именно в таком понимании, как любой нормальный человек из ХХ века это понимает. То есть русский — это и русский украинец, и русский белорус, и русский татарин, то есть это вовсе никак не говорит о том, что «русский» надо понимать, как такое этническое образование. И слово «хозяин» тоже очень часто режет слух, потому что...
А. Леонтьева
— Вот мне не режет, но мне хочется услышать, что такое хозяин?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, в одном из наших семейных лагерей я смотрел фильм про человека, который живет в глуши, живет в тайге. Не помню, как этот фильм называется. Но там эта фраза, которая мне очень впилась в память, она там прозвучала — что хозяин это антоним слова «собственник». Собственник — если образно говорить, это собака на сене: то есть вот я, вот мой дом, мой участок, вот мой забор, я его охраняю. А хозяин это совершенно другое — это человек, который чем-то обладает, не обязательно материальными средствами или жилищем, может быть, просто талантами, навыками. И он готов этим делиться с другими. Вот это ключевое слово, что это антоним слова «собственник» — хозяин это тот, кто готов то, что ему вверено Богом, раздать другим людям. И когда мы стали немножко копать этот вопрос, удивительно, оказалось, что в современном образовании есть такое понятие, как Soft skills — это некое такое ноу-хау, которое преподносится нам, как европейское достижение. Скажем так, человек не только что-то знает, но он еще и многое умеет, может этими знаниями воспользоваться. И оказалось, что Soft skills это просто модное название, а для русского хозяина, как типажа, как концепта, для него характерны все те вещи или, или, по крайней мере, во многом пересекаются те умения, те навыки, которые в современном мире принято, как Soft skills представлять.
А. Леонтьева
— Отец Дмитрий, а можно перевести с Soft skills на русский язык? Как бы это по-русски звучало?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Soft skills — это «мягкие навыки». Там очень большая группа этих умений. Ну, это адаптивность, способность быстро принимать решения, умение слушать, вести переговоры, лидерство, креативное мышление, мотивация команды и так далее. А что характерно для русского хозяина — то же самое, но только другими словами: смекалка, способность нестандартно мыслить, ловкость, щедрость, осмысленность, деловая жилка. Причем эти качества русского хозяина описаны, и они описаны применительно к разным категориям людей. Например, был такой Владимир Павлович Рябушинский, вот он о русском хозяине в отношении предпринимателей, купцов, заводчиков того времени рассказывал. Кстати, он умер в 1955-м году, то есть он почти наш современник. У него есть труд «Судьбы русского хозяина», и там очень интересно рассказано, скажем так, кто же является нашим предком — чьи мы сыны и дочери, и на что мы можем ориентироваться. Поэтому, конечно, в школе то, что называется метапредметные навыки на основе концепта русского хозяина, мы разрабатываем и надеемся, что сможем донести. Сюда же входит, кстати, еще и еще целая большая категория домашних навыков. Это то, чем молодой человек или девушка, такие навыки, умения, начиная от приготовления пищи, и заканчивая, например, работами с подрядчиком, когда тебе нужно ремонт в квартире или на участке сделать, чем мы хотели бы, чтобы он обладал. И поэтому очень много разных спецкурсов, кружков задумано с тем, чтобы к 11-му классу ребята все эти навыки осваивали.
А. Леонтьева
— Я напомню радиослушателям, что у нас в гостях отец Дмитрий Крутов — настоятель храма Димитрия Солунского в Хорошеве, Москва, организатор православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского, отец пока еще семерых детей, давайте так это назовем. Отец Дмитрий, осталась последняя четверть нашей беседы, и мне хотелось бы расспросить вас о школе. Я почитала про нее, и прочитала как раз вот этот замечательный пункт о том, что детей будут учить от кулинарии до дизайна участка. Мне показалось, что это очень важно, потому что вот в мое время, когда ввели такой странный предмет, он назывался ОБЖ, нас учили каким-то вещам, которые, честно говоря, мы и сами всё умели — ну, дорогу переходить. А во взрослой жизни нужны были совершенно другие вещи: тот самый дизайн, может быть, а может быть, какая-то финансовая грамотность — это тоже важная штука. И так далее и так далее. Я вижу, что в вашей школе, наверное, будут восполнены эти пробелы. Конечно, хотелось бы вам этого пожелать. А вот расскажите, в какой стадии школа? Чем можно ей помочь, хватает ли вам учителей? И вообще, как заинтересованным людям можно было бы поучаствовать в вашем деле?
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, поскольку специфика и основная аудитория — у нас сейчас больше 60 процентов наших учеников это как раз представители многодетных семей, поэтому, конечно, школа, хотя и развивается активно, но она готова очень многих людей объединить, пригласить, чтобы вместе эту школу и построить. Например, сейчас, когда мы принимаем деток, мы просим родителей заполнить так называемую партнерскую анкету, в которой как раз мы просим их рассказать нам, например, о каком-то хорошем опыте кружковом, о ведущих разных секций, занятиях, кого они могли бы рекомендовать для того, чтобы они могли прийти и позаниматься с нашими детьми. Также мы очень ждем различных партнеров, помощников, кто может рассказать о своей профессии интересно. У нас очень большая программа профориентации для средней и старшей школы, когда дети могут задать вопросы сложившемуся специалисту в неформальной обстановке. Также мы очень просим откликнуться людей, которые могут организовать стажировки, например, для наших старшеклассников, потому что ребята часто из такого романтического порыва выбирают свою будущую профессию, а когда они смогут летом, допустим, неделю-другую постажироваться уже на конкретном рабочем месте, они будут более точно понимать, что это за жизненный путь дальше. Мы сейчас также планируем лицензировать музыкальную школу, потому что очень много детей, которые приходят к нам в полупансион, имеют этот запрос. И это прекрасно, потому что это действительно соприкосновение с высокой культурой, вхождение в нее, трансляция дальнейшим поколениям, поэтому мы ждем и приглашаем квалифицированных педагогов. Мы даже развешивали объявления по храмам викариатства, в которых приглашаем всех абсолютно — от студентов, которые могли бы получить опыт тьюторской работы, потому что для многодетных семей необходимость такого «заместителя» родителя в школе, который бы хорошо понимал, что происходит по разным предметам у ребенка, тоже очень нужен. И различных преподавателей.
Также, вы знаете, для того, чтобы как-то финансово выплыть, даже и просто обычные небольшие магазины тоже помогают — кто помидорами, кто огурцами, кто какой-то еще такой продукцией, именно для того, чтобы можно было бы обеспечить детей четырехразовым питанием, чтобы они, находясь с утра до вечера, могли полноценно отдохнуть, питаться и учиться. Очень широкий круг возможностей, поэтому любая инициатива... Вы знаете, даже приходят люди, которые являются представителями вузов, потому что мы планируем партнерские программы с вузами и приглашаем вузы делать творческие лаборатории на базе нашей школы, приглашать наших учеников. И мы видим очень большой отклик и от медицинских университетов наших и от университетов, которые занимаются фундаментальной наукой. То есть когда выходишь с этим призывом, приглашаешь, что давайте, займемся нашими детьми и займемся ими хорошо, то, действительно, многие готовы свой вклад вносить.
А. Леонтьева
— Я хотела сказать, отец Дмитрий, что я очень много лет преподавала журналистику детям. И если я вам буду полезна, я с радостью приду в вашу школу, потому что я вижу какой-то очень большой потенциал. Если вот такая организация, где, извините, всё в одном, всё в одном месте: и музыка, и пансион. И еще мне очень понравилось слово «хозяин». Я всю беседу, как вы его упомянули, я к нему прямо как-то душевно очень прикипела сразу же, потому что это слово «хозяин», как вы говорите, вы хотите, чтобы в школу ходили хозяева — для меня это человек, который от какой-то мелочи, когда он приходит на пляж и собирает там бутылки, до каких-то масштабов, до человека, который видит, что нужна какая-то помощь стране, организации, школе, и он готов ее оказать. Для меня вот такой всплыл образ слова «хозяин». Ну, помимо того, что вы о нем говорили.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Вы знаете, мы, когда ездим по стране, действительно, стране нужны хозяева — любой человек, когда он увидит эти поля, зарастающие молодой порослью, когда увидит покосившиеся заборы, особенно когда приедешь в глубинку в Вологодскую область, вот смотришь, какие там были хозяева — от них остались эти дома невероятных размеров, срубы, такие основательные все вещи, с которыми мы сталкиваемся. Или же наоборот, к сожалению, те регионы, где хозяев давно уже выкосило, которых и война и разные неблагоприятные режимы, где всё это совершенно в другом виде. Поэтому хозяева точно нужны. И хозяева именно в этом хорошем смысле слова.
А. Леонтьева
— Отец Дмитрий, а куда зайти, чтобы, например, помочь финансово вашей школе? Давайте сразу дадим явки и пароли, потому что...
Свящ. Дмитрий Крутов
— Спасибо большое. У нас есть школьный сайт, он называется www.mitrasholia.ru. «Sholia» по-гречески это «школа», то есть «школа Димитрия», если перевести на русский язык. И там, конечно, можно почитать повнимательнее, если кому-то будет интересно, про разные детали наших планов, наших идей, познакомиться с педагогическим коллективом, с организаторами. И также там есть кнопочка «Помочь школе». Эта кнопочка очень важная, потому что эта помощь, любая копеечка — это вклад в конкретного ребенка. Мы даже сейчас посоветовались и очень подробно сделали такой рассказ, что можно взять, выбрать и, например, покормить одного ребенка из многодетной семьи в течение дня, или взять целую семью и обеспечить ее питанием на неделю. Или же, допустим, взять и помочь школе гигиеническими принадлежностями, полотенцами, дезинфекцией, например, на неделю, на две недели — с тем, чтобы каждый мог адресно, очень понятно какой-то вклад сделать. И получить благодарность и от коллектива. И от Бога на небесах, я надеюсь.
А. Леонтьева
— Батюшка, а можно еще такой смешной вопрос, все-таки я напоследок его задам. Мы уже поняли все про школу. Но я прочитала такую фразу: «В школе будет царить атмосфера, в которой акцент на религиозность строго выверен». (Смеется.) Что это значит?
Свящ. Дмитрий Крутов
— (Смеется.) Вы знаете, если взять православных родителей, мне кажется, они все разделены на две группы. Одни родители считают, что детей нужно учить в православных школах, а другие категорически против этого. Эта строчка адресована тем, кто считает, что детей с малолетства сразу же нужно отправлять познавать все искушения и сложности этой жизни, потому что, как правило, причина этого в том, что, действительно, возрастая в храме, юноши и девушки иногда покидают стены родной обители Божьей. Но это далеко не так. И есть очень хорошие примеры. Есть, например, школа при Свято-Тихоновском университете, которой мы очень благодарны за помощь, за поддержку, за наставления, которые мы получаем. Вот у них, я думаю, что 90 процентов выпускников — это те люди, которые остаются в церковной ограде. И поэтому весь такой, то, что называется религиозный духовный компонент, а там важны очень мелочи — и сколько служб и какие службы, какие молитвы, насколько внимательно или, наоборот, невнимательно относиться к каким-то мелочам вроде одежды, еще каких-то вещей — это всё такие важные слагаемые вот этого процесса, чтобы дети оставались в Церкви.
А. Леонтьева
— Да, это очень важно. И я думаю, опять же повторюсь, что школа, которая выпускает хозяев, она просто должна состояться, потому что стране, как вы сказали, нужны хозяева. Я напомню, что с вами была Анна Леонтьева. Сегодня мы говорили о семье с отцом Дмитрием Крутовым — настоятелем храма Димитрия Солунского в Хорошеве в Москве и организатором православной школы имени святого великомученика Димитрия Солунского. Батюшка, спасибо вам большое за разговор. И, надеюсь, что всё у вас получится.
Свящ. Дмитрий Крутов
— Спасибо большое. Очень приятно было пообщаться. И благодарю радиослушателей за внимание.
А. Леонтьева
— Всего доброго.
Деяния святых апостолов
Деян., 1 зач., I, 1-8.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Если мы внимательно читали Евангелие, то могли заметить, что Господь постоянно говорит Своим ученикам о тайне Царства Небесного. Церковь утверждает, что хранит эту тайну до сих пор. О чём же идёт речь? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 1-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 1.
1 Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала
2 до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления Апостолам, которых Он избрал,
3 которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием.
4 И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня,
5 ибо Иоанн крестил водою, а вы, через несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым.
6 Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?
7 Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти,
8 но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли.
После Светлого Воскресения Христос продолжает являться Своим ученикам на протяжении сорока дней. Как слышим мы сегодня из чтения книги Деяний святых апостолов, Спаситель рассказывает им о Царствии Божием. Может показаться, что Христос передаёт апостолам какое-то особое учение, которое не вошло в Евангелие и которое доступно лишь узкому кругу посвящённых. Благодаря этому тайному знанию ученики становятся сверхлюдьми, в распоряжении которых оказываются какие-то сверхспособности. Однако дальнейшее повествование свидетельствует, что это не так.
После того как Христос призывает апостолов не уходить из Иерусалима и дожидаться сошествия Святого Духа, они в недоумении спрашивают: «не сейчас ли, Господи, ты восстановишь Израильское царство?» Очень показательный вопрос. Апостолы задавали его Спасителю с самого начала их совместного путешествия. С самого момента своего призвания они ждали, что Христос прогонит римлян и вернёт еврейскому государству былую славу.
Однако, посмотрите, как Господь милостив. Как Он терпелив. С какой кротостью Он переносит это невежество Своих учеников. Он видит, что несмотря на всё произошедшее, ложные представления о Мессии всё ещё сидят в их головах. Суть Его учения о Царстве Небесном до сих пор ими не усвоена. А потому Он и отвечает им уклончиво: «не ваше дело знать времена или сроки». Иными словами, ваше дело дождаться сошествия Духа, получить от Него силу, начать проповедь и тогда вы всё поймете сами. Вы получите все необходимые ответы.
Так и случилось. Пришёл обещанный Дух, апостолы начали свидетельствовать о Христе людям, и ложные ожидания в их голове испарились. Потребность учеников в грандиозных внешних преобразованиях исчезла, будто её и не было. Великая духовная реальность, которую они до этого ощущали лишь смутно, в полноте открылась в их сердцах. Уже во время своей жизни они стали полноценными участниками Царства Мессии.
В той или иной степени каждый из нас исполнен ложных представлений и предрассудков о духовной жизни. И, пожалуй, не самый последний из них — это постоянное ожидание значимых изменений. Я словно всё время жду, что однажды Господь откроет мне какую-то тайну. Тогда моя жизнь изменится. Всё резко станет лучше. Евангелие напоминает нам сегодня: все грандиозные изменения уже произошли. Дух Святой уже сошёл. А потому великая тайна христианства заключается в том, что нет на самом деле никакой тайны. Евангелие Христово предельно просто — каждый день ищи волю Бога и старайся принести пользу тем людям, которые тебя окружают. Иными словами, преврати свою жизнь в служение. В той мере, в какой это исполняем, нас наполняет благодать Святого Духа. Всё вокруг нас и в нас самих оказывается на своих местах, и в нашем сердце загорается пасхальная радость.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Воскресение Христово и Светлая седмица». Прот. Максим Первозванский
В нашей студии был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.
Разговор шел о светлом Христовом Воскресении, о богослужениях пасхальной недели, о праздновании в честь Иверской иконы Богородицы, а также иконы «Живоносный источник».
«Семья в жизни вечной». Священник Александр Сатомский
У нас в гостях был настоятель Богоявленского храма в Ярославле священник Александр Сатомский.
Мы говорили о том, какими будут отношения людей после всеобщего воскресения и сохранится ли любовь супругов и родственников в вечной жизни.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев:
— Великая Суббота, вечер, когда, наверное, правильнее всего было бы ничего не говорить, ни о чем не рассуждать, уж тем более легко смеяться в приятной компании. Надеюсь, что мы сегодня постараемся выдержать вот эту вот важную, несколько напряженную, но очень ответственную атмосферу Великой Субботы в программе «Семейный час». Но программа «Семейный час» все-таки выйдет, потому что в студии Радио ВЕРА все-таки появилась ведущая программы «Семейный час» — моя жена Алла Митрофанова.
А. Митрофанова:
— Что значит «все-таки появилась»?
А. Ананьев:
— Потому что Великая Суббота и предполагается, что ты в храме должна быть.
А. Митрофанова:
— Ну, сейчас поедем, конечно.
А. Ананьев:
— Я Александр Ананьев, и сегодня мы долго думали с Аллой, о чем стоит поговорить в эти 60 минут, и после недолгих рассуждений мы поняли, что нам действительно интересно и важно, уж не знаю, насколько возможно, получить ответ на этот вопрос, узнать: а что будет там, в загробной жизни? Действительно ли мы, прожив здесь долгую счастливую жизнь, по возможности сделаем все, чтобы умереть в один день, и там больше никогда не увидимся, потому что нет там ни мужеского пола, ни женского, ни мужа, ни жены, ни ипотеки, ни дома, ни кухни, ни гардероба, там все совершенно иначе, и вся наша семейная жизнь закончится могильным камнем? Или же, «что Бог сочетал, того человек не разлучает», и неспроста Господь свел нас — семью, мужа, жену, детей вместе на одних квадратных метрах общей жилплощади, чтобы и потом мы тоже как-то держались вместе? Согласитесь, это интересно, и это важно. И я не знаю, насколько получится у нашего сегодняшнего собеседника дать ответ на этот вопрос, но учитывая то, что сегодня мы пригласили настоятеля храма Богоявления в Ярославле, нашего дорогого друга, священника Александра Сатомского, какой-то очень важный ответ мы обязательно получим. Добрый вечер, отец Александр, здравствуйте, с Великой вас Субботой.
о. Александр:
— Добрый вечер.
А. Митрофанова:
— Вообще, Великая Суббота — это такой, с одной стороны, день тишины, а с другой стороны, внутри уже всё клокочет от радости, потому что ты понимаешь, в общем-то — ну, Пасха, она наступает.
А. Ананьев:
— Я в прошлом году помню утро Великой Субботы: я проснулся и понял, что Христа нету. Ну, вот, Он вчера умер, а сегодня Его нету.
А. Митрофанова:
— Ты понимаешь, когда в этот момент стоишь на Литургии, то всё несколько иначе. Впервые в жизни, кстати, помню, как узнала о содержании Великой Субботы, я несколько лет уже в храм ходила, пришла в храм, меня попросили помочь с цветами, цветами к Пасхе украсить храм. Я говорю: «А во сколько?» — «Ну, украшать будем часов с 12-ти, так что хочешь, останься там после службы». И я думаю: «ну, здрасьте, на ночное богослужение надо идти ещё, значит, в Великую Субботу там утром...нет-нет», я пришла к 12-ти. И когда я попала вот в это храмовое пространство...
А. Ананьев:
— Это Татьянинский храм был.
А. Митрофанова:
— Это был Татьянинский храм, весь залитый светом, покоем, радостью, но пока тихой такой, не ликующей и, вы знаете, у меня было ощущение, что я, может быть, что-то самое важное только что пропустила, ну, просто потому, что тупо решила: извините, я посплю. И пропустила что-то такое, от чего...вообще-то, чего люди ждут целый год, как потом выяснилось. И естественно, в следующем году я уже, опережая собственный вопль, подскочила, помчалась на Литургию Великой Субботы, и вот это состояние, когда на самом деле Христос жив, и об этом пока ещё не знают вокруг, а Он жив, и Он из-за ада выводит тех, кто хочет выйти вместе с Ним, всех. Всех, кто захочет! Он их будет за запястье выдёргивать оттуда, как на иконе знаменитой Воскресения Христова в монастыре Хора. Ну, это потрясающе. Потом, ведь икона Воскресения Христова — это икона Великой Субботы, и Евангелие о Воскресении Христовом читается на Литургии в Великую Субботу, то есть это и есть, по сути, пасхальная служба, поэтому у меня вот с тех пор несколько иное отношение к этому дню, может быть, даже, знаете, оно сливается в единое — и пасхальная радость, и радость Великой Субботы, какой-то нераздельный такой календарный фрагмент.
А. Ананьев:
— Слушайте, отец Александр, прежде чем мы начнём вас действительно мучить семейными передрягами, а я сейчас понял вообще, в чём трагедия происходящего, я хочу спросить вас: а что для вас Великая Суббота?
о. Александр:
— Вот, вы знаете, за достаточно небольшой период времени, который я, собственно, служу священником, вот всё это восприятие достаточно сильно менялось, и на каком-то этапе вот от того акцента, который вы предлагаете, я ушёл, в каком смысле: мы проживаем календарь таким образом, как будто эти события случаются прямо сейчас, а на каком-то этапе ко мне пришло это совершенно чёткое ощущение и понимание, что Христос всегда Воскрес. То есть мы Страстную неделю на самом деле проживаем ведь в свете Воскресшего Христа, Он уже победил, в этом смысле даже вот византийские авторы, которые написали соответствующего рода тексты, очень чётко это улавливают: с одной стороны, конечно, они давят на психологическую «педаль» сострадания, что мы с Христом проживаем, переживаем всё это, но, с другой стороны, там время от времени проскакивают вот эти тезисы, что победа уже осуществлена. Собственно, «Не рыдай, Мене, Мати, зрящи во гробе», это известнейшее песнопение, то есть как «не рыдай», если всё, вся история завершена? Я восстану и прославлюсь, и Тебя возвеличу, и Тебя не забуду«. Или: «вот они вложили в мою руку жезл (как бы не зная), что Я сокрушу их, как горшечник сосуды», и много-много-много вот такого рода тезисов. И вот в этом смысле я уже достаточно давненько вхожу в Страстную с этим чётким пониманием — Христос победил. То есть это история про когда-то сгущавшуюся тьму, которая так ничего и не смогла. То есть победа Христова абсолютно однозначна, в этом смысле она в Великую Пятницу ничуть не менее очевидна, чем в Субботу и Воскресенье.
А. Ананьев:
— «Семейный час» на Радио ВЕРА, священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, с вами Алла Митрофанова, Александр Ананьев, мы в Великую Субботу говорим... О чём можно говорить в «Семейном часе»? О семье, о муже, жене, детях. Алечка сейчас сказала удивительную штуку: до нашего знакомства, до нашего венчания, до нашей свадьбы она вела благочестивую жизнь, она ходила в Великую Субботу украшать храм цветами, она чаще бывала на службах, она была прихожанкой семнадцати-двадцати храмов...
А. Митрофанова:
— Да ладно тебе, что ты преувеличиваешь-то? (смеется)
А. Ананьев:
— ...сейчас её жизнь, и я виню себя в этом, не то чтобы я делал это специально, вовсе нет, но акцент её внимания сместился с церкви на мужа.
А. Митрофанова:
— Ну нет, ну...
А. Ананьев:
— Когда последний раз, дорогая жена, ты украшала Татьянинский храм цветами? Внимание, вопрос! Минута на размышление. Ответ: «до нашего знакомства». Я, ещё раз, я тебя очень хорошо понимаю, я тебе очень благодарен, но штука в том, что муж для жены — преграда. Давайте начистоту. Муж для жены — не путь к Богу, муж для жены — преграда. И в этом смысле могу ли я, несчастный, рассчитывать на то, что по ту сторону земной жизни мы сохраним какую-то связь?
А. Митрофанова:
— Понимаешь, какая штука, от того, украшу я или не украшу храм цветами, мне кажется, гораздо в меньшей степени зависит моя посмертная участь, чем от того, сумею ли я или не сумею прокачать любовь внутри себя.
А. Ананьев
— «Марфа, Марфа, о многом заботишься ты, но не о главном». Отец Александр, рассудите. По-моему, здесь как раз очень тяжёлая на самом деле картина нарисуется.
о. Александр:
— В общем-то, во-первых и главных, абсолютно верен тезис про то, что не столько от украшения храма цветами, сколько как от украшения себя добродетелями и совершенствами в общении с вами преуспевает ваша жена, безусловно, то есть вы в этом смысле — главная лестница, ведущая её к Богу семимильными шагами. Равно, как и наоборот.
А. Ананьев:
— То есть работы больше, удовольствия меньше, от этого и награда выше?
о. Александр:
— Ну, не то чтобы, я это никак не оцениваю, но это очевидный факт. Более того, в эту сторону у нас ведь совершенно однозначно смотрят и все традиционные религиозные формы. Вспомним, например, соседний нам иудаизм, который предписывает мужчине в день субботний посещение синагоги просто абсолютно однозначно, это его прямой долг, не в смысле там он хотел-не хотел, полезно-не полезно, он должен там быть. Женщине он не предписывает ничего абсолютно. Эффектнейшим способом, выруливая эту ситуацию не темой детей и кухни, а тем, что Адам, сотворенный из земли, нуждается в продолжении возделывания, а Ева, сотворенная из Адама — это лучшее из всего того, что сотворил Бог, потому что вот уже ничего более совершенного, как из человека произведенное, уже сделать нельзя, поэтому ее учить — только портить. Соответственно, как бы собрание в синагоге — это собрание научения, поэтому все прекрасно, она уже готова к Царству Небесному, пусть спокойно занимается кухней, то есть в этом, конечно, есть определенного рода манипуляция. (смеется)
А. Митрофанова:
— Конечно.
о. Александр:
— Очевидно. Но если серьезно, ведь Древняя Церковь совершенно неслучайно выделяла даже среди женщин совершенно определенные типы служений, например, отдельно говоря о девицах, отдельно говоря о вдовах, которые вот внутри церковного собрания несут какое-то большее число трудов и послушаний, потому что почтенные матроны, обремененные семьями и мужьями, вот самой волей Господней к ним и приставлены, к этим семьям и мужьям, равно как и наоборот.
А. Митрофанова:
— И это твой путь, условно говоря. Я знаю ситуации, когда, ну немного, но знаю такие случаи, когда женщина начинает отдаляться даже от семьи, потому что есть какое-то церковное или социальное служение, очевидное для нее, и очень благородное, и социально одобряемое — страдает семья, в этих случаях страдает семья вплоть до даже вот каких-то глубоких кризисов, и не уверена, что, может быть, в каких-то ситуациях это такой вполне допустимый вариант. Однако есть вообще мужья потрясающие, я вспоминаю историю доктора Лизы, Елизаветы Петровны Глинки, вот Глеб Глебович — как он понимал, что делает его жена! Он был здесь, в нашей студии, это человек, который у меня вызывает глубочайшее почтение. Но это, скорее, редкость. Поэтому для женщины, мне кажется, если мы не берем такие исключения, как Елизавета Петровна, которая, наверное, все-таки подтверждает правило, то для среднестатистической гражданки типа меня вполне естественно, что главное — это муж-семья. Остальное — ну вот, по силам и по времени.
А. Ананьев:
— Ну, ты как раз пытаешься найти какой-то баланс, какое-то равновесие в этих вопросах, но в том, что вот это противоречие, оно все-таки имеет место — это правда, либо ты с Церковью, с верой, со Христом, либо ты с мужем с готовкой, с уборкой. Иначе не было бы монахов, которые поняли, что вот семья будет мешать, семья будет мешать моему служению Богу. И семья всегда мешает служению Богу.
А. Митрофанова:
— У тебя какое-то чувство вины, что ли, я не пойму? Ты все время как-то: «а как бы тебе было хорошо, если бы ты сейчас была бы в храме, а ты вот со мной...»
А. Ананьев:
— Солнце, да, да, у меня чувство вины, потому что я понимаю, что до нашего знакомства ты чаще, ты просто чаще была в храме, и Великим постом, и на Страстной неделе, ты каждый день была в храме...
А. Митрофанова:
— Посмотри на лицо отца Александра.
А. Ананьев:
— ...а сейчас я понимаю, что и молитвы стало меньше по моей вине, и в храме ты стала бывать меньше по моей вине. На отца Александра я вообще стараюсь не смотреть, потому что вот все, что я говорю, отец Александр опровергает своей собственной жизнью, своим собственным примером, потому что, казалось бы, откуда у священника Великим постом может быть свободное время, чтобы украшать печеньки для куличей для своей жены, которая печет? Тем не менее, вот ночами отец Александр Великим постом занимался тем, что выписывал кремом на этих печеньках поздравления со Светлой Пасхой. Да, да, так и было, я знаю, что так и было, я видел эти куличи своими глазами, я нисколько в этом не сомневаюсь. То есть вы опровергаете вообще все, что я говорю, но то, что я говорю — это тоже правда.
о. Александр:
— Здесь, наверное, это не вопрос про правду-неправду, это вопрос про оценку. Ну как бы про оценку, и вот именно как совершенно верно заметили мы про расстановку приоритетности, то есть совершенно нормально и естественно находиться внутри семейных отношений вовлеченно, апостол Павел говорит, и говорит это мужчине, кстати, что «Тот, кто оставил попечение о своих ближних, о своей семье — отрекся от веры и хуже неверного, хуже язычника». То есть, опять же, Христос говорит в Евангелии, что «тот, кто сказал родителям: «Дар Богу то, чем бы ты пользовался от меня», как бы и с вашей точки зрения он вообще молодец и не повинен — вообще-то преступает заповедь, то есть здесь соподчиненность этих вещей на самом деле очевидна. Семья — это малая Церковь, община — это большая Церковь, вот, соответственно, мы движемся от меньшего к большему, это совершенно нормально, естественно и очевидно. Мы взращиваем что-то сначала в меньшем объеме, потом можем экстраполировать это куда-то шире, вывести это в больший объем, никак наоборот оно вообще никогда не работает. Нельзя где-то там набраться нравственных совершенств на стороне, а потом прийти их и внедрять в семью.
А. Ананьев:
— Ну, точнее всего и однозначнее всего о расстановке приоритетов Спаситель говорит вот в Евангелии от Матфея, в главе 10-й: «Враги человеку домашние его, и кто любит отца или мать более, чем Меня, не достоин Меня, и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». О жене он не говорит, но имеет это в виду в первую очередь, и уж если кто любит жену или мужа больше, чем Меня и предпочитает мужа тому, чтобы прийти ко Мне в церковь, тот вообще грешник-грешник ужасный.
о. Александр:
— Я замечу, что это уже экзегеза, то есть на этом этапе вы уже толкуете, а не пересказываете текст.
А. Ананьев:
— Ну, разве это не очевидно?
о. Александр:
— Ну, вообще никакая экзегеза не очевидна, это всегда усилие в той или иной степени тяжести.
А. Ананьев:
— Как говорит наш дорогой друг, психолог Кристина Корочка: «В очевидности собственных высказываний есть первый признак недалёкости и необразованности».
А. Митрофанова:
— Поясните, отец Александр.
о. Александр:
— Нет, здесь простая вещь, она не то что простая, на каком-то этапе у меня как-то вот случилось такое, как мне кажется, понимание этого фрагмента, то есть я всю жизнь как-то ходил мимо него и его сознательно избегал, а как-то раз вот он прямо взял и внутренне прожился. То есть нам кажется, что Христос противопоставляет: либо-либо, а вот на каком-то этапе мне вдруг стало как-то внутренне очевидно — я не настаиваю на этом опыте и не говорю, что это как раз единственно верная экзегеза этого фрагмента — что Он указывает на правильную и неправильную последовательность, что вот любовь к Богу и любовь к ближнему взаимосвязаны, вот их как раз нельзя дробить и рвать, что — нет, если ты любишь Бога, будь любезен, люби Бога. Если ты тут вот с ближними как-то, значит, у тебя с Богом недостача, и наоборот. Нет, в свете любви к Христу нормализуются наши отношения и наша любовь вот к этим самым ближним, а вне этих отношений — ну, понятно, что на том этапе это вообще как бы про Бога в широком смысле слова, но тем не менее, уже из нашего контекста можем и так говорить, а вне этого они как бы бессмысленны, то есть там на самом деле ничего не рождается, и мы тоже знаем кучу этих примеров любовных любовей, которые вообще недалеки от самых нездоровых форм, в плане любви как обладания, как бы жажда поглощения другого и полного введения его, как аппендикса, в свою жизнь, как бы приращивания к себе насмерть, ну и другие удивительные вещи. То есть вот здесь через любовь Христову ты имеешь нормальную любовь ко всем остальным, в противном случае там какой-то жуть и ужас.
А. Ананьев:
— Это надо, конечно, прожить вот это понимание, которым вы сейчас поделились, потому что мне пока доступно только очень такое лобовое и банальное объяснение, что вот, мол, если муж тебя не пускает в церковь — бросай такого мужа и иди в церковь, и в этом контексте я, конечно, ужасно переживаю по поводу того, что происходит у нас, но надеюсь, что ситуация изменится. И вообще, муж должен вести жену в церковь, как вы вот говорите в традиции иудаизма, да и в исламе тоже, там именно мужчина идет к Богу, а женщина там следует за ним или не следует за ним, уже дело десятое, но благополучие семьи в отношениях с Богом зависит именно от мужчины. У нас почему-то, если мы не принимаем во внимание семьи священников, в остальных семьях, как правило, в 99 процентах случаев именно жена тащит семью в церковь, хоть как-то на своих плечах, буквально или образно, но все сама, а мужчины почему-то нет, и как это исправить тоже не совсем понятно. Даже по нашей семье непонятно.
А. Митрофанова:
— Слушай, всему свое время. Мне кажется, что Господь же людей-то не кидает.
А. Ананьев:
— К людям больше вопросов, конечно. Сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация на Радио ВЕРА, а через минуту мы вернемся к разговору и все-таки попробуем выяснить, так что же нас ожидает по ту сторону земной жизни? Действительно ли мы будем вместе? Что об этом говорит Священное Писание? Что об этом говорят церковные предания? Или же нас там ожидает нечто совершенно иное, и рассчитывать на это не придется? Что значит семья с точки зрения вечности? Это программа «Семейный час», не переключайтесь.
А. Ананьев:
— Что ожидает нас по ту сторону земной жизни? Это программа «Семейный час на Радио ВЕРА», с вами Алла Митрофанова...
А. Митрофанова:
— ... Александр Ананьев.
А. Ананьев:
— И в Великую субботу мы пригласили к разговору нашего гостя из Ярославля, настоятеля храма Богоявления в самом центре Ярославля, священника Александра Сатомского. Кстати, в Ярославле сейчас должно быть очень красиво, там весна гораздо более отчетлива, чем в Москве. Все-таки город, такое впечатление, что он чуть ли не южнее находится, хотя на самом деле он находится севернее Москвы, но сколько раз мы там ни были, все время ощущение, что там какой-то курорт-курорт, и весной там, наверное, особенно хорошо, да?
о. Александр:
— Мне кажется, это все происходит из общей логики: хорошо там, где нет нас, и, соответственно, куда мы приезжаем по какому-то иному поводу, нежели чем ежедневную работу работать, там, конечно, удивительно. Это как бы, скорее, про угол зрения, чем про географию.
А. Ананьев:
— Но объективно, объективно уютный город. Итак, отец Александр, давайте разбираться, что мы знаем о загробной жизни в контексте семьи?
о. Александр:
— Правильный ответ — «ничего». Пойдемте домой.
А. Митрофанова:
— Готовиться к пасхальной службе.
о. Александр:
— Да. В том смысле, что мы и в целом, не в контексте семьи, имеем очень маленькое, очень ограниченное представление о каких-либо реалиях вот такого типа бытования. Более того, тоже сразу важный тезис, который нам должен развести в стороны две вещи: в целом в ряде случаев Новый Завет вообще ничего не предлагает по поводу так называемого «посмертия», он не теоретизирует на тему самостоятельного бытования души в отделенности от тела, а говорит про свет вечного дня, то есть про Царство Божие, пришедшее в силе, явленное в мире, новое небо и новую землю, Небесный Иерусалим, сошедший в нашу реальность, и, соответственно, про жизнь вечную, а не про какую-то посмертную, то есть про ситуацию, в которой смерть побеждена.
А. Ананьев:
— Какое-то общение доказано по ту сторону земной жизни после смерти?
А. Митрофанова:
— А как это можно доказать?
А. Ананьев:
— Ты знаешь, очень часто я встречаю в откровениях святых — людей, которым я доверяю, рассказы о том, что «к ним пришел тот», «к ним пришел этот», то есть личность там сохраняется.
А. Митрофанова:
— Конечно.
А. Ананьев:
— Личность человека, которого ты любишь, там, по крайней мере, ближе к тебе, чем личность человека, к которому ты равнодушен. Стало быть, я вправе ожидать от загробной жизни того, что я там тебя не потеряю, да? Что муж не потеряет свою жену, а дети не потеряют любимых родителей и встретят их там, но мы на это надеемся, правильно?
А. Митрофанова:
— Очень.
А. Ананьева
— И свидетельства святых тому доказательство. И вот вопрос: будет оно так или нет, и на что мы в праве рассчитывать?
о. Александр:
— Ну вот здесь хороший тезис про опыт святости в том смысле, что вообще церковное почитание святых как таковых, это вот первый положительный тезис в данную копилку, то есть он не от Писания в основном, хотя Писание тоже указывает нам, почему мы почитаем святых, каким образом, в чем почитание верное, в чем ложное, но просто как церковная практика, это и очень обнадеживающе, а с другой стороны, и очень доказательно. Обнадеживающе в том смысле, что дает нам какую-то вот эту надежду на сохранение личности, а с другой стороны, доказательно, потому что у нас есть огромный объем материала, как раз, как Александр сказал, который и указывает на то, что человек помнит, кто он, знает, кто те, к кому по той или иной причине он явился, то есть он имеет отношение, он не явлен, как, условно, какой-нибудь абстрактный вестник, как сила небесная, которая сошла ровно для того, чтобы сообщить нечто, ну, собственно, как мы видим ангелов в Ветхом Завете, то есть вот они явили волю Господню, это вообще никак не обозначает их отношение, ни положительное, ни отрицательное, никакое, они выполнили функцию, всё. Со святыми не так — они её хотя и выполняют, но это всегда какая-то очень личная история. Можем вспомнить массу случаев с явлениями Богородицы тому или иному, вот там какой-нибудь страдающий, обезножевший пьяница, которому является, например, преподобный Варлаам, если не ошибаюсь, Серпуховской, и, значит, настаивает, чтобы тот шёл и исцелялся от такой-то иконы Богородичной, и он, соответственно, находит, вот вам Неупиваемая Чаша. Ситуации, когда Богородица лично является и настаивает на похожих же вещах, то есть там ряд менее известных святынь, тоже как бы вот вполне понятные темы. И вот такого рода свидетельства убеждают нас достаточно доказательно в сохранении и личности, и отношения, а мы понимаем, что вообще отношение, как таковое, является важной частью личности.
А. Митрофанова:
— Меня вообще, знаете, в историях святых всегда, а в последнее время особенно, больше всего поражает их включённость в наши жизни, в наши дела. Мы с ними лично чаще всего всё-таки незнакомы, ну если вот, допустим, может быть, кто из святых ближе всего на линейке времени к нам — святитель Лука (Войно-Ясенецкий), может быть, новомученики XX века, есть люди, которые, может быть, их знали лично, хотя их сейчас тоже по понятным причинам крайне мало, однако вот такие люди есть, в большинстве своём молимся ли мы святым, чьи имена носим, или просто святым, с которыми у нас какие-то свои тёплые личные отношения, меня это поражает. Ну, какое, казалось бы, им дело могло бы быть до нас? А им есть дело! Ну, это вот, условно говоря, если бы там, если проецировать на себя: меня бы ежедневно забрасывали тысячами писем с просьбами о помощи — я бы выгорела, ну, просто потому, что я любить не умею по-настоящему, понимаете, ну, не умею, сколько бы я там ни говорила о любви, я не умею. У меня сердце не в том состоянии, чтобы вместить в себя такое количество людей, их боли, их обстоятельств, их слёз, их радостей! Нет, нет, я вполне эгоцентричная гражданка, а святые — это люди, которые себя в земной жизни раздают и в вечности продолжают себя раздавать, сохраняя при этом себя, вот поразительным образом сохраняя при этом себя. И, может быть, как раз, вот почему и говорится, что «саван не имеет карманов», единственное, что мы можем взять с собой в вечную жизнь — это состояние сердечной мышцы, вот сколько в неё любви уместилось, сколько в меня любви уместилось — вот это мой единственный, на самом деле, будет багаж, который, между прочим, вот при этом переходе, он абсолютно может быть безлимитным, то есть никто там с тебя не спросит, что вот больше такого-то, пожалуйста, на борт не пускаем — нет, наоборот, чем больше, тем лучше. И в этом контексте как раз семейная жизнь, мне кажется, это очень важный этап, потому что где ещё мы можем настолько глубоко вот эту самую любовь друг к другу прокачать. И вообще, а если любовь друг к другу, как у нас любят в наших подкастах говорить: научишься одного человека любить, будет проще научиться любить и более широкий круг ближних, хотя бы одного научись любить. Вот поэтому, мне кажется, что как раз семейная жизнь, она наш проводник в каком-то смысле.
о. Александр:
— В первейшем, то есть здесь даже не в каком-то, а в первейшем. Собственно, нам от книги Бытия рассказана эта история про то, что человек не ощущает свою целостность до этапа, пока не вступит вот в такого рода отношения, пока там не появится второй, и вот тогда вот этот мужчина и эта женщина родят то единство, в котором они задуманы, потому что вне этого мы видим, что, как сказать, Адам не успокоен.
А. Ананьев:
— И остался в раю.
о. Александр:
— Далеко не факт. Это же, мы же знаем, история не имеет сослагательных наклонений, как бы эта история рассказывалась бы, если бы не случился вот этот эпизод, мы и представления не имеем.
А. Митрофанова:
— Отец Александр, ну вот смотрите, действительно, да, муж и жена — полнота в этом смысле, поодиночке в нас этой полноты нет, но почему тогда в Царствии Небесном не будут ни жениться, ни замуж выходить, не будет ни мужеского пола, ни женского? Почему не будут там создавать семьи, это, ну, более-менее как-то, как мне кажется, я себе понимаю, представляю.
А. Ананьев:
— Но, кстати, не факт. А почему, если ты там не встретишь какую-то прекрасную душу, ты не захочешь быть с ней вместе, одним единым, целым, почему нет? Там такая же жизнь, как и здесь, просто немножко про другое.
А. Митрофанова:
— А мне кажется, там просто уже полнота вот какая-то. Я не знаю, ну это из области фантастики, но почему не будет мужеского пола и женского? Как же мы тогда будем друг с другом взаимодействовать, как ангелы? Это как?
о. Александр:
— Смотрите, вот здесь важный тезис. Во-первых, апостол Павел, говоря, что «в Христе нет мужского пола и женского», не имеет в виду обнуление пола как характеристики, он указывает лишь на то, что социальной значимости, которую он имеет во всех отношениях внутри Церкви, он не имеет — пол, то есть и мужчина, и женщина абсолютно равно успешны в строительстве отношений с Богом, вот в чём идея. Вот как раз это и обнуляет вот эту чудесную иудейскую идею про то, что «ты настолько совершенна, что сиди дома». Все призваны. Все призваны, все царское священство, все люди, взятые в удел, вот в этом смысле ни мужского, ни женского, безусловно. Соответственно, мы можем, рассуждая по аналогии, привлечь несколько фрагментов к пониманию, так как мы ведь ходим с вами в принципе вокруг текста собеседования Христа с саддукеями...
А. Митрофанова:
— ...которые пытаются его подловить и говорят: «Вот женщина, у которой по очереди умерли семеро мужей, семеро братьев, кому же она в вечной жизни, кому она будет женой?»
о. Александр:
— Да, это совершенно чётко криминальная хроника... Знаете, там надо было состав борща-то как-то систематически изучать. (смеются) Ну да ладно.
А. Митрофанова:
— Но это они же гипотетически рассказывают историю.
о. Александр:
— Я понимаю, гипотетически умерли, гипотетический состав. Но Христос в этой ситуации, мне кажется, предлагает не описание, ведь Он же во всех остальных случаях прибегает к притче, когда живописует реалии Царства, то есть, притча подчёркивает какой-то важный аспект, но не учительно, а описательно: «это похоже на», но «похоже» и «равно» — это две большие разницы. Царство Небесное похоже на женщину, которая потеряла деньги, ковырялась полдня по дому, всё подняла, перекопала, нашла и пошла, всем рассказала. Интересно, если проводить прямые аналогии, то тут рисуется вообще очень оригинальный образ, но оно ощутительная аналогия. Так же и тут: хотя Церковь достаточно активно интерпретировала этот материал как прямой, но мы можем посмотреть на него чуть-чуть шире. Ну, как бы тезис по поводу того, что понятно, почему в Царствии Небесном не будут появляться новые люди, не был понятен целому ряду ранних христианских авторов, но даже смотреть в эту сторону не будем, здесь у нас только сослагательное наклонение, его слишком много. По поводу того, что, во-первых, все половые константы однозначно нами сохраняются и наследуются, опять же, это пример святых, которые остались ровно теми, кем они были. А во-вторых, у нас есть совершенно конкретный пример собственно Христа, Которого мы видим в момент Преображения и в момент по Воскресении, а мы знаем, что вот Христос, что Преобразившийся, что Воскресший — это полнота в том числе человеческой природы, как она задумана, и как она будет реализована в свете дня вечности, то есть мы должны стать подобны Ему. И ни одну из своих человеческих характеристик Он не теряет, Он остался Иудеем, то есть семитом, мужчиной, в абсолютно конкретной возрастной категории и со всеми теми признаками, вплоть до ран на теле, черт лица и всего остального, которые были присущи Ему всегда, отсюда мы должны сделать однозначный вывод, что мы воскресаем в том же самом теле и банально, в том же самом поле, в котором мы всю жизнь и жили, ни в каком другом.
А. Ананьев:
— В котором нас запомнили те, кто нас любят.
о. Александр:
— Ну, как бы в котором мы находились во всей той обойме социальных вот этих отношений, и в котором мы их построили так, как построили.
А. Ананьев:
— Интересно, а для Богородицы Христос воскрес младенцем?
о. Александр:
— Не думаю. Я думаю, что Он для всех воскрес одинаково.
А. Ананьев:
— Она просто, ну как любая мама, как мне кажется, она помнит и любит Его родившимся младенцем. Почему она на иконах изображается, вот мне сейчас пришло в голову, Богородица с Младенцем? Она увидела Его именно таким.
о. Александр:
— Ну, здесь, скорее, про догматическую мысль о Боговоплощении, о том, что Творец всяческих в конкретный момент времени лежал на руках и питался материнским молоком, отсюда у нас даже икона «Млекопитательница», на самом деле это догматический образ, то есть он посвящен не вскармливанию детей и помощи матерям в соответствующих ситуациях, как на него смотрят сейчас, а он рождается из догматического соображения подчеркнуть человеческую природу Христа, то есть что вот Он был вскормлен так же, как все остальные, вообще никаким отличным образом.
А. Ананьев:
— Да, вот апостолы запомнили Его таким и увидели Его таким... Кто его знает...
о. Александр:
— Не знаю, не знаю, увидели они Его тоже все-таки и несколько отличным, то есть Христа не узнают, но и узнают, потому что вот случай на Тивериадском озере, когда Иоанн говорит Петру «Это Господь». То есть вот тут такая не вполне однозначная ситуация, у нас как бы здесь больше сослагательных наклонений.
А. Ананьев:
— Семейный час на Радио ВЕРА. Священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, я Александр Ананьев и с вами ведущая Алла Митрофанова.
А. Митрофанова:
— А действительно, вот по пути в Эммаус Господь является двум апостолам, и они — да, как будто бы говорят с кем-то другим и не с Ним, что это — преображение? Вот Он является преображенным по воскресении, или, может быть, я не знаю, или они настолько в этот момент внутри своих переживаний, что не способны Его распознать?
о. Александр:
— Вполне возможно и то, и другое, и равно, как и интерпретация той вечери, в рамках которой Христос был узнан, Он познался ими в преломлении хлеба, и вот толкователи по этому поводу замечают, что это либо обозначает духовный опыт, ну, то есть, что просто в какой-то момент времени Он взял и открылся им, вот как бы с их очей пала та пелена, которая находилась там, либо же произошло простое узнавание, что вот этот человек вроде как бы не очень знакомый, а не очень знакомый просто потому, что он умер, ну, то есть всё, он настолько выключен из их сознания и настолько не существует...
А. Митрофанова:
— Но у Петра-то нет! Он-то говорит: «Это же Господь!»
о. Александр:
— Ну, это случай, который происходит уже по Воскресении, то есть и они уже видели Христа Воскресшего, они поэтому и здесь Его узнают, а эти двое считают, что всё, там, на Кресте всё закончено, и поэтому какие бы ассоциации не вызывал у них этот человек, вот, видимо, конечно, они к этому принятию не приходят, и в моменте, когда Он преломляет хлеб, Он делает это каким-то таким особенным образом, которым всегда делал Сам Христос, и по жесту они просто узнали Его. Вот у нас как бы две интерпретации, какая из них лучшая и правильная, я думаю, что никто не скажет.
А. Митрофанова:
— А что делать нам-то, чтобы друг друга узнать? А то окажемся, понимаете, и... Хотя я в это не очень верю, всё-таки и правда, если есть внутри вот это самая сердечная мышца, ну, всё-таки подскажет, вот это даже внутреннее наше что-то, что взращивается на протяжении лет совместной жизни, оно подскажет, даже если внешне мы будем неузнаваемы.
А. Ананьев:
— Прежде чем отец Александр даст ответ, я тебе дам свой ответ: жить здесь и сейчас, надеясь на то, что завтра в этой земной жизни ты узнаешь своего мужа тем же самым человеком, за которого вышла замуж, потому что, согласно официальной статистике в Российской Федерации, 98 процентов на это не способны, и на следующий день они не узнают своего мужа и расстаются с ним. О, как трагично!
А. Митрофанова:
— Ну, ладно, почему 98-то, ну что ты? Ты сгущаешь краски.
А. Ананьев:
— Ну, немножко сгущая краски, 74,5 процентов, какая разница? Много, трагически много! Отец Александр?..
о. Александр:
— Опять же, с одной стороны, к тезису об узнавании, о сохранении союза нас подводит и Ветхий Завет, который, говоря о том, что двое становятся одной плотью, а в данном случае это обозначает максимальную степень этого союза, а параллельно мы имеем в виду, что весь наш жизненный путь, собственно, и ценен в очах Божьих, то есть Бог и дает нам жить историю, потому что она есть для нас история возрастания в отношениях с Ним и с людьми, и эта история ни на каком этапе не обнуляется. То есть, собственно, из этих соображений и человечество в истории, и каждый человек в истории, то есть с момента грехопадения Бог не уничтожил всё и не построил ещё раз, вот Он как бы весь этот процесс ведёт, и каждый из его этапов ценен. Так уж если все те этапы ценны, то неужели же менее ценен самый главный и основной? Со всеми остальными мы не образуем единство, как одна плоть, ну вот не образуем, как угодно, образуем его вот с этим кем-то одним. Здесь, конечно, рождается много и совершенно трагических вопросов про то, что происходит с людьми, которые вступали в брак неоднократно, какие из этих отношений тогда будут ценнее, какие менее ценнее?
А. Митрофанова:
— Ну, собственно, это вопрос саддукеев к Христу: «женщина-то, у неё семь мужей было, что ж теперь?»
о. Александр:
— Вполне возможно, поэтому Христос и обнуляет этот вопрос, что вы вообще заблуждаетесь, вы вообще не знаете Писание, вы смотрите не в ту сторону. Но повторяюсь, что вот мне кажется, что суть этого ответа в притчевом образе о том, что Царство инаково и отношения в нём инаковы. Наверное, это не значит, что их там нет, что их суть и смысл, и тип не таков, но это не значит, что их нет или они хуже, а наоборот, они есть и только глубже и лучше.
А. Ананьев:
— А в догматическом смысле что такое христианский брак? Ведь это не только единение тел, это ещё и единение душ, и причём, не побоюсь этого слова, в вечности.
о. Александр:
— Безусловно. Но здесь мы не можем сказать об этом ничего догматически, потому что наша догматическая рамка на самом деле очень маленькая...
А. Ананьев:
— Но во время венчания же там произносятся какие-то тексты на этот счёт?
о. Александр:
— Но во время венчания узловым текстом является учительство как раз апостола Павла о типе взаимоотношений между мужем и женой, и этот тип, как между Христом и Церковью. Христос воскресший не забыл про Церковь в свете полученного опыта, как то, что Он настолько велик и превосходящ, что-то его земная община как-то сразу отложилась, нет. Он, собственно, ради неё на Крест всходил и ей плоды Воскресения принёс, вот как бы вся идея, соответственно, между мужем и женой отношения строятся вот по такому принципу. А отсюда соответствующий вывод: так как не разорвались отношения между Христом Воскресшим и Его телом, пребывающим здесь и сейчас на земле, значит, по всей видимости, у нас не рвутся отношения между теми супругами, один из которых в вечности, а другой ещё длит своё земное существование, и, безусловно, они не должны разорваться и на этапе, когда оба окажутся в свете вечности.
А. Ананьев:
— Внимание, неожиданный вопрос: если муж и жена хотят быть вместе не только здесь, но и (глубокомысленная пауза) — там, им следует быть похороненными только вместе.
А. Митрофанова:
— Это вопрос или утверждение?
А. Ананьев:
— Это утверждение. А вот теперь вопрос — да?
о. Александр:
— Нет. Нет, отнюдь. В этом смысле наши переживания по поводу мест захоронений, с одной стороны, очень понятны, с другой стороны, скажем так, в ряде случаев преувеличены. Тело, безусловно — храм и святыня. Тело, безусловно, должно быть погребено должным образом и с соответствующим почтением. Но близость, дальность вот этого захоронения там, друг от друга или ещё, не играет никакой роли. Здесь вопрос про то, что в воскресении мы все окажемся в единстве, то есть вот не будем мы разбросаны по разным местам, и, соответственно, если кто-то захоронен в Нью-Йорке, а кто-то в Антверпене, то, извините, но как бы нет. Как бы отнюдь, отнюдь. Это всё принадлежность века нынешнего, а для вечности всё это не играет никакой роли, опять же, по примеру тех святых, которые слышат через Христа и в Христе, и Христом действуют везде и всюду, вне какой-либо привязки к какой-либо географии.
А. Митрофанова:
— Мне вообще кажется, что география так же, как и время: мы настолько привыкли внутри них и в этих рамках мыслить, нам очень сложно представить себе мир без времени и пространства, когда и то, и другое отменяются, упраздняется уже всё, за ненадобностью, по Второму Пришествию, по воскресению как сложно понять, что такое вечность, потому что мы целиком полностью заточены на линейку времени, точно так же сложно и бесконечность понять, и что это за мир, где непонятно, что там, где вверх, где низ, где близко, где далеко, а оно всё иначе, оно просто всё иначе. И это ещё, знаете, простите, профессиональный травматизм — у Пастернака, я очень люблю роман «Доктор Живаго», единственный момент, который меня там вот прям очень смущает, это размышления Пастернака как раз о воскресении мёртвых, где он говорит: «Я не верю в воскресение мёртвых в том виде, как оно описано, что вот все восстанут — где вы разместите эти миллиарды, миллиарды людей?» И у меня каждый раз внутренний вопрос: но ведь их же не надо размещать на планете Земля или других планетах Солнечной системы, это всё будет как-то иначе, просто мы не представляем, как! И, наверное, в этом смысле действительно не так-то важно, насколько далеко друг от друга похоронены супруги, а бывает так, что останков нет.
А. Ананьев:
— И тут на сцену выходит предание о Петре и Февронии.
А. Митрофанова:
— Но это же предание. Да, мы чтим его, но оно...
А. Ананьев:
— Понимаешь, в любой истории, особенно вот такой важной, как предание о Петре Февронии, есть зерно здравого смысла какого-то, и если уж в загробной жизни Пётр и Феврония, святые, стремились быть вместе телами здесь, на Земле, то явно это о чём-то свидетельствует, не может же быть это просто так.
о. Александр:
— Ну, я подозреваю, что здесь, на самом деле, и очень простой дидактический ход автора текста, опять же, я не к тому, что так не случилось, так и случилось — да, и захоронены они вместе.
А. Ананьев:
— А как вы считаете, так случилось или так не случилось?
о. Александр:
— Ну, то, что они захоронены вместе и вместе в одной раке пребывают, я видел прямо двумя своими глазами, и все, кто были в Муроме. Ничего ранее я не видел, потому что родился несколько позже, чем произошла вся эта история, но факт остаётся фактом — вот они двое в этой одной раке пребывают. И здесь, мне кажется, как раз простая дидактика, то есть простое научение именно как раз про то, что свет этих отношений никуда не угас с моментом их смерти, а при том, что ещё оба монашествующие, оба в постриге, уж казалось бы, ты отложился от одной семьи, от малой своей вот этой церкви, приложился к другой, потому что та твоя община монашеская — это твоя новая семья, и вроде бы теперь ты должен красиво пребывать там, жена твоя в другом месте, и так вот уж и повелось — нет ничего подобного, то есть вот эта идентичность оказывается важнее, чем вот это новоприобретённое.
А. Ананьев:
— У нас осталась минута до конца «Семейного часа», за эту минуту я хочу попросить вас дать совет тем, кто хочет и после смерти сохранять связь друг с другом. Может быть, есть что-то, на ваш взгляд, что мы можем сделать сейчас?
о. Александр:
— Да мне кажется, всё то, что мы можем сделать сейчас, мы должны сделать и не в свете этого вопроса, то есть беречь, любить друг друга и взращивать отношения мы должны и в свете мысли о том, что всё конечно, ничто никуда не длится, и с закрытием глаз заканчивается всякая история, и в свете нашей твёрдой христианской уверенности, что на самом деле — нет, это не так, и вечность нас ждёт, мы должны делать одни и те же вещи.
А. Ананьев:
— То есть не надо бросать мужа и идти в храм, и просить Господа, чтобы нас это как-то не разделили?
о. Александр:
— Наверное, нужно, этапно взращиваясь внутри брака, на каких-то этапах оказываться в этом храме вместе.
А. Ананьев:
— Аминь. Спасибо вам большое за этот разговор, простите нас за путанные вопросы, тема такая, знаете, что даже не знаешь, как вопросы формулировать, но ответы мы получили более чем убедительные, понятные и яркие. Священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, был этой Великой Субботой в светлой студии Радио ВЕРА. Спасибо, отец Александр.
о. Александр:
— Спасибо вам.
А. Ананьев:
— А мы с Аллой Сергеевной отправляемся в любимый храм. Алла Митрофанова...
А. Митрофанова:
-... Александр Ананьев.
А. Ананьев:
— Пасха будет. С наступающей Пасхой! С наступающим Христовым Воскресением! Услышимся через неделю, пока.
Все выпуски программы Семейный час