Великая княжна Ольга Романова

Поделиться

16 ноября 1885 года молодой российский император Николай Александрович Романов написал в своем дневнике: «Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой!». Весть о рождении царского первенца стремительно распространилась в народе. О славном событии возвестил сто один пушечный залп в Петропавловской крепости, на богослужениях в храмах возносились особые поминовения о здоровье новорождённой царевны.

Великая княжна Ольга росла резвой, любознательной и смышлёной. От матери она унаследовала грациозность, пышные золотистые волосы и нежный цвет лица. Царевна с детства отличалась обостренным чувством справедливости. Она не выносила лжи в любом ее проявлении. Однажды, когда совсем еще маленькая Ольга играла с сестрой Татьяной и кузенами, сыновьями великого князя Михаила, один из мальчиков позволил себе умышленно неправильный ход. Девочка расплакалась и побежала к своей старшей подруге, фрейлине Анне Вырубовой: «Ты знаешь, что он сделал, Аня? Он сказал неправду!».

Николай Второй очень ценил это качество характера своей дочери. Когда царевна стала взрослой девушкой, он советовался с ней по самым важным вопросам — ее нетерпимость к фальши была для монарха камертоном, который помогал принимать верные решения.

Из всех детей именно Ольга была ближе к отцу. До тех пор, пока в царской семье не родился мальчик, Алексей, она считалась наследницей престола. По российскому закону о престолонаследии женщина не могла возглавить монархию, но в этот документ планировалось внести соответствующую поправку. Николай Второй готовил дочь к служению — он брал ее с собой на учения подшефных полков, на богослужения, вдвоем они часами гуляли по парку, проводя время в сердечных беседах.

Когда началась Первая мировая война, Ольга Николаевна с матерью, Александрой Федоровной, и сестрой, царевной Татьяной стали работать в госпитале. Держали себя царица и великие княжны настолько скромно, что иные пациенты и не догадывались, что за ними ухаживают столь высокие особы. Однажды, когда Ольга присела на минутку отдохнуть, к ней обратился солдат.

— Умаялась, сердечная?

— Да, немного устала. Это хорошо, когда устаешь.

— Чего же тут хорошего?

— Значит, поработала.

— Этак тебе не тут сидеть надо. На фронт бы поехала.

— Да, моя мечта — на фронт попасть.

— Чего же? Поезжай.

— Я бы поехала, да отец не пускает, говорит, что я здоровьем для этого слишком слаба.

— А ты плюнь на отца да поезжай.

— Нет уж, плюнуть не могу. Уж очень мы друг друга любим.

Отправиться на фронт Ольге не пришлось, но испытания, которые выпали на ее долю, оказались пострашнее открытого сражения. После февральских революционных событий великая княжна утратила свою жизнерадостность, близкие стали замечать в ней особую, необычную серьезность. Царевна страдала душой за больного брата, сочувствовала матери, тревожилась за отца. Глубина ее переживаний ведома одному лишь Сердцеведцу-Богу.

Россия, которую царские дети любили, рушилась на глазах. Родной дворец в Царском селе по указу Временного правительства стал для Романовых местом заключения. Затем последовала ссылка в Тобольск. Царскую семью поселили в губернаторском доме за трехметровым забором. Фоном жизни было острое чувство неизвестности предстоящего.

Царевны старались доставить радость младшему брату Алеше, хотя с каждым днем это было все труднее. Девушки устроили во дворе качели — охранники-красноармейцы вырезали на них штыками непристойные надписи. Соорудили ледяную гору — надзиратели разрушили ее, чтобы дети не могли выглянуть с ее высоты за забор.

Еще тяжелей стали условия содержания после перевода узников в Екатеринбург весной 1918 года. Дом Ипатьева, куда определили пленников, был обнесен двойной оградой и имел вид тюремной крепости. Комнаты здесь не запирались, а проем в помещении, где жили великие княжны, вообще не имел двери. Надзиратели, которые были в основном из вчерашних уголовников, вторгались к Романовым, когда им вздумается. Приходилось постоянно терпеть их грубые шутки, грязную ругань, неприличные песни.

Но и в среде беззакония царская семья сохраняла присутствие Духа. Иные охранники смягчались, видя сердечную простоту, незлобивость и смирение венценосных пленников, и начинали проявлять к ним сострадание. Начальствующие большевики не могли этого допустить и тут же заменяли надзирателей, проявлявших человечность, на новых, еще более изощренных в своей жестокости. Именно такие люди и направили оружие на беззащитных пленников в подвале Ипатьевского дома в ночь на 17 июля 1918 года.

Ольга Николаевна Романова была убита прицельным выстрелом в сердце. Позднее среди книг, ей принадлежавших, нашли листок — великая княжна собственноручно переписала стихотворение поэта Сергея Бехтеева, в котором была запечатлена кроткая решимость страдающей души и перед лицом смерти исполнять завет Христа — благословлять ненавидящих:

Владыка мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый, страшный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы —

Молиться кротко за врагов.