Поделиться
— Что поделаешь...дома, поля — лава всё уничтожила. Но жителей Стромболи ничем не проймёшь. Мы всё отстроим заново. Земля...как бы это сказать...земля хорошая, она снова станет плодородной. Мы начнём всё сначала. Всё будет расти: каперсы, виноградники.
— Отстань! Какое мне дело до виноградников! И до твоей хорошей земли. Я хочу уехать с этого проклятого острова! Даже те, кто здесь родился, бегут отсюда как можно дальше!
— Что это на тебя нашло? Что с тобой? Слушай меня: здесь мой дом! А ты — моя жена, и будешь жить там, где живу я!
Прозвучавшая сцена из фильма итальянского режиссёра Роберто Росселини «Стромболи, земля Божья», снятого в 1950 году — не просто семейная ссора. Речь идёт о глубоком конфликте культур и мировоззрений. Действие картины происходит вскоре после окончания Второй мировой войны. Карен, литовская красавица с неясным прошлым, встречает в Риме простого рыбака Антонио с острова под названием Стромболи и соглашается выйти за него замуж. Ей нужно получить вид на жительство в стране, а ему — скорее вернуться домой, желательно с доброй хозяйкой. Жизнь на скалистом острове, главная достопримечательность которого — действующий вулкан, становится для избалованной северянки настоящим кошмаром, хуже недавно минувшей войны. Но именно здесь она, убеждённая атеистка, впервые обретает Бога.
Молодых людей разделяют не только разное воспитание, язык и привычки. Главное различие между ними — в понимании брака и счастья. Рыбака покорила красота девушки, но скорее всего он мечтал о совсем другой жене — скромной и простой итальянке. При этом брак с Карен для него священен. Антонио принимает его с такой же любовью и таким же терпением, как родную землю, вулкан, суровых тётушек в чёрных платьях и товарищей-рыбаков. В этом необразованном парне живёт заложенная с детства вера в семью, в родину, в справедливость всего происходящего. Карен не может понять, как такое возможно, ведь её собственная душа всегда была беспокойна. Она привыкла искать утешения у мужчин, а не у Бога, мечтала о человеке, который укажет ей путь. Молодой муж не соответствует идеалу героини, его спокойствие перед трудностями кажется ей следствием примитивной натуры, а не мудростью. Поэтому она обращается за поддержкой к местному священнику. Девушка видит в нём не духовное лицо, а мужчину, опытного и образованного, способного оценить её шарм. Именно поэтому он не в силах помочь ей найти свой путь.
— Вы всё понимаете, вы такой мудрый!
— Я лишь простой священник.
— Но с вами я могу быть откровенной, а с Антонио — нет. Вы единственный, кто может меня удержать...
— Повторяю: я всего лишь священник в рыбацкой деревушке.
— Я вижу, какой вы человек.
— Я священник...И могу помочь вам лишь на исповеди, либо молитвой.
Не найдя нужного ей утешения у священника, Карен продолжает метаться. Она то пытается полюбить и принять Антонио, то флиртует с легкомысленным смотрителем маяка и строит планы побега. Беременность героини только усиливает её тревогу — женщина не хочет, чтобы ребенок вырос на диком острове. Несчастная перепробовала все способы изменить жизнь, кроме одного — попросить помощи у Бога. Вера просыпается в ней в момент наивысшего отчаяния — когда она убегает из дома и без сил падает на вершине дымящегося вулкана. Карен обращается к Богу, и Он отвечает на её молитву — посылает ей спокойный сон, а наутро — даёт почувствовать Свою любовь и впервые разглядеть красоту острова. У фильма открытый финал. Но мы надеемся, что, обретя веру и саму себя, героиня сможет искренне полюбить и понять окружающих, принести им радость и утешение. Ведь она уже любит своего ребёнка и вверяет Господу его судьбу.
— Я спасу тебя, дитя моё. Бог, мой Бог, помоги мне, дай мне сил! Наставь меня, ободри меня! Господь, Господь, Господь мой! Господь милосердный!
Фильм «Стромболи, земля Божья» напоминает нам, что каждого человека, даже атеиста ждёт свое испытание и своё чудо, способное полностью преобразить душу и привести его к Богу.
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
