Нашими собеседниками были Президент Фонда продовольствия «Русь» Юлиа Назарова и Вице-президент Фонда — Анна Алиева-Хрусталева.
Мы говорили о продуктовой поддержке нуждающихся и о различных благотворительных продовольственных программах, существующих сегодня.
Ведущая: Елизавета Горская
Лиза Горская:
В эфире — программа «Светлый вечер».
С вами — Лиза Горская.
И у нас на связи — фонд продовольствия «Русь»: президент фонда Юлия Назарова и Анна Алиева-Хрусталёва, вице-президент фонда.
Здравствуйте!
А.Алиева-Хрусталёва:
— Здравствуйте!
Лиза Горская:
— Недавно, 9 сентября, Нобелевскую премию получила продовольственная программа. Для меня это — очень необычно. Скажите, такое — впервые в истории?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Вы знаете, на нашей практике, такая степень признания получена впервые подобного рода организацией, и мы, конечно, считаем, что это — серьёзный такой прорыв, такой шаг вперёд на пути к оценке мировым сообществом, вообще, всей той деятельности, которую ведут не коммерческие организации, а серьёзные гуманитарные организации. Ведь Всемирная продовольственная программа — это часть Большого семейства, как они любят говорить, ООН, и они работают, ведут свою деятельность во множестве стран мира, и, в частности, оказывают помощь тем, кто находится на грани просто выживания, можно сказать. Это — и территории горячих точек, те районы планеты, которые охвачены, к сожалению, военными какими-то действиями, это — и те части света, которые, в силу... там... экономических, например, обстоятельств, на уровне голода находятся. Там, где голод — это не просто какое-то слово в букваре, а там, где это — настоящее такое понятие на государственном уровне, где люди нуждаются элементарно в хлебе, или... там... иногда хлеб даже — это мечта какая-то... просто в каком-то пропитании, чтобы выжить, и выбирают, кому сегодня поесть — среднему ребёнку или младшему ребёнку, тому ли, кто в школу пойдёт, или тому, кто должен деньги зарабатывать. Ну, то есть, в совершенно дичайших условиях работают люди, и, конечно, совершенно потрясающе, что в этом году... наверное, просто Сообщество потихонечку, потихонечку подходит к тому, что степень готовности к оценке такого рода действий — она возрастает. Особенно, вот, текущая ситуация мировая, видимо, как-то сплотила вокруг общегуманитарных проблем людей. Потому, что... ну... не секрет, что в этом году, конечно, вся планета сотряслась от ситуации с коронавирусом. И очень многие люди, которые... в общем-то... в нормальном состоянии, с точки зрения благосостояния, жили, и совершенно себя спокойно чувствовали... в общем... знаете, так... стабильный средний уровень жизни, который позволял... в общем-то... чувствовать себя человеком, но, при этом... вот... режим самоизоляции, лишение работы, многие другие аспекты, не говоря уже о том, что некоторые семьи и кормильцев потеряли — они привели к тому, что семьи оказались в непростой ситуации. То есть, каждый смог прочувствовать, что такое сложности, беда — на своей шкуре.
Лиза Горская:
— Всемирный день продовольствия, который отмечается 16 октября — это тоже... про это же, Юля?
Ю.Назарова:
— На самом деле, это — очень логичное продолжение. По сути, то, что сказала Аня, было зафиксировано, и под этим подписались лидеры и государства разные — их около 200 — это «Цели устойчивого развития», среди которых есть и ликвидация голода, и ликвидация нищеты.
Собственно говоря, как раз, ежегодно отмечаемый Всемирный день продовольствия, который отмечается уже завтра, 16 октября — он, как раз, и посвящён темам рационализации наших потребностей, наших возможностей, проблемам голода и проблемам нищеты, на самом деле. Поэтому, на самом деле, действительно, всё очень логично, и, как Аня сказала, действительно, этот аспект, вот эта часть нашей деятельности — она была на высоком уровне уже подтверждена, и для нас это, как для первого, и пока единственного, банка еды в России, это, действительно... такой... своего рода, звоночек, который помогает, в том числе ( помогает, конечно, в кавычках ), увеличивать объёмы нашей деятельности, увеличивать то количество продовольствия, которое мы распределяем, и непосредственно оказывать помощь большему количеству нуждающихся, которых, как, опять же, Аня отметила, становится, к сожалению, больше — из-за коронавируса и пандемии.
А.Алиева-Хрусталёва:
— Лиза, а Вы знаете... вообще, Всемирный день продовольствия — он же был объявлен ООН после Второй Мировой войны, когда надо было выходить из кризиса общемирового. Но у нас в стране октябрь месяц — он так полон разными событиями, которые, так или иначе, относятся к продуктам питания, к сельскому хозяйству. К слову сказать, у нас в октябре, чуть раньше, отмечается День сельского работника, и, вообще, поскольку октябрь месяц — это месяц плодородия, можно сказать...
Ю.Назарова:
— ... сбора урожая...
А.Алиева-Хрусталёва:
— ... да-да-да... сбора урожая, пополнения закромов всевозможных, конечно, именно в этот момент, очень актуально вспомнить не только о том, что нам нужно собрать весь урожай, не оставляя ничего пропадать и гнить — потому, что в войну, вообще, наши великие предки, так скажем, вынуждены были и гнилую картошку собирать, и чем только угодно питаться. Ну, то есть — тяжелейшие условия, о которых мы не должны забывать. То есть, мы должны максимально бережно относиться к еде. Потому, что еда — это ценность. И именно в этом — одна из задач Всемирного дня продовольствия: напомнить об этом, и сделать так, чтобы люди в этом цейтноте, в суете сегодняшнего дня, в проблемах, которые настигают нас всё с большей и большей силой, не забывали ещё и о том, что ресурсы земли — они, к сожалению, ограничены. И если население планеты вырастет до 10 миллиардов ( по подсчётам учёных, это — к 2050 году, мы просто окажемся в ситуации, когда нам не будет хватать... ну... риски очень велики... пресной воды, элементарно... нам...
Вот, мы сейчас рассуждаем так, что... вот... плохое питание, плохие продукты продаются в магазинах — недостаточно качественные, недостаточно естественные, органические... сейчас, вот, «органические продукты» — это такое вот любимое словосочетание, по крайней мере, в России очень сильно это чувствуется... но нас может постичь и худшая доля, когда, вообще, в принципе, продуктов будет не хватать — вот, очень не хочется к этому привести.
Мы в прошлом году участвовали в исследовании, которое выявило, что ежегодно на свалках оказывается 17000000 тонн еды. Это — огромный объём, это какой-то совершенно гигантский... даже сложно его как-то представить себе воочию — 17000000 тонн еды.
А вот Юля, буквально недавно, общалась с теми, кто исследование это проводил, и у неё есть более новые цифры. Юля, озвучьте, пожалуйста! Потому, что я даже эту цифру произнести не могу... на фоне 17000000 она становится... просто...
Ю.Назарова:
— Да, по последним исследованиям, цифра эта в 3 раза почти увеличилась — это около 40-50 миллионов тонн ежегодно выбрасывается. То есть, на самом деле, это — такие огромные цифры.
И, я хотела сказать... вот, Аня отметила, что ресурсы становятся меньше. Мы, например, ежегодно отмечаем День экологического долга — возможно, кто-то об этом слышал. Отмечаем, опять же, в кавычках — потому, что это означает, что мы исчерпываем ресурсы — те ежегодные ресурсы, — которые могут быть восстановлены. И, с каждым годом, этот день передвигается всё ближе к началу года.
Вот, в прошлом году, если я не ошибаюсь, этот день был в августе. То есть, он сдвигается каждый раз, и мы неминуемо двигаемся к тому... если мы не поменяем ничего, мы неминуемо двигаемся, как раз, к тому, что ресурсов, в принципе, как токовых, будет не хватать.
Я, например, помню ещё своё детство, когда я ходила, и стояла в очереди за хлебом по карточкам, и для нас — и для моей семьи, и для всех тех, про кого Аня сейчас говорила — это была ценность.
Мы всегда доедали. То есть, у нас не было привычки выбрасывать что-то потому, что мы просто купили что-то — и не воспользовались. Всё то, что было куплено, всегда использовалось до самого конца.
Поэтому, для меня — поскольку я ещё помню то время непростое — для меня, конечно, вот эта вся история, связанная с бережным отношением к еде, как к ценности, она имеет непосредственное преломление, применение, и, хотелось бы, чтобы люди, опять же, стали задумываться о том, что в их возможностях — тоже вносить вклад определённый в этом направлении.
Просто, когда ты идёшь в магазин — например, как делали наши дедушки, как делали наши бабушки — они составляли список. Вот, меня, например... я не знаю, как вас, а меня всё время со списком отправляли в магазин. И я должна была всё чётко по списку купить — ничего больше, ничего меньше — только по списку.
Лиза Горская:
— Чтобы не нахапать...
Ю.Назарова:
— Поэтому... да, чтобы не нахапать, и чтобы это было просто, на самом деле. Просто бабушка, дедушка, родители — смотрели, что им было нужно, чего не хватает для того, чтобы приготовить еду, и составляли список только из того, что, действительно, было нужно.
Что мы сейчас делаем? Давайте, просто вспомним, как мы идём в магазин. Мы просто идём в магазин, убегая с работы, и просто берём. Мы не проводим вот эту работу — домашнее задание такое, предварительное. И, в итоге, когда мы приходим домой, оказывается, что... ой... оказывается, что у меня... там... 10 йогуртов уже стоит... ну, ничего страшного! Я просто заставляю эти йогурты, и оказывается, что старым йогуртом я уже не пользуюсь — потому, что у меня есть более свежий.
На самом деле, это — повсеместно так. И, просто поменяв своё отношение к таким ежедневным рутинным делам, мы можем, по сути, вкладываться в решение такой глобальной проблемы, о которой мы сейчас говорим, на самом деле.
Лиза Горская:
— Мне кажется, всё-таки, не до конца справедливо перекладывать тут всю ответственность на пользователя. Потому, что мы часто становимся жертвами маркетинга. Мы, конечно, покупаем, но нам это так продают, что далеко не каждый способен устоять и не взять чего-нибудь лишнего, так аппетитно поставленного на полку, так хорошо разрекламированного, и так далее.
Тут, действительно, вопрос... Ну, наверное, производитель... как... призвать продавца меньше рекламировать — глупо, да? Потому, что он заинтересован в том, чтобы продать...
А.Алиева-Хрусталёва:
— Здесь, скорее, важно ощущение того, что тебе нужно, важность того, что ты делаешь. По сути, ты, как человек, должен принимать здравое, правильное, взвешенное решение, приходя в магазин.
Да, тебе предлагают. Но вопрос: нужно ли тебе это, или ты выбросишь это, в итоге, через какое-то количество дней? Это же неважно, на самом деле, купил ты, и, если ты не использовал... по сути, это просто...
Опять же, мы не задумываемся, что, например, любой продукт — будь то яблоко, фрукты какие-то, даже товары... такие... химия бытовая... одежда... то есть — это ресурс. Ресурс, который был потрачен на производство чего бы то ни было. Мы выбрасываем, по сути, даже не столько товары — мы выбрасываем свои ресурсы, ресурсы Земли.
То есть, вот с этим ощущением того, что мы можем вносить вклад, всё-таки, в рациональное использование, и давать возможность, всё-таки, купить продукты тем, кому, действительно, они нужны вот сейчас... мне они не нужны — у меня они есть сейчас в холодильнике — вот, про это, скорее, речь.
То есть, самоощущение и важность того, что ты вносишь вклад, сам.
Ю.Назарова:
— И, кстати, вот, 17000000 тонн, которые озвучила Аня, потом, вот эти миллионы тонн, которые озвучила я — в них огромная масса тех товаров, которые утилизируются и выбрасываются на уровне домохозяйств.
Вот, если про 17000000...
Лиза Горская:
— Вот, это, как раз, и был мой вопрос!
Ю.Назарова:
— Да... то есть, на самом деле, мы с вами наносим огромный урон и тратим огромное количество ресурсов нерационально — именно, как люди, которые ходят в магазин, именно, как потребители.
Поэтому, вот... Анюта... в 17000000...
А.Алиева-Хрусталёва:
— ... 40% — заявляют эксперты, что 40%...
Ю.Назарова:
— Представляете, да?
А.Алиева-Хрусталёва:
— ... да... это вот, как раз-таки, наши холодильники — закрома родины, про запас оставленные продукты — это, как раз, тот объём, который, по сути, выбрасываем мы с вами.
Лиза Горская:
— Сложно не покупать продукты про запас в наше время! Или — нет, не сложно?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Ой, Вы знаете, Лиза, такая была весёлая ситуация — мы, прям, наблюдали... с одной стороны, немножечко... так... с юмором, а с другой стороны, конечно, с содроганием. Вот, когда, помните, самоизоляция только-только вот начиналась — вот эти вот все меры, ужесточающие контроль за передвижением, вводились потихонечку... и люди начали скупать продукты. Вот... если честно, немножечко было страшновато. И к нам даже несколько рекламных агентств, которые занимаются, как раз, темой бережного отношения к ресурсам, приходили с идеей — мол, давайте... люди накупили очень много за прошедшие месяцы, и сейчас им некуда эти продукты девать... давайте, соберём продукты от людей и направим их в пользу нуждающихся.
Здесь проблема только в том, что мы от людей продукты принимать не можем — вот так вот, просто из дома принесённые, — потому, что это риски, и, по законодательству, просто мы не имеем права на это. Но, тем не менее, каждый человек — он же сам себе хозяин. Он может, например, если видит, что у него лишние... там... несколько пачек гречки куплены, которые он явно не использует до истечения срока годности, отдать их бабушке, соседке по подъезду, которая больше нуждается в этих продуктах, и которая точно уж их не сгнобит.
Но, вот, конечно, объёмы, скупленные были всем очевидны, полки были пустые. Я сама помню, когда я пришла в магазин — мне нужно было что-то из круп... сейчас... вот... не воспроизведу, что именно, но — не про запас, а у меня просто закончился элементарно продукт, и мне нужно было кашу какую-то приготовить — и её нигде не было. Это было немножко страшновато.
То есть, у нас... в этом году мы испытали, мне кажется, весь спектр различных чувств, начиная от того, что — вот, ты оказался перед пустой полкой, заканчивая тем, что — вот, тебе... там... чего-то не разрешают и запрещают, какие-то чрезвычайные условия вокруг тебя создаются, не говоря уже о том, что, вообще, происходило в момент, когда большая часть населения была обязана находиться в режиме «самоизоляции», а люди просто элементарно нуждались в поддержке... там... даже продуктами питания. И что делали в этот момент организации коммерческие, церкви по всей стране, социальные службы государственные, которые, несмотря ни на что, работали в усиленном режиме?
Наше вот собственное отделение — мы открыли за март-апрель-май 8 региональных отделений в разных регионах, начиная от Урала, заканчивая югом России. И эти отделения — вообще не уходили ни на какой карантин. Более того, десятки волонтёров собирались... ну... естественно, мы старались ограничивать одновременное нахождение людей в одном помещение, но, тем не менее, нужны были помощники, которые собирались на наших складах, помогали выгружать фуры с продуктами... и не только с продуктами, и другими товарами, которые нужны были нуждающимся, которые помогали нам фасовать эти продукты, и раздавать, что самое главное...
Ю.Назарова:
— Адресно раздавать.
А.Алиева-Хрусталёва:
— В мирное время раздача продуктов... знаете... мы так себе разделили — мирное и... такое... полувоенное время... в мирное время в пунктах выдачи можно собрать... там... в день — хоть тысячу семей. Ну... там... приходит мама семейства, папа семейства, получают продукты и уходят. Вот, за день — тысяча спокойно может пройти. А вот для того, чтобы адресно — до дома, до двери каждой бабушки развезти тысячу наборов — это надо огогошеньки сколько людей! И эти люди, ведь, приходили к нам на склады, и у нас были волонтёры в регионах, которые помогали. Хотя, честно говоря, была... такая... противоречивая информация, относительно того, насколько опасно вот это вот всё соприкосновение с вирусом, и многие переживали, но — всё равно, шли. Потому, что... вот... жив вот этот добрый люд в России, который готов перед лицом опасности объединяться — мы это прямо ощутили на себе.
И вот... я, кстати, хотела провести такую параллель между тем, что делали мы в этот период... на самом деле, кстати, сейчас непонятно, что нас ждёт дальше — возможно, что опять кружочек придётся такой же навернуть... и тем, что делает вот эта самая Всемирная продовольственная организация ООН. Вот, мы где-то почувствовали себя... знаете... в таком режиме чрезвычайной ситуации, на грани риска — в том числе, и жизненного риска. И, несмотря на это, у нас... вот... добровольцев оказалось много. Но... работа, конечно, не из лёгких, прямо скажем.
Лиза Горская:
— С вами — Лиза Горская.
У нас в гостях — фонд продовольствия «Русь». Президент фонда — Юлия Назарова, и вице-президент — Анна Алиева-Хрусталёва.
Да, вот... Юля, Вы хотели добавить... мы говорим о том, как... вообще... вы прорывались сквозь первый круг, как сейчас принято говорить, пандемии.
Ю.Назарова:
— Да...
Лиза Горская:
— Девять пандемических кругов — не дай Бог...
А.Алиева-Хрусталёва:
— Ой-ой-ой! Что это за прогноз?
Ю.Назарова:
— Не дай Бог! Не хочется — девять! Но, на самом деле, если говорить про цифры — то, что Аня описала, и то, что было сделано, в том числе, благодаря такому неравнодушию людей, которые не готовы были сидеть дома, несмотря ни на что, а, всё-таки, хотели внести свой посильный вклад в то, что происходило, и как-то поддержать людей, которые живут, в том числе, даже и рядом... Потому, что, например, к нам обращались соседи, которые говорили о том, что... вот... бабушка, например, просто не может выйти, у неё нет денег на продукты, и, таким образом, мы находили те истории, тех людей, которым помощь была нужна вот здесь и сейчас, на самом деле.
И, вот, за эти несколько месяцев, количество не только людей, вовлечённых в нашу деятельность, но и количество продуктов — значительно выросло. Мы ежегодно распределяли около 6000 тонн, а в период пандемии, за несколько месяцев, мы распределили около 3500 тонн по всей России. Представляете, да, вот это соотношение? Да, за 3 месяца вот такие огромные объёмы помощи были отправлены в адрес фонда для того, чтобы мы могли по всей России их распределить, и найти всех тех, кому эта помощь нужна здесь и сейчас. Не только пенсионерам, бабушкам и дедушкам в изоляции, но и семьям, которые, на самом деле, оказались в гораздо более худшей ситуации — потому, что у бабушек и дедушек, как минимум, есть пенсия ( и мы, на самом деле, много тоже это обсуждали с нашими партнёрами ), а у семей, зачастую, нету дополнительного дохода. И, с учётом того, что человек мог потерять работу, с учётом того, что могла случиться вот такая непредвиденная ситуация, и могли забрать в больницу, и какие-то там... ещё более... летальные исходы, то, конечно, ситуация с семьями и поддержка семей для нас, в какой-то момент, стала... такой... гораздо более приоритетной.
Лиза Горская:
— Да. А, на самом деле, в тяжёлой ситуации весной оказались такие категории населения, относительно которых это было даже сложно прогнозировать. Я даже знаю среди моих коллег в Москве, людей, которые, в определённый момент, не знали, что им есть. Ну, просто потому, что всё встало — вот этот «локдаун», новое, вошедшее в обиход слово.
Люди привыкли жить без сбережений, без запасов, опять же. То есть, запасы — такая вещь... всё-таки... неоднозначная. Я бы потом ещё в нашей программе, может быть, обсудила, насколько это оправдано, и до какой меры... Без сбережений, без запасов... и, например, на съёмной квартире — и всё.
Ведь были же крупные компании, которые предпочли закрыться, чтобы не содержать сотрудников, а объявить банкротство. Мы не будем их сейчас называть, но — сотни тысяч людей оказались без работы. Вот так вот — внезапно.
Ю.Назарова:
— Да, это всё — так.
Лиза Горская:
— В Москве. Только в Москве. Нечем платить за квартиру... заплатили за квартиру — нечего есть. Вы таким тоже помогали, или как-то это всё рассосалось само собой? Извините... я просто, действительно, не следила за ситуацией. Я знаю, что она была, но чем, как говорят, сердце успокоилось, как из неё вышли люди... или, может быть, она до сих пор продолжается, и у нас в кризисном состоянии многие и многие слои населения, которые обычно стабильно живут?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Лиза, у нас горячая линия фонда — она, честно сказать, утонула просто в звонках. Мы не просто не успевали их обрабатывать, но... элементарно, даже реагировать совершенно было невозможно на то количество обращений за помощью, которое имело место быть в эти месяцы. При том, что фонд не широко известен... ну... скажем так, вот... прям... всем массам населения. Но, тем не менее, по сарафанному радио, информация о фонде передавалась.
А вот в тех регионах, где у нас открыты региональные отделения, к нам могли обратиться за помощью разные совершенно категории нуждающихся, даже те, кто не стоит на учёте в органах социальной защиты, но вот в этот конкретный период... мы, знаете, их так называем: люди ( семьи ), оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. То есть, возможно, что... и даже, скорее всего, и мы очень на это надеемся, что через какое-то время они выйдут из кризиса — потому, что, чаще всего, это — люди, в общем-то, привыкшие жить несколько иначе, и готовые действовать для того, чтобы вернуть... ну... хотя бы какой-то уровень жизни, чтобы не нуждаться в помощи благотворительного фонда, раздающего еду. Но вот в тот конкретный период времени — да, это и люди, которые остались, например, с «серой» зарплатой, с «чёрной» зарплатой, с минимальным совершенно окладом, который не позволяет семью обеспечить продуктами питания, или какими-то другими — уж не дай Бог... там... товарами. Это и семьи, которые оказались с большим количеством детей на одной территории. Причём, есть ведь ситуации, когда... в общем-то... 1-2 комнаты, и, при этом... ну... пятеро детей, и дети не ходят ни в садики, ни в школу, а нужно ещё, каким-то образом, учиться дистанционно, компьютер — это слава Богу, если один есть, и вот — начинаешь выбирать, кому же из детей сегодня поучиться в школе. И спектр проблем — он, на самом деле, настолько широкий...
Мы помогали таким семьям. Но, повторюсь — в тех регионах, где есть реготделения. Потому, что, в противном случае, там, где нет нашего непосредственного присутствия и наших представителей, наших именно волонтёров, очень сложно, конечно, каким-то образом, вообще, обработать и помочь. Потому, что там мы не успевали помогать даже по заявкам Министерства соцзащиты, и церквей, который было тоже великое множество. Потому, что... ну... в церкви-то тоже, традиционно, идут за помощью самые обездоленные, и даже те, кто, может быть, постесняются пойти обратиться к государству, или не верят просто в то, что система как-то поможет.
Ну, вот, кстати, надо отдать должное, что система, конечно, впряглась по полной вот в этой во всей ситуации, и отработка была колоссальная. Я знаю, что в тех регионах, где мы активно ведём работу, и наши региональные отделения, руководители отделений — они постоянно находились в режиме координации вот этих штабов по решению чрезвычайных ситуаций по регионам. И, например, те, кто занимается социалкой от правительств, они, мне кажется, вообще не спали! Я не знаю, как эти люди выжили...
Ю.Назарова:
— Да, это точно.
А.Алиева-Хрусталёва:
— Что они... какой кофе, какую арабику они пили в процессе, но они вообще не спали. Совершенно серьёзно. То есть, там созвоны в 2 часа ночи — это нормально, в 12 ночи — это, вообще, стандартный режим...
И... да... мы... Лиза, возвращаясь ко второй части вопроса — мы продолжаем помогать таким семьям, стараемся их вести максимально долго, насколько это возможно. Но, говоря об увеличившихся объёмах, радуясь этим увеличившимся объёмам, невозможно не посетовать на то, что количество нуждающихся в поддержке такого рода возросло и возрастает, к сожалению, гораздо быстрее, чем вот эти самые объёмы. Причём — в разы. И мы, несмотря на все наши старания, усилия не только фонда, но и всех, вообще, вокруг, кто пытается как-то повлиять на ситуацию, мы идём... вот... как-то... позади паровоза. Бежим, несёмся, но — позади паровоза, он идёт, к сожалению, существенно быстрее. И как нагнать — сложно сказать.
Но, вы знаете, так случилось, что — не было бы счастья, да несчастье помогло, в какой-то степени. Именно на пике, когда ситуация с коронавирусом наиболее активно развивалась, были приняты, в том числе, некоторые судьбоносные решения, как мы считаем, для России — в частности, в отношении налоговых изменений.
Юля, может быть, Вы здесь расскажете подробнее?
Ю.Назарова:
— Да, как раз, вот именно в этот момент, такой тяжёлый и непростой момент не только для России, но и, вообще, для всего мира, нам удалось, всё-таки, изменить ситуацию по налогообложению — при поддержке, конечно, Президента, удалось изменить и снять бремя, в виде 20%, и с производителей, и с магазинов, которые готовы передавать вот те продукты, которые у них, по какой-то причине, не продаются. Это, конечно, такой... первый огромный, на самом деле, по нашему ощущению... переоценить этот шаг — невозможно. Потому, что мы создаём другую инфраструктуру, мы её меняем кардинальным образом.
Конечно, помимо налога на прибыль есть ещё и налог на добавленную стоимость. По этому вопросу, я надеюсь, тоже будет принято какое-то такое же важное решение, которое, всё-таки, снимет и это бремя в 20%, и позволит принимать правильное решение и производителям, и магазинам в отношении тех продуктов, которые не продаются.
Как мы сказали... вот, представьте эти 40-50 миллионов тонн, и вот из них мы можем, просто спасая миллион двести тонн, мы можем, по сути, оказывать помощь — ежемесячную помощь и поддержку — абсолютному большинству нуждающихся, по данным Росстата — вот, ещё на какой-то период времени... это 20 миллионов, если я не ошибаюсь. То есть, просто поменяв своё отношение, создав условия для компаний, для магазинов, мы можем ресурс просто перенаправить на решение конкретных социальных задач и поддержку тех людей, которые оказались, особенно в связи с пандемией, в таком... патовом... в безвыходной ситуации, по сути, о которой Вы говорили, Лиза. Таких людей было много, и наша задача, в том числе — отрабатывать и такие звоночки, и как-то ставить людей на учёт, и вести их. Потому, что, конечно, именно это и позволяет человеку — поддержка именно в нужный момент — позволяет вернуться в обычное своё состояние. И, действительно, таких семей стало, действительно, больше.
Лиза Горская:
— Фонд продовольствия «Русь» в гостях у радио «Вера».
Оставайтесь с нами. Мы вернёмся через минуту.
Лиза Горская:
— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера».
У нас в гостях фонд продовольствия «Русь» — его директор Юлия Назарова и вице-президент Анна Алиева-Хрусталёва.
Вот... мы говорили о разумном отношении к продуктам, о законодательной среде, которая позволяет это отношение формировать и, в том числе, среди производителей, ритейлеров, и так далее, и так далее, о потребителях, и о том, что фонду продовольствия «Русь» удалось сделать уже в этом году.
Я сейчас хотела вас попросить рассказать, как говорится, «в килограммах» — потому, что «в тоннах» у меня не получается представлять, действительно, себе продукты. Но сначала, Аня, Вы что-то хотели добавить к рассказу Юлии?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Да. Здорово — Вы прямо, Лиза, чувствуете, да, что у меня какой-то порыв недосказанный? Я хотела... вы знаете... вот... просто добавить для наших слушателей, что... Вот, представьте себе компании, у которых остаются продукты питания. Мы же привыкли считать, что вот... там... магазины такие-сякие... на самом деле, очень многие так считают, и опросы общественного мнения это показывают, что люди считают, что, собственно, на стороне бизнеса — основная проблема, и магазины могли бы, уж в конце-то концов, не выкидывать продукты, а отдавать бы их нуждающимся.
Но, во-первых, важный момент: можно отдавать нуждающимся, даже бесплатно, только продукты, которые соответствуют законодательству. То есть, ни в коем случае не просрочка! Если товар просрочился, то это уже не продукт, это — отход, и он может только пойти на утилизацию. Именно поэтому, его ни в каком виде... даже, вот, к нам, бывает... там... столовые для кормления бездомных обращаются... но это неэтично и противоречит законодательству. Только — продукты с действующими сроками годности, и те, которые... там... подлежат и продаже, и передачи — ну, может, какие-то маркетинговые свойства у них утрачены, сроки — где-то близкие уже, но действующие. Это важно.
И ещё такой момент: вот, Юля говорила об изменениях в законодательстве, о том, что удалось наполовину налоговое бремя снять. А я хотела бы вам уточнить, чтобы вы понимали степень... вообще... всей этой проблемы, которая стояла, и с которой мы боролись несколько лет.
Компания, имея... ну... я не знаю, там... 20 тонн молока — хорошего, нормального молока — у него остаётся срок годности 5 дней. Его просто в магазине не принимают от производителя — потому, что минимальный срок для того, чтобы в магазин пришло молоко — 7 дней, а у них уже остаточный — 5 дней. И вот, пятидневное молоко, абсолютно хорошее, компания отправляет на свалку, либо, в лучшем случае, утилизирует как-то хорошо — потому, что ей утилизировать — даже утилизировать, и платить деньги за утилизацию — дешевле, чем отдать на благотворительность бесплатно. Потому, что вот эти вот, как раз, самые 40%, в виде налогов... двух налогов — налог на прибыль и НДС.
Лиза Горская:
— То есть, выбросить дешевле, чем подарить.
Ю.Назарова:
— Да. И раньше это бремя было 40%, и, конечно, надеяться на то, что компании должны были, по какой-то причине, принять такое решение... ну... можно, конечно, но... но не нужно. Чудо, исключение — просто потому, что они понимают, и могут, на самом деле, в какой-то степени, даже себе это позволить. Потому, что, по сути, это — те расходы, которые они несут.
Лиза Горская:
— Да. Это, вот, мы с вами про людей говорим, и про требования, критерии, относительно питания людей. А ведь есть ещё и приюты для животных, которые, вообще, могут более-менее просроченные продукты принимать — теоретически. И — тоже не могут. Я знаю, что там — та же проблема.
Ю.Назарова:
— Да, всё не так однозначно.
А.Алиева-Хрусталёва:
— Много нюансов своих по работе с приютами — потому, что мы тоже с ними работаем. Ну... в большей степени... знаете... не с подсобными, например, хозяйствами, а именно с приютами для домашних животных — то есть, собаки, кошки, вот это вот наше направление, и мы и корма туда передаём. Но, в большей степени, именно корма. Потому, что, вот эти вот товары, которые продавались в магазине, просрочились, и их там пытаются отдать животным — это тоже сейчас регулируется законодательно. Необходимо, чтобы каждая партия товара проходила ветеринарную сертификацию.
Я, вот, даже не хотела бы вас погружать в эти подробности — потому, что там всё очень непросто, и вся вот эта вот сертификация — она финансово возложена на сами... ну... допустим, магазины. И нужно... вот... каждую партию специальным образом обследовать, и, конечно, экономически... ну, по крайней мере, со слов магазинов ( потому, что мы же сами — не магазин ), но с их слов — это, конечно, совершенно невыгодно, и... в общем-то... проще, действительно, тоже от товара избавиться. Поэтому, даже с животными — всё не так просто, и не так однозначно.
Лиза Горская:
— Хотя, казалось бы... Я, на самом деле, тоже испытываю определённую боль, когда вижу, что выкидываются продукты. Потому, что я — дочка своего папы, который пережил войну в детстве... бабушка моя... дедушка — тем более, и, в принципе, меня воспитывали так, что выкидывать продукты — это... ну... грех. Вот, просто — грех. Так делать нельзя. Это не значит... там... что надо пичкать и съедать всё до последнего, но просто, действительно, потребление должно быть разумным.
Плюс — я застала период, когда полки были пустые, и сыр давали... там... по 150 грамм в руки, и... идущий в магазин собирал из двора всех детей, и нами — детьми — занимали очередь, чтобы мы этому человеку купили... ну... ради нас, ему дали не 150 грамм, а 600. И... ну... много чего было... и сами бегали, видя, что, как говорили, «выбросили» сметану, например — и всё, и побежали дети, побежали родители... А сейчас как-то, наоборот, избыток всего, и ценность теряется.
Но я прочувствовала тут недавно... извините за такое длительное лирическое отступление... когда весной была эта эпопея, я посмотрела на всё и посадила капусту на даче. У меня капуста выросла, как та репка в сказке — большая, замечательная, и даже кольраби выросла. Вот, кстати, народная традиция... недавно был Покров, после Покрова сняли всю капусту, а кольраби сняли раньше, и я маленький кусочек отрезала ребёнку. Ему очень понравилось, он её назвал «акака», и... в общем, он её ел, и бросил эту «акаку» свою любимую на пол в машине. И я мужу говорю вечером: «Слушай, забери кольраби — там, на полу в машине... сейчас помоем...» — а он говорит: «А я выкинул!»
Вы не представляете мои чувства...
Ю.Назарова:
— Ножом по сердцу...
Лиза Горская:
— Хотя, вы, наверное, представляете...
Я говорю: «Как — выкинул?» — «Но она же грязная была!» — «Но она же моется и чистится!» — ну... и дальше, в рамках отдельно взятого домохозяйства, столкнулись две вселенные! Человек, который, действительно, искренне не понимает, почему нельзя выкинуть грязную кольраби, когда есть ещё, и человек, который абсолютно не понимает, как можно выкинуть грязную кольраби.
Во многом, мне кажется, наше вот это вот выкидывание неразумное... такое... лёгкое отношение ещё связано и с тем, что мы отдалены от этого сельскохозяйственного, и любого производственного процесса, и мы... ну... правда, зачастую не представляем себе, чего стоит вырастить этот хлеб, как это ни патетично звучит. А чего это стоит? Это, действительно, много трудов — кто-то сеял, кто-то жал, кто-то молол, кто-то пёк. Вот... если это всё понимать, как-то уже сложнее всё испортить и в помойку отправить.
Но это уже — вряд ли изменить, да? То есть, отношение, наверное, таким и будет. Или... вот, как вы думаете, Анна, Юля, можно изменить именно само отношение, или — другие механизмы должны быть?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Ну, вот... мы, как раз, над этим, на самом деле, работаем, Лиза. Вы знаете, мы, даже когда, на заре создания фонда, обсуждали, а какие же, всё-таки, у нас цели, ведь мы же — банк еды, и банки еды во всех странах — они занимаются тем, что борются с голодом. А у нас... как бы... в России голода-то нет. А какая же цель создания фонда?
Помощь нуждающимся. Нуждающиеся нашлись сразу — причём, гораздо больше, чем было продуктов. То есть, ничего не изменилось с тех пор. Хорошо.
Спасение продуктов. Продукты тоже были, и мы понимали, что есть, что спасать.
Но, кроме этого, мы ещё для себя выявили такую цель — возрождение культуры бережного отношения к еде, как ценности. Причём, ключевое слово для нас было «возрождение», над ним мы думали. Потому, что — то, как жили наши... ну... даже не бабушки и не прабабушки... я бы сказала — поколение, наверное, царской Руси больше... вот... оно, наверное, больше... потому, что в советский период, конечно, свои были причины, по которым люди бережно относились к продуктам — всё-таки, это больше с дефицитом связано, в том числе, и на полках. Особенно это касалось городов. А на Руси — вообще же отношение... «хлеб — всему голова»... люди относились к еде так, что доедали всё, до последней ложки, и, если что-то оставалось, всё шло обязательно впрок — на кормление скотины, на какие-то ещё бытовые нужды, но это делалось разумно и очень, очень, очень рачительно и расчётливо. И, поэтому, к еде отношение было... ну... совершенно невообразимое. Потому, что еда — это была ценность, это было то, что тебе послал Бог. Поэтому, вот, и эти поговорки: «Чем Бог послал...»
Ну... мы считаем, что — то, что заложено генетически — это, всё-таки, то, у чего есть шанс на возрождение. Поэтому, хочется верить, что и у нас тоже впереди, всё-таки, более рациональное, и более... такое... эмоционально... скажем так... причастное отношение ко всему тому, что нас окружает. Что бы вот это вот общество потребления — оно потихонечку менялось. Уходила бы вот эта черта, чисто потребительская, и возвращалась бы черта человеческая.
Лиза Горская:
— Ну, да... сейчас многие снова перемещаются на землю, на дачи, покупают себе загородную недвижимость — может быть, начнут что-то сажать, и, прочувствовав, каково это — вырастить килограмм смородины, может быть, и по-другому, действительно, начнут относиться...
Лиза Горская:
— В эфире радио «Вера» — программа «Светлый вечер».
С вами — Лиза Горская и фонд продовольствия «Русь»: президент фонда — Юлия Назарова, и вице-президент — Анна Алиева-Хрусталёва.
Я хотела спросить у вас... как бы это сформулировать, чтобы это не звучало, как на допросе... там... про вашу работу в этом году. Вот, так, чтобы можно было представить...
Скажите, во-первых, какие это города, какие регионы, кроме Москвы, и сколько... может быть, в цифрах... я не знаю... будь это килограммы, или будь это количество людей, которым удалось вам оказать помощь... сколько всего вам пришлось сделать — удалось, и потом мы перейдём к тому, что бы хотелось.
Ю.Назарова:
— Вы знаете, за этот период — с начала года — мы раздали около 5000 тонн, или, в килограммах, например, если говорить, это 5 млн. килограмм — и продовольственных, и непродовольственных товаров. Потому, что, зачастую, думают, что есть только вот какие-то... те товары... там... молочные, например, или ещё какие-то такие... да... которые мы едим, но, на самом деле, вот эта проблема — нерационального использования — она касается любых, как я говорила изначально, продуктов, и, по сути, всё может выбрасываться — просто потому, что, в какой-то момент, остаточные сроки годности не позволяют продать это, передать это на продажу в магазины. Поэтому, это — и то самое продовольствие, которое мы раздавали, и химия, средства личной гигиены... знаете, даже были прецеденты, когда мы передавали стиральные порошки и стиральные машины в медицинские организации. То есть, на самом деле, в период пандемии, наша деятельность — она, как никогда, пришлась кстати, и наши возможности, наш опыт пришёлся кстати в разных направлениях деятельности — и в части обеспечения медицинских организаций, в части обеспечения, например, даже медицинского персонала. Потому, что многие врачи, не уезжая домой, оставались на своём месте, оказывая помощь всем тем, кто поступал, в огромном количестве, в медицинские учреждения, и им просто нужна была горячая пища, горячее питание, которое, опять же, готовы были передавать вот эти организации, с которыми мы работаем.
Поэтому, знаете, деятельность за этот период — она, действительно, так расцвела, и те форматы, которые мы ранее... те возможности и те направления, которые мы раньше не брали — они у нас появились, и, конечно, пришлись очень кстати.
Если говорить про какие-то регионы, то мы, как банк еды, работаем, по сути, в любых регионах, где есть товары, и где есть продукты, которые мы можем передать — через храмы, через приходы, через центры социального обслуживания населения тоже. Но, в большей степени, по понятным причинам, деятельность концентрируется на центральной части России. Как мы и говорили ранее, около 8 отделений открыли, стараемся, конечно, и больше, по возможности, надеемся, что будет 10, всё-таки, в конце года. Но это — мы попытались охватить и Урал, мы попытались охватить и юг, мы попытались охватить и север — так, чтобы была возможность, всё-таки, распределять поступающие продукты... ну... как-то, вот... скоординированно, понятно. И... опять же, очень важно было получить поддержку тех волонтёров, которые на местах фасовали эти продукты, доставляли эти продукты. То есть, одних продуктов, особенно в пандемический период, было недостаточно для того, чтобы мы продолжали оказывать такую системную, важную, объёмную помощь в регионах.
А.Алиева-Хрусталёва:
— Ну, вот, в общей сложности, не менее 40 регионов за этот год было задействовано. А наши, непосредственно, региональные отделения расположены во Владимирской области, Рязанской области, Костромской, Липецкой — это я сейчас Центральную Россию называю, мы готовимся к запуску отделения в Москве — потому, что до сегодняшнего дня в Москве мы работали... ну... центральный наш фонд сидел в Москве, но раздавали мы помощь не самостоятельно, а, вот, как раз, через департамент соцзащиты, через церкви, в основном, некоммерческие некоторые организации с нами работали.
Если говорить, например, о северной части России — Северо-Западный федеральный округ — конечно же, это Санкт-Петербург и вся Ленинградская область. У нас открыто отделение уже сейчас в Карелии, работает отделение в Псковской области, на Урале сейчас запущено отделение в Челябинской области, которое работает, как окружное — на весь Уральский федеральный округ, но, безусловно, там концентрация продуктов пока не так велика, как, например, в Центральной части России. Мы только работаем над тем, чтобы увеличивать объёмы.
Хотя, вы знаете, Челябинское отделение, буквально, за два месяца, участвуя в большом федеральном проекте, раздало — только одно отделение! — 40 с лишним тысяч продуктовых наборов категории «Пожилые люди», не говоря уже о том, что параллельно шла помощь ещё и семьям, и другим категориям нуждающихся.
Также, мы... вот... уже прямо на грани запуска отделения находимся в Сибири — скорее всего, оно будет работать в Новосибирске... ну... и — обсуждаем возможности развития по этому региону ещё и по другим городам и весям.
Ну, и, конечно же, юг России. Это, в первую очередь, Краснодарский край, с базой в Краснодаре, и Ростовская область — тоже активно работающие наши... такие... форпосты, можно так сказать.
Лиза Горская:
— Я думаю, самое время спросить о том, в чём нуждаетесь вы. Потому, что — такая обширная география... столько мест, где вы оказываете помощь! Вы говорили о том, что продуктов, всё равно, не хватает, и растёт количество нуждающихся — это, вот, наша печальная реальность.
Поэтому, расскажите, действительно, как вы работаете? Какие ваши нужды?
А.Алиева-Хрусталёва:
— Поскольку, мы — фонд, который активно с бизнесом работает, скажу немножечко... так... по-бизнесовому.
Итак, первый блок нашей... такой вот... большое подспорье для нас составляют наши волонтёры, и... ну... «волонтёры» — такое расхожее слово... вообще — люди, которые готовы выделять своё время, готовы приходить на помощь — и помогать. Не просто говорить, не просто писать, но и, действительно, приходить и делать. А особенная помощь волонтёров нам нужна в наших региональных отделениях.
Для тех, кто хочет, например, стать волонтёром — это сделать очень просто. Можно зайти в социальную сеть «ВКонтакте», и там найти группу регионального отделения фонда. Все региональные отделения перечислены на нашем сайте — фонд продовольствия.рф — но я их уже и называла. Это — и Санкт-Петербург, Ленинградская область, Ростовская область, Краснодарский край, Рязанская и Владимирская области, Челябинская область — это вот все отделения, которые сейчас в активной фазе, и мы очень сильно нуждаемся в помощи волонтёров!
Причём, работа, на самом деле, интересная. Это — помощь в сборке продуктовых наборов, и, в отдельных случаях, в развозе этих продуктовых наборов. Потому, что повсеместно вводятся ограничительные меры, и, скорее всего, скоро придётся... вот... прямо брать пакетик, и доставлять каждой конкретной бабушке до двери, и, конечно, здесь нам очень сильно нужна помощь и поддержка.
Поэтому, пожалуйста, если Вы нас слышите, и готовы выделить время и поучаствовать вот в таком деле, стать... вот... сейчас такое понятие активно развивается, как «социальное волонтёрство» — но, на самом деле, это просто милосердие и желание помочь ближнему. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам — потому, что нам всегда очень нужна такая помощь.
А второе направление, где нам крайне не хватает ресурсов — это, конечно же, компании. Совершенно разные компании. Я знаю, что радио «Вера» настолько интересно и популярно, и я знаю множество своих знакомых, в том числе и из бизнеса, которые активными слушателями являются нашего любимого радио. Поэтому, здесь, в эфире, могу сказать, и обратиться, как раз, к компаниям, которые производят продукты питания, или какие-то другие товары, которые продают эти продукты питания или другие товары: пожалуйста, обратитесь к нам, если вы готовы отдавать свои излишки, если вы готовы просто, на благотворительных началах, имея такую возможность, с нами поделиться своими товарами. Потому, что потребность в них настолько велика — вы даже себе не представляете! Вот, говорят, «дорога ложка к обеду», и сейчас вот у нас, как раз, тот самый обед, к которому эта ложка будет... ну... просто невероятно дорога!
Компании, которые могут позволить себе выделить финансирование, помочь нам с деньгами элементарно даже. Потому, что есть такие отделения — в частности, вот, в Сибири, на Урале, где ещё пока не так развита работа с производителями, но, при этом, количество заявок на помощь — оно зашкаливает, и мы стараемся собирать деньги и закупать продуктовые наборы. Ну, мы работаем с торговыми сетями, безусловно, закупаем по оптовым ценам, но, тем не менее... вот... для того, чтобы хоть какую-то поддержку оказывать людям, приходится ещё и вот в такой деятельности участвовать.
Ну, и, конечно же, просто люди — население, те, кто помогал, помогает, и будет дальше помогать. Мы всегда знаем, что именно эта аудитория здесь очень широко представлена, и мы просим тоже присоединяться к нам — не только будучи волонтёрами, но если Вы имеете возможность помочь, в том числе, нам с покупкой вот этих самых продуктовых наборов — это можно сделать на нашем сайте — фонд продовольствия.рф.
Мы, с марта месяца, ведём, помимо нашего обычного счётчика в килограммах, ещё счётчик количества продуктовых наборов, которые были распределены среди нуждающихся. И там, если Вы зайдёте на сайт, Вы увидите, что речь идёт о сотнях тысяч таких продуктовых наборов, которые уже были доставлены людям — тем самым пожилым, и семьям в сложной ситуации.
Конечно, никто не застрахован от... вот... тяжёлых условий, и, Лиза, Вы сегодня... так... очень уместно упомянули, что даже среди наших знакомых бывает, появляются люди, которые оказываются в непростых условиях — совершенно внезапно. И мы-то сами не застрахованы, и всякое может случиться! И, поэтому, вот здесь очень важно, чтобы человек человеку был всегда другом, и чтобы, помогая другим, мы закладывали... знаете... такое вот... для себя ещё — и для своих детей, кстати говоря — фундамент на будущее, чтобы эта помощь — она... знаете... была... такой... непрекращающейся. Чтобы это был такой круговорот помощи, и, в этом случае... ну... не хочется здесь меркантильный какой-то интерес вкладывать в мои слова... но, на самом деле, это, действительно, так: чтобы в момент, когда мы тоже будем нуждаться в какой-то поддержке разного, совершенно, рода, эта поддержка и плечо — оно бы оказалось рядом, и мы бы не остались один на один со своей бедой. Как вот та бабушка, которую мы ловили, буквально, в голодном обмороке, на пороге своей квартиры. Просто потому, что некому было помочь — принести еду и купить лекарства.
Лиза Горская:
— Ещё, конечно, очень впечатляет, что если не начать разумно расходовать ресурсы, то нашим детям продуктов нормальных может и не хватить — да, они закончатся к 2050 году.
А все варианты, все возможности для тех, кто захочет помочь вам, есть на сайте?
Ю.Назарова:
— Помочь нам можно и зайдя к нам на сайт, а можно, отправив короткое слово eda на короткий номер 3116: eda, пробел, сумма.
Лиза Горская:
— Спасибо большое!
Наше время подошло к концу.
Я желаю вам успешно пройти через очередной какой-то тяжёлый виток для многих людей в нашей стране — тем более, что сейчас осень, и... действительно, осень — это не лето. Если осенью нечего есть, и зимой нечего есть, то это... прям... совсем нечего есть!
Я напоминаю, что в гостях у радио «Вера» был фонд продовольствия «Русь» — его президент Юлия Назарова и вице-президент Анна Алиева-Хрусталёва.
Всего доброго! Спасибо!
А.Алиева-Хрусталёва:
— До свидания!
Ю.Назарова:
— До свидания!
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.
2 мая. Об особенностях богослужения дня
Сегодня 2 мая. Великий четверг. Воспоминание Тайной вечери.
Об особенностях богослужения дня, — священник Константин Кокора.