Приехал один деревенский мужичок на ярмарку и встретил в городе родственника. А тот родственник жадным был — сил нет! Но всё же пригласил он крестьянина к себе на ночёвку.
Вечером, распродав товар, деревенский мужичок отправился в гости. Подойдя к дому, он решил на всякий случай сначала заглянуть в окно, не побеспокоить бы кого своим приходом.
Глядит — а его родственник с женой только что поужинали и со стола угощения убирают. Большой кувшин с медовухой поставили на печь и прикрыли полотенцем, тарелку с блинами поглубже в печь задвинули, блюдо с зажаренным поросёнком засунули под кровать.
Зашёл гость в избу, а хозяин ему и говорит:
— Садись к самовару, только извини, больше у нас нет ничего. Мы-то ведь сами не ужинаем, диету соблюдаем.
Достал деревенский мужичок из мешка свои бублики и крендельки, хозяев угостил, чаю себе налил.
— Расскажи нам что-нибудь, чего даром сидеть? — говорит хозяин. — Помнится, ты всегда был знатным рассказчиком. Видел ли что-нибудь интересное по дороге?
— Было дело, — ответил мужичок, прихлёбывая чай из блюдца. — Еду я, значит, в город и вдруг вижу — посреди дороги огромная змея лежит, с руку толщиной. Подняла голову и шипит, как... ну в точности как ваша медовуха на печи. Зря вы её в тёплом месте держите, как бы не испортилась.
Покраснела хозяйка, а рассказчик продолжает:
— ... И так эта змея на меня жалобно глядит, словно просит о чём-то. Оглянулся и заметил в кустах змеиное гнездо, а там маленькие змеята только что вылупились. И так их много, сидят друг на друге — примерно как ваши блины в печи. Жалко мне стало этих змеят: шипят, пищат от голода. Достал я тогда большой круглый хлеб — чуть поменьше, чем тот жареный поросёнок, что вы под кроватью прячете — помочил в молоке, да и покормил малышей, а заодно и мамашу-змею. Хоть они мне, как говорится, не родня, а всё равно живая тварь...
Переглянулись хозяева, стыдно им стало, что они так плохо родственника встречают.
— А мы чего-то запамятовали, что у нас от обеда блины и поросёнок остались, — говорят хозяйка. — Спасибо, что напомнил.
Выставили хозяева на стол все свои угощения, и вскоре за столом душевные беседы рекой полились. Никаких тебе упрёков и взаимных обид.
Вот что значит — хороший рассказчик!
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.