У нас в гостях была актриса театра и кино Агния Кузнецова.
Мы говорили с нашей гостьей о ее приходе к вере и о том, как это повлияло на ее творчество и отношение к актерской профессии.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, «Вечер воскресенья» приветствует вас. Как всегда, по воскресеньям, мы говорим о пути христианина в светском обществе. Сегодня у нас в гостях актриса театра и кино Агния Кузнецова. Агния, здравствуйте
А. Кузнецова
— Здравствуйте.
К. Лаврентьева
— Хотелось бы начать с вашей цитаты: «Один старый актер очень хорошо сказал: просто пахать и не ждать никакой награды. Быть артистом — как на заводе работать». Вы действительно так считаете?
А. Кузнецова
— Да, работать как на заводе, желательно безостановочно, очень много, потому что только в нашей работе только практика может развивать артиста, только постоянное нахождение в кадре или на сцене делает из тебя актера, а так ты никто, просто какое-то лицо. Но актеры хотят быть известными только потому, чтобы у них была какая-то интересная работа, только из-за этого, я не думаю, что известность — это самоцель. Если самоцелью будет известность, то, боюсь, никакой известности человек не достигнет, поэтому только работать и все, потому что артисты — такие люди, они с самого начала на это заточены. Я считаю, что артисты могут быть…от Бога, не от Бога, уж от Бога слишком, с рождения готовы. Вот Роман Мадянов, например, он с рождения артист, он уже все узнал, все уже играл в фильме «Том Сойер и Гекльберри Финн», например. Известный с детства, он снимался, он уже был готовый артист, он и сейчас, человек постоянно в игре, он постоянно включен. Настоящие артисты, они призваны доставлять людям радость, потому что человек создан для радости, для того, чтобы быть счастливым, любимым и артист — это такая довольно безобидная профессия, призванная доставлять людям радость. Я против мнения людей, которые говорят, что это только для развлечения, вы развлекаете, что мы там развлекаем? В советское время вообще артисты были рупором эпохи. Какой-нибудь театр на Таганке и так далее ходили люди смотреть и как-то образовывались, смотрели спектакли красивые, хорошие. Поэтому я считаю, это все только на пользу идет.
К. Лаврентьева
— Почему вы выбрали этот путь актрисы?
А. Кузнецова
— Я не выбирала этот путь. Я с детства играла, я с детства работала, я с 10 лет зарабатывала этим деньги, еще в Новосибирске в театральной студии на елках там и выигрывала всякие конкурсы поэтические, но я, правда, очень хотела быть рок-звездой, но как-то усидчивости мне в музыке не хватило. Так как-то получилось, у меня к этой работе любовь и ненависть. У меня периоды: в один период очень люблю свою работу и очень хочу работать везде, а в другой период терпеть не могу и лишь бы меня все оставили в покое. У меня нормальные, в общем, отношения, довольно страстные, довольно сильные, я думаю — это на всю жизнь. Так что, а что? Работа — это хорошо, это лучше, когда ты сидишь и думаешь: ооо, скорей бы 6 часов и я пойду домой.
И. Цуканов
— Вы снимались в довольно большом количестве фильмов, наверное, несколько десятков фильмов, сериалов и вы играете в театре. Для вас вот сейчас что более органично, вы где себя чувствуете больше на своем месте?
А. Кузнецова
— Когда у меня нет долго кино —я скучаю по кино, а когда нет долго театра — я скучаю по театру. Но, возможно, все-таки кино мне нравится больше, но только если это интересно, а театр…не знаю даже, это как-то не сравнивается, это все интересно.
К. Лаврентьева
— По какому принципу вы выбираете, где сниматься?
И. Цуканов
— Есть какие-то критерии? Вот вам принесли сценарий…
А Кузнецова
— Мне еще бы носили сценарии. Они бы еще были в России интересные. Ну, предположим, я могу сказать, где я не снимаюсь: я не снимаюсь в сценах, где мою героиню должны изнасиловать, что-то связанное с сексуальным насилием, потому что это все после фильма «Груз 200» все равно каким-то шлейфом идет. И в каких-то откровенных сценах я тоже сниматься не буду, даже если это будет кино и главная роль. Я так отказалась от съемок в главной роли у нормального режиссера, про Медею, только в наше время. Замечательный сценарий, кроме одной сцены. Я говорю: — Уберите эту сцену-то, зачем, снимите по-другому. — Нет.
И. Цуканов
— Бывают фильмы светлые, какие-то не то, что оптимистичные, может быть, но глубокие, а бывают фильмы, их очень много в последнее время, которые педалируют тему агрессии или просто такие, глубоко пессимистические, «черные» фильмы.
А. Кузнецова
— Какие? Вы видели какой-нибудь, например, в последнее время пессимистический фильм в России? Я что-то не припомню.
К. Лаврентьева
— Мне интуитивно кажется, что вы бы взялись за какую-то драматическую роль, глубокую такую, даже пессимистическую, нет?
А. Кузнецова
— Да я таких только и играла, уже невозможно. Да нет, мне вообще другое нравится, просто в России нет такого жанра, например, такого режиссера, как Джим Джармуш, который снял сейчас фильм «Мертвые не умирают» очень, кстати, христианская тема в финале. Вот какой мне фильм нравится, но я же не могу к Джиму Джармушу позвонить пойти. Как бы остальные режиссеры не могут ничего интересного предложить.
И. Цуканов
— А как тогда, как оказывается, что вы оказались в том или ином фильме, как это происходит?
А. Кузнецова
— Да я уже не знаю, как, само собой это происходит, я не сижу и не думаю, как бы мне сняться. Есть очень хорошие молодые режиссеры с сакуровской школы. Посмотрела я все эти фильмы хорошие, но тоже —мне недостаточно.
И. Цуканов
— Получается, что когда вы начинаете сниматься, то, в общем, совершенно не факт, что это фильм, который вам нравится. Или все-таки вам должен нравиться этот фильм?
А. Кузнецова
— Конечно, должен нравиться фильм, должна нравиться роль. У меня там такие были, по-моему, вы так говорите, что я много снималась, я в хороших фильмах очень мало снималась и вообще, в кино очень мало снималась. Я не люблю развлекательные фильмы, я люблю что-то такое многослойоное, метафоричное. Если про зло, то его надо изучать как-то смотреть, это очень интересно делают, даже неверующие режиссеры, они замечательные, талантливые есть, там Ларс Фон Триер, по-моему, он даже верующий, мне кажется, потому что он слишком много использует эту тему в своем кино. А если бы он был настоящий атеист, он бы вообще не снимал про это. Поэтому все, по-моему, люди верующие, просто воцерковленные, мне кажется, есть. Я, если честно, не знаю.
И. Цуканов
— Вы рассказывали, что «Танцующую в темноте» вы, кажется, смотрели раз пять, да?
А. Кузнецова
— Да, замечательная работа. И Собчак взяла интервью у Ларса Фон Триера недавно. Он такой уже старенький у себя дома, он ее принял, и он так жаловался на певицу эту исламскую-то, которая в главной роли…
И. Цуканов
— Бьорк?
А. Кузнецова
— На Бьорк жаловался, что она ему там весь мозг… получила в Каннах приз, причем за лучшую женскую роль.
К. Лаврентьева
— Агния, если возвращаться к теме нашей сегодняшней программы, когда вы впервые столкнулись, если можно так выразиться, с церковью и каким было это знакомство?
А. Кузнецова
— Первый раз — это что, я должна, когда я пришла прямо в церковь?
К. Лаврентьева
— Можно так.
И. Цуканов
— Когда вам стало интересно в церкви?
А. Кузнецова
— Слушайте, сначала я встретилась с Богом, а потом уже с церковью, как с институтом. Но сначала с Богом встреча произошла, а она происходит, в основном, от того, что человек находится в беде. К сожалению, большинство людей приходят к вере от несчастья, а, конечно, хотелось бы, чтобы они от радости — как классно жить, счастье, я хочу благодарить Бога за то, что создал такой прекрасный мир! И идут в церковь благодарить Его — так хочется, но, в основном, конечно, мы блуждаем, блуждаем в своих грехах и потом, когда уже край, происходит просьба. Но мне кажется — это очень интимно, человек начинает просить Бога о помощи, не обязательно в церкви. И Бог помогает сразу, прямо сразу. И нет такого, что ты ждешь, когда по-настоящему просишь. И дело не в том, что ты в храме или не в храме находишься в этот момент, так могу сказать.
И. Цуканов
— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева. У нас в гостях Агния Кузнецова, актриса театра и кино, мы продолжаем разговор. Агния, вы сказали такую вещь важную в самом начале передачи, что актер — тот, кто дарит людям радость. Но дальше вы сказали, что, в общем, вам интересно сниматься в таких фильмах, которые исследуют такие пограничные состояния между жизнью и смертью. Между грехом и праведностью, скажем. Где здесь рождается радость, действительно?
А. Кузнецова
— Радость должна рождаться только от того, что ты просто живешь. Мне кажется, стоит порадоваться, потому что было много моментов, когда ты едешь, прилетаешь в тот же аэропорт со съемок 5 мая 2019 года, из Минска летишь на сухом суперджете, на котором ты летала раз 12 за месяц, летишь, садишься в автобус в аэропорту в Шереметьево —и у тебя на глазах проносится аварийный самолет с горящим хвостом — вот, пожалуйста, ты стоишь: ух ты, класс, а это мог быть твой самолет, например, из Минска, а не куда он там слетал.
И. Цуканов
— Это произошло прямо у вас на глазах?
А. Кузнецова
— Да, поэтому я все понимаю, что надо проснуться утром: ой, слава богу, я проснулась, все, у меня нет других, если честно, уже просьб и целей.
И. Цуканов
— Но это сложно сыграть, это же в кино, в общем, не передашь. Или передашь?
А. Кузнецова
— Кино же — это не супер-высокий вид искусства, по большому счету и относительно молодой, поэтому чего там, только редкие фильмы могут как-то заставлять человека их смотреть. А так — это просто картинка.
И. Цуканов
— Бывало так, что вы снимались в фильме и вам казалось, что это фильм о чем-то одном, а потом вы этот фильм посмотрели и оказалось, что этот фильм совершенно другой. Так бывает или вы более-менее всегда адекватно представляете, что это будет?
А. Кузнецова
— Я всегда считаю, что актерам не нужно ничего себе представлять, нужно выполнять свою работу и все, а там режиссер уже сам додумает, автор, сам додумает, что он хотел показать, смонтирует. Там же очень много людей работают помимо актеров, актер там в принципе ничего не решает, поэтому глупости думать, что что-то ты там сейчас…Ты только про свою роль можешь понимать, а роль — это всего лишь одна десятая общей картины, поэтому можно вообще ничего не знать. Есть режиссеры, которые сценарий не дают читать. А есть режиссеры, которые специально ничего не объясняют, чего им голову забивать. Актеры должны играть, они там не должны особо думать.
И. Цуканов
— Но с такими режиссерами вы, видимо, не сотрудничаете или бывает?
А. Кузнецова
— С какими?
И. Цуканов
— Которые не дают читать сценарий, например.
А. Кузнецова
— Нет, мне просто так не выпадало, я знаю, такие есть, и хорошие режиссеры, которые не дают, сами свое мутят, свои какие-то у них представления, как это должно быть. Но это ничего не значит.
И. Цуканов
— Но если у вас есть определенные требования к фильмам или к сценариям, в которых вы участвуете, значит ли это, что вы должны для того, чтобы в каком-то фильме сниматься, у вас должно быть какое-то взаимопонимание с режиссером, то есть, вы должны как-то ему доверять. Получается или это не обязательно?
А. Кузнецова
— Это обязательно. Еще причем нужно конкретно доверять, если это авторское кино, нужно абсолютно доверять, что он говорит нужно выполнять абсолютно, я так считаю. Но и со стороны режиссера, теперь, я считаю, тоже должна быть любовь, а не использование артиста, как некую: «А, эти артисты там».
И. Цуканов
— Как материала.
А. Кузнецова
— Есть такие, да, которые…я считаю, без любви не получится ничего, никакого кино не будет.
И. Цуканов
— Но такое часто бывает, что эта любовь, допустим, складывается?
А. Кузнецова
— Да нечасто, конечно, у вас в жизни часто бывает, что все любят друг друга?
И. Цуканов
— Совсем нечасто
А. Кузнецова
— Ну вот, видите.
И. Цуканов
— Тогда получается, что кино — это всегда результат с непредсказуемой развязкой, поэтому может оказаться так, что фильм, в котором вы снялись, может совершенно вас и не устроить, или так не бывает?
А. Кузнецова
— Да мне-то какая разница? Мне интересен только процесс, я потом готовый смотрю — мне уже не интересно.
И. Цуканов
— То есть для вас, как для христианки, это не очень принципиальный вопрос, что получится в результате?
А. Кузнецова
— А что — как у христианки, у них должно что-то особенное, они должны как-то особо ставить высокие цели в своей работе? Я просто хорошо ее выполняю и все, мне кажется, этого достаточно, не надо ставить профессию во главу угла, мне кажется. Хотя есть такие гениальные люди, которым нужно срочно, какой-нибудь Сергей Полунин, гениальный танцовщик, и вот ему надо работу ставить высоко впереди, потому что он нереально крутой. А я-то что, я обыкновенная актриса, каких много, поэтому мне, тем более я женщина, мне ставить это во главу угла тоже как-то…
К. Лаврентьева
— А что вы ставите во главу угла?
А. Кузнецова
— Я ставлю во главу угла жизнь человеческую, ее ценность и понимание, стремление, что человек создан для любви. Нужно как-то пытаться выйти из своей темной комнаты и какими-то способами прожить жизнь честно, как-то хорошо попытаться. Мне это очень сложно.
И. Цуканов
— В одном интервью вы сказали, что для вас такая область самореализации христианской — это семья. Семья, например, насколько это важно?
К. Лаврентьева
— И что вам нравится слушать мужа, как Бога
А. Кузнецова
— Да, семья — это очень важно, я вот себя настраиваю на это, да —муж глава, конечно, у нас, в нашем обществе. Муж — глава семьи. И женщина, которая хочет, чтобы у нее был муж, должна хотя бы на третьем себя быть готова чувствовать.
И. Цуканов
— Как это — на третьем?
А. Кузнецова
— Ну хотя бы на третьем, потому что у него самореализация. Например, была бы я женой Сергея Полунина, что бы я делала? У него же на первом месте самореализация, он же гениальный, ему же надо реализовываться и к тому же мужчинам всем надо реализовываться каким-то образом. На третьем жена — кстати, неплохое место. Но точно не на первом, понимаете. Хотя мой муж говорит, что у него семья реально на первом. Может, мы с ним поменялись ролями. Семья — это спасительная шлюпка, за которую человек держится, если уж она окончательно разрушится в нашей стране, то все, нам конец. Потому что какие мусульмане хорошие — у меня рабочие делают на стройке, там разные бригады. А приезжают какие-то российские, я их всех называю русские: белорусы, русские, все, славяне, работают. Ну хорошо, ладно, работают, ну курят там, пусть курят. Ну вроде нормально все, не так, чтобы…
И. Цуканов
— Без огонька
А. Кузнецова
— Да. Говоришь: — А покрасьте еще это. — А сколько? — Столько-то денег. — Не-не, мало, мало, не пойдем. Зовешь замечательных ребят-мусульман, там прибегают люди и за три часа тебе делают все, дешево, не курят, не пьют, молятся и у всех у них там по семь детей, понимаете? Мне кажется, этот народ будет жить в будущем. Вот для чего они делают так хорошо свою работу? Они приехали на заработки, у них семь детей. Получается, что их семья вывозит, выталкивает на такую степень существования, получается, семья, она как-то спасает, а русскому человеку как-то все в принципе пофиг, мне кажется. Ну я так как-то смотрю, думаю: да ну, все какие-то…я тоже такая же.
К. Лаврентьева
— Мы вернемся после короткой паузы.
И. Цуканов
— Добрый вечер еще раз, это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов. И у нас в гостях Агния Кузнецова, актриса театра и кино. Агния, добрый вечер еще раз
А. Кузнецова
— Здравствуйте.
И. Цуканов
— Хотел бы вас спросить про деревню, такой неожиданный вопрос. Вы как-то обмолвились, что очень хотели бы пожить в деревне, в городе вы как-то все уже знаете, ритм жизни вам понятен, а там вам было бы интересно или это уже история прошлых дней?
А. Кузнецова
— Я же все детство провела в деревне, татарская деревня под Омском, называется Курорт Озеро Карачи, всем привет. И поэтому я, конечно, все это знаю и деревенская жизнь более естественна, чем городская суета, ну город городу рознь. Москва — абсолютно город, созданный для того, чтобы зарабатывать деньги. Там в 12 ночи в будний день могут собраться мужики в ресторане и реально бизнес обсуждать. Так поздно ночью что-то сидеть там. Но это такой сумасшедший город, который, конечно, дает много всего, но и отнимает у тебя. Цивилизация, которая заменила людям счастье. Поэтому я хочу жить за городом, ну и буду, надеюсь, очень скоро там жить. Поэтому и всем советую: продавайте квартиры и уезжайте в деревню. Придется, правда, много работать, но если ты сидишь в офисе и ненавидишь свою жизнь, то, мне кажется, лучше землю пахать.
И. Цуканов
— Но современные люди-то не очень готовы пахать.
А. Кузнецова
— Потому что я говорю же — русские люди ленивые. Ленивые — это наша национальная черта, она главная, она сквозит, кричит просто. На стройку приехать, я говорю вам, как восточные люди приезжают работают и как эти приезжают, смешно. И еще жалуются: страна, страна огромная, земли — во! Вы меня еще хотели про Исландию спросить — там вообще цветочек не вырастет, но люди как-то живут.
И. Цуканов
— А вы пахать землю готовы были бы?
А. Кузнецова
— Я очень хочу этот огород, все такое, я умею очень много всяких вещей с детства: и сарай, и курицы, но мне муж не разрешит. Он не хочет.
И. Цуканов
— Потому что у нас он не дауншифтер, европеец типа уже, за границей долго и он не хочет, чтобы за городом курицы ходили по огороду и росли грядки. Но я все равно сделаю грядки. Я очень люблю это, просто обожаю, по мне, правда, не скажешь.
И. Цуканов
— Но это не очень, наверное, сочетается с вашей профессией все-таки, потому что сложно совмещать будет или не сложно?
А. Кузнецова
— Так мы же не знаем, что, я же говорю: профессия — не вся жизнь для меня, это точно не во главе угла, потому что я же не Федор Михайлович, хотя у него, по-моему, тоже литература не стояла, как главная? Почему нет, у мужчины главное дело жизни должно быть, но я думаю, что для него Бог был на первом месте всегда и поэтому у него такой счастливый конец, так скажем, смерть хорошая и семья, и как он умер. Можем судить о жизни человека, мне кажется, только после его смерти.
И. Цуканов
— Как он умирает?
А. Кузнецова
— Достоевский, он был в теме. Сколько он мучился со своими страстями всю жизнь, с разными любовями, с разными пристрастиями типа игры, потом хотел спасти какую-то падшую женщину, весь набор, и к чему он пришел. Хорошая жизнь была.
И. Цуканов
— Вам хотелось бы сыграть в спектакле или фильме по Достоевскому или это было бы трудно, потому что вы его любите?
А. Кузнецова
— Да, я считаю, что он очень-очень, почему он такой популярный, он бренд для всех вообще иностранцев, все: о, Достоевский! Вообще на первом месте стоит и даже круче Пушкина сейчас по популярности. Он же очень драматургичен, для русского менталитета, даже почему, за границей тоже снимают. Он очень такой, драматургичный, он прям просится, чтобы эти все сумасшедшие монологи кто-то воплощал, очень много страстей, очень много всего, что интересно исследовать и на сцене, в кадре это ничего смотрится. Мне нравится фильм, где Солоницын сыграл Достоевского. Не помню, кто режиссер, какой-то великий советский режиссер. Короче, Солоницын сыграл Достоевского, называется «Несколько дней из жизни Достоевского» Симонова сыграла его жену, замечательное кино. Хороший он был, но знаете, еще вот есть Лев Толстой. Я недавно была опять в Ясной поляне в очередной раз, спрашивала там, почему на могиле нет креста и разные такие еще нюансы, после его смерти отпевали его в итоге, совершили над ним обряд какой-то или нет. И сейчас, в данный период, с Достоевским — я его люблю, мне все понятно, что это человек был верующий, поэтому умер, так сказать, праведником, в семье. А Толстой сбежал и у него было очень много разных моментов, страстей и он тоже уехал к своей сестре, которая, мы знаем, была монахиней в монастыре и хотел пойти к старцу, но к старцу он не вошел. А Достоевский-то входил и общался, и писал «Братьев Карамазовых» со старца списывал, образ. Поэтому это очень разные такие две жизни, но я не скажу, что Лев Толстой был хуже и, может быть, не неверующий, мне просто сейчас, в данный период как-то Толстой больше стал интересен и мне вот так прям очень жалко стало, когда я стала опять проводить параллели между этими двумя писателями мне Толстого стало очень жалко.
К. Лаврентьева
— Почему?
А. Кузнецова
— Потому что я его ассоциирую с собой больше, чем с Достоевским, потому что я не считаю свою жизнь праведной и что я конкретно уже куда-то иду и прямо я чувствую, что я иду. У всех бывает, что и штормит. Мне толстовские страсти понятны, мне понятен его побег, хотя я очень молодая и, конечно, раньше я думала: ну, все понятно, Толстой сошел с ума, сбежал — штампы. Но там же все не так просто.
К. Лаврентьева
— Причем ранние его произведения и даже произведения его средней части жизни, они ведь все равно глубоко христианские, даже «Анна Каренина», несмотря на трагичный исход — это глубоко христианское произведение, показанное, насколько человека может довести конкретная страсть. И ведь это удивительное знание человеческой души и человеческой психологии. Действительно, Толстой и Достоевский — два таких знатока человеческой психологии, особенно женской, что меня особо удивляет.
А. Кузнецова
— Да, уже терпение должно было лопнуть у старика, чтобы не пустить свою жену к этому, на смертном одре. Но он же сказал своей дочке не пускать жену, она даже не попрощалась с ним, живым, когда он умирал. Я верю в Бога, и я верю в бессмертие души, потому что: а других вариантов нет просто. Как-то было бы странно, что ты умер и тебя съели черви — и все? По-любому существует другой мир, нематериальный, поэтому мы даже можем уже не спорить. Я просто очень много думаю над тем, что нельзя говорить: а этот — безбожник, а этот — святой, потому что не бывает таких людей. В разные периоды люди ведут себя по-разному, у них могут быть разные вещи. Так, чтобы я встретила в жизни и сказала, что вот этот — сволочь и подлец, реально прямо черный человек, прям вообще сволочь, прямо убийца серийный — я не встречала таких людей. Я встречала, а раз потом, смотришь — раз, раз, он все время поворачивается, поэтому нужно быть как-то аккуратно к людям. Как-то я хотела на примере Толстого и Достоевского это…Раньше мне было понятно, я думаю: ну Достоевский, молодец: к вере пришел, жена любимая, детишки, все, ради детей пытался бросить рулетку, боролся, все, умер в семье, все хорошо, вечером, в своем кабинете на диване. А этот — 80 лет, туда-сюда, переписывал завещание, жена с истериками завещание искала по всем сапогам, рвала, скандал, кошмар, одни дети разговаривают, другие дети не разговаривают, ужас какой-то просто. А после говорила: какой крутой, великий человек, сколько было энергии у 80-летнего старика, который просто боролся до последнего со своим страстями, не нам судить, что он там победил, что нет, но он реально был очень крут. И я прямо сразу стала так как-то… Толстой, он интересен, потому что он более близок, он более оказался страстным, более грешным, мне кажется, в финале своей жизни, чем Достоевский.
И. Цуканов
— Но, может быть, дело в том, что он до конца жизни искал, находился в каком-то поиске.
А. Кузнецова
— Да, это очень интересная история. Мне кажется, если вы хотите что-то узнать, если мы хотим, то надо нам, наверное, обращаться к таким большим величинам, изучать их отношения с верой.
К. Лаврентьева
— Но тем не менее из-за того, что у него было очень много почитателей, поклонников — образовалось довольно опасное течение «толстовцев».
И. Цуканов
— Интересно, вы читаете сейчас, я так понимаю, вы перечитываете Толстого, да? Или Достоевского? Или вы больше о них читаете, чем их?
А. Кузнецова
— Мне интересна человеческая жизнь, конечно, больше, чем литературные произведения, хотя в разные периоды я что-то читаю, перечитываю.
И. Цуканов
— Вот, кстати, тоже, возвращаясь к одному из ваших интервью вы сказали как-то, что вам в последнее время интересно не столько театральное творчество или кино, как, собственно, жизнь и возможность поделиться собственной жизнью, собственным опытом с людьми или, может быть, как раз перенимать чей-то чужой опыт. Вы приводили в пример такой жанр, как встреча со зрителями, вы говорили, что это очень интересно.
А. Кузнецова
— Да, но я до такого еще не доросла, чего мне встречаться со зрителями, я маленькая, молодая артистка, если бы я была какая-нибудь народная артистка, с большим опытом жизненным, можно было бы встречаться, мастер-классы какие-то вести. Пока это все еще…Ну конечно, живое общение, людям же интересна твоя жизнь, мне кажется, а не твои роли. Мне кажется, всем интересна реальная жизнь, чем какая-то творческая.
И. Цуканов
— Но есть какие-то форматы, которые позволяют, наверное, общаться помимо сцены с теми же самыми зрителями?
А. Кузнецова
— Нет
И. Цуканов
— Какие-то клубы?
А. Кузнецова
— Да нет, времени на это нет, вы что, какие клубы.
И. Цуканов
— Я имею ввиду внутри театра
А. Кузнецова
— Да нет, это все, не думайте, что прямо так сидят все и заточены только на свою работу. Хотя я знаю, что работа спасает от всяких дурацких бездельничаний, это самая лучшая любимая работа, но не более того, она не смысл.
И. Цуканов
— Агния, еще у вас такой интересный факт в вашей жизни, что вы часто бываете в Исландии, которую вы упомянули, поскольку ваш муж там работает, если я правильно понимаю — Максим Петров. Интересно, как, поскольку вы там довольно много времени проводите очевидно, как вам смотрится на Россию оттуда, когда вы там бываете, вы же, наверное, как-то волей-неволей сравниваете какие-то вещи: людей, традиции, ту же самую веру, кстати, там тоже христианская страна.
А. Кузнецова
— Вот там счастливые люди, конечно, в Исландии, живут себе на острове.
И. Цуканов
— Но остров-то довольно большой.
А. Кузнецова
— Да ну, он маленький. Рыбу ловят себе и радуются. Вот они реально счастливые, у них там социализм, у них там президент без охраны ездит и все друг друга знают и все друг другу родственники. Там 350 тысяч человек всего, как в Люблино, примерно живет. И они там все такие радостные, счастливые, и они не имеют этих проблем с самоубийствами, с наркотиками, у них ты не купишь протухшую сметану, потому что это как в деревне — ты же не продашь своему знакомому, он скажет всем.
И. Цуканов
— Второй раз не придет
А. Кузнецова
— Да, и там никто к тебе не придет, если ты плохо продукты делаешь. Очень дорого, это самая дорогая страна в мире, может быть, на втором на месте. Но они там чего-то радуются, барашков своих едят.
К. Лаврентьева
— А с чем связана их радость?
А. Кузнецова
— Тому, что они изолированы, они живут на острове, у них холодно, полярная ночь, ничего не растет, все завозное. Они едят баранов, рыбу ловят, торгуют и баранов выращивают и радуются. Кстати, там очень талантливые музыканты, куча исландских групп, известные во всем мире, музыка у них как-то хорошо идет.
И. Цуканов
— Вот Бьорк, которую мы упомянули, она же тоже из Исландии, мне кажется, да?
А. Кузнецова
— Да, я видела ее дом, такой скромный дом, кстати, на Атлантическом океане. У них какой повод для радости —у нас куча земли, у нас все ноют, строй — не хочу. Купил землю там, сям, продал квартиру. Там вообще если ты имеешь дом, то ты реально олигарх просто, хотя у них довольно скромные дома по сравнению с нашим Подмосковьем. Там квартиру всю жизнь ты будешь зарабатывать, очень дорого все. Но все равно люди рады и вообще, потому что они изолированы, понимаете, они маленькие, в маленьком пространстве у островитян другой менталитет. Я уже много на каких островах была разных: южных в Африке, везде — островитяне все радуются. Вот они там изолированы, у них нет этой большой земли и большой проблемы.
К. Лаврентьева
— Может быть, это хороший антидепрессант?
И. Цуканов
— Жить на острове?
А. Кузнецова
— Я знаю, какой хороший антидепрессант: отнять у человека все
К. Лаврентьева
— И поселить его на острове с полярной ночью.
А. Кузнецова
— Да, сказать: вот — полярная ночь, земля, вместо земли вулканы, все. Ты сразу обрадуешься, скажешь: о Господи, как хорошо, хоть жив остался. Поэтому — а тут все есть и мы недовольны, понимаете?
И. Цуканов
— У нас в гостях Агния Кузнецова, актриса театра и кино. И это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». И у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева и Игорь Цуканов. Мы возвращаемся к разговору про Исландию. Агния, правильно ли понимаю, что имей мало и будь доволен тем, что имеешь?
А. Кузнецова
— Да, это формула. Да, но нам-то надо много. Как «Мертвые не умирают», они там все лезут, все лезут за этим да, это реально, интернет, еда, все эти привязанности. Давайте как-то отказываться от своих желаний и радоваться тому, что есть — это очень сложно, это самая сложная вообще задача.
К. Лаврентьева
— Что для вас самая главная радость на сегодняшний день?
А. Кузнецова
— Я же сказала.
И. Цуканов
— Исландия
А. Кузнецова
— В Исландии, кстати, мне тяжело, и не только в Исландии. Я абсолютно русский человек, я хожу по улице и через неделю мне кажется, что на той улице идут люди и говорят по-русски, по-русски говорят! Раз — (речь на исландском) на своем этом. То есть у меня начинаются галлюцинации. Меня утомляет английский язык. Мне в лом общаться с ними на английском. То есть я такая, конкретно я не адаптируюсь нигде точно. Простите, что перебила.
К. Лаврентьева
— Что для вас сейчас самая большая радость жизни помимо глубокого православного фильма про зомби?
А. Кузнецова
— (смех) ну правда посмотрите. Да просто, я же говорю, просто, что я живу. Я не могу вам конкретного дать какого-то эликсира, ребята. Просто живу, как у Высоцкого «Скажи еще спасибо, что живой» и все, реально больше ничего не надо на фоне всех событий, которые происходят в нашей многострадальной стране. Я же нас не обзываю никак, не говорю, что мы, русские, хуже всех. У нас просто такая тяжелая миссия — страдать. И все это описали великие русские писатели. Что происходит в стране, вы же видите сейчас, что происходит вообще, все горит, топится и вообще кошмар.
К. Лаврентьева
— В начале нашей программы вы сказали, что в какой-то момент встретились с Богом. Вы можете рассказать немножко, может быть, даже совершенно не углубляясь, что это была за встреча?
А. Кузнецова
— Я увлеклась очень своей работой и как-то поставила все на кон, во главу угла, стала много тусоваться, с киношниками, все ради работы, у меня не было никаких нормальных парней, все были опасные, алкоголики, наркоманы, ты можешь выпивать очень много алкоголя, гулять, всячески нести свою жизнь под откос. А потом, когда тебе станет плохо, к тебе никто из этих киношников не придет. То есть я не против киношников, я просто говорю — некая среда, которой ты себя отдаешь, стала для меня очень губительной. Я просто попросила Бога закончить все это, я закрыла дверь в квартиру и стала молиться, у меня была там икона маленькая, которую мама дала и все, и попросила у Бога спасти меня и дать мне, что мне надо для спасения. Ну я, как все женщины глупые, просила мужа себе хорошего, что, кстати, не самая последняя мысль логичная. И вот мне сразу он послался, самый лучший в мире. Не просто хороший, а такой, знаете, святой, который так бы, чтобы ты еще смотрела на него и думала: какого вообще?! Чтоб тебя аж это злило, типа: ну как мне до него дотянуться? Что делать? Чтоб ты вот так аж, Агния, ходила и смотрела снизу вверх. Потому что я же очень гордая, я же не могу признать, что я на третьем месте, услужить, уступить где-нибудь не могу, гордыня огромная. А мне такой был послан святой, чтобы я вообще замолчала и просто я смотрю и удивляюсь — таких людей не бывает. То есть какая я ужасная, кошмарная и какой этот человек, почему он рядом со мной, терпит там еще меня, какой-то кошмар, понимаете.
И. Цуканов
— Вы это сразу поняли или понадобилось какое-то время, чтобы это почувствовать?
А. Кузнецова
— Я поняла, но так нет, я ничего не поняла, ко мне все подходили и говорили: ты вообще, ты вообще его береги, ты не вздумай, Агния, мы тебя знаем. Пожалуйста, слушай, пожалуйста, Максима, мы очень просим. Разные люди приходили, я знакомила, все подходили, мужчины подходили, говорили: Агния, если ты сейчас что-нибудь опять вытворишь, ты вообще дура будешь последняя, если ты такого человека обидишь или потеряешь. Вот видели все, но я-то как-то — эх. А по прошествии, уже четвертый год мы в браке — стали происходить разные, как это называется…искушения, очень сильные и стало вообще понятно, что он святой. К чему я так все путанно рассказываю, я рассказываю о встрече с Богом
К. Лаврентьева
— Мы говорили о вашей молитве этой дома.
А. Кузнецова
— Да, когда ты говоришь — это прямо сразу все по-настоящему, если это все туда и это то, что надо тебе для спасения, ты не успеешь сказать и это уже раз — стоИт. А то, чего ты просишь, просишь и нет этого — и не будет. Значит, ты не то просишь, тебе не надо. Я же не просила в монастырь: можно, я хочу в монастырь, я не могу. Раз — и в монастырь ушла. То есть понимаете, да, а видимо это мне нужно было, такой человек, поэтому я и говорю: жена, смотри на него, как на Бога. Ну конечно, он должен быть достойным звания мужчины, есть разные варианты, но уж вот так происходит. Ну короче там разные были встречи, чудеса и много всего хорошего.
И. Цуканов
— Тут еще надо вспомнить про Валерию Гай Германику, наверное, которая тоже как-то поучаствовала.
К. Лаврентьева
— На крестинах ее дочери вы, по-моему, познакомились, да?
А. Кузнецова
— На дне рождения. Да, она танцевала как раз в шоу «Танцы со звездами» с Максимом вдвоем они были парой, собственно, Валерия меня познакомила с ним. Да, у нас с ней очень много разных совпадений, как-то так пересекалась очень жизнь и в кино, и в жизни. Есть такие вещи, когда ты совпадаешь с человеком сильно. Это бывает очень редко. Еще там всякие вещи, когда я не верила, думала, что эти все фильмы ужасов, которые я очень люблю, что это реально происходит, то есть теперь скажут, что Агния вообще сумасшедшая, сначала про мертвецов ходячих, а теперь, когда ты начинаешь молиться, например, да, и там чего-то не то в квартире, у меня кот живет и как только начинаешь, и там начинается, как объяснить, я не знаю, меня поймут, наверное. И животное чувствует, что что-то не так и реально: ты лежишь, как будто бы ты спишь, но ты не спишь, происходят какие-то движения в твоей квартире, что-то неприятное, я чувствую эту энергетику, тебе стучат в дверь, то есть это не галлюцинации, не алкоголизм, ничего, это реально происходило, и так, что ты забываешь от страха молитвы, ты не можешь молиться, не можешь креститься вообще, ты просто лежишь и про себя в ужасе читаешь: Господи помилуй, больше ни на что не хватает сил — это реальная мощная сила зла, которая живет вокруг нас, в нас, повсюду. Это реально есть. Когда мне кто-то рассказывал, есть многие певицы, Ольга Кормухина рассказывали мне много, и потом я стала спрашивать людей, они говорят: да-да, мы знаем, такое у нас было, у нас в такой ситуации, у меня в такой.
К. Лаврентьева
— И как в этой ситуации человеку, который стоит на пороге церкви, например, и хочет помолиться, как ему в этой ситуации, выслушав эту историю, как ему перейти эту грань? То есть должно быть какое-то светлое пятно во всей этой истории. Можно испугаться и больше не касаться этой темы церкви, темы молитвы.
А. Кузнецова
— А ты не можешь испугаться и не касаться, потому что ты начинаешь говорить: Господи помилуй! И это реально работает, а больше ничего не работает. Молитва реально работает. Это самый невероятный текст вообще в мире, больше я не знаю вариантов. Что делать, когда ты на дне? Молиться своими словами. Я не знаю способов больше.
К. Лаврентьева
— Что делать, когда ты на дне — молиться.
И. Цуканов
— Иоанн Крестьянкин писал, что самая крепкая молитва у него была, когда он был в лагере. То есть когда ты находишься в самых тяжелых обстоятельствах, то молитва, видимо, самая…
К. Лаврентьева
— Он говорил, что нигде так не чувствовал Бога, как в лагере.
А. Кузнецова
— Ну, короче говоря, это я к тому, что классно, конечно, все вот эти… я тоже так думала, что это так же прикольно, типа какие-то бесы, картинки, какой-то ад где-то там, под землей, на сковородке.
К. Лаврентьева
— То есть вы думали — это сказка?
А. Кузнецова
— Нет, я не думала — это сказка, я знала, что что-то есть, но ты представляешь себе это как некий объект, который находится где-то географически, а рай — это где-то там, человеческий мозг, визуальщина. А на самом деле — это тут, в твоей квартире реально, ад, он тут, сейчас в тебе и реально здесь. И также и рай, счастье и Бог, Он здесь, внутри, не где-то там на небе Он летает, а здесь эти энергии и ад, и весь этот кошмар, и реально за тобой пришли, и как бы все, не надо ждать смерти даже, ты уже в аду по каким-то своим действиям и поступкам ты уже в аду просто, уже тебе не надо ждать ничего. То есть когда я поняла, что это здесь, сейчас существует реально, что есть мир: стакан, сумка, квартира, кот, а есть другой мир, который тоже здесь и сейчас и следит за тобой постоянно и ты все время находишься в процессе шатания туда-сюда.
И. Цуканов
— Как вам кажется, один человек может поделиться с другим этим ощущением соприсутствия этого другого мира и вот этим, в общем, единственным способом спастись — призвать имя Божие, можно повлиять, рассказать об этом кому-то и рассчитывать на то, что кто-то услышит?
А. Кузнецова
— Человек услышит скорее всего только по собственному опыту.
И. Цуканов
— То есть вот так кому-то рассказать, чтобы другой поверил и начал как-то менять свою жизнь это, в общем, сложно, да?
А. Кузнецова
— Ну, если у другого очень плохая ситуация и он исчерпал все силы и все способы и раз — услышал мой типа бред про то, что: иди, помолись. И такой: блин, так делал и так делал год, два, три, потом вспомнил, такой: а, ладно, помолиться, что ли. Может быть вот так, скорее, это работать будет, к сожалению.
К. Лаврентьева
— А было такое, что к вам приходили люди какие-то, коллеги по цеху. друзья, знакомые и спрашивали какие-то простые вещи: как в церкви себя вести, как правильно помолиться, как правильно свечку поставить, зная, что вы верующий человек?
А. Кузнецова
— Нет. Мне самой еще надо много чего сделать.
К. Лаврентьева
— То есть таких консультаций миссионерских вы не давали.
И. Цуканов
— А есть человек, глядя на которого вы учитесь? Вы сказали уже, что это ваш муж, например, а еще такой духовной жизни?
А. Кузнецова
— Я читаю только старцев, мне Иоанн Крестьянкин нравится, особенно его ответы на письма мирян, подготовка к исповеди, эта книга.
К. Лаврентьева
— «Опыт построения исповеди».
А. Кузнецова
— Да, это очень крутая вещь. Кто хочет — есть аудио в ютубе, можно читать книжку. Я ездила в Печоры к Иоанну Крестьянкину. Там…ладно, чего рассказывать, замечательное место. Когда ты смотришь на таких людей, ты понимаешь, что реально мы можем достичь любви на земле, если такие люди жили и могли достигнуть любви на земле, понимаете. Есть еще видеозаписи с Иоанном Крестьянкиным, как он сидит, беседует там у себя во дворике в монастыре, как к нему приходят, как он со всеми людьми разными общается. Это удивительно, конечно.
И. Цуканов
— Ну да, наше время, оно интересно тем, что многих из этих людей можно увидеть если не живьем, так в записи.
К. Лаврентьева
— А ваше общение с духовником сейчас есть в каком-то виде?
А. Кузнецова
— Ну есть, в храм хожу, но что-то этим летом прям редко, разные у меня были периоды, поэтому…
И. Цуканов
— Вы духовника слушаетесь во всем или как у вас построено общение?
А. Кузнецова
— Я понимаю, что то, что он говорит так, так. Но не всегда могу выполнить. Человек же, он…хочется же испортить себе жизнь. Если бы все люди хотели реально хорошо жить, если бы люди хотели реально исправить свою жизнь — это очень сложно, мы не хотим исправить свою жизнь. Почему я говорю про строителей или про живых мертвецов, например, такая хорошая метафора, по-моему, мы не хотим построить как надо, потому что лень. Я же про себя говорю, я же русский человек, я же ленивая, такая же, как все. Поэтому как-то так, все трудно.
И. Цуканов
— Трудно, но радостно.
А. Кузнецова
— Не знаю. Радостно знать, что ты не умрешь, вот что радостно. А остальное, конечно… Если бы я еще знала, что я умру и вообще кранты, то вообще бессмыслица какая-то. А то я вообще бы не знала, зачем просыпаться тогда, непонятно, в общем так.
К. Лаврентьева
— Пусть к спасению тернист, но слово «радуйтесь» в Евангелии употребляется очень-очень много раз. И об этом важно не забывать нам, уважаемые радиослушатели и на этом мы, наверное, сегодня закончим нашу программу. Огромное спасибо за этот откровенный и честный разговор. У нас в гостях была актриса театра и кино Агния Кузнецова. У микрофона были мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Всего вам доброго.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.