«Богословское образование — новый формат». Светлый вечер с прот. Геннадием Егоровым (10.04.2019)

У нас в гостях был проректор по учебной работе Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, директор Института дистанционного образования протоиерей Геннадий Егоров.

Мы говорили об особенностях современного духовного образования и о том, для чего светскому человеку сегодня может быть нужно богословское образование.

---

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

А. Пичугин

– Здравствуйте, дорогие слушатели, «Светлый вечер» на светлом радио. И в этой студии приветствуем вас мы...

М. Борисова

– Марина Борисова.

А. Пичугин

– И Алексей Пичугин. Добрый вечер. И у нас сегодня в гостях протоирей Геннадий Егоров, проректор по учебной работе и директор Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета и клирик храма Иверской иконы Божией Матери на Большой Полянке. Здравствуйте, добрый вечер.

Протоиерей Геннадий

– Здравствуйте.

А. Пичугин

– Такое интересное, достаточно неординарное событие в Свято-Тихоновском университете, насколько, я понимаю, это касается не только духовного учебного заведения, но и в целом российского образования – у вас в ПСТГУ была защищена первая магистерская диссертация таким вот, дистанционным образом, верно?

Протоиерей Геннадий

– Верно. Но только не одна, это был первый выпуск.

А. Пичугин

– А, это был первый выпуск магистратуры, первые диссертации, соответственно, были защищены. Ну и здесь было бы, конечно, очень интересно поговорить о самом феномене такого образования дистанционного, насколько сейчас, в современном мире оно себя оправдывает. Быть может, это вообще путь для большинства учебных заведений, тем паче совсем недавно, по-моему, несколько месяцы назад в Высшей школе экономики предлагали перевести российские вузы вот на такую систему полудистанционную. То есть разделить на три части. Часть вузов первого порядка, они имеют право читать свои лекции студентам и иметь своих собственных профессоров, которые эти лекции читают. Вузы второго порядка могут делать и так и так, ну вернее и читать свои лекции, и пользоваться пособиями и лекциями профессоров вузов первого порядка. И вузы третьего порядка, они соответственно в меньшей степени обладают там своей профессорской корпорацией, и в основном пользуются лекциями преподавателей крупных вузов. Но это такой небольшой ликбез, вводная часть. Вот Марина улыбается. Да, мы, конечно, сегодня будем говорить не только о дистанционном образовании, но и у нас не так часто гости из Свято-Тихоновского университета, поэтому хотели поговорить еще, конечно, и о теологическом, богословском образовании для мирян, подо что во многом как раз Свято-Тихоновский университет и задуман. Ну давайте по порядку, наверное. Расскажите про вот эту инициативу. Дистанционная магистратура, честно говоря, это вот как мне кажется, очень интересное направление, и такого бы побольше. Но вот она есть у вас, расскажите.

Протоиерей Геннадий

– Вы знаете, дело в том, что у нас в России вообще не так много магистратур по богословию. Большая часть этих магистратур связаны с семинариями, поэтому она все-таки больше ориентирована на будущих священнослужителей и предполагает очное обучение постоянное в некоторых университетах. Но для жителей большей части России такое образование недоступно. Ну кроме того, есть люди вполне взрослые, семейные, работающие, которые просто не могут себе позволить такое удовольствие – на целый день все это бросить и отправиться куда-то за школьную скамью.

А. Пичугин

– Вот я так одни раз попробовал, у меня тоже не получилось. Я поступил в магистратуру одного из крупных вузов, поучился там, потом понял, что не могу я на дневном отделении все это совмещать.

Протоиерей Геннадий

– Поэтому у нас тоже загрузка достаточно большая. Если ты хочешь учиться, ты должен тратить время – это аксиома. Но ты его можешь тратить, время, в своем ритме – вот хочешь ночью, хочешь в трамвае, хочешь в самолете, и поэтому это выход очень для многих. У нас отнюдь не все кто учится, это жители каких-то дальних регионов, у нас есть и жители Москвы и Санкт-Петербурга, которые в принципе физически-то имеют возможность учиться, но, так сказать, организационно нет. Поэтому для них это серьезный выход. Но дело в том, что вообще, дело в том, что когда мы говорим «дистанционное образование», ну вот мы сейчас же не говорим «электронный компьютер», правильно, помните, как когда-то электронно-вычислительные машины, они противопоставлялись техническим арифмометрам, сейчас никто не говорит. Или, скажем, никто уже не говорит «мобильный телефон», просто «телефон». А вот тот, который с диском, уже просто стал раритетом. Точно также словосочетание «дистанционное образование» это уже рудимент, под ним могут пониматься совершенно разные вещи. И, например, тот путь, которым идет Высшая школа экономики, и тот путь, которым идем мы, это два совершенно разных пути. Но поскольку, как правило, дистанционное образование подразумевает максимальное исключение преподавателя непосредственно из процесса, он действует при, так сказать, подготовке, а потом устраняется, обычно считается, что это хорошо для бакалавриата, плохо для магистратуры, где нужно как раз вот большое количество общения с научным руководителем, с какими-то экспертами. А поскольку мы идем не от электроники, а от взаимодействия людей, то для нас как раз сделать магистратуру было вполне естественным шагом, и ну вот, конечно, некоторая авантюра была, но она увенчалась успехом. Вот первый выпуск прошел, и комиссия у нас, я считаю, была вполне независимая, которая оценила достаточно хорошо.

М. Борисова

– А какие темы были для дипломных работ?

Протоиерей Геннадий

– Темы были, была тема ну мне, скажем, наиболее интересная – об экклезиологии в работах Сергея Иосифовича Фуделя. Была тема о богословских проблемах биомедицинской этики. Была тема, ну скажем так, о влияниях, которые ну тоже об экклезиологии в ранних работах отца Павла Флоренского и влияниях на нее русской религиозной философии и богословия. И была работа о логосах у преподобного Максима Исповедника, она, кстати, самая слабая оказалась и больше всего вызвала нареканий, но тем не менее тоже она была защищена. Мы, правда, стараемся не использовать слово «диссертация», чтобы вот поменьше было этой звериной серьезности, и не путали все-таки магистерскую работу и кандидатскую диссертацию.

А. Пичугин

– Я насколько помню, просто официальное название у магистерской работы как раз диссертация.

Протоиерей Геннадий

– Нет, выпускная квалификационная работа. Это вот диссертация – это уже ну вуз может так назвать, но это совершенно необязательно. Поэтому мы как раз не стараемся, мы стараемся обеспечить, так сказать, качество, минуя вот наклейки вот эти все громкие.

М. Борисова

– Но когда завершает обучение студент семинарии или академии духовной, дальше как-то более-менее логично и понятно, что он после защиты диссертации должен делать со своим образованием. Поскольку ваши студенты миряне в основном, насколько я понимаю, хотя там есть и священники, что дальше? Вот защитили. Я так понимаю, ведь это все взрослые люди, у них уже первое какое-то образование есть, соответственно есть профессия, есть свое место в социуме, по-видимому, есть работа. Что они будут делать после защиты этой диссертации?

Протоиерей Геннадий

– Ну вы знаете, вот известный французский богослов Жан-Клод Ларше утверждает, что у богословия есть три сферы применения, если мы не говорим о богословии как собеседовании в сердце с Богом, то у него есть три применения: это катехизация, апология и, ну условно говоря, литургика – то есть вот создание богослужебных текстов, предметов и так далее. И в этом смысле, конечно, больше ни для чего богословие, вот такое богословие как бы внешнее, оно не нужно.

А. Пичугин

– Ну литургика, она такая сугубо прикладная.

Протоиерей Геннадий

– Нет, литургика – речь не идет о богослужебном уставе, речь идет об иконописи, о гимнографии, кажется, даже гимнографией это называет. Это все-таки, ну можно сказать, что прикладное, но я бы не назвал гимны Симеона Нового Богослова прикладными текстами.

А. Пичугин

– Ну да.

Протоиерей Геннадий

– И в данном случае вот эта часть, она нужна всем. У нас, помимо мирян и помимо священников, учится даже один епископ, я вам хочу сказать. И это, конечно, вообще-то большой для нас вызов, потому что епископ это человек, который по определению обладает благодатью учительства, а тут он учится. Ну мы там определенные договоренности ввели, как, но тем не менее все равно в его тоже служении есть вот эти элементы.

М. Борисова

– Я представляю себе преподавателя, который ставит тройку епископу.

А. Пичугин

– Да бывает такое, я думаю. Афишироваться не будет, но вполне возможно.

Протоиерей Геннадий

– Нет, он же не епископу ставит тройку, а он ставит тройку некоторому тексту по определенным критериям. Ну то что его породил епископ, ну обсуждаемо. Ну это мы как раз, мы учимся. Потому что у нас, то есть у меня есть опыт, епископы учились в нашем университете, но так чтобы в магистратуре и в таком формате, это для нас некоторая новость, конечно. Но вообще мы ориентировались сразу на две прикладные области. То есть если учащийся не просто хотел для себя вот там поглубже разобраться в учении там святителя Григория Нисского, например, а имеет какое-то прикладное, то мы посмотрели просто другие выпускники чем чаще всего занимаются. В подавляющем большинстве они где-то преподают, как правило. Либо если не преподают, то попадают на руководство чем-нибудь – воскресной школой, миссионерским отделом, там отделом катехизации и так далее. Поэтому мы решили, ну и потом есть еще, скажем, просто класс людей, которые по жизни чем-то руководят. И они пришли за богословским знанием, потому что они понимают, что в основаниях своей руководящей деятельности они уже исчерпали все то, что они получили в светском образовании, и их опыт накопленный требует какого-то более глубокого осмысления, которое они найти не могут.

А. Пичугин

– Ну в том случае, если они верующие люди.

Протоиерей Геннадий

– Конечно. Ну неверующие у нас и не учатся в магистратуре, по определению. И поэтому мы ввели туда целый блок, который связан с деятельностью преподавателя и ввели небольшой блок, который связан с управлением. Ну не по-русски говоря, менеджментом. Причем и то и другое для нас это исследовательские площадки, потому что мы по мере преподавания накапливаем определенный опыт, систематизируем прямо в рамках преподавания. И фактически мы вот эти профессиональные вещи тоже магистрантам своим добавляем. Хотя когда этот выпуск был, у нас комиссию возглавлял протоиерей Максим Козлов, председатель учебного комитета, и был еще митрополит и епископ, которых мы позвали для исполнения государственного требования присутствия работодателей. Мы подумали, кто в Церкви у нас работодатель – архиерей. Вот пускай архиереи присутствуют. Мы просили двух владык прийти – это, кстати, тоже исключительная вещь, потому что я смотрел, в семинариях, как правило, даже если владыка ректор, то на защитах магистерских он не присутствует. У нас целых двое было.

А. Пичугин

– А это старая практика, как я сейчас понимаю, сейчас от нее постепенно отходят, потому что архиерей все-таки номинальный ректор чаще всего бывал, такое статусное лицо, которое представляет семинарию на различных мероприятиях, ну и присутствует как так почетно.

Протоиерей Геннадий

– Вполне возможно. Но с точки зрения выпуска, мне кажется, что совсем здесь это не является лишним. Но вот мне показалось тоже, этот невысказанный вопрос, как бы зачем они учились, если дальше мы им не вручаем кадило и они не идут им, так, сказать кадить. Благо, в первом выпуске у нас все были мужчины, и из них один протодиакон, поэтому немножко вот эта напряженность снялась. Вот сейчас подойдет следующий, уже с небольшим женским составом, поэтому надо, как я понимаю, что надо заранее комиссию морально готовить и объяснять, зачем это нужно.

А. Пичугин

– Я правильно понимаю, что человек, закончивший такую дистанционную магистратуру, если он мирянин и захочет получить сан, то что с этим образованием, с вашим дипломом он сделать не сможет, ему нужна будет семинария?

Протоиерей Геннадий

– Да, ему нужна будет семинария. И иногда бывают курьезные вещи. Потому что, скажем, одного нашего выпускника, причем который уже в сане, направили так сказать доучиваться в заочную семинарию...

А. Пичугин

– Не только вашего выпускника, я таких человек десять знаю.

Протоиерей Геннадий

– Ну я просто, где им там руководит первокурсник этой же программы в качестве наставника. Ну знаете, то есть, с одной стороны, это кажется некоторой формальностью, с другой стороны, как и сказал, то есть мы в общем-то принципиально не ориентируемся на какие-то предметы, которые нужны священникам. Мы это можем сделать, и мы с отцом Максимом это обговаривали, в общем, практику в любом случае человек должен получать на месте, у себя в храме, в соборе. А набор таких специальных священнических теоретических дисциплин, он не так велик, мы можем его дать. Но я, честно говоря, побаиваюсь некоторому наплыву таких, знаете, чающих священства покороче, побыстрее. Поэтому вот во избежание как-то вот мы пока в эту сторону не смотрим. Если вдруг решит священноначалие так делать, то мы готовы. Ну пока сейчас идет в семинариях эксперимент замены заочного обучения на дистанционное, я думаю, что когда там это все уже будет опробовано, тогда можно будет уже этот вопрос поднимать.

А. Пичугин

– Напомним, что в гостях у нас сегодня протоирей Геннадий Егоров, проректор по учебной работе и директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского университета. А вот то, о чем мы до этой небольшой отбивки говорили, я сам сталкивался и для меня это загадка, у меня есть порядком знакомых и друзей даже священников, которые в свое время заканчивали Свято-Тихоновский университет или Иоанно-Богословский, при этом их рукоположили, но теперь они должны идти учиться в семинарию. А кого-то не рукополагают, потому что человек должен пойти и получить семинарский диплом. А на практике оказывается, что образование, которое они получили там, или у вас в Свято-Тихоновском, или в РПУ, оно лучше и более качественное, нежели заочная семинария, где человек там сам что-то такое учит. Вот они пять лет отучились, им там преподавали литургику и догматическое богословие, все что угодно, практически полный набор семинарских дисциплин, но прямо с этим дипломом нельзя, а когда они сталкиваются, то есть им еще раз просто зачем-то надо это пройти. Причем качественно, все в один голос говорят, что это гораздо ниже, чем то, что было во времена их учебы.

Протоиерей Геннадий

– И вопрос?

А. Пичугин

– А вопрос в том, для чего тогда такие сложности?

Протоиерей Геннадий

– Ну вы знаете, это вопрос немножко не ко мне. А просто ну как, вышло распоряжение священноначалия, где прописано вот так. Страна большая, людей много, вникать в тонкости никто не стал. Но я могу сказать, что когда речь идет о каких-то далеких зарубежных епархиях, то пока еще, поскольку им своих клириков отправить куда-то в семинарию достаточно сложно, ну поскольку у них есть клирики, которые граждане тех стран, а не приехавшие из России, то пока они довольствуются нашим образованием. Но в каком-то смысле, понимаете, в этом есть какая-то своя правда: ну посмотреть вот вживую, кто он, что он не крив ли, не кос, не злостный ли еретик. Потому что, ну так сказать, мы какую-то очень жесткую постоянную идентификацию не проводим, а в семинарии она является, поэтому в этом смысле это какое-то, наверное, значение имеет. Но понимаете, всякий формализм, он тоже иногда позволяет отсечь какие-то вот сложные, неприятные, трудные случаи. Не уверен, что это стоит делать без рассмотрения обстоятельств, но вот пока так. Тем более что, скажем, один из могу еще секрет открыть: один из архиереев, который в комиссии был, он некогда, еще не будучи архиереем, учился у нас на дистанционном. Но потом, тоже по этим же причинам, был вынужден покинуть и перейти в семинарию. Но как он говорил: после вас семинария мне далась легко и приятно. Ну не знаю, может быть, с другой стороны, семинария это тоже определенное вхождение все-таки в среду или в круг каких-то идей. Потому что все-таки наши учащиеся, они определенную разобщенность чувствуют, это мы им дать стараемся, но не можем. Поэтому, так сказать, вот, может быть, в этом тоже своя польза есть. По крайней мере, я не стал бы эту практику вот так однозначно решительно осуждать. Я думаю, что, может быть, со временем она какой-то станет более гибкой. Например, раньше же вообще на заочное отделение в семинарии мирян не принимали. А потом в какой-то момент тихо, незаметно эта практика появилась, и стали на заочное отделение в семинарию принимать мирян. Так что я думаю, здесь тоже постепенно, когда все обвыкнутся и осмотрятся, какая-то более взвешенная практика на белый свет явится.

М. Борисова

– Вот по поводу того, какие люди приходят и взыскуют богословского образования из мирян. У нас некоторые гости бывали здесь, в этой студии, как раз из взрослых, успешных либо в бизнесе, либо в государственной службе людей, которые лет в сорок почувствовали какую-то потребность вот еще систематизировать свое взаимоотношение со сферой духовного, им нужно все разложить по полочкам внутри себя, и эта мотивация понятна. А вот очень мне как женщине интересно, женщины-то зачем приходят? Зачем им магистерский диплом богослова, они его как могут применить?

Протоиерей Геннадий

– Ну вы же себя позиционируете как профессионал, наверное, правда же? То есть в этом смысле, то как вы сказали, там какое-то гендерное различие не предполагалось в описании вот эти сорокалетних успешных и так далее. С женщинами это тоже случается. Ну есть, конечно, еще одно, и тоже оно не имеет какой-то специально гендерной окраски, это и мужчины и женщины говорят, одно из объяснений, почему пришли: я надеюсь с помощью этих знаний лучше воспитать своих детей и внуков. Это говорят не только женщины. А так у нас все-таки ну не то чтобы равенство, но тем не менее, у женщин есть всякие возможности.

А. Пичугин

– Я даже Марине могу сказать, что в Свято-Тихоновском работает, преподает Наталья Сухова, она в свое время, лет двенадцать назад, стала первой женщиной в России, получившей докторскую степень по церковной истории.

М. Борисова

– Церковная история это все-таки немножко специфическая область.

А. Пичугин

– Специфическая область, да, я понимаю, но тоже на самом деле вот в ряду пускай не богословских, но церковных дисциплин, это первая женщина, которая получила.

Протоиерей Геннадий

– Ну смотрите, дело в том, что все-таки, ну по крайней мере, то образование, которое в институте делаем, сейчас в университете много разных программ, ну сейчас вот про институт скажу...

А. Пичугин

– Надо разницу объяснить.

Протоиерей Геннадий

– Ну институт фактически является как бы одним из факультетов, там тоже все программы, которые даются, они разного уровня сложности, но они так или иначе ориентированы на богословие и на церковную историю, но они специально как бы адаптированы вот для взрослых мирян, вот таких, как вы описали. И мы принципиально идем скорее от каких-то прикладных задач, то есть мы не уходим в схоластику и начетничество какое-то. То есть мы всегда и наши преподаватели практически все, они тоже где-то работают, включая там органы власти, бизнес, медицину и так далее. Это наша позиция, потому что это им позволяет быть вот с реальностью один на один, то есть они фактически являются некоторым образцом того, зачем нужен выпускник, то есть человек, который может сознательно говорить о своей вере. Врач – там куча всяких деонтологических вещей, журналист – чтобы избегать «стремительных домкратов», человек, который там где-то в органах власти, юрист, военный – у них у всех есть вот этот внутренний запрос на это знание. Кроме того вот возраст, который вы обозначили, это еще возраст в том числе и кризиса профессионализма. Вот человек в своем развитии доходит до той точки, когда он уже не может за то, что он делает, получить какое-то внешнее вознаграждение. То есть, условно говоря, если профессионал растет, то в какой-то момент он выходит из поля зрения всех, кто ему может поаплодировать. А дальше у него встает вопрос, зачем он это делает. То есть фактически он как бы здесь переходит в некоторую фазу, ну может, так сказать, бескорыстного служения, понятно, что его дальше Бог уже начинает утешать, но ему это надо осмыслить, потому что это противоречит тому, о чем ему кричит весь остальной мир, который еще туда не дошел: зачем ты это делаешь, тебе за это не платят, да никто там тебя не похвалит и так далее. И в этот момент человеку нужна какая-то внутренняя поддержка, и многие ее ищут именно в каком-то углубленном системном богословском знании. То есть когда я говорю о богословском образовании, мы, например, практически не даем греческий язык. Ну так, знаете, даем для ознакомления, чтобы люди не расстраивались. Потому что реально вот так в какой-то нашей повседневности, ну есть у нас вот в стране десять человек, которые знают греческий язык, и в принципе все, что нужно, можно у них спросить, не обязательно каждому тратить каждый день по три часа, чтобы поддерживать способность читать греков в оригинале. А еще какие-то вещи, то есть мы не копаем сильно вглубь, потому что эта глубь, она уже связана с духовным развитием. Если туда на одном рассудке забраться, то можно стать очень неприятным персонажем, таким вот схоластом, начетчиком, который уже скорее будет вредить, нежели приносить пользу. И в этом смысле женщина ровно ничем не отличается от мужчины, то есть они точно так же могут и преподавать, и просто людям что-то говорить о вере. Или даже не о вере, а о каких-то вещах совершенно, казалось бы, с верой не связанных, но так, чтобы транслировать какой-то христианский взгляд на вещи.

М. Борисова

– А у вас какой-то универсальный учебный курс или он делится на какие-то направления?

Протоиерей Геннадий

– Если говорить о магистратуре (у нас помимо магистратуры есть другие программы), если говорить о магистратуре, то сама программа, она для всех универсальная, ну там понятно есть свои факультативные дисциплины, которые можно выбирать. Причем поскольку это дистанционная программа, то мы практикуем то, что хотя человек одну дисциплину выбирает как свой факультатив, он имеет доступ и к остальным тоже. Может просто наблюдать там, как занимаются студенты с преподавателем в качестве просто, так сказать, не выполняя никакие задания, ну чтобы не чувствовать себя обделенным и вот эта мука выбора не преследовала. А различие скорее в тематике, ну так сказать, исследования, в тематике выпускной работы. Мы как бы связываем научную работу магистранта с выпускной работой сразу. И более того, мы просим на входе уже приходить с некоторой своей ну не с темой, а с тематикой, с направлением. То есть не то что у нас висит список тем и преподавателей, а мы на входе спрашиваем, чем бы ты хотел заняться, о чем бы ты хотел там думать писать, изучать. Ну и следим за тем, чтобы вот эти темы, они лежали в том же самом русле, что и дисциплины программы, чтобы это как-то коррелировало. То есть если кто-то хочет писать там просто по какой-то отвлеченной церковной истории, то мы говорим, что нет, потому что у нас вот нет церковно-исторической. Если кто-то хочет писать там по церковной филологии – тоже нет. Поэтому мы изначально как бы на берегу договариваемся с магистрантами, кто чем будет заниматься и за счет этого, то есть их собственного исследовательского какого-то процесса, получается вот эта вариативность. То есть они вроде бы все учатся вместе, но каждый берет то, что нужно ему.

А. Пичугин

– Мы прервемся на минуту буквально. Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей протоирей Геннадий Егоров, проректор по учебной работе и директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского университета. А также клирик храма Иверской иконы Божией Матери на Большой Полянке. Марина Борисова и Алексей Пичугин, через минуту снова в этой студии.

А. Пичугин

– Возвращаемся в студию светлого радио. Я напомню, что в гостях сегодня у нас протоирей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

М. Борисова

– Отец Геннадий, когда говорят о дистанционном образовании, не обязательно богословском, а в принципе, как-то сразу человеку, который на себе не испробовал это, приходит в голову две опасности. Первое, что это будет такая наука-наука, ну то есть отвлеченное знание, которое в принципе предмет такой тренировки ума. Ну можно очень любить играть в шахматы, но это такой вот интеллектуальный отдых что ли, не имеющий непосредственного отношения к твоей повседневной жизни. И другая опасность, что это будет такая забава что ли, что там будет много каких-то квестов, каких-то заданий таких, достаточно облегченных, и знание, которое предполагается в академической программе такое фундаментальное, оно, по мере прохождения этого дистанционного обучения, облегчится. Вот как, это реально существуют две таких опасности или это фантом?

Протоиерей Геннадий

– Ну я думаю, что этих опасностей существует гораздо больше. Ну так же, как здесь в данном случае слово «дистанционное», оно ничего не добавляет, не убавляет. Если этот задать вопрос просто со словом «образование», то там может быть то же самое. То есть какой-то преподаватель может быть прекрасным актером и устраивать шоу на каждом занятии. И студенты будут совершенно счастливы, но в конце они поймут, что кроме вот этой эмоции счастья они ничего не вынесли. Преподаватель может быть полный сухарь и совершенно не интересоваться тем, как и куда ложится это знание у студентов. И если это знание богословское, а не просто какое-то узко прикладное, может просто людей покалечить, потому что оно войдет таким углом в душу, что потом человек будет с этим мучиться. Поэтому этот риск, он существует везде, и в данном случае это зависит от профессионализма. Мы же тоже, в общем, когда человек ложится на операцию, можно тоже всяких ужасов представить себе – там забытые в животе щипцы, еще там что-нибудь такое.

А. Пичугин

– Ну это уж, мне кажется, из сферы анекдотов.

Протоиерей Геннадий

– Ну в общем, точно так же и в образовании есть свои реальности, есть свои анекдоты, свои страшилки. Поэтому дальше зависит, речь зависит от профессионализма тех, кто занимается проектированием этой образовательной программы и ее реализацией. Вот в данном случае все зависит от людей.

А. Пичугин

– А мы, кстати, не поговорили о том, как это визуально все смотрится.

М. Борисова

– Ну то есть как это на деле.

А. Пичугин

– Как это реализовано, да.

М. Борисова

– Вот пришли мы с Лешей, записались. И дальше?

Протоиерей Геннадий

– Никуда вам не надо идти, вы можете сейчас достать свои мобильные телефоны и записаться через одну минуту. Идти не обязательно.

А. Пичугин

– А для этого нужно какое-то поступление или...

Протоиерей Геннадий

– Если речь идет о магистратуре, то вы должны проходить, то есть вы должны посылать документы в приемную комиссию, как посылает их вся страна. Здесь мы полностью, эта магистратура аккредитованная, выпускники получают государственный диплом, поэтому здесь...

А. Пичугин

– С документами у нас все в порядке, положим, а как вы нас будете отсеивать?

Протоиерей Геннадий

– А вы, помимо там копий дипломов и прочего, вы еще пришлете нам две вещи. Одна из них это мотивационное письмо, а вторая это эссе о вот той теме, которой вы хотели бы заниматься или направлении, которым вы хотели заниматься в магистратуре. У нас есть комиссия экзаменационная и критерий для оценки этих документов. В комиссии тоже вот мы эти, каждый член в комиссии индивидуально просматривает этот пакет документов, выставляет свои баллы, потом у нас происходит там совместное обсуждение, дальше тот самый ранжированный список. И кто попадает, имеет право там на бюджетное место, кто на небюджетное, кто вообще не попадает. Потому что у нас группа, ограниченная по количеству, ну как бы нашей способностью учить определенное количество людей качественно. А дальше вы, вернее как, в процессе поступления вы получаете доступ в систему, там обязательно проводится вебинар с идентификацией: вы будете смотреть в камеру, показывать паспорт. Это мы делаем скрин, чтобы потом, в случае если придет проверка, его продемонстрировать. Ну пока у нас вот так устроена в стране идентификация. А дальше вы попадаете в систему дистанционного обучения. Причем сейчас мы перешли на международную платформу под названием Moodle. Интересно, что ее создатель и разработчик, по происхождению своему он австралийский грек, причем явно с какой-то симпатией к православию, мы с ним как-то быстро так нашли общий язык. Ей пользуются, я думаю, сейчас сотни миллионов пользователей по всему миру, у нее очень сильное педагогическое, как сейчас говорят, комьюнити – то есть эта система развивается на основании запросов и пожеланий огромного педагогического сообщества. Поэтому когда мы ей пользуемся, в ней уже зашит большой педагогический опыт со всего мира, что для нас ценно. И то что называется юзабилити, тоже постоянно отрабатывается не там на десяти наших студентах, а на миллионах пользователей по всему миру. Поэтому в этом смысле мы достаточно счастливые.

А. Пичугин

– Если кто-то заинтересовался, есть сайт – https://orthodox.education/, где все подробно расписано.

Протоиерей Геннадий

– Да, я могу сказать, что по рассказам, пока я не видел еще ни одного человека, который бы понял, как это устроено. Но мы стараемся там какие-то делать картинки...

А. Пичугин

– У вас тут целый ролик есть.

Протоиерей Геннадий

– Презентации, максимально пытаемся да, описать ту реальность, с которой человек встретится, когда придет на учебу.

М. Борисова

– Но все-таки образование это такой, я бы сказала, интимный процесс. Потому что личность преподаватель и те эмоции, которые он вызывает у студента, это тоже залог успеха или неуспеха того процесса обучения, который он предлагает.

Протоиерей Геннадий

– Конечно.

М. Борисова

– Но когда это через компьютер, через какое-то такое, пускай даже визуальное, но механическое, не тактильное, не вот это вот физическое общение, сохраняется ли вот необходимая степень доверия между учеником и учителем?

Протоиерей Геннадий

– Когда вы смотрите, например, на Дмитриевский собор во Владимире, вы испытываете доверие к тем людям, которые его построили?

А. Пичугин

– Да, потому что мы видим итог их работы.

Протоиерей Геннадий

– Ну в преподавательской работе есть в том числе и промежуточные итоги, то есть что бы человек ни делал, где бы он ни делал, все равно остаются некоторые следы. Сейчас даже есть такое направление вот в исследованиях, ну вообще цифровизации – это называется цифровой след человека. Вот как, что, и вообще-то говоря, каждого из нас очень тщательно...

А. Пичугин

– Мы наследили здорово.

Протоиерей Геннадий

– Очень за нами тщательно следят очень много кто, чтобы понять, кто мы, что мы, как мы делаем. Преподаватель, который работает в системе, он тоже, ну помимо того, что находится в непосредственном контакте с учащимся, он оставляет еще много разных других: как он оформил вот этот виртуальный кабинет, как быстро он проверяет задания. Ну у нас есть набор формальных правил, которые преподаватели должны соблюдать, причем мы эти правила вырабатывали опытом, и потом мы опросили учащихся, вот нравятся ли им эти правила. Но тем не менее все равно у каждого почерк индивидуальный. Вот вы говорите, как. Вспомните любой фильм там про разведчиков, да, – почерк радиста – что там почерк? Точка-тире, точка-тире – какой почерк? Тем не менее как бы два разных человека, они будут точки-тире бить по-разному. А тут у нас и вебинары проводятся, и переписка постоянная – то есть это объем коммуникаций гораздо больше, чем в очном обучении. Если в очном обучении вы с двумя-тремя поговорили, ну и хорошо, а остальные сидели, улыбались с умными глазами. А здесь каждый через вас проходит по полной программе. Поэтому здесь-то как раз степень личного общения, если преподаватель владеет, то есть если преподавателю интересен студент, если преподаватель владеет навыками письменной там и устной коммуникации, то проблем не будет.

А. Пичугин

– А сессий как таковых не подразумевается? То есть преподаватель мне, например, высылает определенное количество заданий, которое я должен сделать.

Протоиерей Геннадий

– Ну фактически он их вам не высылает, а вы с ним вместе на одной страничке и сидите, где эти задания. Нет, сессия тоже зависит от курсов. В каких-то курсах в конце, то есть кто-то даже проводит даже очные экзамены с вебинарами, кто-то там использует в конце эссе. Я, например, этого не делаю, потому что у меня в принципе курс подразумевает определенную практическую работу, и у меня за год там студенты набирают определенное количество баллов. И у меня сразу написана система, то есть там условно говоря, что они должны выполнить не менее 70% заданий, причем если они выполнили на тройку, то там понижающий коэффициент. То есть они знают, как вычисляется оценка. То есть они знают, что если они вдруг проснутся в конце года и попытаются что-то сделать, это не получится, потому что ну у меня рассчитано по времени на непрерывную работу в течение года. Поэтому здесь у каждого преподавателя свое. То есть ну вот такой сессии, когда все бросается, и все одновременно сдают какие-то экзамены нет. Потому что у нас курсы какие-то раньше начинаются, какие-то позже, и каждый курс заканчивается уже аттестацией. И сессии есть только для пересдач. Но это там...

А. Пичугин

– Отдельный разговор.

Протоиерей Геннадий

– Отдельный разговор, да.

М. Борисова

– Но обычно ведь еще дивная студенческая пора связана с тем, что общаешься не только с преподавателем, но и со студентами, с которыми ты учишься. И это тоже не только развлечения, но иногда и взаимный обмен знаниями, потому что кто-то что-то усвоил лучше, что-то где-то в какой-то области у кого-то мозги лучше работают. Вот такого рода общение происходит?

Протоиерей Геннадий

– Ну во-первых, те кто у нас учатся, они уже не в дивной студенческой поре. Заметьте, да, что все дружбы, они обычно складываются на 1 курсе, когда тебе 17–18 лет. Когда человек уже во втором университете учится, у него вот эти дивные связи не складываются.

А. Пичугин

– А тут людям во 30–40 лет, и у них семьи.

Протоиерей Геннадий

– А тут по 30–40 лет, поэтому у них, иногда даже люди говорят: давайте сделаем какую-то площадку общения, но реально они ей не пользуются. Поэтому мы специально в учебном процессе создаем такие ситуации, когда они должны между собой коммуницировать, когда они должны вот чем-то обмениваться. Но люди коммуницируют только тогда, когда это требуется для выполнения учебных заданий. Просто так кто-то иногда общается, то есть я вижу там и Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) и так далее, люди друг у друга в друзьях, но вот это тоже зависит от курса. Я, например, делаю, то есть у меня с определенной периодичностью вот такие групповые задания. Они более трудоемкие, поэтому я ими не злоупотребляю, потому что тут им еще нужно скоординироваться, это сделать, но они полезны именно потому, что вот люди с разным опытом могут чем-то обмениваться. Ну и кроме того мы стараемся еще, чтобы происходило например вот на защитах, когда план-проспект работы 1 курс подготавливает, мы стараемся, чтобы это было такое общее мероприятие, чтобы они видели, кто что делает. Мы раз, по крайней мере, раз в семестр, а то и два проводим какие-то институтские семинары, на которых тоже магистранты, ну они такие очно-дистанционные, но в принципе мы научились уже с помощью техники создавать такую ситуацию, когда те кто в аудитории и те кто, так сказать, в астрале, они одинаковыми возможностями для общения пользуются. То есть там несколько микрофонов, поворотные камеры, то есть, в общем, эффект присутствия создается достаточно плотный, и за счет этого пытаемся вот эти средовые вещи как-то выдерживать. Хотя, конечно, вот это самая уязвимая точка, вот то чего не хватает, это все-таки вот возможности так, знаете, иногда случайно где-то встретиться на лестнице и чуть-чуть поболтать о постороннем. Вот это, к сожалению, очень сложно воспроизвести. Но мы над этим постоянно работаем.

М. Борисова

– А среди ваших студентов есть люди, у которых появляется в процессе обучения мотивация стать профессиональным богословом, вот просто уйти в науку?

Протоиерей Геннадий

– Есть.

М. Борисова

– А что вдруг может человека в сорок или больше лет подвигнуть, несмотря на весь свой жизненный опыт, вот так странно перемениться? Я понимаю, если бы он ушел в монастырь – это человеку верующему объяснить себе гораздо легче, чем позыв взрослого человека вдруг стать ученым богословом.

Протоиерей Геннадий

– Ну вы знаете, к счастью или к несчастью, у нас ученых богословов-то девать некуда особенно, поэтому вот так чтобы стать совсем ученым богословом достаточно сложно. Потому что если ты зайдешь там на ярмарку вакансий, то «требуется богослов второй категории» там скорее всего не будет. Поэтому вот таким ученым богословом, так сказать, с полным содержанием, у нас стать практически невозможно. Ну есть там несколько условно таких научных центров, но как правило, туда стоит длинная очередь. Поэтому все равно эта ученая богословскость, она совмещается, так сказать, с какой-то остальной жизнью, поэтому проще всего ее совместить с преподавательской работой. Но в нашей стране тоже...

А. Пичугин

– Это не так востребовано.

Протоиерей Геннадий

– Это не так востребовано, прокормить семью на это невозможно. Поэтому, как правило, даже ученая богословскость, она реализуется, так сказать, скорее в качестве хобби, нежели в качестве профессии.

А. Пичугин

– У нас достаточно мало таких профессий в гуманитарной сфере. А что, вот например, если мы говорим не о богословии, а просто о...

Протоиерей Геннадий

– Философе.

А. Пичугин

– С языка сняли. Философский факультет, выпускники философских факультетов, если они не идут преподавать, если они не идут дальше в науку, то они им некуда идти, в общем, по профессии.

Протоиерей Геннадий

– Это очень тесно. Например, какие-нибудь экзотические языки тоже, условно говоря, сейчас всем места, где нужны специалисты по этим экзотическим языкам, заняты. Поэтому когда филологический факультет выпускает какие-нибудь коптские, сирийские и так далее дальше, люди мечутся, куда идти, куда им деваться. То есть у нас, в общем-то, сейчас наука, особенно гуманитарная наука, не сильно востребована, поэтому люди все куда-нибудь в службу связей с общественностью устраиваются и так далее. Поэтому человек, конечно, и может захотеть как-то, но видите, тоже православный профессиональный богослов для меня немножко такая под подозрением тема, потому что...

А. Пичугин

– Богослов – тоже не совсем точное определение. Там есть Иоанн Богослов, есть Григорий Богослов...

Протоиерей Геннадий

– В том-то и дело. Я уже сказал, что богословие вещь исключительно прикладная – катехизация, апологетика и гимнография. Если не это, а если человек просто сидит и, так сказать, перечитывает какие-то святоотеческие книжки и на этом основании пишет какие-то свои статьи – вопрос. Вот у меня вопрос: зачем? – все равно не проходит, то есть на какой вопрос он отвечает. Ну у него есть какая-то своя внутренняя скорбь, он пытается с ней решить, но какой-то особой ценности – я думаю, что в этом проблема. Вот сейчас вышла переписка отца Александра Шмемана с отцом Георгием Флоровским, где молодой отец Александр переживает по поводу невостребованности богословия. В поздние года у него, по-моему, поменялась позиция в Церкви.

А. Пичугин

– Он стал священником и попал в другую плоскость.

Протоиерей Геннадий

– Ну он был священником в тот момент.

А. Пичугин

– Он был молодым еще священником совсем.

Протоиерей Геннадий

– И все-таки вот такое, так сказать, абстрактное, схоластическое богословие, оно такое, само из себя, оно не очень-то в Церкви востребовано. Меня за это коллеги, конечно, вот осуждают за такие мои слова и говорят, что нет...

А. Пичугин

– Мне кажется, вы правы абсолютно.

Протоиерей Геннадий

– Но пока жизнь показывает вот это. Поэтому мы соответственно ориентируем своих выпускников именно на какие-то прикладные вещи, то есть либо учить, либо там от кого-то отбиваться. А так вот сидеть просто, писать статьи о Григории Нисском. Нет, бывают удачные какие-то вещи. Но опять же, если они удачные, то они скорее всего просветительского какого-то характера, а не сугубо академического. Даже в такой скучной вещи как физика, вот там я читал интервью одного очень успешного академика, который говорит, любая теоретическая наука, оторвавшись от практики, умирает. Даже, казалось бы, там теоретическая физика, да, она так сказать, теряет связь с землей. Тем более гуманитарные науки, ну тем более богословие.

А. Пичугин

– Напомним, что протоирей Геннадий Егоров, директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского университета, гость программы «Светлый вечер».

М. Борисова

– Отец Геннадий, вот все это замечательно, это, так сказать, высший этаж системы образования – человек полирует свой интеллектуальный аппарат, доводит его, с его точки зрения, до лучшей кондиции, – все это замечательно. Но есть, насколько я понимаю, очень большой спрос на среднем уровне – у мирян, у мирян на приходах, у мирян, которые начинают участвовать в каких-то благотворительных проектах, которые сталкиваются с тем, что их багажа богословских знаний, почерпнутых в том же интернете и там нескольких книгах, которые они прочли, явно не хватает, но нет такой систематической возможности привести в порядок вот эти вот богословские знания на среднем уровне. Об этом как-то думается?

Протоиерей Геннадий

– Ну что касается нас, то у нас этот вопрос решается. У нас фактически выстроена полная вертикаль, начиная вот от того и даже ниже уровня, о котором вы говорите. У нас есть программа под названием «Основы православия», она вот действительно базовая: там немного о Ветхого Завете, немного о Новом Завете, о богослужении, церковной истории, Символе веры вкратце. Но она уже выстраивает определенную систему, которая позволяет потом как бы либо двигаться дальше в обучении, либо дальше уже самому читать и что-то набирать. Поэтому у нас есть люди, которые вот недавно закончили «Основы православия», сейчас учатся на программе под названием «Теология» и планируют потом пойти в магистратуру – вот они себе уже полный. Кто-то, например, поучился на «Основы православия», сказал: хорошо, я понял. И я понял, как это надо изучать, я понял, что надо читать, я пошел. Поэтому в этом смысле у нас здесь есть полная вертикаль. Мы думали сделать еще более простые программы, но честно говоря, не поняли, как. Потому что там как раз начинается вот эта развлекательная часть, и ну вот более простая – это православный интернет-курс, который делает Данилов монастырь. В общем, на мой взгляд, самая в каком-то смысле симпатичная и понятная программа. Вот все остальное, мне кажется, уже вполне можно почерпнуть как раз и Ютуба, из каких-то записей и лекций, вот на «Предании.ру». То есть тут уже на самом базовом уровне уже не угадаешь, потому что настолько различается, кто через что идет, у кого какой запрос, что туда уже вот с преподавателем заходить нет смысла. Преподаватель должен ждать уже немножко на следующей ступени.

М. Борисова

– Но там тоже систематическая какая-то выстроена программа, то есть там тоже есть какие-то практические работы?

Протоиерей Геннадий

– Да, дело в том, что наш поход такой, что человек не может спросить о том, чего он не знает. Вот когда преподаватель спрашивает: все понятно? А если чего-то непонятно, ты можешь даже не знать о том, что ты этого не понял, ты пропускаешь. Поэтому для хорошей программы очень важно, чтобы преподаватель сам ставил вопросы где-то в контрольных точках, чтобы человек мог себя проверить, понял он или нет. Даже вот раньше было положено в учебниках в конце главы там вопросы для самопроверки. Ну обычно все их проскакивают, а когда преподаватель тебя ждет, ты уже вынужден ответить. Поэтому в этом смысле у нас не то что человек пришел с набором своих вопросов и пытается их решать. Как правило, человек приходит, запутавшись в этих вопросах и перестав понимать, какой из них серьезный, какой несерьезный. А здесь он проходит по той активности, которую ему предлагает преподаватель, он решает те вопросы, которые ему предлагает преподаватель, и в принципе он входит уже, то есть он уже понимает, как нужно ставить самому себе вопросы, или как ставить вопросы к книге или на какой вопрос искать ответ. Поэтому это как бы программа именно, то есть мы с самого начала учим человека фактически самообразованию, и это очень важно.

А. Пичугин

– Вы как человек, который уже занимается вопросами высшего образования, и работаете в этой сфере лет 20, наверное, не меньше.

Протоиерей Геннадий

– Двадцать, больше.

А. Пичугин

– Да, больше 20 лет. Как вы считаете вообще, если отвлечься, абстрагироваться от богословского, теологического образования, вообще система российского образования готова и возможно ее перевести, по крайней мере магистерские программы, на вот такие дистанционные рельсы? Может быть, гуманитарные, технические.

Протоиерей Геннадий

– Мне сложно сказать, потому что все-таки Россия большая, образование у нее большое. Ну конечно, сейчас...

А. Пичугин

– Интернет почти везде.

Протоиерей Геннадий

– Тут дело не в интернете, дело не в технологии, дело в людях. Конечно, вообще это проблема российского высшего образования была еще в те времена, про которые сейчас принято ностальгически считать, что они были благословенными, потому что мало в каких вузах была система подготовки преподавателей. Как правило, брали зеленого аспиранта, его запускали, ну и как-то вот он обустраивался, выживал. И ну если человек был талантливый, то из него мог вырасти преподаватель, если нет, то не мог. То есть вообще говоря, одна из очень острых проблем российского образования, во-первых, это то что мало профессиональных преподавателей. То есть мало знать свой предмет, то есть мало знать анатомию, надо еще скальпелем уметь водить, чтобы быть хирургом. То же самое с преподавателем – мало знать свой предмет, надо еще уметь работать с учеником. Во-вторых, в 90-е годы еще повыбило, так сказать, целый можно сказать пласт возрастной из преподавательской деятельности, когда там совсем не было. В частности, посмотреть на возраст преподавателей, это очень раскинуто. Плюс очень серьезное финансовое давление на образование сейчас. Сейчас вот та же Высшая школа экономики постоянно твердит, что образование должно стать не местом, куда государство вкладывает деньги, а местом, откуда государство получает деньги.

А. Пичугин

– Разговор об элитарности образования, он действительно уже давно ведется, но...

Протоиерей Геннадий

– А если это так, то самое дорогое в образовании это преподаватель. Если ты хочешь сэкономить, ты должен оттуда преподавателя убрать – оттуда такое увлечение этим самым электронным обучением. Но электронным обучением думать ты человека не научишь, да, оценивать, сопоставлять, относиться как-то не научишь. Поэтому здесь...

А. Пичугин

– Но считается, что это задача бакалавриата. То есть когда человек приходит в магистратуру, у него уже навыки самостоятельного мышления и, по крайней мере, какие-то первичные, ну как первичные, он уже диплом написал один в своей жизни.

Протоиерей Геннадий

– Вот повторимся: образование штука очень большая. Вузы есть хорошие, есть плохие, есть гуманитарные, есть технические, есть имеющие деньги, есть не имеющие деньги. И в каждой конкретной ситуации технологии есть такие, технологии есть сякие. То есть в каждой конкретной ситуации нужно решать задачу, исходя вот из нее самой. Да, вот у нас не учатся, мы не очень стремимся там брать бакалавров-двадцатилеток, потому что их нужно учить очень многим вещам, которые ну в каком-то смысле проще сделать вот, так сказать, очно, присматривая за ними глазами. Мы уже фактически эксплуатируем то, что вложили другие люди. То есть если бы мне нужно было для таких студентов делать, я бы абсолютно по-другому все выстраивал, применял другие технологии, если бы нужно было дистанционно делать, чем то, что я делаю сейчас. Там магистратура тоже, техническая магистратура – другое, ординатура медицинская. Хотя я знаю, что вот там в Голландии, например, и там в Европе очень активно дистанционное обучение в медицинское образование внедряется тоже, потому что сейчас это возможно. Поэтому здесь вот я бы не стал, я не люблю обобщений, я люблю рассматривать конкретный случай. Но теоретически все равно, ну точно так же, как можно было спорить, там нужно пользоваться мобильным телефоном, не нужно пользоваться мобильным телефоном. Вот любого сейчас здесь, в редакции попроси, и мобильный телефон у него будет. Поэтому, я думаю, что и с этими технологиями, они тоже войдут в канву жизни, а как кто ими будет пользоваться, это будет зависеть от ситуации, от достатка, от интересов. Понимаете, кто-то на телефоне книжки читает, кто-то в игры играет.

М. Борисова

– А обратная связь с вашими выпускниками какая-то есть?

Протоиерей Геннадий

– Постоянная и устойчивая достаточно.

М. Борисова

– И на каком уровне? То есть они задают конкретные вопросы или они общаются с преподавателями, с которыми установился контакт, что собственно вот?

Протоиерей Геннадий

– Вы знаете, по-разному очень бывает. То есть мы даже пытались какие-то тоже специальные делать вот для выпускников ресурсы, но вот не знаю, то ли наша вообще российская привычка к разобщенности, где каждый сам, это не очень содержательно для них. То есть вот какие-то системные вещи не очень проходят. Но мы, по крайней мере, делаем какие-то вот информационно-содержательные рассылки о том, что мы делаем, что интересного происходит. Иногда, когда, скажем, у нас рождается какой-то проект, мы его обсуждаем, то есть я списываюсь с выпускниками и прошу их отозваться на эту тему. Иногда кто-то из них там, вот были преподаватели, мы уже все, в общем, привыкаем быть на связи постоянно, поэтому им потом преподавателю написать-то совсем нетрудно, контакты все есть. Поэтому кто-то иногда присылает какие-то вопросы из практики. Очень по-разному. Но вот какого-то чего-то такого большого, системного пока нет, но и даже я не знаю, как его сделать.

М. Борисова

– А для преподавателя что дает эта обратная связь, как-то она корректирует?

Протоиерей Геннадий

– Ну вообще-то у нас, вот то что я вижу, практически каждый преподаватель после каждого курса собирает отзывы у учащихся, для того чтобы понимать, вот что происходит – то ли он, не то делает, поэтому для преподавателя это тоже важно. А потом ну у нас все-таки расстояние между преподавателем и учащимся, оно не такое большое. То есть это не просто дети, которые ему в рот смотрят, это тоже люди серьезные, со своей повесткой, поэтому в принципе с преподавателем есть о чем пообщаться, минуя учебный процесс. Поэтому иногда устанавливаются какие-то очень связи и дружеские в процессе учебы и потом. Поэтому для преподавателя это принципиально важно, без обратной связи он же как слепой, что он может сделать, он не может совершенствовать ни себя, ни свою работу, ни курс.

А. Пичугин

– Будем заканчивать уже программу. Спасибо большое. Думаю, что мы не раз еще вернемся к вопросу дистанционного образования.

М. Борисова

– Так увлеклись, что никак не можем точку поставить.

Протоиерей Геннадий

– Спасибо вам большое. Ну можем однажды продолжить.

А. Пичугин

– Да, приходите к нам. Спасибо. Протоирей Геннадий Егоров, проректор по учебной работе и директор Института дистанционного образования Свято-Тихоновского университета, был гостем программы «Светлый вечер». Марина Борисова...

М. Борисова

– И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– До свидания.

М. Борисова

– До свидания.

Протоиерей Геннадий

– До свидания.