У нас в студии был глава Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл.
Мы говорили с нашим гостем о его служении, об окормлении казаков и об истории казачества в России.
Ведущие: Алексей Пичугин, Константин Мацан
А.Пичугин:
- Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
«Светлый вечер» на светлом радио, и в этой студии приветствуем вас мы – я, Алексей Пичугин…
К.Мацан:
- … и я, Константин Мацан. Добрый светлый вечер!
А.Пичугин:
- Сегодня у нас в гостях здесь, в этой студии, вместе с нами и с вами, этот светлый вечер, ближайший час, проведёт митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, член Совета по делам казачества при Президенте. Добрый вечер!
Митр.Кирилл:
- Добрый вечер!
А.Пичугин:
- Думаю, мы поговорим сегодня и о казачестве, и о епархии, и о каких-то важных датах – не хочется говорить «знаменательных», в данном случае – о важных датах. Вот, 100-летие расказачивания, которое будет вспоминаться в начале года, и это станет одной из тем Вашего выступления на Рождественских чтениях… но… по порядку об этом поговорим.
Давайте, начнём с того, что поздравляем Вас и жителей Ставрополя с тем, что у вас такое знаменательное событие – освящение Владимирского собора.
Я смотрел фотоотчёт. Во-первых, там удивительно – 15 архиереев участвовали в этом…
Митр.Кирилл:
- Нет, архиереев было несколько меньше – нас было 7 человек…
А.Пичугин:
- А, семеро! Ну, видите… я в два раза ошибся, но, всё равно, довольно много.
Митр.Кирилл:
- … но это, действительно, было уникальное событие, и мы всё это приурочили к освящению Владимирского собора, построенного за 2,5 года, в кратчайшие сроки, совершенно уникально, красиво, достойно, на огромной территории – это 1,5 гектара земли. И, помимо собора, там ещё будет православная гимназия, и будет административный корпус, сегодня уже – детская площадка и очень благоустроенная территория. И, поскольку новый микрорайон – около 80000 жителей, собственно говоря, застройщик, спонсор наш Юрий Иванович Иванов, руководитель компании «ЮгСтройИнвест» – он же застройщик и этого микрорайона, то есть, он… как бы… в своём же микрорайоне построил школу, детские сады и, наконец, построил вот этот духовный… духовную составляющую…
А.Пичугин:
- Огромный! Не кафедральный ведь?
Митр.Кирилл:
- Он – не кафедральный, но он – один из самых больших, и, наверное, самый большой, вообще, на Кавказе. Это – 1500 человек вместимость, и, конечно, вот всё это, в том числе, форум, который прошёл, нашего филиала ( Ставропольский форум «Всемирного Русского Народного Собора» – у нас филиал этой организации в городе Ставрополе ) – всё это было под эгидой юбилея епархии – 175-летие Ставропольской, некогда Кавказской епархии.
Собор, действительно, во-первых, строился с большой любовью… потом, Юрий Иванович сам – строитель, он – один из главных застройщиков не только в Ставрополе, но и в Краснодаре, и в Ростове-на-Дону, и – третий в России, насколько я знаю, по объёмам сегодня. Поэтому, он строил это, действительно, с огромной любовью, из своих личных средств, ну и, как строитель, всё очень профессионально. Я могу сказать, что у нас сегодня такой храм – единственный, наверное, на Кавказе, с уникальным мраморным иконостасом, из оникса колонны, очень уютный, очень тёплый, уже работает в цокольном этаже театральная студия, уже работает воскресная школа, работает «Школа для взрослых» – проводятся беседы для взрослых.
Радостно само сооружение, украшающее сегодня новый огромный микрорайон, радостен этот колокольный звон и вся эта красота, но самое главное – наполнить образованием духовным, наполнить детьми – и вот, конечно, не только сегодня воскресная школа, но – в будущем.
Ну, вот, в 2020 году должна отстроиться Православная гимназия 11-летняя – вот это огромная надежда, что храм станет полноценным таким центром, действительно, духовного просвещения, в том числе, для детей.
К.Мацан:
- Интересный прецедент, в каком-то смысле, потому, что сегодня часто эта схема работает, что застройщик строит микрорайон, и строит Детский сад, или школу, что-то такое социальное, ответственное, но чтобы здесь же появился ещё и храм – я об этом как-то много раз думал, а почему такого не происходит? А может ли это происходить чаще?
А вот Вы рассказываете, как раз, пример, когда застройщик, помимо всех социальных обязательств, ещё какую-то духовную доминанту решил в это место привнести.
Митр.Кирилл:
- Вы знаете, я ему сказал об этом, и губернатору сказал, что сегодня, может быть, не так много людей, которые создают, как я бы сказал, такой совершеннейший проект, в котором не забывается как жильё, в первую очередь – естественно, это, в том числе, заработок денег, – но, в том числе, социальная вся инфраструктура, уникальное, скажем там, благоустройство красивое, и так далее, для людей, но, в том числе, он думает и о душе людей.
И когда вот сегодня мы рассуждаем, например, с представителями СМИ, представителями общественности, которые по-разному относятся к строительству храмов новых в городах наших, в том числе, в Ставрополе, и иногда говорят: «Лучше, может быть, построить школу, или детский сад», – я отвечаю обычно так: «У нас школа нужна в этом городе или микрорайоне? Нужна. А у нас парк нужен в этом микрорайоне? Нужен. А нам баня нужна в этом микрорайоне общественная? Да, наверное, нужна. А нам нужен общественный туалет? Да, наверное, конечно, да, не плохо. И храм нужен, понимаете? А почему вы забываете о нуждах людей духовных, называя, что и парк нужен, и детские площадки нужны, и общественная баня нужна, и какой-то другой центр, может быть, там… для фитнеса и так далее, для занятия спортом, а как же забываете тех людей, которые хотят прийти в Божий храм помолиться? Почему берёте на себя такую ответственность – иметь право судить вот, для кого… школа будет для всех нужна, а храм почему-то не всем, оказывается, нужен? Может быть, тебе и не нужен, дорогой, но нужен вот… другим людям, и не только пожилым, но и молодым».
Поэтому, идёт сегодня беседа большая, с большим количеством людей, о том, что… и мы пытаемся доказать, что человек – очень многогранен, и, конечно, в том числе, и духовен, и ему так же точно нужен храм, как многое, многое другое для такого внешнего… как бы это сказать… пространства.
А.Пичугин:
- Я недаром сказал, что он – огромный, я думаю, что все желающие могут посмотреть – очень необычной архитектуры. На сайте Ставропольской епархии есть большой фоторепортаж с освящения. Но Вы не боитесь, что он будет пустовать? Достаточно ли вот в этих микрорайонах прихожан, которые могут заполнить такой огромный собор?
Митр.Кирилл:
- Ну, что касается данного микрорайона – я говорю, в нём уже проживает около 80000 человек, и я бы сказал, что, например, в Воскресный день он наполняется… скажем… это там бывает человек 350, приблизительно, это бывает 70-80 причастников, в том числе, очень много детей. Для храма, в котором Богослужение совершается с 26 сентября – это сегодня очень достойное количество людей. Но я уже не говорю о том, что на освящении храма не было места, куда встать. Так же, я уверен совершенно, это будет и в Великие праздники. Думаю, что несколько раз в году – он будет битком, несмотря на большую свою вместимость. Сегодня цифры говорят о том, что люди туда идут. Но, а уже что говорить – в такие солнечные дни, когда нет снега, нет дождя. А территория – территория очень благоустроенная, с прекрасной огромной детской площадкой со специальным покрытием, чтобы детки там не поранились, с цветниками, клумбами, с фонтаном. Сегодня столько мамочек с детьми, в том числе, с колясочками, и, конечно, это говорит о том, что людям очень-очень радостно иметь такую замечательную площадку, помимо самого храма как духовного центра.
А.Пичугин:
- Да. Спасибо. Но у Вас, я так понимаю, что довольно много новостей в жизни Ставропольской епархии. Если посмотреть на сайте, то строительство тоже – помимо этого большого храма, у вас строится колокольня Кафедрального собора, у вас ещё что-то происходит… Ну, год заканчивается – вот, как Вы можете сами подвести итоги года в Вашей епархии?
Митр.Кирилл:
- Вы знаете, я бы назвал только, буквально вот, несколько таких цифр…
Ну, во-первых, у нас есть программа в городе Ставрополе «20-20». Если в Москве 200 храмов, то у нас – 20 храмов ( только в городе Ставрополе, я имею в виду ), которые мы должны завершить, или, хотя бы, начать строительство их к 2020 году. Сегодня все площадки уже оформлены в безвозмездную аренду, или в собственность, под строительство этих 20 храмов. И некоторые из них уже освящены, в том числе, Владимирский собор.
Буквально, за последние 2 месяца, я освятил 3 храма. В городе Михайловск – это спутник, собственно говоря, города Ставрополя, скоро он уже соединится с городом – я освятил Архангело-Михайловский собор. Этот собор строился немалое количество лет, большой, вместимый, красивый, достойный, с огромной территорией.
Затем, я освятил Князь-Владимирский собор. И, буквально, тоже вот, в декабре я освятил храм Великомученика Артемия, там же, в городе Михайловске.
Вот, только три храма – в ноябре и в декабре месяце.
В течение года я освятил несколько храмов. И, конечно, всё это говорит о том, что епархия развивается.
То, что касается Кафедрального Казанского собора, в том числе, завершения колокольни – это, вообще, очень исторично, это очень красиво и достойно.
Казанский кафедральный собор был освящён в 1847 году. Если в 1843 году была открыта епархия ( 175 лет назад ), то уже через 4 года был построен и освящён Казанский собор. Колокольня чуть позже была построена, и колокольня имела высоту 176 метров.
Храм был разобран в 1933 году, ну, а чуть позже, в 1942 году, отступая, наши войска, перед приходом немцев ( у нас 1,5 года немцы были в Ставрополе ), наши войска разобрали колокольню и взорвали её, потому, что это была самая высокая точка города. Вообще, храм находится на Крепостной горе, а это, действительно, самая высокая точка города. Была Крепость, которую строил, в своё время, и инспектировал Александр Васильевич Суворов.
И вот, сегодня, не только Святейшим Патриархом в 2012 году освящён Казанский кафедральный собор, вновь построенный, но и мы завершаем колокольню.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл сегодня с нами в программе «Светлый вечер».
Владыка, я хотел бы обратиться теперь к Вашей ипостаси как главному по казачеству в нашей Церкви, потому, что Вы – председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством и член Совета по делам казачества при Президенте России.
Мне, с Вашего любезного благословения, довелось, в своё время, быть у Вас в епархии, в Ставрополе, и писать репортаж для журнала «Фома», как раз, о казачестве в Вашем регионе. И я помню, это было в 2012 году. С тех пор, наверное, что-то уже изменилось, и мы с Вами об этом сейчас поговорим.
Но я помню, что тогда те люди, с которыми я общался, скорее, звучали пессимистично, скорее, звучали в тоне сетований и жалоб, что вот «мы никому не нужны». Из большой, казачьей когда-то, общины осталось, как говорят, «полтора землекопа» – не много народу, отдельные только представители. Они – труженики, они пытаются воспитывать молодёжь, пытаются как-то вовлекать детей в казачью культуру, но всё это, всё равно, скорее, в тонах грустных.
И из их слов было понятно, что единственные, если до них кому-то и есть дело, то это – Церковь. Что они понимали, что только Церковь, по большому счёту, интересуется ими, и не просто в таком, прикладном, ключе, что профессиональные военные казаки охраняют здание епархии ( а это важно в этом регионе, где недалеко – Будёновск и Беслан, где всё это ещё помнится, безопасность – важна ), но Церковь интересуется казачеством и казаками потому, что, вообще, интересуется человеком – его идентичностью, его культурой, его корнями, где его святыни и что его формирует. Вот, в этом смысле, они понимали, что они хоть здесь не брошены, хотя бы в Церкви.
Но что за эти годы изменилось в Вашем взгляде, в Вашей работе с этой темой, и в самой ситуации у Вас в регионе с казачеством?
Митр.Кирилл:
- Ну, во-первых, казачество – это не какой-то проект, это – образ жизни. Это – образ жизни. Как образ жизни, например, для священника – это же не «работа» у нас, а… даже… не просто служение, а образ жизни, действительно.
И вот, когда для казака – это образ жизни, то он не жалуется никому. Помогают – со стороны Государства, со стороны, скажем… там… других каких-то структур, помогают. Не помогают – значит, он просто живёт, сам воспитывает своих детей в казачьих традициях, и пытается помочь… как бы… служить Государству, насколько это возможно, насколько Государство хочет, чтобы он служил Государству. В том числе, помогает Церкви из своего внутреннего… как бы… вот этого… содержания и образа жизни.
Только так, может быть, правильно нужно было бы понимать казачество – как самим казакам, так и людям, которые смотрят со стороны.
С другой стороны, конечно, по-настоящему казачество, наверное, может показать себя тогда, когда произойдёт какая-то беда, и когда нужно будет брать в руки оружие и идти на передовую – вот там тогда уже будет ясно, кто казак, а кто – не казак.
А.Пичугин:
- Неужели, в мирное время это нельзя никак проверить?
Митр.Кирилл:
- Нет. В мирное время, конечно, это проверяется, это делается. Я могу перечислить много того, что сегодня делает казачество.
Ведь, большинство казаков, хотя в реестровом казачестве у нас они условно – условно, я так скажу, ну… как бы… по закону – являются государственными служащими, но, конечно, большинство из них не получает зарплату отдельную за своё служение казачье, а они работают на своих предприятиях, и в выходные дни выходят и патрулируют – и площади, и парки, и другие какие-то мероприятия. Иногда получают за вот эти дружины небольшие деньги, а иногда и не получают совершенно.
И сегодня и на границах служат, и охраняют и наши леса, и помогают МЧС во время чрезвычайных ситуаций – и так далее, и так далее. И воспитывают деток – например, являются какими-то наставниками в казачьих классах, школах и так далее.
И таких сегодня казаков очень много, но, повторяю, что… как бы… здесь вот… жаловаться, что как-то… особенно… кто-то не помогает – неправильно. Это – образ жизни! Это – естественная просто деятельность нормального казака.
Или, например, прийти в Божий храм, и поучаствовать в строительстве, поучаствовать в ремонте – безусловно, находясь в общине, и участвовать просто в жизни того или иного прихода.
Что бы я хотел сказать… вот, за эти, наверное, уже теперь, получается, восемь лет деятельности Синодального комитета. Казачество – встало на ноги. Казачество – сформировалось. Это уже – оно не возрождается, оно уже вполне развивается.
К.Мацан:
- Уже существует – заново.
Митр.Кирилл:
- Да, совершенно верно. И, причём, казачество сделало само себя. Ведь Государство подключилось к формированию каких-то структур – реестровых и других – уже на более позднем этапе. Всё поднялось – снизу. И это говорит о том, что казачество совершенно живо, несмотря на все проблемы.
К.Мацан:
- А в чём это, на практике, выражается? Как это можно, что называется, пронаблюдать? Их просто стало больше? Они стали активнее? Вот, что изменилось – на Ваших глазах? Как это можно заметить, что оно стало уже существовать по-настоящему?
Митр.Кирилл:
- Ну, я, например, расскажу о казачьем образовании. Это очень показательный пример.
Когда сегодня ширится количество и казачьих, и кадетских Корпусов, где живут ребята, вообще, как в Суворовских училищах, 10 месяцев в казарме, как будем говорить, с 5 по 11 класс, сегодня сотни казачьих школ, где ребята живут дома, но ходят на занятия – и в форме, и полностью живут по казачьим традициям…
А.Пичугин:
- Вы про Ставрополь говорите, и, вообще – про юг России, или – в целом про Россию?
Митр.Кирилл:
- В целом про Россию. 30 казачьих Корпусов сегодня – в целом по России, где тысячи сегодня, десятки тысяч казачьих классов, и сегодня родители с огромным желанием хотели бы, чтобы всё больше и больше принимали их детей в подобные казачьи структуры.
С одной стороны, родители желают, чтобы мальчики, например, были воспитаны настоящими мужчинами, патриотами, а, с другой стороны, ведь, большинство там – настоящих, подлинных, родовых казаков, и речь идёт о том, что они хотят жить по казачьим традициям, и быть воспитуемыми и образованными в казачестве.
Вот… показатель, допустим… ну… что говорить, скажем, о пожилых людях, как часто говорили в советское время: «Там одни бабушки в храмах! Нужно смотреть на молодёжь!» Сегодня мы можем сказать, что в храмах половина стоит, или даже, может быть, меньшая часть – очень пожилых, средний возраст и очень-очень много молодёжи и детей! Можно смело говорить, что Церковь – жива, она развивается, там есть дети и есть молодёжь!
То же самое, я, приводя пример сегодня в казачестве о молодёжи казачьей, о детях-казачатах и о молодёжных, многочисленных сегодня, казачьих организациях – сегодня есть «Союз казачьей молодёжи России»…
А.Пичугин:
- А насколько это оправдано в тех регионах, где исторически казаков либо не было, либо было очень немного?
Вот, например, в Центральной России, понятно, что до революции казаки появлялись, но это было, скорее, сообразно со службой и перемещениями служебными, но это – не исторические места проживания. Понятно, что есть юг России, где казачества всегда было много, есть Оренбуржское казачество, есть – Сибирские казаки, но вот… там, не знаю… в Ярославской области – они там есть, они там появляются.
Вот, как Вы считаете, что, во-первых, людей притягивает? А, во-вторых… вот… про самоидентификацию… Если мы вот сейчас будет… чуть позже… говорить про расказачивание, откуда взялись те казаки, которые стали появляться в 90-е годы? Были ли они наследниками тех, кто являлся ими до революции, или это – абсолютно новые люди, которые пришли в прервавшуюся традицию?
Митр.Кирилл:
- Вы знаете, если, скажем, в тех регионах, где казаков не было, и сегодня их там нет, или есть те, которые себя называют казаками, но таковыми не являются – по своему поведению, даже, хотя бы – но ведь никто ж сегодня не проверяет генетику каждого человека, правда? Биологическую составляющую.
Здесь ничего страшного нет. Не было, и нет сегодня казаков – ну, и нет. И что здесь особенного? Всё нормально и всё в порядке.
Но большинство казачества, конечно, сегодняшнего казачества, действительно – родовые казаки. Потому, что… вот… я уже как-то приводил такие примеры – у меня их много в моём жизненном опыте уже. Например, когда на юге России те же наши терцы в 40-градусную жару стоят в сапогах, в папахах, в черкесках – когда хочется просто раздеться и в одной майке бегать, скажем, и в лёгких каких-то брюках, в сандалиях. Вы знаете, не казак – никогда этого не наденет на себя. Не наденет! И не пойдёт в выходные дни патрулировать сегодня парки. Порой даже, может быть, за какие-то копейки, а большинство – это совершенно бесплатно делается, совершается. Не казак – не пойдёт, как и другие люди не идут – ни учителя, ни врачи – у них своя задача, они работают, у них совершенно другой образ жизни, в конце концов.
Поэтому, я совершенно верю в то, что большинство – это родовые настоящие казаки.
А.Пичугин:
- Даже те, которые – в Центральной России?
Митр.Кирилл:
- Даже в Центральной России. Дело в том, что после революции всё очень сильно перемешалось, и даже специально выселяли с Дона сотни тысяч казаков, с членами семей, в Сибирь, в другие регионы страны – туда переселяли рабочих, строили заводы и пытались полностью разменять кореннное население, чтоб там казачество забыли вообще на века вечные! Понимаете? Это вполне нормально и естественно. Ну, а потом – дальше эмиграция уже, когда уже не было никакого казачьего образа жизни – это вполне естественно.
Я бы хотел ещё несколько примеров привести казачьего служения. Например, на Дону, на Кубани… ну, вот… представьте себе… когда сегодня на Кубани треть или чуть не половина депутатов Законодательного органа – это атаманы или казаки реестрового войска. Когда сегодня у каждого руководителя муниципалитета, скажем, или главы города – заместитель у каждого ( там муниципалитетов может быть 500… я не знаю… может быть больше, то есть, в каждой станице – муниципалитет и так далее ) – есть заместитель обязательно, и его заместитель – атаман местного населённого пункта – станицы, хутора, округа и так далее. То есть, какая встроенность сегодня казачества – реальная встроенность – в политику, в управление, в финансы ( если он депутат, то он формирует бюджет края, правильно?) – встроенность полная во всю жизнь сегодня Краснодарского края!
Сегодня более 50000 человек на Кубани – члены реестрового Казачьего войска. Ну, в своё время, может быть, было и побольше, а потом, когда уже стали проверку серьёзную проводить, когда стали выдавать удостоверения, отпечатанные на Гознаке, защищённые удостоверения, с большими системами проверки…
А.Пичугин:
- А как их получают?
Митр.Кирилл:
- Выдаёт… безусловно, выдаёт атаман. Но до этого проверяет Военкомат его службу в армии, его все звания, проверяет МВД ( если есть судимость, то таковой не может быть в реестровом Казачьем войске ), ну, и по многим, многим другим показателям. Только после этого выдаётся удостоверение, где всё прописано – и бывшее воинское звание, и служба ( если он служил ) в армии, его казачье звание, его регалии и много-много… наградные знаки, и многое другое. И этот человек имеет полное право носить погоны, полное право носить шеврон, носить отличие того или иного Казачьего войска. И вот, на сегодняшний день, я говорю – на Кубани – это более 50000 человек.
Да, не многие из них, но это, насколько я слышал, 3000 человек, сегодня имеют полную заработную плату из бюджета Государства. Это – помощники сотрудников МВД, это – помощники других каких-то государственных структур, в основном – это помощники, которые сегодня помогают МВД края.
А.Пичугин:
- Мы продолжим, после небольшого перерыва. Буквально, минута – и снова мы в эту студию вернёмся: я и мой коллега, Константин Мацан. И вместе с нами, напомню, здесь сегодня митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, член Совета по делам казачества при Президенте России.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Светлый вечер на радио «Вера» продолжается.
В студии – мой коллега Алексей Пичугин и я, Константин Мацан. И сегодня в студии светлого радио с нами и с вами митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, член Совета по делам казачества при Президенте России. И мы обсуждаем и жизнь Ставропольского края, и Ставропольской митрополии, и, конкретно, вот ту тему, к которой наш сегодняшний гость имеет непосредственное отношение, тему – казачество сегодня.
Вы уже упомянули людей, которые своим поведением, как Вы сказали, не подтверждают то, что они имеют отношение к настоящему казачеству. И эту тему даже можно в чём-то обострить. Потому, что для многих сегодня, просто по материалам СМИ, казачество, казаки с нагайками ассоциируются с таким, грубым достаточно, насильственным наведением порядка, или разгоном каких-нибудь демонстраций или акций.
И часто звучат упрёки в адрес вот этих вот людей, на что звучат ответные слова, что это не настоящие казаки, это – ряженые, которые надели казачью форму на себя просто и почему-то считают, что так называются. И, как Вы сказали, никто же не проводит анализ генетики, настоящий ты, родовой казак, или нет.
Вот, как Вы с этой темой работаете? Вам приходится в Вашей работе разделять настоящих, подлинных, родовых казаков и тех, кто просто надел на себя форму?
Митр.Кирилл:
- Ну, во-первых, конечно, такие люди видны сразу – настоящий это казак, или просто достойный, порядочный человек, или – непорядочный. Даже, может быть, он и родовой казак, но он может быть просто непорядочным человеком. Такие же люди есть везде! Это понятно. Это – первое.
Второе. Конечно, больше возможности воздействовать, скажем, мне или священникам, которые окормляют казачество, именно на реестровых казаков. Потому, что они дают присягу, они дают, можно сказать, присягу Государству служить, они являются госслужащими, и, конечно, имеется на них определённая система воздействия – через атамана, в том числе, через властные структуры и так далее.
То, что касается общественных каких-то казаков, которые, порой, «кто в лес, кто по дрова», и Бог весть, какие заявления совершают, и вот недавно на Кавказе было одно заявление, и я вынужден был выступить со своим словом, обращением – это, конечно, намного сложнее. Невозможно же, естественно, ответить вообще на выступление какое-то глупое, или очень непорядочное всех граждан страны или, скажем, каких-то представителей некоторых общественных организаций.
Ну, есть общественная организация, именующая себя «Казачьей». Насколько там они казаки, какие дела за ними, какое там детское образование – да никакого нет. Как правило, у общественников нет ни одного Кадетского корпуса, нет ни одной нормальной школы – ничего у них нет.
Да, они могут, конечно, воспитывать детей, и помогать воспитанию и образованию детей в школах – ну, как наставники некоторые, не более того. Там нет, конечно, такой серьёзной системы – даже работы с детьми, например. Ну, и что отвечать на каждое выступление таких людей? Если оно, конечно, не возмущает очень по-серьёзному общественное сознание, мир и согласие в обществе.
А.Пичугин:
- Но, к сожалению, приходится. Потому, что это же бросает тень тогда и на реестровых казаков.
Митр.Кирилл:
- Ну, вот, например…
А.Пичугин:
- Всё-таки, в сознании большинства – реестровые или нереестровые – есть казаки. И это вот – опять же, в общественном представлении – люди, которые ходят в форме, с шашкой, выступают, иногда что-то говорят, что идёт вразрез… ну… часто с какими-то общепринятыми вещами, и общечеловеческими – бывает такое, да? И если эти заявления делаются от лица вот таких общественных организаций, которые ни в какие реестры не входят – а они могут быть как казачьими, так и… я не знаю, там… православными, но, при этом, неправославными по духу, мусульманскими, но, очень часто, не мусульманскими, опять же, по духу, и по догматике. Приходится ведь представителям официальных… там… православных, мусульманских, казачьих структур это всё опровергать.
Митр.Кирилл:
- Ну, вот, я приведу такой пример. Недавно представитель одной общественной казачьей организации, у нас на Кавказе, заявил о том, что необходимо два района Чечни присоединить к Ставропольскому краю ( ну, вы слышали, наверное ), где традиционно проживание большого количества казаков. Ну, и ссылались, там, якобы на непорядочное поведение местных жителей по отношению к казачеству и так далее.
Ну, и, конечно, в связи с этим вот заявлением, хотя это совершенно небольшая организация – мне бы не хотелось её пиарить, извините – я выступил с обращением очень серьёзным, и непременно буду так поступать всегда.
Каждый раз отвечать – это, опять-таки, давать повод… ну, я не знаю, там…
А.Пичугин:
- Не обязательно Вам, может быть, кому-то из Ваших помощников?
Митр.Кирилл:
- Этим людям, действительно, себя пиарить… хотя, порой, их мало кто знает. Но когда идут такие сепаратистские заявления, заявления, которые могут, действительно, поднять очень большую волну – а вот это заявление подняло большую волну в прессе, в интернете, очень много было публикаций со стороны, скажем, русскоязычного населения, и жителей Чечни, и Кавказа – конечно, это неприемлемо в нашей стране никогда.
Мы знаем, что сегодня происходит на Украине, и началось с того, что просто пытались запретить русский язык – в Крыму, на Донбассе и так далее. Это было категорически невозможно… вообще, сегодня говорить о межэтнических отношениях в таком тоне, в таких заявлениях! Конечно, это будет пресекаться всегда.
Ну, а если, например… я не знаю… какие-то, там… высказывания, поведение меньшего масштаба, конечно, наверное… так сказать… не стоит, порой, так реагировать – ну, что сделаешь?
У нас сегодня и Президенту такие вопросы задают, а оказывается… некоторые из них оказались просто клеветой и ложью.
А.Пичугин:
- А священник может быть реестровым казаком?
Митр.Кирилл:
- Да, совершенно верно! У нас – многие священники имеют даже чины казачьи – и полковник, и войсковой старшина, и сотник казачий, и другие чины.
Но, как бы… мы считаем, что священники являются приписными казаками к тому или иному войску. То есть, он, всё-таки, безусловно, не подотчётен атаману. Потому, что он подотчётен архиерею, Церкви. Но – чтобы больше понимать – если он реестровый казак, данный священник, например, – казачество, больше быть встроенным в эту систему, больше иметь авторитета и уважения. И казаки, конечно, это отмечают однозначно, когда священник, ну, пускай и не в форме казачьей, но знают, что он имеет чин, скажем… там… войскового старшины, он живёт по казачьим традициям, в смысле вот… знания их, уважения огромного к ним, даже сам имеет такой чин – конечно, это очень положительно влияет на ситуацию окормления того или иного казачьего общества.
К.Мацан:
- Я вот снова возвращаюсь мыслями к той своей поездке к Вам в епархию, и к общению с теми казаками, в том числе, профессиональными военными, которые… ну… охраняют территорию епархии и здание Епархиального управления.
Я тогда, помню, с одним из них общался, и так, по-журналистски, всё допытывался, «в чём же смысл вашего служения» и так далее. И он говорил… он даже не вполне понимал мой вопрос, и говорил: «Ну, как… я же специалист по безопасности. Я должен делать так, чтобы всё было безопасно».
А насколько, и вправду, сейчас стоит вопрос о безопасности у Вас в митрополии, и насколько здесь, и вправду, вот такая конкретная задача поручена казакам?
Вопрос возникает потому, что приезжая, допустим, из Москвы, или из города, где нет этой казачьей традиции, кажется, что это… ну… некоторая такая… красивая картинка, дань истории региона. Что вот – у нас там, в обычном месте, охраняют храм или здание Епархии просто какие-то вот нанятые охранники, а вот здесь – профессиональные военные в форме казаков. Или, и вправду, как я уже вкратце… вскользь упомянул – недалеко Будённовск, недалеко Беслан, всё это помнится, всё это ещё в чём-то кровоточит, и вопрос о безопасности – это та повестка дня, которая для этих военных казаков постоянно стоит?
Митр.Кирилл:
- Ну, во-первых, я скажу, чем отличаются, на мой взгляд, обычные сотрудники службы безопасности и нашими казаками службы безопасности Ставропольской епархии.
Ну, во-первых, сотрудники службы безопасности не стоят на Богослужении.
Когда я служу, обязательно все свободные казаки нашей службы безопасности выстраиваются в два ряда, встречают меня, заходят в храм и стоят на Богослужении до конца, проводив меня.
Они могли бы стоять, как сотрудники службы безопасности, на улице, или… там… скажем… в помещениях каких-то находиться, а эти – не меня охраняют на службе, но они, понимаете, как… выполняют представительские функции от имени казачества. Даже не просто от СБ, а от представителей казачества, так сказать…
К.Мацан:
- Как класса!
Митр.Кирилл:
- … молятся – они же не просто стоят, они молятся на Богослужении. Тем более, когда совершает службу не только архиерей, но ещё и архиерей, отвечающий за всё казачество в Русской Православной Церкви.
Конечно, более того, они молятся осознанно! Они исповедуются и Причащаются в течение постов. С ними занимается священник – читает лекции определённые, и они – достаточно образованные люди. Есть у меня несколько казаков, которые учатся заочно в нашей Ставропольской семинарии.
То есть, это – не просто сотрудники службы безопасности, они уже категорически отличаются от них.
И, куда бы я ни сказал, свободные казаки могут сесть со мной и поехать в любое место – опять-таки, не для охраны, а поехать со мной, чтобы представлять казачество в том или ином месте, куда бы я ни приехал.
В отношении безопасности в целом у нас сегодня – ну, конечно, два печальных случая были, вы знаете, в Кизляре – возле храма и в храме, и в Грозном последний год. Это – ужасно, это печально весьма. У нас, слава Богу, в Ставропольском крае, такого не было.
Но, например, был случай в 2013 году, если вы помните, когда психически больной человек и наркоман зашёл в Невинномысске в храм, уронил Крест, нож воткнул в этот Крест, зашёл в алтарь, там всё разгромил. То есть, такие вещи – тоже бывают. И, может быть, это немножко не то, что бы вы хотели спросить – таких, слава Богу, случаев у нас, печальных каких-то, со стороны террористов или, может быть, ваххабитов каких-то – не было в Ставропольском крае последние годы. Но, наверное, замечательно, когда люди более спокойны, когда стоят казаки – в форме, вместе с ними молятся.
Знаете, ещё у терских казаков, может быть, не все это… как-то… показывают… Во время Богослужения, во время Литургии, на чтении Евангелия и на Херувимской песни, они… так… кинжалы вынимают наполовину из ножен – наполовину…
А.Пичугин:
- А говорят, нельзя с холодным оружием…
Митр.Кирилл:
- … и держат. Ну… у нас казаки молятся с холодным оружием в храме. На юге это…
К.Мацан:
- Это такая традиция – вынимать кинжал?
Митр.Кирилл:
- Вот, он наполовину вынимает – и этим показывает, что он готов жизнь отдать, готов защищать православную веру.
К.Мацан:
- Как интересно!
А.Пичугин:
- А почему – во время чтения Евангелия?
Митр.Кирилл:
- Ну, Евангелие… Херувимская песнь, Евангелие – это такие… самые главные, наверное, моменты Богослужения.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
- Напомним, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио сегодня митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, член Совета по делам казачества при Президенте России.
И у нас – время поговорить… ну… не на самую, наверное, такую светлую тему – о расказачивании. 100 лет – этот юбилей геноцида фактического сейчас будет вспоминаться, в том числе, в Москве. Я так понимаю, и в рамках Рождественских чтений вспоминается, и в епархии у Вас тоже, видимо – в Вашей епархии и в соседней, Краснодарской – будут проходить, и проходят различные мероприятия, связанные с этим 100-летием.
Вкратце, наверное, надо напомнить нашим слушателям, во-первых, что такое расказачивание, потому, что термин, хотя он и активно используется, и в эти дни в разных СМИ встречается, но, тем не менее, я думаю, тоже далеко не все знают о том, что же происходило после Революции, в первые годы Гражданской войны на юге России.
Митр.Кирилл:
- Ну, во-первых, казачество после окончания Первой Мировой войны разошлось по своим домам, и думали, что могут отсидеться совершенно спокойно в своих станицах.
Южные станицы – достаточно богатые были, и они думали – всё будет нормально и хорошо. И, если вы помните, даже создавались и республики – Донская республика, Кубанская. Думали, что совершенно будет отдельная, своя республика, и будут они припеваючи сидеть в своих домах, и всё будет в порядке.
Но, увы, конечно же, нужно было уже в ближайшие месяцы ответить – ну, ты за кого? За «красных», за Революцию, за большевиков, и готов жить по этим правилам и установкам новым, или нет?
А.Пичугин:
- А так же рушились семьи, как и… там… опять же… в Центральной России, да? Когда отец – за «белых», сын один – за «красных», другой – тоже за «белых», третий – ещё куда-то?
Митр.Кирилл:
- Ну, это было чуть попозже. А до этого нужно было ответить, всё-таки.
И, конечно, продразвёрстка и многое другое, что началось, и начались совершенно несанкционированные, без суда и следствия, расстрелы – конечно, стали поднимать станицы.
И вот здесь, безусловно, стало образовываться, белое движение, в том числе, вернулись генералы – Деникин и другие – с фронтов Первой Мировой войны, и образовалось вот это вот белое движение на юге, которое продержалось… ну… наверное, в Сибири чуть дольше, но продержалось достаточно долго здесь, на юге России.
И, конечно же, в том числе, появилось в семьях – как вот Вы вопрос задали – разделение, когда некоторые пошли и за красных. И – пополам, не пополам, - но это было тоже очень большое количество, безусловно, казаков.
А.Пичугин:
- Ну, правильно! Потому, что возник же, с годами, термин «советское казачество», и в годы Второй Мировой воевали казаки – как на одной стороне, так и на другой…
Митр.Кирилл:
- Конечно, конечно…
А.Пичугин:
- Это, как раз, для меня – тот случай, когда я не могу дать какую-то чёткую нравственную оценку тому, что казаки воевали на стороне немцев. Потому, что они ушли из России, потому, что их отсюда выгнали. Но они хотели сюда вернуться.
Митр.Кирилл:
- Ну, эту тему я бы хотел немножко оставить в стороне – она особая… и долгая…
А.Пичугин:
- Да, она тяжёлая… она до сих пор… кровоточит.
Митр.Кирилл:
- … и тяжёлая, и долгая, и спорная, да…
Всё-таки, Государство ответило многократно решением судов, и так далее, что… ну… все они… как бы… предатели, кто…
А.Пичугин:
- И Лефортовская тюрьма, да…
Митр.Кирилл:
- … воевал. И то, что повесили руководителей, и так далее… Власова и других… в том числе, и Краснова…
А.Пичугин:
- Нет, Власов – это не казачество…
Митр.Кирилл:
- … ну, Краснова, имеется в виду, Семёнова.
Так вот, всё-таки, большинство, наверное… ну, не подавляющее, но большинство, оказалось на стороне белых. И из них, конечно, и уехало из России немало, но, всё-таки, огромное количество – это миллионы человек – были расстреляны и уничтожены не только во время Гражданской войны, но просто… захвачены богатые казаки, которые в руках и оружия не держали, когда приходили в станицы – их просто расстреливали. И в ссылки ссылали, и на месте расстреливали. Наверное, только на одном Дону было расстреляно более миллиона человек. Это – в самые-самые первые годы.
Ну, и вот, уже в 1919 году, 24 января, было издано распоряжение Советского государства о расказачивании. Там прямо звучат такие слова как «красный террор», о том, что необходимо сначала – сказано – уничтожать богатых казаков. Но, а потом, в конце, в общем-то, этого документа фразы такие звучат – он прямо висит… копия этого документа, сканированная, из архива, у меня в кабинете – звучат слова, что необходимо уничтожить, вообще, всякого сопротивляющегося, и вообще всякое упоминание о казачестве.
По большому счёту, такими словами Советское государство обратилось к огромному количеству нашего населения на юге России, которое стояло на рубеже, которое брало на себя удар всевозможных орд, которые шли с юга России и пытались пойти дальше – на Москву, на другие города – и грабить.
Били многократно уничтожаемы станицы юга России, стоящие на границе. В том числе, конечно и безусловно, в Ставропольском крае – и на Дону, и на Кубани. Особенно, когда сотни тысяч уходили на войну – на Турецкую войну, на Первую Мировую войну, ещё раньше, там, в какие-то другие походы. Порой, уничтожали стариков, женщин, детей.
Например, почему называется город Невинномысск в Ставропольском крае? А потому, что это название пошло с того момента, когда казаки ушли в один из походов военных, остались женщины, старики, дети. Ну, и один из набегов ближайших народов кочевых… при одном из набегов, были уничтожены почти все, и назвали тогда это… как сказать… «Невинный мыс». То есть, невинные люди совершенно пострадали, которые не были воинами. И таких случаев было, конечно, огромное количество. Это можно бесконечно перечислять.
Конечно, со стороны Советского государства, были очень серьёзные… просто какое-то предательство. Вы помните Кавказскую войну. И, представляете… понятно, что… с кем тогда, так сказать… кого… как бы… пытались обратить, и поставить на место, и заставить жить в новых условиях в России – горцев.
И вот, когда захватили большое количество казаков, во время гражданской войны, и привезли их на станцию железнодорожную «Беслан» ( кстати ), то дорогой позволяли… понимаете… горцам – ну, которые, хотя и в Первую Мировую войну воевали вместе, были знаменитые горцы, вместе… вот эта вот «Дикая бригада», так называемая…
А.Пичугин:
- «Дикая дивизия», да-да-да…
Митр.Кирилл:
- … дивизия, да, была… и другие были, конечно, удивительные походы совместные. Но где-то сработала, понимаете… может быть… та память Кавказской войны… ну, просто – отдали на растерзание эту огромную колонну… по-моему, тысяч сорок было казаков, терцев… на растерзание просто горцам. И дошло там… ну… я не знаю… тысяч десять… там… дошло до железнодорожной станции. А потом… может быть, даже подкупили их, я не знаю, всё могло быть… и потом, на станции, поставили на вагоны пулемёты, и расстреляли оставшееся количество.
И вот, как ни странно, на этом же кладбище, где были захоронены эти 10000 человек, там же сегодня похоронены вот эти «ангелы Беслана» – эти дети, которых расстреляли террористы в школе.
Мистические, страшные вещи.
И, конечно, много было пролито крови. Повторяю, что первые годы расказачивания – более миллиона человек только на Дону – казаков, членов семей. Более миллиона человек.
И 24 января все настоящие казаки всегда совершают поминальные службы. И каждый год я, когда был наместником Донского монастыря… ну, и сегодня, в том числе… я возглавляю комитет, и здесь ежегодно проводим поминальные службы.
К.Мацан:
- Вот, такая сложносочинённая получается история. Зверства советской власти в начале своего периода по отношению к казакам. Здесь же, с другой стороны, часть казаков, поддержавшая красных, и ставшая потом «советским казачеством», воевавшая за свою такую… новую гражданскую родину. Новая власть в Перестройку. Да, в 1992 году вышел, если не ошибаюсь, Декрет об отмене всех, ранее принятых, репрессивных актов в отношении казачества.
Сегодняшние казаки – они, условно говоря, с какой…ну… если угодно…так сказать… властью себя ассоциируют? Или они разделяют Отечество и верность Отечеству и тот… не знаю… режим… исторический факт этого режима, которых было немало в истории?
Митр.Кирилл:
- Я, всё-таки, могу некие ощущения… я не могу, конечно, заявлять так… серьёзно, да… с какой формой правления, наверное, хотели Вы спросить? С какой… советская власть или…
К.Мацан:
- Ну, для них…
Митр.Кирилл:
- … вот это, наверное, да?
К.Мацан:
- Да! То есть, для них есть прошлое советское – оно разное. Это и первые годы советской власти, и их зверства, с другой стороны – повторюсь – служение советских казаков.
С другой стороны, с этой культурой принято ассоциировать такое… некое… ностальгию по дореволюционному устройству, когда казаки были на службе у Государя.
Какая… скажем так… какое из этих воспоминаний им ближе?
Митр.Кирилл:
- Ну, конечно, воспоминание – то, что было до 1917 года, безусловно. Тогда были славные, героические страницы казачества, тогда был именно казачий уклад жизни, казачье воспитание деток и многое другое… и вера свободная православная для казаков.
Я бы сегодня сказал, что… есть некоторые казаки – члены КПРФ, но их так мало, поверьте мне. Это просто единицы. Из тех, кого я знаю именно, за кем есть какие-то казаки. Скажем, некоторые атаманы одной из станиц – не буду рекламировать – далеко на юге России. Есть там такой атаман, но – не более того. Больше, собственно говоря, я особенно и не слышал.
Конечно, тяжёлая страница. Да и, вы знаете, и для Церкви, конечно, тяжёлая страница.
Я не знаю, сегодня, может быть… есть, конечно… извиняюсь… люди… ну… для меня очень удивительные, которые хотят канонизировать Сталина. Ну, для меня они просто… не буду…
К.Мацан:
- Вполне удивительные, да.
Митр.Кирилл:
- … не буду по-другому их называть – удивительные люди, да…
А.Пичугин:
- Но их очень мало…
Митр.Кирилл:
- … называющие себя православными.
Но, конечно, большинство – как мы можем сегодня забыть всё, что происходило, вообще, по уничтожению религии как таковой, Церкви как таковой? Под нож – всё священство, монашество и так далее, и так далее…
И вот, к сожалению, Ваш вопрос не случаен, я думаю. Потому, что сегодня есть некая тенденция в народе к некоей реставрации.
Я вот, например, так… ну, ладно… может быть, как чаепитие, принимаю, но… Мне не понравилось, как проходило 100-летие комсомола, например, и я никогда не приму всего этого, и думаю, что это будет страшным… страшной попыткой – эта некая реставрация. Хотя, Президент прямо сказал, что это и невозможно. Вот, в последнем своём выступлении, когда вопрос ему задали о реставрации социализма в нашей стране. Я думаю, что это невозможно.
Но ещё хочу сказать – о чём? Вот, то, что произошло тогда, и вот 100-летие, помните, и самой Революции – мы много о нём говорили. Конференции, выставки, я сам в Париже проводил конференцию, выставку к 100-летию Революции. Сейчас – 100-летие расказачивания, в следующем году. Конечно, всё это… как бы это сказать… уроки того, как делать не надо, и как сделать всё, чтобы никогда это не повторилось.
Почему я об этом говорю? Не потому, что возгласы какие-то раздаются, что вот – колбаса была, там, дешёвая, и буханка хлеба стоила 15 копеек, ещё что-то такое, да…
А.Пичугин:
- У Вас это – личная ещё история, потому, что у Вас отец, дед, прадед – все были священнослужителями.
Митр.Кирилл:
- Конечно, да! И репрессированы были, безусловно. Но я сегодня, взирая на Украину… ведь, уроки-то – не учли! Понимаете? На те же самые многие и многие грабли, в том числе на духовные, касательно Церкви, сегодня напоролись, и что ещё будет происходить, мы даже себе… страшно представить даже себе, что будет происходить, если эта вот останется клика, которая возглавляет сегодня эту страну…
И поэтому, нам нужно учесть… эти 100-летия… сейчас, знаете, сколько будет юбилеев-столетий? В один из годов, скажем… там… большее количество архиереев расстреляли, в другое… там… 100-летие, будет… не знаю… там…
Отметили, конечно, 100-летие убиения Царской Семьи… 100000 человек собралось в Екатеринбурге, представьте! Патриарх вот недавно рассказывал, как это было, на годовом собрании клириков города Москвы. «Как, – он говорит, – меня тронула вот эта вот Литургия ночная, когда сто тысяч человек собралось со всей России, со всего мира, этот Крестный ход на Ганину яму…» – и так далее.
А сколько будет этих 100-летий сейчас ещё? А 1937 год – 100-летие, если доживём, да? Это же страшно! Да даже перед самой войной – сколько было уничтожено священников, епископов! А в 1940-41 – сколько командармов было уничтожено, комполков и так далее, и так далее! Это же просто кошмар! Забывать этого – никогда нельзя!
Никогда нельзя говорить о том, что «лучше малое зло»… из двух зол нужно малое какое-то выбирать, или ещё что-то – не бывает хорошего зла! Оно есть зло – всегда. И, конечно, надо делать всё, чтобы был мир, согласие.
И сегодня, я считаю, руководство страны именно поступает так. Именно – поступает так, терпя то злословие, которое существует в обществе, тех людей, которых я бы назвал предателями в нашем обществе. И мы терпим тех, которые ненавидят Церковь сегодня, молимся о них, и так далее, и так далее. И вот это вот, конечно, не дай Бог… ну… отсутствие митингов, отсутствие вот этих вот всех… так сказать… тех действий, которые привели к Революции, с одной стороны – то есть, крепкая, твёрдая власть, а, с другой стороны, конечно, свобода. Свобода, которая у нас у всех есть. И избави Бог настроения в народе революционного, избави Бог!
И, с Божьей помощью, наверное, мы уже многое сделали хорошее. Много хорошего сделали за эти вот 30 лет, если, скажем, с Крещения Руси считать, да? И, наверное, мы сможем, всё-таки, создать в нашей стране… ну… уникальную общность, уникальную жизнь свободных, достойных, красивых людей.
К.Мацан:
- Спасибо огромное за эту беседу!
Митр.Кирилл:
- В том числе, и с помощью казачества!
К.Мацан:
- Вот, как раз, и хотел это сказать – что будем надеяться, что эти уроки, о которых Вы упомянули, будут всё-таки извлекаться, и будут учтены. И, в том числе, уроки, связанные и с отношением к казачеству. Ну, и чтобы казачество… всем своим лучшим, что в нём есть, участвовало в реализации тех планов, и тех чаяний, о которых Вы сказали – пожелаем друг другу, и будем на это надеяться.
Напомню, сегодня в программе «Светлый вечер» в студии светлого радио с нами и с вами был митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, член Совета по делам казачества при Президенте России.
Спасибо, ещё раз, за беседу!
В студии был мой коллега Алексей Пичугин, я – Константин Мацан. До свидания!
А.Пичугин:
- До свидания, всего хорошего!
Митр.Кирилл:
- Божьей помощи всем!
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (07.05.2024)
Деяния святых апостолов
Деян., 4 зач., II, 14-21
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Библия — книга, которая содержит в себе множество таинственных пророчеств. Исполняются ли какие-то из них в настоящий момент? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 2-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 2.
14 Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим:
15 они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня;
16 но это есть предреченное пророком Иоилем:
17 И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут.
18 И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать.
19 И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма.
20 Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный.
21 И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
«День Господень» — выражение, которое часто встречается в писаниях древнееврейских пророков. Оно указывает на период человеческой истории, когда Бог проявит Себя в ней с максимальной силой. Это отразится как на человеке, так и на всём окружающем мире. Особенно яркие предсказания на эту тему содержатся у пророка Иоиля. По его словам, люди исполнятся Духа Божия. У них появятся особые духовные дарования, самым ярким из которых является дар пророчества. Приближение этого удивительного преображения будут сопровождаться чудесами и знамениями, а также необычными природными явлениями, которые по описанию сродни катаклизмам.
Апостол Пётр, который прекрасно знает Писания древних пророков, уверен, что всё сказанное свершилось. Обращаясь к жителям Иерусалима, он утверждает, что пророчество Иоиля напрямую касается проповеди Христа. Это и был период, когда «день Господень» начал вступать в свою силу. Как и говорил Иоиль, Спаситель совершал чудеса и знамения на небе и на земле. На Голгофе пролилась Его кровь. Солнце покрыла тьма. Однако в полную силу этот день развернулся в момент Пятидесятницы. Дух Божий сошёл на апостолов. В их лице Церковь и всё человечество получили особые дары Божественной благодати. И самым очевидным из них стал пророческий дар. Пророческий в самом широком смысле этого слова. Ученики Христовы исполнились божественной силы и мудрости. У них появилась особая духовная интуиция и проницательность, ощущение непрестанного присутствия Творца. Иными словами, они стали видеть, что есть воля Божия, не своим умом, но ощущать её своим сердцем.
Этот новый опыт воодушевил апостолов, наполнил их веселием и радостью. Те тревоги и беспокойства, которые тяготили их до этого момента, внезапно исчезли. Они находились в состоянии необыкновенного внутреннего подъёма. Испытывали невероятную лёгкость. Эта перемена сразу стала очевидна всем окружающим. Самые равнодушные и скептически настроенные из них даже предположили, что они «напились сладкого вина». Так непринуждённо и беззаботно было их поведение.
Всё описанное касается не только того времени, когда христианство только зарождалось. «День Господень» — та реальность, в которой живёт Церковь до сих пор. Дух Божий до сих пор наполняет сердце тех, кто, как говорит апостол Пётр, «призывает имя Господне». То есть тех, кто старается во всех своих делах искать волю Бога, исполнять Евангельские заповеди, приносить пользу окружающим людям. Если мы проводим свой день с этими мыслями, то, чем бы мы ни занимались, наша жизнь превращается в служение Богу. А потому, несмотря на все тяготы, трудности и препятствия, она становится наполненной, осмысленной, полноценной.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Празднование Пасхи». Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем)
У нас в гостях был руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).
Разговор шел о церковных традициях, связанных с встречей и празднованием Пасхи.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— Христос Воскресе, дорогие друзья! С праздником вас, слушатели радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Со мной в студии дорогой друг светлого радио — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер, отец Макарий. Христос Воскресе! С праздником вас.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, дорогие друзья, дорогой Александр. Слава Богу, мы пришли к
этому замечательному времени.
А. Ананьев
— И вот то, что сегодня праздник — это главное. А то, что это «Вопросы неофита», уже немножко отходит на второй план. И у меня сразу вот к вам какой вопрос: вот в период поста я, как неофит, — а по большому счёту это был первый прожитый, прочувствованный, по крайней мере я старался, я знал зачем я делаю и что я делаю, — вот во время пост я знал, что делать, я знал, как поступать, чего не делать. А вот сейчас, когда праздник наступил, вот пуговицы расстёгиваются, все стараются себя больше не контролировать, приходит радость, но я, как неофит, не знаю что делать! Это, знаете, как на свободу отпустили, а что делать — не сказали.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вы теперь посмотрите на себя, неофит. Вот представьте себе: был ребёнок под
контролем родителей или, может быть, школьной администрации. А теперь он вырос,
получил аттестат зрелости и выходит действительно в каком-то смысле на свободу,
но это не значит, что стало хуже — стало лучше, потому что то, чему он
научился, он теперь реализует в своей нормальной жизни. И вот это ваше
соображение, что вы не знали, что делать — всё-таки это не очень
фундаментальное соображение. Да, Великим постом традиционно накладываются
разные грани, ограничения — их больше, они более заметные, они большую роль
играют в жизни человека. Но жизнь та же самая и Христос Тот же Самый, и вера
наша та же самая. И очень заметно — вот у иеромонаха Серафима (Роуза) в книжке,
которую я переводил, она вышла довольно давно уже, называлась «Американский
проповедник для русского народа» — кажется, вот такое немножко эпатажное
название, там заметки будущего иеромонаха Серафима, он ещё не был иеромонахом,
он писал в местную газету англоязычную
в Сан-Франциско. И вот одна из них о Великом посте, а другая — о пасхальной
поре, о пасхальном периоде. И вот он там цитирует кого-то из христианских
авторов, что период праздников налагает большую ответственность на человека.
А. Ананьев
— Вот я чувствовал, что всё не так просто!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну, оно вообще не очень просто, но и огорчаться тут не за что.
А. Ананьев
— Какую ответственность, отец Макарий?
Иером. Макарий (Маркиш)
— За своё поведение, за свои действия, за соблюдение нравственных норм — что-то
совершенно очевидное и лежащее на поверхности. Могу вам привести пример,
по-моему, даже когда-то рассказывал о нём в эфире, из моей переписки с разными
людьми: женщина пишет, что её муж несдержан на язык, мягко выражаясь, и
священник ему пригрозил, что Великим постом надо обязательно быть сдержанным,
ничего такого не произносить, и он слушался. И вот эта женщина пишет: «Сейчас
наступила Пасха, и муж снова стал ругаться. Вот расскажите, где это сказано,
что когда Пасха, то снова можно ругаться?»
А. Ананьев
— Нигде такого не сказано!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот именно. Вот вам типичнейший, простейший пример.
А. Ананьев
— Вообще вот эта вольность, которую приписывают минимум Светлой седмице, вот этой праздничной, счастливой, она же вообще не вяжется с моим неофитским представлением о христианских православных догматах. Ведь в Православии всё строго, посмотрите на себя: вы — строгий человек.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну я не строгий. Вот вы сказали, что вольность не вяжется, а я бы немножко
перевернул и смело бы сказал, что невольность — вот она не вяжется.
А. Ананьев
— Вот это хорошо!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И дисциплина поста — дисциплина в правильном смысле, то есть учение о посте —
участие в богослужениях, ограничение в питании, в поведении. Это тоже наша
вольность. Скажем, я студент, я прихожу в аудиторию, там веду себя подходящим
образом, не потому, что я невольник, а потому, что я вольно пришёл учиться и
должен участвовать в учебном процессе так, как это заведено. Вот то же самое и
в Церкви.
А. Ананьев
— Вот сегодня с самого утра я ловил себя на том, что рядом с радостью, рядом с счастьем, рядом со светом я испытываю какую-то растерянность. Это нормально или нет?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если бы вы были правящим архиереем, там можно было заботиться о
растерянности: что это я растерялся, когда у меня столько всяких дел? А что вам
растерянность? Понимаете, наши эмоции, наши переживания, наши чувства сердечные
какие-то нам не подконтрольны — они нами не должны управлять, и мы ими не
управляем. Они существуют и существуют — это то, что в обыденном языке
называется «настроением». Вот правильно, да?
А. Ананьев
— Вот у меня накануне было ощущение, что вот начнётся Светлая седмица...
Иером. Макарий (Маркиш)
— И что?
А. Ананьев
— А сейчас сижу, молчу, улыбаюсь и не знаю, что делать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что? У вас есть работа, у вас есть семья, у вас ведь множество всяких дел
добрых. У вас есть молитвенная жизнь — если есть свободный час или полтора, или
два, то пасхальные богослужения замечательные проходят, которые (вы, наверное,
это знали или не знаете ещё) повторяют по существу чин пасхальной Литургии,
пасхальной Утрени, пасхальная Вечерня очень красивая. Иными словами, дело
найдётся каждому.
А. Ананьев
— Я вот, кстати, прочитал по поводу богослужений вот в эту Светлую седмицу, что хорошо бы и нужно православному посетить все богослужения и причащаться каждый день, потому что это особенное время.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Особенное время — хорошо, я согласен, особенные богослужения. Как мы говорим
особенное время? — служба по особенному чину. Посетить все богослужения...
слово не очень хорошее — «посетить», участие в богослужениях. Но это всё-таки
скорее прерогатива монашества, потому что человек, живущий гражданской жизнью,
работающий на производстве, или он там находится, с семьёй, с женой, с детьми,
мамой, папой и соседями и всякими другими делами — ну это будет немножко
перебор, это будет перебор — посетить все богослужения. Или будет посещение —
тоже плохо. Лучше бы участие с причащением Святых Даров — в ту меру, которую позволяют ваши остальные все дела
вашей жизни. Если человек тратит своё время...
если он лоботряс, бездельник и играет в преферанс каждый вечер с
какими-то дураками, простите меня, то вместо этого хорошо бы ему действительно
быть на богослужении. Это не только в пасхальную седмицу, но и в любую другую.
А. Ананьев
— Просто очень хочется ничего не пропустить, очень хочется, чтобы ничто не прошло мимо.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, это немножко перебор. В Церкви каждый день праздник, церковные богослужения
все уникальные, любого периода: и триодного периода, и минейного периода, и
Триоди постной, и Триоди Цветной, и праздники, большие, средние, малые — всё
это уникально, всё это действительно человеку даётся, даруется для нашего
духовного возрастания, духовной пользы, но
принимать их надо умеренно.
А. Ананьев
— Прислушиваясь к своим ощущениям, я как-то заранее решил, что обязательно у отца Макария спрошу о его первой осознанной Пасхе.
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, дорогой Александр! Уже даже трудно и вспомнить. Я могу вам исповедоваться
в том, что это было ещё до того, как я стал православным, до моего принятия крещения. Крещение я принял уже в возрасте уже почти 32
лет в Зарубежной Церкви, когда из России уехал. А пасхальные дни я помню ещё с
советских времён.
А. Ананьев
— И для вас это была прямо настоящая Пасха.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как вот «настоящая»? Она была, я теперь это понимаю. Тогда это было какое-то приближение, приобщение,
какое-то робкое касание. И потом это как-то постепенно вошло в жизнь. Могу
рассказать вам, дорогие друзья, вот у нас радио-формат, но могу рассказать
короткую историю про Пасху. Примерно с тех времён, с момента моего вхождения в
Церковь, в моём сознании возник такой сценарий некоего фильма, который был бы построен
на музыке, на песнях, которые составляли интерес моих юных лет, и потом как эти
песнопения заменились совершенно иными песнопениями, на фоне некоторого
видеоряда, в котором ключевую позицию заняла бы Пасха. И мне было много лет, кстати, я был программистом,
кем я только не работал, до тех пор, пока вдруг недавно, пару лет назад, я не
осознал, что сценарий-то мой, идея осталась в голове, а техника дошла уже до такого состояния, что можно
теперь не сходя со стула это реализовать, что я и сделал. И получился небольшой
фильм, минут семь, что ли, который называется «Набросок», по аллюзии с
известным стихотворением Бродского. Можно его найти, если кто желает, на моём
сайте «Священникотвечает.рф» (http://www.convent.mrezha.ru)
— там есть раздел с видео, где его можно найти. И там действительно некоторые
фотоснимки, я их выбрал из интернета, вот они немножко напоминают, служат
отражением о моих воспоминаниях о пасхальных днях, которые были для меня
существенными.
А. Ананьев
— Я обязательно посмотрю, спасибо большое. «Священникотвечает» - одним словом, там в разделе видео.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, там будет ссылочка на видео наверху. И там много всяких фильмов, и в том
числе и этот.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я думаю, что такой шанс упускать не стоит, и вы обязательно загляните. Кстати, и к нашему разговору всегда вернуться, зайдя на наш сайт https://radiovera.ru. Я вспоминаю Пасху прошлого года, мы тогда с ещё будущей женой дважды, да по-моему, три раза забирались на колокольню храма святителя Николая в Кузнецах звонить в колокола. И для меня это было открытием. Она, помню, в понедельник сказала: «А ты знаешь, что можно?» — «Да ладно?!» — и как мальчишка просто, как школьник пошёл забираться на колокольню. Откуда взялась такая традиция?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Трудно сказать. Один из таких вопросов, который всерьёз нужно рассматривать
историкам.
А. Ананьев
— Возвестить всему миру о своей радости?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Колокольный звон сам по себе — вещь очень интересная, непростая. И разные
звоны, и разные уставы о звонах существуют. Мало того, колокол, который нам так
хорошо знаком, в общем-то, это изобретение... изобретение, не знаю уже каких
времён — в Китае колокола были уже в Бронзовом веке, — но вошёл он в русскую
жизнь сравнительно недавно. Если мы посмотрим церковный Устав как он
существует, взятый из практики средиземноморских монастырей, — колоколов-то там
нет, там так называемые клепала. Их кто-то, может быть, видел — это такие доски
или металлические брусья, которые дают достаточно резкий и отнюдь не столь
музыкальный звук, как мы привыкли. А колокол
вошёл в русскую жизнь в веке семнадцатом, никак не раньше, и вошёл музыкально.
Боюсь соврать, говоря совсем простым языком, но думаю, что я не совру , что
именно колокольная музыка — это особенность русской культуры. Поскольку за
рубежом я смотрел — звонниц как таковых я не видел, это обычно один или два
больших колокола, которые дают такой резкий, ритмичный звон. Разные колокола
могут разный звон давать, но мелодия колокольная — я думаю, что это специфика
если не русская, то славянская.
А. Ананьев
— А вот эта традиция, что в Светлую седмицу каждый может подняться на колокольню — это только в Православии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если мы возьмём протестантскую какую-нибудь кирху, где тоже может быть
колокол или римо-католический костёл, то там и звонаря-то, в общем-то, не
будет. Там есть колесо некоторое, к которому привязан колокол — это колесо
приводится в движение, может быть, механизмом каким-то. А уж в последнее-то
время и вообще электронная система, которая красиво может воспроизвести что-то,
но всё-таки уже не совсем то.
А. Ананьев
— Признайтесь — забираетесь на колокольню на Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, кажется, в прошлом году я звонил тоже, но больше уже не сам, уже с
кем-то, каких-то там детей, подростков приведёшь, гостям что-нибудь покажешь. А
сам уже — как-то немножко всё сходит...
А. Ананьев
— Но это радость.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Но раньше, когда я жил в монастыре, вот в монастырской жизни — у нас
действительно там колокольня, куда надо было залезать, забираться. И конечно,
там уж это было как-то особенно в почёте.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Христос Воскресе, дорогие друзья! Христос Воскресе, дорогой отец Макарий! Скажите, пожалуйста, мне вот что: вот такое приветствие уместно ли, ведь Пасха была вчера? И на Пасху обычно говорят «Христос Воскресе». Я знаю, что вопрос неофитский, заранее просил у вас прощения.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не надо тут просить прощения. У каждого праздника есть своё попразднство —
продолжение праздника. У Пасхи, как самого великого праздника, это попразднство
сорок дней, вплоть до Вознесения. И обычай, который существует и многими
сохраняется — вплоть до Вознесения приветствовать друг друга «Христос
Воскресе!» А люди, мало знакомые с церковной
жизнью, немножко удивляются, когда месяц спустя слышат это приветствие.
А. Ананьев
— Вот мне сейчас супруга говорила, что Серафим Саровский круглый год приветствовал так людей, которые к нему приходили.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Совершенно верно. Вот вам разговор о вольности или невольности. Ну, как
хочешь, так и приветствуй — он же говорит доброе дело. Тем более каждое
воскресенье церковного периода мы торжествуем Воскресение Христово. Насколько я
понимаю, только в русском языке вот этот первый день недели по субботе
называется «воскресеньем». В других языках другие названия , а у нас —
«воскресенье».
А. Ананьев
— Правда ли?.. я вот это осознал тоже на днях буквально, по-моему, даже прочитал — в последнее время приходится много читать, чтобы всё понять. Правда ли, что в каждом воскресенье есть частичка Пасхи, а в каждой среде и пятнице есть частичка Великого поста?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну... правильно. Может быть, надо уточнить немножко: каждый воскресный день —
это день празднования Воскресения Христова, как только что мы поняли, а среда и
пятница — действительно, в Октоихе это праздники, события, посвящённые Кресту
Господню. Тропарь дня среды и пятницы: «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови
достояние Твое» — тропарь Кресту.
А. Ананьев
— В пасхальную ночь на службе обратил внимание в очередной раз: есть традиция — и это, уж простите мне это вольное и даже неприличное слово...
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что вы просите прощения?
А. Ананьев
— Ой, да я... Это вольное слово «шоу» — потому что это действительно красиво, это так красиво, что дух захватывает. Во время этой пасхальной ночи священники несколько раз переодеваются. И там так всё стремительно, там так всё быстро, там так всё красиво.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, есть такой обычай.
А. Ананьев
— И вот они в облачениях разных цветов. И ты только видел их в одно цвете — они уже в другом, потом в третьем. Что значит эта традиция с переодеваниями и откуда она тоже взялась?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, верно. Боюсь говорить, откуда взялась. Надо прежде всего понять, где она
распространена, и тогда можно будет изучать, откуда она взялась. Я не знаю, где
она распространена. Я видел и сам как-то даже участвовал в такой пасхальной
службе, когда нам алтарники быстренько-быстренько меняли эти фелони и
епитрахили. А другая сторона — скажем, где я служу, в Иванове, там мы не
переоблачаемся, там нет возможности такой, ни места, никак не расположишься, и
потому что мы не успеваем...
А. Ананьев
— То есть это тоже к разговору о той вольности и невольности.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Это обычай. Вот друзья мои, общее соображение, которое мы как-то уже
упоминали, по-моему, о том, что есть догмат — нечто базовое; есть канон — нечто
предписанное; и есть обычай — нечто, вошедшее в употребление. И дальше
четвёртый уровень ещё будет суеверием — чего не должно быть. Но это всё
постепенный такой переход: из догмата в канон, из канона в обычай, а обычай
потом становится более или менее распространён. Например, приветствие «Христос
Воскресе!» — очень распространённый обычай. Вот вы спрашивали меня о Пасхе, я
помню, что в 2000-м году мне довелось Пасху встречать в городе Иерусалиме. И
это было удивительное впечатление, когда я шёл потом утром по городу и
встречавшиеся люди, греки, арабы, все говорили6 «Христос Анести!» Конечно, это
запомнилось. По крайней мере я уже понял, что обычай этот общепризнан. А менять
цвета облачений — по обстановке. Вот какая тут символика — это тоже надо
ухватить, дорогие друзья, тоже не все это легко понимают.
А. Ананьев
— Сколько вообще цветов в этой палитре? Знаю, что есть белый, чёрный, жёлтый, зелёный...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный, кстати, не очень характерный. Я думаю, что чёрного не будет на Пасху.
А основные богослужебные цвета: белый и красный — пасхальные; голубой —
богородичный; зелёный — преподобнический; и золотой — просто обычный такой,
праздничный; ну и фиолетовый ещё может быть.
А. Ананьев
— То есть чёрный, который был во время Великого поста...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный и сиреневый... сиреневый, может быть, тоже пойдёт как цвет. Чёрный — я
просто не помню, что бы был...
А. Ананьев
— И у каждого цвета есть свой смысл.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Я хотел сказать, что в смене цветов есть смысл, поскольку, друзья мои, вот
этот взгляд, оценку обычая... как мы говорим, обычая — нечто практическое, что
входит в жизнь, очень сильно зависит от практических условий. Догматы веры и
факты веры, будем говорить, они одинаковы, а обычаи очень разные и зависят от
технических средств. В частности, вот вспомните ветхозаветную историю про
Иосифа Прекрасного — Иосиф и его братья. У Томаса Манна есть роман целый, а в
Книге Бытия весь её конец посвящён именно этому. Иосифа его отец Иаков очень
любил, видимо, больше, чем братьев, они ему завидовали. И основное, что
подвигло этих братьев к тому, что они этого бедного Иосифа схватили и прождали
— это когда отец сделал или купил, я уж не знаю что там и как, сообразил для
него разноцветную одежду. Разноцветная одежда в те годы была признаком
исключительной роскоши и чего-то невиданного. По очень простой причине: эти
цвета, которые сегодня вы покупаете в магазине пигментов для тканей — это были
дикие деньги. Их где-то делали, какие-то специальные мастера занимались
набивкой вот этой краской тканей какими-то только им ведомыми секретами. Вот
подумайте об этом: сегодня мы покупаем, приходим в магазин тканей — висит
красный сатин, зелёный, в цветочек, в горошек, там какие-то картинки,
изображения — они одна цена. Вот для наших предков того времени это совершенно
немыслимо было. Чёрная наша одежда, которую мы носим, или тёмно-серая была —
простая одежда простых людей. А красная — уже либо повод для зависти, либо
нечто царское или сверхбогатого человека.
А. Ананьев
— Статусная вещь.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот такого статуса, которого у нас автомобилем «Мерседес» не добьёшься. И
смена этих облачений в традиционном восприятии — нечто очень соответствующее
великому празднику.
А. Ананьев
— Я вспоминаю с огромной радостью минувший Великий пост, потому что впервые в жизни я с амвона, по благословению батюшки нашего храма, читал во время Стояния Марии Египетской её житие. Это было такое счастье! Мне благословили надеть стихарь, и несмотря на то, что вот вы говорите, что ткань современная, мне казалось, что там такая вечность в каждой ниточке этого стихаря и это настолько особенное одеяние.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно. Это наше восприятие факта облачения. А я говорю о внешнем
восприятии: входит человек, который незнаком с церковной жизнью — что у
архиерея на голове митра, там стразы у него сверкают, тут у него сакос надет с
изображением — на него это не производит никакого впечатления, он включит
телевизор, он увидит каких-то дешёвых модниц, точно такими же финтифлюшками
украшенных. А для наших предков такое торжественное, драгоценное облачение было
фактом редкостнейшим — если он ходил всю жизнь в одном армяке каком-нибудь
домотканом.
А. Ананьев
— Это очень важное замечание, потому что я понимаю, что не все осознают вот этот исторический контекст вот этих одеяний, вот этих украшений. Ещё двести лет назад отношение к ним было совсем другое.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно, совершенно верно. И поэтому для предков это было само по себе
впечатление от факта богатого облачения, а для наших современников и для нас —
это наш якорь, укоренённость в прошлом, в этой древней церковной жизни.
А. Ананьев
— Ну и тот же ладан стоил совсем других денег.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Абсолютно верно! Я припоминаю то ли у Плутарха, то ли у Светония: один
молодой царевич Македонии, по имени Александр, ваш тёзка, во время
богослужения, церемонии, понятно, что не христианской, клал на жертвенник этот
ладан. А его папа, царь Филипп, говорит: «Ты смотри, слишком не расщедряйся, ты
ещё пока не властелин Азии!» Вот когда он стал властелином Азии, уже стало
можно класть больше ладана.
А. Ананьев
— Вопрос, скорее, практический: мы внутренне как-то расстегнули, как я уже сказал, все пуговицы, освободились, почувствовали вольность. Но ведь есть что-то, чего на Пасху делать нельзя, вот в эти сорок дней.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Грешить нельзя! Ни в эти дни, ни в другие.
А. Ананьев
— Ну, грешить вообще нельзя, но есть какие-то каноны, по которым вот этого делать на Пасху не стоит?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не знаю. Не стоит так тут упираться в этом направлении. Грешить нельзя ни в
пост, ни в мясоед — это совершенно ясно. А дальше — что церковный Устав. Вот
говорят, что нельзя земные поклоны, нельзя коленопреклонения, нельзя ещё что-то
такое — всё на благоусмотрение. Понимаете, личная молитва, личная религиозная
практика остаётся всегда личной, а церковная движется церковным Уставом — что
там можно, что там нельзя. Есть Устав совершения служб периода Цветной Триоди,
всё совершается определённым образом, и что-то можно, что-то нельзя. А когда
люди пытаются какие-то фрагментики церковного, богослужебного Устава
перекладывать себе на свою жизнь, проецировать — это очень всё даже опасно,
потому что они тем самым сходят с магистральной линии такого христианского
благочестия. Кто-то вам скажет, что нельзя поститься, например. А вот как? Вот
ты ешь эти яйца, и всё. Вот у меня уже с печенью проблемы — нет, надо есть. Ну,
глупость очевидная.
А. Ананьев
— Я рад, что вы заговорили о кулинарной стороне этого светлого праздника: яйца, куличи, пасха, которую накануне готовили — буквально сутки я видел сам, как перетирали через мелкое сито этот творожок. Это безумно сложно, это настоящее искусство. Вот об этом я предлагаю поговорить с вами ровно через минуту.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера», в этот большой праздничный день. Меня зовут Александр Ананьев — я неофит. Но сегодня это абсолютно не важно — у меня в гостях иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Христос Воскресе, отец Макарий!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе!
А. Ананьев
— Какое счастье, что вы здесь, спасибо вам большое!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И вам спасибо за приглашение.
А. Ананьев
— И как я обещал, мы переходим к кулинарной стороне вопроса, если вы мне позволите это сделать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, разумеется.
А. Ананьев
— Во-первых, что вам больше всего нравится? Вот я лично буду откровенен: я весь пост скучал по холодным, свежеочищенным яйцам — это настолько для меня какое-то счастье. Это было первое, что я вкусил после Великого поста. А вот вам что нравится?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, я покаюсь тоже — у нас говорят в Церкви, что покаяние тайное,
исповедь тайная, но иногда можно сделать исключение. За долгие годы, уже 20
лет, по существу, монастырской жизни и 10 лет до этого ещё такой
самостоятельной, как-то мои кулинарные интересы увяли. Вот ешь, что дают. Я
ведь сам себе не готовлю — я прихожу в трапезную либо семинарии, либо епархии,
Епархиального управления, и там замечательные угощения. И я благодарю поваров и
Господа, и ем, что дают. А когда был пост, я приходил и там угощения были, и
тоже благодарил поваров и Господа, и ел, что дают. Вспоминается один маленький
ребёночек, про которого мне рассказывали, который сидел и с огромным трудом ел
манную кашу — не знаю, что они там едят, эти дети. И кто-то из старших говорит:
«Видишь, в тебя уже не лезет, наверное, оставь...» На что ребёнок в ответ
посмотрел в глаза этому взрослому и говорит: «А у других-то ведь этого нет».
А. Ананьев
— Какой молодец, какой чудесный ребёнок. Правильное воспитание. Кстати, сейчас вы сказали это, а я вспомнил, что мне, по-моему, воспитательница в детском саду — какое-то туманное воспоминание из глубокого детства — говорила: «Дети в Африке голодают, а ты не доел!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, между прочим, точное соображение — не доел. Но взрослым, вообще-то,
надлежит умеривать — не свои аппетиты, а аппетиты детей, и не кормить их насильно.
А. Ананьев
— Откровенно говоря, я ещё тогда, в пятилетнем возрасте, не находил логики в её словах: ну что, если я доем, неужели от этого детям в Африке станет легче?
Иером. Макарий (Маркиш)
— У взрослого человека эта логика есть, и я сам, и люди вокруг меня — нам
как-то неудобно оставлять. Будем говорить проще, что это неуважительно по
отношению к хозяевам. Если хозяйка накладывает мне так много, я говорю: «Не
надо так много!» — «Батюшка, если вы не доедите — оставьте». Я говорю:
«Простите, я не могу на это пойти. Я вас очень ценю, я знаю, как вы вкусно
готовите, я просто не удержусь, я съем слишком много, это вредно, так что
давайте мне чуть-чуть поменьше».
А. Ананьев
— Глядя на внешнюю сторону этого праздника: на эти богато украшенные куличи, с любовью раскрашенные яйца, на эти фигурные пасхи, на всё на это — я смотрю и где-то внутренне у меня начинает скрестись какой-то червячок сомнения: а не грешим ли мы, превращая всё это, смещая акцент в сторону кухни, в сторону еды. Как в Великом посте, когда мы начинаем рассуждать: да, а креветки можно, а мидии можно, а вот рыбу? А какую рыбу? А вот если поросёнок плавает, является ли он морским гадом? То же самое и здесь. Нет ли перекоса в нашем отношении к еде? Потому что такое впечатление, что всё в конечном итоге, особенно если люди не воцерковлённые, но радостные, они начинают просто готовить, есть и считать своим долгом дарить друг другу эти яички, эти куличи, эти пасхи. Это, конечно, мило, но нет ли в этом какого-то перекоса?
Иером. Макарий (Маркиш)
— На дорогах перекос есть, уклон. Знаете, едешь по шоссе, а там знак
«Осторожно, скользкая дорога!» Вот точно так вот. Сама по себе дорога — это
дорога... причём здесь что нас поддерживает и вдохновляет? Люди делают это друг
ради друга — эти хозяйки и хозяева не себе пузо накалачивают, а угощают друг
друга. И это всё в целом правильно, но, конечно, опасность перекоса есть. И я
расскажу вам историю, которая звучит комично, а на самом деле она далеко не
комична. В монастыре опять, я не помню, в какой год, но день я прекрасно помню
— это был сам день Пасхи, пасхальное воскресенье, когда люди спят, в общем-то.
И стучат мне в дверь кельи, какой-то человек пришёл, спрашивает священника. Моя
келья была самая близкая к воротам, я выхожу — время, допустим, часов 10 утра.
Какой-то гражданин или господин в хорошем настроении говорит «Христос
Воскресе!» и начинает мне задавать кулинарные вопросы об изготовлении сырной
пасхи, что-то такое — такие серьёзные вопросы технологические. И я говорю: «Вы
знаете, я не специалист, я не повар. Куличи когда-то я пёк давным-давно, а
сырную эту пасху никогда не делал, так что извините, ничем вам помочь не могу.
Но вот праздник Пасхи, хотелось бы как-то вас поздравить. Вот у меня есть
Евангелие, давайте я вам подарю эту книгу просто». Он на меня смотрит с таким
видом и говорит: «А Евангелие — это что такое?» Я не стал сильно падать
навзничь от удивления, но смеха-то мало. Если он сырной пасхой был очень
заинтересован, а что такое Евангелие даже и не капельки не поинтересовался. Вот
так. И вот это, видите, вот вам демонстрация уклона, ухода. Похожий уход
бывает, когда на праздник Богоявления воду освящают: все эти люди идут за
водой, а всё остальное им по барабану. Ну и Пасха... к сожалению, это такие
признаки нашей религиозной слабости.
А. Ананьев
— У меня, в общем, таких вопросов не было, но теперь, благодаря моей жене есть. А вот у моей жены есть такой вопрос, и он для неё стоит очень остро, если бы мы жили в деревне, такого вопроса не было, а мы живём в большом городе, в центре, и такой вопрос стоит остро: остаётся вот эта бумага от куличей, остаются упаковочки от пасхи, остаётся скорлупа от яиц, пакетики, в которых могут быть крошки. И для неё вот эти пакетики, вот эта скорлупа, вот эти бумажные упаковочки становятся если не святыней, то она к ним очень-очень бережно относится.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Там могут быть и какие-то изображения икон...
А. Ананьев
— Да-да, безусловно. И для неё это очень важно. Она говорит, что это нужно сжечь, это нельзя просто выбросить. А где ты можешь чего-то сжечь в центре Москвы? Пожалуй, нигде — это надо дожидаться, пока кто-нибудь поедет в деревню. Во-первых, верно ли это отношение? А во-вторых, что мы ей посоветуем в этой ситуации?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Знаете, вы рассказывали, а если акцент сейчас правильно поставить, то всё
становится на свои места. Вы сказали, что это для неё — вот у неё такое
чувство. Неразумно было бы сказать ей: «Да брось, да это суеверия,
предрассудки...» — не нужно. Это тот же самый обычай, только её индивидуальный
и её индивидуальное переживание. Практическое отношение к делу такое,
безотносительно даже к Пасхе, к чему бы то ни было, очень разумный подход в
любом христианском доме: вот у вас есть помойное ведро, а рядом с ним вешайте
либо полиэтиленовый пакет, либо какой-то ящичек, куда вы складываете то, что вы
не хотите смешивать с общей помойкой — туда складываете, можно это дело
прессовать как-то, оно там накапливается. Потом какой-то момент наступит,
чего-то с этим сделаете: куда-то вынесете, сожжёте или вывезите, или что-то
захотите сделать. Во всяком случае, вам это не будет неприятно. При этом туда,
в этот второй пакет — вы получите, например, письмо от какого-то своего
близкого родственника и вы тоже не хотите бросать его вместе с тухлыми яйцами,
и вы тоже положите его в тот мешочек. Вот примерно так процесс и идёт, я, во
всяком случае, сам так поступал — мне тоже кто-то об этом рассказал разумном
подходе к делу, чтобы здесь не было фанатизма. Некоторые берут... опять-таки я
начну с того, что это их личное чувство, не стоит их за это укорять, но вот
есть газета, где сказано, как люди идут крестным ходом, есть фотография, как
они несут какие-нибудь хоругви или иконы. И вот он берёт ножницы и вырезывает
эту икону из газеты. Газета издаётся тиражом 50 тысяч экземпляров — как-то
немножко странно, что он вырезает. Но личное какое-то...
А. Ананьев
— Но всё равно кольнёт сердце, и вот чтобы не кольнуло...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот у него кольнёт, мы не будем его укорять. И хочешь не смешивать — не
смешивай, сложи отдельно.
А. Ананьев
— Я это очень хорошо понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И так жене и посоветуйте: возьмите мешок большой и туда всё это дело
складывайте.
А. Ананьев
— Ну да, она так и делает: у нас есть специальное место, где хранится всё это. И я, помню, говорил: «На Вербное воскресенье, смотри, у всех вербы, давай мы тоже пойдём вербу освятим!» Она говорит: «Я боюсь, потому что её потом выбрасывать нельзя, её надо будет хранить, а нам хранить уже негде».
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот хранить ничего не надо. Можете своей супруге сказать, что хранить не надо
ничего. Если ты не хочешь выбросить и у тебя нет возможности это как-то сделать
разумным образом, аккуратно эту вербу сомни, положи в тот же самый пакет —
будет момент, ты её сожжёшь или закопаешь. Бывает иногда, что люди просфоры из
церкви приносят и нет чтобы сразу съесть, они как-то к ним относятся так
благоговейно, что они через три-четыре дня превращаются в сухарь.
А. Ананьев
— Поделюсь друзья советом: если их хранить в холодильнике, то они не портятся, они не засыхают очень долгое время. Они потом очень легко режутся. И в течение недели они спокойно...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Верно, но лучше съесть их сразу, также и яйца пасхальные. Ну а тут уже
начинаются соображения здоровья — они тоже в холодильнике лежат, я помню, что
их хранил их тоже долго.
А. Ананьев
— Ещё один неофитский практический вопрос: можно ли дарить дорогим сердцу людям неосвящённые яйца и куличи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Почему бы и нет? Слово «освящённые» тоже здесь немножко двусмысленное — как
будто им придаётся некое качество. А если вы послушаете эту молитву на
благословение яиц и хлебов, то это всего-навсего молитва о людях, которые будут
эти продукты потреблять. Ну хорошо — вот помолились. От того, что на этот кулич
попала капелька святой воды, а на другой, который вы дома оставили, никаких
принципиальных воздействий, принципиальных изменений не произошло.
А. Ананьев
— Получатся, что они не отличаются.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не должны. Рассуждать о каком-то новом качестве этих продуктов было бы
богословски неправильно. Если бы вы вообще не стали их благословлять, освящать,
сказали бы, что а зачем это нужно, я и так их съем — это было бы несколько
неразумно, потому что вы тем самым сами себя отделяете от церковного обихода,
от церковной жизни.
А. Ананьев
— Вы долгое время прожили в Соединённых Штатах Америки и там тоже, конечно, праздновали Пасху.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Было дело, да.
А. Ананьев
— Я так понимаю, что речь идёт о Восточном побережье США.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, это город Бостон, русская церковь.
А. Ананьев
— Вот в православной общине этого города так же отмечают Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, конечно, очень похоже. Это понятно, почему: потому что специфика этого
церковного строя была, и вероятно остаётся для людей, уехавших за границу, той
связью с Россией, которой они так дорожат. И если у нас, на территории самой
Великороссии или Украины, Белоруссии, это обычай всеобщий,
самовоспроизводящийся, то там он с особенною силою, подчёркнуто реализуется, в
том числе и в миссионерских приходах.
А. Ананьев
— А не заимствуются какие-то милые обычаи из Западной культуры? Допустим, родители переехали в Штаты, допустим, 15 лет назад, а ребёночку шесть лет, и он всю жизнь прожил в Штатах. И он-то знает, что на Пасху ищут и собирают вот эти спрятанные яички.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чего-то я не припоминаю. Единственное, что там бывало — какая-то смесь
традиций разных православных народов, православных, но разных. Что-то от греков
там они брали, какие-то угощения греческие я помню. У греков принято есть
баранину на Пасху. У нас это как-то не вопрос, мясная пища может быть. Мы,
кстати сказать, не приносим в храм мясную пищу, хотя иногда возможно, когда
приходишь благословлять эти пасхальные угощения, там, раз — кусок ветчины
лежит, не скажешь же уносить. Но это не очень у нас принято, а у греков
принято. Ну вот такие вещи. А воздействие Западного, совсем не православного
образа поведения, как-то я не припоминаю. Может быть, это именно связано было с
тем, что русские особенно ревностно, особенно Зарубежная Церковь наша, которая
с тех пор опять вошла в состав Русской Церкви, ведь это очень существенно —
Поместных Православных Церквей немало, и разных, как это сказать, отделений от
русского Православия тоже немало: Православная Церковь Америки,
Западноевропейский экзархат — они не воссоединились с Русской Церковью. А
Зарубежная Церковь всё время заявляла о том, что это часть Русской Церкви,
которая ожидает своего момента воссоединения. И этот момент настал.
А. Ананьев
— Отец Макарий, я вам так благодарен, что вы сегодня здесь, в студии. С вами светло и свободно — во то слово, которое у меня в голове — просто свободно, и это какое-то счастье.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Полиция у вас тут бывает или что у вас тут бывает?
А. Ананьев
— Нет, но всё равно как-то внутренне ты у себя выстраиваешь какие-то границы, заборчики, чтобы вот... И тут приходит отец Макарий, и как-то так выдыхаешь, думаешь: «Господи, слава Тебе! Как же хорошо!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Мне кажется, что для радио «Вера» это нормально.
А. Ананьев
— Да. Вот во время Великого поста, особенно в Страстную седмицу, которая не относится к Великому посту — для меня это было открытием, я даже не знал об этом ещё год назад.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну да, понимаете, литургически она не относится, и то строй литургический
очень близок. А с точки зрения прихожан это практически одно и то же.
А. Ананьев
— Да а вот что касается Светлой седмицы, которая начинается сегодня. В Великом посте каждый день буквально под завязку, под самую макушку наполнен смыслами, значениями, особенными службами, особенными событиями. И ты с огромной важностью и с огромным уважением и любовью относишься к каждому дню и пытаешься всё про него понять, узнать и почувствовать. Что касается значения каждого дня Светлой седмицы?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот эти значения дня отражены... Почему возникают эти значения? Они
отображены в двух богослужебных книгах. Первая называется «Триодь постная», а
вторая «Триодь цветная». «Триодь» означает трипеснецы, то есть эти
богослужебные книги содержат каноны, в которых три или четыре песни, в отличие
от обычных восьми. Светлая седмица более-менее единообразна, ну под конец там
праздник Живоносного источника так называемый в честь великого чуда, связанного
с Пресвятой Богородицей, а остальные дни единообразны — это повторение или
реактуализация самого пасхального торжества. А дальше раскрываем Цветную Триодь
и видим, что каждая неделя, каждый воскресный день Цветной Триоди посвящён
какому-то событию, связанному с Евангелием. Читается Евангелие от Иоанна
читается до праздника Святой Троицы. И там будет у вас Неделя о Фоме — уверение
апостола Фомы; Неделя жён-мироносиц; Неделя о расслабленном и так далее. Вот
никакой тайны тут нет, и люди, которые следят за богослужением, за богослужебным
строем, конечно, это всё воспринимают совершенно естественно. Плюс там будут
праздники уже минейные, то есть неподвижные, в конце концов — праздник
Вознесения Христова.
А. Ананьев
— То есть я резюмирую для себя, что в эти семь дней наполненность смыслами сменяется наполненностью радостью и светом.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И смысл никуда не уходит, просто пасхальное торжество, Воскресение Христово
продолжается. Вообще, всё это сорок дней, но сорок дней со своими
особенностями, а интенсивность попразднства или, будем говорить, влияние
пасхально-литургического обычая, пасхально-литургического строя на дни
попразднства со временем убывает. Если в первую седмицу это влияние очень
сильное, в основном это просто повторение пасхальной службы, то в остальные дни
до Вознесения — ну что, цвет облачения будет красный, как правило, поётся три
раза «Воскресение Христово видевше», приветствие «Христос Воскресе», начало
богослужения пасхальное: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...» — тут
литургика — дело неисчерпаемое. Приходите в храм, дорогие слушатели, и сами
убедитесь.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Я не хочу даже говорить, что мы обсуждаем, мы празднуем вместе с иеромонахом Макарием (Маркишем) праздник Светлой Пасхи. И у меня под завязку вот этого часового разговора вопрос к вам будет на самом деле серьёзный. Вот в Пасху все люди в храме радостные, счастливые. Но потом проходит день, и работу никто не отменял — сегодня понедельник, завтра вторник. И у нас опять идёт вот эта круговерть — понедельник, вторник, дом, работа, дом, пробки. И у многих радость, которую они ждали весь год, улетучивается. Это не моя придумка, я об этом действительно читал — радость улетучивается. И возникает какой-то синдром, даже не то чтобы страх, растерять эту радость. Вот я хочу вас спросить: как можно сохранить в себе вот эту пасхальную радость? Это очень важно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, важный действительно вопрос и не простой. Это вопрос подвига всей
христианской жизни. И пожалуй, ответ должен быть всё тот же самый — о нашей
зависимости, точнее независимости, от разных эмоциональных наших состояний. Да,
мы переживаем утрату подъёма этой радости. Безусловно, где есть подъём, там
должен быть и спуск. Если бы люди всё время шли на подъём, они бы стали бы,
наверное, какими-то летучими ангелами и сразу бы улетели от земли. А раз это не
так, то вслед за подъёмом обязательно должен идти спуск, вслед за периодом
нагнетания эмоционального обязательно будет период эмоционального спада. Я вам,
дорогие друзья, могу порекомендовать замечательную книгу английского
христианского писателя Клайва Льюиса под названием «Письма из преисподней», был
и другой перевод, но я его не могу рекомендовать — он плохой. Вы можете найти
на том же самом сайте «Священникотвечает.рф» «Письмо №8». У каждого письма есть
своё название в переводе... я забыл, какое название у восьмого... вспомнил —
«Маятник»! Аналогия понятна: с разными периодами — плюс-минус, подъём-спад. И
вот там персонаж этой переписки неплохо как раз раскрывает вот эту особенность
человеческого бытия. Всегда будут спады, всегда будут минусы вслед за плюсами.
И несмотря на то, что пишет из преисподней «товарищ», в общем-то чисто
по-христиански и очень трезво описывает вот эту диалектику человеческой
личности, человеческого жизненного пути.
А. Ананьев
— Спасибо вам большое. Я читал «Письма Баламута» и «Расторжение брака», а вот о «Письмах из преисподней» я, откровенно говоря, слышу впервые. Я с огромным удовольствием, конечно, её прочитаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот «Баламут»-то... И там в послесловии к этому же самому материалу
объяснено, какие у меня именно претензии к этому несчастному «Баламуту».
А. Ананьев
— А есть претензии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Есть претензии.
А. Ананьев
— Я знаю, куда я направлюсь сразу после нашего разговора: с удовольствием на сайт «Священникотвечает.рф». Конечно, хочется и рекомендуется каждый день причащаться. Мы в начале программы говорили, что посещать каждый день — это будет лишком много, и если душа просит...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как можно... есть же пенсионеры...
А. Ананьев
— Однако Причастие, насколько я знаю, поправьте меня, если это не так, требует подготовки и поста. Как можно поститься в Светлую седмицу после Пасхи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Дело в том что говорить, что требует подготовки и поста — здесь не совсем
верное противопоставление, не совсем верная конъюнкция. Пост может представлять
собой часть подготовки, а подготовка диктуется, с одной стороны,
индивидуальными условиями, а с другой стороны — и периодом просто церковного
календаря. Значит, в период пасхальный, послепасхальный вполне естественно, что
священник даст вам совет, рекомендацию эту подготовку уменьшить, сделать менее
напряжённой, менее длительной, быть может.
А. Ананьев
— Вы обратили внимание? Это я опять пытаюсь вернуть вас к разговору о том, чего в Пасху и в Светлую седмицу делать нельзя.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Самое простое — вот подойти к священнику, в большинстве московских храмов
несколько священников, в большинстве больших храмов, и скажите: «Батюшка, есть
возможность у меня причаститься несколько раз. Вот что вы мне подскажете — как
мне подготовиться?» Скорее всего, священник вам даст совет — эта подготовка к
Причастию будет...
А. Ананьев
— К духовнику?
Иером. Макарий (Маркиш)
— А духовник и есть священник, который принимает вашу исповедь.
А. Ананьев
— У меня к вам большая просьба: вот сейчас люди, которые нас слушают, хотят тоже какое-то наставление получить от вас. Я вот сейчас смотрю на вас и понимаю, что я вам тихонько завидую, я объясню, почему. Со всей нашей суетой, со всеми нашими делами очень хочется прочувствовать и быть ближе к Господу. И тут понимаешь, что вот уж, наверное, кому хорошо, так это отцу Макарию.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вот тут я поправлю, потому что Бог-то один — людей очень много, а Бог один.
Строить такую конструкцию, что если человек надел на себя подрясник и крест, то
он, значит, тем самым куда-то забрался — это ошибка, так не нужно рассуждать,
это не верно. Каждому человеку Господь открывает дорогу к Себе Своим, быть
может, путём. Аналогия такая может быть географическая: вот гора высокая, и
люди стоят по периферии, по периметру этой горы. И у каждого там какая-то
тропиночка есть. Направление одно и то же, не надо думать, что они куда-то в
разные стороны лезут — это на одной и той же вершине. Но у каждого будет свой
жизненный путь. И совет, вот эта рекомендация, если можно так выразиться — вы
идите своим путём. Не смотрите по сторонам налево, направо у кого там чего — на
чужом дворе трава всегда будет зеленее расти и розы красивее, и всё остальное,
— а вы вот свой путь держите: семейный, трудовой, молитвенный, служебный, какой
угодно.
А. Ананьев
— Я помню свои размышления, думаю: «Вот бросить всё хотя бы на неделю и уехать в Оптину пустынь или в Троице-Сергиеву лавру. И вот там-то уж точно меня ничего не будет отвлекать».
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, Боже мой! Можно коротенькую притчу, да? Она у меня в книжке есть.
А. Ананьев
— Конечно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Монах один жил в монастыре — очень благочестивый, самый благочестивый во всём
монастыре. И они там ему не давали покоя, монахи-соседи с ним неправильно
обходились, не понимали его. Он сказал: «Всё, я ухожу», — и ушёл из монастыря.
Нашёл прекрасное место в одиночестве, там всё есть, избушку можно поставить,
всё великолепно — так обрадовался. Пошёл, кувшинчик взял набрать воды к речке.
Набрал, поднялся, и вода случайно разлилась. Он огорчился, снова пошёл, набрал,
опять поставил, поставил косо, она опять взяла и разлилась. Он уже так сильно
напрягся, конечно, думает, что же за безобразие какое, может быть, знак какой.
Пошёл, снова набрал и куда-то его понёс, споткнулся и вся вода разлилась. Он
как ногой даст по кувшину — кувшин вдребезги разбился. Он постоял над кувшином,
подумал и пошёл обратно в монастырь к своим этим самым несовершенным собратьям.
Вот вам, пожалуйста, всё тут как в капле воды отражается.
А. Ананьев
— Какая красота. Надо будет обязательно запомнить. Последний вопрос на сегодня — время, к сожалению, подходит к концу. Сегодня понедельник, и я знаю, что, ввиду работы или каких-то обстоятельств, среди наших слушателей есть те, кто не смог посетить пасхальную службу. Ведь Светлая седмица — это возможность прожить ещё раз эту службу.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот о чём мы с вами говорили: каждое утро и каждый вечер... может быть, не во
всех храмах, но, как правило, в большом числе храмов, если не сказать, что в
большинстве, каждый вечер и каждое утро совершается чин пасхального
богослужения — милости просим.
А. Ананьев
— Такой — сокращённый, я так понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Он немножко другой, там крестный ход совершается потом — после Литургии
пасхальной. Пасхальной полунощницы там нет. А так очень близкая она: и Утреня,
ну, Вечерня особым чином. Соответственно, и Литургия, а Литургия всегда одна и
та же.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я был бы очень счастлив, если бы мне удалось сегодня с помощью моего дорогого гостя поделиться с вами частичкой радости, света и, самое главное, вот этим ощущением абсолютной, настоящей светлой свободы, которую в моих глазах буквально олицетворяет сегодня иеромонах Макарий (Маркиш), наш дорогой гость, руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Отец Макарий смотрит на меня так хмуро как-то. Ему не нравятся длинные эти регалии все.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да ладно, не в этом дело. На добром слове спасибо.
А. Ананьев
— Спасибо вам огромное! Христос Воскресе!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, друзья. Продолжайте ваш добрый христианский путь. Спаси,
Господи.
А. Ананьев
— Я — Александр Ананьев. С праздником вас, до новых встреч.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Спасибо.
Все выпуски программы Светлый вечер