Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
Темы беседы:
- Подготовка «Объединительного собора» на Украине;
- Активность священников в интернете;
- Писатели и литература.
М. Борисова
– Добрый светлый вечер, дорогие друзья, в студии Марина Борисова. Сегодня пятница и, как всегда по пятницам, у нас в гостях Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Добрый вечер, Владимир Романович.
В. Легойда
– Добрый вечер.
М. Борисова
– Вот очень хочется все время начать разговор с чего-то высокого, вечного и светлого, но наша жизнь почему-то, чем ближе к Новому году, тем все больше подкидывает всяких информационных поводов...
В. Легойда
– Хотя вы всякий раз с этого начинаете. Неужели все так плохо?
М. Борисова
– Нет, ну почему, но, по крайней мере, вызывает вопросы. Вот, например, на этой неделе у нас торжественно отмечалось 25-летие принятия Конституции Российской Федерации, и как раз к этому праздничку госдепартамент США внес Россию в список стран, которые требуют специального особого наблюдения мирового сообщества на тему, как у них соблюдаются религиозные права граждан. Вот хотелось бы как-то понять: у нас аберрация сознания, мы как-то не чувствуем, что нас угнетают? Но, может быть, со стороны виднее, может быть, что-то у нас случилось с правами граждан религиозными?
В. Легойда
– Ну я поскольку не состою на работе в государственном департаменте, то мне сложно здесь сказать, чем они руководствовались и почему они не замечают вопиющего нарушения прав граждан и прав человека с точки зрения свободы совести на Украине. Это удивительно, какое-то такое тотальное молчание вот некоего условного запада, международных организаций правовых и так далее. Это чрезвычайно странно, потому что когда священников приглашают на беседы в службы безопасности, ну это, в общем, само по себе должно вызывать вопросы. Ну думаю, что это, к сожалению, знаете, я не сторонник, конечно, вот там как-то осмыслять наше положение страны, как вот там последнего окопа в кольце врагов и так далее, мне кажется, по крайней мере, нужно пытаться преодолеть это состояние. И я насколько могу судить, так и пытаются делать и наши общественные какие-то организации, которые работают с зарубежными, и наша власть, просто, ну по крайней мере, все-таки сознательно не самоизолируются. Другое дело, что такая реакция, наверное, это большой сложный разговор о наших отношениях с западом, и тут надо начинать даже, наверное, не от Данилевского, а там, может быть, сильно раньше, если говорить о попытках анализа этого всего. Но это, к сожалению, все часть вот такой большой политической игры, которая всегда была, да, которая сейчас ведется определенным образом. Если уж тут, так сказать, простите за стилистическое снижение, включать международника и вспоминать, что вот двуполярная, биполярная система международных отношений рухнула вместе с распадом Советского Союза, а дальше началась борьба за то, каким будет этот новый мир. И тогда была эйфория, что мир станет более предсказуемым, более понятным, что мир, как состояние противоположное войне, будет более надежным, крепким и нерушимым, но вот практически ни одна из этих надежд, она не оправдалась.
М. Борисова
– Но посмотрите, во времена Советского Союза тоже была прекрасная Конституция, которая, по крайней мере, судя по тому, что там было напечатано, гарантировала гражданам все права, включая права на свободу вероисповедания. Но между тем претензии, которые предъявлялись международным сообществам Советскому Союзу, в значительной степени помогали решать какие-то, пускай точечно, но серьезные проблемы, стоявшие тогда перед Русской Православной Церковью. И именно необходимость тогдашних властей оглядываться на мнение мирового сообщества помогало иногда Церкви противостоять и нажиму, и гонениям, и притеснениям. Ситуация поменялась как бы зеркально. Вот Российская Федерация, совсем другое государство. И насколько я, как православная верующая, ощущаю по своей жизни, в той части, где Конституция говорит о свободе вероисповедания, она соблюдается в стране. И поэтому претензии, предъявляемые мировым сообществом именно нам, в этом смысле вызывают некоторое недоумение. Хоть какой-то повод же должен быть.
В. Легойда
– Ну надо опять же смотреть, какой. Я просто не хотел бы гадать, потому что там, наверное, хоть какой-то повод или точнее даже причина, наверное, может быть, есть. Другое дело, насколько можно согласиться с этим. Вот возможно речь идет о каких-то вещах, связанных вот со свидетелями Иеговы, с их запретом. Но, во-первых, это мы не единственная страна, которая приняла такое решение, во-вторых, этому предшествовало, я так понимаю, серьезная работа правоохранительных органов, которая обосновало это решение. Другое дело, если вот отвлечься непосредственно от вопроса, то мне кажется, что мы до конца все не осознали – и власть, и общество, это то, что в современном мире, где все ну очень прозрачно, даже по сравнению с тем, что было 30 лет назад или даже 20 лет назад, любые решения, ну скажем так, репрессивного характера, они должны – весомо, грубо, зримо – обосновываться для общества. И если вы там какого-то человека или организацию, неважно, обвиняете в экстремизме, то недостаточно того, что вы правы по сути, вы должны очень убедительно это показать обществу. Это непросто. Иногда это просто вот, ну если человек не хочет или там пользуется определенными ресурсами только информационными, то он об этом, может быть, даже не узнает, какой-то отдельный. Но в целом создать такую адекватную картину, обосновать – это важно. И мне кажется, что не всегда это удается при принятии вот таких, как их принято называть там, непопулярных решений или решений, связанных там с запретом, ограничением и так далее. Иногда они неизбежны, иногда они обязательны порой и, может быть, даже нередко. Но это нужно в современном мире, который совершенно по другим законам существует, это нужно очень убедительно преподносить обществу в целом. И это не всегда получается.
М. Борисова
– Ну да, я с вами соглашусь. Но в принципе, я думаю, что...
В. Легойда
– Да, извините, но что касается наших американских коллег и партнеров, то здесь им, думаю, абсолютно...
М. Борисова
– Все равно.
В. Легойда
– Тем, по крайней мере, которые писали – я говорю не там о американцах, естественно, в целом, – то они, конечно, руководствуются другими мотивами.
М. Борисова
– Ну как бы ни хотелось пропустить эту тему, но она насколько прямо стоит перед нами, что мимо нее не пройдешь. Обратим свой взор к нашим соседям, у которых все хорошо с Конституцией, и никаких претензий к ним не предъявляют, хотя СБУ издает специальные брошюры, где объясняет гражданам Украины, что клирики Русской Православной Церкви все поголовно шпионы...
В. Легойда
– Украинской, даже Украинской, да.
М. Борисова
– Да, диверсанты и вообще согрешают всевозможными смертными грехами...
В. Легойда
– Представляют страну-агрессора.
М. Борисова
– Да, представляют страну-агрессора. Но трудно охарактеризовать, что происходит сейчас, накануне завтрашнего объявленного так называемого «объединительного собора». Ситуация настолько странная, что ее кроме как трагифарсом трудно как-то назвать.
В. Легойда
– Да, совершенно согласен.
М. Борисова
– С одной стороны, уже приехал представитель Константинопольского патриарха митрополит Эммануил, как было сказано, с окончательным текстом условий объединения. С другой стороны, взбунтовался, как, в общем-то, многие ожидали, самопровозглашенный митрополит Филарет Денисенко, заявил, что он в такие игры не играет...
В. Легойда
– Самопровозглашенный патриарх.
М. Борисова
– Что он не играет в такие игры, и что если его условия объединения не примут, то он ни с кем в эти игры не играет и он с ними не водится.
В. Легойда
– Притом что его пресс-секретарь говорит немножко другие вещи.
М. Борисова
– Ну да. И какая-то часть клира уже в СМИ заявляет, что если Денисенко не примет, то они примут. В общем, замечательный, чисто украинский, не поймите неправильно, но такой вот, народно-сказочный вариант, который мы знаем по произведениям Николая Васильевича Гоголя. И в добавление этой краски еще в Тернопольской области, в храме подрались клирики.
В. Легойда
– Две группы раскольников.
М. Борисова
– Да, две группы раскольников подрались, чего делили непонятно, но тоже...
В. Легойда
– В преддверии «объединительного собора» это действительно трагифарс, потому что ну как можно делить сегодня, если завтра вы вроде как должны объединиться – это совершенно непонятно.
М. Борисова
– Вот такой замечательный фон завтрашнего этого пафосного события. При этом довольно... ну хочется очень резко охарактеризовать письмо, которое патриарх Варфоломей прислал Блаженнейшему митрополиту Онуфрию. Потому что, в общем, оно совершенно хамское, ну на мой взгляд, по тексту. И владыка Онуфрий отослал его без ответа обратно. Всем понятно, что...
В. Легойда
– Многие, кстати, так поступили вслед за Предстоятелем Церкви. Но многие, поскольку пришли приглашения – напомним, что их раздавала власть, то есть аналог наших губернаторов через свои аппараты обращались к правящим управляющим епархиями Украинской Церкви с письмами от Константинопольского синода, с просьбами прийти.
М. Борисова
– Но абсурдность того, что там происходит, очевидна уже даже какому-то количеству украинских политиков, поскольку оппозиционный блок в Раде опротестовал решение Порошенко и Рады обратиться к патриарху Варфоломею через голову религиозных деятелей, охарактеризовав его как противоречащее Конституции. И, в общем-то, чем это разбирательство еще...
В. Легойда
– Но государственный департамент пока молчит.
М. Борисова
– Да. Вот такой замечательный фон завтрашнего события. Но понятно, что предположить, чем обернется завтрашнее действо, трудно сегодня. Но предположить, как будет ситуация развиваться дальше, наверное, можно.
В. Легойда
– Ну можно. Я, правда, как вы знаете, не очень это люблю, потому что прогнозы – такое дело неблагодарное. Вот я могу сказать, какие вопросы возникнут, и что можно сказать уже сегодня, в любом случае, с большой долей вероятности, что конечно невозможно никак это действо назвать «объединительным собором». Поскольку тезис, с которым входил в эту тему Константинопольский патриархат, звучал следующим образом: вот Москва, Русская Церковь не смогла решить проблему раскола, а мы не просто предоставим автокефалию, мы, таким образом, помимо прочего, уврачуем существующий не первое десятилетие раскол. Совершенно очевидно, что этого не только не произойдет, но отбросит вообще ситуацию назад. Почему назад, потому что в принципе и готовность Украинской Церкви канонической принять заблудших братьев, и какие-то шаги в этом направлении, они ну так или иначе пусть, может быть, робкие, пусть небольшие, они делались, да, эта тема была на повестке, скажем так. Некий потенциал всегда был, и были, кстати, и целые приходы, которые возвращались в лоно Церкви, за эти годы вернулись из раскола. Сейчас это все отброшено назад, потому что ну я уж не знаю, как будут продолжать свое существование две раскольничьи структуры – «киевский патриархат» и «автокефальная церковь» так называемая, но в любом случае вот что-то такое, никакого объединения не произойдет, это совершенно очевидно. Другое дело, что мне кажется, что это, конечно, такой верх цинизма, наверное, – а никто и не переживет по этому поводу, я имею в виду из тех, кто все это заварил, всю эту кашу: ну подумаешь, мы обещали, что мы уврачуем раскол, а мы, ну не произошло. Ну скажут, что это требует времени, что там мы ждем, когда вот представители Украинской Церкви там осознают, придут и так далее – что-то в этом роде наверняка будет произноситься.
М. Борисова
– Хочу напомнить, что сегодня с нами проводит «Светлый вечер» Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ и главный редактор журнала «Фома».
В. Легойда
– Да, продолжая нашу тему, второй момент, он связан, конечно, с политической властью украинской. Уже совсем не новость, все прекрасно понимают, что господин Порошенко при нормальном, так сказать, развитии событий никаким образом не побеждает в выборах, которые не за горами, президентских. И, кстати сказать, я думаю, что бы ни произошло завтра, вот эта религиозная карта, с позволения сказать, на которую он рассчитывал, тоже ему никак не помогает. Это просто в данном случае сухая статистика, а цифры и факты вещь упрямая, ничего ему, так сказать, не светит. Поэтому я боюсь, как бы здесь каких-то других шагов не было предпринято, если уж отвлекаться от нашей темы. И об этом свидетельствует и введение военного положения, и провокация с моряками, потому что, конечно, они, так сказать, были отправлены сознательно и с единственной целью – получить какую-то заварушку, которую можно будет объяснить как нечто такое вот, там ведение военных действий и так далее. Поэтому это довольно грустная ситуация. Но возвращаясь непосредственно к нашей теме, открытым остается вопрос той степени свободы, которую будет иметь это вновь создаваемая структура, насколько ее можно будет называть там автокефальной, еще какой-то. Не говоря уже о том, что, конечно, Русская Церковь, как многократно говорила, не признает этих решений и создание этой структуры, и эту структуру не будет признавать.
М. Борисова
– Ну если все, о чем мы сейчас говорили, так очевидно, мне кажется, что всем, кто следит за ситуацией, достаточно ясно, какой смысл был в обращении митрополита Илариона, главы Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, который вот буквально на днях обратился к Порошенко и к патриарху Варфоломею с призывом отменить все-таки этот сомнительный «собор» так называемый. Там очень хорошая формулировка у него, что впервые в истории автокефалия навязывается при помощи грубой силы с использованием недопустимых для цивилизованного мира методов давления. Но если понятно, что они не услышат, в чем смысл такого обращения?
В. Легойда
– Ну вы знаете, это все-таки текст, о котором вы говорите, это статья, написанная вот в преддверии этих событий завтрашних, да, и там много всего, это то есть не в прямом виде там обращение к вышеупомянутым людям. Ну смысл есть всегда. Потому что, во-первых, еще и еще раз, ну всегда есть надежда, что, может быть, пусть в последний момент, пусть каким-то образом, может быть, даже противореча всему тому, что было сделано до этого, люди там задумаются и остановятся. Шанс пусть такой, стремящийся, так сказать, к нулю, но он все равно всегда остается. Потому что жизнь богаче любых, самых смелых представлений о жизни, и самых даже при этом фантастических. И при этом далеко не всегда люди действуют, исходя из какой-то вот предыдущей логики своих поступков. Тот же патриарх Варфоломей, вся вот эта история с так называемой украинской автокефалией, она ведь была совершенно таким неожиданным во многом разворотом и отказом от всей предыдущей позиции. Да и внутри, то что сейчас происходит, посмотрите, сколько раз сколько нелогичных было совершено действий. Здесь не в смысле, что это обращение связано с надеждой на отсутствие логики, но с надеждой на то, что ну все-таки патриарх Поместной Церкви, может быть, он в какой-то момент осознает, может быть, в какой-то момент, понимаете, после того, что многие высказывают. Недавно высказался замечательный архиерей Константинопольского патриархата, епископ Каллист, известный у нас своими книгами, который, ну справедливости ради, он, так сказать, и нашу позицию, может, не вполне, не все действия принимает, но он однозначно не согласен и с действиями, который производит сегодня Константинопольский патриарх. Я надеюсь, что для него это тоже небезразлично, да, голос архиерея, очень уважаемого. Поэтому я здесь, понятно, что вряд ли митрополит Иларион рассчитывает на то что, прочитав эту статью, он тут же поменяет свою точку зрения. Но это не значит, что мы не должны о каких-то вещах говорить и все-таки надеяться, что, может быть, это и произойдет – капля камень точит.
М. Борисова
– Но вот я понимаю, что вы не любите прогнозы, но на ваше ощущение...
В. Легойда
– Но все равно вы меня спросите об этом.
М. Борисова
– Но да, я все-таки спрошу, потому что понятно, что чем бы ни закончилось завтрашнее заседание, ситуация не остановится на этом.
В. Легойда
– Не остановится.
М. Борисова
– Но единственное, что вселяет какую-то робкую надежду, может быть, вот преддверие Рождества как-то притормозит эти бурные действия, хотя не факт.
В. Легойда
– Не уверен, я думаю, что они будут наращивать. Потому что, несмотря на то, что в товарищах согласия нет – это вот тоже видно по всему тому, что сейчас происходит, если удастся там что-то им решить, о чем-то договориться, что, конечно, неочевидно, но, видимо, все равно какое-то решение будет приниматься. Думаю, что будут торопиться следующий шаг, самый вожделенный томос получить можно, даже и тогда назывались кем-то какие-то даты, вот связанные чуть ли не с Рождеством. Это, конечно, совершенно разрушительно, в том числе и для великого праздника, но...
М. Борисова
– Но очень непонятно: если нужен результат любой ценой, непонятно, почему такое нежелание найти компромиссы по процедуре. Насколько я понимаю, Константинополь хочет имитировать Поместный собор с присутствием...
В. Легойда
– Да.
М. Борисова
– Клириков и мирян. Хотя никто не представляет, как их можно обеспечить присутствие. Нет процедуры выборов и, в общем, понятно, что это имитация, в тоже время господин Денисенко категорически против и хочет провести архиерейский собор. Согласия в процедуре нет, завтра они встретятся и что? Если им так нужен результат, неужели трудно какое-то компромиссное решение принять?
В. Легойда
– Опять же не ко мне вопрос, я могу только присоединиться к нему. Потому что не просто нет согласия в процедуре, я не уверен, что есть процедура. Понимаете, во всей этой, простите, авантюре больше всего, и не больше всего, а поражает еще такой безусловный факт как непроработанность вопросов. Вот первое, вот то самое, точнее, решение Синода Константинопольского, в котором как бы вот легализованы, сделана попытка легализации раскольников. Там ведь вообще ничего непонятно, ни их статус новый, там четыре или пять предложений в этом положении, мы об этом уже многократно говорили, в том числе и здесь, да. Что вот принять к рассмотрению обращение Филарета и Макария на основании якобы имеющегося, значит, у Константинопольского патриарха права рассматривать апелляции, восстановить их, значит, в сане и их организации и так далее – вот примерно это. Что это значит, в каком они... Они же сами все растеряны. То есть вот эта непроработанность вопросов, какая-то легкость в мыслях невообразимая, она очень сильно удивляет и озадачивает. Потому что вообще не очень понятно, насколько это все, пусть в этой логике, с который мы никогда не согласимся, но насколько там проработано, насколько это, как сказали бы в академическом сообществе, фундировано все с точки зрения вообще процедурных проработок. То есть повторяю, проблема не только в том, что есть несогласованность процедуры, а я вообще не уверен, что проработана какая-то процедура, что это не будет завтра как-то определяться просто на месте.
М. Борисова
– Но как бы они ни определялись на месте, если они даже как-то формально к какому-то согласию придут, дальше ведь, насколько я понимаю, все стороны, участвующие в этом действии, интересуют имущественный вопрос, то есть нацеленность...
В. Легойда
– Ну со стороны участвующих, думаю, да.
М. Борисова
– Нацеленность на грабеж храмов и монастырей, которыми пользуется Украинская Православная Церковь, он как бы все время в подтексте. И как в этой ситуации? То есть под Рождество всех выселят отовсюду?
В. Легойда
– Ну будем надеяться, что нет, конечно. Хотя там ведь много вот такого примечательного. Ведь это вот давление, все усиливающееся, на Украинскую Церковь, оно идет по двум линиям. И со стороны Константинополя – вот письмо, которое вы вспоминали, действительно написано как-то, вне каких-то рамок, приличествующих переписке подобного рода. Но там ведь Константинопольский патриарх говорит о том, что собственно он именует владыку Онуфрия киевским митрополитом исключительно по икономии – то есть по снисхождению в данном случае. И он, конечно, уже не имеет права именоваться Киевским митрополитом, и не будет именоваться таковым после 15 декабря. Это, конечно, очень серьезное давление. А с другой стороны власть об этом же говорит. И вот когда это все сомкнется, то действительно и церковная жизнь, жизнь Церкви Украинской, она вступает в новую фазу. Потому что теперь они – и власть и, я думаю, Фанар, – они будет апеллировать к состоявшимся, какими бы они ни были, решениям и настаивать, возможно – об это говорилось, это никто не скрывает, – на смене названия Украинской Церкви и так далее. И возможно, так сказать, на том, чтобы они покинули занимаемые какие-то храмы и монастыри и прочее. И это, конечно, вызывает очень большую тревогу.
М. Борисова
– Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, проводит с нами сегодня, как всегда по пятницам, этот «Светлый вечер». С вами в студии Марина Борисова. Мы прервемся буквально на минуту и вернемся к вам вновь.
М. Борисова
– «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и, как всегда по пятницам, у нас в гостях Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Владимир Романович, вернемся на нашу многострадальную родину. Все бы у нас хорошо и...
В. Легойда
– Какой-то абсолютно минорный разговор у нас с вами. Слушайте, прекрасная погода...
М. Борисова
– Погода – как сказать, на любителя, я бы так сказала. А что касается минора, ну постом вроде как минор оправдан...
В. Легойда
– Положен, да?
М. Борисова
– Положен.
В. Легойда
– А как же: ты когда постишься, умой лицо свое...
М. Борисова
– Ну это мы еще не достигли такой степени совершенства.
В. Легойда
– А, все понял, спасибо. Вы мне все объяснили.
М. Борисова
– Да, и вот поскольку мы не достигли такой степени совершенства, у меня возникает вопрос непосредственно вот по вашему направлению, поскольку вы у нас ответственный за взаимоотношения Церкви со СМИ.
В. Легойда
– Есть такой момент, да.
М. Борисова
– У нас, к несчастью, очередной скандальчик произошел на этой стезе. До такой степени, что вот на днях управляющий делами Московской Патриархией митрополит Варсонофий вынужден был призвать священников, которые ведут блоги в интернете, к тому, чтобы они все-таки как-то более ответственно относились к тому, что они делают. Поскольку вот один из тверских священников не так давно в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) опубликовал опять какие-то снимки себя в какой-то дорогой обуви, с какими-то дорогими аксессуарами. И это, естественно, вызвало бурную реакцию тех, кто следит за подобными вещами. То есть опять из серии: не давай повода ищущим повода. И мне в данной ситуации непонятно только одно. Мы привыкли все-таки с уважением относиться к нашим священнослужителям...
В. Легойда
– И это правильно.
М. Борисова
– И в чем причина такого легкомыслия в их поведении в интернете? Ведь столько уже говорилось, столько было прецедентов. Казалось бы, даже нам, мирянам, понятно, что нужно быть очень осторожными.
В. Легойда
– Вы знаете, во-первых, мне, конечно, кажется, что коль скоро это такая епархиальная тема, она, конечно, должна прежде всего на уровне епархии комментироваться. Но действительно получила резонанс, поэтому пришлось высказываться и людям на общецерковном уровне. Но смотрите, на самом деле при понимании того, что, конечно, эта история странная, неправильная и так далее, я не вижу здесь, вот когда вы говорите, в чем причина, я здесь не вижу какого-то повода ну не то чтобы для тревоги, для тревоги повод есть, потому что ничего хорошего в этом нет. Но я здесь не вижу ничего какого-то, знаете, «ох, какой ужас! как это может быть!» Ну вот я не в первый раз об этом буду говорить, но если мы всерьез хотим как-то анализировать, не на эмоциях, да, а вот всерьез. Вот двенадцать ближайших учеников Христа, двенадцать апостолов, три года проводят вместе со Спасителем. Они видят, как Он исцеляет больных, воскрешает мертвых, ходит по водам там, кормит пятью хлебами пять тысяч и до конца все равно и не понимают, Кто с ними, и до конца не остаются Ему верными. А один, собственно вот имя которого становится нарицательным каким-нибудь, предатель, он просто вот Его фактически предает, да, точнее фактически предают там практически все в какой-то момент, но вот он стал, таким образом, предатель, да, Иуда. Почему мы думаем, что вот в современности или еще когда-то может быть такое время, когда подобных историй не будет? Да, они всегда очень печальны, да, они всегда бьют и по авторитету Церкви, и по доверию людей к Церкви и так далее. Но знаете, как мне когда-то один священник сказал, когда я в очередной раз вот какой-то вопль такой сделал, что ну доколе, ну почему? Он говорит: вы как-то игнорируете факт падшей человеческой природы. Да, конечно, мы не ждем от священников это, но христианин и от себя не должен ждать такого поведения. Понимаете, в этом смысле нигде не сказано в Евангелии, и в истории Церкви не сказано, что вот священники, они какого-то люди другого сорта. Вот мне кажется, что все эти истории подобные, неприятные и неправильные, они должны прежде всего сознательного христианина заставлять, как говорил Гамлет, повернуть глаза зрачками в душу. В свою. В свою прежде всего, понимаете: а ты имя христианина не позоришь? А ты не выкладывал какие-то там снимки, которые... То есть понимаете, вот когда мы говорим: вот, как батюшка мог? То есть получается, что батюшка не мог, а там какой-нибудь христианин или христианка могут все что угодно там, от бассейнов, бань там и прочее выкладывать, и это все нормально. Да ничего в этом нормального нет. Конечно, мне кажется, что все-таки, если позволите, если говорить о реакции на такие вещи, то мне кажется, самая правильная реакция для человека, для христианина, который об этом думает, это посмотреть на себя и задать себе вопрос: а ты вот где-то сознательно не давал ты повода или, может быть, неосознанно, повод ищущим повода? Если неосознанно, теперь понимаешь, может быть, тебе над чем-то задуматься. Но это знаете, это как вот, как недавно у меня был такой странный разговор с одной студенткой. Странный, потому что я не до конца понимал, есть ли ее вопрос некая такая попытка троллинга, как сейчас говорят или еще чего-то. Она говорит: вот как вы считаете, священник... Я сейчас не помню точную формулировку, она была такой, то ли должен ли он быть всегда верующим или может ли он быть неверующим. Я сказал, что а вы что спрашиваете и для чего вам, мне кажется вопрос странным. Она говорит: нет, вы мне ответьте. Тогда я уточнил: скажите, вы имеете в виду долженствование или вероятность? И пояснил, что то есть является ли вера условием принятия сана – в этом ли ее вопрос или в том, бывают ли в жизни ситуации, когда священник оказывается, так сказать, вообще неверующим? И тогда, говорю, в первом случае вам ответ очевиден – конечно, вера является, безусловно, важнейшим. Ну как без веры, зачем становиться священником? Во втором случае – всякое в жизни бывает. Она говорит: вот, я там читала книжку, я вам могу передать книжку, где священник в итоге оказывается неверующим. Я говорю: вы знаете, я тоже читал книжку, называется Евангелие. И потом, говорю, меня напугать какой-то другой книжкой и заставить переосмыслить свое отношение к Церкви очень сложно после того, что уже мы знаем и прочитано. Вот поэтому я при всем понимании и вопроса, и возмущения, да, вот я внутренне, я не начинаю: ой, ужас-ужас-ужас! всё! наконец... Это скорее просто вот, может быть, не очень умно, может быть, надо там разбираться. Мы, к сожалению, конечно, не очень к людям относимся с сочувствием, с возможным. И меня это даже больше тревожит. Вот поймите правильно, в таких случаях, когда начинают как бы вот: добьем, добьем, додавим. Знаете, это вот недавний этот эпизод, не знаю, может быть, не надо это говорить, может быть, мне не удастся здесь, что называется, объясниться, но вот с чиновницей в Свердловской области.
М. Борисова
– Это про «макарошки»?
В. Легойда
– Нет-нет, чиновница, которая сказала, что ваших родителей не просили вас рожать и так далее. Это чудовищная совершенно ситуация. Сразу хочу сказать: совершенно чудовищная ситуация. И понятно, что нужно ставить вопрос там о служебном соответствии и так далее. Но все, что мы знаем, все, что я знаю об этой чиновнице, это первое, что она когда-то была олимпийской, по-моему, да, чемпионкой по гимнастике. Второе, что вот у нее вот такой вот произошел такой интересный разворот, она стала чиновницей. И я посмотрел это видео, оно, конечно, ну характеризует, по крайней мере, этот поступок, его никак нельзя принять, с ним согласиться, понять, принять и так далее. Дальше, значит, губернатор объявляет служенное расследование. И вот на днях он сказал, что оно завершено, и ей объявлен выговор, и он ее оставил на работе. Притом что приятно решение о упразднении ее подразделения, и скорее всего оно перестанет существовать и, возможно, она уже не будет работать. Но она вот эти два месяца дорабатывает. И он говорит, что как и все люди, она имеет право на ошибку. Вот я не готов при том категорическом неприятии этого поступка, и я даже писал где-то, в каком-то Телеграме, что вот вопрос о служебном соответствии, конечно, встает. Но мне кажется, что это возможно. А почему нет? Я же не знаю ее, что она делала, где она еще чего говорила. Я ничего больше об этом не знаю. Поэтому мне кажется, я не готов говорить, что как он мог ее там немедленно не уволить. Потому что он говорит, что его первым таким душевным стремлением было ее уволить, но он вот, так сказать, эмоции отложил, служебная проверка и так далее. Я сейчас просто по формальным критериям говорю. И вот я смотрю реакцию там в соцсетях, и все говорят: вот, а, значит, они имеют права на ошибку! А почему не имеют те, кто пишет в соцсетях, им сразу уголовную статью и так далее. Во-первых, некорректное сравнение, потому что она действительно не нарушила закон. Если бы было нарушение, вот если бы, условно говоря, обыватель нарушил закон, и его сразу, так сказать, уголовное дело, а тут чиновницу простили – тогда было бы корректное сравнение. В данном случае там логика губернаторского поступка, она вполне объяснена. Поймите правильно, я не пытаюсь там, у меня нет никаких личных, так сказать, причин защищать губернатора, оправдывать, или тем более эту чиновницу, с которой я незнаком. Но я хочу сказать, что вот меня немножко удручает здесь... Причем я даже не говорю, что он точно правильно поступил, мне просто кажется, что это возможное решение. Но вот реакция наша немедленная, что как вот, надо там обязательно дожать, додавить. Притом что, повторяю, ну вот то, как велся этот разговор, никак это нельзя защитить, потому что он демонстрирует это ведь не просто отношение, он не просто морально недопустим. Почему я вот в свое время сказал о служебном несоответствии – он демонстрирует непонимание чиновником того, что такое государство, кому оно и чего должно, как оно работает. То есть там очень серьезно все. Но право на ошибку, оно, наверное, действительно у начальника есть, вот эта возможность. Может быть, я даже неправ во всей этой ситуации. Но меня почему-то удручает наше вот, знаете, такое: давайте мы уже ее добьем.
В. Легойда
– Вы знаете, можно это объяснить тем...
М. Борисова
– Можно объяснить.
В. Легойда
– Тем, что, наверное, насколько, вот говорят, в обществе большие запросы на справедливость. Но в обществе еще и большие запросы на какой-то моральный пример. Потому что планка настолько опущена во всех сферах...
В. Легойда
– Совершенно согласен.
М. Борисова
– Что хочется, уж если человек занимается публичной деятельностью, чтобы он, хотя бы в этом публичном поле, держал себя, вот именно сознавая...
В. Легойда
– Я абсолютно согласен, да. Поймите, я же ни в коей мере не пытаюсь здесь кого-то оправдать, я совершенно говорю про другое. Я сейчас говорю только про реакцию. Я хочу сказать, что, понимаете, там, скажем, мы можем исходить из того, что наше общество нездорово, вы говорите, занижена планка, я с этим согласен. Как эту ситуацию менять? И изменит ли эту ситуацию увольнение чиновников в таких случаях? Не уверен. Хотя уверен, что есть и будут ситуации, может быть, даже и эта, когда надо было увольнять, когда надо увольнять. Но я думаю, что поражение нашего общества, вот эти болезни нравственные, они гораздо глубже. И эта чиновница упала не с луны, и соответственно, вот все связано, в том числе и наша реакция. И поэтому если мы хотим жить в более здоровом обществе, с нравственной точки зрения, с профессиональной точки зрения, то мы все-таки должны все время вот этот разворот на себя совершать. И мне кажется, что парадоксальным образом и поведение чиновника, и вот эта реакция в сетях, когда вот давайте там добьем, да, – оно тоже связано. Поэтому, да, а почему я про это говорю? Потому что это то, что проще сделать каждому из нас, читающему подобные вещи. Мы не можем, вот конкретный человек не всегда может повлиять на то или иное решение там в каком-то регионе кадровое. Но он может о себе подумать. Он может остановиться перед тем, как написать какую-то гадость, понимаете?
М. Борисова
– Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, проводит сегодня с нами этот «Светлый вечер». Владимир Романович, понятно, что примеры бывают разные и, в общем, востребованность позитивных примеров тоже велика. В частности, вот на этой неделе было несколько таких событий, которые можно расценить как некий положительный пример. С одной стороны, у нас президент награждал премиями...
В. Легойда
– Госпремиями.
М. Борисова
– Госпремиями людей, которые отличились в благотворительной и правозащитной деятельности. И как бы вот из той же серии событие – в Москве в Царицынском дворце открылась большая выставка, посвященная благотворительности Царской Семьи.
В. Легойда
– Да, замечательная выставка.
М. Борисова
– История благотворительности. Причем там очень большая экспозиция, которую собирали по 25 музеям и участвовали частные коллекции, то есть представлена вся история благотворительности с XVIII века по 17-й год.
В. Легойда
– Елизаветинское общество этим занималось, да, и спасибо им большое за это.
М. Борисова
– Вот такого рода примеры, они действуют или это, в общем, достаточно камерно?
В. Легойда
– Ну конечно, действуют. Вы знаете, я, к сожалению, пока еще не посетил, но у меня были многие мои друзья и рассказывали про это. У меня просто не получилось в день открытия там побывать, в силу служебных, так сказать, обстоятельств. Но я просто знаю очень хорошо Елизаветинское общество, и как, наверное, многие наши слушатели, которые не раз уже слышали про это общество, и его представителей слышали из этой студии. Я могу сказать, что мне очень кажется важным в служении, так скажем, которое осуществляет это общество и люди, которые там трудятся, то что они, говоря и обращаясь к прошлому, не делают это, знаете, как в такой сугубо музейной логике, что вот важно сохранять, важно для памяти, для всего. Но вот они очень понимают вот это целеполагание – сохранение для будущего, вот у них взор устремлен, хотя говорят о прошлом, устремлен в будущее. И мне кажется, это очень важно. Это вот такое направление, которое связано с тем, чтобы мы вот эти события прошлого могли прожить, пережить, почувствовать, чтобы мы в людях, о которых мы говорим, из прошлого, видели не портреты там в учебниках или там в каких-то монографиях, а видели живых людей, понимали, что они пережили, ошибались, совершали какие-то там поступки, по поводу которых там размышляли, совершали там подвиги действительно. И это были живые люди, так же близкие очень нам, по времени в том числе, если говорить вот о Елизаветинском обществе. Поэтому я думаю, что это очень-очень важно.
М. Борисова
– По поводу людей, которые близки нам по времени. Вот как раз на этой неделе мы одного такого человека вспоминали, по поводу 100-летия Александра Исаевича Солженицына. И, в общем, в скором времени будем вспомнить другого, ну может быть, кто-то даже сочтет равновеликого, писателя Даниила Гранина, которому 100 лет исполнится 1 января. Но он, правда, не получил Нобелевскую премию, но известен всему миру благодаря «Блокадной книге», которую он вместе с Алесем Адамовичем написал.
В. Легойда
– Да.
М. Борисова
– Но насколько я знаю, вы как-то в интервью обмолвились, что в свое время, прочитав его роман «Зубр»...
В. Легойда
– «Зубр».
М. Борисова
– Посвященный Тимофееву-Ресовскому. Как-то на вас это произвело сильное впечатление. Не поделитесь, чем именно?
В. Легойда
– Да, безусловно. Причем это была публикация, если не ошибаюсь, в «Новом мире», еще журнальный вариант. Ну здесь, конечно, понятно, что и писательский талант, безусловно, но, может быть, в первую очередь сама личность мне с тех пор очень интересна Тимофеева-Ресовского. И я читал неоднократно его воспоминания, которые очень высоко оцениваю, ценю. И это, конечно, был и выдающийся ученый, и человек очень мудрый, потому что он как раз таки в своих воспоминаниях много, там интереснейшие вещи – о детстве, причем, знаете, там вот есть все: и глубина, – я сейчас про воспоминания Тимофеева-Ресовского говорю, конечно, – и чувство юмора какое-то, и самоирония. И очень трезвая – вот что меня поразило, это ведь человек, который прошел лагеря и все, – поразила очень трезвая оценка ситуации, например, революции, вот событий 17-го года. Она, может быть, не очень популярна будет сегодня там во многом, но он довольно трезво оценивал там разные события, и те стороны, которые занимали люди противоположные. То есть он видел там какую-то, может быть, ну несерьезность отчасти изначальную там, и в одном, и другом, не примыкая там к тем или иным, так сказать, движениям. Очень, очень, мне кажется, интересно и глубоко. И потом, кстати сказать, когда он, Тимофеева-Ресовский, вот пишет уже о диссидентах советского времени, а тем более о некоторых своих коллегах, которые вот, будучи учеными, вдруг становились там, ну как их стали называть, правозащитникам, обращались к власти. И он тоже, по-моему, очень трезвая была оценка подобных там выступлений, такая вот ну реалистичная что ли, и очень правильная, на мой взгляд. Поэтому я, конечно, безусловно, благодарен Даниилу Гранину, в том числе и я лично, может быть, в первую очередь за вот этот текст, который нам открыл такого замечательного ученого, человека.
М. Борисова
– А насколько, на ваш взгляд, сегодня актуальна именно роль литература, автора вот в таком как бы роль проводника в какие-то области, которые проходят мимо нашего сознания?
В. Легойда
– Ну поэт в России больше, чем поэт – это давно известно.
М. Борисова
– Ну скажем так, если бы не роман Даниила Гранина, вас заинтересовала бы фигура Тимофеева-Ресовского?
В. Легойда
– Я, так сказать, в эти игры не играю. Я не знаю, может быть, и заинтересовала бы. Тем более, что повторяю, вот я роман тогда прочел и, честно говоря, к нему не возвращался больше, а вот воспоминания я читал пару раз точно Тимофеева-Ресовского. И периодически, у меня, я обычно выписки такие делаю, а выписки я перечитывал многократно, у меня там несколько страниц выписано из этих воспоминаний. Но вы знаете, вот отвечая на ваш вопрос, я думаю, что конечно, очень важно. Это вообще одно из, так сказать, вот того, что мы любим и ценим в искусстве, это вот это влияние, и я не знаю там, чувства добрые, которые пробуждаются лирой, и все это вот «над вымыслом слезами обольюсь» – это то, что так или иначе воздействует на душу, душу воспитывает. И я вот, честно говоря, уже не помню, говорили мы об этом в студии у нас или нет, но вот, скажем, недавно я был участником двух дискуссий, связанных с новомучениками. А дискуссии были посвящены тому, уместно ли, допустимо ли писать книги художественные о новомучениках, поскольку это книги о святых будут, да, снимать фильмы. И вот там некоторые уважаемые люди, которые много сделали в вопросе вот канонизации новомучеников и в том, чтобы люди узнали, много исторических серьезных сделали исследований, они заняли такую позицию, что вот нельзя этого делать. Нельзя, потому что как же – это вымысел. Как можно написать роман о святом – это же выдумка будет. И мне эта позиция понятна, но не близка. И я говорил вот на обеих этих встречах и сейчас повторю, что, во-первых, мне кажется, когда мы так говорим, мы немножко не понимаем природу искусства. Потому что вымысел в искусстве – это не ложь о святом, да. Когда святитель Димитрий Ростовский говорит, что я не слова о святом не солгу, он же не художественную книгу пишет, это другой жанр, это агиография и, если хотите, историческое исследование. Вот, скажем, архимандрит Дамаскин Орловский на одной из этих встреч вспоминал слова Василия Осиповича Ключевского о неисторичности некоторых наших житий и говорил об этом, как об отрицательном факте. И вот отец Дамаскин, к которому я отношусь с огромнейшим уважением и почтением, он, насколько я понял, вот во многом согласен с таким подходом и считает, что историчность это важная часть житийной литературы. Ну по крайней мере, вот в той части, которой он сейчас занимается, это жития святых XX века, новомучеников, когда мы знаем многое, есть и архивы, и документы, и все. Но когда мы говорим о художественной литературе и о кино, да, пожалуйста, мы можем опять и здесь ведь, может быть, так: да, наверное, не очень хорошо, когда ты начинаешь там сочинять чего-то такое, чего не было, вот о жизни конкретного подвижника. Но, например – вот первое, что приходит в голову, во-первых, можно создать собирательный образ, никто не обязывает в художественном тексте или в фильме давать имя этого святого подвижника. Есть вот сейчас эта, уже вошедшая в нашу жизнь, фраза: «основано на реальных событиях», да, ну почему нет? Это может быть основано – ну поменяли имя, какие-то обстоятельства – и здесь уже нельзя упрекнуть в неисторичности. Это важно, понимаете. Вот у нас были же споры о фильмах, недавно вышедших, не про новомучеников. Ну вот я не знаю, «Движение вверх», да, который победоносно прошел, многим фильм понравился и так далее. Но родственники многих и даже те, некоторые из тех героев, которые живы сегодня, они не могут этот фильм принять – имеют право на это. Но это ведь легко обходится, если просто ты уходишь – зачем, там можно не сохранять имена, можно чуть изменить обстоятельства, – и тогда это снимает претензию к художнику. Понятно, что это сознательно ты идешь на какой-то вымысел. Но это нужно делать обязательно, потому что исторические исследования, например там, о новомучениках – это я все к вашему вопросу, важно ли это, неважно, можно ли писать и быть проводником – конечно. Потому что чрезвычайно важны исторические исследования, документы, архивы, жития – сколько людей их прочитает? Давайте честно говорить, да. А если будут фильмы, книги, то, во-первых, и к историческим источникам обратится больше людей – железно совершенно. Потому что даже не нужно это обосновывать как-то, точно больше обратится – после фильмов, после книг, после художественных каких-то рассказов. Художественное произведение – здесь, мне кажется, не его безукоризненной историчности должен быть вопрос. Я сейчас оставляю в стороне, знаете, вопрос, когда ты сознательно врешь про человека – вот это не про «Матильду» мы сейчас говорим, да, – а просто ты можешь, наоборот, там что-то приукрашивать. Как, кстати сказать, в «Матильде» тоже есть и эта составляющая.
М. Борисова
– Вы счастливый человек, вы видели фильм?
В. Легойда
– Нет, я много о нем читал. Я как раз счастливый человек, я фильма не видел. И мы говорим сейчас вот о другом, о том, что здесь есть элемент... Не в историчности проблема в таких случаях, а в том, чтобы там была художественная правда. Есть понятие – художественная правда, это должно быть художественно убедительно. То есть иными словами, это произведение должно быть талантливо. Что недопустимо в книгах и фильмах о новомучениках? Они не могут быть... Недопустимо отсутствие таланта. Они должны быть художественно убедительны, это должны быть талантливые произведения. Нельзя без таланта за это браться. Даже если ты, как сказать, «идеологически» – показываю сейчас знак кавычек, да, – и исторически безукоризнен. Ну у тебя нет ни одной исторической ошибки – а читать это невозможно. У тебя безукоризненно с исторической точки зрения снят фильм, вплоть до деталей там обуви – а смотреть больше пяти минут нельзя. И что толку, понимаете?
М. Борисова
– Ну толку, наверное, не очень много. Но будем надеться, что и читатели, и зрители, и наши радиослушатели...
В. Легойда
– В особенности.
М. Борисова
– Найдут достойных проводников в эту область познания.
В. Легойда
– Будем надеяться, да.
М. Борисова
– И мы вместе с ними. Огромное вам спасибо за беседу.
В. Легойда
– Спасибо вам.
М. Борисова
– Напоминаю, что сегодня, как всегда по пятницам, в гостях у «Светлого вечера» был Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. С вами в студии была Марина Борисова. До свидания.
В. Легойда
– До свидания.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.