«540-летия Стояния на Угре». Дмитрий Володихин

Поделиться

Стоянии на реке Угре

Разговор шел о ярком и загадочном событии нашей истории — «Стоянии на реке Угре» в 1480 году, что о нем известно и почему его можно назвать одним из важнейших моментов в истории Руси.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

 –Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И, знаете, сегодня у нас никаких гостей нет, мне приспела охота пообщаться с вами наедине: вот это комната, в которой сижу я – на одном конце стола и два миллиона семьсот тысяч слушателей радио «Вера» – на другом конце стола. Очень приятно. А сегодня мы с вами поговорим об одном событии, которое, с одной стороны, является одним из важнейших в истории русского народа, России, государства Российского, а с другой стороны, вечно попадает на второй план учебников, научных исследований, научно-популярной литературы и даже на второй план литературы художественной – это странно, это обидно. Может быть, ему не хватает сюжетности. В конце концов, русская цивилизация – это цивилизация слова, и как цивилизация христианская, и как цивилизация, которая в очень значительной степени укладывает свое мировидение в произведения лучших писателей, духовных и светских. И там, где нет яркого сюжета, историк останавливается в недоумении: как ученый он должен дальше излагать столь же ярко, как и все, что было до того, столь же ярко, как и все что будет после того, но вот он теряет дыхание, теряет темп. Итак, тем не менее постараюсь сегодня не потерять дыхания и темпа, рассказывать я буду о великом стоянии на Угре –это событие 1480 года, и вокруг этого события колоссальное количество споров, полемик, вопросов, которые имеют несколько версий ответа. Я бы хотел прежде всего напомнить, что в 2020 году мы отмечаем 540-летие событий на Угре и, конечно, эта дата знаменательная. В Калуге на эту тему Издательским Советом Русской Православной Церкви была проведена большая конференция – собрались историки, литераторы. И, надо надеяться, что через полгода или пораньше, может быть, выйдет книга повестей и рассказов современных писателей о стоянии на Угре. Итак, прежде всего существует два глобальных вопроса, которые связаны с этим событием. Первый из них – 1480 год подавляющим большинством специалистов историков трактуется как чрезвычайно важная точка, может быть, важнейшая точка в обретении юным рождающимся Российским государством суверенитета, то есть всей полноты политической независимости. И второй момент – этот же рубеж трактуется, также очень значительным количеством специалистов, как завершение ордынского ига. Давайте сначала поговорим об этих спорных полемических вопросах, а потом обратимся уже к событиям, собственно, стояния на Угре и вообще оборонительной операции лета – осени 1480 года. Ну прежде всего, почему мы говорим о юной России, почему мы говорим об обретении суверенитета? Ведь, в общем, даже в школьной программе ясно дается понять, что корни русской государственности уходят на много веков глубже, что было древнерусское государство, что первые государственные преобразования провела еще святая Ольга в середине X века. А тут мы говорим, в XV веке, о юной России. Но тем не менее никакой ошибки нет. Дело вот в чем: после того, как древнерусское государство распалось на множество полунезависимых и фактически независимых отдельных государств – то есть княжеств, вечевых республик, мы не можем говорить о едином государственном пространстве. Собственно, уже с середины XII века раздробленность так сильна, что единого государства фактически не существует. А после монголо-татарского нашествия и установления ига во второй половине XIII века раздробление усиливается, и фактически на протяжении нескольких десятилетий Северо-Восточная Русь падает в политическую бездну. Мы видим на относительно небольшом пространстве огромное количество государств, небольших и достаточно крупных, которые воюют друг с другом, оспаривают право занять великокняжеский престол и стать если не централизатором всей Северо-Восточной Владимирской Руси, то хотя бы получить господство среди огромного дома князей, потомков Всеволода Большое Гнездо, который правил всем этим пространством до начала XIII века. Что у нас существует на территории северо-восточного угла древней империи Рюриковичей к середине XV века? Пестрота разнообразных владений, и нет никакой России в этот момент, нет никакой единой Руси, есть крошево небольших и более крупных самостоятельных государств. Они чеканят собственную монету, имеет каждое собственную армию, собственную династию, собственную внешнюю политику – самостоятельное государство Великое княжество Тверское, самостоятельное государство Великое княжество Московское, самостоятельное государство Ярославское княжество, самостоятельное государство Рязанское княжество, Псковская вечевая республика, Новгородская вечевая республика. И даже, в общем, какое-то время существовало несколько эфемерное, но тем не менее, подчеркну, Великое княжество Пронское – вот нынешний небольшой городок Пронск был столицей великого княжения. Конечно же для того, чтобы что-то могло быть названо Россией, следовало прежде объединить огромное количество этих территорий. И действительно, позже мы будем говорить о том, что великий князь Иван III был объединителем русских земель. Эту программу он осуществлял на протяжении всей своей зрелой сознательной жизни и в конечном итоге добился успеха – он создал Россию. Но вот к 1480 году Россия – младенец. Повторяю: Россия – младенец. Для нее получение суверенитета возможно через два очень важных процесса: первый – объединение, оно идет полным ходом, и второй из этих процессов – это, конечно же, свержение ордынского ига. Ну так давайте посмотрим на то, было ли у нас ордынское иго. Сейчас очень многие историки, и в особенности исторические публицисты, склонны говорить о том, что ну давайте не преувеличивать, конечно же, давайте говорить о неких формах политической зависимости, давайте выражаться осторожно. Но есть надобность текущего момента в сфере идеологии, есть то, что было на самом деле, то есть история. Конечно же, ордынское иго существовало, и оно порой было весьма тяжелым. Оно, так сказать, не было в смысле тяжести форм ровным, сколько-нибудь ровным, оно было ну, скажем, таким, чем-то вроде стихии, наплывающей волнами – иногда тяжелее, иногда легче. Но, конечно, первые его десятилетия – это конец XIII века – начало XIV –были очень тяжелыми. Очень, повторяю, тяжелыми. Это тяжелейшая дань, это целый каскад карательных экспедиций, каждая из которых осталась в народной памяти под словосочетанием из двух слов: Дюденева рать, Неврюева рать. И каждый раз вот, собственно, рать – это и есть карательная экспедиция, а имя собственное – это имя полководца, который проводит, собственно, поход на территорию Руси. Но в XIV все еще эти рати продолжались: Ахмылова рать – это 20-е годы XIV века; Федорчукова рать, погубившая Тверь. Да и, честно говоря, позднее: 1382 год – Тохтамышева рать – сожженная Москва; Едигеева рать – 1408 год, и так далее, и так далее. То есть Русь находилась в состоянии, когда вся ее государственная перспектива, вся ее культура находилась под дамокловым мечом очередного нашествия. Очередное нашествие – пылают города, уничтожаются деревни, угоняются тысячи и тысячи пленников, экономика разрушается. И если даже нет нашествия, то в этом случае выплачивается тяжелейшая дань, разорительная. Собственно, мы по данным археологии видим, что на Руси какое-то время прекращается денежное хождение: не то что свою монету не чеканят, еще и чужой, привозной почти нет – она вся уходит в Орду. Конечно же, в данном случае еще одной тяжелой и неприятной формой зависимости является выдача ярлыка на великое княжение и в целом ряде случае просто на крупные княжеские столы. Что здесь можно в итоге сказать? Ордынское иго существовало. Где-то в 70-х годах, в начале 70-х годов Иван III отказался платить дань, он отстоял это право на Угре в 1480 году. Позднее он ни у кого не брал ярлыка на   великое княжение, никто также не принимал ярлыка из его потомков, никто не платил дань кому-либо из государей крупных держав, которые наследовали Золотой Орде – ни крымскому хану, ни хану Большой Орды, ни казанскому, ни астраханскому. Старались от войн откупаться подарками – это так, но о дани уже и речи быть не могло. Но вот, поскольку мы с вами затронули тему междоусобий, такого, как выражались летописцы, «раздрасия» (такое характерное средневековое словечко) между князями Средневековой Руси – вроде бы все они кровные родственники, но время от времени доходило до смертоубийства, до ослепления близкой родни и, в общем, это, конечно, чрезвычайно скверное в нравственном смысле явление. Ну что же, я думаю будет правильным, если сейчас в эфире прозвучит фрагмент из оперы Александра Порфирьевича Бородина «Князь Игорь», напоминающий о временах раздробленности самым прямым образом.

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем события стояния на Угре 1480 года. Мы пытаемся сейчас разобраться с корнями этого большого успеха юной России. И здесь очень важно обратиться не только к личностям – о личностях мы с вами поговорим: и о великом князе Иване III, и об Ахмате, и о полководцах русских. Сейчас нам стоит поговорить прежде всего о том, что сделало возможным победу в этом нелегком противостоянии. Ну прежде всего три обстоятельства. Знаете, я нахожусь на православном радио и, думаю, все вы воспримете правильно мои слова: я полагаю, что здесь была и милость Господня. Рождающейся России повезло: была она, по представлениям книжников того времени, уделом Пречистой Богородицы, и покров Богородицы защищал Русь от нашествия, помогал ей в тяжелейшие времена. Так что, знаете, есть во всем этом глубокий христианский аспект. Ну а теперь давайте поговорим о другом. Собственно, о том, что составляет аспект политический. Итак, второе обстоятельство, оно состоит в том, что Орда была уже далеко не та, что при Батые, при Берке, при Тохте, при Тохтамыше – она изменилась. Прежде всего ее поразила та же самая болезнь, которая столько сил выпила из Руси, а именно политическая раздробленность. Причем Орда оказалась подвержена этой болезни даже в гораздо большей степени, чем Русь. Первая замятня началась уже в XIII веке, потом, в середине XIV века, еще одна, катастрофическая замятня, на долгое время ослабившая Орду. Собственно, именно тогда Дмитрий Донской вывел свои полки на поле Куликово и разгромил Мамая. Хорошенько разберемся, что именно было разгромлено: это была не вся Орда, а по разным подсчетам, от тридцати до пятидесяти процентов территории Орды, которая отделилась и представляла собой самостоятельное государство, скажем так, полу-Орда. Мамай – человек, который, ставил одного за другим ханов-чингизидов, но сам не мог занимать ордынский престол, поскольку был человеком не царской крови, военачальником, высокопоставленным вельможей, но все же без прав на занятие ханского места. Ну так вот, собственно, Русь имела тогда сил достаточно, чтобы встать против части Орды, нанести ей удар – на реке Воже в 1377 году разгром отряда мурзы Бегича и в 1380 году на поле Куликовом еще один, более страшный удар – разгром Мамая. Так вот после этого, в силу огромных потерь, которые понесли русские войска в этих битвах и в силу того, что, собственно, справились только с частью Орды, позднее все же политические плоды этой победы были утрачены. И Тохтамышу, который вновь объединил Орду и с объединенным воинством напал на Московское княжество, удалось спалить Москву и восстановить свою власть. Так что плоды у битвы на поле Куликовом скорее находятся в сфере идей: это понимание и массовое воспоминание о том, что Орда не является непобедимой, что мы сами, отцы наши, деды наши, так сказать, рассматривая с точки зрения разных поколений эту историческую память, смогли выйти против грозного ордынского воина и сбить его с коня, победить его. Вот это было важно. Но никакого освобождения от власти Орды, полного, тотального освобождения не происходило еще на протяжении ста лет. Между тем Орда по-прежнему дробилась, и с каждым разом это дробление принимало все более тяжелые для нее формы. В конце XIV века Орда была разгромлена великим завоевателем средневекового Востока Тамерланом. С тех пор она уже не могла восстановиться в прежних размерах, но наследниками Золотой Орды стали крупные государства, их называли на восточный манер «юртами». И вот главный, старший юрт в нашей литературе называется «Большая Орда». В XV веке появился Крымский юрт или иначе Крымское ханство, Казанский юрт – в середине XV века. И совсем уж поздно Сибирский юрт, Астраханский юрт – мы сейчас о них даже не станем говорить. Так вот, собственно, старший юрт или Большая Орда, несмотря на то что так много территорий было потеряно, ушло под власть к ханам, которые не подчинялись уже Большой Орде, все-таки продолжал оставаться государством-монстром: он превосходил по территории Московское княжество в середине XV века, он обладал более сильным воинством. И Русь от наиболее тяжелых форм зависимостей Большой Орды спасало прежде всего то, что среди тех, кто претендовал в ней на власть, постоянно шли войны: то есть борьба внутри Большой Орды поднимала наверх то одного хана, то другого, то они были связаны союзом, то они жестоко воевали друг с другом, и ордынская масса постепенно погибала в этих войнах. Но вместе с тем Большая Орда к середине XV века это все равно очень сильное государство, справиться с ним чрезвычайно тяжело. Это, может быть, половинка прежней золотоордынской мощи, но это все еще очень значительная держава. Половинка, две трети – по-разному можно считать. Ну а теперь третье обстоятельство, обстоятельство постепенного роста внутри Руси единого русского государства. Оно было чрезвычайно долгим, складывание единого русского государства. И, знаете, это очень парадоксальная тема, может быть, не особенно приятная, но история вообще не особенно приятна, если воспринимать ее в неприглаженном, в неконфетном, скажем так, виде, без позолоты повсюду и везде. Надо ее воспринимать такой, какая она и была. Что, собственно, такое княжество Московское, позднее Великое княжество Московское? В XIII веке это довольно незначительное государство, но к середине XIV века чуть-чуть побольше, потом еще чуть-чуть побольше – оно постепенно растет, но растет очень медленно. В 1462 году уходит из жизни великий князь Московский Василий II Темный. Он на протяжении четверти столетия воевал со своей родней, наконец удалось ему ее победить, он стал единоличным правителем этого государства. И, кажется, сколько времени прошло, Москва уже вроде бы давным-давно политически лидирует на Руси, и однако много ли территорий она собрала под власть московских государей? Давайте взглянем на карту. Я понимаю, что, когда я выступаю в радиоэфире, говорить: «взглянем на карту» – это ну не для тех, кто слушает меня, например, сидя в кабине автомобиля. Ну попытайтесь вспомнить учебник средней школы или вузовский учебник и воспроизвести, хотя бы в самом приближенном виде, то что было у нас в XIV–XV веках. Если кто-то не очень вспоминает, ну что ж, я подскажу: к середине XV века все Московское княжество после полутора веков объединительного процесса состояло из шести-семи современных субъектов федерации – из территории современного города Москва и шести областей. Вот так. В общем, это несколько меньше, чем современный Чукотский автономный округ, это примерно сравнимо с территорией Коми современной. Много ли это? Ну, в общем, не сказать, чтобы этого было достаточно для уверенной победы на Большой Ордой. И для того, чтобы эта победа произошла, нужны были какие-то коренные перемены. Эти перемены произошли всего за восемнадцать лет правления молодого Ивана III, сына Василия II. Перемены, которые повергли в изумление Русь, и Орду, и западных соседей Руси: восемнадцать лет привели к тому, что Иван III присоединил к Москве полунезависимые остатки Ростовского и Ярославского княжеств – это было очень серьезное присоединение. И, помимо этого, он присоединил Новгородскую вечевую республику, которая одна сама по себе была по территории больше, чем Московское княжество и чрезвычайно богата в ресурсном плане. Ну вот современному историку, Николаю Сергеевичу Борисову, принадлежит великолепная, чрезвычайно точная оценка того, чем был Новгород для русского средневековья: банк всея Руси. И вот после этого, к концу 70-х годов, Иван III мог иметь уверенность в том, что его ресурсов хватит для того, чтобы выйти против Орды и победить. Ну для того, чтобы впоследствии не возвращаться к этому вопросу, я хотел бы сейчас сказать, что процесс объединения был продолжен: в 1485 году Москва присоединила к себе Тверь, позднее Вятку, Пермскую и Угорскую земли на северо- и северо-востоке. И, конечно же, в больших войнах с Великим княжеством Литовским она присоединила к себе десятки городов, которые до того подчинялись великим князьям литовским и именовались совокупно словосочетанием: Литовская Русь. Но это все будет позже, это все будет через пять, десять, двадцать лет после стояния на Угре. А пока нужно было отстаивать ту политическую амбицию, которая была поставлена во главу угла. В первой половине 70-х годов Иван III отказался платить дань хану Большой Орды Ахмату. И Ахмат пришел на Русь, сжег город Алексин в 1472 году, но увидев войска Ивана III на выгодных оборонительных рубежах, не решился наращивать удар, прорываться в сердцевину русских земель, поскольку, видимо, с его точки зрения ну пятьдесят на пятьдесят, удалось бы это или нет. В 1480 году у Ивана III было сил гораздо больше, но и Ахмат также, очевидно, подготовился к этой военной компании. Собственно, речь идет прежде всего о том, что он нашел себе могущественного союзника – польского короля и великого князя Литовского Казимира Ягеллончика. Собственно, по силе военно-политической тот был сравним с Ахматом, если только был не более могущественным правителем. Ну, правда, в это время Иван III тоже нашел себе союзника – крымского храма Менгли-Гирея, который находился в тылу и у Казимира, и у Ахмата. Но Иван III это, собственно, гроссмейстер большой политики, это человек, который рассчитывал на много ходов вперед. И затевая какое-то крупное политическое преобразование, он должен был обеспечить себя поддержкой, иначе он просто не рисковал действовать. Ну а сейчас настало время напомнить, что это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы продолжаем разговор о стоянии на реке Угре. Но буквально на минуту прервемся и вскоре вновь встретимся в эфире.

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем историю событий великого стояния на Угре в 1480 году. Настало время разобрать, собственно, ту последовательность событий, которая привела к вооруженному противостоянию на Угре. Прежде всего это не какое-то однодневное сражение и это вовсе не противостояние мирное. Это то, что в XX веке стали называть чрезвычайно, по-моему, красочным словосочетанием «фронтовая оборонительная операция». Задействованы были громадные силы, основные боевые силы Большой Орды и основные боевые силы юной России, то есть ратники не только московские, но и всей Северо-Восточной Руси, ресурсы Новгорода, ресурсы, ну во всяком случае часть ресурсов Тверского княжества, которое здесь выступило в качестве союзника, то есть, в общем, очень значительные силы. Началось с наступления Ахмата в районе реки Ока, там ему удалось пожечь и разорить волость Беспуту, но прорываться на этом рубеже Ахмат не стал, очевидно, и здесь здраво видя то, что силы Руси возросли, он все-таки оставил идею играть одной открытой силой, ему нужно было превосходство значительно более верное, скажем так, чем то, которым он на тот момент располагал. И ему надо было, конечно, прежде всего получить помощь от своего союзника, от Казимира Ягеллончика. Поэтому через некоторое время Ахмат поворачивает на север, северо-запад, выходит к берегам Угры. Здесь я хотел бы, чтобы одно парадоксальное обстоятельство политической ситуации тех времен было вполне ясно: Угра фактически была государственной границей юной России. Вот так. За Угрой простиралась Литовская Русь, еще не присоединенная, и города там, допустим, Хлепень, Залидов, Воротынск, Одоев – они находились на территории Великого княжества Литовского. Ахмат шел по русской земле, но он шел в то же время по земле своего союзника, и там ему оказывали, естественно, содействие – там он мог получить фураж, там он мог получить пищу для воинов. Насколько, конечно, эта часть Руси, не очень богатая, могла его обеспечить. Он выходит к берегам Угры и видит, что на той стороне стоит заслон из русских войск. Надо сказать, что Иван III колебался, принимать ему бой или все-таки отступить. И часть русской политической элиты – летопись называет бояр Ощеру и Мамона – приступала к нему с просьбами о том, чтобы он попытался договориться миром с Ахматом, о том чтобы он завел переговоры, если надо, подчинился, уступил, но не рисковал большой битвой – в этом был один резон. Вот достаточно сложная политическая игра, которую вел, как объединитель, Иван III, могла просто рухнуть, и все возведенное им до половины здание также бы было обращено в руины из-за того, что, как раньше случалось, очередная карательная экспедиция, ну просто как заложенный под здание пороховой заряд, подняла бы все это к небесам, а потом обрушила на землю. Действительно, очередная карательная экспедиция, очередное нашествие порой имело страшные результаты, и Русь годами и десятилетиями залечивала раны. Конечно, этого боялись. Причем боялись те, кто должен был вести войска, те кто должен был обеспечивать эту войну. И зная об этом, владыка Ростовский, епископ Вассиан сочинил воззвание к Ивану III. Это послание ростовского владыки стало чрезвычайно известным, вошло в русские летописи. Там Вассиан говорит: не слушай неблагих советников, великий князь, стоять надо крепко за святую веру и святые церкви. И ты, как православный государь, обязан это сделать. Если кто-то колеблется в воинстве твоем или ты сам – дай мне, старику, оружие, я сяду на коня и пойду сражаться. Слова очень сильные и, в общем, Иван III, даже и сам пребывая в Москве, тем не менее армию с берегов Угры не снимал. И Ахмат получил от него переговорщика, но этот переговорщик был настолько незнатен, настолько незначителен, что было понятно: Иван III ведет переговоры не для того, чтобы уступить, а для того, чтобы потянуть время. Ресурсы постоянно подходили, можно было добавлять войска. И Иван III надеялся на то, что два его мятежных брата – Андрей Горяй и Борис Волоцкий – примирятся с ним, и тогда на поле боя появятся еще и их полки. А они находились вот в отдалении, у Великих Лук. Ссора между братьями тогда приняла катастрофический масштаб, и там где тысячу воинов этих двух удельных князей (а повторяю, родных братьев Ивана III) нужны были на Угре, их не было. Ну вот, скажем так. Зато в войсках присутствовал сын Ивана III, Иван Молодой. И отец, боясь за него, отправил войска приказ: верните мне сына, возвращайся назад. Сын ответил: лучше мне здесь умереть, чем домой уехать. Тогда Иван Васильевич, разгневавшись, старшему из русских воевод, князю Даниилу Дмитриевичу Холмскому, отправил грозное послание: хочет мой сын или нет, все равно отправить его в Москву, даже если придется это сделать силой. Холмский был полководцем испытанным, он уже в 1468 году разгромил казанцев у Мурома, впоследствии трижды наносил поражение новгородским ратям, когда происходило присоединение Новгородской вечевой республики к Москве. Он был испытанным политиком, ему Иван III доверял, и тем не менее, очевидно, для Холмского потребовалось ну чрезвычайно большое мужество, для того чтобы отказать самому государю. Он сказал, что Ивана Молодого он в Москву не пришлет. И, наверное, в этом была большая человеческая правда, поскольку пока наследник престола в войсках, войска, что называется, укреплены сердцем: кровь государева рядом с нами, и мы рядом с нею будем стоять мужественно и крепко. Иван III на то и вошел в русскую историю с почетным прозвищем Великий, что он понимал такие вещи и, как говаривали о нем впоследствии, «встречу» любил. Это значит, что когда с ним спорили, когда ему отказывали в повиновении, но при этом какие-то важные аргументы, доводы приводили, он готов был выслушать и он готов был, будучи достаточно грозным и суровым правителем, принять эту правду, которая противоречит его мнению. Ни Холмский, ни Иван Молодой впоследствии наказаны не были, ничего подобного источники до нас не доносят. Но вот в тот момент критический, когда Ахмат оказался рядом с сердцевинными землями Московского государства, юной России, произошел целый каскад боев. Бои шли за перелазы и броды на Угре, они шли между 8-м и 11 октября 1480 года. И атаки ордынцев русские ратники отражали пищальным огнем, стрельбой из луков, совершали контратаки. Поэтому все многочисленные попытки отыскать брешь в позициях русских войск, переправиться, нанести удар, который рассек бы русские войска, они не приводили к успеху. Не надо думать, что стояние на Угре – это стояние мирное, что войска постояли и разошлись. Нет, шла война, шли бои. И русские войска раз за разом выигрывали сражение на берегах Угры, отбивая натиска Ахматовых воинов. И, конечно же, здесь надо поклониться до земли тому же самому Даниилу Дмитриевичу Холмскому, потому что именно он отыскивал способы, как всякий раз предотвратить атаку ордынцев и мобильно отреагировать на попытку обойти русские войска, найти какой-то брод, перелаз, щель, условно говоря, в расположении его полков и все-таки просочиться туда и захватить какой-то плацдарм на другом берегу Угры. Ну что же, через некоторое время после этих боев Ахмат прекратил атаки, надеясь на то, что Угра встанет, покроется льдом, и тогда можно будет перейти на другой берег. Да, в конце октября Угра встала, а русские войска отошли на позиции около Кременца, чуть-чуть подальше. И они не были распущены, не отступили к Москве, они просто перешли на, скажем так, другую линию оборонительных позиций, поскольку оборонять Угру стало бессмысленно – она утратила, покрывшись льдом, значение выгодного оборонительного рубежа. И в этот момент Ахмату надо было ударить, сокрушить московскую мощь – вот, казалось бы, шанс, лучший за всю военную компанию – а он не ударил. Он какое-то время топтался на месте, а потом уже, в ноябре 1480 года, отступил, разоряя земли собственного союзника, разоряя русские города, мимо которых он выходил на Угру. Ну что же, прежде чем продолжить рассказ обо всех этих событиях, мне хотелось бы, чтобы в эфире прозвучала музыка Михаила Ивановича Глинки к театральной постановке Нестора Кукольника «Князь Холмский».

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И я рад после этой героической музыки объяснить, что мы продолжаем разговор об одном из величайших военных триумфов в истории Древней Руси, да и России в целом – о стоянии на Угре 1480 года. Итак, Ахмат отступает. С чем это связано, почему это происходит? Это в значительной степени загадка даже и для современных историков, хотя собрано немало материала, существуют источники летописные, существуют источники, которые, скажем так, относится уже к сочинениям церковных авторов, существуют кое-какие документы, правда, относительно небольшие. Тем не менее на этот вопрос даются разные ответы. Итак, один из ответов состоит в том, что вот ну по некоторым более или менее достоверным, по некоторым подвергаемым сомнению источникам, в тыл к Ахмату вышла русская экспедиция князя Ноздроватого, ударила по его столице Сараю, нанесла ущерб. И Ахмат понял, что надо возвращаться, иначе, собственно, русские ратники в его тылу так разгромят его владения, как он сам мечтал поступить со срединной коренной Русью. Но это один из вариантов. Другой вариант, более, на мой взгляд, основательный. Собственно, чего ждал-то Ахмат на Угре? Прорывался, не мог прорваться, но не уходил. А ждал он помощи от князя Казимира IV Ягеллончика, а тот не мог привести свои войска и не мог вместе с Ахматом обрушиться на Ивана III. Если бы они обрушились вместе – ох, у Ивана III возникла бы чудовищная проблема. Но он переиграл их обоих заранее, поскольку договорился о том, что крымский хан Менгли-Гирей в этот момент ударит по южным землям великого княжества Литовского и оттянет на себя силы Казимира Ягеллончика, что и произошло. Действительно, литовские польские войска так и не пришли на Угру, и некому оказалось поддержать Ахмата, некому оказалось вселить в него уверенность, что он абсолютно превосходит в силах Москву. Это один из аспектов, собственно, почему он не попробовал решить проблему, используя современную терминологию, собственными силами. И здесь, очевидно, стоит вглядеться в летописные источники, воспользоваться, кроме того, здравым смыслом. Октябрь и ноябрь на территории Северо-Восточной Руси – это, в общем, время не сахар. Ударили морозы, и от этих морозов изменилась не только Угра, изменилось положение тех, кто встал на ее берегах для того, чтобы сразиться. А ведь надо было стоять в поле – под холодными ветрами, под снегом, в условиях морозов. И действительно, ударили морозы. А между тем ордынское воинство находилось на территории Руси в походе уже много месяцев, с лета: оно, что называется, поистрепалось, оно выело – вот, наверное, это точное, правильное слово – выело вокруг себя все пищевые запасы округи. Уже очень сложно было добыть фураж для коней, а ордынцы воевали в конном строю. И получалось так, что воинство, в общем, устало, не добилось никакого успеха, лишилось пищи, а должно воевать в сложных условиях, в условиях морозов, да еще, кроме того, очевидно, начинается конский падеж. В силу чего все это происходит? Ну в силу того, что у Ахмата нет надежного тыла: те небольшие небогатые русские городки, которые должны были его обеспечить, конечно, не могли это долго делать. А у Ивана III такой тыл был: собственно, вся Русь за его спиной могла кормить его воинов, обеспечить их деньгами. С братьями удалось договориться, их полки все-таки двинулись на юг, и они впоследствии присоединятся к армии Ивана III, благо, в общем, соглашение было достигнуто. В общем, он еще может выставить свежих воинов в поле. Конечно, русская армия тоже устала, конечно, ей тоже было не сахар и не мед драться на Угре. Ордынцы – серьезный противник, они никогда не отступали, не испробовав всех возможностей. Но давайте взглянем на эту ситуацию с точки зрения тех, кто сражался тогда на берегах этой русской реки, а ее иногда называют Поясом Богородицы. Для русских, для православных людей, не пропустить Ахмата было делом веры, чести и выживания. Все прекрасно знали, какой страшный, смертоносный вихрь обрушится тогда на Русь, какой смерч будет сметать города и деревни, Русь лишится мира и покоя. А она ведь жила достаточно долго, десятилетия в состоянии, когда могла не испытывать этих самых нашествий, она привыкла к этому. И теперь все опять сгорит, будет уничтожено. То есть они, в общем, стояли насмерть за землю и за веру. А для воинов Ахмата претензия их правителя на восстановление ордынской власти над Русью – это была задача, которая их самих не касается. Вот есть хан Ахмат, у него есть такая политическая амбиция: он хочет улусника Ивана поставить на колени, может быть, снести ему голову, поставить другого улусника и весь улус присоединить к своим землям. Ну что же, хороший правитель, человек, который долгое время удерживал Большую Орду в состоянии боеспособности и стабильности, почему бы не пойти вместе с ним в поход? Но основная задача ратников ордынских – это все-таки не то что осуществление мечты Ахмата, это добыча, которую можно получить на Руси – это пленники, это угон скота, это ограбление городов, сел – это, короче говоря, захват всего того ценного, что может попасть им в руки в ходе боевых действий. То есть, иными словами, они пришли не для того, чтобы головы свои класть, они пришли для того, чтобы обогатиться, а это совсем другая задача. И когда выяснилось, что вместе триумфального победоносного шествия по русским землям на их долю выпала тяжелая многомесячная боевая работа, да еще и в условиях, которые с каждой неделей только ухудшаются, и впереди морозная зима – ну, очевидно, воинство это утратило желание воевать. И, очевидно, Ахмат это почувствовал. Как хороший правитель он понимал настроение воинства, именно поэтому в ноябре он повернул свои войска назад и более уже на Русь не приходил. Никто из ханов Большой Орды уже не придет на Русь, и сама Большая Орда будет разгромлена целиком и полностью и исчезнет в 1506 году, в данном случае усилиями союзника Ивана III, крымского хана Менгли-Гирея. Впоследствии, конечно, Москва и Крымское ханство будут враждовать, и придется держать оборону уже от нового государства, которое попыталось принять на себя роль старшего юрта на просторах бывшей Золотой Орды. Но это уже не было иго, это было уже что-то вроде ситуации, ну скажем, перманентной войны на южных рубежах, когда надо просто хорошо организовывать оборону: где-то платить, откупаться, где-то встречать с саблями в руках, где-то добиваться успеха дипломатическим путем – но это уже независимость, а не что-нибудь другое. Итак, мне хотелось бы подчеркнуть несколько важных пунктов, касающихся стояния на Угре. Прежде всего, оно не было мирным, это была череда тяжелых боев и тяжелейших испытаний для русского воинства. Кроме того, стояние на Угре имело ясный христианский аспект: Русская Церковь поддержала Ивана III, а видный ее представитель, духовный писатель, человек с огненным сердцем и прекрасным отточенным пером, архиепископ Ростовский Вассиан, эту поддержку выразил в виде послания на Угру. Третий момент. Русь превращалась в Россию. Для того чтобы это произошло до конца и навсегда, требовалась победа в этом грандиозном стоянии на Угре – она была достигнута. И только после нее Иван III решился на, может быть, гораздо более рискованное вооруженное противостояние – противостояние с Великим княжеством Литовским. И наконец последнее. Существует два памятника Ивану III в России. Один из них в Калуге, перед зданием администрации. Он там, слава Богу, сменил памятник Ильичу. И выглядит он необычно, но вот тем не менее народ его принял: в руке у Ивана III посох, на посохе сидит орел, и великий князь московский выглядит как настоящий Геркулес. Второй памятник находится во Владимирском скиту Свято-Тихоновой пустыни, на территории Калужской области. Там великий князь Иван III гораздо более традиционный: государь в шапке Мономаха, делающий жест, как будто он ладонью останавливает вражеское войско. Очень хороший памятник, замечательно, что именно его поставили там. Не хватает этого памятника в Москве. Иван III – великий создатель России как самостоятельного государства. Иван III – человек, который отстоял его независимость. Иван III – это тот правитель, от которого отсчитывает свою судьбу наша с вами страна. Ну стыдно, ну честное слово, стыдно, что в Москве ему нет памятника. Хорошо бы, если это произошло. И если кто-нибудь начнет собирать средства на памятник Ивану III, победителю в стоянии на Угре, объединителю России, то, знаете, я, пожалуй, – свяжитесь со мной, – я сам вложусь в это дело собственными деньгами, попрошу друзей, своих товарищей, учеников, всех, для кого я дорог так или иначе в это дело также вложиться своими средствами. Ну надо этот срам как-то преодолевать. Ну а завершая нашу сегодняшнюю беседу, хотелось сказать следующее: больше говорите о стоянии на Угре. Если можете написать об этом в учебник – напишите. Если можете написать об этом в сети – напишите. Если можете поставить об этом пьесу на театре – поставьте. Снять фильм, хотя бы любительский видеоролик, или я уже не знаю, если вы режиссер или продюсер, серьезную картину – поставьте. Если вы исторический романист – сделайте роман о стоянии на Угре. Говорите об этом, помните об этом, упоминайте это. Стояния на Угре в русской истории должно быть много, потому что оно того стоит, это одно из важнейших событий во всей истории России. Ну а теперь благодарю вас за внимание. До свидания.