Поделиться
Здравствуйте. У микрофона Павел Крючков. С вами программа «Рифмы жизни», программа о поэзии и поэтах. Мы читаем и слушаем русские стихи, созданные на протяжении последних двух столетий, – включая и начало нынешнего века.
«Мне никогда не приходило в голову считать себя поэтом. У меня другая профессия – я искусствовед, историк искусства». Такими словами начинается небольшое вступление Дмитрия Сарабьянова к своему поэтическому сборнику «Стихотворения последних лет», к его – и впрямь – последней книге, изданной тиражом в 500 экземпляров, за несколько лет до кончины. Как и другой знаменитый столичный старожил, Сигурд Шмидт, – Дмитрий Сарабьянов прожил всю свою почти девяностолетнюю жизнь в той же квартире, где и появился на свет.
Он оставил после себя несколько десятков непревзойденных научных монографий и сотни статей. В последние годы о нем успели снять небольшой фильм, в котором прозвучало и его тихое поэтическое слово. Именно стихи и открыли мне удивительную внутреннюю жизнь этого смиренного христианина, доброго молитвенного человека, никогда не считавшего себя поэтом.
Уста, уставшие от долгой речи,
С листа читавшие молитвы. Свечи
Как символ вековечного горенья
Непрекращающегося творенья...
Стою поодаль, не тревожа прочих.
(Я быть хочу последним среди них.)
И с глаз Твоих я не спускаю очи,
И взором к голове Твоей приник.
Люблю Твой лик у царских врат придела,
Где плат послушно тянется к углам,
Где золото на нимбе поредело,
А кожа щек и лба еще смугла.
Я прихожу сюда как на экзамен.
Быть может, это старости синдром?
Моя нужда – держать перед глазами
Твой взгляд, испепеляющий добром.
Дмитрий Сарабьянов, июль 2003 года
Мне радостно думать, что я был знаком с этим великим человеком. Вспоминаю сейчас, что когда мы вместе с его бывшим учеником – Юрием Кублановским (поэт закончил искусствоведческое отделение истфака МГУ) пришли к Сарабьянову и его жене Елене Борисовне в гости, – Дмитрий Владимирович сам накрыл на стол, помню, как он угощал нас – под настойку – удивительными грибами домашнего соления, – а я все обводил глазами дивной красоты комнату.
На стенах – картины, на полках – бесконечные альбомы и научные труды.
…А в нашей редакторской папке уже лежали новые стихи: о жене, о друзьях, об исчезающей на глазах старой Москве, о Времени, и, конечно, о самом главном, что непрерывно переживалось и проживалось кротким, стареющим сердцем этого подлинного рыцаря нашего искусства.
Храм замирает перед херувимской,
Как будто вся Москва, а с ней и я,
Склоняется главою третьеримской
Пред самой главной тайной бытия –
В предчувствии Божественного света
И слов заветных, что сказал Спаситель:
Примите, пийте кровь мою. Ядите,
Ядите тело Нового Завета.
И все преображается внезапно,
И пыль блестит как россыпь золотая,
И мир раскрыт, и горизонт не замкнут,
И уплывает мрак, в пространстве тая.
И возгорается огонь в лампадах,
И голос бархатный летит под своды.
Остановись, мгновение. Не надо
Другого бытия, другой свободы.
Не сравнивай намеренья благие,
Дела людские с благодатью Божьей,
Возрадуйся, хотя и ты ничтожен
Пред животворным чудом литургии.
Дмитрий Сарабьянов, август – сентябрь 2005 года.
С вами была программа «Рифмы жизни» и её ведущий Павел Крючков
