Нашим собеседником был епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний.

Мы говорили о жизни недавно образованной Ахтубинской епархии, о восстановлении храмов и о запуске вещания радио Вера в регионе. Также владыка поделился, каким был его путь к вере и путь в Церкви.

Ведущая: Елизавета Волчегорская

---

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», с вами Елизавета Волчегорская и у нас на связи епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний. Здравствуйте, владыка, благословите.

Владыка Антоний

— Бог благословит. Здравствуйте, Елизавета, здравствуйте, радиослушатели.

Е. Волчегорская

— Владыка, у нас с вами сегодня радостный повод для встречи: в Ахтубинске начало свое вещание радио «Вера», мы об этом с вами еще подробнее поговорим, но сначала, если можно, я попрошу вас рассказать подробнее про вашу епархию, она сравнительно молодая, да и сам Ахтубинск город молодой, он возник в прошлом веке.

Владыка Антоний

— Да, совершенно верно, я, наверное, про нашу замечательную Ахтубинскую епархию могу говорить долго, поэтому вы меня вовремя остановите. Создалась она действительно недавно, восемь лет назад, но у меня такое ощущение, что если раньше для меня Ахтубинск был какой-то далекий город на севере Астраханской области, то теперь у меня есть четкое ощущение, что Ахтубинск — это такой почти центр вселенной, наверное, всегда так бывает, когда ты пытаешься что-то сделать, вкладываешь свое сердце, я, по крайней мере, пытаюсь делать, не знаю, насколько у меня получается. Ахтубинск действительно такой необычный город, вы верно сказали, возник он в середине 20-го века из слияния трех сел: Ахтубы, Петропавловки и Владимировки, причиной появления города стало образование в Ахтубинске государственного летно-испытательного центра, такого уникального научно-исследовательского института Министерства обороны, в котором проходит испытание вся новейшая инновационная техника и это, конечно, вносит такой колорит в Ахтубинск, некогда он был закрытым городом, теперь это гарнизон, он не имеет такой закрытой режимной территории, сам Центр отделен, понятно, а город функционирует в обычном режиме. У нас, естественно, очень много военнослужащих, членов их семей, но при этом есть какие-то коренные жители, как я сказал, потомки тех, кто в этих в селах жил, вот Петропавловка — такой район, исторически рыбацкий, Владимировка, которая центром города сейчас является, раньше было такое больше купеческое поселение. Когда-то в этих селах были храмы, к сожалению, от них ничего не осталось и одна из историй таких удивительных: в 53-м году в марте был организован первый приход в Ахтубинске, практически храм такой, соединенный из двух домов деревянных в честь Михаила Архангела, и такая духовная жизнь там началась. И уже позже, в 2000-х годах был построен тот самый храм Владимирский, который сейчас является кафедральным собором, и когда принималось решение о разделении Астраханской большой епархии на две, я думаю, что было совершенно логично сделать центр в Ахтубинске, Ахтубинск второй по величине город Астраханской области, в трехстах километрах от Астраханской области он расположен, в общем-то вся наша епархия так образовалась, проходит граница практически по границе города Астрахани и всю территорию от Астрахани практически до Волгограда занимает Ахтубинская епархия, это расстояние почти 350 километров, шесть районов северных Астраханской области входят в нашу епархию, епархия разделена на две половины Волго-Ахтубинской поймой, это такое междуречье: две реки: Волга и Ахтуба...

Е. Волчегорская

— Там же больше рек, я пыталась сосчитать, сколько у вас в епархии рек, у меня не получилось.

Владыка Антоний

— Понимаете, это проблема всех, кто живет на равнине, всех, кто живет у рек. Для нас, в нашем понимании есть река Волга, есть река Ахтуба, а все остальное мы называем как-то иначе, мы называем их «ериками», какими-то протоками, а реки-то, в общем-то, две. Естественно, Волга после Волгограда разделяется на какие-то свои дополнительные русла, но все это, в общем-то, Волга.

Е. Волчегорская

— А первое слово какое вы сказали?

Владыка Антоний

— «Ерики», топоним такой местный.

Е. Волчегорская

— Новое слово, интересно.

Владыка Антоний

— Как правило, когда я где-нибудь бываю, еду по средней полосе и там такой мост и написано: «река такая-то», и я понимаю, что в нашем регионе это называется «ерика», то есть мы эту реку никак не называем, вот такая интересная у нас география. Она интересна не только в плане физико-географическом, она интересна и с точки зрения этнографии, как складывался регион, села, которые заселялись в разные времена переселенцами с разных мест, у нас, например, есть такое село, как Тамбовка, то есть понятно, что в свое время переселенцы с Тамбовской губернии его заселили. Есть села, которые в свое время были заселены выходцами с Украины, и там до сих пор сохраняется даже украинский язык, так, локально, в основном, в старших поколениях. Вот эти две части нашей епархии, правобережная и левобережная, правобережная исторически сформировалась, как казачье поселение, то есть там такие казачьи станицы, которые расположены друг от друга на определенном расстоянии, называемом «казачьи версты», они в 18-м веке, в основном, все возникли, и вот удивительно, что когда пришло время лихолетья, гонений на веру, жители этих станиц, сел, они смогли каким-то образом сохранить храмы, там у нас очень много сохранилось храмов и удивительно, сейчас вот едешь: село уже маленькое, например, тысяча человек населения и огромный храм.

Е. Волчегорская

— Прямо в приемлемом состоянии?

Владыка Антоний

— Ну, какие-то милостью Божией с помощью добрых людей удалось нам восстановить, какие-то еще требуют своего внимания и восстановления, но практически ни один храм у нас без внимания не оставлен, мы стараемся по крайней мере там служить, чтобы поддерживать, это, конечно, тяжело сейчас, но тем не менее, но еще есть несколько храмов, к которым нужно приложить усилия, мы всегда молимся об этом, Господь дает нам возможность, что-то делаем. На этой же правой стороне у нас восстанавливается женский монастырь, который в свое время был основан Иоанном Кронштадтским, есть такое село Зубовка, Иоанн Кронштадтский приезжал в это село три раза и окормлял фактически эту обитель, и за короткий промежуток времени с конца 19-го века, практически до революции обитель разрослась, там было много сестер, больше ста, детский приют, какое-то хозяйство, такое интересное место, и оно милостью Божией тоже как-то сохранилось, конечно, там все в печальном состоянии, но есть границы монастырские, каменная ограда осталась, сейчас там восстанавливаем храм первый, в общем, такая интересная тоже часть нашей истории. На левой стороне у нас немножко другая история, там она больше связана с тем, как православие в принципе появилось на Нижней Волге, именно там, с левой стороны нашей епархии, там есть такое село Селитренное, именно на месте этого села некогда располагалась столица Золотой Орды Сарай-Бату, и там как раз была учреждена Сарайская епархия митрополитом Кириллом при Александре Невском, и мы себя так чувствуем приемницей Сарайской епархии, не очень, может быть, скромно, но географически это по крайней мере так. И здесь тоже интересная у нас и местность, и население, которое проживает на этой территории, свой колорит имеет, но при этом удивительно, что вот здесь как раз храмов не осталось практически совсем, то есть они все были разрушены, как-то все-таки, наверное, казачьи традиции со своими устоями...Причем, вы знаете, сейчас, когда попадаются какие-то архивные материалы, как это все происходило и видно по этим материалам, что там, где люди заступались за храмы, их не разрушали, они, может быть, и не действовали, там делали какие-то склады, но их по крайней мере не разрушали, а там, где некому было заступиться за храм, там все практически было разрушено, ну вот что-то мы сегодня пытаемся строить, пытаемся приспосабливать какие-то помещения, чтобы все-таки у нас богослужебная жизнь продолжалась. Получается, что на этой достаточно большой территории проживает порядка 280-ти тысяч человек, есть такие у нас районы, в которых плотность населения почти как в Сибири: пять человек на квадратный километр, есть районы с большей плотностью населения, понятно, очень много земледельцев у нас, так тоже исторически сложилось, ну вот Ахтубинск и Знаменск — два северных города, они больше наполнены военнослужащими, там этот самый какой-то свой особенный колорит. Север Астраханской области известен, опять же, эти наши полигоны, в Знаменске это полигон КапЯр, достаточно тоже знаменитый, многие знают об этих местах именно когда кто-то приезжал, служил, кто-то был в армии, тоже такой интересный момент. Недавно был День космонавтики, и мы вспоминали, что именно с КапЯра начались первые космические пуски, и собачки первые полетели именно оттуда, в самом КапЯре стоит памятник нашим собачкам, Дезик и Цыган.

Е. Волчегорская

— Они же, по-моему, все собачки бедные, не выжили после полетов?

Владыка Антоний

— Нет, не так все было грустно, они выжили, даже фотографии есть, они в таких капсулах круглых, они выжили. Там было несколько пусков, некоторые не выжили, но благодаря им потом выживали люди, потому что не раскрылся парашют и тогда решили, что надо все-таки ставить катапульту в эту капсулу, которая спускается из космоса.

Е. Волчегорская

— Слава Богу. Хотела уточнить, сколько у вас сейчас действующих храмов на 280 тысяч человек.

Владыка Антоний

— Такая всегда у нас непростая статистика: приходов зарегистрировано у нас почти уже 60, я так всегда считаю, у нас сто населенных пунктов, ну вот мы отметку в половину преодолели, но надо учесть, что у нас достаточно разнообразный национальный состав и у нас есть достаточное количество населенных пунктов, где преимущественно население — это наши братья и сестры, исповедующие ислам прежде всего, поэтому, понятно, приходов там нет. Духовенства у нас, как мне кажется, естественно, недостаточно, не так просто служить в наших условиях: расстояния, климат достаточно такой суровый в плане тех перепадов температур, которые бывают, от плюс 40 летом до минус 35 зимой, редко, но бывает и так, очень много у нас ветров, пыль, в общем, вся прелесть жизни в степях. Но при этом мы очень любим наш край, какая-то есть в нем своя особенность, по крайней мере, я однозначно нигде не видел такого неба, наверное, поэтому в свое время возникли эти все космические полигоны, Сергей Королев неслучайно сюда именно приехал, чтобы это место выбрать. Если Астрахань расположена ниже уровня мирового океана, то Ахтубинск на уровне нулевом и, может быть, поэтому там все это происходило и какое-то особенное небо, оно такое огромное абсолютно, ну и, конечно, просторы, ты смотришь и не видишь конца и края этому пространству, это удивительно, ну и, конечно, весной, степь когда цветет — это потрясающе совершенно, запах, и разнообразие, иногда так бывает, когда идут дожди, а потом резко становится тепло, то степь покрывается таким удивительным ковром, потрясающим совершенно, это из разряда наших таких красот.

Е. Волчегорская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» у нас на связи епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний. Владыка, вот уже восемь лет вы руководите епархией, созидаете, епархия практически с нуля была создана. Я хотела вас спросить, если вам ваша скромность позволит, рассказать про ваш вообще жизненный путь, про ваш путь в Церкви.

Владыка Антоний

— Ну, путь мой в Церкви, может, отчасти закономерный в том плане, что я родился в семье достаточно нерелигиозной, ко всему прочему, брак моих родителей, он межнациональный, вопросы религии на бытовом уровне были, яйца красились, куличи покупались, на кладбище мы, естественно, ходили, но я как-то всегда себя внутренне считал, ближе мне культурологически больше все-таки христианство. Я не был крещеным до определенного момента своей жизни, и в 19 лет я принял самостоятельно практически решение креститься, может быть, это было связано с моим взрослением, желанием определиться, но это было осознанно, я почитал, что возможно было в то время почитать, что-то прочитал и про ислам, и всегда рассказываю о том, что какое-то первое религиозное впечатление именно жизни, о молитве, о посте я увидел в семье своего друга, одноклассника Магомеда, в исламской среде и для меня это таким стало первым, наверное, образом вообще такой уже более деятельной веры, но тем не менее я для себя выбрал православное христианство. Момент моего крещения остался в моей памяти, но не стал моим полным таким обращением, прошло еще порядка, наверное, двух-трех лет, когда все-таки я переступил порог храма уже более осознанно, и с этого момента моя жизнь изменилась очень сильно, я тогда учился в университете техническом, ну и как-то действительно мир поменялся. Я никогда не забуду это состояние, когда после первой беседы со священником мне дали почитать закон Божий, обычный, еще Слободского, репринтное издание, и я его открыл и стал читать, и стал вдруг понимать, что, в общем-то, все мое понимание мира, мироздания в принципе, что это все, на самом деле, укладывается в библейские рамки, и это, я помню, меня просто потрясло, у меня было ощущение, что что-то в моем сознании какой-то пазл сложился, и моя картина мира, она вдруг стала стройной, логичной, я понял, что вот источник всего этого знания в Библии есть, и мои научные представления о том, как появился мир, совершенно не противоречат тому, о чем написано в Священном Писании и это было, наверное, таким откровением для меня. Потом книги митрополита Антония Сурожского во многом мне тоже помогли открыть для себя Христа, Евангелие, Церковь, ну и потом все как-то стало быстро происходить, фактически сразу после окончания университета я поступил в духовное училище в Волгограде и там уже принял решение о монашестве все-таки, почему-то так, у меня было четкое убеждение, что я не смогу, как женатое духовенство, всегда с большим уважением отношусь к женатому духовенству в плане, что им нужно и малой своей церковью, семьей своей управлять, и отдавать себя приходу, но я вот, наверное, не из тех людей, кто мог бы это совместить в своей жизни, поэтому может, такой максимализм, мне хотелось всецело отдать себя на служение Церкви, Богу и людям, как говорил наш покойный, Царствие Небесное, митрополит Иона, который, в общем-то, меня и постригал, и рукополагал впоследствии, ну и потом выдвинул мою кандидатуру, чтобы я возглавил Ахтубинскую епархию. Ну вот если коротко, то, наверное, так.

Е. Волчегорская

— На чем вам приходится фокусироваться (если это корректный вопрос, конечно) сейчас, управляя епархией, помимо восстановления храмов, о котором мы уже говорили, какие еще есть проекты?

Владыка Антоний

— Проектов много, идей у меня много, но я бы, наверное, сказал: духовенство, мне в свое время духовник мой, которого Господь мне послал уже после того, как я стал архиереем, он мне сказал очень важную фразу, он сказал, что «главные твои чада — это твои священники», и я стараюсь руководствоваться этим правилом и главное, наверное, мое переживание — это мое духовенство, я прекрасно это понимаю, потому что у меня есть опыт приходской жизни, мне кажется, я что-то понимаю в этом, как можно организовать жизнь прихода, как можно найти дорогу к сердцу человека, как можно человеку рассказать о Христе. Но моя жизнь очень ограничена, у меня есть кафедральный собор, у меня есть Ахтубинская епархия, это же огромная территория, я на первом собрании отцам сказал, что наши прихожане — это не только те, кто у нас в храме, а все 280 тысяч человек, населяющих нашу епархию и естественно, я физически не смогу это все, это не может быть так, изначально, когда Церковь появилась на земле, когда Господь установил Церковь и принцип роста Церкви, церковных общин заключался в том, что появлялись новые общины, и священнослужитель, возглавляющий местную общину, он действует по благословению своего епископа, но от него зависит очень многое и поэтому, наверное, главное мое переживание — это духовенство, то, которое есть, которое я очень люблю и переживаю, и с которым мы пытаемся все эти восемь лет выстроить как раз те самые какие-то, как мы называем: семейные отношения, не всегда это получается, по-разному происходит, но тем не менее у нас есть такое стремление, такое желание, и оно достаточно искреннее, при том, что мы все достаточно разные люди и по возрасту, у нас есть часть нашего духовенства — люди, которые годятся мне в отцы, а остальные помоложе меня или примерно моего возраста, и вот мое главное попечение — это, конечно, батюшки. Опять же, откуда возьмутся новые священники, если мы их не будем выращивать сами и здесь снова вопрос нашего пастырства, поэтому все к нему постоянно возвращается. Что касается каких-то иных проектов, может быть, масштабных: одним из таких многолетних переживаний, на протяжении двух лет мы молились, что-то пытались осмыслить и сделать, то есть мы хотели, чтобы у нас в частности радио «Вера» появилось, это потому, что у нас в Ахтубинске та волна, которую в конечном итоге мы купили, она существовала достаточно давно и была организована протестантской общиной, которая в Ахтубинске есть, и так получилось, что я познакомился с человеком, который это все в свое время организовал, мы стали думать о том, как сотрудничать, но пришли все-таки к такому решению, что надо принципиально что-то менять и это непростой был процесс, мы к этому шли, это был действительно вымоленный такой проект, поэтому я очень рад, что он не то, чтобы завершился, завершился первый этап, сейчас начали это вещание, для меня это большое-большое утешение, это что касается таких проектов, уже осуществленных. Духовно-просветительский центр, который мы некогда построили в Ахтубинске и при нем у нас тоже такая обширная деятельность, и школа раннего развития действует, и у нас там есть зал, где мы помогаем людям восстанавливаться после травм, то есть такое у нас спортивное направление тоже развито при кафедральном соборе. Естественно, образовательные проекты, и сейчас мы вымаливаем, как я называю, достаточно масштабный проект, я глубоко убежден, что развитие церковной жизни невозможно без каких-то полноценных образовательных проектов, то есть воскресной школы мало, поэтому мы сейчас потихонечку двигаемся к тому, чтобы у нас в Ахтубинске появилась общеобразовательная школа, при этом понятно, что она будет православная, но мне хочется, чтобы она была построена по несколько иным принципам, не только в плане вероучительном, но и подходы к образованию, на мой взгляд, должны быть другими, я часто об этом говорю, потому что дети другие, и мы не можем это не учитывать, и я надеюсь, что этот проект, такой важный, непростой если нам удастся осуществить, это очень сильно изменит не просто нашу приходскую жизнь, но и в принципе атмосферу в Ахтубинске, потому что такого еще нет, надеюсь, что это получится, Бог даст.

Е. Волчегорская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», у нас на связи епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний. Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту.

Е. Волчегорская

— Снова в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», у нас на связи епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний. Владыка, я, честно говоря, теперь уже даже не знаю, что вас спрашивать, потому что у меня вопросов в процессе нашего с вами разговора не убавилось, а прибавилось. Давайте, может быть, подробно остановимся на образовании: вы сказали, что ваша мечта, один из ваших таких проектов, о котором вы радеете — это школа, я так понимаю, полного цикла это называется, новая школа в Ахтубинске, и вы сказали такую фразу, что «дети другие», что это значит? Мне бы хотелось эту тему раскрыть как-то подробнее, она для меня очень актуальная я думаю, как и для всех родителей, которые нас слушают и не только.

Владыка Антоний

— Мы должны четко понимать, что скорость изменения мира, процессов, явлений, которые нас окружают, она выросла в разы, то есть вот сейчас такая уникальная совершенно ситуация, что поколение нынешних родителей, которым сегодня 30-40 лет, мы с вами выросли в определенной какой-то парадигме, вот нас учили вот так, но мы жили в совершенно иной эпохе, то есть скорость изменения технологических процессов такова, что за одно поколение меняется мир, может поменяться неоднократно и если человек не приспособлен, не научен тому, что нужно как-то уметь реагировать на эти изменения, то ему будет очень сложно, и вот в чем сейчас сложность: некая консервативность нашей государственной системы образования, я сейчас никого не ругаю, я просто констатирую, в том, что как раз вот этого, на мой взгляд, осознания и попытки учесть это, ее не хватает. А дети, ну представьте себе поколение детей, которые не помнят жизни без интернета, не помнят жизни без средств коммуникаций и если для нас учитель, книга — это такие главные авторитетные источники знаний, то для них это все не так, то есть недостаточно одного какого-то, даже на кнопки не надо нажимать, просто провел пальцем по экрану и перед тобой весь мир. И в этом смысле функция учителя меняется, вернее, даже не меняется, она мне кажется, возвращается к изначальной своей функции, вспомним греческое слово «педагог», так называли рабов, которые водили, по сути, детей в школу, такие няньки, то есть педагог — это такой детоводитель. И вот современный учитель — это такой детоводитель, то есть тот, кто помогает ребенку информацию преобразовать в знания, потому что это такой очень важный процесс, информации много, знаний мало, с информацией надо уметь работать, и вот эти навыки, им надо учить детей, и в этом, на мой взгляд, сегодня задача хорошего педагога. Второй момент очень важный, мне кажется — это сам подход к знаниям, к ценности знаний, это наша привычная оценочная система, когда мы с детства привыкаем к тому, что мы что-то делаем, получаем какую-то оценку, еще нас за эту оценку хвалят или ругают, то получается, мы с молодежью говорили об этом, и они согласились, у них есть четкая такая установка, что их любят за что-то, не просто так, потому что они есть, а за что-то, за то, что они там хорошо учатся, хорошо себя ведут и так далее, причем это происходит, в том числе, и в христианской среде и это тоже сдвиг, который потом очень мешает человеку, лишает его Богом данной свободы.

Е. Волчегорская

— В каком смысле лишает свободы, в том, что этот ребенок, кстати, это происходит зачастую еще в дошкольном возрасте и я тут с вами соглашусь, это проблема, с которой многие детские психологи сталкиваются, то, что человек, он видит цель жизни в том, чтобы стать хорошим и чтобы снискать какое-то поощрение, получается, так и получается, что если меня не поощряют, то я значит плохой и недостойный, а это не так.

Владыка Антоний

— Конечно, не так, потому что, если мы говорим о Церкви, мы живем в ситуации, когда нам все уже дано, нам Господь все дал, всю свою любовь нам отдал и мы ценны в глазах Божьих, и вот эти отношения, о которых нам часто говорят наши отцы, отношения между человеком и Богом, вот эта эволюция отношений в правильно устроенной духовной жизни, от страха, рабства до наемнического состояния, от наемнического к сыновьему, это идеал отношений с Богом — сыновьи отношения. Так и здесь, в идеале ребенок должен быть любим просто потому, что он есть, все остальное на других принципах должно быть основано. Это, конечно, все требует осмысления, требует новых педагогических подходов, они должны меняться, подход к обучению должен поменяться, я сейчас не говорю о чем-то революционном, что надо все сломать, как у нас часто бывает, из крайности в крайность мы бросаемся. Я всегда против каких-то рефлексий по поводу: «раньше было лучше, вот раньше было вот так» — по-разному было, во-первых, раньше и потом, что толку говорить о том, что было раньше, если сейчас уже есть как есть, и мы должны жить в этой реальности и учитывать состояние наших детей. И меня всегда больше всего огорчает в этой ситуации, когда взрослые начинают, с духовной точки зрения это осуждение такое махровое: «вот дети, они вот такие, вот мы раньше были другими, а они...» Ну извините меня, но дети живут в мире, который мы им создали, но мы почему-то с себя эту ответственность снимаем и начинаем говорить о том, какие у нас дети плохие, почему так.

Е. Волчегорская

— А чьи это дети?

Владыка Антоний

— Да, я всегда на стороне детей в этом смысле, и я считаю, что если что-то у наших детей не получается — это наша проблема, значит, мы не умеем как-то их правильно воспитывать, мы не умеем их ориентировать, не умеем их чему-то научить. Одно из таких самых ярких моментов — это лицемерие, которым мы болеем все, когда мы говорим ребенку об одном, а сами так не живем, а что дальше? Дети все видят, они все считывают, о чем говорить дальше? Это один очень важный момент, а второй момент, я стараюсь о нем много говорить последнее время: мы должны признать, что наше образование перестало быть общедоступным и это особенно видно в сельских территориях, то есть ребенок, живущий в сельской местности в какой-то семье с невысоким достатком, он не имеет возможности подготовиться к ЕГЭ, потому что мы прекрасно понимаем, что сдача ЕГЭ — это репетиторы и если этого нет, то соответственно у него нет возможности поступить на бюджет заплатить за обучение он не в состоянии, при этом он может быть вполне себе к обучению способный человек и та сельская школа, в которой он находится, я не хочу ругать, у нас есть совершенно уникальные сельские школы, там чуть ли не индивидуальное обучение, там все хорошо, но тем не менее, то есть доступ к образованию, он разный, это особенно стало ясно в пандемию, когда наши дети сельские были вынуждены, помните эту картинку с интернета: выезжать на трассу, чтобы ловить интернет, чтобы учиться по интернету, ну это же реальность, давайте о ней говорить. И я за то, чтобы дети имели равные возможности и надо изначально помогать им, сейчас это делается, конечно, но должно быть, на мой взгляд, более масштабно: профориентация должна быть ранней, она должна быть более качественной, и подготовка должна быть ребенка конкретно к получению именно профессии, я, когда общаюсь со школьниками, я их спрашиваю: кем вы хотите быть? А они мне называют города, в которые они хотят уехать, чтобы учиться, они даже учебные заведения иногда не формулируют, им важно уехать куда-то в какой-то город и там учиться. Я говорю: а кем, на кого, какую ты профессию получишь? — Ну, может быть...какие-то общие фразы звучат, и это опять не проблема детей, это проблема взрослых.

Е. Волчегорская

— Очень часто сталкиваюсь с тем, что подростки даже в Москве имеют очень слабое или не имеют вовсе представление о том, как устроена жизнь, что надо делать, чтобы вообще кем-то стать, какие усилия и какой труд для этого нужен. Опять же, им же кто-то должен был объяснить это, почему-то они думают, что если заплатить, то сразу станешь известным блогером и тебе посыплются миллионы, мы что-то упустили такое в воспитании, я так не вникаю глубоко, как вы, у меня представление такое, что в свое время много было отдано на откуп школе родителями, семьей, просто практически все, и семья, родители упустили тот момент, когда школа перестала настолько всесторонне образовывать детей и в итоге получается, что школьники наши, они абсолютно не приспособлены к жизни зачастую.

Владыка Антоний

— Да, я не могу до конца винить именно школу, что такое школа — некая система, она тяжелая, она очень тяжелая, она очень консервативная и ей тяжело меняться, конечно, что-то происходит, в частности в Москве, конечно, я считаю, что это практически бум на частные образовательные учреждения, люди огромные деньги в это вкладывают, люди понимают, что школа не справляется, не потому что, опять же, там плохие наши учителя, нет, учителя замечательные, но они в определенных условиях находятся, и они не в состоянии иногда, просто у них нет ресурса для того, чтобы достичь тех целей, вызовы на которые бросает жизнь, и дети должны на них отвечать, этого, к сожалению, не происходит. Еще такой момент: вы сказали про детей, которые дезориентированы, к сожалению, у их родителей с прошлого эта установка, что неважно, где ты поучишься, неважно, главное, получить высшее, какое-то образование, и ты себя рано или поздно найдешь, потому что у нас действительно в моем поколении очень много тех, и я в том числе, мы учились в одних учебных заведениях, а занимаемся совершенно иным, но и тут тоже интересный момент: рынок труда, он очень сильно изменился и сейчас так называемые профессиональные компетенции, они выходят на первый план, и если ты просто имеешь диплом о каком-то образовании, но ты ничего не умеешь, ты не найдешь работу, ты не преуспеешь, это один момент. Второй момент: ты должен иметь способность быстро переучиться, быстро освоить что-то иное и этому тоже надо учить в самом начале, то есть вот этот быстро меняющийся мир, ведь это очень интересно, причем, вы знаете, мне кажется, это вполне себе духовная плоскость, казалось бы, мы тут с вами сидим сейчас, разговариваем о каких-то вещах, может быть, напрямую не относящихся к Евангелию, но это не так, потому что как раз в этом быстро меняющемся мире у человека тем более возрастает потребность иметь какую-то опору, на что-то опереться, когда ты несешься в быстром потоке, ты инстинктивно пытаешься за что-то захватиться, за что-то удержаться и в этом смысле как раз Евангелие — это тот самый якорь, который помогает тебе как-то иногда выстоять в этом потоке, удержать себя на плаву и Христос, который протягивает руку утопающему апостолу Петру — это очень современный образ, он необходим человеку сегодня, и я думаю, что мы еще получим такую потребность или какой-то отклик от людей, потому что люди захотят найти эту опору, вопрос, будем ли мы готовы ту самую руку им протянуть или нет, это другой вопрос, но то, что я не верю, что знаете, как в свое время говорили, что религиозные потребности, что они не нужны в мире комфорта или каких-то технологий, я в это не верю совершенно, наоборот человек захочет на что-то опереться и в этом смысле Евангелие, это мое убеждение, это смысл моей жизни, и Церковь, как корабль, Евангелие, как якорь, это то, что дает человеку возможность удержаться в этом потоке.

Е. Волчегорская

— Мне кажется, что люди сейчас массово стройными рядами пошли к психологам, это косвенное тому подтверждение. И был какой-то период, когда только ленивый не стал фотографом, а сейчас, мне кажется, все становятся срочно психологами, настолько это востребовано, просто это же тоже косвенный признак того, что людям не хватает духовной опоры, они ищут, ищут, ищут, кто где.

Е. Волчегорская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», у нас на связи епископ Ахтубинский и Енотайский Антоний. Владыка, я хотела уточнить про ваш проект школы, в каком он сейчас состоянии, то есть это только задумка или вы уже продвинулись?

Владыка Антоний

— Скажем так, мы концептуально это осмыслили, мы написали концепцию, мы, на мой взгляд, заинтересовали тех, не люблю это слово: «спонсоры», в этом случае это, наверное, не столько благотворители, сколько инвесторы. Тут тоже интересно, у нас есть такое наукоемкое предприятие в Ахтубинске и люди заинтересованы в том, чтобы у них были сотрудники грамотные и крепкие в том числе, духовно, вот мы пытаемся вместе этот проект осуществить. Пока все в самом начале, на этапе проектирования, но мы решили уже начать, я вам сказал, у нас есть духовно-просветительский центр и у нас есть школа раннего развития, которая существует уже три года, и там учатся 80 детей, судя по тому, что мы никаких объявлений не даем, а у нас наборы сами собой происходят каждый год, я так понимаю, что родителям и прежде всего детям нравится учиться в нашей дошколке, и вот уже будет в этом году выпуск. Мы предложили родителям уже начать, не дожидаясь, когда у нас появится отдельное здание и в этом году набрать первый класс маленький, всего десять человек, но мне кажется, это будет важно в том смысле, что это нам поможет пройти какой-то путь, какой-то этап и всем этим новым подходам научиться, потому что это тоже не просто, и педагоги, которые вовлечены в процесс, тоже для них это все как-то ново, я их заразил, что называется, этой идеей, показал им примеры, поехали, посмотрели вживую, и они поняли, что да, действительно, это работает, но им самим нужно потихонечку всему этому научиться, поэтому вместе с родителями, это, кстати, тоже один из важных таких аспектов, мне очень хочется уйти от этого противостояния, которое, я вижу, в нашей государственной школе происходит, противостояние между родителями и учителями, это иногда носит совершенно безобразный характер, хотя вроде бы цель одна, но при этом вот этот постоянный конфликт, учителя обвиняют родителей, родители обвиняют учителей и заложником всего этого опять становится ребенок, мне хочется уйти от этого конфликта через именно идею соработничества, поэтому я родителям изначально сказал, что если мы этот проект будем осуществлять, то только вместе с вами, то есть вы непосредственные участники всего этого процесса, вы доверяете нам, выбирая нас и соглашаясь на то, что ваши дети учатся в нашей школе, вы соглашаетесь с нашими принципами и подходами, но тем не менее вы вовлечены в процесс, это очень важно, без родителей это сделать невозможно в принципе. Пока наши такие первые шаги, я надеюсь, что в этом году Бог даст, мы осуществим вот этот первый набор, начнем двигаться, ну и в идеале, у нас есть уже некий план, что через четыре года, когда вот эти сегодняшние, в этом году поступившие дети закончат четвертый класс, как раз у нас уже появится полноценное здание школы, и они смогут перейти в пятый класс, но это на уровне наших пожеланий, что в конечном итоге будет, это, конечно, только Господь знает, но вот пока план такой, мы к этому двигаемся.

Е. Волчегорская

— Вот вы самостоятельно, своими силами вашей епархии запустили радио «Вера». Я думаю, что многие наши радиослушатели даже и не знали, что можно вот так вот взять и запустить у себя в каком-то регионе, в городе радио «Вера», вот вы это сделали, расскажите, пожалуйста, вообще откуда взялась идея, что вы делали для этого? Вы перечислили это среди остальных проектов, а сейчас я предлагаю подробнее об этом поговорить

Владыка Антоний

— Я уже говорил о том, что этот проект вынашивался не один год, мне давно хотелось, мы даже как-то выходили на руководство радио «Вера» несколько лет назад это происходило...

Е. Волчегорская

— Четыре года назад.

Владыка Антоний

— Ну вот, видите, лучше знаете. Да, был такой наш заход, я понял, что, наверное, это сложно, ну, это тот случай, когда Господь управляет, у нас много лет вещала радиостанция, так скажем, условно протестантского толка, команда, которая занималась этим проектом, в принципе, на мой взгляд, достаточно профессиональная, как-то тоже они пытались что-то доброе донести, как они понимали, и я благодарен этим людям, что они много лет, это надо было содержать, это практически частная инициатива, содержали радиостанцию, и вот теперь уже вещает радио «Вера» на этой волне, но тем не менее радиостанция продолжает жить, она так и называется «Новая жизнь». Идея того, чтобы появилось радио «Вера» появилась давно, но как это все осуществить, для меня это было вновь, и я понимаю, насколько это Промысел Божий, потому что я глубоко убежден, что если бы мы сейчас все это начали создавать с нуля, разрабатывать частоту и прочее, то это был бы очень сложный процесс, потому что за последние годы, пять-шесть лет очень сильно изменилось законодательство, плюс вся наша военная составляющая, то есть отдельное разрешение и так далее, то есть весь этот путь прошли эти ребята, я им очень благодарен, в частности Алексею Иващенко, который на себе все это вынес и продолжает нас поддерживать и сегодня. Ну и мы так решили, было такое соборное решение, что ребята нам продали оборудование, мы купили готовую практически радиостанцию и заключили новый сетевой договор, и теперь на этой волне 99.1 в Ахтубинске вещает радио «Вера». Вот такой был путь, это для меня один из примеров, когда ты ничего не делаешь, а Господь почти все делает сам, если дать Ему возможность что-то сделать.

Е. Волчегорская

— Много у вас таких примеров?

Владыка Антоний

— Не могу сказать, что очень много, но есть, они разной степени масштабности, конечно, но так бывает, это то, что подкрепляет веру, когда ты с этим сталкиваешься, когда реально тебе кажется, что это невозможно и как это вообще может быть, и оно вдруг, проходит какое-то время и вдруг это случается, и ты понимаешь, что это не ты, а Господь, это здорово.

Е. Волчегорская

— Вы упомянули об архивных материалах, я так понимаю, что вы еще какие-то исторические изыскания успеваете проводить и в архивах что-то смотрите по истории епархии?

Владыка Антоний

— Ну, это интересно, я всегда об этом людям говорю, что мы не просто так живем на этой земле и есть такое понятие «священной истории», есть история места, ну просто чего-то там происходило, есть какая-то духовная история, священная история и это очень интересно, потому что когда ты открываешь какой-то документ столетней давности и читаешь, например, о том, как архиерей приезжал, как его встречали в этой местности, здесь все это происходило, и ты понимаешь, что это связано все, есть духовная связь, потому что в духовной жизни же нет времени, за порогом этого нашего бренного мира времени нет, там другое измерение, когда ты к этому обращаешься, ты понимаешь, что ты вообще имеешь право к этому обращаться, когда, например, мы совершаем заупокойные какие-то богослужения, я всегда стараюсь поминать тех, кто на этом месте служил, жил, молился и так далее, считаю для себя особенно важным и ценным совершать богослужения, у нас есть кладбищенские храмы, потому что это тоже какая-то связь времен, наша молитва об усопших как-то нас всех соединяет. И люди без корней когда — это очень сложное духовное состояние, кстати, одна из сложностей нашей епархиальной жизни, что у нас немного, но есть такие места, где люди без корней, то есть сменилось несколько поколений, люди уехали-приехали, край наш такой, ссыльно-пересыльный и не везде ты можешь обратиться, когда говоришь проповедь людям в храме, ты не везде можешь сказать: «вот мы стоим в храме, в котором молились ваши предки» или: «ваши предки строили этот храм», то есть ты не везде можешь это сказать, нет сегодня тех людей, к которым можно так обратиться, поэтому история — это очень важный момент. Ну и, конечно, история священнослужителей, которые жили до меня, архиереи, которые служили на этой земле, я считаю, что не то, чтобы они должны, но прошу их, чтобы они тоже за нас молились, потому что мы же их дело продолжаем, они что-то сделали, мы что-то делаем, мы, конечно, по сравнению с ними очень немощные духовно, но мы искренне стараемся что-то делать, другой вопрос, как у нас получается, плохо ли, хорошо, но мы что-то делаем, мы, конечно, живем в других условиях, но мне кажется, они за нас все равно переживают, какое-то мое глубокое убеждение, поэтому обращенность к истории — это очень важно. Конечно, эти дела, которые всплывают, особенно эти расстрелы все, по поводу этих священнослужителей, которые у нас совершали служение, знаете, интересно, что в этих делах ведь написано не только о тех, кто остался верен до смерти, есть и другие истории, меня потрясла в свое время история об одном из священнослужителей, который служил в нашем храме, до сих пор остался этот храм, такая очень характерная черта, то есть он ушел вместе с отступающими белыми казаками, как раньше говорили: белогвардейцами и потом, когда был разбит его отряд, сам он был военным священником, окормлял казаков, а когда их разбили, он скрыл свой сан духовный, побрился, но он оторвался от дома, тосковал и написал письмо своей жене, где описал все то, что с ним происходило, естественно, это письмо прочитали, его расстреляли. Я помню, что так меня поразила эта история, я за этого человека молюсь, потому что мне кажется, это тоже важный момент, из нас никто не имеет права осуждать, никто из нас в этих условиях не жил, но понимаешь, какое это было страшное время, какая это была мясорубка и как перемалывались судьбы людей, души людей, поэтому страшно, поэтому мы должны молиться за таких священнослужителей тоже. В каком-то смысле такая духовная пустыня, когда Святейший после моей хиротонии говорил слово, он сказал, что «ты едешь в некую духовную пустыню, но, в общем, весь мир, наверное, такая духовная пустыня, нужно, чтобы она процвела», и я с этой идеей живу, хочется, чтобы эта духовная пустыня отступила, и для этого мы что-то делаем и делаем, в том числе, в память об этих людях, и это опять повышает значимость того, что мы делаем, то есть мы делаем не только для тех, кто живет сегодня, для тех, кто будет жить завтра, но и для тех, кто жил прежде на этой земле и в этой перспективе служение приобретает какое-то совершенно другое измерение, вдохновения больше, мне кажется.

Е. Волчегорская

— Меня еще потрясает, что если так осознать, вот эта мясорубка, о которой вы говорили, она была недавно, она была вот с нашими дедушками по сути, еще живы люди, которые ее помнят, то есть это сейчас уже часто воспринимается, как какая-то отдаленная история — нет, это часть нашей жизни, историей в полном смысле, может быть, даже и неправильно называть, потому что это еще как бы жизнь, и мы еще живем с последствиями этого, прямо здесь, сейчас, с нами и в нас во многом. Владыка, я все хотела у вас еще уточнить про Зубовку, вы сказали, что там монастырь, связанный с именем Иоанна Кронштадтского и сейчас там сохранился храм, очертания монастыря, но я так понимаю, что та социальная составляющая, которая была когда-то, пока не восстановлена, расскажите подробнее, пожалуйста.

Владыка Антоний

— Да, Зубовка, конечно, удивительное такое место, мы пытаемся что-то восстановить, там живет одна монахиня, матушка Вера и какие-то женщины, которые ей помогают. Я не могу сказать, что какая-то социальная функция ушла, потому что монастырь стал таким все равно местом притяжения людей и паломники, и просто тоже сама местность, наверное, меняется от того, что в этом месте снова звучит молитва, совершается литургия и обретаются монашествующие. Люди едут туда, удивительно тоже, сохранилось такое предание, как-то Иоанн Кронштадтский так интересно выразился, что «в этом месте будет сборный пункт», я уж не знаю, что он имел ввиду...

Е. Волчегорская

— Но сборный пункт и есть.

Владыка Антоний

— Да, и народ приезжает и с Волгоградской области, хотя там такая неустроенность, причем сейчас особенно, там здание храма было клубом, потом нам его отдали, мы вернули в него храм, но было все равно обезображено здание, мы с прошлого года занялись тем, что возвращаем зданию храма его первозданный вид, в силу того, что все это строилось очень давно и по-разному, оказалось, что то, что нам казалось, нужно сделать только все это выросло в масштабную такую реконструкцию и требует тоже много усилий, мы сейчас опять служим в приспособленном помещении, так получилось, но люди все равно приезжают, удивительно. Удивительно, что остались иконы из этой обители, три образа Матери Божией, один каким-то образом, чудом был в одном астраханском храме, когда монастырь открыли, владыка нам передал этот образ Иверской Матери Божией, икону Матери Божией Экономисса, которая была у кого-то из жителей Зубовки, тоже возвращена, ну и наша самая главная епархиальная святыня — икона Матери Божией Нерушимая Стена, чудотворный образ, который был в иконостасе собора, который был тоже в монастыре, который освящал Иоанн Кронштадтский. И чудо случилось во время Великой Отечественной войны, когда была переправа, была бомбежка, а этот образ из монастыря был перенесен в храм, у нас есть большой храм Рождества Богородицы в селе Никольском, и он там был особо неприметным образом. И это было накануне Сталинградской битвы: совершался налет на эту переправу, на колокольне храма был пулеметный расчет и была попытка разрушить храм, и было явление Матери Божией с воздетыми руками, что называется «Оранта», и самолет отвернул, и бомба, которая была сброшена, не взорвалась, до сих пор, там недавно была реконструкция, остался след от этой бомбы. И с тех пор этот образ почитается, как чудотворный и было время, уже был я свидетель, он слезоточил, было такое чудо, оно прекратилось, наша такая епархиальная святыня, образ из Зубовки. Поэтому каким-то образом Господь все это управляет, не знаю, как будет дальше, мы молимся, чтобы Господь обитель восстановил, наверное, это, конечно, сложнее делать, чем в 90-х годах прошлого века, но тем не менее мы верим, что Иоанн Кронштадтский своим попечением обитель не оставит.

Е. Волчегорская

-Спасибо большое, владыка, к сожалению, закончилось время нашей программы и спасибо, что нашли время пообщаться с нами, спасибо, что запустили вещание радио «Вера» в вашей епархии, я надеюсь, что теперь мы будем встречаться чаще.

Владыка Антоний

— Да, Елизавета, спаси Господи вас за поддержку, которую мы всегда чувствуем от радио «Вера», одно дело — все это техническое обеспечение, другое дело — это все наполнить, и я хочу сказать о том, что пока мы уже вещаем некоторое время, действительно, это такое утешение для многих людей. Знаете, такая была интересная характеристика, когда мы только это все запустили, там, где у нас оборудование стоит, мы все это подключили и начали вещать, мы едем в машине, радио звучит и такая фраза прозвучала интересная, что есть такое ощущение, что теперь мы как будто бы не маленький остров где-то там в океане, а мы — часть большой Церкви, такое вот, что у радио «Вера» важная функция — объединять, спасибо вам, спасибо радиослушателям.

Е. Волчегорская

— Спасибо. Я напоминаю, что в эфире была программа «Светлый вечер» и с нами был епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний. Всего доброго.

Владыка Антоний

— Всего доброго, до свидания, с Богом.