У нас в гостях был настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.

Разговор шел о том, что такое семья в христианском понимании и в чем ценность семьи сегодня.

---

А. Ананьев 

 - Говорят, взрослые отличаются от детей тем, что взрослые умеют задавать вопрос: зачем? В то время, как дети про этот вопрос не задают: да-да, нет-нет, но зачем – никогда. Добрый вечер, друзья. В эфирной студии Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- Александр Ананьев 

А. Ананьев 

- И мы представляем вам «Семейный час» на светлом радио. И сегодня у нас в гостях протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках и, что чрезвычайно важно в рамках семейного именно часа, счастливый отец десятерых прекрасных детей. Добрый вечер, отец Александр. 

Прот. Александр 

- Здравствуйте. 

А. Ананьев 

- Мы сегодня будем задавать вам вопрос: зачем? Зачем человеку семья – за кажущейся простотой этого вопроса на самом деле бездна смыслов и непонимания. У нас с Аллой есть ощущение, мы, готовясь к программе, много обсуждали и с ней, и с продюсером программы, и пришли к неутешительному выводу: у нас есть ощущение, что в большинстве своем мы просто забыли, для чего создается семья. И с точки зрения социальной, и с точки зрения человеческой, и самое главное – с точки зрения духовной для чего нам нужна семья? Вопрос очень простой сначала: какова цель брака? 

Прот. Александр 

- В рамках христианского выбора в рамках христианской веры в нас всегда во всех смыслах, во всех наших деяниях есть одна-единственная цель, основная цель – это прийти к Богу, спасти свою душу. В том числе, для этого и брак нужен. И я бы сказал, что в браке эта цель становится особенно остро воспринимаемая. Становится особенно обостренной если даже дружба – дружба тоже для того, чтобы прийти к Богу, но это все-таки более мягкий вариант, то здесь, в семье, особенно в современной истории, в современных семьях этот вопрос становится ребром: либо ты идешь к Богу и у тебя есть семья, либо ты к Богу не идешь и у тебя не будет семьи. Даже если она есть. 

А. Ананьев 

- Неужели вы, отец Александр, тем самым хотите сказать, что талантливый художник, что в своем чердаке пишет талантливые картины. Оставаясь один, молится Богу, ходит в храм и любит окружающих и даже врагов своих. Он дальше от Бога, чем мама троих детей, которая варит борщ у себя на кухне? 

Прот. Александр 

- Знаете, это зависит от внутреннего устроения художника и мамы, которая варит у себя обед на кухне. 

А. Ананьев 

- Абсолютно верно. Я к этому и клоню. 

Прот. Александр 

- Да. конечно. В патерике есть одна история древняя, что один святой хотел узнать, кто выше его – оказалось, что выше его две домохозяйки, замужние женщины, отнюдь не монахини, которые, по-моему, если не ошибаюсь, были замужем за двумя родными братьями. И вот они жили все вместе, и они оказались выше подвижника-пустынника. Благодаря тому, что у них была любовь, больше оказалась на тот момент, чем у подвижника-пустынника. Поэтому и художник может служить Богу – если он служит Богу. Просто не все художники, люди с художественным даром служат Богу, к сожалению. И в то же время мама троих детей, если она будет служить Богу, она может оказаться выше теоретически даже и монаха. 

А. Ананьев 

- По этому поводу, не сочтите за скабрезность, отец Александр, вспоминается, не ручаюсь за точность довлатовской цитаты, но вот это довлатовское: «Петрович, а ты жену-то свою любишь? – Зинку-то? – Да. – Люблю, подумав, ответил Петрович. – А почему? – Да спит она, говорит, тихо, как гусеница». Это к чему я – к тому, что то, что мы называем любовью в рамках семейных отношений, на самом деле может быть чем угодно: привычкой, обязанностью, долгом 

А. Митрофанова 

- Комфортом 

А. Ананьев 

- Нежеланием чего-то менять, ответственностью, ленью – всем, чем угодно. 

Прот. Александр 

- Знаете. Чем хороша ситуация современная? С одной стороны, мы все знаем, что даже есть такая теория, которую написали серьезные люди, с научными степенями: выдвигают, что семья – это такое средневековое, древнее, отжившее и ненужное поэтому. Мы знаем, что традиция семейной жизни сейчас во многом разрушена за последние сто лет, не только в нашей стране, но и во всем мире. Другие ценности, прямо противоположные семейным ценностям 

А. Ананьев 

- На поверхности нашего общества всплыли такие слова, как «чайлдфри». 

Прот. Александр 

- Да и так далее. Просто надо, конечно, посмотреть, как эти люди будут про «чайлдфри» говорить, когда они будут старенькие уже. К примеру. Так вот, эта ситуация, когда все разрушено, она ужасная: людям не на что опереться. А с другой стороны, она – та ситуация, которая помешает, сделает невозможным уйти в такое, бытовое восприятие семьи. 

А. Митрофанова 

- В каком смысле? 

Прот. Александр 

- А вот раньше: муж жил, привык к жене. Жена такая была достаточно смиренная, потому что был такой, как сейчас говорят, тренд. Все были жены более-менее смиренные. Потому что так требовало общество. 

А. Митрофанова 

- Ну по-разному, знаете, попадется какая-нибудь Солоха, например, и устроит веселую жизнь. Или какая-нибудь старуха из сказки о рыбаке и рыбке. Там смирением-то не пахло. 

Прот. Александр 

- Но все равно тренд такой был, говоря современным языком. И воспитание было. Были многодетные семьи, где папа и даже сама ситуация с многодетной семьей, она мешает человеку стать эгоистом и совсем разбаловаться. Сейчас другая ситуация: человек, ему собственные грехи мешают уйти, потому что: ну ладно, муж такой, я буду его слушаться. А если у женщины нет вообще навыка послушания, ну негде: в семье она была одна, ее баловали, потом в ВУЗе и так далее, ну нет у нее послушания, просто ей не дали это нигде, не могла она где-то взять. И вдруг вот, надо слушаться мужа. Или муж тоже, та же ситуация: вдруг надо терпеть жену. Потому что у нее тоже свои недостатки. И вот эта ситуация человеку, если он истинно верующий, ему никак по-другому не получится, как по-настоящему начать бороться со своими грехами ради любви к своей семье. 

А. Митрофанова 

- Отец Александр, когда вы сказали про цель семейной жизни – достижение Христа, получается, это не работает для тех людей, которые себя с этой системой смыслов не соотноосят? Но вместе с тем есть, вот смотрите, даже в советское время, когда абсолютное большинство все-таки у нас людей себя не соотносили никак. Может быть, они и не были совсем уже атеистами, но целью жизни у них могли быть, наверное, разные варианты: построение коммунизма или какое-то личное благо или ради своих детей и прочее и прочее. Но не достижение Господа Бога, таких были единицы. И ничего. 

Прот. Александр 

- А почему вы говорите, что они были совсем вне Бога? 

А. Митрофанова 

- Они просто не осознавали это своей целью. 

Прот Александр 

- Осознавали. Только они осознавали это не в чистом виде. Я знаю такие семьи, которые советские, хорошие семьи. Которые любили друг друга, они любили друг друга, они себя смиряли сознательно. Пусть не ради Христа в таком, чистом виде, но они слушали свою совесть, которая от Бога, и они стремились любить друг друга. А любовь, когда она со смирением, она от Бога. Если это не страсть просто. Когда мы думаем, что это любовь, а на самом деле – это страсть. Я имею ввиду это. Поэтому семьи, которые состоялись, в которых есть любовь, они стремились исполнять несознательно заповеди Христовы, именно поэтому у них получилось. А если бы они стали на эгоизм, блуд, еще что-то, прямо противоположное, у них бы ничего не получилось, естественно. А потом некоторые из этих семей в возрасте приходят Богу, потому что это им близко. Им христианство близко. Они приходят в церковь как домой. 

А. Митрофанова 

- А можно ли тогда сказать, что в отношении друг к другу они каким-то образом Бога узнают? 

Прот. Александр 

- Да, если они стремятся к любви в христианском понимании, более-менее, они идут к Богу. Знаете, есть любовь от Бога, а есть любовь не от Бога. Вот любовь не от Бога – это страсти, это не любовь. Если это любовь, то нет другого источника, черный – лукавый белый, значит - Бог. А есть такое серое и там что-то выделяется такое беловатое. Вот нет этого – есть Бог или не бог. Любовь может быть только от Бога. Другое дело, конечно, что любовь, которая не ради Христа сознательная, она несовершенна. Там много, конечно, примешивается страстности, это вне всякого сомнения. Но если в человеке все-таки присутствует эта светлая сторона в отношениях - то, что называется христианской любовью, то, значит, они неосознанно идут к Богу. И потом, естественно, именно эти люди, которые стремятся к любви, пусть даже не находя может, ее в своих отношениях по-настоящему, даже ссорясь, бывают хорошие браки, благополучные, как бы. Внешне, по крайней мере. А бывают браки неблагополучные. Если люди стремятся к этой любви, которая в них живет, осознанию, и вдруг видят, что им мешает что-то внутри, они приходят к покаянию, они приходят к состоянию греха, приходят к вере в Бога. 

А. Ананьев 

- Вот я сейчас слушаю вас, отец Александр, и провожу сразу вот такой эксперимент: из той картины мира, которую вы яркими мазками, понятно, выписываете, я пытаюсь гипотетически убрать понятие семьи. И картина от этого не становится менее логичной. То, о чем вы говорите – это жизнь истинного христианина, в любви, в стремлении не грешить. В стремлении сделать еще один, и еще один, и еще один шаг к Богу. Я ведь правильно понимаю?  

Прот. Александр 

- Да, конечно. 

- А. Ананьев 

- Так вот, вопрос остается: зачем нам нужна семья, если без нее мы точно также будем, если мы христиане, и если у нас есть перед нами эта цель, будем делать эти шаги наверх на гору Фавор, чтобы увидеть тот Божественный свет и сказать: Господи, как хорошо, давай останемся здесь. 

Прот. Александр 

 - Знаете, есть такие люди, их называют монахи или подвижники благочестия. Бывает иногда, человек не в монастыре подвизался, но как монах все равно – это целомудрие, дела любви и так далее. Этот путь все-таки для избранных. Для избранных, чтобы по-настоящему так: попробуй в монастыре, даже поживи месячишко вот так, на правах послушника, это очень непросто. 

А. Ананьев 

- Но монастырь, монашеский крест – это отдельная тема.  

Прот. Александр 

- Да, только в монастыре-то легче жить, чем одному, но по-христиански. 

А. Ананьев 

- Это правда  

Прот. Александр 

- Одному, конечно, можно жить, так масса народа живет, отдельно и все, вроде все нормально. Но если ты хочешь идти к Богу – в монастыре легче жить, чем одному. Я недавно это не теоретически, а практически. Я ходил на Великорецкий крестный ход и там идешь целый день, часов по двадцать в день, очень большое напряжение для человека, такого спортсмена, как я. Плюс ты все время молишься, понимаете, что-то обретаешь от этого. Почему, кстати, люди туда и ходят постоянно, по сорок-пятьдесят тысяч каждый год: мир, свобода от помыслов.   

А. Ананьев 

- Мы с Аллой Сергеевной прекрасно понимаем, о чем вы говорите. Мы были в монастыре там. Даже пару дней провели и там так хорошо. 

Прот. Александр 

- Да. там, конечно, пару дней, как турист в Америке и гражданин Америки, это разные вещи. Так вот, то же самое с подвижниками – это труднее одному быть. А когда семья, кстати, она ведь придумана не людьми, она дана нам Богом. Это видно из библии. Даже видно просто чисто практически: не было такого, по-моему, народа, большого, по крайней мере, разные секты были. Разных народов, которые бы были без института семьи. Она была и в Древней Греции, конечно, со своими особенностями языческими, и в Древнем Риме, у индусов, индейцев. Многоженство и многомужество, даже бывали такие вещи, но тем не менее, семья была. Нет таких народов, где нет семьи. Это естественно вкоренено Богом, потому что через семью легче прийти к понятию любви. Это легче, не говорю, что это путь – все, только такой. Нет, конечно, но через семью легче. Сам институт семьи помогает в этом, сами отношения между мужчиной и женщиной даже физиологическое это взаимное влечение, которое присутствует в семье, это нормально для семьи, оно и это помогает, если ты действительно стремишься стяжать любовь. Я бы сказал, что это физиологическое влечение, оно и Богом…Бог мог по-другому все сделать, он что хотел, то бы и сделал, но он это, чтобы лучше поняли: а что такое любовь? И чисто физиологическое влечение, оно может перейти, переродиться как раз в любовь настоящую. 

А. Митрофанова  

- В программе «Семейный час» сегодня протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, отец десятерых детей. И отец Александр отвечает на наши вопросы, связанные с, казалось бы, такой всем понятной и очевидной вещью: а зачем нужна семья? Знаете, отец Александр, я перед нашей сегодняшней встречей просто прогуглила: что, какие варианты ответов предлагают в интернете. Пробираясь через какие-то потоки воды, знаете, тоже профессиональный травматизм надо понимать: журналисты каждый раз, когда читают текст, видят, где, что можно сократить. Так вот там какие-то потоки воды: семья – это, как бабушки говорили, ячейка общества, зачем же она нам нужна, трампампам, опять: и зачем же она нам нужна и вы, наверное, задаете себе этот вопрос, зачем же она нужна. Так пишут, когда на самом деле не понимают, про что. Когда нет какого-то открытия, что ли. Когда тема сама по себе, вроде бы про нее что-то надо сказать, но она не пронзает автора настолько, чтобы он загорелся и начал быстро что-то там такое виртуозно сочинять, когда слова опережают собственную руку. 

А. Ананьев 

- То есть. Так отвечают в отсутствие ясного ответа. 

А. Митрофанова  

- В отсутствии понимания, про что разговор. Мне стало как-то, знаете, неловко. Я так посмотрела на это на все и подумала: мы же, что греха таить, примерно так себе это и представляем, вроде как надо. А почему надо? Саша сказал в начале программы: взрослые отличаются от детей тем, что задают вопрос: зачем? А дети как, раз-таки, очень часто задают вопрос: почему? Так вот, мне кажется, что применительно к нам сегодня вопрос: почему? – он тоже вполне уместен, потому что мы в каких-то ситуациях, я про себя могу сказать - абсолютный ребенок. И вопрос: почему, если она нужна – а кто это сказал, а почему это так? А что, действительно, если по одному, то нет? Сейчас масса примеров: люди прекрасно живут, карьера, деньги, все. И даже вроде как какая-то наполненность жизни. Другой вопрос: что все равно плачут по ночам. Но иногда тоже привыкают. То есть, это необязательно для всех путь. Кому-то, наоборот, лучше даже одному. Но что такого действительно в семье реализуется из принципиально важного для человеческого существа? 

Прот. Александр 

- Понимаете - любовь. Без любви человек нормально существовать не может. Вообще существовать не может. Начинает мучиться без любви. И вот как раз семья – она для любви. Это, кстати, вам скажет любая девочка, которая кончает школу, даже, которая в старших классах. Зачем семья? – Любить. 

А. Митрофанова 

- А потом девочка вырастет, и как, знаете, мне одна очень мудрая женщина сказала: замужняя женщина отличается от незамужней тем, что незамужняя хочет замуж, а замужняя уже нет. 

Прот. Александр 

- Значит, она не научилась любить. 

А. Митрофанова 

- Нет, как раз-таки, у нее с сердечной мышцей, поверьте, все в порядке, она такой мотор для десятков людей. Просто я знаю ее. 

Прот. Александр 

- А вот в браке, если она жалеет, что она в браке, значит, она не научилась любить. Есть женщины, у которых мужья – алкоголики. Знакомые женщины. У них алкоголики. То есть, не просто человек любить выпить на празднике, он именно алкоголик во всей своей красе. 

А. Ананьев 

- Больной человек. 

Прот. Александр 

- Больной человек, да. И они их любят. Ну, больше любовь милосердия, чем любовь такая, знаете, когда выходят замуж.  Конечно, замуж они бы не вышли за него. 

А. Митрофанова 

- В нынешнем веке 

Прот. Александр 

- Да, но они сколько обычно это, мужья уже двадцать пять, тридцать, даже сорок лет, они его жалеют и пытаются как-то ему помочь, такие добрые самаряне: человек, избитый дьяволом, а они пытаются ему помочь.  

А. Митрофанова 

- Это называется созависимость, вообще-то. 

Прот. Александр 

- Нет, созависимость – когда человек не любит человека, созависимость – это страсть, форма страсти. А когда человек сознательно…хорошо, мы все созависимые, мы все пытаемся любить людей. И пытаемся, особенно если, допустим, человек в профессиональном плане работает с бомжами, их жалеет и любит, он тоже становится созависимым. Они там тоже обычно часто бывают люди, пьющие весьма и любят обманывать. Нет, все-таки, это слово созависимость. Надо пользоваться чувством любви, особенно христианской любви. Иногда этим чувством созависимости спекулируют, то есть когда они созависимы: когда ты даешь, а в ответ много-много получаешь, вот это нормальные отношения. Как только даешь, а в ответ получаешь ничего, а только наоборот, какое-то даже, может зло, тогда самый большой созависимый человек был Христос. Он нам все давал, когда с нами жил, сейчас Бог нам дает, но от нас ничего не получает. Поэтому быть таким созависимым, как Христос – это, я считаю, хорошо. Поэтому этим словом спекулируют, как разными другими. 

А. Митрофанова 

- Хорошо. Тогда у меня следующий вопрос: когда Господь создает для Адама женщину, если я правильно помню, имя она получает позже, после грехопадения, пока она просто жена. Как Господь это объясняет: «Нехорошо человеку быть одному»? 

Прот. Александр 

- Конечно, кого любить-то? Бога любить – все-таки, это немножко другая любовь, это любовь, которая требует такой высоты, напряжения. А здесь такой же, как я. Его любить легче, с ним можно даже поговорить. Как говорить с Богом – это не так просто. Вот мы с вами ведь не очень часто любим молиться. А молитва – это разговор с Богом. Если ты нормально молишься, Бог с тобой разговаривает в ответ всегда. Не так, конечно, словами с неба, что называется, но через совесть, через помыслы ты чувствуешь, что Бог тебе на твою молитву отвечает, при том это настолько ясные и четкие мысли в ответ, что даже не сомневаешься, кто ответил. Конечно, тут надо в прелесть не впасть, может и лукавый там вмешаться, ответить что-нибудь такое, что срезонирует уже не к любви в тебе, а в стремлении к страстям. Но тем не менее. А тут есть человек, с которым можно поговорить. На тот момент, кстати говоря, совершенной чистый человек, безгрешный, Адам и Ева были до грехопадения безгрешны. И это тоже можно как перевести это библейское изречение, что нехорошо человеку быть одному -  нехорошо человеку быть одному и никого не любить. Хорошо любить. И, конечно, животные, которые были на тот момент, которым Адам уже нарек имена, они были животными и у меня тоже есть собака, я ее люблю, она по участку бегает, я за городом живу. Прекрасно, я всех собак люблю. Боюсь их, больших, но все равно люблю. А для человека разве можно сравнить любовь собаки и человека? Сейчас некоторые люди говорят: с этими мужиками сложно, надо собачку, она всегда поймет. 

А. Митрофанова 

- Чем больше узнаю людей, да, тем больше люблю собак. 

Прот. Александр 

- Да, да. Но это все-таки, уже такой признак уныния и роспись, что я не то, что не могу – не хочу. Я больше не хочу. А человек человека любить может больше. И там сосуд для любви более вместительный, для твоей любви, но и, естественно, может быть и ответ на чувство, соответственно, ответ на любовь. Поэтому – да, Адам и Ева, семья создана Богом. И без семьи для обычных людей, не подвижников благочестия, повторяю: им очень трудно прийти к любви. 

А. Ананьев 

- То есть, получается, отец Александр, семья – это нечто необязательное, но то, что создает чуть больше комфорта в плане достижения нашей цели любви. 

Прот. Александр 

- Нет, какой комфорт? Ничего подобного. 

А. Ананьев 

- Нам всем, как христианам, надо любить людей, но в отсутствии человека рядом любить не так просто. Хорошо, когда есть объект любви рядом двадцать четыре часа в сутки. Вот мы заводим себе объект любви, рядом сажаем его и вот так как-то легче становится любить получается. 

Прот. Александр 

- Да. Дело в том, что это вкоренено в нас. Семья очень часто, в большинстве случаев -  это дети, хотя бы один в современных условиях, а лучше, конечно, несколько. И смотрю, как женщины, которые, прошу прощения, забыли, сколько у них мужчин было в интимном плане, было очень много, они даже если напряглись бы, не смогли всех вспомнить. Тем более, они еще это делали часто в таком состоянии выпивши, в пьяном состоянии, даже непонятно, что было, а что – не помнят. И вот вдруг у них появляется ребенок, когда совершенно случайно, как они говорят, это грубое слово, я его совершенно не приветствую, но просто, чтобы понять отношение: «залетела». И вот появляется ребенок. Не у всех, на некоторых это никак не влияет, ребенок благополучно перекачивает на ручки бабушки чаще всего или даже вообще в детский дом, это уж совсем тогда плохой вариант. А у некоторых вдруг возникает, включается материнский инстинкт, как говорят. Они начинают любить своего ребенка, и эта любовь к ребенку ее вытягивает из этого ужаснейшего состояния, в котором эта женщина находится. Я это наблюдал, это поразительно: они потом выходят замуж, становятся хорошими христианками, целомудренными, как это ни странно. То есть, благодать Божия их покрывает, но вот этот толчок первоначальный – это было рождение ребенка от каких-то случайных связей. Вот если это так даже в этой ситуации, представляете, если это есть более-менее нормальная семья, какой потенциал Бог дал в рамках семейных отношений. 

А. Ананьев 

- Мы продолжим разговор, вернее, даже не разговор, а поиски ответа на вопрос: зачем человеку нужна семья? ровно через минуту. 

- Вы слушаете «Семейный час» на светлом радио, в студии Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- И Александр Ананьев. 

А. Ананьев 

- И мы вместе с протоиереем Александром Никольским, настоятелем храма Трех Святителей в Раменках и отцом десятерых детей продолжаем рассуждать на тему: зачем человеку семья? Потому что у нас есть ощущение, что в большинстве своем мы просто забыли, для чего создается семья. Почему мы задумались об этой теме? У меня есть три направления. Три вектора. Первый вектор, назовем его Василий, отец Александр, все эти типы вам очень хорошо знакомы, имя изменил. Все остальное так и есть: успешный менеджер, молодой человек, хорош собой, занимается спортом, во вредных привычках воздержан, на вопрос: почему ты не женишься? Он говорит: а зачем? Ну зачем? Я не вижу в этом необходимости. Я люблю родителей, у меня есть кот, у меня все хорошо, зачем мне это? Второй архетип – девушка, двадцать восемь дет, хороша собою, христианка, по субботам ходит на всенощную, по воскресеньям на литургию, мечтает выйти замуж так, что зубы сводит. И без этого не видит смысла жизни никакого. На вопрос: зачем? Она говорит: так надо, это мое призвание. Зачем? – Так надо. И есть третий архетип: семья, муж, жена, ребенок – зачем поженились? Так надо. Вопрос: зачем? Остается без ответа и здесь. И вот для всех трех этих людей мы сегодня хотим с Аллой Митрофановой найти ответ – зачем это нужно. И обсудив какие-то аспекты этого вопроса, переходим вот к какому: когда Бог сотворил человека, создал из его ребра жену и сказал: плодитесь и размножайтесь, вот эта заповедь должна естественным образом исполняться в семейной жизни. И это, собственно, реализация великого замысла. Насколько меняется ситуация, когда у семьи нет детей? 

Прот. Александр 

-  Мы с вами говорили о художнике и многодетной маме – в зависимости от того, какое у них духовное устроение. У Адама и Евы до грехопадения не было детей. Это была первая, на тот момент самая совершенная семья, потому что у них не было грехов. У них уже была семья. Родители Богородицы родили Богородицу весьма в зрелом возрасте, родители Иоанна Крестителя вообще, уже у них по естественным таким причинам детей тоже, наверное, не могло быть. Они уже отчаялись, люди не молодые далеко. И они были, тем не менее, семьи, которым Бог даровал особого ребенка, которому мы, этому ребенку, сейчас молимся. Поэтому отсутствие детей не всегда является наказанием Божиим. 

А. Ананьев 

- Или наличие детей не всегда является наказанием Божиим. 

Прот. Александр 

- Да, некоторые сейчас…Как и наличие детей - это, конечно, благословения Божие, но не всегда это гарантирует, что все будет замечательно и хорошо. И люди с пятью детьми разводятся, без всякого даже особого зазрения совести, как ни странно. И с десятью детьми разводятся. Поэтому, все-таки, главное – это устроение. А это тоже то, что нам Господь сказал, что плодитесь и размножайтесь. Одно дело, если Бог не дает детей, значит воля Божия, надо спокойно это принять по возможности. Другое дело, когда человек не хочет – это уже другой разговор. Делает аборты даже и так далее. Это уже не воля Божия, это воля самого человека. И если по воле Божией, по промыслу Божию иметь ему детей, а он от этого отказывается, значит, он идет против воли Божией и, по идее, против своего счастья. Потому что воля Божия – она для того, чтобы человек был счастливым. 

А. Ананьев 

- То есть я уточню, отец Александр: наиболее вероятный ответ на вопрос, зачем человеку семья, я так полагаю, человек восемь, может быть, из десяти, я не проводил подобных исследований, ответят: ну как для чего? Конечно же для того, чтобы родить детей, чтобы были дети. То есть, вы утверждаете таким образом, что дети не самоцель союза мужчины и женщины, дети не самоцель брака? 

Прот. Александр 

- Знаете, естественно, одна из главных целей брака, если это есть в промысле Божием. Еще раз говорю: если Бог не дает, повторяюсь, прошу прощения – это одно, это Бог не дал ради своих божественных целей, у Бога какое-то свое разумение об этой паре. А другое дело, когда человек сам отказался, это уже против воли Божией. Поэтому как Бог даст. Сколько иметь детей? Одного, двух, трех – человек не должен этого решать, почему он это должен, пусть это Бог решит. 

А. Митрофанова 

- Часто приходится слышать, что раз Бог так вот и то, и другое, и третье решает за вас, то где же тогда у вас, у христиан та самая свобода воли, что ли, как она проявляется? 

Прот. Александр 

 - У нас свобода воли: грешить или не грешить. Нам, кстати говоря, особенно современным-то людям, даже в плане деторождения очень легко не иметь детей. Даже аборты делать не надо, есть соответствующие препараты медицинского характера. Конечно, эти препараты, особенно абортивного свойства, это церковью не благословляется, но тем не менее, выбор-то есть у человека всегда: жениться-не жениться, иметь-не иметь детей, особенно у современного человека. Поэтому, если он решает иметь детей – это его свободное решение служить Богу. Это он так решил. 

А. Митрофанова 

- Отец Александр, а если вернуться к этим трем типажам, которых Саша обозначил: там молодой человек по имени Василий, у которого все хорошо, он успешный менеджер, у него кот, они счастливы, он любит своих родителей, о них заботится. Знаете, мы все очень разные, зеленые и красные, как я люблю говорить, но объединяет нас всех одно: мы все хотим любить и быть любимыми. Вот Василий, он для себя находит разные варианты, потому что, может быть, у него уже была когда-нибудь семья и он очень сильно обжегся. 

Прот. Александр 

- Очень часто в этих случаях как раз бывает, там даже не семья может быть, а отношения были, как сейчас говорят. 

А. Митрофанова 

- Ну пусть. Или, может быть, знаете: была семья и распалась, такое тоже бывает. И этот ожог, он пугает его и зачем опять сейчас по новой в это во все ввязываться, я туда уже ходил, я так больше не хочу, не буду делать. У меня там, может, даже дети какие-то остались: один два, три, я буду о них заботиться и прочее. Ну и какие-то отношения иметь время от времени. 

А. Ананьев 

- Там даже не ожог, Аллочка, там немножко другая история: просто человек не любит горы. Он любит отдыхать на море, любит ездить на море, на море ему хорошо. В горах ему плохо. Поэтому в горы он не идет. Точно также ему хорошо вернуться домой, покормить кота и заниматься своими делами. Ему не нужны эти отношения, ему не нужно то, что мы называем семьей, ему не нужна жена рядом, ему хорошо и так. На вопрос: зачем? Я не знаю ответа на вопрос: зачем? Мне хорошо так. Я же не спрошу его: а вот почему ты не идешь в горы? Все должны идти в горы. Он говорит: ну не пойду я в горы. 

А. Митрофанова 

- Да, почему все должны? Вот как раз опять этот вопрос: а почему, собственно, все должны, действительно? 

Прот. Александр 

- Дело в том, что даже бывают случаи, когда наш гипотетический Василий, молодой человек, у него даже не было каких-то трагедий в личном плане. У него даже, может быть, все неплохо. Даже может иметь успех у девушек. Он молодой, здоровый, красивый, да еще с зарплатой приличной, девушки им будут интересоваться до какого-то момента. Но и он: а зачем, если ему нужна девушка – позвоню и мы с ней куда-то сходим, в кино, еще что-то, даже может, более тесные отношения. Зачем? Надо быть свободным человеком, он свободен совсем. Не надо детей, не надо семьи, ну хочется – два свободных человека встретились, и совершенно свободно пообщались в разных формах. А потом свободно разошлись. Им хорошо. На них это не накладывает никаких ограничений. Это, конечно, для ряда людей очень привлекательная такая форма жизни, вроде бы и почти безгрешная: что плохого-то мы делаем друг другу? 

А. Митрофанова 

- И Что не так? 

Прот. Александр 

- То, что в этой ситуации люди пошли по пути эгоизма, то есть, они не захотели самоограничивать свой эгоизм. Как только возникали какие-то проблемы, шероховатости в отношениях с очередным партнером, как это: «бойфренд», «герлфренд» и так далее, следовало спокойное: ну хорошо, у нас с вами что-то не получается, мы расходимся, все. У некоторых это даже происходит без трагедии, а так, знаете, все, отношения себя исчерпали. И эти люди, которые идут по такому, кажется, простому пути и легкому пути, они любви-то так никогда в жизни и не узнают. У них будет относительно комфортное существование до времени. Потом будет, возможно, одинокая старость, никому не нужность, когда даже захочется, чтобы кто-нибудь тебе руку подержал, кто-то тебя спросил: а ты как? 

А. Митрофанова 

-Но заводить отношения для того, чтобы в старости тебе кто-то поднес стакан воды, наверное, тоже не совсем правильно. 

Прот. Александр 

- Просто старость – это как бы жирная точка нашей жизни. Конечно, не ради стакана воды, не мучиться 

А. Митрофанова 

- Просто я такое тоже читала, когда рассказывала, что пишут, вот про это тоже пишут, как ответ на вопрос: зачем? 

Прост. Александр 

- Конечно, у нас есть хосписы, есть всякие дорогие дома престарелых, где жизнь кипит, бурлит, даже всякие любовные романы заводятся. Но настоящей любви, когда человек, тут такая форма отношений, форма стремления к комфорту, это не любовь, это форма стремления к комфорту. А когда мы стремимся к любви, то мы неминуемо столкнемся с нашими грехами и в себе, и в партнере нашем, это неминуемо. 

А. Митрофанова 

- Зачем тогда стремиться к любви если это связано с дискомфортом? 

Прот. Александр 

- Ну не стремись к любви. Понимаете, мы с вами уже говорили, что без любви человек не может. Пусть у него не будет девушки, не то, что жены, пусть даже девушки, только постоянной, но у него тогда кот есть, которого он любит. Я знаю случай, когда собачка умирала, собачки в большей степени почему-то, кошки немножко независимые, люди чуть ли не антидепрессанты пьют, особенно женщины. Это, как правило, женщины, у которых не получилась семейная жизнь, они не любят своего мужа, даже если он есть или нет мужа - вот умирает собачка, они с ней прожили душа в душу десять лет или сколько собаки живут: двенадцать, тринадцать, пятнадцать. Она умирает и человека просто хоть к психиатру веди, потому что у него полная депрессия, как любимый муж умер. Она вложила, эта женщина, душу свою в свою собачку, потому что она не научилась любить человека. Все равно потребность в любви есть. Ну, животное будет. Не может человек жить без любви. Но, естественно, мы с вами говорили уже сегодня, что самая настоящая любовь может возникнуть, по-настоящему глубокое чувство между людьми, а не между человеком и собачкой, к примеру. Поэтому тот человек, который идет по пути такому, он просто отказался от любви ради комфорта. Но он себя обманывает. Ему все равно эта потребность необходима, все равно она его настигнет рано или поздно внутренним одиночеством, которое он, может быть, начнет заливать коньяком, экстремальными видами спорта, например, тоже может быть такое, что адреналин в крови, наркотик такой даже естественный как бы. Поэтому человек, он так создан Богом, он не может себя обмануть. Он может себя обманывать до какого-тот момента, потом все равно это все естественно всплывет. Человек не может не есть. Даже если он терпеть не может есть, если он не ест, он умирает. 

А. Митрофанова 

- То есть, потребность в любви, она на уровне ДНК заложена в нас в момент создания. Конечно, такая потребность есть. 

Прот. Александр 

- Именно я бы хотел сказать, что говорил Александр: зачем тебе замуж? Ответ девушки: надо. С одной стороны, говорим: она не знает, для чего. А с другой стороны, она, может, не осознает, не может проговорить, как мы с вами говорим, люди взрослые, начитанные, подготовленные. Но у нее это внутри живет. Ты зачем ешь? Медик, особенно биолог, он конечно лекцию: зачем есть. А мы скажем: надо, а как без этого, помрешь от голода. 

А. Ананьев 

- Какая опасная тема, отец Александр, это как с высшим образованием, знаете: десять детей из десяти одиннадцатиклассников: что дальше делать будешь? -  В ВУЗ поступлю. - А зачем? – Надо. Да откуда ты знаешь, что тебе надо? Может, тебе надо стать рукастым электриком, может быть, тебе фермером Господь подготовил стать, может, ветеринаром. 

Прот. Александр 

- Ветеринару высшее образование надо. 

А. Ананьев 

- Хорошо: плотником, краснодеревщиком, кем угодно. Почему обязательно надо пойти в ВУЗ? Причем обязательно на престижный факульет престижного ВУЗа. И вот это стремление к браку для подавляющего большинства девушек, я просто абсолютно уверен - это такой бланк, который хранится в сердце каждой девушки, в котором есть такие графы: высшее образование – да, замуж – да, приличная машина – да. Что там еще? 

Прот. Александр 

- Ребенок – да 

А. Ананьев 

- Ребенок – да, две штуки, лабрадор – один, шоколадного цвета, все. Это такой бланк. Спросишь: а высшее образование тебе зачем? – Надо. – А семья зачем? – Надо. 

А. Митрофанова 

- Это такая глянцевая картинка, которая в голове сформировалась, особенно в связи с лабрадором это стало понятно: как, знаете, на рекламе. 

Прот. Александр 

- Ну да, ребенок между лабрадором и шоколадкой. 

А. Митрофанова 

- В общем, действительно, осознанности может быть и не хватает этой девушке, но вместе с тем где-то глубоко у нее в сознании модель счастья, она выглядит вот так. 

Прот. Александр 

- Знаете, я вам сейчас скажу: у меня есть один профессор знакомый очень престижного ВУЗа, не буду его называть, но очень престижного, одного из самых престижных в нашей стране среди этих двух-трех. И он мне говорит: ну вот, эти девушки (это гуманитарный факультет), я им говорю. А у них в глазах ответ: профессор, я пришла сюда выйти замуж, а не слушать ваши лекции, весьма скучные и не очень нужные. 

А. Митрофанова 

- Я знаю таких девушек, я к ним, вы знаете, отношусь с пониманием. 

А. Ананьев 

- Ты к ним вообще не относишься. 

Прот. Александр 

- Я заканчиваю: я ему ответил, этому профессору, он мой, можно сказать, друг: послушайте, если такие девушки совсем исчезнут, Россия тоже исчезнет, ну вымрет. Поэтому, знаете, не всегда. Мы с вами говорим о любви много на наших передачах. А что такое любовь? Никто не ответил на это по-настоящему. Самый совершенный ответ – что Бог есть Любовь. Как только поэты, писатели начинают говорить о любви, пытаются не просто как пример любви, а как-то это препарировать, то, как у известного стихотворения Гете: «Разложили по полочкам, уже ничего не осталось. Поэтому так и здесь: то, что эти девушки моего знакомого профессора или ваша гипотетическая девушка, которая говорит: надо – в ней живет здоровое желание любить, здоровое чувство. Она пусть, может, не напишет об этом статьи такого богословского, психологического и другого свойства, но у нее это здоровое желание любить, неистребимое пока в человеке, хотя во многом современные ценности пытаются затоптать, истребить. Но у нас есть примеры, даже в плане еды. Кажется, что естественнее, но есть же примеры - анорексия называется, когда девушки, стремясь похудеть, теряют нормальное свойство питаться и они умирают от голода. Это такое психологическое заболевание. Так и здесь, это здоровое чувство. Просто надо это здоровое чувство направить в нужное русло, чтобы это врожденное, Богом данное чувство, как совесть, например, им пользовались, шли к Богу и от этого получали счастье жизни. 

А. Ананьев 

- Вы слушаете «Семейный час» на светлом радио, и мы с Аллой Митрофановой и протоиереем Александром Никольским, настоятелем храма Трех Святителей в Раменках, продолжаем поиск ответа на вопрос: зачем человеку нужна семья? Я даже перефразирую, отец Александр, я просто за вами записывал: семья – это слушаться, терпеть, бороться. Это то, что вы говорили. 

Прот. Александр 

- И не сдаваться, как в книжке известной.  

А. Митрофанова 

- Это практически как памятка для начинающего спортсмена: терпеть, бороться, слушаться тренера. 

А. Ананьев 

- И получается, у меня здесь подготовлен вопрос, отец Александр: что такое семейный крест? Прежде, чем вы ответите, я уже сделал вывод, что семейный крест: слушаться, терпеть, бороться, временами страдать, сталкиваясь с собственными грехами и грехами близкого человека, с нашими несовершенствами и их проявлениями - это необходимость. Это, во-первых, реализация нашей потребности в любви, резюмируя немножко то, о чем мы говорили, и во-вторых, наша инвестиция в будущее. Как в ближайшей перспективе, когда нам будет семьдесят лет, чтобы было кому подать нам стакан воды, так и в максимально отдаленной перспективе Царствия Небесного, такая наша инвестиция в будущее. Что такое семейный крест? 

Прот. Александр 

- Семейный крест – это прежде всего мои грехи. Даже не грехи моего партнера по браку, жены или мужа. Это мои грехи, которые в семейной жизни просто выявляются. Вот когда, особенно в современных семьях: мамочка вокруг сыночка бегает, заботится, папочка тоже иногда мамочке в этом не уступает никак. Даже мамочки говорят, что папочка наш совсем балует ребенка. И вот он встречается, выходит замуж, женится, заключает брак. Но там никто кудахтать вокруг него не будет. Там требуется, наоборот, отдать часть себя. Ведь никто не говорит: я тебя плохо люблю Ну, кроме людей, которые совсем не знают духовной жизни. Обычно обвинения в браке: ты меня не любишь. И обычно это сидят двое, и один говорит: - Ты меня не любишь. - А ты меня не любишь. Это они так перекидываются на протяжении даже годами. 

А. Митрофанова 

- А часто вы с таким встречаетесь, как священник? 

Прот. Александр 

- Во всех семьях. Только это может быть очень остро, вплоть до развода, а иногда - это просто текущий духовный процесс. 

А. Митрофанова 

- Ты меня не любишь – Ты меня не любишь. 

Прот. Александр 

Да, но это может высказываться чисто: ты меня не любишь. Но женщины иногда так и говорят: ты меня не любишь. А мужчины так не говорят, но думают. 

А. Митрофанова 

- Ой, отец Александр…Возвращаемся тогда к первому вопросу: а зачем? Вот это зачем? 

Прот. Александр 

- А чтобы осознать, что в семье любви-то на данный момент нет в браке. То есть, именно, которой нам хочется, по крайней мере. И осознать, что такой очевидный, с точки зрения Евангелия ответ, что мне надо прежде всего ради моего счастья в браке, ради сохранения брака мне надо научиться любить, мне. И вот это очень сложно, иногда для этого требуется иногда по двадцать лет брака. 

А. Ананьев 

- Прощать, верить, терпеть, страдать, слушаться, бороться? 

Прот. Ананьев 

- Да, да, да. Ради чего, понимаете? Ради чего, ради того, чтобы через то, что вы сказали, научиться любить. А если ты любишь, то реки воды живой потекут из чрева твоего, как сказал Христос самарянке. 

А. Митрофанова 

- Как мудро все устроил Господь: даже если, он же уважает свободу человека: хочешь – соотноси себя с Ним, хочешь – не соотноси. Даже если не соотносишь, то все равно, элементарно для того, чтобы чувствовать себя не загнанным в угол, а более или менее стоящим на ногах и дышащим полной грудью человеком ты хочешь-не хочешь начнешь выстраивать отношения в семье, а там, глядишь, начнут накачиваться какие-то эти мышцы, очень важные. Я их называю сердечная мышца. По-моему, вообще самая главная мышца, которая у нас есть. Которая в итоге парадоксальным образом, даже если ты Господа Бога в своей жизни не признаешь, и он тебе не нужен, и он у тебя за скобками и так далее, и он не существует для тебя, все равно эта накачанная мышца, она же расширяет внутри пространство, которое потом, в итоге, как раз…  

Прот. Александр 

- Занимает Бог 

А. Митрофанова 

- Да 

Прот. Александр 

- Да, совершенно верно. Если так построить схему, вы все правильно сказали. Действительно, человек…понимаете, что в браке, часто, когда… 

А. Митрофанова 

- А Бог, простите - это полнота бытия, то есть – все? 

Прот. Александр 

- Все, это все, другого не скажешь. Вот люди, я наблюдал часто, когда у них распадается брак, то мужчина и женщина совершенно одинаковы в этом смысле, то есть, от них уходит их лучшая половина и они не готовы к его решению, то есть, у них не то, что сознательное такое решение: расстаемся, нет, они не готовы. И они часто в этот момент прибегают в церковь к священнику: что делать, батюшка? Как сохранить семью? Часто это происходит, когда дело не дошло до развода и до распада, все равно человек чувствует что-то не то и может тоже прийти к Богу, сначала к мысли о Боге, потом прийти в церковь для того, чтобы: а что сделать мне, чтобы была в семье любовь? Чувство любви, мы уже говорили с вами много раз – врожденное чувство, врожденная потребность, которая верующий ты там или не верующий, в любой девушке это есть, если она еще не разочаровалась: какая там любовь, говорят, нет никакой любви для мужчины. Так вот, человек, стремясь к этой любви, он как раз и может прийти к вере в Бога: во мне это есть, но я не наблюдаю это в окружающей жизни. Во мне это есть, но я не наблюдаю в нашей семье то, как я это вижу. И, конечно, если человек пойдет по пути, что такое любовь – когда мне угождают, то есть, это эгоизм, он взял слово эгоизм – это моя любовь. Конечно, тогда любовь к нему никогда не придет и семьи у него никогда не будет настоящей, даже если она у него формально сохраняется благодаря другому человеку. А вот если он почувствовал это, поймал волну, что называется, вот он почувствовал, что да, это любовь, пусть даже в зачаточном состоянии и пошел на поводу у него, то он потихоньку его разовьет. Но в чем наша ошибка: мы пытаемся потребность в любви реализовать за счет любви другого человека, мы из него вытягиваем, иногда насильно. Ау человека даже просто этого нет, ну нет любви, которой мы хотим. А надо это взять и начать у Бога просить. Вот Бог, в отличии от людей это может дать. 

А. Митрофанова 

- Даже если не особо в него веришь и не понимаешь, как к нему обращаться? 

Прот. Александр 

- Если у человека есть потребность в любви, он придет к вере в Бога в конечном счете. Сначала начнет бороться, начнет пытаться своими силами, потом остановиться, потому что своей силы не хватает однозначно. И он начинает искать силы: а что еще, а кто мне может помочь? Он часто обращается к психиатрам (психиатр потом уже, в конце, совсем все плохо), психологам, психотерапевтам, те тоже начинают помогать и тоже, бывает, не очень удачно. 

А. Митрофанова 

- А бывает удачно. 

Прот. Александр 

- Бывает удачно. Но даже когда удачно, через какое-то время он все равно чувствует, что главного не хватает, то есть, все выстроено нормально, вот он сказал, психолог, и идет то, то, то, ну все хорошо, а я это не могу выполнить. Нет, ты все хорошо сказал: не надо ссориться, надо идти на компромисс, а я не могу идти на компромиссы. А, ну хорошо, найди женщину, которая пойдет с тобой на компромиссы. Хорошо, замечательный совет, только я не хочу с другой женщиной, я хочу с этой выстроить, я ее люблю. А она тоже такая, немножко безкомпромиссная, у нас характеры похожи. А я люблю. Не надо мне другую женщину. Когда ему: ну тогда другую, смиренную найди. Как мне с этой-то быть, которую я люблю, с которой я не могу жить, потому что мы с ней ссоримся двадцать пять раз в день. Тут возникает тупик. Этот человек приходит к необходимости помощи Божией. Не просто совет, а сила, которая в тебя входит и тебя меняет, внешняя сила по отношению к тебе самому.  

А. Ананьев 

- И это прекрасное завершение беседы на чрезвычайно важную тему. Я сейчас обращаюсь к моему внутреннему и внешнему Василию: Василий, теперь ты знаешь, чего тебе нужно делать. И к той девушке, которая мечтает выйти замуж, не зная ответа на вопрос: зачем? И к тем, кто уже женился, поставил галочку в своем внутреннем распорядке, мол, сделано, а зачем сделано – не знают. Жениться – не значит успокоиться. И жить одному -  не значит стремиться к любви. И хотеть выйти замуж - это тоже надо понимать, зачем. Спасибо вам большое, отец Александр. Я очень надеюсь, что ответы были услышаны нашим Василием. 

Прот. Александр 

- Об этом можно говорить, говорить и говорить. 

Прот. Александр 

- Это правда. И, самое главное, с огромным удовольствием с вами всегда. А мы беседовали с настоятелем храма Трех Святителей в Раменках, отцом десятерых детей, протоиереем Александром Никольским. В студии была Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- Александр Ананьев 

А. Ананьев 

- Любите друг друга. До новых встреч. 

А. Митрофанова 

- До свидания.