2 Кор., 170 зач., I, 21 — II, 4.

Глава 1.

²¹ Утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог,

²² Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши.

²³ Бога призываю во свидетели на душу мою, что, щадя вас, я доселе не приходил в Коринф,

²⁴ не потому, будто мы берем власть над верою вашею; но мы споспешествуем радости вашей: ибо верою вы тверды.

Глава 2.

¹ Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.

² Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?

³ Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.

⁴ От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.

Комментирует священник Дмитрий Барицкий.

Ситуация в Коринфской Церкви, которой адресовано только что прозвучавшее послание, была нестабильна. В общине возник раскол. Несмотря на то, что в своё время она была основана именно апостолом Павлом, появились люди, которые отрицали его авторитет и всячески дискредитировали апостола в глазах других верующих. Для того, чтобы исправить ситуацию, Павел нанёс в Коринф краткосрочный визит. Однако это не только не улучшило ситуацию, но и доставило ему самому душевные страдания. Поэтому он и упоминает сегодня, что «от великой скорби и стеснённого сердца я писал вам со многими слезами». По этой же причине он отказывается снова посещать Коринф. Он понимает, что испытает, возможно, ещё большую боль, если ему в очередной раз придётся упрекать своих собратьев в их ошибках и заблуждениях.

Итак, мы видим в этих строках с одной стороны справедливые упрёки, с другой — горечь от сложившейся ситуации. Павел тяжело переносит возникшее противостояние. Ему так тяжко, что он даже отказывается идти в Коринф. Сложившаяся ситуация открывает нам важную черту в характере апостола. Он явно не относился к тому типу людей, которых хлебом не корми, а дай покритиковать и поучить. Подобные могут испытывать поистине садистское наслаждение, видя, как оступившийся человек, загнанный в угол, сжимается от их высокоморальных наставлений, от самого их присутствия рядом, словно нашкодивший щенок, которому указывают на его место. Их привлекает один из самых изощрённых способов демонстрации власти над ближним — контролировать его при помощи чувства вины. А эта власть становится поистине безграничной, если тыкать в человека, у которого есть совесть, законом, освящённым авторитетом святых людей и воспринимаемым как слово Бога.

Однако Павел был другим человеком. А потому ему было неприятно постоянно выискивать в окружающих ошибки и недостатки, чтобы потом снисходительно, с видом благодетеля наставлять их в нравственности. Он прекрасно понимал, что подобное морализаторство ранит и отталкивает человека, наносит огромный ущерб отношениям. Поэтому он даже отказывается прийти к коринфянам. Чтобы сам его вид не был им упрёком. Да и когда он укоряет их в письме, чувствуется, что он делает это любя. Не для того, чтобы оскорбить, обидеть или ткнуть согрешившему на его промах. Это были укоры страдающего, любящего сердца. Несмотря на то, что апостол обладал огромным авторитетом, у него не было неудержимого желания продемонстрировать свою власть над окружающими. Не было желания вколачивать в людей уважение к себе и страх к Богу. Скорее, он ощущал себя тем, кто помогает Христу родиться в их сердцах. Как мудрый педагог он побуждал человека идти к Богу самостоятельно, но всегда был рядом, если его подопечный вдруг оступится и упадёт.

Всё это яркий пример того, как действует подлинная Христова любовь. Она не воздерживается от упрёков из чувства ложной доброты или во избежание неприятностей. Но и высказывая ближнему замечания, она делает это предусмотрительно и тактично. И всё потому, что есть у неё вполне определённая цель — вернуть согрешившему против нас радость, свободу и восстановить с ним былое искреннее и полноценное общение.