2 Кор., 194 зач., XI, 31 — XII, 9.

Глава 11.

³¹ Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословенный во веки, знает, что я не лгу.

³² В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук.

Глава 12.

¹ Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним.

² Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба.

³ И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает),

⁴ что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.

⁵ Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими.

⁶ Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня.

⁷ И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился.

⁸ Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня.

⁹ Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова.

Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

В Церкви всегда были люди, которым очень интересны различного рода духовные переживания и особые откровения. Немало таких людей можно встретить и сегодня. Но традиция Церкви, берущая свое начало от апостолов, не предполагает подробного рассказа об особых духовных состояниях, если о них и идет речь, то очень скупо, так, что из этих описаний почти невозможно сделать выводы, обладающие абсолютной достоверностью.

Апостолу Павлу пришлось написать в Коринф об одном из своих высоких духовных состояниях. А сделал он это не по той причине, что ему хотелось рассказать всем об этом посещении от Бога, причина была совершенно иной, она заключалась в особенностях коринфских христиан, у которых были некоторые сомнения относительно апостола, и, кроме того, эти люди были очень падки на все необычное и сверхъестественное. В этом смысле они мало чем отличались от некоторых наших современников. Павел сделал то, что от него ждали, но сделал это иносказательно: он не написал, что речь идет о нем самом, а встроил в свое повествование рассказ о некоем другом человеке, хотя абсолютно для всех читателей с момента появления Послания к Коринфянам очевидно, что речь идет о самом апостоле. Это Павел, а не кто-то иной, был «восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать». Апостол увидел рай, при этом он не знает, каким образом это произошло, апостол нечто услышал, но услышанное оказалось невозможно пересказать. Собственно, эта невозможность и есть причина, по которой традиция Церкви предпочитает молчание разговорам о высоких духовных переживаниях: о них попросту невозможно говорить, любые слова при передаче такого опыта оказываются неточными, а то и попросту лживыми. Опыт переживания особой близости Бога — это, пожалуй, самое интимное из всех возможных человеческих переживаний. О невозможности говорить о нем доступным нам языком известно еще со времен Ветхого Завета, для того, чтобы в этом убедиться, достаточно открыть книгу пророка Иезекииля и прочитать описание видения, которое было дано пророку Богом, оно находится в первой главе книги. Цитировать Иезекииля невозможно, как невозможно понять, о чем он пишет и как это соотнести с той реальностью, в которой мы все живем. Безусловно, апостол Павел прекрасно знал содержание книги пророка Иезекииля, а потому он и не пытался повторить попытку пророка, он ограничился лишь упоминанием самого факта восхищения в рай.

Такая осторожность — отличительная черта христианских подвижников, все они избегали попыток словесного описания своих духовных переживаний. Это не означает, что у них не было чего-то подобного, напротив, неописуемое общение с Богом лицом к лицу позволило им пронести веру через всю свою жизнь и передать ее нам так, как это сделал в отношении коринфских христиан апостол Павел.