2 Кор., 171 зач., II, 3-15.

Глава 2.

³ Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.

⁴ От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.

⁵ Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью,- чтобы не сказать много,- и всех вас.

⁶ Для такого довольно сего наказания от многих, ⁷ так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью.

⁸ И потому прошу вас оказать ему любовь.

⁹ Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны.

¹⁰ А кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова, ¹¹ чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы.

¹² Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом, ¹³ я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию.

¹⁴ Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте.

¹⁵ Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих

Комментирует протоиерей Павел Великанов.

Комментирует протоиерей Павел Великанов.

Интереснейшую тему затрагивает сегодня в своём послании к Коринфянам апостол Павел: как быть с человеком, который был публично изгнан из христианской общины за страшный, дикий даже для язычников грех — но раскаялся в содеянном? Для иудеев подобный вопрос был вообще невозможен: за такие преступления полагалось побиение камнями на смерть — и без всяких вариантов. Что же предлагает апостол? Самой общине выступить источником принятия решения — и если они готовы простить и принять грешника к себе обратно, то не просто позволить ему снова войти в общение, но и подтвердить, κυρώσαι — буквально юридически засвидетельствовать свою любовь к нему! Заметим: апостол не повелеваем коринфянам ни простить, ни осудить — но целиком доверяет их решению, при этом говоря — если вы его готовы принять и простить — тогда и я тоже!

Перед нами — сильнейший переворот в области этической законности. Не внешний нравственный кодекс, не мнение какого-то всеобщего нравственного авторитета становится решающим — а согласное решение самой общины, которая и есть Церковь. Именно она становится тем самым правоприменительным институтом, который только и определяет, как в конкретном случае, глядя в лицо согрешившему, применять меру строгости или же, напротив, меру снисхождения!

Даже тяжко согрешивший — не клеймится как безнадёжный, ему оставляется шанс делом явить плоды своего покаяния — и если это происходит, его жизнь может вернуться в обычное русло!

Но что это значит для самой общины? Апостол предлагает взять ещё одну высоту христианской любви — научиться заново полюбить человека, несмотря на все шрамы греха — которые он так и будет носить на себе до самого конца! И как прекрасно эту тему любви сквозь грех развил Ф.М.Достоевский в «Братьях Карамазовых»: «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо сие уж подобие божеской любви и есть верх любви на земле. Любите всё создание божие, и целое и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч божий любите. ... Братья, любовь — учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит»...

Научиться любить именно так — «на весь срок», невзирая ни на какие проступки и даже преступления — вот к какой высоте зовёт нас с вами сегодня апостол!