Я люблю приходить в храм — и слышать непривычный церковно-славянский язык. Странный, местами тяжеловесный. Но неизменно наполняющий меня чувством почтения к тому, что я слышу. И мне не хотелось бы вместо «хлеб наш насущный дашь нам днесь» обращаться к Богу: «хлеб наш насущный подавай нам на каждый день». Смысл-то, конечно, не меняется, но звучит как-то плоско и… мелко что ли. Глубины не хватает. А если не всё в тексте службы понятно, так надо просто чаще в храм ходить.

Я люблю на службах стоять. Это как будто помещает меня в совершенно непривычные условия. Всё это так непохоже на нашу обычную жизнь. И мне кажется, в этом и заключается смысл . Жизнь внутри Церкви должна в корне отличаться от привычной нам светской жизни. Она должна быть чем-то принципиально иным.

У меня есть знакомые, которые до своего прихода в Православие, были протестантами. И я помню, как рьяно они не принимали устои Православной Церкви, потому что в ней, дескать, всё как-то архаично и непонятно. Не как в жизни. Но зато у них на молитвенных собраниях всё, наоборот, как в жизни: и язык современный, и никаких странных одежд священников, и музыка под рояль и гитару, и мотив простой и популярный, и всё весело. Их это устраивало. Получалось, что вот есть жизнь, а в ней учёба, мода, культура, общение, друзья — и вера в Бога. Как ещё один сегмент. И этот сегмент нужно аккуратно вписать в целое, но без ущерба для этого целого: то есть, для своих привычек и своих представлений о том, как нужно…

Потом, придя к Православию, эти же друзья говорили, что в православной вере их привлекло как раз обратное: непохожесть на обычную жизнь. В какой-то момент они задались как раз этим вопросом: если вера - такая же как жизнь, то зачем вообще нужна эта вера? Ведь не жизнь должна определять, какой быть твоей вере, а наоборот, вера должна определять, какой быть твоей жизни.

Странность Православной культуры с её церковно-славянским языком, облачениями священников, символическим богослужением - это наш шанс подняться над нашей обыденной жизнью. Вырваться из неё. Подумать не о сиюминутном, а о вечном. На тёплом и уютном диване или в концертом зале  не очень-то приходят мысли о спасении души, о своих грехах, о том, что будет со мной после смерти. Если и в храме тоже поставить тёплый уютный диван или сделать храм похожим на концертный зал, то зачем тогда такой храм? Христос заповедовал нам быть «не от мира сего». Конечно, у этих слов множество смыслов. Но это в том числе и объяснение, почему в Церкви всё так странно и непохоже на обычную жизнь.