«...Разве можно память отобрать, / Разорвать преемственную цепь?.. / Ведь глаза свои оставил брат / На моем страдальческом лице. // И недаром на моем кресте / Проступает этот кроткий лик: / Мы ведь были братья во Христе / Оба из сословия калик...» Вспоминая эти стихи поэта Вениамина Блаженного (в быту — Вениамина Айзенштадта), — сразу скажу, что если к кому из стихотворцев и применимо определение «блаженный страдалец», то уж точно — к нему.
Он, действительно, был таким ...блаженным горе-безумцем, нищим изгоем-отшельником, — мощный талант которого при жизни был оценён лишь горсткой собратьев по перу. Но — таких, как Пастернак, Арсений Тарковский, Межиров...
В большой книге «Сораспятье», изданной в 2009-м, через десять лет после его ухода, — собрано столько боли, что её хватило бы на сотни неприкаянных душ.
...Огненное славословие Господу и тут же — отчаянная тяжба с Создателем, дерзкое сопоставление себя — Спасителю и покаянно-исповедальный плач перед Ним, бесконечное поминание «братьев меньших» (он их и ощущал как родных, всех этих собак, кошек, птиц), и невероятные загробные разговоры с родителями.
Теперь, его душа, хочу верить, успокоилась. Но стихи не успокоятся никогда.
Сейчас я выбираю светлое, из написанных в последние годы.
Я по-прежнему та неприметная птаха,
Что во всех превращеньях верна своей сути,
И на Господа Бога взирает без страха —
Божье око ее, мелкоту, не осудит.
Но не слишком, Господь мой, не слишком мелка я,
Если крылья даны мне Тобой для полета,
И мое это небо от края до края,
И закатов багрянец и зорь позолота.
И ничто во вселенной огромной не мелко,
Колосятся колосья земного посева
И летит в высоте огнехвостая белка
С исполинской сосны на Господнее древо...
Вениамин Блаженный, 21 сентября 1992-го года
Пользуясь случаем, поклонюсь тем, кто помог публично проявиться удивительному дару Блаженного — в самые последние годы жизни этого страдальца и бунтаря: поэту Дмитрию Строцеву, музыканту и поэту Юрию Шевчуку, поэтам и редакторам — Алексею Алёхину, Татьяне Бек, Дмитрию Тонконогову...
И на прощание, ещё одно — по моему выбору — стихотворение Вениамина Блаженного.
Когда бы так заплакать радостно,
Чтобы слеза моя запела
И, пребывая каплей в радуге,
Светилось маленькое тело.
Чтобы слеза моя горчайшая
Была кому-то исцеленьем,
Была кому-то сладкой чашею
И долгой муки утоленьем.
Когда бы так заплакать бедственно,
Чтобы смешались в этом плаче
Земные вздохи и небесные,
Следы молений и палачеств.
Заплакать с тайною надеждою,
Что Бог услышит эти звуки —
И сыну слабому и грешному
Протянет ласковые руки...
Вениамин Блаженный, 31 декабря 1993-го года, из книги «Сораспятье»
«Священномученик Фаддей (Успенский)». Священник Анатолий Правдолюбов

У нас в гостях был клирик храма святителя Иова на Можайском шоссе в Москве священник Анатолий Правдолюбов
Разговор шел о жизни и подвиге священномученика архиепископа Фаддея (Успенского). Он родился в священнической семье, окончил Казанскую духовную академию, преподавал, затем принял монашеский постриг и епископский сан. В революционные годы его не раз ссылали и арестовывали, но он сохранил твердость веры и молитвенную стойкость.
Архиепископ Фаддей жил в Астрахани почти без вещей, служил каждый день, совершал богослужения по несколько часов, помогал людям и не имел ничего своего. Патриарх Тихон говорил о нём: «Если владыка будет так жить и дальше, его путь закончится мученически». Так и произошло — в 1937 году владыка Фаддей был замучен в тюрьме, уподобившись Христу в смирении и страданиях.
Мы говорили о том, как вера даёт силу в испытаниях, о людях, которые сохраняли человеческое достоинство в нечеловеческих условиях, и о любви, которая побеждает страх.
Все выпуски программы Светлый вечер
Ирина Токмакова. «И настанет веселое утро»: «О пустом времени»

Фото: PxHere
Есть у писательницы Ирины Токмаковой детская повесть «И настанет весёлое утро». Её героиня, маленькая Полина, совершает путешествие в прошлое. Зачем? Чтобы вернуть в дом утраченную радость. А помогает ей подруга — звезда по имени Ая.
По дороге Полину и Аю ожидает несколько удивительных встреч. Об одной из них у нас с вами и пойдёт речь. Подруги подходят к поезду, который должен отправить их в прошлое и смотрят, как Машинист, по имени Шкандыба, грузит на поезд ящики, наполненные временем, — минутами, часами, днями.
Оказывается, что весят ящики по-разному. Одни необычайно легки, другие — едва поднимешь. Попусту потраченное время, поясняет Шкандыба, это очень тяжёлая вещь, можно сказать, неподъёмная. А вот лёгкие ящики заполнены нужным, полезным, добрым временем.
Попусту потраченное время тяготит душу. А что, если в ящике, помимо пустого времени, кроется ещё что-то? Маленькая трусость — или небольшая подлость — или крошечное предательство? Совсем маленькие, конечно, но вот в чём дело: маленький грех всё равно остаётся грехом и давит на сердце.
Святитель Николай Сербский, известный подвижник и богослов двадцатого века, пишет: «Бывает, что есть много мелких грехов и проступков, которые человек считает незначительными и не исповедуется, не кается в них. Словно паутина, опутывают они сердце и свивают гнездо для тяжкой печали».
Как избавиться от тяжести потраченного попусту времени, выбросить ящики Шкандыбы, смести душащую паутину? На этот вопрос можно ответить словами святителя Николая Сербского: «Исповедь проветривает и очищает дом души, и войдёт в него свежий и здоровый воздух от Духа Божия».
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эйвонли» — «Полнота жизни»

Фото: PxHere
Все мы стремимся обрести полноту жизни. Но как её обрести? Этим вопросом задаётся Энн Ширли, главная героиня цикла книг, написанных канадской писательницей Люси Монтгомери.
В одной из повестей этого цикла под названием «Энн из Эйвонли» семнадцатилетнюю сироту Энн, которую в детстве удочерили фермеры Катберты, ждёт новое испытание. Несмотря на полученную стипендию, ей не удастся поехать в колледж, поскольку воспитавшая её Марилла теряет зрение. Энн придётся остаться на ферме и стать — по крайней мере на один год — всего лишь сельской учительницей. Энн горюет — ей кажется, что она уже никогда не сможет выбраться на широкий путь.
Миссис Аллан, лучший друг девушки, утешает её, говоря: «Не горюй слишком сильно. В конце концов, Энн, не то, что ты берёшь у жизни, делает её богатой и полной, а то, что ты в неё вкладываешь. Жизнь может быть тесной, а может быть широкой. Но мы сами делаем её такой».
В сто восемнадцатом псалме царя и пророка Давида есть слова о том, что полнота жизни определяется исполнением воли Божьей: «Буду ходить в широте, ибо я взыскал заповеди Твои».
Исполнение заповедей Божьих не лишает человека свободы а, напротив, выводит его на духовный простор. Это и есть та полнота жизни, о которой говорит героиня повести Люси Монтгомери «Энн из Эйвонли».
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение