«Венчание». Священник Николай Бабкин, Алина Бабкина

В нашей студии были клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин и его супруга Алина Бабкина.

Мы говорили об истории и смысле таинства венчания, о том, меняется ли жизнь в семье и отношение супругов друг к другу после совершения этого таинства, о том, как решиться на такой ответственный шаг и стоит ли уговаривать близкого человека на это, а также о том, в чем состоит замысел Бога о семье.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Я, конечно, бы попытался описать все то, что происходит сейчас в эфирной студии радио «Вера» на Андреевской набережной, но слов таких у меня не хватит, потому что здесь сегодня настоящий праздник — прекрасные цветы, прекрасные собеседницы и замечательный священник. Ну и я, меня зовут Александр Ананьев. Со мной программу «Семейный час» на радио «Вера» ведет Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Добрый вечер.

А. Ананьев

— Добрый вечер, Алла Сергеевна. И сегодня мы приветствуем в студии дорогих нашим сердцам людей. Во-первых, клирика храма святителя Николая в Отрадном, священника — можно я скажу, отец Николай, что вы еще и блогер? — священник-блогер, у которого подписчиков больше, чем жителей в Рязани.

Иерей Николай

— А сколько жителей в Рязани?

А. Ананьев

— Меньше, чем у вас.

Иерей Николай

— Ага. Рязань, привет!

А. Ананьев

— Количество неважно, важно то, что все что пишет отец Николай, находит живой отклик, что самое важное, вот для меня лично, у молодой аудитории. Какой средний возраст вашей аудитории? Ну лет, наверное, 35, да?

Иерей Николай

— 25–40.

А. Ананьев

— Вот чтобы 25-летнего молодого человека или девушку заставить хотя бы размышлять о православии, о вере, о счастье и любви — это надо уметь, это надо иметь талант, и у отца Николая талант есть. Я представляю в студии священника Николая Бабкина. И, что еще более важно, сегодня он здесь, на «Семейном часе», вместе со своей красавицей молодой супругой, Алиной Бабкиной, мамой, женой священника и, как она сама себя называет, не практикующий или практикующий декретный — сама скромно себя считает ненастоящим, но поверьте мне, более настоящего психолога на моей памяти, наверное, вспомнить сложно. Алиночка, добрый вечер!

А. Бабкина

— Добрый вечер.

А. Ананьев

— Прежде чем мы с вам начнем, я хочу спросить вас вот о чем. Расскажите, пожалуйста, о вашем венчании. Вот сейчас вы можете посмотреть видеозапись нашего разговора — вы убедитесь в том, что между Алиночкой и отцом Николаем сейчас лежит очень красивый букет, и это похоже на такой праздник. И я хочу, чтобы вы вот в этом антураже рассказали нам о своем венчании.

А. Бабкина

— Самые интересные впечатления, я уверена, остались у отца Николая, потому что я все венчание проплакала, успокоилась только тогда, когда мы уже вышли из храма.

А. Митрофанова

— А почему? Это такое потрясение было?

Иерей Николай

— Я страшный человек — два метра ростом. Это пугает.

А. Бабкина

— Когда ты стоишь под венцом, ты понимаешь, что в твоей жизни происходит очень важный момент, начиная с которого уже ничто не будет так, как раньше. И это осознание, с одной стороны, стало огромным грузом на плечи, от которого хотелось плакать, а с другой — надеждой на новую жизнь, на новую семью.

А. Ананьев

— Почему вам было страшно? Вот о чем я хочу вас спросить. Можно я сделаю небольшую ремарку? Мы на днях с Алечкой посмотрели потрясающий фильм документальный о монастыре на Святой горе Афон. Как назывался монастырь?

А. Митрофанова

— Фильм назывался «Где ты, Адам?» Он сейчас в прокате, его можно увидеть, это действительно событие.

А. Ананьев

— Да, не сочтите за рекламу. И вот там была большая сцена такая, очень объемная, очень глубокая, как монаха молодого будущего, постригали вот в монахи молодого парня в белой рубашке, красивого такого, вот как вы, отец Николай. И мы с Алечкой синхронно поймали себя на ощущении: вот хочется плакать. Не только потому, что это красиво, не только потому что это важно, но еще потому, что это почему-то страшно. Правда ли, что венчание — это тоже когда ты для мирской жизни, как постригающийся в монахи человек, словно умираешь?

А. Бабкина

— Так ли это, сказать мне сложно, но чувствовалось сердцем это именно так. И вот эта близость Бога в таинстве, прикосновение вечности в чем-то, наверное, можно сравнить, как если бы ты, смертный человек, вдруг почувствовал присутствие Божие, как это было, например, у митрополита Антония Сурожского, как он почувствовал Христа на чердаке, на котором он впервые прочел Евангелие. И, наверное, этот страх больше похож на трепет, на понимание того, насколько простая земная жизнь меркнет в присутствии Господнем и в той благодати, которая спускается на вас обоих.

А. Ананьев

— Отец Николай, поделитесь вашими воспоминаниями и впечатлениями, связанными с таинством венчания.

Иерей Николай

— Мои впечатления были испорчены моими юношескими причудами, связанными с монашеской жизнью. Потому что в определенный момент, когда живешь в монастыре, ты задумываешься о том, может быть, ты должен постричься, отказаться от мира. И даже находясь на венчании, эти мысли упорно лезли в мою тупую голову.

А. Ананьев

— Серьезно? То есть вы стоите перед алтарем рядом с самой красивой женщиной в мире...

Иерей Николай

— Да, да.

А. Ананьев

— И думаете о монашестве?

Иерей Николай

— Нет, не о монашестве. Я думаю о том, а может быть...

А. Митрофанова

— А может быть, еще не поздно.

Иерей Николай

— Надо было подождать, да. И, с одной стороны, ты тоже, понимая, относишься к этому как к какому-то окончательному периоду в твоей жизни, и наверное, вот этот страх того, что уже потом ничего нельзя будет изменить, он терзает твою душу, и в нее лезут вот эти сомнения, вот эти помыслы, которые, наверное, человек, если он живет духовной жизнью, должен отсекать, Тем более находясь на венчании. Ведь это тоже таинство. Мы же когда к Чаше подходим, бывает, лезут в голову старые грехи. Надо думать о Христе, а ты думаешь о грехах своих, да, а ты уже исповедовался, раскаялся. О Христе надо думать. И на венчании надо думать о невесте, о жене своей, молиться за нее. А ты вот начинаешь страдать какой-то ерундой, и в твою голову лезут вот эти вот псевдомонашеские настроения. Поэтому мне тоже было страшно и как будто тоже что-то, казалось, умирало. Но на самом деле вот этот взгляд на брак как на какое-то жуткое страдание или мученичество, он появился не сразу, а только веку к IV–V, когда его стали благословлять в церкви. До этого священник, а чаще епископ просто приходил на брачный пир, читал молитву, либо же молодожены вместе причащались, если были христианами. А если не были, один из них не был христианином, то это происходило обычно вне церкви.

А. Ананьев

— Как это важно. То есть мне даже в голову это не приходило. Венчание как таковое, как таинство, окончательно оформилось где-то к V веку.

Иерей Николай

— Ну да, то есть таинство совершалось и до V века, но в том виде, в котором оно существует сегодня, оно сформировалось к V веку. Я потом расскажу подробнее, каким образом это было.

А. Ананьев

— А расскажите сейчас. Потому что мне даже интересно, знаете, отец Николай, насколько венчание сегодня, вот то венчание, которое у нас с Алечкой было, отличается от венчания, скажем, в конце XVIII века. Вот Пушкин так же венчался или нет?

Иерей Николай

— Да, приблизительно так же. То есть тот чин, который мы сегодня имеем, он сформировался там где-то более полутора тысячи лет тому назад. Понятно, что за рядом изменений. Но в целом вообще изначально бракосочетание происходило на литургии. Когда в Церкви стали усиливаться монашеские настроения, стала появляться монашеская жизнь, упор на благочестие, ну и, естественно, ведь Церковь не стоит на месте, она идет вперед, развивается, то само бракосочетание, оно стало переходить в церковь. Во время литургии молодожены причащались, вот это благословение единой чашей, которое в таинстве венчания сохраняется, оно остаток того чина, который существовал ранее. То есть вместе причащались, вместе молилась всю службу, потом их благословляли и, соответственно, они начинали новую жизнь в венцах, да. То есть венцы как символ их новой жизни и символ самопожертвования, любви. Поэтому и мученичные песнопения поются, они же поются и, например, во время хиротонии священнослужителю. Я вот недавно был, неделю назад, я прямо венчание свое вспомнил. Они, там мотив, конечно, другой, но у человека тоже начинается новая жизнь, он венчается с Церковью, то есть тут символ венцов как начало новой жизни, нового пути.

А. Ананьев

— Я знаю, что Алечка тянет ручку и хочет задать вопрос. Но я хочу спросить сначала вас вот о чем: во время хиротонии же произносится вот это слово, которое мне безумно нравится: «Аксиос!» — достоин.

Иерей Николай

— Да, да.

А. Ананьев

— Почему во время венчания не произносится? Ведь тоже может быть достоин или недостоин.

Иерей Николай

— А вдруг нет.

А. Митрофанова

— Возможны варианты. Это еще надо проверку временем пройти. Нам, кстати, на венчание подарили, Владимир Романович Легойда подарил удивительную икону Спасителя, Который несет человека на плечах: «Друг друга тяготы носите, и тем исполните закон Христов». И мне это показалось таким важным и таким символичным, и в каком-то смысле, наверное, даже и промыслительным. Хотя у нас не было каких-то вот таких периодов в жизни, когда нужно было это прямо, знаете, друг друга носить. Но я знаю, что в семейной жизни такое бывает. И в этом смысле те венцы, которыми венчают молодоженов, это тоже не царские короны, это же терновый венец. Или, если копнуть символику царской короны, то там, наверное, следы тернового венца тоже есть? Вот расскажите об этом.

Иерей Николай

— Могу рассказать, да.

А. Митрофанова

— Почему эти терновые венцы, как символ крестных страданий?

Иерей Николай

— Ну, во-первых, насчет «аксиос». Из древности выбирали священников, поэтому весь народ говорил: «Аксиос!» — то есть он достоин быть пресвитером церковным. А в венчании люди сами выбирают друг друга, поэтому соответственно ну нет смысла кричать им «аксиос». Поэтому кричат «горько» — ну это уже по новой традиции, да, нехристианской, так сказать. А в отношении венцов, мученичества — в любом случае любовь это самопожертвование тебя. То есть ты не сможешь полюбить человека, если ты не захочешь полюбить его недостатки, слабости, привычки. Очень много проблем, связанных с одиночеством в том, что человек хочет, чтобы его полюбили. Вот он стоит на месте и ждет. А надо, чтобы ты сам был готов полюбить его, в том числе и его какие-то особенности — то есть изменить свой привычный уклад одинокой жизни. Вот этого обычно не происходит, и в этом главная причина одиночества, вот в каком-то нашем таком эгоцентризме, ну или гордыни, как говорится. А венцы — вообще это же традиция бракосочетания римских патрициев. То есть то что было у вас, то что было у нас — это был один из видов браков, причем который практиковался среди высших слоев общества. А вообще было несколько видов браков, и так как первые христиане, большинство из них были рабами, они вообще особо никак не регистрировались. То есть их хозяева давали им разрешение на совместное проживание, их благословляли в храме, если они были христианами. Даже была дилемма апостола Павла, что делать с такими семьями, да. И были еще браки договорные, были браки, которые вступали в силу после года жизни, то есть были разные виды. А вот тот брак, который сейчас проходит, торжественный, это был только для высших слоев общества, и он затем стал в Церкви. Поэтому то, что сегодня происходит, красивый церемониал — это остаток древнего, так сказать, древней арамейской цивилизации, следы которой сегодня остались в православном богослужении. Это красиво, прекрасно, оно наполняет духовным смыслом, торжественным смыслом ваш брак. Поэтому, с одной стороны, со стороны как будто это король и королева с коронами стоят. Мне поэтому как-то больше венцы ближе из цветочков, да, чтобы это больше на венки похоже было. А последний раз венчали парочку в лавровых венцах.

А. Митрофанова

— Ого!

Иерей Николай

— Да, очень красиво, скажем. Поэтому я вот предпочитаю именно лавровые венцы, без там свидетелей, которые стоят сзади с трясущимися руками, держат эти венцы и молятся о том, чтобы поскорее все это закончилось. Я понимаю, наверное, специально их ставят сзади, чтобы они молились все время хотя бы, а не просто стояли.

А. Митрофанова

— Говорят, чтобы у невесты прическа не испортилась. Потому что сейчас-то уже такой практики нет, и их возлагают на голову. Так все-таки, отец Николай, мне бы хотелось уточнить: венцы, которыми венчают ну жениха и невесту, это все-таки, если вы говорите о римской традиции, римских патрициях, то там же действительно лавровые венки — это другая символика. Или это терновый венец? Или это одно и другое все-таки переплелось?

Иерей Николай

— Символ самопожертвования. Не символ страдания, как многие думают, воспринимают мученичество как страдание — то есть видят только форму, одну форму, лишь форму страдания. А в венчании символ самопожертвования именно, то есть жертва в отношении друг друга, потому что любовь — это жертва. Как и в отношении того, что священнослужитель, он тоже приносит и свою жизнь в жертву, он венчается с Церковью, только на него там возлагаются священнические одежды, так и на брачующихся возлагаются венцы, символ их самопожертвования, взаимного в этой ситуации. Поэтому венцы одинаковые, чаша общая, да и молитва читается в отношении обоих, а не в отношении лишь одного, там повторяется все. То есть священник обращается и к жене, и к мужу равнозначно в этой ситуации, здесь нет какой-то большей или меньшей роли. И кольца тоже одинаковые.

А. Ананьев

— Сегодняшний выпуск программы «Семейный час», который ведет Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Александр Ананьев.

А. Ананьев

— И у нас в гостях священник Николай Бабкин и его красавица-жена Алина Бабкина. Это просто гимн любви. А вот теперь самое время озвучить тему нашей программы. Как вы понимаете, говорим мы сегодня о венчании. А вот почему мы говорим о венчании — об этом я хочу отметить отдельно. У меня, Алиночка и отец Николай, есть знакомая, ее зовут Валентина, и она мне вот буквально вчера задала вопрос вот так вот, в лоб, и я так немножко опешил и понимаю, что как христианин я должен ответить на неожиданный вопрос от неожиданного человека. А она, в общем, никогда не демонстрировала свою близость к Церкви, однако она задает вопрос и для меня было очень важно ответить на этот вопрос. И я не уверен, что я ответил на этот вопрос правильно. Я сказал очень просто: Валентина, завтра я встречаюсь с отцом Николаем и Алиной Бабкиной, я задам твои вопросы. И сегодняшняя программа «Семейный час» по сути будет звучать очень просто: «Пять вопросов от Валентины о венчании», что называется, со стороны. И я хочу задать вам эти пять вопросов. Вопрос первый: «Что такое таинство венчания? — спрашивает Валентина. — Это клятва в вечной любви, это просьба о помощи или контракт с Богом?» Вот именно такая формулировка.

Иерей Николай

— Интересная формулировка. Обычно в отношении венчания существует ряд штампов, стереотипов ложных. Значит, если брак на земле — это ну все это временное, это не так важно, а вот на небесах — это навсегда. Ну это не совсем правильный подход. И поэтому считать брак лишь контрактом будет не совсем верно, это момент лишь юридический, да, с какой-то стороны брак это взаимные права и обязанности. Да, безусловно, но не только лишь это. Венчание — это таинство, поэтому кроме того, что ты обещаешь любить свою жену, да, то есть, ты, соответственно, ты несешь какую-то ответственность за нее, ты еще и получаешь духовное благословение. Для меня брак в первую очередь, вот если обратиться к словам молитвы, во время венчания которая читается, это духовный союз. Духовный союз, в котором священник молится о семейных узах. о чадорождении и о том, чтобы люди прожили всю жизнь вместе, чтобы брак их был неразрушимый — то есть это соборное моление Церкви о семье как ячейке этой Церкви, важной составляющей ячейки, потому что семья олицетворяет собой единство. Единство двух людей: и будут двое одна плоть, и что Бог сочетал, человек да не разлучает. То есть мы молимся в первую очередь о единстве. Потому что именно в браке человек познает любовь, именно в браке человек узнает Бога по-настоящему, потому что учится любви. Практической любви, деятельной. Не на словах, да, не какой-то там, в зефирных там, шоколадных отношениях влюбленности, которые то есть, то их нет, чувства угасли, вернулись, а именно таком деятельном состоянии, когда ты планомерно, может быть, не каждый день, но хотя бы несколько раз в неделю ты об этом задумываешься и что-то делаешь для своих отношений доброе. Потому что, если люди перестают это делать, обычно они становятся как чужие. И брак, духовный брак, духовное венчание в первую очередь должно совершаться над людьми верующими. Если одна из сторон не понимает, что это такое, как оно часто бывает, женщина мужчину тянет: давай повенчаемся, да, то это очень плохо. Потому что это означает, что они, смотря на бракосочетание по-разному, они могут быть счастливы, как, например, христианка и нехристианин, но, если у них взгляд на венчание абсолютно разный, я считаю, что они к венчанию не готовы. Не готовы, потому что они не понимают, что это такое и вот воспринимают его как одну из сторон, которые сейчас перечислил Александр.

А. Ананьев

— Ну вот, кстати, я знаю, Алечка, ты сейчас хочешь задать вопрос. Я просто испугался, сейчас отец Николай сказал, и я понял, что вот мы, когда стояли пред алтарем с Аллой Сергеевной, мы относились к венчанию по-разному. По очень простой причине: у Алечки опыт в Церкви, какой-то вот жизни в Церкви исчисляется десятилетиями, а у меня, так на секундочку, четыре месяца, да?

А. Митрофанова

— На тот момент? Нет, ну...

А. Ананьев

— Пять.

А. Митрофанова

— Нет, ну полгода.

А. Ананьев

— Полгода, о!

Иерей Николай

— А какая разница?

А. Митрофанова

— Да, почему разница-то?

А. Ананьев

— Разница огромная. Я до сих пор многого не знаю, до сих пор многого не могу объяснить и даже на вопросы не могу ответить.

Иерей Николай

— И я не знаю.

А. Митрофанова

— Вот, понимаешь.

А. Ананьев

— Как мы можем относиться одинаково?

Иерей Николай

— А как я священником становился, разве я все знал?

А. Ананьев

— Ну похоже на то.

Иерей Николай

— Нет. Я очень много дров наломал. очень много шибок совершил, как и любой человек в браке, любой человек в священстве.

А. Митрофанова

— Вы знаете, я хочу уточняющий вопрос задать. Алина, вот тут отец Николай проговорился, что очень важно в семейных отношениях периодически напоминать себе, что нужно делать какой-то вклад в отношения, в это самое развитие любви, взращивание любви, как еще говорят про это состояние. А вы могли бы привести примеры, а что конкретно можно делать, может быть, по вашему опыту, вот что может стать таким вкладом на практике. Я просто, ну как сказать, это очень хорошие слова, очень правильные и замечательные, как они в жизни реализуются?

А. Бабкина

— Когда два человека знают друг друга, они знают свои сильные и слабые стороны. И я вижу этот вклад в том, что когда у одного человека происходит какой-то, возможно, кризис, какие-то трудности, либо в определенной ситуации он проявляет свои слабые стороны, есть второй, есть его супруг, который может взять эту слабость на себя. Как говорит батюшка, в этой ситуации носить тяготы друг друга.

Иерей Николай

— Ну это не я говорил. Это я украл из Библии.

А. Бабкина

— А у нас в браке, мне кажется, больше слабостей у меня. В том числе в плане здоровья. Из-за этого хромает какая-то моя такая женская хозяйственность. И я могу быть уверена, что мой муж, несмотря на мою, например, там болезнь или плохое самочувствие, он точно встанет пораньше, сварит кашу ребенку, порежет туда яблочко — все будет вкусно и все будут накормлены.

Иерей Николай

— Так это вообще про меня рассказывали?

А. Бабкина

— Да.

Иерей Николай

— А, ладно.

А. Бабкина

— Я вижу проявления любви для меня именно в этом.

А. Митрофанова

— А я так подозреваю, что если бы отец Николай отвечал на этот вопрос, он бы сказал, что у него-то, конечно, слабостей гораздо большее, чем у него фантастической и лучшей в мире жены. Вот отец Николай сидит, кивает — да, что и требовалось доказать. Рассказывайте.

Иерей Николай

— А, про свои слабости? Ой, это я люблю.

А. Митрофанова

— Нет, отец Николай, про вклад.

А. Ананьев

— Как реализуется вклад в браке, да, действительно.

Иерей Николай

— Не знаю. Вот, например, раньше я любил цветы очень часто дарить. а сейчас стал реже дарить. Ей это не нравится. Вот. А у меня как-то ушло понимание, я сейчас пытаюсь понять, почему ушло понимание, что цветы нужно чаще дарить. Но пока еще не пришел к этой мысли.

А. Бабкина

— Ты стал меня кормить чаще, это компенсировалось.

Иерей Николай

— А, да, я, наверное, посчитал про себя, как любой мужчина, да.

А. Ананьев

— Ну у меня есть объяснение, почему я, например, стал дарить цветы реже. И я могу как бы объяснить. Вы можете потом воспользоваться этим объяснением, отец Николай.

Иерей Николай

— Да? Так.

А. Ананьев

— А дело в том, что дарить срезанные цветы мне всегда жалко. Мне кажется, что я всегда стремился дарить цветочки в горшочках такие вот, да. И в какой-то момент цветочков в горшочках в доме стало слишком много, нам стало негде жить. И поэтому я как-то ну попридержал коней с этими цветочками в горшочках. Ну иначе света нет. У нас и так там пять апельсиновых деревьев, пальма, всякие гибискусы.

Иерей Николай

— Прекрасно.

А. Ананьев

— Сумасшедшие, размером с дом.

А. Митрофанова

— И самое интересное, что какой бы цветок Александр Владимирович ни принес, он, паразит, приживается.

А. Ананьев

— Он разрастается в баобаб.

А. Митрофанова

— Да, и я уж не знаю, что там Саша с ними делает, у него какие-то свои особые отношения с цветами. Даже если он в состоянии полного задохлика такого, знаете, чахоточного прибыл в наш дом, через месяц это будет цветущий куст.

А. Ананьев

— Но при этом каждый раз, когда Алла Сергеевна проходит мимо красивого букета, она так тяжело вздыхает, ну как женщины умеют только: какой красивый букет... И идет дальше. И на глазах появляются слезы.

А. Митрофанова

— Неправда. Ну слушайте, ладно, цветы — это, конечно, все хорошо, прекрасно и замечательно.

Иерей Николай

— А я знаю, он просто святой водой их поливает.

А. Ананьев

— Нет-нет. Но, кстати, ноу-хау: я наливаю в пятилитровую лейку нашу горячую воду из-под крана — говорят, так лучше. И после того, как она отстоится двое суток, поливать ей гораздо полезнее, чем поливать холодной водой из-под крана. Вот так вот.

А. Митрофанова

— Выдаем секреты.

Иерей Николай

— Я просто тоже себе дерево купил недавно.

А. Митрофанова

— Вот имейте в виду. Во всяком случае для московской воды это действительно так. Мы сейчас немножко в сторону ушли. Цветы — это прекрасно, замечательно, это романтика, это важный действительно вклад в отношения, я не спорю. Есть еще какие-то ну существенные такие дела, которыми мы могли бы друг друга радовать в критические моменты, страховать. Вот Алина очень точно отметила: действительно, люди, когда живут на протяжении нескольких лет друг с другом, постепенно уже хорошо ориентируются, начинают ориентироваться, у кого какие сильные и слабые стороны. И, мне кажется, вот это очень важный момент. Там, где есть, вот ты чувствуешь, вот здесь нужно подстраховать, соломку подстелить, вовремя причем, заранее об этом подумать, а там, где сильная сторона, дать ей возможность раскрыться так, чтобы про твоего мужа или про твою жену не только ты, да, говорил, но и люди: ах, какая красота! Спасибо за то, что вы делаете! Спасибо за то, что вы там какую-то радость нам подарили. Да даже неважно, скажут спасибо или нет, но просто чтобы у человека было вот это чувство реализованности что ли. Здесь, наверное, на мнения окружающих не очень стоит ориентироваться, важнее состояние, которое внутри семьи. И реализованность здесь, она, мне кажется, очень важна. Вот в этом смысле как можно было бы друг другу помогать?

Иерей Николай

— Это мне вопрос, да?

А. Митрофанова

— Пожалуйста, это и Алине, и вам, отец Николай, потому что вы гораздо более серьезные и глубокие практики, чем мы.

Иерей Николай

— Ну не знаю. Вы сколько лет в браке?

А. Митрофанова

— Да недавно.

А. Ананьев

— Я на этот вопрос всегда отвечаю: всю жизнь, отец Николай.

Иерей Николай

— Вот.

А. Ананьев

— И это правда, потому что жизнь буквально разделилась на до и после, и та, которая после, это совсем другая жизнь.

Иерей Николай

— Вот и у нас та же самая тема, поэтому и мы все время с момента знакомства, это было 11 лет тому назад, да, где-то так (по датам просто женщины обычно сильнее, чем мужчины), и с того момента мы постоянно делаем какой-то вклад в отношения друг к другу. Она сделала вклад в меня сначала. То есть когда мы познакомились, вначале вообще потерял аппетит, начал как-то срочно худеть, вот, переделывать себя.

А. Ананьев

— Не потерял аппетит, а приобрел мотивацию.

Иерей Николай

— Нет, я, правда, весь день не ел, я только вечером вспомнил, что я весь день не ел, мне просто не хотелось, я летал на крыльях любви. Тогда я понял, что можно бороться с какими-то своими недостатками с помощью любви, как оказалось. То есть те слова, которые я знал с детства, они вдруг обрели реальный смысл. Потому что действительно человек, когда слышит, например, проповедь священника там или читает какую-то высокодуховную литературу, ему кажется, что это все отстранено от жизни. А когда человек реально постигает любовь с помощью другого, своей половинки, он понимает, что все это действительно имеет реальный опыт в твоей собственной жизни. Это был первый вклад нашей жизни. Потом, во время кризисных этапов мы друг друга поддерживали. То есть когда было желание там расстаться, прервать отношения или там вот когда меня стали беспокоить мои монашеские причуды, она меня поддержала, она меня поняла, она меня не осудила, она не навязывала, она не бегала за мной там, как другие женщины, не писала гадости в комментариях там, какой у меня плохой муж, что сейчас некоторые делают, не ныла в соцсетях: он меня бросил, да пропади все пропадом! — такое тоже бывает. Понимаете, а я же все это видел. И хоть не сразу оценил, но со временем для меня это стало важным вкладом. Я понял, что она готова жертвовать собой ради меня. И для меня это тоже было важным вкладом в мою жизнь. И потом, мне кажется, вот эти вещи, которые формировались во время нашего знакомства, они стали основополагающим фундаментом в дальнейшей жизни. Именно благодаря тому, что мы сразу смогли это друг в друге разглядеть и изначально начали вкладывать в наш брак вот эту тему, потом, когда мы сталкивались с какими-то искушениями, испытаниями во время совместной жизни, мы могли все вместе преодолевать.

А. Ананьев

— Вообще это отдельная тема: как жить в браке, постоянно жертвуя и не превратиться в жертву. Алина, думаю, что однажды мы просто соберемся и поговорим на эту тему. Но сегодня тема другая, мы к ней вернемся ровно через минуту полезной информации на светлом радио. Не уходите, впереди еще четыре вопроса о венчании.

А. Ананьев

— И мы возвращаемся в студию светлого радио. Здесь у нас счастливая отчего-то Алла Сергеевна Митрофанова...

А. Митрофанова

— Очень даже известно, отчего — счастливая замужняя женщина. Александр Ананьев здесь тоже вполне себе сияет.

А. Ананьев

— А также мы сегодня беседуем с клириком храма святителя Николая в Отрадном, замечательным священником, пастырем, блогером, Николаем Бабкиным, а также его замечательной супругой, психологом, мамой, Алиной Бабкиной. И тема у нас сегодня очень простая: пять вопросов от Валентины — она мне реально их задала вчера — о венчании. И вопрос второй звучит вот как. Наверное, я к Алине обращусь, потому что, Алиночка, насколько я понимаю, вы очень много, мамы вообще много общаются на детских площадках с какими-то другими мамами, с другими семьями.

А. Митрофанова

— А учитывая, сколько у Алины подписчиков в социальных сетях, и там она тоже постоянно задает вопросы и предлагает людям высказываться, и делиться и своими прекрасными переживаниями, и сложностями какими-то в жизни регулярно (я просто подписчица Алины, поэтому я все это вижу) — это потрясающе.

А. Ананьев

— К Алиночке вообще люди тянутся, как бабочки на лампочку ночью. Алина, отец Николай, вопрос второй: чем отличаются семьи, венчавшиеся изначально, от тех, кто венчался спустя годы, а быть может, десятилетия совместной жизни? Таких много.

А. Бабкина

— Мне кажется, те люди, которые берут какую-то паузу между заключением законного брака и венчания, они неизбежно чувствуют какую-то ответственность и перед Богом, и друг перед другом. Да, это не есть хорошо, когда человек все-таки сомневается. Но он задумывается об этом. Он задумывается о том, что семья, брак и союз с этим конкретным человеком — это навсегда. Это не только твоя земная жизнь, это и переход в вечность.

А. Ананьев

— Нет ли в этом, дорогая Алина, очень популярного ныне (хотя слово «популярное» не очень хорошо сюда подходит), популярного ныне отношения к браку, как (мы много об этом говорим) к какой-то проектной работе. Вот мы встретились с человеком, вот мы решили с ним жить вместе, мы решили жить одной семьей, но рассматриваем это как какой-то проект социально-коммерческий, скажем так, ну или просто социальный, да. Что плохого? Я вам скажу: любой проект может сложиться, а может не сложиться — в виду обстоятельств, форс-мажоров и всего остального. И мы как-то изначально закладываем эти форс-мажоры, прописываем какие-то, брачный договор подписываем, и говорим: сложится — хорошо, не сложится — ну расстанемся, заведем новый проект, как бы мы взрослые люди, ничего не потеряем. Это же плохо, это же страшно, когда и это такое современное, очень частое отношение к браку.

А. Бабкина

— Ну мне кажется, что здесь все-таки больше плюсов, потому что люди подключают к своему выбору не только чувство, которое изменчиво, которое преходящее, они стараются осмыслить это, они стараются подойти более серьезно. С другой стороны, думаю, дело просто в паре. Одни допускают для себя, что, если проект им чем-то не понравится, его можно всегда прекратить. А для других это в принципе неприемлемо. Они смотрят на брак как на некий завет, выражаясь таким языком...

А. Ананьев

— Завет — в смысле договор.

А. Бабкина

— Да. Они просят Бога благословить их союз и идут вперед.

А. Митрофанова

— Договор, в котором есть и Бог — вот это важный, наверное, момент. То есть венчание — это когда мы в нашу семейную жизнь приглашаем Бога. И понимаем, всякое может случиться, и обстоятельства жизни там порой совершенно непредсказуемы, но вот этого Третьего в нашей семье...

А. Ананьев

— Первого.

А. Митрофанова

— Или Первого, да, точнее, наверное, даже сказать, в нашей семье, Его не стоит сбрасывать со счетов. Потому что там, где человек оказывается бессилен, Господь порой такой разруливает, такое бывает, вот великий режиссер.

А. Ананьев

— Слушай, мне ответ Алины показался очень необычным. Потому что мне-то казалось, когда я задавал вопрос, ведь всегда в вопросе скрыто там порядка восьмидесяти трех процентов ответа, я думаю: ну вот сейчас Алина скажет, ну конечно же, вот те люди, которые пошли под венец спустя 23 года совместной жизни, они великие грешники, потому что они 23 года жили практически в блуде.

А. Митрофанова

— А почему? Нет, это же законный брак, он признается Церковью.

А. Ананьев

— Невенчанный брак?

А. Митрофанова

— Да, невенчанный.

А. Ананьев

— Невенчанный брак считается гражданским, Алла Сергеевна.

А. Митрофанова

— Ну у нас сейчас, давай тогда договоримся о формулировках. Действительно юридически гражданский брак — это тот, который зарегистрирован в загсе, сейчас у нас...

А. Ананьев

— «Дорогие брачующиеся, обменяйтесь кольцами».

А. Митрофанова

— Ну да, сейчас гражданским браком чаще называют незарегистрированные отношения. Здесь просто чтобы путаницы не было. Но, отец Николай, поправьте, если я ошибаюсь, но, по-моему, Церковь признает зарегистрированный юридический брак как законный. Разве нет?

Иерей Николай

— Есть две крайние точки зрения, как раз которые вы только что представили. То есть, с одной стороны, мы понимаем, что самый главный брак — это тот, который освящен Богом. А с другой стороны, не хочется умалять и гражданский брак, потому что очень многие из нас жили вот в таких отношениях, то есть просто в загсе расписались и все.

А. Ананьев

— И чем это кончилось?

А. Митрофанова

— Ну разным.

Иерей Николай

— Мои бабушка и дедушка прекрасно всю жизнь вместе прожили, в конце жизни повенчались.

А. Митрофанова

— Так наши с тобой родители — то же самое, пожалуйста, — и твои, и мои, они же не венчаны, они живут, зарегистрированы. И это прекрасные семьи, нам за ними расти и расти просто.

Иерей Николай

— Одна плоть, одна душа, единство между мужем и женой — это есть брак, в первую очередь, то что было со времен Ветхого Завета. Потому что наши древние праотцы и пророки, они не венчались, да, то есть они просто женились. То есть изначально брак, даже в первохристианской Церкви это был именно гражданский договор, гражданские отношения, права и обязанности, союз в том числе, союз любви, да. То есть их было несколько, вот я говорил и про палаточный брак, и про то, что люди жили вот современной формой так называемого, в кавычках, «гражданского» брака, то есть сожительства, и через год он признавался. Было еще сватовство, по расчету, да, вот о чем Александр говорил. И была вот одна из форм уже, так сказать, такой красивый брак церемониальный, который был доступен лишь высшим слоям общества. И все эти браки, они считались браками. Потому что это союз мужчины и женщины — единая плоть, единая душа. Да, в этом союзе не хватает Бога. Ну а что делать, если один верующий другой неверующий, что, между нет Бога? Ну да, между ними нет общения во Христе, но общение в любви существует. А ведь именно в любви познается Бог. И есть замечательные слова у отца Александра Меня покойного, Царствие ему Небесное, он говорит, что любовь и даже влюбленность это есть переживание бесконечности, переживание Бога. То есть это первый религиозный опыт, духовный опыт, с которым сталкивается человек, любой человек, который любит, у которого есть супруга. Поэтому любой брак, он является священным по определению. Да, он не освящается Святым Духом, он не благословляется Церковью, но он священный, потому что это союз. Ведь даже эти бабушки и дедушки, проживающие всю свою жизнь вместе, они несут на себе некую печать этого священного, когда говорят: вы как будто брат и сестра, похожи друг на друга.

А. Митрофанова

— Точно.

Иерей Николай

— То есть они сближаются друг с другом. А они невенчанные, а все равно этот священный союз происходит между ними. Поэтому, я думаю, что брак — это гораздо больше, чем просто венчание. Потому что одно дело — бракосочетание, о котором мы говорим, другое дело — это союз как таковой, который заключают люди вообще. И пусть, вот вы говорите, 23 года вместе — это же союз, который был, ведь все эти 23 года был этот священный союз. И он как бы сейчас, будем говорить, увенчался, в смысле того, что люди наконец-то пришли к этому и увенчали свой брак, но это не совсем правильно. Вот матушка тоже про это сказала. Одно дело, когда пара не понимает, зачем нужно венчаться, и они к этому не готовы — не нужно их к этому вести, может быть, они еще невоцерковлены. А другое дело, когда они воцерковленные, не хотят венчаться — вот тогда это проблема. Потому что если они уже в Церкви и они общаются в Духе Святом, они во Христе, вопрос: почему вы не венчаетесь, люди? Что с вами не так? Вы что, не доверяете друг другу?

А. Митрофанова

— Вот, мне кажется, здесь очень важно, да, вопрос мотивации. У каждого человека, у каждой семейной пары, есть свои причины, почему они обвенчались или не обвенчались. И, как всегда в христианстве, ну нет никаких линейных ответов правильных и неправильных, и у Бога всегда все тоже очень нелинейно. И бывает, что люди дорастают до венчания спустя там 25 лет совместной жизни, и слава Богу, что так. А бывает, что вот на первом же этапе, при встрече понимают: да, мы хотим, вот Бога мы хотим пригласить в наши отношения и в нашу семью, чтобы Он был здесь.

А. Ананьев

— И, может быть, это крайне безответственный шаг. Я подошел к третьему вопросу Валентины о венчании. «Как вообще можно решиться на такой ответственный шаг — пишет Валентина, — учитывая то, как часто семьи (и венчанные тоже) распадаются?»

Иерей Николай

— Можно три раза венчаться.

А. Митрофанова

— Нормально. Отец Николай, ну как, ну вы же...

Иерей Николай

— Да, это очень либерально звучит, наверное. Но по канонам Церкви, то есть да, хотя это неправильно с точки зрения задумки Бога изначальной.

А. Митрофанова

— Но понимаете, закладывать изначально в отношения возможность вот этого отступления, обходного пути или запасного аэродрома, вот как это проектное мышление, о котором Саша сказал, да: в случае чего, если не получится, там есть в резерве еще пара раз, когда можно будет обвенчаться. Есть какие-то исключительные случаи, когда и в четвертый раз там людей...

Иерей Николай

— Нет-нет, четвертый нельзя. Это только царей, с нарушением всех канонов.

А. Митрофанова

— А, вот. Я это и имела в виду, что с нарушением всего.

А. Ананьев

— На пятый срок?

А. Митрофанова

— Но это же лукавство.

Иерей Николай

— Я это сказал, чтобы сразу разрушить стереотип, что нельзя. То есть не к тому, что вы венчайтесь и думайте, там с задней мыслью. А к тому, что разрушить стереотип. Потому что люди думают, что если они повенчались здесь, на земле, то они вместе будут и там. Поэтому это шаг ответственный, посыл такой. А Господь говорит: в Царстве Божием не женятся и замуж не выходят, а пребывают как ангелы. А если муж атеист, безбожник, упертый и, например, жена заставила его повенчаться. Простите, что он будет там делать? Он будет себя чувствовать, как вот в притче о человеке в небрачной одежде, он будет чувствовать себя не в своем месте. И что ему скажут? Скажут: друг, что ты здесь делаешь? Ему нечего будет сказать. И скажет: заберите его, выгоните отсюда, там, где плач и скрежет зубов, вот пусть там и находится, понимаете. Если человек Бога не познал, неважно, венчан он или нет, абсолютно, эти отношения не играют роли здесь. Если здесь мужчина и женщина находились в состоянии любви во Христе, между собой общались, они и там потом будут общаться во Христе. И неважно, были венчаны, успели повенчаться или из-за каких-то жизненных ситуаций не успели. Такое же тоже было. Христианские мученики, например, они что, все были с женами венчанные что ли. Например, он только-только обратился в Колизее, к примеру. увидел, как других христиан убивают —были же такие случаи. А у него жена, например, там сидит, смотрит на все это представление, язычница, да. И она, увидев смерть мужа, тоже обратилась, они невенчанные. И что, они теперь вместе не будут? Нельзя относиться, мне кажется, к венчанию как к такому билетику в рай. Значит, если венчаны, значит, оба автоматически туда. Потому что именно женщины часто по этой причине мужчин и подталкивают к венчанию, им кажется, что они могут его спасти.

А. Ананьев

— Но для меня, вот для меня венчание всегда было, и я сейчас понимаю, что я немножко заблуждался — это вот как раз к разговору о том, что мы по-разному какие-то вещи понимаем. Для меня венчание было (сейчас будет дурацкое сравнение, но оно жизненное тем не менее) — знаете, на чугунных оградах мостов молодожены замочки такие зацепляют, на замочке пишут: «Ваня плюс Маня», и бросают ключик в воду, в реку, ну чтобы никто больше не достал этот замочек во веки вечные. Пока ЖЭК не спилит это все, да.

Иерей Николай

— Зачем спиливает, да.

А. Ананьев

— Да. Я не говорю, вообще я против замочков. Замки — это оковы, ну это какая-то странная традиция. Но для меня венчание это такой вот замочек в сердце. Потому что когда я сказал там кому-то из своих друзей, вот когда мы собирались венчаться, вот что мы собираемся повенчаться, они такие: ты понимаешь, что это навсегда? Это же серьезный шаг!

Иерей Николай

— И брак навсегда.

А. Ананьев

— Вот к браку были какие-то другие отношения, а вот к венчанию уже ты... Брак ладно, брак — это там печать есть, печать нет, А венчание — это понимаешь, что навсегда. И я тогда помню свое ощущение, я сказал: да, я понимаю, что это навсегда. И в этот момент мне стало так легко. Я понял, что все, я свободен.

Иерей Николай

— Да, свобода — этот выбор. Ты сделал выбор и стал свободен.

А. Ананьев

— Да, я навсегда, все. И это такое классное ощущение. В этом отношении я ошибаюсь или нет, просто в сравнении с этим закрытым замочком — навсегда.

Иерей Николай

— Ну я могу порадоваться, что у людей такое отношение благоговейное к таинству венчания и посетовать, что у них нет такого же благоговейного отношения к таинству крещения. Потому что им кажется, что крещение — это как-то, ну да, навсегда, ну, в общем, оно, по сути, ничего не меняет в моей жизни. А венчание меняет, получается. То есть ты не можешь уже развестись с женой.

А. Ананьев

— Я как-то на свой счет сразу воспринял. Это у меня...

Иерей Николай

— Нет, я же не про Александра говорю.

А. Ананьев

— А, я уж что-то испугался. Хотя к крещению, отец Николай, я рад, что вы это сказали, я тоже считаю, что сам момент крещения, он очень важен. Но будешь ты христианином или нет, зависит от того, что ты сделаешь сегодня или чего ты не сделаешь сегодня.

Иерей Николай

— Вот это да.

А. Ананьев

— И завтра, и через год, и через два. Потому что можно принять крещение, а через 20 лет перестать быть христианином, превратиться в язычника или вообще во врага Церкви, это тоже может быть.

Иерей Николай

— Это тоже выбор. Вот как вы говорите: сделал выбор — почувствовал себя свободным. Вот человек делает выбор, он берет себе женщину и, если он откидывает сомнения от себя, отсекает их все, он тоже чувствует себя свободным. Он принимает себя. Когда я становился священником, мне тоже было страшно, я понимал, что это навсегда. Когда я венчался, мне тоже было страшно, я тоже понимал, что это навсегда. Но когда ты делаешь выбор, ты говоришь: да, я хочу быть священником, ты говоришь: да, я хочу жениться на этом человеке, я хочу, чтобы она была рядом со мной всю свою жизнь — ты сразу ощущаешь легкость. Да, тебя может еще немножко поштормить, но потом ты ощущаешь легкость. Поэтому, мне кажется, здесь дело не в самом венчании, а в нашем отношении к таинству, оно бывает не совсем правильным. И, к сожалению, вот излишняя мистификация венчания, она, с одной стороны, приводит человеку к осознанному выбору, да, к осознанному участию в таинстве, с другой стороны, может оттягивать это таинство на долгие годы. И это тоже может повредить отношениям. Потому что ну время уходит, а это время люди могли бы провести во Христе и возрастать вместе в Господе, а они все, получается, чего-то ждут, когда они вот к этому моменту подойдут. И мне кажется, вот это оттягивание момента венчания, когда супруги верующие, вот это не есть хорошо. Потому что время, которое даровано Богом для совместной духовной жизни, оно теряется. И его, мне кажется, потом его наверстать очень сложно, да, вернуть. И это все приводит к тому, что сами люди теряют очень многое в венчании, вот те плоды, о которых молится священник от лица верующих, да, от лица Церкви, и от лица молодоженов. Я всех брачующихся называю молодоженами. И бабушек дедушек тоже, было дело. Им понравилось.

А. Ананьев

— Клирик храма святителя Николая в Отрадном, священник Николай Бабкин, его жена-красавица Алина Бабкина, ведущая Алла Митрофанова и я, Александр Ананьев, сегодня мы говорим в рамках «Семейного часа» о венчании. А точнее, мы пытаемся получить ответы на пять вопросов моей знакомой, Валентины, о венчании. Валентина, вот она пока в нескольких шагах от Церкви и вопросов у нее много. И вместо того, чтобы самому пытаться на них ответить, я нагло и бесцеремонно воспользовался любезностью отца Николая и Алины...

А. Митрофанова

— Привлек тяжелую артиллерию.

А. Ананьев

— Да, привлек тяжелую артиллерию, и взвалил весь груз ответственности на их плечи. Вопрос четвертый. Алина, любовь венчанных супругов отличается от любви людей невоцерковленных вообще?

А. Бабкина

— Смотря что Валентина понимает под любовью.

А. Ананьев

— Ну это то чувство, которое возникает между будущими мужем и женой, и которое они взращивают, хранят и стараются изо всех сил не потерять.

А. Бабкина

— Можно сказать, что Церковь благословляет уже существующие отношения. И способность каждого человека к любви, она будет разной. Здесь очень уместно еще до брака понять, насколько вы с человеком этим вообще совместимы, насколько вы вообще способны к отношениям, к союзу и к любви. Конечно, когда мы призываем благословение Божие в брак, то Господь все эти наши немощи Он покрывает, Он дает силы. Только Он может сотворить в тебе нового человека, Он может научить тебя любить. Поэтому с этой точки зрения, если ты после венчания остаешься христианином, ты обращаешься к Богу за помощью, то Он силен из практически любого брака сотворить нечто прекрасное.

А. Ананьев

— Как я себе вижу ситуацию: вот если со стороны посмотреть на любовь венчанных там супругов и любовь невенчанных супругов, в случае с людьми невоцерковленными и невенчанными любовь может, что называется, выражаясь словами апостола Павла, перестать. И вот они чувствуют, что там, допустим, муж чувствует, глядя на жену там через восемь лет семейной жизни, что ну не вызывает она у него никаких теплых чувств, а скорее усталость и раздражение, и желание потянуться за удочкой, чтобы уйти на рыбалку на две недели. И он винит во всем ее или себя. В том случае если речь идет о браке венчанном, то человек сразу чувствует свою слабость, он чувствует, что где-то он провалился в своем духовном пути, где-то он оступился. Он обращается к Богу за помощью, он получает эту помощь, и любви в его сердце становится больше, чем прежде в отношении супруги.

А. Митрофанова

— Мне кажется, что бывает и наоборот. И в венчанных браках тоже, к сожалению, случаются как раз вот такие периоды охлаждения и отдаления друг от друга...

А. Ананьев

— Вот это важный момент. Мне всегда казалось, что в венчанных браках любовь действительно никогда не перестает. Отец Николай.

Иерей Николай

— Угасает, разводятся. Потом приходят, берут благословение новый брак. Вот я сейчас как раз нахожусь в стадии урегулирования этого вопроса: мужчина давным-давно повенчался с девушкой, они разошлись по жизни, она сейчас уже в другом браке, он вступает в новый брак, хочет повенчаться. И мы вот пытаемся все это, получить благословение на второй брак с его стороны. Так что бывает. Если бы все венчанные семьи не разводились в принципе...

А. Митрофанова

— Все бы тогда венчались.

Иерей Николай

— Да, можно было бы сказать, да, что венчание дает какой-то гарант такой семейный. Гарант — мы сами. Вот та свобода, про которую вы говорите, свобода как выбор, когда оба делают этот выбор. Кроме того, любовь — это же чувство, это не эмоциональное состояние, это не статичное какое-то, а это всегда текучее. Ведь любовь это процесс, процесс, когда люди пытаются стать ближе друг ко другу, когда они ищут душевную близость, когда ищут понимания. Если в браке люди перестают искать душевной близости, если друг от друга отдаляются и просто живут вместе, потому что им удобно (вот это слово «удобно») — то да, брак превращается в чистую формальность, такой проект, про который вы говорили. Потому что людям удобно, там, например, вместе, ну как: у него работа, у нее работа, там дети есть...

А. Митрофанова

— Ипотека.

Иерей Николай

— Да, ипотека у них общая там, да. В общем, в принципе, это же нормальная жизнь: он ей не изменяет, она ему не изменяет. Там ну как-то, ну все так живут, думают они, и мы так живем, что плохого-то. И люди просто не понимают, что можно жить иначе и что они теряют на самом деле. А то, что они теряют, это ведь в их собственных руках. Они говорят, что чувства угасли, начинают винить себя, берутся за удочку именно по этой причине, потому что потерялась близость. А в какой момент? Вы вдруг перестали делиться личным. Вот раньше мы сели за столик, да, например, там пригласил парень девушку в кафе, они там сидят: ля-ля-ля-ля-ля — ни о чем. А потом что произошло?

А. Ананьев

— Если это вопрос, у меня есть ответ, в какой момент они перестали делиться.

Иерей Николай

— Вот мне интересно, да. Мне кажется, они отдалились в какой-то момент.

А. Ананьев

— Когда они отдалились от Бога. Это очень важно.

Иерей Николай

— А если они не были с Богом?

А. Ананьев

— А если они не были с Богом, тогда... Тогда может быть все что угодно.

Иерей Николай

— Ну, мне кажется, друг от друга. То есть просто, просто друг от друга. Просто в какой-то момент решили, что он меня не поймет, она меня не услышит, например. И стали искать утешения на стороне. Она, например, с подругами стала личные проблемы обсуждать, что ужасно, конечно. А он просто... да поливать грязью жену и все, рассказывать, какая она у него плохая.

А. Митрофанова

— Уточняющий вопрос сразу. Алина, вы как психолог здесь, я думаю, очень хорошо сможете это прокомментировать: почему не стоит обсуждать вопросы, возникающие в семейных отношениях, там когда хочется пожаловаться на мужа, там какие-то, я не знаю, там длинный список претензий друг ко другу у людей возникает, почему не стоит женщинам делать это с подругами или там даже с мамой. Почему мужчинам тоже не стоит где-то, я не знаю, среди друзей, советчиков...

Иерей Николай

— Да мы вас не обсуждаем, я бы сказал.

А. Митрофанова

— Да, мужчины обычно, нас, женщин, это касается.

Иерей Николай

— У нас все классно.

А. Митрофанова

— Что-то там случилось, подружке позвонила и: бла-бла-бла — вот он такой-сякой и так далее. В чем здесь опасность?

А. Бабкина

— Я вижу как нарушение целостности в отношениях. Вы приглашаете в свой союз чужих людей, которые отнюдь могут не желать вам добра. Это во-первых. Во-вторых, вы простите мужа, а ваша мама, возможно...

Иерей Николай

— Запомнит.

А. Бабкина

— Не сможет это сделать. И потихоньку это может разрушать отношения. Знаете, есть такое правило современное: все, что хоть как-то, хоть один раз попало в интернет, остается там навсегда. Все что вы вынесли из своей семьи к друзьям, остается достоянием общественности. Вас просто пополощут по углам, по компаниям. Хотите ли вы этого, вот в чем вопрос.

А. Митрофанова

— А это, кстати, очень интересный закон, закономерность даже определенная. То есть вашего мужа начинают воспринимать совершенно характерным образом, вот через те его, ну вернее через ваше восприятие его поступков, слов и так далее. Вы странслировали свои оценки другим людям, и они считали. И теперь они вашего мужа начинают воспринимать именно так и это зеркалить, транслировать ему. А есть такое правило, извините: если ты девяносто девять раз человека называешь поросенком, то на сотый он захрюкает. И он действительно станет, он в какой-то момент: ну раз вы все обо мне так говорите, думаете и прочее, и прочее... Не все мы святые, чтобы постоянно идти против вот этого течения. То есть это, получается, в этом есть в том числе и определенная в том числе психологическая опасность и даже своего рода закономерность.

А. Бабкина

— Предается доверие. Как только в браке рушится доверие, он начинает умирать.

А. Ананьев

— У нас осталось три минуты до завершения нашего «Семейного часа», друзья. Время с вам летит просто незаметно, это какая-то фантастика. Последний, пятый вопрос, нам хватит на него времени: развод после венчания — катастрофа или проклятие?

Иерей Николай

— Проклятие — это очень громкое слово. Несправедливые проклятия не сбываются, неправедные проклятия. Когда тебя кто-то там в сердцах или в обиде тебе желает зла — это все личное дело проклинающего. Мы должны благословлять проклинающих, любить злословящих, врагов своих, желать им всего хорошего и за них стараться молиться, даже если особо этого не хочется делать. Поэтому развод, конечно, это просто катастрофа, но это результат. А результат опять выбора. То есть в какой-то момент, как матушка сказала, сперва утратилось доверие, потом потерялась душевная близость, и люди начали расходиться по разным углам в одной квартире. И в результате это привело к какому-то разводу. Иногда по разным причинам, конечно.

А. Ананьев

— Немножко переформулирую. Развод без венчания — это катастрофа в любом случае. Развод с венчанием чем отличается от развода без венчания?

Иерей Николай

— Да ничем. Нет, в принципе, процедуры развенчания. То есть Церковь не...

А. Ананьев

— С точки зрения наших отношений с Богом.

Иерей Николай

— С точки зрения отношений с Богом, любой развод является нарушением замысла Божиего о единстве человеческом. У Адама была Ева, один муж для одной жены. И Сам Христос объясняет, что Моисей дал разводные письма по жестокосердию — то есть не потому, что это норма, а потому что люди разводились в принципе, и нужно было как-то это урегулировать. А Иисус говорит, что кто разводится со своей женой кроме вины прелюбодеяния, тот согрешает. То есть речь идет не о том, что можно разводиться со своей женой, а о том, что есть лишь одна причина. И это Он сказал не по той причине, что в принципе можно разводиться, а потому что евреи древние, они разводились по всякой ерунде. У них по закону можно было, было две партии, двух раввинов того времени, и вот один из них, либеральный, так сказать, они позволяли разводиться, даже если там она обед плохо приготовила.

А. Митрофанова

— Ого!

Иерей Николай

— Да, то есть она приготовила плохой обед — он может развестись с ней. Это было вполне законно. Поэтому Иисус так сказал: кроме вины прелюбодеяния — это им так сказал, вот этим либералам, которые просто разводились с женой, давали ей там содержание и брали себе там какую-нибудь помоложе, покрасивее, например.

А. Митрофанова

— Слава Богу, времена с тех пор изменились. И действительно многое зависит от нашего отношения. Но мне бы хотелось в конце программы все-таки, вот мы выходим уже сейчас на финишную прямую, проговорить еще раз в таком случае момент очень кратко. А вы сказали, отец Николай, про нарушение замысла. Замысел в чем? Вот еще раз: в чем замысел Бога о семье?

Иерей Николай

— Ева была создана из части Адама. И в этом показан весь замысел. Мужчина и женщина — одно единое целое. Как мне сказал один мужчина после развода: когда она от меня ушла, у меня было такое чувство, что у меня ногу оторвали, то есть как будто часть меня выдрали, понимаете. То есть если люди становятся духовно близки, сердцами близки, и вдруг случается развод, получается, нарушается единство. Это травма, это духовная травма, это травмирует в любом случае. Развод очень долго переживают и помнят о нем всю свою жизнь. Невозможно забыть об этих отношениях. Невозможно о первой любви забыть, не то что о первых отношениях в браке.

А. Ананьев

— И будут двое одна плоть. И пусть так и будет. Спасибо вам большое за этот разговор. Видеоверсию этого разговора обязательно посмотрите в аккаунте в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) и в прочих социальных сетях у Алины Бабкиной и у священника Николая Бабкина. Сегодня мы беседовали с клириком храма святителя Николая Отрадном, священником Николаем Бабкиным, его женой Алиной Бабкиной. С вами была Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Александр Ананьев.

А. Ананьев

— До новых встреч.

А. Митрофанова

— До свидания.

Иерей Николай

— До свидания.