Поделиться
Протоиерей Тихон Архангельский и его супруга Хиони́я посвятили себя служению Господу. А когда в России после большевистского переворота настали лихие времена, трудности преодолевали рука об руку, не отрекаясь от Бога. Их жизнь стала примером любви, семейной верности и крепости веры.
Тихон Иоаннович родился в одном из сёл Тамбовской губернии. Дед, отец, дядя мальчика были священнослужителями. Не удивительно, что Тихон хотел продолжить династию. В 18 лет юноша поступил в Тамбовскую духовную семинарию. Окончив её, в 1900-ом году женился на Хионии Дмитриевой. В том же году Тихона рукоположили во священника. Большую часть своей жизни он отдал служению в церкви Димитрия Солунского при женском монастыре села Троекурово, неподалёку от города Лебедянь.
Добросовестный и трудолюбивый батюшка построил дом для своей большой семьи: Хиония Иоанновна родила 18 детей, но девять малышей умерли. Архангельские владели участком земли, на котором сеяли пшеницу и овёс, сажали капусту и картошку. У семьи были две коровы, домашняя птица. Казалось, Архангельские - зажиточные люди. А между тем, жили они бедно, а зимами даже недоедали.
Хиония Иоанновна – строгая мать, приучала детей к труду и молитве. Следила за соблюдением постов, водила дочерей и сыновей в храм. Отца они редко видели дома. Кроме службы в церкви, он работал в церковно-приходской школе, преподавал в местной земской школе. К нему – приветливому, доброму человеку тянулись люди, приходили за советом и помощью. Односельчане не понимали, когда их батюшка отдыхает. Ведь возвращаясь домой поздно вечером, он ещё занимался хозяйством, которое требовало мужских рук.
Жизнь после революции стала для Архангельских не просто тяжёлой, а невыносимой. Отца Тихона объявили «вредным элементом», обложили повышенным налогом, лишили дома, несколько раз арестовывали. В 1929-ом году односельчане предупредили священника о новом аресте и предложили уехать из Троекурова. Архангельские согласились. Переезд стал началом крестного пути батюшки и его супруги: дети были уже взрослыми, с родителями жила только маленькая Елена. Несколько лет семья скиталась по деревням губернии. Отец Тихон переходил из храма в храм. Троицкая церковь села Куймань стала последним местом службы батюшки. Люди обрадовались, когда пустой храм вновь открыл свои двери для прихожан.
Увы, девятого августа 1937-ого года за батюшкой пришли трое. Спросили, есть ли оружие. Он ответил: «Есть! Крест и молитва!». На допросах не признал себя виновным в контрреволюционной деятельности и был расстрелян. Хиония Иоанновна со дня ареста мужа не знала, где он и что с ним. Ходила к местным властям, но, не отвечая на вопросы, ей только грозили арестом. Матушка отвечала: «Вот и хорошо! Заберите меня, я там, может быть, с отцом Тихоном увижусь!».
Позже она выяснила, что муж сидит в липецкой тюрьме. И начались поездки в Липецк, Лебедянь, Москву – к друзьям и знакомым, которые могли бы похлопотать за супруга. Всё было бесполезно. Когда Хиония Иоанновна вернулась домой из очередной поездки, дочь сообщила, что за ней приходили из сельсовета. Матушка поняла, что означает этот приход, прятаться отказалась, собрала вещи и сама пошла к властям. Её арестовали. В тюрьме она, так же как супруг, отрицала все обвинения и писала детям: «Дорогие мои, прошу вас, надейтесь и молитесь – Бог не без милости, нигде своих рабов не оставит без помощи…».
Хионию Иоанновну приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Смертельно больную освободили в 44-ом. Через год её не стало. А спустя 55 лет Тихон и Хиония Архангельские были причислены к лику святых новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Протоиерей Владимир Недосекин и его мать Валентина Андреевна
Поделиться
Фото: Hugo Cornuel / Unsplash
Вологодская деревенька Новоселица в 20-е годы 20-го столетия ещё сохраняла старый, патриархальный дух и уклад. Несмотря на то, что уже несколько лет у власти в России находились большевики, сюда ещё не долетели вихри их жестоких преобразований. Крестьяне, как и прежде, жили каждый своим двором и хозяйством. Жила так и семья Недосекиных. Супруги, Пармен Степанович и Валентина Андреевна и их дети — старшие дочери Нина, Зина и сын Володя.
Володя появился на свет в апреле 1926 года. Тогда-то и подули в деревне «ветры перемен». Первым детским воспоминанием мальчика стало трагическое событие: в дом ворвались незнакомые люди и куда-то увели отца. Володе было всего 4 года, но мать объяснила ему тогда всё, как взрослому. Пармен Степанович отказался вступать в колхоз. Его объявили единоличником, «кулаком». И арестовали. Отправили на строительство Рыбинского водохранилища. Валентина Андреевна осталась одна с тремя детьми. Дети старались поддерживать маму. Отвлекали от грустных мыслей разговорами. Часто Володя и сёстры садились возле матери и просили её что-нибудь рассказать. Валентина Андреевна вспоминала своё детство и юность — и действительно, забывалась. Володя очень любил, когда мама рассказывала, как по воскресеньям ездила в храм в соседнее село, верхом на лошади. В их маленькой деревеньке своей церкви не было. Выезжала ещё затемно. Ехать приходилось опушкой леса. Часто на дорогу выходили дикие звери. Однажды пришлось встретиться даже с медведем! Валентина Андреевна рассказывала, а маленький Володя внимательно слушал, широко раскрыв глаза. Именно от матери он впервые тогда услышал слово «храм». Сам Володя в церкви никогда не был — в 1930-е их по всем окрестным деревням и сёлам закрыли. Но ему почему-то казалось, что там очень хорошо.
В 1933-м в Новоселицу из заключения вернулся Пармен Степанович. Нужно было восстанавливать хозяйство. Володе тогда исполнилось только 7, но он стал всячески помогать отцу. Выходил в поле — боронил, пахал. Заготавливал дрова. Успевал и учиться в местной начальной школе. И всё бы хорошо, вот только Недосекиных снова стали принуждать вступить в колхоз. Тогда они продали деревенский дом и в середине 1930-х перебрались в Ярославль. А вскоре началась Великая Отечественная война. Пармен Степанович сутками трудился на заводе на нужды фронта. О матери и сёстрах заботился Володя, которому было тогда пятнадцать. По ночам он разгружал вагоны, чтобы поддержать семью.
В 1947-м году Володя уехал в Люблино — тогда это был ещё подмосковный городок — учиться в железнодорожном техникуме. В первый же год Валентина Андреевна приехала навестить сына. Однажды они вместе поехали посмотреть столицу. Прогуливались по Москве неподалёку от станции метро «Бауманская». И вдруг увидели храм. Это был патриарший Богоявленский Елоховский собор. Валентина Андреевна предложила Володе зайти. Шла служба. Володя слушал пение хора, и чувствовал, как что-то невыразимое, неземное, наполняет всё его существо. И хотя молодой человек впервые в жизни был на службе в храме, именно тогда он твёрдо решил стать священником.
Володя записался на богословские курсы в Новодевичьем монастыре. Посещал их параллельно с учёбой в железнодорожном техникуме. А когда после выпуска вернулся в Ярославль, стал алтарником в Успенском Кафедральном соборе. Однажды Володя торжественно объявил матери, что её приглашает к себе архиепископ Ярославский и Ростовский Димитрий (Градусов). Валентина Андреевна вспоминала: «Я даже испугалась: как это я к такому важному человеку пойду?». Владыка на приёме спросил Валентину Андреевну, как она относится к решению сына посвятить жизнь служению Богу и стать священником. Женщина ответила, что только рада этому. Тогда владыка сказал: «Благословите его на священническое служение. Я должен быть спокоен, что выбор сына мать одобрила». Валентина Андреевна со слезами радости стала крестить Володю. А владыка благословил их обоих.
28 июля 1953 года Владимир принял священный сан. Протоиерей Владимир Недосекин нёс пастырское служение в годы хрущёвских гонений. Сначала — в Ярославле, а с начала 70-х годов 20-го столетия и до своей кончины в 2011-м, служил в храмах Московской епархии. Отец Владимир положил начало священнической династии — все три его сына стали священнослужителями. А сам он всю жизнь с благодарностью вспоминал свою мать, которая поддержала его стремление служить Богу.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Схимонахиня Олимпиада Арзамасская (Ольга Васильевна Стригалёва) и её родители
Поделиться
Фото: Anastasia Kochemasova / Unsplash
В Костроме в конце 17 века жила благочестивая семья Стригалёвых. Супруги Василий и Параскева были людьми верующими, усердными к Божьему храму. В крепкой православной вере с детства воспитывали они и свою дочь Ольгу. Девочка с ранних лет всей душой полюбила молитвы, посты и церковные богослужения. И чем старше становилась, тем сильнее росло в её сердце желание посвятить свою жизнь Богу. Вместе с матерью Ольга не раз ездила в паломнические поездки по монастырям. Она чувствовала, что жизнь в обители, вдали от мира — её призвание. К 17 годам Ольга твёрдо решила стать монахиней.
Родители, между тем, хотели видеть её счастливой матерью большого семейства и намеревались как можно скорее выдать дочь замуж, присматривали ей достойного супруга. Они не ведали, что мысли девушки давно были далеки от богатого приданого и женихов. Поэтому однажды, после долгих раздумий и молитв, девушка решилась на тайный побег из дома. Ночью, когда отец и мать спали, Ольга написала прощальную записку: «Любезные мои родители! Я вручила себя Богу. Знаю любовь вашу ко мне, и прошу вашего прощения, родительского благословения и молитв». Потом тихонько вылезла через окошко на улицу. Путь ей предстоял долгий — Ольга собиралась идти в Арзамасский Новодевичий монастырь.
Утром родители никак не могли дождаться дочь к завтраку. Наконец, не выдержав, мать отправилась её будить. Зашла в комнату, подошла к завешенной пологом кровати. Несколько раз громко позвала. Ответа не последовало. Тогда она отдёрнула занавеску и увидела пустую постель. Женщина побледнела, прижалась к стене и в растерянности обвела глазами комнату. В углу висел образ Спасителя. Мать стала перед иконой на колени. Она просила Бога открыть, что же произошло и куда исчезла её дочь. А когда встала после молитвы, заметила записку. Прочитала, показала мужу. Супруги посовещались, и решили искать её по монастырям. В поисках прошло больше года. Множество близлежащих обителей объехали отец и мать. Но увы, Ольги ни в одной из них не оказалось...
Она была за несколько сотен вёрст от Костромы — в Арзамасском Новодевичьем монастыре. Настоятельница, схимонахиня Марфа, с радостью её встретила. Но спустя некоторое время до игуменьи дошли вести о том, что Ольгу разыскивают родители. Настоятельница расспросила девушку, и та призналась, что ушла в монастырь тайно, без родительского благословения. Схимонахиня Марфа велела Ольге как можно скорее возвращаться домой. «Я уверена, что если есть Божья воля быть тебе в обители, то Господь преклонит сердца родительские простить тебя и наградить благословением».
И вот Ольга снова на пороге родного дома. Отец и мать встретили её со слезами и объятиями. Девушка тоже плакала, раскаивалась и просила у родителей прощения. А они уже давно не держали обиду на дочь. За время поисков Ольги по разным обителям, сами прониклись духовной глубиной монастырской жизни. И теперь от всего сердца благословили её на монашеское житие. 17 марта 1793 года 19-летняя Ольга Стригалёва вновь приехала в Арзамасскую Новодевичью Алексеевскую обитель. На сей раз — окрылённая родительским благословением. Теперь девушка понимала, как оно важно, какую радость и успокоение даёт душе. Спустя два года она приняла постриг с именем Олимпиада. А впоследствии стала настоятельницей Арзамасской обители, известной подвижницей и молитвенницей. Родители матушки Олимпиады часто навещали её в монастыре. До конца своей жизни они благотворили обители. И ко всем монахиням относились с такой же нежной родительской любовью, которую питали к своей родной дочери.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Карло Коллоди «Пиноккио» — «Стать настоящим»
Поделиться
Фото: PxHere
Мы с детства помним приключения деревянного мальчика Буратино, описанные Алексеем Николаевичем Толстым. В основу повести Толстого легла сказка итальянского писателя Карло Коллоди «Пиноккио». Два текста сильно отличаются, ведь Толстой не просто перевёл книгу Коллоди, он активно её переработал.
В чём заключается одно из ключевых отличий между Пиноккио и Буратино? Буратино стремится завладеть золотым ключиком и отворить заветную дверцу. У Пиноккио другая цель. Он, невзирая на все свои недостатки, больше всего на свете мечтает стать настоящим, живым, а не деревянным, мальчиком.
И здесь на память приходит библейский текст. В книге пророка Иезекииля, одной из книг Ветхого Завета, в главе одиннадцатой, мы читаем следующее: «И возьму из плоти их сердце каменное и дам им сердце плотяное». Под плотяным сердцем подразумевается сердце, способное воспринять божественную благодать, иными словами, способное к подлинной жизни.
Святитель Филарет Московский, выдающийся проповедник девятнадцатого века, говорил, что человек не может сам изменить своего сердца, это возможно только для Создателя. А в наших силах горячо желать подобного изменения.
Самым заветным желанием героя Коллоди было из деревянного мальчика стать настоящим. Так ли пламенно и мы стремимся к тому, чтобы наши сердца стали настоящими и наполнились божественной благодатью?
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
