Стихотворения, написанные подвижниками благочестия, можно отнести к совершенно особому литературному жанру. Это — поэтическая исповедь святой души.

Сегодня мы говорим о священномученике Анатолии Жураковском и его стихотворении «Седое утро. Рано. Реет мгла...»

Место действия — Россия, Северные лагеря особого назначения.

Время действия — 30-е годы 20 века.

Анатолий Евгеньевич Жураковский стал священником в 1920 году, когда большевики начали активные гонения на Церковь. Он был назначен настоятелем храма святой Марии Магдалины в Киеве, где вокруг молодого батюшки (отцу Анатолию тогда не было и тридцати) сложилась крепкая православная община. Верующие вместе занимались делами благотворительности, распространяли православную литературу, принимали участие в диспутах с атеистами.

В 1923 году отец Анатолий был арестован и отправлен в трёхлетнюю ссылку. После освобождения он недолго побыл в Киеве. Последовал новый арест с отправкой в Москву, где активного священника приговорили к расстрелу. Затем приговор заменили десятью годами лагерей в системе Беломорско-Балтийского канала.

Священник Анатолий Жураковский обладал незаурядными литературными способностями и сочинял стихи. Одно из них написано в лагере возле посёлка Надвоицы в Карелии на берегу северной реки Выг.

Седое утро. Рано. Реет мгла.
Мороз и иней. Тишина. Молчанье.
Прибрежных сосен смутно сочетанье.
Работа началась, звенит пила.

Мгновения летят. Над Выгом, словно встарь,
Заря воздвигла огненные храмы.
Плывёт туман, как волны фимиама,
Престолы — острова́, и небеса — алтарь.

Анатолий Жураковский отбывал заключение в Свирских лагерях, на Соловках, в лагерях Беломорско-Балтийского канала.

В одном из писем жене он признавался: «Как хорошо знать, что всё Божье, что нет каких-то особых мест или положения для служения Ему, а всякое дело может быть Его делом... Вот эта убогая, каменистая... дорога — Его дорога... Вот этот труд над переброской и выниманием брёвен и досок — Его дело, служение Ему и, наконец, этот дощатый барак с койками — может быть Его таинственным и полным благодати и трепещущих ангельских крыльев царством».

Такой же светлый, молитвенный настрой выражен и в том самом стихотворении отца Анатолия 1934 года, написанном в короткую минуту отдыха от работы на лесоповале.

Пила звенит. Молчи. Терпи. Так надо.
В себя войди. В венце живых лучей
В глубинах сердца — храм. Готовь елей,
Войди в алтарь и засвети лампаду.

Ты слышишь: ангелы спешат в незримом сонме.
Ты слышишь: клирное они свершают пенье.
Слепотствующим — труд, для зрячего — служенье.
Любимый близко. Здесь. Премудрость. Вонмем.

«Премудрость. Вонмем» — это литургический возглас, произносимый священником или диаконом во время наиболее важных моментов богослужения. «Премудрость. Вонмем» — значит, будем внимательны, собранны. В письме из лагеря этот возглас в конце стихотворения звучит и как наказ не терять бдительности и быть готовым к новым испытаниям.

В октябре 1937 года священник Анатолий Жураковский, находившийся на трудовом поселении в Карелии, вновь был арестован, заключён в тюрьму Петрозаводска и приговорён к расстрелу. Ему было всего сорок лет. Приговор привели в исполнение 3 декабря 1937 года там же, в Карелии. Ныне священномученик Анатолий Жураковский причислен к лику святых.