Светлый вечер с епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном (эфир от 31.12.2014)

Скачать

В гостях у программы Светлый вечер был председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон.
Основной темой беседы стал наступающий Новый год: как отмечать этот праздник, приходящийся по Церковному календарю на Рождественский пост, какие подарки дарить и как готовиться к Рождеству Христову.

Ведущая: Тутта Ларсен

В гостях: епископ Пантелеимон

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». Сегодня вечер особенный, вот-вот наступит новый год. И как нам жить в году новом, как отмечать этот праздник, и надо ли, вообще, его отмечать — об этом, и не только, поговорим сегодня с нашим гостем — епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном.

Наше досье

— Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон, в миру — Аркадий Викторович Шатов, родился в Москве в 1950 году, окончил Московские духовные семинарию и академию, священником стал в 79-м и более десяти лет прослужил в различных подмосковных приходах. В 90-м году был назначен настоятелем в храм святого благоверного царевича Димитрия при Первой градской больнице. Вскоре стал духовником училища сестер милосердия. В 2010 протоиерей Аркадий Шатов был пострижен в монашество с именем Пантелеимон, возведен в сан архимандрита и рукоположен во епископа. Владыка Пантелеимон возглавляет Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению.

Т. Ларсен

— Добрый вечер!

Еп. Пантелеимон

— Добрый вечер, Танечка! Добрый вечер, дорогие друзья! Я тоже хочу вас поздравить с наступающим Новым годом!

Т. Ларсен

— Вот Новый год для православного христианина — это, разве, праздник?

Еп. Пантелеимон

— Ну, а почему же — не праздник? Мне кажется, праздник.

Т. Ларсен

— Ну, как-то праздник — Рождество, а Новый год приходится как раз на строгую неделю Рождественского поста. Вроде как, и отмечать не можем.

Еп. Пантелеимон

— Нет, строгий пост начинается со 2 января. Так что 31-го вечером и первого января можно поститься ещё не очень строго. А кроме того, мы же празднуем 2015 год после Рождества Христова, поэтому Новый год, конечно, связан с Рождеством. И раньше писали не «нашей эры», а писали «после Рождества Христова» или «до Рождества Христова». Рождество Христово было датой, с которой начались все новые года: вот уже 2015-й после Рождества Христова — это праздник.

Т. Ларсен

— Мы вспоминали как-то о том, что в Европе, например, у католиков, Рождество, действительно, предшествует Новому году — это главный зимний праздник. Они в него готовят, все свои чаяния вкладывают и желания, на Рождество дарят все подарки, собираются за столом, режут салаты и прочее, прочее, прочее. А у нас очень часто получается, что к Рождеству нас уже не хватает. Мы всё равно основные силы празднику Нового года отдаём.

Еп. Пантелеимон

— Это сложилось тогда, когда Россия перешла на новый стиль вслед за Европой. А вот переводить Рождество на новый стиль мы не стали. Хотя святитель Тихон, идя на уступки советской власти, какое-то время всё-таки Церковь жила по новому стилю, но потом вернулись опять к старому стилю. Это время было недолгим. И из-за этой реформы в 20-м веке — наши революционеры хотели изменить не только строй жизни, изменить не только жизнь людей, но и время как-то по-другому мерить, наверное. Вы знаете, что были попытки жить не по семидневной неделе, а были пятидневки, шестидневки какие-то разные...

Т. Ларсен

— Пятилетки.

Еп. Пантелеимон

— Пятилетки — это немножко... Да, считали пятью годами, но были... Даже сама неделя иногда была не «шесть дней работай, седьмой день отдыхай», как заповедано в Библии, а пять дней, скажем, работай, шестой — отдыхай, или ещё как-то.

Т. Ларсен

— Это было всё так назло, чтобы не как в Библии только?

Еп. Пантелеимон

— Я думаю, что, конечно, это была попытка как-то переустроить мир. Мир казался неправильно устроенным, и люди хотели устроить его на каких-то новых основаниях. Поэтому Новый год тоже, конечно, праздновался в пику Рождеству, я думаю. Сначала не было ёлок, они появились только потом на Новый год. Сначала это считалось неправильным — связь какая-то с Рождеством. А потом постепенно это вошло в обычай, и традиционный Новый год, каким мы сейчас его знаем, он сформировался, конечно, не сразу. Но я думаю, что в этом нет ничего плохого. Есть некая разница, конечно: раньше в России было Рождество, а потом был Новый год. Его тоже праздновали, но, конечно, не так, как сейчас. У нас сейчас по-другому: Новый год предваряет Рождество. Но я думаю, что в этом нет ничего плохого. Да, вообще, нет ничего плохого в мире, когда переставляются даты, переставляются дни. И то и другое может иметь какой-то смысл, только надо его найти. Вот я думаю, что Новый год — это подготовка к Рождеству, сейчас у нас, в России.

Т. Ларсен

— Репетиция.

Еп. Пантелеимон

— Не репетиция, но как-то задуматься: а откуда взялся этот Новый год, почему он есть? И, вообще, что это значит — Новый год, что это значит — новое время? Может ли оно быть новым в принципе? И как быть с нашим желанием, чтобы новый год был лучше, чем старый? Как быть с нашими мечтами, с нашими планами, как быть с нашими желаниями? Как что-то сделать: одеть что-нибудь, крокодила повесить на ёлку или корову — я не знаю какой сейчас новый год.

Т. Ларсен

— Коза! Синяя, говорят.

Еп. Пантелеимон

— Синяя коза. В синий, значит, цвет нужно выкрасить волосы... Там не знаю, что там... Что пить, что есть, как его встретить, когда чокнуться бокалами, послушать речь Президента — какая-то традиция возникает. Люди стремятся с помощью каких-то магических действий, каких-то обрядов приблизить себе то самое счастье, которое никак не могут найти. И, в принципе, это хорошо — когда человек ищет счастье, когда он не смиряется с тем, что жизнь его большей частью несчастна. Он хочет счастья, хочет его найти — это очень хорошо, очень правильно. Очень хорошо, что подводятся какие-то итоги прошедшему году, очень хорошо, что хочется новый год начать по-другому, по-новому, как новую тетрадочку в первом классе хочется — там, в старой, и двойки, и замечания от учительницы за то, что ты сделал что-то плохое, там и кляксы у тебя есть, и ошибки какие-то, — а вот новую тетрадь начинаешь писать уже как-то ровненько, аккуратненько, ни одной чтобы не было помарочки. Вот как сделать так всё-таки, чтобы новый год был, действительно, новым годом — это хорошее, правильное намерение и очень верное по своей сути, общечеловеческое, заложенное в душу человека. Поэтому, конечно, православные могут праздновать Новый год, и можно поздравлять с Новым годом, но нужно и объяснять тем людям, которые его празднуют, как сделать так, чтобы он действительно стал новым годом, и почему это возможно, вообще.

Т. Ларсен

— Действительно, какая разница с какого времени начинать новую жизнь? Почему именно вот этот кусочек времени с 31-го на 1-е — это и есть точка отсчёта? Ведь, например, церковный новый год, он же начинается совсем не зимой, совсем не в этот день, а в сентябре.

Еп. Пантелеимон

— Если говорить о церковном времени, то церковное время, оно, вообще, имеет разное начало, разный старт. Оно начинается в году несколько раз. Есть то, что мы называем старым Новым годом — тот Новый год гражданский, который был в России. Есть новый год церковный — Новолетие, который начинается первого сентября. Есть новый отсчёт воскресений, который начинается с Пасхи. Пасха — это тоже начало нового круга евангельских чтений, считаются воскресенья от Пасхи — это тоже новый год. А, скажем, праздник Небесных Сил бесплотных установлен в соответствии с тем, что раньше новый год начинался с марта, церковный. Так что начало может быть разным. На самом деле, для человека верующего, конечно, новым должен быть каждый день и каждая минута, и каждый час. Но не сразу этому можно научиться, не сразу можно найти этот ритм как бы новой жизни, но начинать хотя бы раз в год, конечно, хорошо. Ну, и кроме того, мы живём уже в таких временных кругах, которые установлены Богом — это годовой круг, это круг недельный, это круг суточный. И каждый день с утра надо жизнь начинать с начала. Конечно, хорошо бы весь день с начала, но всё это хотя бы с утра. Неделю нужно начинать с какого-то дня, наверное, хорошо. И новый год тоже можно начать с какого-то дня, давайте начнём с завтрашнего! Давайте об этом поговорим: как сделать так, чтобы новый год стал действительно новым, счастливым, радостным годом для тех, кто это ищет и хочет.

Т. Ларсен

— Наверное, для начала нужно правильные желания загадать под бой курантов?

Еп. Пантелеимон

— Вы шутите так, я понимаю (смеются).

Т. Ларсен

— Кроме шуток, это ведь традиция очень распространённая и укоренившаяся. И сама я, в общем-то, частенько этим грешила.

Еп. Пантелеимон

— Ну, и как, Танюш, расскажи — что, сбывались?

Т. Ларсен

— Честно рассказываю: сбывались всегда!

Еп. Пантелеимон

— Да что вы! Какой ужас!

Т. Ларсен

— И всегда сбывались не так, как надо, не вовремя и не туда.

Еп. Пантелеимон

— А, вот что!

Т. Ларсен

— Началось всё с хомячка в детстве. Клянусь, загадала хомячка — вот была чуть старше своих детей, может быть. Мечтала — не дарили. Хомячка подарили, хомячок сбежал, сожрал мамину «Поваренную книгу», нагадил под диваном и, в общем, тихонько скончался — радости не принёс никакой. И потом где-то, достаточно долго, я очень искренне верила, что все желания, загаданные под бой курантов, сбываются. Причём кто-то просто загадывает, я тоже — просто загадывала желание, а есть же люди, которые пишут на бумажке, бумажку сжигают, пепел в шампанское, ещё надо это выпить и пеплом этим закусить. Там целый ритуал был.

Еп. Пантелеимон

— Я боюсь, что эти советы, которые вы сейчас даёте, сейчас буду записывать наши слушатели. Сейчас они будут всё это проверять.

Т. Ларсен

— Поверьте, поверьте! А наши слушатели в курсе. Это практически в каждой семье есть люди, которые имеют тот или иной способ загадывания новогодних желаний вот в это промежуток — пока часы двенадцать бьют. И чего только я не загадывала: и жениха хорошего, и деньги какие-то — вот какие-то всегда очень житейские — и успехи в работе, и всё-всё-всё. Всё сбывается, и всё сбывается вкривь и вкось — не так, как себе представляешь, и тогда, когда уже и не надо! В итоге получается, что дурацкое желание это было.

Еп. Пантелеимон

— Можно объяснить, почему так происходит.

Т. Ларсен

— Почему?

Еп. Пантелеимон

— Дело в том, что есть две силы, которые могут воздействовать на человека. Помимо других людей, помимо меня самого, есть ещё в духовном мире зло и добро. И есть добро: есть Бог, есть Христос. А есть зло. И вот когда человек совершает какой-то обряд, и верит в этот обряд, в силу этого обряда, верит в некое какое-то колдовство, в некую магию, к этому подключаются обязательно злые силы. Потому что они хотят увести человека от веры в Бога, от разумной веры, от веры в добро, от веры истинной и завести его в какую-то ложную веру.

Т. Ларсен

— Даже если человек желает чего-то очень хорошего, типа мира во всём мире?

Еп. Пантелеимон

— Ну, конечно, может быть вполне. Может быть что-то хорошее, оно может... Как вы — вы же хотели хорошего: хомячок — ну что же плохого? Жених хороший — ну, что же плохого? А получалось, видите, нехорошо.

Т. Ларсен

— Всё не так.

Еп. Пантелеимон

— Поэтому, конечно, надо быть очень осторожными с этими магическими действиями. Потому что, действительно, дьявол... Потому что некоторые говорят: «Вы знаете, батюшка, я пробовал, мне помогло!» Вы говорите, что это — ерунда. Некоторые говорят: «Это ерунда, в это верить не надо, это неправда!» А люди говорят: «Нет, знаете, мы пробовали, и помогает! Помогает три раза прочесть какую-то молитву». Я говорю: «Зачем же три раза? Может, лучше четыре или какую-то другую молитву?», — «Нет, помогает три раза вот именно эту!» Или там ещё что-нибудь такое сделать. Вот такое магическое действие, формальное какое-то действие, оно помогает человеку. И помогает именно потому, что дьявол хочет как раз человека на этом поймать и заставить верить в эту магию. Она может быть любой: чёрной, белой, разные формы, у разных народов есть разные обычаи какие-то. И вот на этом человек ловится, и он входит в общение с этой злой какой-то силой, так вот — незаметно даже для себя. Поэтому спасибо, что вы предупредили наших радиослушателей, чтобы они не сыпали пепел в шампанское, иначе может всё сбыться, но сбыться совсем не так, как им хотелось бы.

Т. Ларсен

— А получается тогда, что Дед Мороз — это тоже какое-то магическое существо? Ведь он тоже и желания исполняет, и подарки приносит? Письма мы ему зря тогда с детьми пишем?

Еп. Пантелеимон

— Это, конечно, игра. С детьми здесь как некая игра. И, я думаю, что дети, конечно, многие не верят в Деда Мороза, но если верят, то верят, как в какую-то сказку. У таких неофитов православных, которые только обращаются к вере, у них бывает, знаете, такое очень радикальное отношение ко всему. Я помню тоже Новый год не праздновал принципиально, когда стал верующим. Я ложился спать. Я даже поставил однажды спектакль для детей, рождественский, в котором было два главных действующих героя: Дед Мороз — такой злой какой-то старик, который откуда-то появляется; и святитель Николай. Святитель Николай был такой — добрый, а Дед Мороз был злой. Я понимаю, что, конечно — это глупость какая-то такая. И, конечно, есть образ добрый сказочный — Дед Мороз — в этом ничего такого страшного, плохого нет. Дети принимают эту игру. Они иногда верят, но верят так, как бы не веря. То есть они принимают условия какой-то игры. Вот у меня внучка сейчас играет в собачку. Как придёшь, она говорит: «Я — собачка Соня». Вот, надо верить. Я верю, действительно, собачка: «Ав-ав! Собачка, иди сюда! Собачка, пора ложиться спать», — и так далее. Так что, мне кажется, дети просто играют в это.

Т. Ларсен

— У нас сын, например, ему девять лет. Когда ему было восемь, он мне сказал: «Мам, но ведь, правда же, что Дед Мороз — это переодетый человек, который к нам в школу приходил?» Я говорю: «Ну, да, конечно! Но ты представляешь себе: в каждую школу приходит Дед Мороз, иногда одновременно. В вашу школу он приходил ко всем классам. Правда, это же не может быть какой-то один волшебник, это, действительно — переодетый человек». Он говорит: «Но Дед Мороз же есть?» Я говорю: «Ну, конечно, есть! Кто тебе подарки под ёлку кладёт?» Он говорит: «Правильно! Но его увидеть нельзя — он же святой Николай! Как же можно увидеть святого?»

Еп. Пантелеимон

— Здесь очень важное есть замечание у меня. Надо обязательно быть очень осторожным, чтобы не смешивать сказочных героев, в которых рано или поздно дети перестают верить, и духовную жизнь: святых, веру, Бога, Христа. Иначе получится так, как в известной такой пьесе про мальчика, который болел онкологией — это Алиса Фрейндлих, что ли, играет или кто-то в Питере. И там мальчик говорит: «Вот я раньше верил в Деда Мороза, а теперь не верю в него. И в Бога я тоже не верю». Для него Бог и Дед Мороз — это равнозначные какие-то понятия. Чтобы не было так, что Бог стал бы такой сказкой — быть очень осторожными здесь! Вот эти реальности нельзя перепутывать, нельзя перемешивать, они должны быть отдельно обязательно.

Т. Ларсен

— Но всё-таки православной семье стоит Новый год позиционировать, как праздник, детям? Или немножечко зажать, дождаться Рождества и там уже развернуться по полной и с подарками, и с сюрпризами?

Еп. Пантелеимон

— Я думаю, что можно праздновать Новый год, но Рождество должно быть большим праздником, чем Новый год. Если на Новый год мы ставим ёлку, например — на Рождество мы её наряжаем. Если мы дарим подарки на Новый год, то на Рождество мы дарим подарок в десять раз лучше, чем на Новый год. Если на Новый год мы угощение какое-то устраиваем, то на Рождество должно быть угощение гораздо лучше. Я со своими детьми до Рождества не ходил ни на какие ёлки, не ходил ни на какие представления, мы этого не делали, конечно, с ними. У нас праздник начинался с Рождества. Для взрослых людей — ну, сесть, посидеть, послушать Президента, выпить шампанского, наверное, можно в 12 ночи, я думаю, что в этом нет ничего страшного.

Т. Ларсен

— А детей лучше не смущать?

Еп. Пантелеимон

— Можно и им тоже объяснить. Но надо им объяснить как раз то, что я говорил: что Новый год — потому что родился Господь, и началась новая жизнь, новая эра, и каждый год теперь — новый год; с рождением Христа началось новое время на земле, время, освящённое Богом. Бог, родившись на земле, вошёл во время, вошёл в человеческую историю. И поэтому, действительно, каждый год — новый. И можно праздновать каждый новый год. Но если праздновать его и чего-то хотеть нового, то нужно быть обязательно со Христом. Во Христе будет и новый год, и новое счастье, и новое здоровье, и всё будет другое.

Т. Ларсен

— Это программа «Светлый вечер». Буквально через несколько часов наступит Новый год. И мы говорим о празднике, и не только о празднике, но не о буднях, конечно, обо всём, что вообще сопутствует нашей духовной жизни и ведёт нас к счастью с нашим гостем — епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном. Ну, вот — новая жизнь. И, конечно, всем нам хочется, чтобы в наступающем году, в новом году, у нас всё было лучше, чем в году ушедшем, чтобы к нам счастье пришло и здоровье у нас сохранилось и так далее, и тому подобное. Но, с другой стороны, вокруг нас такие декорации-обстоятельства, которые мало нам оставляют объективных причин надеяться на то, что этот год будет легче, чем предыдущий, или как-то радостнее.

Еп. Пантелеимон

— Мне кажется, что жизнь на Земле, она с одной стороны — новая, а с другой стороны всё время одна и та же. Иногда просто то, что замазывается, то, что скрывается, вдруг делается явным для всех. Всегда люди умирают, всегда есть на Земле несправедливость, всегда действует зло. Но в какие-то моменты это делается явным для всех, как во время кризиса, во время Гражданской войны, во время каких-то бедствий. Но, на самом деле, это то же самое, что и было раньше, просто раньше это было не очень видно. А всё происходило точно также: точно также умирали люди, болели, страдали, была несправедливость, обманывали, предавали друг друга, всё было то же самое. Более благополучной, может, была жизнь с виду, но внутри она была такой же прогнившей и нехорошей. Это вылезает как бы наружу во всех этих бедствиях, когда они случаются с людьми. И поэтому, конечно, нужно научиться относиться к этому спокойно и не этим жить, а жить поверх этого. Жить с Богом и жить другой радостью. Вот если есть эта радость, тогда, конечно же, можно это всё встречать мужественно, спокойно и не впадать в панику, а продолжать жить.

Т. Ларсен

— Я не знаю, рассказывала ли я нашим слушателям или нет, что я слежу за вами в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), то есть я фолловер, как это там называется. И вы недавно очень такой, как мне кажется, полезный пост разместили о страхе, о том, как надо себя вести в ситуации, когда вокруг всё нагнетает, и ситуация такая, что жить не хочется и завтрашний день кажется очень мрачным. Мне кажется, очень многие люди пребывают сейчас именно в таком состоянии, несмотря на то, что вот-вот праздник на носу, но никто не знает как жить, что ждёт, где деньги, куда их класть, а вдруг война, а вдруг голод, и то и сё, и кольцо смыкается, и железный занавес опускается, и, в общем, трудно в этом состоянии проникнуться праздничным настроением.

Еп. Пантелеимон

— Человеку кажется иногда, что вот наконец он понял, как надо жить. Вот наконец он нашёл тот банк, куда можно положить деньги, где они не пропадут. Вот наконец-то переехал на новую квартиру, наконец-то что-то сделал такое, вот теперь можно успокоиться, передохнуть немножко. А на самом деле это не так. Весь этот мир, в котором мы живём, очень зыбкий. И то, что мы ощущаем сейчас — мы видим ту реальность, которая была и раньше, которая была раньше в этом мире. Скажем, Украина — вот взорвалось там что-то. Казалось бы, всё было хорошо так, спокойно, и вдруг...

Т. Ларсен

— Ни с того ни с сего.

Еп. Пантелеимон

— На самом деле это же было и раньше, это ни с того ни с сего появилось. И поэтому, конечно же, нужно стараться понять смысл того, что происходит, и не отчаиваться, не унывать. Всегда в мире действует зло, всегда оно есть. Но всегда в мире есть и Бог, который пришёл в этот мир. Именно поэтому может быть и радость, именно поэтому может быть и счастье, что Бог вошёл в этот мир и в нём пребывает с нами во все дни до скончания века. Во все года до скончания века: и в 2015-й, и в 2014-й. Во все годы после Рождества Христова Бог пребывает с нами здесь. На земле он был до Своей Крестной смерти, до Своего Воскресения, а теперь Он пребывает на Небесах, но, тем не менее, обещал быть с нами. И вот в этом радость, в этом утешение, в этом смысл новой жизни, которую Господь нам принёс.

Т. Ларсен

— Ну, вот какой-нибудь человек, который нас сейчас слушает, у которого, например, долларовая ипотека и он сейчас стремительно теряет свои средства, или который только думал, что вот он денег в банк положил, на них процент капает, он, действительно, может расслабиться, он скажет: «Ну, хорошо, действительно, добро и зло всегда в мире существовали. Но почему нам-то всё время достаётся? Почему где-нибудь на Лазурном берегу люди живут себе, и у них всё стабильно. И у них там построил прадед закусочную, и в ней вся семья работает, и все знают, что она там есть, и ходят в неё питаться. А у нас каждые 8-10 лет такие встряски, что ты вообще ни в чём не можешь быть уверен!»

Еп. Пантелеимон

— Есть ответ, который, боюсь, не удовлетворит этого человека: кого Бог любит, того Он наказывает. Нас Бог особенно любит, мне кажется (смеётся). Особенно любит Россию, любит нас и не даёт нам уснуть. Знаете, мне кажется, мир, в котором мы живём — такая снежная, может быть, пустыня, по которой мы бредём и нам нужно дойти до места: до тёплого очага, до цели нашего путешествия. Если нам становится холодно, и мы начинаем думать, что, может быть, поспать, отдохнуть, зарыться в снег, то Бог нам этого делать не даёт. Как отец ведёт своего ребёнка через буран, мальчик ему говорит: «Папа, я уже больше не могу, мне хочется спать!» Ему, когда он начинает засыпать, становится легче. Когда засыпаешь, то как-то легче: что-то видишь, что-то снится тебе. Ну, это значит смерть уже наступает всё-таки. И вот Бог не даёт нам заснуть. И, мне кажется, это очень хорошо, что есть это в мире. Мы как-то это не до конца понимаем. Мы же живём не для того, чтобы прожить спокойно эту жизнь и спокойно умереть, насладившись всеми её благами. Мы должны в своё сердце вобрать всех людей, полюбить их. Мы должны приобщиться к вечности, жить не только в том времени, в котором мы находимся. Мы должны раскрыть те дарования, которые Бог нам дал. Мы должны научиться видеть Бога, научиться видеть эту красоту, научиться познавать смысл того, что с нами происходит. Если мы этого не сделаем в жизни, мы перейдём в вечность недоделанными какими-то, нераскрывшимися, как не сформировавшийся во чреве матери ребёнок, и не будет радости в этой вечной жизни. И нужно идти этим путём. Это путь познания, путь, который раскрывает наши таланты, путь, который ведёт нас к совершенству, путь, который ведёт нас к любви.

Т. Ларсен

— Но почему тогда этот путь такой тернистый, и путь страдания? Ведь согласно, не знаю... по-моему, пирамида Маслоу, которая определяет потребности человека — вот в базе лежат все потребности наши какие-то такие, животные: покушать, попить, размножится, ещё чего-то; а потребности духовные — они наверху. По идее, казалось бы, если человек бывает в удовлетворении всех прочих потребностей: ему комфортно, ему тепло, он сыт, у него есть уверенность в завтрашнем дне, относительная какая-то безопасность — вот тут и расти духовно, вот здесь развивай свои таланты! А если всё время думаешь: как прокормить детей, как заплатить за квартиру, как одеться, обуться, на какие деньги купить резину на автомобиль или залить бак бензина и т. д., и т. п. — то где уж тут задуматься-то о вечном?

Еп. Пантелеимон

— Дело всё в том, что в основе этого зла, которое есть в мире, лежит первородный грех. Мир, он такой, какой он есть. Мы родились в мире, который уже был искажён грехом. И мы несём ответственность в какой-то степени за то, что совершил наш пра-пра-пра-прародитель с нашей пра-пра-пра-прародительницей. Но, если мы сохраним общение с ними, если будем нести последствие и греха, мы останемся с ними вместе — это тоже есть любовь, которую в нас вложил Бог. Можно, конечно, было бы создать какой-то другой мир, и каждому из нас дать возможность в этом мире жить. Но неизвестно чем бы это кончилось, может быть, мы поступили все точно также, как поступила наша праматерь в раю, и кончилось бы, может, ещё хуже. Так вот всё-таки мы одно с нашими прародителями, и мы должны это понимать. Опять же, мы живём в новое время, когда есть Новый Адам и есть Новая Ева в этом мире, в котором мы сейчас живём: есть Господь, есть Божия Матерь, и есть радость общения с ними, и есть силы всё это победить. И эта радость победы самая большая. Люди всегда больше всего празднуют победу. Ну, у нас какие праздники? — Новый год и День Победы. И День Победы, конечно, празднуется особенно, когда мы побеждаем... Вот я смотрю кадры, как ликовали люди на Красной площади 9 мая. Будем праздновать в следующем году юбилей этой победы. Какая была радость, удивительная была радость! Она быстро кончилась, правда, конечно, началась обычная жизнь, но всё-таки радость была очень большая. И вот к этой радости победы Господь и хочет нас приобщить.

Т. Ларсен

— Почему тогда мы в Новый год, думая о новой жизни, в гораздо большей степени задумываемся о земных каких-то вещах, о материальных, ну, может быть, о здоровье, как максимум? О здоровье, о каком-то счастье, благополучии в семье, о мирном небе над головой — никто из нас не пожелает себе духовного роста и развития своей души.

Еп. Пантелеимон

— То есть вопрос о том, почему человек так бездуховен, да?

Т. Ларсен

— Почему у человека вот эта потребность в духовном — в том, чтобы, как вы говорите, открыть для себя Бога, увидеть Его красоту, — она у него, вообще, настолько не очевидна для него самого? То есть ему эта мысль даже в голову не приходит, когда у него спросят: «О чём ты мечтаешь, какие у тебя желания?»

Еп. Пантелеимон

— Тут, наверное, надо посмотреть на себя самого. Почему у нас с вами эта мысль не так сильна? В чём тут причина?

Т. Ларсен

— Не знаю. Ну, я, наверное, незрелый человек какой-то духовно, невоспитанный ещё, недоросший до этого.

Еп. Пантелеимон

— Почему во мне тоже нет такого стремления к духовному, какое должно было бы быть?

Т. Ларсен

— Это знаете, как мой коллега Володя Аверин, жалко, что его сейчас здесь нет, он большой-большой театрал и поклонник классической музыки — опера, балет — он ездит по миру, он старается попадать на все главные постановки во всех главных театрах. А я вот, к своему стыду, вообще, в Большом театре один раз в жизни была. И не потому, что мне неинтересно, просто когда у меня возникает свободное время — это последнее, что мне приходит в голову: потратить его на поход на классическую музыку. Я с друзьями встречусь, с детьми погуляю, с подружкой выпью вина в баре, в конце концов, схожу в кинцо. Ну, не доросла, не так воспитана, видимо, нет у меня этих рецепторов, которые заострились, которые чуткие именно к такому виду времяпрепровождения досуга. То же самое с желаниями.

Еп. Пантелеимон

— Есть такой замечательный святой — преподобный Максим Исповедник. Он говорит, что основой всех грехов — грех, как наши ошибки, как наши неправильные поступки, наши неправильные действия, — основой всего неправильного, что мы делаем, что мы думаем, что мы говорим, является самолюбие. А самолюбие — он говорит — это неразумная любовь к чувственности. То есть, действительно, мы слишком любим наше тело во всех его проявлениях, слишком привязаны к душевности какой-то жизни нашей — мы не духовны. И вот это является основой всех других наших грехов. А произошло это потому, что потерялась связь с Богом, и человек утратил радость быть с Богом. Утратил эту духовную радость. Утрата духовной радости — человек не может жить без радости — и привела к тому, что он погрузился и предался всем этим радостям таким — плотским и чувственным. Вот это причина такая.

Т. Ларсен

— То есть сублимировал.

Еп. Пантелеимон

— Которая связана тоже с первородным грехом, когда Ева вместо того, чтобы сохранить верность Богу и сохранять ту радость, которая была в общении с Ним, прельстилась каким-то яблоком, которое показалось ей настолько прекрасным, настолько вкусным, настолько красивым, что она не смогла удержаться, чтобы его не съесть. С этого началась наша печальная история. Господь стал человеком, чтобы мы стали богами. Вот Он прошёл этот путь, Он спустился к нам, снизошёл к нам, для того, чтобы мы пошли за Ним. И Он позвал нас туда. Почему мы не отзываемся на этот его зов — не знаю. Наверное, из-за греха. Вообще, грех и зло, оно имеет иррациональный характер. Если бы мы могли объяснить зло, мы могли бы его таким образом оправдать. Но его нельзя оправдать, его нельзя объяснить. Почему я вдруг слушаюсь этого зла? Я понимаю, что это плохо. Но зло, оно именно иррационально, оно необъяснимо. Если б оно было объяснимо, тогда можно было бы винить в нём Бога. Можно было бы сказать: «Господи, ну, почему Ты в этом мире допустил это зло?» Но Он не допускал его. Оно иррационально, оно необъяснимо. И оно невозможно, так, если подумать.

Т. Ларсен

— Но зато оно очень убедительно.

Еп. Пантелеимон

— Убедительно... Оно агрессивно — это зло.

Т. Ларсен

— Оно очень очевидно. То есть его очень видно.

Еп. Пантелеимон

— Оно агрессивно, зло, я бы так даже сказал. Оно агрессивно. Бог смиренен и кроток, Он Сам про Себя так говорит — Христос. А зло, оно совсем не смиренно и не кротко, оно очень агрессивно — зло. Но сила победить зло всё-таки нам дана Богом, она у нас есть.

Т. Ларсен

— С этим надо как-то разобраться чуть подробнее. Мы продолжим беседу с епископом Пантелеимоном через минуту.

Т. Ларсен

— Это программа «Светлый вечер». Совсем скоро наступит новый год, и мы говорим об этом и о многом другом с нашим сегодняшним гостем — епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном.

Еп. Пантелеимон

— Ещё раз хочется поздравить всех с наступающим Новым годом, пожелать счастья, здоровья в новом году. Но, главное, здоровья, конечно, духовного. И, главное, конечно, познания истины, познания смысла жизни, которую нам даровал Бог.

Т. Ларсен

— Вот мы говорим о том, что Новый год принято было считать семейным праздником. Сейчас как-то для большинства людей, которые, может, не так трепетно относятся к Рождеству, как мы, а всё-таки для них Новый год — главный праздник в году — это праздник семейный. Но сколько семей за этим новогодним столом скандалят и ссорятся из-за какой-то ерунды: не туда салат поставил, не так оделся, не так встал, не то сказал. Я неоднократно наблюдала, как, казалось бы, семейная идиллия превращается в просто какой-то жуткий ужас, хотя люди там месяц готовились к празднику, планировали идеальный вечер. И вечер ломается, он просто невозможен. Почему это происходит?

Еп. Пантелеимон

— Ну, потому что в человеке сидит зло, потому что нельзя договориться, нельзя принять какие-то правила, нельзя подписать договор, нельзя юридически оформить отношения. Если в человеке есть зло, которое иррационально, которым он не может владеть, то оно вырвется наружу и разрушит любые договоры, изменит любые какие-то ситуации, найдёт место куда бы всунуть — дьявол — свой коготь и всё может изменить, перевернуть.

Т. Ларсен

— Ну, вот как зло? Какая-нибудь женщина нас сейчас слушает и думает про себя: «Он меня спросил: «Что тебе подарить на Новый год?» Я сказала: «Подари мне беленькое колечко на руку». А он мне дарит жёлтенькое ожерелье на шею. Он мне всё настроение испортил, всю новогоднюю ночь мне отравил. Я-то здесь белая и пушистая. Я же стол накрыла, платье надела, свечи зажгла, улыбаюсь ему, а он мне даже подарок нормальный купить не смог!»

Еп. Пантелеимон

— Конечно, не всё получается так, как нам хотелось бы. И верить в то, что всё в новом году будет белым и пушистым, что всё даже на празднике Нового года будет как-то так — это, конечно, глупо, конечно, всё будет не так. Конечно, есть в этом мире то, что не согласуется с нашими планами, желаниями, мечтами. И вопрос в том, как с этим быть, что здесь делать: заставить других — считать, что другие в этом виноваты? Это один путь. Можно, конечно, за это этому дяденьке сделать что-нибудь: салат на голову ему вывалить, я не знаю, уйти там, хлопнуть дверью, обозвать его как-то, ещё что-то такое. А можно посмотреть внутрь себя: может, это во мне причина? И вот когда человек видит причину всего происходящего с ним в себе самом, когда человек видит причину зла в себе, внутри себя ищет её и борется с ней, такой человек идёт к счастью. Когда человек видит это в другом, он встаёт на путь разрушения мира, разрушения счастья. И сам будет несчастлив, и будут несчастливы все люди, которые живут вокруг него.

Т. Ларсен

— Но вот это самый главный вопрос, ради которого я всю эту картинку драматичную нарисовала: почему мы не начинаем с себя? Никогда. Особенно, когда речь идёт об отношениях с близкими, с самыми близкими людьми.

Еп. Пантелеимон

— Вот вы всё время говорите «мы». Вы говорите: мы то, мы сё, мы такие, мы эдакие, мы разэтакие.

Т. Ларсен

— Мы — люди. Мы — среднестатистические обычные люди.

Еп. Пантелеимон

— Вы рисуете образ какого-то человека. Вы рисуете образ среднестатистического какого-то нормального человека.

Т. Ларсен

— Да.

Еп. Пантелеимон

— Ну, конечно, этот образ ужасен. Конечно, образ человека 21-го века, вступающего в новый, 2015 год, конечно, он мало симпатичен. Потому что эти люди не знают Бога, потому что они не молятся Ему, потому что они забыли о ключевых добродетелях, потому что они подвержены страшной какой-то пропаганде этого зла, страшной пропаганде.

Т. Ларсен

— Так в том-то и дело, что они не знают Бога и знать не хотят.

Еп. Пантелеимон

— Я не знаю, может, на эту тему... Стоит ли нам как-то упирать на это зло всякое, может, о радости поговорить?

Т. Ларсен

— В предновогоднюю... Ну, почему нет? О радости тоже поговорим. Это же две стороны одного процесса, нет?

Еп. Пантелеимон

— Почему так происходит? Понимаете, ну, происходит и происходит. Ну, хорошо, ну тётенька, ну, такая она и сякая. Ведь мне кажется, что у вас здесь неправильно, в ваших словах об этом? Вы как бы даёте отрицательную характеристику этой тётеньке, и вас это возмущает.

Т. Ларсен

— Да я сама — эта тётенька. Понимаете?

Еп. Пантелеимон

— Я согласен. То есть вы говорите про себя здесь?

Т. Ларсен

— В том числе! Программа с вами, так или иначе, превращается немножко в исповедь для меня. Но, тем не менее, я не так давно открыла для себя...

Еп. Пантелеимон

— Тогда тут про двух тётенек можно говорить. Одна тётенька — это вы. Другая тётенька — это образ, который вы рисуете. Если вы рисуете какой-то образ, то я бы эту тётеньку пожалел бы, сказал: «Ну, милая, успокойся, ну, что ты? Ну, всё же хорошо! Новый год. Ну, не туда поставили, ну, не то положили. Он же тебя любит, он хороший. Всё Слава Богу! Ничего, пережили 90-е годы, переживём и 2015-й. Господь нам поможет, если будем с Ним. Вот будет Рождество у нас, помолимся с тобой». Как-то постарался бы успокоить. А с вами? С вами можно тоже также: «Танюша, ничего, всё будет хорошо!» (смеётся). Но вам можно было бы сказать и другое. Вам можно сказать: «Тань, ну, а чего в Новый год сидеть-то? Лучше в храм сходить. Вот у нас в больничном храме царевича Димитрия сегодня ночью будет служба. Приходи туда к 11 часам, будет исповедь для тех, кто готовится. Служба начнётся в половине двенадцатого, Литургия. После службы попьют чаю, потом разъедутся домой, успеют до закрытия метро».

Т. Ларсен

— И спать лягут.

Еп. Пантелеимон

— И спать лягут. И помолитесь Богу в этот момент. Помолитесь тому святому, который празднуется Церковью 1 января.

Т. Ларсен

— Вонифатий.

Еп. Пантелеимон

— Да. Это удивительно, что в наше время сейчас, так совпало, этого не было в 19-м веке, когда немножко перескочили там даты. По новому стилю 1 января попадает память мученика Вонифатия, человека, который вёл очень такой не хороший образ жизни. Ну, не то, чтобы он был совсем какой-то распущенный, но он был рабом своей госпожи, жил с ней, хотя не был на ней женат. Он выпивал, не то, чтобы был каким-то забубённым пьяницей, об этом не говорится в житии. Но жил с ней, в общем. По нашим понятиям — жил нормально. Но по христианским понятиям, конечно, был грешником. И его госпожа узнала, что в каком-то месте страдают мученики. И узнала, что, оказывается, мощи мучеников могут принести счастье. То самое счастье, о котором мы так много сегодня говорим. И говорит ему: «Поезжай, привези мне мощи, чтобы у нас тут было счастье в дому». А он шутит с ней, говорит: « А вдруг меня привезут, мои мощи вместо...» Она говорит: «Перестань шутить! Сейчас не время, поезжай за мощами!» И он поехал. И пока он добирался туда — тогда же на «Сапсане» там не ездили, ехать надо было долго и трудно, — пока он ехал все эти дни, он стал думать: «Как же так — всё-таки мученики, они верят в Бога. А он вот так вёл себя, и вино пьёт». Он решил поститься. И всю дорогу постился, пока ехал. Этим постом приготовляя себя к встрече этих мощей. И когда увидел страдания мучеников, его так восхитило их мужество — тут нам не понять, что его восхитило: ну, мучили, убивали людей безжалостно, издевались над ними, ну, ужас же какой-то! — а его это восхитило, его это как-то... Он поверил в Бога, пошёл и закричал: «Я — христианин!» И был замучен вместе с этими мучениками. И его тело было привезено его госпоже, как он и предсказал ей в шутку. Она тоже обратилась к вере и прекратила такой свой образ жизни греховный. И вот Церковь празднует их память 1 января. И поэтому, конечно, будут молиться мученику Вонифатию в эту ночь о тех людях, которые продолжают пока ещё пить, продолжают пока ещё жить без Бога. Мы об этих людях молимся. Мы молимся со слезами, мы приглашаем их, мы говорим им, мы напоминаем. Мы для них вот передачу устроили. Мы предупреждаем их, что «дорогие друзья, ведь нельзя же так жить! Ведь не будет никакой радости, не будет никакого Нового года, ведь кончится же всё плохо, если вы так будете дальше жить! Ведь складывается наша жизнь, жизнь нашей страны, из всех ваших поступков!» Вот сколько у нас миллионов людей? Вот большинство живёт так, вот то и имеем, что мы заслужили. Будем жить по-другому — будет же всё по-другому!

Т. Ларсен

— Так я не зря эту тётку описала, в которой в немалой степени узнаю себя. Потому что я совсем недавно открыла для себя трудное такое умение — я его ещё только осваиваю — начинать с себя в любой ситуации, в любом конфликте. Очень трудно, это жутко неприятно.

Еп. Пантелеимон

— Ну, конечно!

Т. Ларсен

— Но это, как оказалось, и есть волшебный ключик к взаимопониманию, к общению, в конечном итоге, к счастью. Потому что радостно становится, когда ты понимаешь, что когда ты исправляешься сам, то исправляется всё вокруг тебя.

Еп. Пантелеимон

— Конечно!

Т. Ларсен

— Если уж мы говорим о том, что Новый год — это начало новой жизни для большинства из нас: желание построить что-то по-новому, какие-то новые планы для себя определить и себя улучшить, — то вот это, казалось бы, самый простой, прямой способ к улучшению себя: всё начинать с себя, в любой проблеме, в любом конфликте винить не другого, а себя. Это самое трудное — вот это зеркало перед собой поставить невозможно! Даже если ты православный христианин, ходишь в храм, исповедуешься и причащаешься. Ты причастился, пришёл домой, наорал на мужа. Или поссорился с мамой, или обиделся на ребёнка и с ним поругался.

Еп. Пантелеимон

— Танюш, надо каяться! В конце передачи я прочитаю тогда разрешительную молитву, и всё будет хорошо!

Т. Ларсен

— (Смеётся.) Но я не только же о себе, я обобщаю всё-таки!

Еп. Пантелеимон

— Всем надо каяться, конечно. Ну, мы же — грешные люди. Мы не можем сдержаться, мы не можем всегда быть хорошими. Мы не можем, чтобы у нас руки были чистыми — надо каждый раз их мыть. Ну, почему это? — вот я их помыл и они опять грязные. Посуду, мы же моем посуду, стираем бельё. Ничего не делаем плохого. И здесь то же самое — надо каждый раз исповедаться, каяться в этом, просить прощения у Бога и начинать заново. Новый год должен начинаться каждый день. Каждый день должен быть началом нового года, и тогда всё будет хорошо, если мы так будем жить. Тогда всё изменится, постепенно всё исправится. Этому надо учиться тоже. Так просто этому не научишься. Человек создан для того, чтобы в течение жизни научиться быть хорошим, научиться быть святым. Этому должна быть посвящена вся его жизнь.

Т. Ларсен

— Я очень надеюсь на то, что мы сегодняшним нашим разговором всё-таки радуем наших слушателей. И праздничное настроение у них сохраняется благодаря нам. А что, с вашей точки зрения, действительно может помочь христианину — как вы говорите: «каждый день — это новый год», — хоть что-то находить праздничное в каждом дне для себя? Как научиться находить в каждом дне повод для радости?

Еп. Пантелеимон

— О том, что нужно начинать с себя, о том, что нужно помнить о своём недостоинстве, о своих грехах, мы уже говорили — это очень важно. Нужно, чтобы каждый день две памяти у нас таких было, два делания было. Первое, это память о своих грехах, память о своём недостоинстве, и слежка такая за собой. А второе, что должно быть — это память о Всеблагом Боге, память о любящем нас Боге, память о нашем Небесном Отце, Который любит нас, Который послал на землю Своего Сына, умершего за нас, распятого за нас и воскресшего, и пребывающего с нами. И вот эта память о Боге, об этой радости пребывания с Богом, она обязательно должна перекрывать все наши беды, горести и побеждать то зло, которое есть в нас самих. Я не скажу, что первое — это память о своих грехах, а второе — память о Боге. Может, наоборот, первое — это память о Боге Всеблагом, Всемилостивом, Милосердном. А второе — это память о том, что ты недостоин этой милости. Ты должен каяться и Бога благодарить за это, и радоваться должен, что Бог тебя такого, какой ты есть, любит, хочет тебя спасти, умирает за тебя. Вот эта радость и есть самая главная радость. И вспоминать об этом каждый день: о Христе вспоминать, о Рождестве помнить, о всех евангельских событиях, о словах Христа, они же очень утешительны. Вот когда читаешь Евангелие — беседу Христа с учениками — она очень утешительна. «Да не смущается сердце ваше», — говорит Господь. Вот эти слова, они как-то проходят внутрь тебя и успокаивают твоё сердце, твою душу, если ты будешь Евангелие читать. Эти слова Евангелия очень помогают. Но надо не формально это делать, а как-то по-другому. Но любить их надо, полюбить, как человека успокаивает какая-нибудь песня — мама поёт колыбельную ребёнку или музыка какая-то его успокаивает, — так и эти слова лучше всякой музыки и лучше всякой — ну, не колыбельной, может, засыпать не надо, — но радуют, так же, как радует человека какого-нибудь стихотворение о любви или что-то ещё такое. Они очень помогают. Или, как мысль, которая приходит к человеку, и человек начинает что-то понимать. Вот понимание тоже очень радует человека, когда он понимает смысл того, что происходит.

Т. Ларсен

— Это программа «Светлый вечер». У нас в гостях епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон. Продолжаем этот предновогодний разговор. Вы говорите о том, что надо всё время помнить о Боге, о той радости, которая есть в мире от Его постоянного с нами присутствия. Но для большинства людей, мне кажется, это очень тоже такая категория виртуальная, что ли. То есть теоретически мы понимаем, что надо помнить, да. «Как порадоваться тому, что ребёнок пятёрку из школы принёс или порадоваться, что подруга сына родила — вот это я понимаю!» — скажет какой-нибудь среднестатистический наш слушатель. А как же вот действительно порадоваться тому, что Бог есть? Я же это не ощущаю. Я мозгами, может, и понимаю, что надо порадоваться, а как это сделать частью своей повседневности, своей реальности, ощутить это по-настоящему всем своим нутром? Я сейчас читаю книжку «О вере, неверии и сомнении». Её автор говорит о том, что, с его точки зрения, крах 17-го года произошёл потому, что не горели. Даже священство, даже самые высокопоставленные епископы. То есть веры было много, народ верил, а горения не было.

Еп. Пантелеимон

— Простите, Танюш, не соглашусь. Были очень хорошие люди, были замечательные подвижники, которые потом умерли за Христа и своей мученической кровью засвидетельствовали...

Т. Ларсен

— А то они и загорелись потом.

Еп. Пантелеимон

— Нет, они и тогда, были люди... Ну, как? Святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Т. Ларсен

— Вот его, да, упоминает, как одного из... Митрополит Вениамин (Федченков).

Еп. Пантелеимон

— Были замечательные архиереи, были замечательные священники. Может быть, было много людей, действительно, было много таких, о которых вы говорите. И один архимандрит говорил, который прожил долгую очень жизнь, его арестовывали даже при Брежневе, по-моему, и он говорил: «Во всём попы виноваты!» В том, что это случилось, виноваты те люди, которые не сумели эту веру являть, не сумели жить по этой вере, и лицемерие этих людей во многом определило то, что произошло в 17-м году, тут вы совершенно правы! Но были люди те, которые свидетельствовали и являли эту веру. И Церковь не может быть такой, знаете, политической партией, в которой все одинаковы. Она очень разная, Церковь, и очень разные люди.

Т. Ларсен

— Конечно! Я не об этом. Я просто о том, что если даже люди настолько близкие к Богу — и рукоположенные, и через таинство прошедшие — не горят, то что же нам-то тогда делать? Как эту радость обрести, как её по-настоящему научиться чувствовать?

Еп. Пантелеимон

— На самом деле каждый крещёный человек имеет дар радости. И рукоположенный священник от нерукоположенного человека не отличается какой-то радостью.

Т. Ларсен

— Ну, как? Он Литургию же служит!

Еп. Пантелеимон

— Ему дано какое-то служение в Церкви. Если он, служа Литургию, понимает её, любит её, он, конечно, радуется. Но может быть и мирянин, который радуется, когда он причащается. Я знаю замечательных бабушек, которые радуются, может быть, больше, чем другие священники, которые совершают Литургию. Это немножко другое. Нельзя сказать, что архиерей — самый святой, священник чуть поменьше, дьякон ещё чуть меньше, ну, а мы, миряне — мы, вообще, уже грешные. Это неправильное разделение. Рукоположение в сан даёт человеку какие-то способности и дары. Но он должен их, во-первых, реализовывать; а во-вторых, они касаются не близости к Богу, а касаются служения, которое человек совершает в Церкви, он благословляется на какое-то особое служение. Но каждый человек должен иметь какое-то служение в Церкви. Мать — это тоже служение, певчая на клиросе — это тоже служение. Монах, который живёт в монастыре, он тоже служит молитвой своей Богу. Если человек этого не делает, тогда он просто пустышка такая, какой-то пустоцвет, он тогда не относится к Церкви по-настоящему. Поэтому нельзя указывать на этих людей, говоря, что раз они такие, мы тогда будем ещё хуже! Это не так.

Т. Ларсен

— Наоборот, мы тоже хотим научиться эту радость испытывать. Нам кажется, что они больше об этом знают.

Еп. Пантелеимон

— Так, мне кажется, сейчас надо радоваться тому, что такой возможности, какая есть у нас сейчас, не было раньше у людей. И в наше время возможности у знать о вере гораздо больше, чем та возможность, которая была у людей в 50-е годы или даже до революции. Сейчас все грамотные, сейчас в интернете можно найти любые книги, любые тексты.

Т. Ларсен

— И акафисты, и в mp3.

Еп. Пантелеимон

— Всё что угодно! Можно слушать аудиозаписи Евангелия, необязательно его читать даже, скажем. Можно найти любой храм, можно найти любого священника: доброго, строгого, весёлого, плачущего о своих грехах, монахов. Огромное количество храмов, очень разные общины в Москве, где совершенно разные дела совершаются. Можно очень многое сейчас найти! И рассказы о святых, которые жили недавно совсем, скажем, в 19-м веке. Было мало канонизаций до этого, о святых люди узнавали из их житий. У нас есть сейчас фотографии святых, есть рассказы очевидцев, которые жили рядом с ними. Есть фильмы, в которых показывают святых. Есть замечательный фильм про отца Иоанна (Крестьянкина), удивительный, где запечатлён его образ — он есть в интернете. Есть его проповеди, которые он там говорит. Ну, как от этого не загореться сердцем? Как можно смотреть на это спокойно и не радоваться? Да очень много, что у нас есть.

Т. Ларсен

— Очень многие люди с Нового года дают себе обещания заняться тем, о чём они давно мечтали. Для кого-то — это заняться пением; для кого-то — пойти в волонтёрство; для кого-то — ещё какие-то таланты в себе... не знаю, книжку начать писать. Вы говорили о том, что одна из главных задач православного христианина — это развить таланты, данные ему Господом. Очень часто нас от этого отвлекает всякая бытовуха. И, вообще, даже иногда мы не знаем о том, что эти таланты у нас есть. Как их в себе обнаружить?

Еп. Пантелеимон

— Должна быть какая-то постепенность, конечно. Если человек решил, что у него талант гениального писателя, и он сразу начнёт его реализовывать, но при этом у него останется гордость, лень, ну, что там ещё? Если он, скажем, не читал Достоевского, Толстого, не знаком с мировой литературой, то вряд ли из него получится гениальный писатель. Скорее всего, будет какой-то графоман, и ничего хорошего не будет. Поэтому надо начинать, наверное, с самого главного — учиться сначала смиряться. Научиться искать Волю Божию, научиться молиться, научиться видеть свои грехи. Для того чтобы что-то в себе развить, нужно для начала видеть то, что в тебе есть плохого. Вот это нужно сначала увидеть, наверное. И с этого начинается развитие любого таланта, наверное. Если талант будет во благо другим.

Т. Ларсен

— Как интересно!

Еп. Пантелеимон

— А то получится, как с вашей историей про хомячка: человек какой-то талант в себе обретёт и потом увлечёт всех в какую-нибудь ересь, или будет рассказывать какие-то глупости, гадости, будет вовлекать в грехи других людей.

Т. Ларсен

— Получается какая-то парадоксальная ситуация, потому что, если человек становится на путь реализации своего истинного таланта, то он, так или иначе, становится, грубо говоря, звездой в этом деле, он становится мастером. Неважно, что это — это какая-то публичная профессия или он, может быть, по дереву режет просто божественно прекрасно. Но, получается, для того, чтобы стать звездой в своём деле, сначала нужно вообще от себя отказаться и умалиться по максимуму.

Еп. Пантелеимон

— Конечно!

Т. Ларсен

— Отказаться от своих амбиций, вот! Как же так?

Еп. Пантелеимон

— Дело в том, что на самом деле человек не может стать звездой. Он может стать планетой, он может научиться отражать солнечный свет. Сам человек свет не испускает. Свет испускает Бог. А человек может этот свет воспринять и отразить его другим, и светить этим отражённым светом, правильно повернувшись к этому свету, правильно направив этот свет в души других людей — вот это он может сделать! Если он возомнит себя звездой, испускающей свет, тогда — конец. Это будет падшая, конечно, звезда какая-то, и ничего хорошего не будет. Ложная какая-то будет звезда.

Т. Ларсен

— Но есть же люди, которые талантливы в каком-нибудь недобром проявлении. Не знаю, какие-нибудь поп-музыканты, которые поют страшные вещи со сцены или какие-нибудь художники, которые чернуху рисуют. Но они это так делают, что просто оторваться невозможно. Или режиссёр Ларс фон Триер пресловутый. Я о нём всё время спорю с выдающимся кинокритиком Антоном Долиным, который считает его гениальным режиссёром, а я считаю его гениальным просто насильником и моего сознания, и моей души. Потому что я выхожу после его фильмов из кинотеатра просто сломленной.

Еп. Пантелеимон

— Танюш, а зачем вы на эти фильмы ходите?

Т. Ларсен

— Потому что он гениальный режиссёр! И весь мир признал его гениальность!

Еп. Пантелеимон

— Ну и что? Вообще, это глупо, я от вас такого не ожидал! Мало ли, что весь мир признал, но это же... Мир-то, он с ума сошёл! Ну, как можно слушать того, что признал весь мир?

Т. Ларсен

— Я же в мире живу, мне хотелось понять действительно ли он гениальный или нет. Я уже не смотрю, к сожалению.

Еп. Пантелеимон

— Я был на одном фильме как-то. Я редко бываю, но был как-то, на фильме одного советского режиссёра. Посидел, посмотрел и ушёл. Ну, чего смотреть ерунду-то?

Т. Ларсен

— Я знаю, о чём вы (смеётся). Тут о гениальности не спорим в этом случае, к сожалению. Просто бывает очень часто, что человек, действительно, безумно талантлив, а талант свой расходует на то, чтобы усугубить какой-то...

Еп. Пантелеимон

— Вы знаете, Танюш, тогда, мне кажется, вам надо искать общения с Дьяволом. Уж талантливей Дьявола нет никого.

Т. Ларсен

— Вот. Это точно!

Еп. Пантелеимон

— Тогда нужно к нему идти в ученики, стать учеником Дьявола. Вот это, мне кажется, будет такой правильный путь. Простите, что я так вам советую (смеётся). Но, имейте в виду, что Дьявол — это совсем не тот Воланд, которого описал гениальный Булгаков. Он, конечно, гениальный — Булгаков. Но образ Воланда — это совсем не то, что... Дьявол — это такой, знаете... Как это звали в «Хоббите» этого самого, у которого кольцо-то отобрали?

Т. Ларсен

— Горлум.

Еп. Пантелеимон

— Горлум! Дьявол — это Горлум, который получил власть. Вот что такое Дьявол. Это омерзительное, мерзкое существо, но при этом, конечно, талантливое. И он может выдавать себя. Вот он получил кольцо, получил какую-то власть, скажем. Наверное, образ мой немножко богословски неправильный.

Т. Ларсен

— Но очень понятный.

Еп. Пантелеимон

— Я хотел подчеркнуть омерзительность этого существа, но при этом он очень талантливый. Если взять навоз, из навоза сделать красивую картину, но запах-то есть всё-таки! Ну, зачем же смотреть и нюхать это всё?

Т. Ларсен

— То есть мало открыть в себе свой талант, нужно его ещё каким-то образом правильно использовать?

Еп. Пантелеимон

— Дьявол и злодейство, гений и злодейство — это вместе совместимое вполне. Просто это гений, который не свет несёт, а гасит свет, который несёт тьму какую-то в душу человеку. Зачем это смотреть, зачем ходить на такие фильмы?

Т. Ларсен

— Ну, да. Я вас совсем сбила с новогоднего настроения.

Еп. Пантелеимон

— Мы живём, вообще, в мире, где информация имеет очень большое значение. И это мир очень агрессивный. Раньше не было этого потока информации, не было ничего того, что есть сейчас: ни фильмов, ни интернета, ни книг, ни радио «Вера» — ничего не было. И люди жили все в деревне, слушали пение соловьёв или вой вьюги за окном.

Т. Ларсен

— Или «Голубой огонёк» по телевизору смотрели.

Еп. Пантелеимон

— Это потом уже, а ещё до этого не было ничего. И они жили спокойно. А сейчас на них обрушивается огромный этот массив информации. И они просто в этом тонут. Они не знают, как выбраться. Вперёд лезет самое такое, поэтому обязательно надо поставить барьеры этому. Не надо это смотреть ничего!

Т. Ларсен

— Давайте поговорим под занавес нашей беседы о подарках. Я понимаю, что все хорошие подарки мы готовим к Рождеству, но всё-таки на Новый год что можно было бы подарить близким?

Еп. Пантелеимон

— Я бы на Новый год подарил бы какую-нибудь мелочь. Какой-нибудь пустячок. Но не стал бы тратить деньги на ерунду — что-нибудь полезное. Потому что очень часто, вот мне сейчас приносят какие-то подарки... Что с ними делать я...

Т. Ларсен

— Хрустального козла (смеётся)!

Еп. Пантелеимон

— Нет, пока ещё не дарили. Но что с ними делать потом — я не знаю. Пишут какие-то письма. Я получаю огромное количество писем, скажем, на Новый год. Ну, это такая форма вежливости — поздравить с... и даже с Рождеством. Но я даже, честно говоря, не все их могу прочитать. Мне кажется, здесь нужно как-то подумать — чем можно порадовать другого человека? Что-то нужное подарить ему, я бы так посоветовал.

Т. Ларсен

— Что вы своим близким дарите?

Еп. Пантелеимон

— Близким я дарю на Рождество подарки, на Новый год я ничего не дарю.

Т. Ларсен

— Ну, на Рождество?

Еп. Пантелеимон

— А на Рождество мы пошли с моей старшей дочерью в магазин, и она каждому из внуков — у меня 19 внуков, но трое у меня умерли в младенчестве, поэтому 16 у меня в живых, — и вот каждому из 16 внуков мы купили подарки. Она определила сумму — сколько каждому покупать, и потом мы это тащили всё.

Т. Ларсен

— Это игрушки?

Еп. Пантелеимон

— Ну, это игрушки, да. Игрушки такие: то песок такой, знаете...

Т. Ларсен

— Кинетический.

Еп. Пантелеимон

— Кинетический. Вы знаете, да?

Т. Ларсен

— Да!

Еп. Пантелеимон

— Я вот первый раз увидел, мне очень понравилось. Кому-то песок кинетический, кому-то — что она там купила ещё? — какие-то игры кому-то подарили, что-то ещё. Ну, в общем, каждому что-то купили. Так что они у меня все сейчас лежат, на Рождество будем всем дарить. А ещё я хочу подарить им по три «Закона Божьих». Я нашёл «Закон Божий», давно их издавали. К сожалению, у нас очень мало изданий с хорошими картинками. Это тоже не очень хорошие, но всё-таки как-то допустимые, мне кажется. И вот в каждую семью — у одной дочери есть такой «Закон Божий» — а вот другим трём я готовлю тоже такой подарок на Рождество.

Т. Ларсен

— А вам самому, какой бы подарок к празднику был бы самым удачным, что ли, уместным?

Еп. Пантелеимон

— Я раньше очень любил получать подарки, очень ждал подарки. И очень часто огорчался, что мне подарили не то, что я хотел бы. Теперь я к этому отношусь как-то более-менее спокойно. И уж не жду от жизни ничего. Особенно ничего не жду, поэтому об этом как-то не думаю. И меня когда об этом спрашивают — вот меня сейчас дочери спрашивали: «Что тебе подарить на Рождество?» — мы с ними беседовали. Они ко мне приставали, в конце концов решили, что они мне подарят сборник богослужебных Миней. Мы хотим сделать храм у нас в отделе, и у нас там нет богослужебных книг. И вот они мне обещали вчетвером купить этот набор богослужебных Миней.

Т. Ларсен

— Но это всё-таки не совсем лично для вас подарок. Это такой подарок для дела, что ли, такой общественно-полезный.

Еп. Пантелеимон

— У меня-то всё есть, мне, в общем, так особенно ничего не надо, спасибо большое!

Т. Ларсен

— И вам спасибо огромное! Когда вы к нам приходите в гости, нам тоже кажется, что у нас почти всё есть! У нас в гостях был епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон. Мы всех поздравляем с наступающим Новым годом! Желаем вам радости, здоровья, мира в душе!

Еп. Пантелеимон

— А я, дорогие друзья, хочу ещё раз напомнить, что по ночам в некоторых храмах совершается Литургия. Хорошо новый год встретить как раз на этой службе, я думаю. И обязательно помнить о том, что это только предпразднество, а вот наибольший праздник, самый главный праздник, будет через несколько дней — праздник Рождества Христова, вхождение Христа в этот мир. Рождество по плоти Господа, Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Ещё раз поздравляю вас с Новым годом и с наступающим Рождеством Христовым!

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 21 декабря (вечер 20 декабря) 2025г.

Вечер 20.12.25

Неде́ля 28-я по Пятидеся́тнице, святы́х отцо́в.

Прп. Пата́пия.

Глас 3.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ … / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 3:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ – же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 3:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Твои́м Кресто́м, Христе́ Спа́се,/ сме́рти держа́ва разруши́ся,/ и диа́воля пре́лесть упраздни́ся,/ род же челове́ческий, ве́рою спаса́емый,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Просвети́шася вся́ческая/ Воскресе́нием Твои́м, Го́споди,/ и рай па́ки отве́рзеся,/ вся же тварь восхваля́ющи Тя,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Сла́влю Отца́ и Сы́на си́лу,/ и Свята́го Ду́ха пою́ власть,/ неразде́льное, несозда́нное Божество́,/ Тро́ицу Единосу́щную,// ца́рствующую в век ве́ка.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресту́ Твоему́ честно́му покланя́емся, Христе́,/ и Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим.// Ра́ною бо Твое́ю мы вси исцеле́хом и́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Пое́м Спа́са от Де́вы вопло́щшагося./ Нас бо ра́ди распя́тся,/ и в тре́тий день воскре́се,// да́руя нам ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Су́щим во а́де сшед Христо́с благовести́:/ дерза́йте, глаго́ля, ны́не победи́х,/ Аз есмь Воскресе́ние, Аз вы возведу́,// разруши́в сме́ртная врата́.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Недосто́йно стоя́ще в пречи́стом дому́ Твое́м,/ вече́рнюю песнь возсыла́ем,/ из глубины́ взыва́юще, Христе́ Бо́же:/ просвети́вый мир тридне́вным воскресе́нием Твои́м,// изми́ лю́ди Твоя́ от руки́ враго́в Твои́х, Человеколю́бче.

Стихиры прп. Патапия, глас 1, подобен: «Всехва́льнии му́ченицы…»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ пло́ти стремле́ния воздержа́нием увяди́в разжже́ние,/ в пусты́ню всели́лся еси́,/ я́ко Или́я дре́вле,/ ум очища́я непреста́нными к Бо́гу моли́твами./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ лико́м по́стническим причи́слился еси́,/ безстра́стием украша́яся,/ и всели́лся еси́ во оби́телех преподо́бных,/ иде́же Свет незаходи́мый,/ иде́же есть дре́во жи́зни./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ свети́льник из Еги́пта возсия́л еси́,/ просвеща́я подсо́лнечную чуде́с светлостьми́,/ душетле́нных неду́г отгоня́я мрак,/ де́монов охужда́я тьму./ И ны́не моли́ Христа́/ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Догматик, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Ка́ко не диви́мся/ Богому́жному Рождеству́ Твоему́, Пречестна́я?/ Искуше́ния бо му́жескаго не прие́мши, Всенепоро́чная,/ родила́ еси́ без Отца́ Сы́на пло́тию./ Пре́жде век от Отца́ рожде́ннаго без ма́тере,/ ника́коже претерпе́вшаго измене́ния,/ или́ смеше́ния, или́ разделе́ния,/ но обою́ существу́ сво́йство це́ло сохра́ншаго./ Те́мже, Ма́ти Де́во Влады́чице,/ Того́ моли́ спасти́ся душа́м,// правосла́вно Богоро́дицу испове́дающих Тя.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 7, подобен: «Днесь бдит Иу́да…»:

Стихира: Ми́лостива, благопребы́тна мне, Де́во,/ и благопослу́шна яви́ся призыва́ющу Боже́ственную Твою́ благода́ть/ во всех вои́стинну случа́ющих ми ся:/ всю бо наде́жду души́ моея́ возложи́х к Тебе́,/ и во всех упова́ю на Боже́ственный про́мысл Твой,/ Ты и бу́дущия мя сла́вы,// и живота́ Боже́ственнаго сподо́би.

Стихира: У́глие во мне, Богоро́дице, страсте́й мои́х возгоре́шася,/ от гне́ва же и я́рости,/ от пия́нства и блуда́,/ от сребролю́бия и же́стости се́рдца,/ умерщвле́ния лю́таго,/ от уны́ния и смуще́ния,/ от тщесла́вия же и попра́ния со́вестнаго,// от ни́хже изба́ви ду́шу мою́, молю́ся, Влады́чице, и спаси́ мя.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Вси чи́стою со́вестию Богоро́дице припаде́м,/ вопию́ще непреста́нно от среды́ серде́чныя:/ Влады́чице Свята́я, спаси́ всех от гне́ва и озлобле́ния, бед и паде́жей:/ я́ко Тебе́ стяжа́хом сте́ну, и утвержде́ние,// Тобо́ю спаса́еми под кров Твой притека́юще.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 3:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ омрачи́вый со́лнце/ и све́том Твоего́ Воскресе́ния,/ просвети́вый вся́ческая,// приими́ на́шу вече́рнюю песнь, Человеколю́бче.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Живоприе́мное Твое́ воста́ние, Го́споди,/ вселе́нную всю просвети́,/ и Твое́ созда́ние истле́вшее призва́./ Те́мже кля́твы Ада́мовы изме́ншеся, вопие́м:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Бог сый неизме́нен,/ пло́тию стражда́ измени́лся еси́,/ Его́же тварь не терпя́щи ви́сяща зре́ти,/ стра́хом прекланя́шеся,/ и стеня́щи пое́т Твое́ долготерпе́ние:/ соше́д же во ад, тридне́вен воскре́сл еси́,// жизнь да́руя ми́рови, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Да род наш от сме́рти, Христе́, изба́виши,/ смерть претепе́л еси́:/ и тридне́вен из ме́ртвых воскре́с,/ с Собо́ю воскреси́л еси́,/ и́же Тя Бо́га позна́вших:/ и мир просвети́л еси́.// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Богородичен воскресный, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Без се́мене от Боже́ственнаго Ду́ха,/ во́лею же О́тчею зачала́ еси́ Сы́на Бо́жия,/ от Отца́ без ма́тере пре́жде век су́ща:/ нас же ра́ди, из Тебе́ без отца́ бы́вша,/ пло́тию родила́ еси́,/ и Младе́нца млеко́м пита́ла еси́./ Те́мже не преста́й моли́ти,// изба́витися от бед душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия