«...Никогда люди так легко не отказы­вались от груза родовой и дружеской памяти, остав­ляя дело памятования на попечение Яндекса и Гугла. „В интернете всё есть. Будет интересно — сам посмо­трю“, — прерывает внук бабушку, только собравшую­ся рассказать ему о чем-то дорогом и важном.

О чем будет вспоминать этот молодой человек, когда сам станет дедушкой? О компьютерных играх, которым отдал свою юность? О фейсбучных друзьях, которых никогда в жизни так и не увидел? О прелести сети, в которой он зависал, пока в соседней комнате бабушка перебирала старые фотографии? Что ж, возможно, и в этих воспоминаниях будет что-то по-своему замечательное. Как сказал недавно Резо Габриадзе: „Через пятьдесят лет интернет будет вспоминаться, как оренбургский пуховый платок“. Но на каком языке он будет вспоминаться? Не останутся ли к тому времени от русского языка одни „лайки“, значки? Будут ли люди плакать над Пушкиным и Тургеневым, Аксаковым и Шмелевым, Никифоро­вым-Волгиным и Дурылиным?...»

Самое последнее имя в этом вопросительном перечне и стало поводом для нашей сегодняшней «Закладки».

Из вступительной статьи к воспоминаниям педагога, литературоведа и богослова прошлого века Сергея Дурылина «В родном углу» — читал автор предисловия, наш современник, писатель и журналист Дмитрий Шеваров.

Это мягкое, совсем не увещевательное, но — словно бы «сигнальное» (знаете, как маяк на фарватере) предисловие к семейным мемуарам, написанным старым русским литератором на закате жизни, захватило меня до такой степени, что, взяв с собою дурылинский томик, — я и поехал к Шеварову в город Долгопрудный.

И попросил почитать нам — из этой его вступительной статьи, названной «Карта памяти вечной». Обратите, пожалуйста, внимание, с какою — уже совсем древней книгой — «срифмовал» Дмитрий Шеваров дурылинские воспоминания, созданные в середине прошлого века.

«...Зави­дев слово „воспоминания“, молодой читатель может раздраженно подумать: опять мне будут рассказывать, как хорошо было до 1917 года, как говели и ели грибы. Нет, это совсем другая книга и о другом.

Дурылин рассказывает о былом, но ностальгиче­ская нота в его повествовании — совсем не главная. Множе­ство „вкусных“ бытовых подробностей, о которых со­общает нам автор, не заглушают биения его сердца.

Перед нами опыт покаяния, а потом уже картины бы­та и нравов.

Книга „В родном углу“ — дальний, но верный отзвук первых мемуаров в христианской литературе, „Испо­веди“ Блаженного Августина. Скромнейший Сергей Николаевич нашел бы это сравнение слишком вы­соким, неоправданным, но нельзя не заметить, как близки в своих чувствах и мыслях два мудрых чело­века, разделенных без малого двумя тысячами лет...»

Мы не всегда читаем предисловия к чьим-то воспоминаниям, друзья, я это замечал, увы, и по себе. А ведь они, эти предисловия, иной раз оказываются чем-то вроде старинного прибора, изобретенного для определения сторон света в дневное время суток. Моряки называют этот прибор компасом.

... И давайте ещё раз заглянем в статью Дмитрия Шеварова, открывающую книгу Сергея Дурылина «В родном углу».

" ...Вернемся еще к Августину, к его исповеди перед Богом: «Все вчерашнее и то, что позади него, ты превратишь в сегодня...» Воспоминания — это дарованная нам возможность превратить вчера в сегодня, вернуть его со всеми чувствами, запахами и красками... Разве это не дарованная нам Господом возможность раздвинуть границы собственной жизни, не остава­ясь в одной лишь сиюминутности?"