У нас в гостях был настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин.

Мы говорили о том, допустимо ли для семейного христианина тратить время на себя и можно ли разделять семейные интересы и личные.

---

А. Ананьев 

- Добрый вечер, дорогие друзья, вы слушаете светлое радио, радио «Вера». В студии ведущие Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- И Александр Ананьев. 

А. Ананьев 

- И сегодня для очень важного для нас разговора мы пригласили очень важного для нас человека, настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО, прекрасного собеседника и мудрого настоятеля протоиерея Игоря Фомина. Добрый вечер, отец Игорь. 

О. Игорь 

- Добрый вечер. 

А. Ананьев 

- Прежде чем я озвучу тему, на которую мы хотели с вами сегодня поговорить скажите, поиск баланса – это ведь важно? 

О. Игорь 

- Да, это очень важно, только что такое баланс, давайте говорить. Где будем балансировать-то? 

А. Ананьев 

- Баланс между работой и отдыхом, баланс между учебой и развлечениями, баланс между ночью и днем. Хотя, если задуматься, то в жизни христианина места балансу нет. Ты же не думаешь: вот как-то найти место среднее между грешить и не грешить, найти нечто среднее между плохим и хорошим. 

А. Митрофанова 

- На самом деле, мы хотели поговорить о балансе, насколько себя отдавать в жизни, особенно в семейной жизни и насколько пытаться какие-то силы в себе сохранить. И может ли семейный христианин тратить время на себя, имеет ли он на это право. Не грех ли это – тратить время на себя? Идея беседы выросла из разговора моего с одной знакомой женщиной, у которой примерно вот такая ситуация: трое детей от 5 до 10 лет, муж, престарелые родители и они все на ней. И вот она жена, мать и дочь, и все на ней. Дети болеют, родители болеют, и она между ними мечется, в какой-то момент начинает понимать, что она уже не может всю ситуацию держать под контролем: дела сыплются и задач у нее все больше, а сил все меньше. И как себя собрать она не понимает. Большой вопрос для нее. И это, в общем, довольно типичная ситуация, когда женщина тянет на себе дом, семью. Она видит, что не справляется, и она начинает себя за это есть. Вопрос такой: правильно или неправильно себя укорять за то, что ты в такой ситуации не справляешься сразу со всем? 

О. Игорь 

- Не знаю. Знаю одно – что на светлом радио те истории, которые озвучиваются, они все реальные, это не выдуманные какие-то вещи и вы знаете, обычно, когда слышишь эту историю, прямо хочется: а может, как-то с ней поговорить, может, ее как-то утешить, может, ее пригласить к себе в храм или, может, к ней приехать и тому подобное. А здесь, знаете, не хочется. Хочется ей дать совет по радио, да так, чтобы все услышали, на самом деле. Какой бы совет я бы ей дал: обязательно записаться в салон красоты, я подробно не знаю, как это называется. 

А. Митрофанова 

- Вы очень точно это определили. 

О. Игорь 

- Какой-нибудь массаж лица, может быть, какой-то фитнес. Я бы, конечно, поинтересовался, что она любит, о чем она мечтает. Кто-то мечтает просто о мороженом, а кто-то мечтает посидеть с книжечкой. Тогда, раз у тебя нет возможности выделить время это дома, тебя все время кто-то дергает, говорит: мама, пить, доченька - поесть бы чего-нибудь, а муж говорит: а пойдем фильм посмотрим или: а чего здесь пыльно и грязно и тому подобное – записаться в библиотеку и официально относить туда книги, и там задерживаться и читать. Вы знаете, из чего у меня это все вдруг возникло? Мы очень быстро сейчас с вами завершим нашу программу, потому что… 

А. Митрофанова 

- Вы нам сейчас ответите на все вопросы (смех) 

О. Игорь 

- Я уже вопрос настолько, скажем так, в моем понимании, я хочу подчеркнуть – именно в моем понимании однозначный, что, в общем-то, я готов за него биться с любым человеком: нашим детям нужны здоровые родители – это должен быть лозунг любого человека, который создает семью, вот он с самого начала должен это помнить. Слушайте, хотел такое слово сказать, которое, наверное, нехорошо, чтобы из уст, но кому вы будете нужны, если вы будете больными? Вы подорвете свое здоровье, иммунную систему, у вас не будет сил. Зачем вы над детьми будете издеваться. Зачем, если у вас есть возможность сохранить силы и больше сделать. Поверьте, если бы…что такое отдых? Это смена работы обычно, для многих. Ну вот у нас многие не умеют отдыхать. 

А. Ананьев 

- Я бы поспорил, с точки зрения христианина отдых воспринимается как леность, батюшка 

А. Митрофанова 

- А я бы не в этом смысле поспорила. 

А. Ананьев 

- Как? Я – и в салон красоты? Или там: я - и на рыбалку? Или: посидеть, посмотреть фильм по телевизору? Это грех, надо встать и делать что-нибудь. И вот этот бич, который щелкает у тебя над головой вновь и вновь гонит тебя к стиральной машине, к раковине, к урокам детей, еще к чему-нибудь. Ты вновь встаешь и идешь делаешь. 

А. Митрофанова 

- Абсолютно без радости. 

А. Ананьев 

- Нет, дело не в этом. Радость или не радость – это второй вопрос. Но ты не чувствуешь себя вправе отдать хоть минуту своего времени самой себе, потому что ты должна всем вокруг. 

А. Митрофанова 

- Должна, должна, должна, обязана, обязана, обязана, в итоге петля на шею. 

А. Ананьев 

- Да и я не могу определить для себя – это хорошо или плохо. С одной стороны, хорошо: просящему у тебя дай. С другой стороны, в конечном итоге ты превращаешься в очень загнанного человека, уставшего человека. 

О. Игорь 

- Раздраженного, гневливого человека превращаешься, кому это нужно? Покажите мне, кто хочет с таким общаться? Ведь наоборот, у нас желание общаться с таким, каким я внутри – я же очень добрый, радостный человек. 

А. Митрофанова 

- Белый и пушистый. 

О. Игорь 

- Белый и пушистый, местами розовый даже, в общем-то. 

А. Митрофанова 

- Да-да, и дружу с единорогами. 

О. Игорь 

- Да, и дружу с единорогами, я вот такой и мне хочется, чтобы рядом со мной были такие, только сюда не ходи, это не трожь, это положи, иди сделай то, и так далее и тому подобное. Понимаете, мы загоняем себя в какие-то стереотипы. Хорошо себя укорять? Наверное, хорошо. Хорошо быть кому-то обязанным? Хорошо. Я предполагаю, наверное, хорошо быть кому-то обязанным чем-то. Вот ты должен детей воспитать. Должен? Должен. Как ты их будешь воспитывать? Знаете, хмурый такой отец или уставшая серая мать - дети на все это будут смотреть и потом скажут: не-не, у меня никогда не будет семьи, движение «чайлд-фри» это вот мое, это вот ни в коем случае, что вы. И, понимаете, и в другую сторону есть перекос: мы детей не учим работать: мы 11 месяцев вкалываем, вкалываем и приходим уставшие с работы, пот со лба смахиваем, и уже за полгода начинаем готовиться к отпуску: отпуск, о, на дачу, о, в поход. А потом отпуск заканчивается. Ну что ж, за семейным столом: дорогая, я выражаю тебе соболезнование с безвременной кончиной твоего отпуска, давай по рюмочке – и дети все это видят, смотрят. Слушайте, кому это нужно? Кому нужно себя загонять в какие-то стереотипы? Детям нужно общение. Общение возможно только когда ты, скажем так, внутри счастлив. Для кого-то нужно идти на фитнес, для кого-то почитать книгу. Я против, конечно, лежания, баклуши бить и тому подобное, но высыпаться надо все равно и абсолютно всем нашим беременным прихожанкам, да и не только прихожанкам, теперь вот с радио «Вера» я хочу дать совет: когда родите, когда будут маленькие дети – ребенок спит, и вы спите. А как же, вы спросите, тарелки? Ничего-ничего, помоются, поверьте.  

А. Митрофанова 

- Ой, золотые слова 

О. Игорь 

- Пусть они лучше полежат, но выспитесь, дорогая мама. Молоко будет у вас вкусное, ребенок будет спокойный, вы встретите по-другому мужа. 

А. Митрофанова 

- С улыбкой на лице, а не с отчаянием, не с паникой, не с раздражением. 

О. Игорь 

- А еще, не знаю, может быть, меня консервативное крыло нашей церкви осудит, но я за то, чтобы женщина, как я уже сказал, ходила в салон красоты, я за то, чтобы женщина с легким макияжем встречала мужа дома, я за это. Я за то, чтобы папа, неважно, какого он веса, но прыгал на скакалках вместе со своим ребенком, может, бегал двести шагов, если он может пробежать, ну ладно двести, я уж требую, ну сто, хотя бы. 

А. Ананьев 

- Это вы, глядя на меня? 

А. Митрофанова 

- Не прибедняйся (смех) 

О. Игорь 

- Нет, это я пытаюсь бегать. Ну вот сто если он пробежит, уже будет прекрасно, а ребенок насколько будет счастлив, поверьте. У нас должен быть, вот мы начали с совершенно замечательного слова «баланс». У нас не только должен быть баланс, баланс – это уже результат того, мы ставим цель и какую цель мы хотим достичь: упаковать свою семью так, чтобы она ни в чем не нуждалась, но никому это нужно. Знаете, простите, я сейчас отвлекусь, очень интересную я обратил, тенденцию: вот родители для своих детей строят дома, квартиры, дачи, участки, а дети в них не живут, а детям они не нужны, а дети, в общем-то, выбирают свой, какой-либо другой путь. И сплошь и рядом приходится участвовать в беседах: я же для него сделал все, а ему это не нужно. 

А. Митрофанова 

- А у него спросили, что ему нужно перед тем, как строить. 

О. Игорь 

- Да, а то, что нужно ребенку, на самом деле все прекрасно знают. Ему нужен отец, который лепит снеговиков, ему нужна мама, которая рисует с ним машинки или одевает куколок каких-то. Ему нужен отец, который приходит с работы и обязательно обнимает своих дочек, обязательно. Вот все говорят: надо в строгости воспитывать – конечно, в строгости, дети должны уметь мыть полы, посуду, заправлять постель, чистить зубы утром, вечером без каких-то напоминаний. Естественно, делать самостоятельно уроки, они должны, все это понятно. Но они должны чувствовать любовь нашу, они должны чувствовать заботу. Не должно это быть главенствующим: уроки, зубы и тому подобное. Должны быть человеческие чувства и взаимоотношения. 

А. Митрофанова 

- Знаете, отец Игорь, я вас слушаю и думаю о, как мне кажется, тоже еще одном нарушении баланса. Мы как-то на постсоветском пространстве, когда начали христианство вспоминать или может быть, заново усваивать, возрождать, по-разному можно об этом говорить – очень легко усвоили тот аспект христианской жизни, который связан с несением креста. Ну нам в России это вообще не привыкать, что называется: тянуть лямку, выживать, из последних сил, путем личного героизма, преодоления и прочее. А вот та часть христианства, которая связана с радостью, она, мне кажется, у нас в голове укладывается не всегда, поэтому как следствие взвалить на себя все и потащить это вот на раз-два – это привычная модель поведения. А разрешить себе сходить в салон красоты, для женщин я сейчас говорю, на женском примере или мужчине, если мужчина едет на рыбалку, у женщины уже там паника в голове, включилась сирена, замигала тревожная кнопка: как же так, он уедет, а здесь домашние дела и прочее – да дай ты ему возможность выдохнуть. Вот про радость мы почему-то не очень понимаем. 

О. Игорь 

- Во-первых, радость, наверное, каждый ищет свою. Мы знаете, о чем должны говорить - мне кажется, Льюис очень интересно в «Баламуте» сформулировал эту задачу, которой мы подвержены. Он сказал: «Мы так людей затянем в круговорот житейских дел, очень полезных и важных, что они никогда не вспомнят о Боге». Мы так их запутаем в этом круговороте житейских дел, что у них не будет сил помыслить о Боге. Я помню очень интересный рассказ, как один наш соотечественник в 90-е годы пришел, кажется, в Афонский монастырь или в Черногорский монастырь, поселился там, стал жить. Ему дали послушание шить скуфейки. И он утром встал, его научили, и он стал строчить, шить. Нашил там восемь скуфеек, приходит к настоятелю, дает восемь скуфеек, а настоятель качает головой, говорит: какой ужас. Тот испугался, говорит: - Ну я попробую завтра в два раза больше сделать этих скуфеек. – Нет, нет, что ты, две, максимум три скуфейки ты должен делать. Он: подождите, я сделал шесть. Тот говорит: так это ужасно, ты о Боге, наверное, вообще не вспомнил, когда ты делал. У нас лучшие мастера делали три скуфейки в день. А ты шесть. То есть, в чем здесь смысл? Смысл в том, что слово «баланс» – я сначала думал, о каком балансе мы будем говорить? А вот сейчас я понял в разговоре, что действительно должен быть баланс. В тех же монастырях есть правило, что восемь часов на сон, восемь часов на послушание, восемь часов на молитву. И вот хоть как ты тресни – восемь часов на сон. А у нас подвижничество значит - на стульчик, не спать. Слушайте, это только отдельным людям, исключительно достигшим определенного уровня. А здесь, простите меня, с горшка сразу на подвижнический стульчик пересесть и не спать - этого делать ни в коем случае нельзя, это запрещено. Ты должен постепенно восходить по этой лестнице, ничего не перепрыгивая, никуда не торопясь и, к сожалению, это понимаешь только со временем. Со временем, когда ты проходишь уже достаточно значительный такой подвижнический, громко сказано, путь. В общем, путь христианина. 

А. Ананьев 

- Я слушаю вас и у меня сразу много вопросов, отец Игорь. Вопрос первый: отдавая сто процентов себя служению ближним, делам, которые ты должен выполнять разве ты таким образом не служишь Богу? Почему для этого нужно отводить особое время? Если мама посвящает себя тому, что воспитывает детей целиком и полностью, без остатка, разве это не служение? Если она посвящает себя мужу, если муж всего себя посвящает работе и уходит в 5 утра, возвращается в 11 вечера разве это не служение? 

О. Игорь 

- Я считаю нет, конечно, это не служение. Потому что вы можете даже попророчествовать: когда у семейной пары появляется ребенок, вы можете попророчествовать и сказать, на каком языке он будет говорить. Это будет язык родителей. Если родители говорят на китайском языке – ребенок будет говорить на китайском языке. И поверьте, если они будут говорить на русском языке он не будет говорить на китайском или вьетнамском языке, он будет говорить на языке родителей. Если родители говорят на языке любви, внимания, заботы друг ко другу, то он тоже на этом языке будет говорить. Я уже как-то приводил пример в этой студии: в Москве есть очень замечательный батюшка, он служит в центре Москвы около Красной площади, и они в семье говорят шепотом, он и его супруга говорят шепотом 

А. Ананьев 

- Как это прекрасно. 

О. Игорь 

- Да, такая манера общения. Дети до шестого класса, как рассказывал этот батюшка, тоже говорят шепотом. Даже школа в течении шести лет не может их переломить. Понимаете, если ребенок не видит отца, то а какой же он отец? Он просто добытчик, банк, служба обеспечения. Это действительно есть проблема. Потом подрастает этот ребенок, становится ему 15 лет, и он говорит: пап, мне надо с тобой пообщаться. А папа говорит, не потому, что ему некогда, а потому, что он не умеет общаться с ребенком, он его потерял, это общение. И вследствие потерял ребенка. Он говорит: ты знаешь, я здесь на работе задержусь, и это сплошь и рядом. Это сплошь и рядом, если отец не умеет общаться - и ребенок не научится. Один любимый батюшка, я имею ввиду любимый батюшка радио «Вера», который здесь тоже часто бывает, рассказывал такую очень интересную вещь, я, честно говоря, не помню, то ли здесь, то ли на телеканале «Спас». Он говорил о том, что, когда ему было 12 лет, его оставил отец. Отец ушел из семьи. Ну, все нормально, мама их вырастила, вытянула, все хорошо. Говорит: у меня появилась своя семья, у меня появились свои дети. И вот ребенок, старший мальчик достиг 12-летнего возраста и я поймал себя через какое-то время, что я стал дольше задерживаться в храме, я поймал себя на том, что я как-то с опаской стал приходить домой, потому что я не умел общаться с ребенком. Слушайте, ребенку совершенно, простите за такое выражение, по барабану, чем его кормят: картошкой или макаронами, мало кто капризничает сейчас, понимаете. Это мы им пытаемся какую-то икру купить красную и считаем, что это деликатес, а они с отвращением морщатся, ровно 50 процентов детей не ест икру. 

А. Митрофанова 

- Зато френч фрайз за милую душу, за обе щеки. 

О. Игорь 

- Слушайте, так это же прекрасно: прийти куда-нибудь с ребенком и съесть мороженое и ткнуть ему в нос это мороженое, а потом еще померить вместе с ним лужи, ребенок будет просто счастлив. Надо ли самому как-то заниматься собой, уединяться? – Обязательно. Без уединения не будет никакой молитвы, без молитвы не будет общения с Богом, без общения с Богом ты воспитаешь совершенно не пойми кого, вот поверьте мне. 

А. Ананьев 

- Вы слушаете радио «Вера», за семейным столом Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- Александр Ананьев 

А. Ананьев 

- И мы продолжаем разговор с настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиереем Игорем Фоминым о том, грех ли семейному христианину тратить время на себя - вот так вот просто сформулировали очень непростой, на самом деле, вопрос. Каждый раз, когда заходит разговор о любви, так или иначе я вспоминаю удивительную, мудрую, отвечающую на многие вопросы формулу, данную однажды вами: «Любовь, сказали вы, это радость, благодарность и жертвенность». Без одного из этих трех компонентов нет любви, обязательно должны быть все три. И очень часто бывает так, анализируя нашу тему, я диагностировал четыре случая, когда жертвенность возобладала в любви и человек вместо любви ощущал себя жертвой, в первую очередь, обстоятельств. Спрашиваешь у него: что такой грустный? Он говорит: а жизнь какая, ты разве не видишь? А дел как много, ты разве не видишь? Выхода нет. В первую очередь хочу спросить вас: это и есть следствие того дисбаланса, о котором выговорили? Как диагностировать, что жертвенность вытеснила и радость, и благодарность? 

О. Игорь 

- Тема важнейшая, тема наисложнейшая, которую мы сегодня подняли. Как диагностировать это… 

А. Ананьев 

- Вот сейчас нас слушает человек, ему и в голову ведь не приходило, женщина, скажем, лет сорока, у нее двое детей, 2-комнатная квартира в Бирюлево. Вот она слушает, уставшая, занимается при этом еще чем-то. И, слушая наш разговор, пытается примерить на себя: а неужели отец Игорь сейчас говорит обо мне, неужели во мне эта жертвенность возобладала, и я действительно не чувствую радости, я действительно не чувствую благодарности? И наша задача сейчас помочь диагностировать эту проблему и помочь ее решить. 

О. Игорь 

- Диагностировать проблему с детьми, ее проще, наверное, всего, но хуже всего исправить. Потому что человек жертвенный ради детей делает все, как ему кажется, что для детей полезно, дети потом не воспринимают, он говорит: да я ради вас, спиногрызов, жизнь положил, а вы здесь куда-то ушли! Но уже ничего поправить нельзя будет. Вот этой женщине, вы, кстати, очень хороший вариант: из Бирюлево и тому подобное, а ведь есть же, кто снимает, кому денег вообще катастрофически ни на что не хватает и так далее. Да, именно такой женщине я скажу: слушай, дорогая, благословение тебе на пост или на все посты – ложиться до 12 часов. – Я тогда не успею помолиться. – Дорогая, это твои проблемы, ты можешь помолиться по-другому, тебе надо ложиться до 12 часов. А будильник у тебя должен звенеть через, как минимум, 6 часов. То есть, ты встаешь в 5, значит, должна лечь в 11. Ты встаешь в 4, значит, должна лечь в 10. И так далее и тому подобное. Дорогая, ты должна себе сделать такой разгрузочный день, когда ты просто придешь и помолчишь. Для того, чтобы услышать Христа, надо не только молиться, надо еще молчать 15-20 минут. – Как же, я тогда не успею вечерние молитвы прочитать или утренние. Знаете, наверное, я какую-то крамолу сейчас говорю на всю нашу большую Родину, но не сказать не могу, бывают такие случаи, когда говоришь: через раз, вы будете читать молитвы через раз. А через раз вы будете просто сидеть и 15-20 минут, сколько вы тратите на вечерние или утренние молитвы просто сядете перед иконочкой или просто сядете в кресло и помолчите. Выйдите на балкон. Выйдите, если у вас свой дом, выйдите на крылечко дома, сядете и просто помолчите, чтобы услышать тишину своего сердца – это очень важно. В этой тишине вы отдохнете. Это однозначно, поверьте мне. И вы увидите, с какой радостью, с каким счастьем вы наброситесь на тех же самых детей. Вы сможете им простить то, что только что приводило вас в такой гнев, такую ярость. Я не знаю: какой-нибудь нашли носок где-нибудь, я не говорю о сложных случаях, там уже гнев и ярость не помогают – если ребенок задурил, наркоман, гуляет и тому подобное, но даже в этих случаях тяжелых надо искать тишины и пребывания наедине с собой, это можно в фитнес клубе сделать, это можно сделать в салоне красоты, это можно сделать на рыбалке. 

А. Митрофанова 

- Вы знаете, отец Игорь, я вас слушаю, и, если позволите, хотела бы своими размышлениями поделиться: я могу ошибаться, я могу быть десять раз не права, но мне кажется, есть такой очень важный момент: мы нередко, совершая какие-то подвиги для ближних, на самом деле совершаем их потому, что мы иначе, на каком-то очень глубинном уровне, может быть, это, простите, из области психологии, не знаю. Но на каком-то очень глубинном уровне не чувствуем себя достойными любви просто так.  

А. Ананьев 

- Зарабатываем, ты хочешь сказать? 

А. Митрофанова 

- Да. И нам эту любовь надо завоевывать, доказывать, что мы что-то можем. Как следствие, потом вырабатывается такая модель поведения, что мы взваливаем на себя целый мир и пытаемся его тащить, падаем, надрываемся и прочее. 

А. Ананьев 

- По-моему, то, что Аллочка говорит – это очень по-христиански: я недостоин любви, я должен сделать очень много, чтобы быть ее достойным. 

А. Митрофанова 

- В том-то и дело, что человек не только раб Божий, но и образ и подобие, и любимый ребенок. И мы получается тогда… 

О. Игорь 

- Простите, я прямо вас прерву: а причем здесь тогда ближний, объясните мне? Вот причем здесь тогда ближний? Ближний здесь ни при чем. Я хочу кайфа, я хочу любви и я ее хочу получить 

А. Митрофанова 

- Такая подмена понятий, мы просто не всегда это осознаем, понимаете. 

О. Игорь 

- Тогда ни о какой любви здесь речь идти не может. Любовь, как уже говорили, радость, благодарность и жертвенность, жертвенность ради другого человека. Причем, такая односторонняя жертвенность, не рыночная: я – тебе, ты – мне, а именно односторонняя жертвенность. И вот в данном случае то, что вы приводите в пример, простите, что я вас там прервал, нельзя, скажем так, заработать любовь. Можно заработать «спасибо» – в сбербанке или от ближнего, а больше ничего ты не заработаешь. 

А. Митрофанова 

- Батюшка, вы меня простите пожалуйста, вы же из полной семьи, вас воспитывали мама и папа? 

О. Игорь 

- Да 

А. Митрофанова 

- И у вас была очень счастливая семья? 

 О. Игорь 

- Да. 

А. Митрофанова 

- У меня есть ощущение, есть связь между тем мироощущением, которое говорите вы и полнотой бытия, которую ребенок получает в семье и, например, неполной семьей, где нет мамы и нет папы, с папой чаще так бывает. И вместо опыта родительской любви у ребенка там какая-то все время озоновая дыра. И вот эта озоновая дыра внутри него, она болит, у него нет этого опыта, очень важного на самом деле для него, любви. И он поэтому не понимает, как его Бог любит. Он поэтому не понимает, что он вообще-то в любви рожден и эту любовь завоевывать не надо, она его по праву просто того, что он человек – его любят родители, его любит Бог, он так этого не чувствует, потому что у него нет кого-то из родителей, например. И тогда, как следствие, он начинает себе чем-то компенсировать эту любовь, завоевывать, пытаться. Обычно из таких людей получаются олимпийские…я не буду приводить сейчас конкретных примеров, но люди, у которых установка: быстрее, выше, сильнее, как можно больше всего завоевать в мире, достигнуть… 

О. Игорь 

- Смотрите, дорогая Алла Сергеевна, мы с вами из очень интересного сообщества, из МГИМО, где в общем-то люди упакованы, есть студенты очень упакованные. И, казалось бы, они должны быть счастливыми людьми, они, может быть, такими и являются на самом деле. Но самых счастливых людей я встречал не в МГИМО, хотя там я встречал счастливых людей, по моим меркам, по моим понятиям. А самых счастливых людей я встречал в Дмитровском детском доме для детей с врожденными физическими недостатками: у кого-то ручек нет, кто ходить не может, вот там я встречал самых счастливых детей, самых счастливых людей. Счастье не измеряется количеством чего-то: количеством отцов, количеством матерей, количеством братьев и сестер. Счастье – это какое-то другое внутреннее состояние. Сегодня мне довелось встретиться с одной семьей, которая усыновила ребенка, уже почему-то взрослого ребенка. Можно сказать, еще чуть-чуть и взлет самостоятельной жизни. Вот они решили сделать такой акт. Мне, знаете, ребенок очень понравился, он прям сквозит глубокой психологией, он классный психолог, потому что родная мать его оставила в год и с этого годика он стал скитаться. Вот они у него четвертые, не считая тех детских домов, которые были между приемными родителями.  

А. Митрофанова 

- Его все время возвращали? 

О. Игорь 

- Да, его все время возвращали, то сам убегал, то еще что-то такое. Слушайте, классный ребенок, радостный ребенок, который может себя преподнести и который может пообщаться, поговорить, я даже был отчасти шокирован. Счастье – это внутреннее состояние. Когда человек говорит, что он счастлив – это не значит, что у него нет проблем, это значит, что они совершенно неважны в его жизни. Это значит, что у него внутреннее, с христианской точки зрения ощущение присутствия Христа, оно переполняет его, даже если он в каком-то несчастье пребывает, в тяжелых жизненных обстоятельствах. Это не набор наших обыденных стандартов того, что есть хорошо - это того, как я отношусь к тому или иному состоянию в данный момент моей жизни, своей жизни. 

А. Ананьев 

 - Спасибо большое, вернемся после небольшой паузы. 

- Об искусстве быть счастливым в отношениях и в жизни продолжаем мы разговор в рамках «Семейного часа» с нашим гостем, настоятелем храма святого Александра Невского при МГИМО протоиереем Игорем Фоминым. В студии Алла Митрофанова и Александр Ананьев и по сути мы сейчас перешли к разговору о тонкой границе между эгоизмом и альтруизмом, то, чего мне было интересно с самого начала. «И будут двое одна плоть» – казалось бы, эта установка не предполагает никаких границ, но, возвращаясь к нашему разговору, муж говорит: дорогая, а мне сейчас надо побыть одному. Или жена говорит: дорогой, а мне сейчас надо побыть одной. Как важно уметь прочертить эту границу? Или границ быть не должно, все-таки: двое одна плоть? 

О. Игорь 

- Какую возьмем ситуацию, идеальную или крайнюю? 

А. Митрофанова 

- Где вы видели идеальные ситуации? 

О. Игорь 

- Если идеальная ситуация, тогда муж предлагает жене сходить в салон красоты. Если идеальная ситуация, тогда муж проявляет заботу о том, чтобы помыть посуду, жена, домашний очаг. Если крайняя ситуация, когда каждый ставит: «а я вот сегодня уже мыл посуду, там галочку, твоя очередь мыть». Я считаю, это крайняя ситуация, когда начинают друг другу перепихивать какие-то дела, не замечать и тому подобное. В результате которой муж потом ложится на диван и вообще ничего не делает – а зачем делать, когда и так все есть. И женщина выходит на работу, начинает активно искать средства для семьи, чтобы все было хорошо. Здесь, конечно, человек должен иметь тогда свое пространство, если возникает такой конфликт. И ни в коем случае это пространство никто не имеет право осудить – побыть человеку одному. Но пожертвовать…мы говорим о жертвенности, чем можно пожертвовать ради ближнего? Да в общем-то всем, в общем-то можно пожертвовать всем, даже социальными сетями, понимаете. Мы смеемся, а по статистике 6 часов в среднем каждый россиянин проводит в социальных сетях. 

А. Митрофанова 

- Это в неделю? 

О. Игорь 

- В день, вы что? Нет, 4 часа в день россиянин проводит в социальных сетях. 

А. Митрофанова 

- Надо засечь. 

О. Игорь 

- Засеките. И уменьшите до четырех. Какая ситуация – мы здесь с вами сейчас рецепт счастливой жизни совершенно не предоставим. Кому-то нужно, как мы зациклились на этом салоне красоты, а кому-то нужно пройтись, попить кофе. Всегда все напрягаются: подростки, что с ними делать? Устраивайте родительский день – когда отец берет одну дочь или одного сына и идет с ним куда-то. 

А. Митрофанова 

- Ключевое слово «по-одному» чтобы дети были? 

О. Игорь  

- По-одному, да. 

А. Митрофанова 

- Чтобы папа только мой сейчас? 

О. Игорь 

- Что папа на определенный этот день или на эти часы – он мой. Вот мы вместе с ним идем куда-то. И тогда можно поговорить совершенно гениально о каких-нибудь бегемотах, о чем-то таком, совершенно не значащем, но ребенок поймет, что счастье в этой жизни есть, что ради него было совершено такое действие, неосознанно, но это он подсознательно поймет. Это и есть жертва. А жертва того, что я там не сплю, не ем, не пью и тому подобное – слушайте, это не жертва, это твои личные представления, ты себя чего-то лишил и тебе кажется, что кто-то это должен оценить. 

А. Ананьев 

- Такой подвид гордыни? 

О. Игорь 

- Да, вы очень правильно сформулировали, Саш. Это действительно подвид гордыни: я сейчас буду похожим на пустынника, подвижника. 

А. Ананьев 

- Вспоминается героиня «Покровских ворот» - «Это мой крест и мне его нести!». 

О. Игорь 

- Да-да. Понимаете, это совершенно личные твои какие-то вещи, они совершенно не укладываются в рамку жертвенности. Вот если супруга блюдет свою фигуру, свою внешность ради мужа – да, это здорово. Когда она себя лишает какого-нибудь круассана и ты это понимаешь. Муж, с удовольствием набирая грамм за граммом каждый час, я имею ввиду круассаны и вдруг замечает, что бедная супруга проглатывает слюну, и он откладывает эти круассаны навсегда – знаете, потрясающе просто. У меня был в жизни такой пример со стороны моей супруги, я не люблю печень, а она, наоборот, очень любит. И я, спустя лет 15 совместной жизни, вдруг обратил внимание, что у нас в доме никогда не готовилась печенка, вообще никогда. Когда мы приходим куда-то в гости и там вдруг это есть, у меня супруга там это кушает, и она никогда это не подчеркивала, не говорила, и мне так стыдно стало, я стал ее покупать. 

А. Митрофанова 

- Ну полюбили, нет? 

О. Игорь 

- Не полюбил, но ем. 

А. Ананьев 

- Вот поэтому в нашем доме не появляются куриные желудки – так, к слову, чтобы ты поняла всю глубину моей жертвы. (смех) 

А. Митрофанова 

- Все, я раздавлена. 

А. Ананьев 

- Дабы не называть имен, отец Игорь, есть у меня хороший знакомый, который чувствует в себе очень сильную потребность отправиться в Оптину пустынь, допустим, и пожить там неделю, допустим, в поисках тишины и молитвы. Вот он чувствует в себе эту острую необходимость. Но он не едет. На вопрос: а почему? Он говорит: а как ты без меня спать будешь? Ну я же знаю, ты не любишь спать одна. И он не едет никуда. Чувствует себя при этом абсолютно нормально, ну а как? Ты же не можешь найти замену себе. Может быть, это и не проблема то, что человек отказывает себе в каких-то, назовем их так, пренебрежительно – «хотелках» ради чего-то большего. 

О. Игорь 

- Не ради большего, просто ради ближнего. 

А. Ананьев 

- Ради ближнего, ради человека, да, просто потому, что он видит, это важно. 

А. Митрофанова 

- Другая ситуация, хотя, может быть, на входе и похожа на то, о чем сейчас сказал Саша: муж говорит жене: хотел бы съездить на рыбалку, в Оптину пустынь или куда-то еще – не хочу тебя оставлять. Она говорит: да езжай, что ты, милый, езжай. – Нет, ну а как же ты будешь одна? – Да езжай, ничего, я справлюсь. Он все равно не разрешает себе поехать, таким образом, не знаю, принося себя в жертву, получается. Или взваливая на себя то, что можно было не взваливать? 

О. Игорь 

- Я опять хочу повториться: мы здесь не сможем каждой ситуации рецепт, как поступить. Когда-то надо и не поехать в Оптину пустынь и на рыбалку. Когда-то надо уехать. От тебя могут устать. Ты можешь не только сам созерцать тишину, но эту тишину могут созерцать еще и твои близкие. И они скажут: слава богу, что он уехал, я хоть раскинусь на этой кровати нормально, понимаете? Нет общего рецепта, здесь всегда надо чувствовать ситуацию, здесь всегда надо чувствовать какое-то положение другого человека, его настрой, его отношение к этому, невозможно. Но если все-таки обратиться к Священному Писанию по поводу отдыха, Господь своим апостолам и говорит: идите в пустынное место и отдохните, потому что было много приходящих людей. Сам пошел молиться, а апостолов отправил отдохнуть. Да и это нормальная вещь, в общем-то. И мы обязаны отдыхать, об этом и Господь говорит. То есть, поверьте, что наши подвиги, они должны быть кому-то нужны, не только нам. Ведь очень часто наши подвиги нужны только нам, мы доказываем очень часто сами себе: вот я могу, я такой-сякой. А окружающим это не надо. Очень часто бывают такие нападки на церковных людей: а зачем вы делаете то-то, поститесь мОлитесь и тому подобное. И эти нападки обоснованы, потому что, в основном, это направлено на личность, на личный, внутренний мир человека. Если вы это делаете, то делайте внутри, затворенно, «в клети свои войдите», как сказал Христос. И в общем-то, о многом и не надо здесь упоминать и говорить. То есть, жертва ради другого, она не должна быть ради себя. То есть, это не должно быть такое влюбленное состояние, как часто мы говорим, и психологи говорят, что влюбленный период, период жениханья молодой человек дарит цветы не девушке, он дарит их, естественно, физически девушке, но дарит себе. 

А. Ананьев 

- Чтобы в глазах продавщицы цветов выглядеть. 

О. Игорь  

- Ну, примерно так. А когда уже человек начинает заботиться о другом человеке, тогда он дарит эти цветы уже жене, он дарит совсем по-другому их, не те случаи, когда надо какие-то свои косяки задобрить шубой или цветами и тому подобное. А когда ты даришь от сердца другому человеку ты не ожидаешь ответа, ты не ожидаешь, что тебя похвалят. Ты хочешь что-то такое сделать приятное, преподнести. 

А. Ананьев 

- Вы слушаете радио «Вера» и пока вы, друзья, настроившие свои приемники, не отправились в Оптину пустынь или в салон красоты, мы с настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиереем Игорем Фоминым продолжаем разговор о том, может ли христианин тратить время на себя. И мы с вами пришли к тому, что мы давно и неправильно понимаем значение слова «эгоизм». Меня всегда удивляло, внутренне вызывало какой-то протест, когда бортпроводницы во время инструктажа предполетного говорили о том, что прежде чем надеть маску кислородную на ребенка обязательно наденьте ее на себя, как бы тяжела ни была ситуация в самолете. Обеспечьте маской себя и только потом своего ребенка. И вот Николай Васильевич Гоголь в выбранных местах из «Переписки с друзьями», я даже нашел цитату сегодня к нашему разговору, пишет: «Эгоизм, пишет он, не дурное свойство, вольно было людям дать ему такое скверное толкование. А в основание эгоизма легла сущая правда. Позаботься прежде о себе, а потом о других. Стань прежде сам почище душою, а потом уже старайся, чтобы другие были чище». Может, нам всем стоит стать эгоистами? 

О. Игорь 

- Да. И у нас есть на это благословение Серафима Саровского «Стяжи в себе Духа Святаго и вокруг тебя спасутся тысячи». 

А. Ананьева 

- Не «Святаго» - «Дух смирен» он, кстати, сказал. А как это понимать, я вот всегда хотел спросить, дух смирен? 

О. Игорь 

- Смирение в моем понимании - это знание своей меры, знание своего места, когда ты можешь себя четко ранжировать, что ты можешь, чего ты не можешь, где ты можешь что-то воспринять, что-то не можешь воспринять и так далее. Да, стяжи в себе дух смирен и вокруг тебя спасутся тысячи. И таких примеров куча. То есть, мы все говорим об Оптиной пустыни, о салоне красоты, скажем так – а почитать книгу, а образование после образования, когда ты получил уже образование, нужно ли это делать? Нужно это делать. Нужно на это время? Необходимо на это время. А есть профессия, которая ты обязан быть, не знаю, как сейчас бы сказали: в тренде того, что происходит кругом, правильно? Говоря с собеседником, вы готовитесь, лопатите кучу материала. Вы чем занимаетесь? Скорее всего самообразованием, правильно? Вы погружаетесь… 

А. Митрофанова 

- А языки учить новые – такое прям ах, кайф отдельный. 

О. Игорь 

- Да. Есть какие-то вещи, которые мы не идентифицируем, что это для нас, а по большей части все епитимьи, все благословения в храме, они направлены только на личность, вот только на то, чтобы ты занялся собой. 

А. Митрофанова 

- Отец Игорь, знаете какая штука, тот пример, с которого мы начали: моя знакомая мама троих детей, у которой еще больные родители, все на ней и она в загнанном состоянии, у нее все сыпется. Вы сказали – салон красоты. Ей парадоксальным образом люди, которые рядом с ней были, они ей то же самое посоветовали, что ты возьми хотя бы час в неделю для себя, ты вообще что-нибудь для себя-то делаешь? Она говорит: я тут поехала на исповедь в храм, мне, говорит, это было очень нужно. Вот как раз какой-то час в неделю для себя она взяла. Я просто почувствовала, что уже все, край, я больше не могу, поехала на исповедь в храм. Говорит: ну и что вы думаете? Пока я ехала, три звонка было: один позвонил в слезах, другой позвонил в возмущении, третий позвонил, правда, попытался как-то утешить, но, понимаете, мир начинает рушиться, как только она получается, очень непривычно для своих близких начинает действовать, посвящая время самой себе. 

О. Игорь 

- Она просто к этому не привыкла. 

А. Митрофанова 

- И они к этому не привыкли, они ей не дают этого сделать, понимаете. Сопромат – сопротивление среды. И как с этим быть тогда? 

О. Игорь 

- Ехать дальше на исповедь. Ничего не случится. Ну подерутся, ну вскочит гематома у кого-то. 

А. Митрофанова 

- Мир не рухнет. 

О. Игорь 

- Совершенно не рухнет. Ну разобьют стекло какое-нибудь, надо будет поругаются, потом помирятся. Слушайте, и чего? И ничего. Вот весь научно-технический прогресс работает против нас. Если бы она ехала на исповедь в 80-е годы или в 90-е… 

А. Митрофанова 

- На электричке за 101-ый километр (смех). 

О. Игорь 

- Никто бы ее не дернул бы обратно. А здесь теперь свистнули и к ноге давай. И мы бежим к этой ноге, и мы мчимся: а, как там, что? Все нормально будет, поверьте. Если у тебя есть дом, огороженная территория, не переубивают они там себя. Ну поссорятся, ну подерутся и все будет нормально. Займись собой, польза будет намного больше, если себе посвятишь время, отдохнешь, с чувством вины приедешь в дом, разрулишь все ситуации, ты кому-то конфету, кого-то обнимешь, с кем-то посидишь, где-то уделишь время и все-все решится и будешь самой хорошей мамой. 

А. Ананьев 

- И вот мы с вами немножко определились, что эгоизм – это не так уж и плохо, но, опять же возвращаясь к разговору о балансе, вот чашу весов, она перекатывается от: эгоизм – это плохо до эгоизм – это нормально. А вот когда эгоизм становится чрезмерен, когда человек чересчур много времени посвящает себе, когда его стремление обрести собственную территорию и защитить ее становится проблемой и идет во вред и ему и окружающим? 

О. Игорь 

- Я думаю, есть на этот вопрос ответ: тогда, когда человек становится вместо Бога. Когда эта женщина, она зациклила на себе все и вся так, что она уже мыслит, что без нее ничего не свершится. Это проблема есть в духовном плане, когда люди начинают приходить в храм не ко Христу, а к батюшке. Замечательный, умный, духовный, пятое-десятое, а если они приходят к нему – это проблема. Если человек зацикливает на себе все и вся, только он может разрешить эти события, он во все вникает, он во все нос сует, он не дает ребенку познать этот мир, проявить какой-то опыт: туда не ходи, не бегай. Слушайте, я здесь одел каску, померил, ездить на велосипеде – ну смешной вид. Я не помню, чтобы мы в детстве надевали каски, мы где только не лазили, мы купались в таких местах, которых - я сейчас приезжаю в Подмосковье на дачу, я смотрю, думаю: Господи, как мы туда ныряли 9 мая? Если мне сейчас дети скажут, что мы пошли купаться 9 мая – что вы, что вы, возьмите полотенчики. Какие полотенчики? О чем? Крайний эгоизм – когда ты являешься разрешением всех не только проблем, но и будущего счастья. Да если ты мыслишь о себе, что ты творец будущего счастья своих детей – это самые несчастные дети. 

А. Митрофанова 

- Та же самая Маргарита Павловна, поминаемая сегодня, в исполнении Инессы Ульяновой из «Покровских ворот», которая: «Хоботов, это мелко!» 

А. Ананьев 

- Ну, та решала свои проблемы, она как раз не пыталась решать проблемы Хоботова, будем откровенны. Здесь-то ситуация как раз немножко другая 

О. Игорь 

- И здесь они тоже не решают проблемы детей, здесь решают тоже свои, свои установки: ребенок должен быть такой-то. Почему? Кто это определил? Нет. У нас очень часто превратное мышление, потому что мы обчитались интернета, вот там подружки написали то, друзья написали это, психолог, которого мы не знаем, который называет себя психологом, а может, таким и не является, написал то-то, а вот этот батюшка сказал то-то, где эти стандарты? Нет этих стандартов про детей, нет. 

А. Митрофанова 

- Знаете, я вот думаю, может быть вообще вся эта тема - это часть разговора про умение слышать себя и внутри себя Господа Бога учиться распознавать? 

О. Игорь 

- Это тема про смирение. Вот то, что мы с вами затронули, как мне кажется, это тема про смирение, это знание своей меры в этой жизни. Это знание того, что я не могу являться… 

А. Митрофанова 

- Я не пуп земли. 

О. Игорь 

- Не пуп земли. Не вокруг меня все вращается. И даже, вращаясь вокруг других, я не решаю их проблемы, я создаю больше вопросов, чем ответов. Как луна, если бы ее не было вокруг нашей орбиты никаких вопросов бы не было. Мы очень часто создаем множество проблем и вопросов, вращаясь вокруг других людей или специально забегая, вот он повернулся на Север, и мы сразу: мы здесь. А что надо, давай вместе решим эту проблемку. Пап, давай мы так вот решим. Мам, а тебе чего надо, пуховой платочек, да? И так далее и тому подобное. А ну-ка, детишки, давайте-ка мы сейчас все споем, вместе такой замечательный духовный кант какой-нибудь или еще что-нибудь такое. А может, и не надо. Может, это и наоборот будет хуже. 

А. Митрофанова 

- Может, отпустить их в футбол поиграть, например, для разнообразия. 

А. Ананьев 

- Мы благодарим за беседу настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерея Игоря Фомина. Еще раз напоминаем вам о том, что любовь – это не только жертвенность, но и радость, и благодарность. И именно в этом смысле с отцом Игорем желаем вам любви. Спасибо вам большое, отец Игорь, за беседу. 

О. Игорь 

- И вам спасибо за беседу. Конечно, хочу пожелать нашим радиослушателям смирения, знания своей меры и, конечно, доброго, прекрасного вечера. 

А. Ананьев 

- И баланса между быть эгоистом и не быть эгоистом, как, впрочем, и во всех остальных вопросах. С вами была ведущая, у которой прекрасный баланс в жизни - Алла Митрофанова 

А. Митрофанова 

- Да ладно, чего это? (смех). Александр Ананьев 

А. Ананьев 

- До новых встреч.