В нашей студии были настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин и шеф-редактор портала «Иисус» Максим Калинин.

Разговор шел о ближайшем воскресенье, в которое празднуется Собор Архангела Гавриила, о памяти святого равноапостольного князя Владимира, об истории и значении праздника Дня крещения Руси, о памяти святых преподобного Никодима Святогорца и великомученицы Марины Антиохийской, а также о празднике в честь обретения мощей святого преподобного Серафима Саровского. Отец Федор и Максим объяснили, в чем смысл Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов в воскресный день.

---

М. Борисова

– Добрый вечер, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. Поздравляю вас и нас с тем, что мы больше не на самоизоляции, мы наконец снова в студии радио «Вера». И я напоминаю тем, кто успел за это время забыть, в эфире программа «Седмица», это наш совместный проект с интернет-порталом «Иисус», и в студии со мной шеф-редактор этого портала Максим Калинин...

М. Калинин

– Здравствуйте, дорогие друзья.

М. Борисова

– И мы, как всегда по субботам, говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. И сегодня с нами в студии настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Федор

– Здравствуйте.

М. Борисова

– И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас завтра, в седьмое воскресенье после Пятидесятницы, и на наступающей седмице. Вот седьмое воскресенье по Пятидесятнице – у нас полно смыслов, содержащихся в евангельских и апостольских чтениях, поскольку, помимо чисто воскресной смысловой наполненности, там есть еще и особые чтения, посвященные памяти святых отцов шести Вселенских соборов. В это воскресенье мы празднуем Собор Архистратига Гавриила. Так что у нас смыслов целое море. Из них хотелось бы, конечно, выбрать несколько, о которых отдельно специально поговорить. Вот, в частности, во всех отрывках из Евангелия и Апостольских Посланий мы завтра услышим такую мысль, созвучную как бы, на мой взгляд, словам Христа о том, что много званных, но мало избранных. И вот как стать этими избранными, как стать своими Богу, и о чем, собственно, предупреждает нас апостол в своих посланиях, как нам не прозевать эту возможность. Я просто напомню нашим радиослушателям, что завтра будет читаться отрывок из Послания апостола Павла Римлянам из 1-й главы, где говорится следующее: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал... Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию». После этого будет читаться отрывок из Евангелия от Матфея из 9-й главы, где будет описываться случай исцеления Спасителем двух слепых, которые шли за Ним и кричали, просили, чтобы Он их исцелил и немого бесноватого. В общем, ничем хорошим это все не закончилось, потому что исцеление немного бесноватого вызвало гнев, как обычно, фарисеев, которые заявили, что Он силою бесов изгоняет бесов. Но в сочетании два этих отрывка, посвященные смыслу воскресенья, о чем они для нас?

М. Калинин

– Удивительные слова апостола Павла: принимать друг друга так, как и Христос принял нас в славу Божию. Как Христос принял нас? Вот как Он исцелил этих двух слепых? Это же какое удивительное чудо, какая для них радость, какое утешение. И Евангелие заканчивается словами о том, что Он многих больных исцелил. То есть Христос принимал с состраданием, с милосердием, с терпением каждого, кто искренне Его встречал. Он учил вечной жизни, законам Царствия Божия, правде Божией. Вот, оказывается, что мы можем – ну исцелять мы не можем, а вот принять ближнего – ласково, бережно, сердечно, глубоко, с пониманием, с милосердием, с состраданием, со вниманием – вот это и есть христианство, понимаете. У нас какие-то все время в голове стандарты о том, что вот этот человек мне то-то должен, а я ему то-то должен. А апостол, он совершенно разрушает эти стандарты. Он говорит: вот ты принимай ближнего, как Христос нас принял. И даже, может быть, в этом есть некая надежда, потому что как ты хочешь, чтобы тебя принял Христос, да, так и ты принимай ближних, как хотите, чтобы с вами поступали, так и вы поступайте. Очень высокая планка задана, так сказать.

М. Борисова

– Но, помимо этого, у нас завтра будут звучать отрывки из апостольского Послания Евреям, из 13-й главы, Послания апостола Павла, и из Евангелия от Иоанна, из 17-й главы – эти два отрывка посвящены памяти отцов семи Вселенских соборов. Я напомню нашим радиослушателям, о чем там идет речь. Апостол Павел пишет: «Помните наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие и взирая на кончину их жизни подражайте вере их». И дальше: «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь, ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользу занимающиеся ими». И в Евангелии от Иоанна, в 17-й главе, слова Спасителя: «Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира. Они были Твои и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое». И вот чуть дальше мысль, которую хотелось бы расшифровать: «Я о них молю, не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои». Мы привыкли ощущать Спасителя все-таки Спасителем всего мира. Здесь Он говорит Богу Отцу, что Он не о всем мире молит, а молит о тех, которых Бог Ему дал, потому что они Божии.

Протоиерей Федор

– Надо вспомнить, когда происходит эта молитва. Это так называемая первосвященническая молитва, которая произносится Господом Иисусом Христом на Тайной Вечери. И эта молитва – это чудо. Почему чудо, потому что мы волей Божией, через память Иоанна Богослова, делаемся слушателями внутритроической Божественной жизни, мы слышим, как Сын говорит с Отцом, Мы становимся участниками открытия этих удивительных тайн. То что Сын молится не о всех – мне кажется, что речь идет просто об этом времени. Он сейчас молится об укреплении учеников. Ведь в конце концов в Евангелии много вот такого разделения. Христос посылает Своих апостолов, говорит: в город языческий самарянский не идите, а дальше Он их посылает по всей вселенной – то есть разные периоды в служении апостольском, может быть, об этом речь.

М. Калинин

– И я бы вот еще мысль замечательную отца Федора о том, что мы приобщаемся тайне внутритроичной жизни, дополнил еще такими замечаниями. Недавно переводил трактат преподобного Исаака Сирина, где он как раз эту молитву объясняет. И он там высказывает такую мысль, меня поразившую, что первосвященническая молитва Христа была научением для учеников. То есть он говорит, что Христос и по Божеству, и по человечеству все знал, что с этими учениками будет, что, строго говоря, не было необходимости Ему молиться за них. Но Он эти слова произносит в научение. И раз он учит учеников, то в этой молитве Он на учениках сосредотачивает Свое внимание, он им открывает эту тайну, о которой отец Федор говорит, потому что именно сейчас они его слушатели. То есть не то чтобы Он не был Спасителем для всего мира, это урок, обращенный к конкретным ученикам.

М. Борисова

– Почему именно этот отрывок читается в посвящении отцам Шестого Вселенского собора? И вообще напомнить надо, наверное, Максим, нашим радиослушателям о том, что это за соборы и что это за отцы.

М. Калинин

– Да. Православная Церковь признает семь Вселенских соборов, и термин «вселенский» подразумевает, что в этих соборах принимали участие так или иначе представители всех Поместных Православных Церквей. Ну по крайней мере представители Пентархии Патриархатов. И для чего эти соборы созывались. Христианство в течение веков своего развития должно было отвечать на разные вызовы, которые возникали перед ним. Оно распространялось по Римской империи, за его пределами, оно охватывало разные культуры, и нужно было христианские истины выражать на языке этих культур. Но в первую очередь на языке греко-римской цивилизации. И каждый раз возникали те или иные вопросы. Каждый раз нужно было объяснить человеческим, рациональным даже языком, например, тайну Троицы, почему христиане говорят, что есть Бог Отец, почему вместе с тем они говорят, что Сын, Предвечное Слово Отца, что Он Сын Божий и Бог. Почему в Священном Писании говорится о Духе Святом. Каждый раз возникали вопросы, возникали конфликты, возникали даже противостояния, и требовался ответ соборного голоса Церкви. И когда император – а Вселенский собор мог созвать именно христианский император, потому что ни один из предстоятелей Поместных Церквей не имел такой власти, чтобы других Предстоятелей собрать воедино и епископов из других юрисдикций. И вот каждый раз императоры созывали эти соборы для решения каких-то назревших богословских проблем. Ну коротко, наверное, можно перечислить их. Первый собор был созван в 325 году против учения пресвитера Ария, который отвергал предвечность Иисуса Христа как Сына Божия, Его Божественное достоинство. Второй Вселенский собор – 381 год, когда было сформулировано учение о Божестве Святого Духа. Соответственно, Символ веры, который мы поем на каждой литургии, был на этих двух Вселенских соборах сформулирован. Но символы и раньше существовали, и в разных Церквах были свои символы, которые при крещении произносились, но соборы утвердили текст, который сейчас общепринят для нас. Третий Вселенский собор – 431 год, он был созван после учения Константинопольского патриарха Нестория, и там был вопрос о том, как соотносится Божественная природа Иисуса Христа и Его человеческая природа, это разные ипостаси или это одна ипостась. И этот же спор был, решался и на Четвертом Вселенском соборе 451 года. И он принял определение о том, что человеческая природа и Божественная природа во Христе существует неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно, которое стала основой для православной и католической традиций. Пятый собор – 553 год, когда решались вопросы с разными учениями, смущавшими Церковь, с учениями Оригена и его последователей и некоторых других авторитетных древних авторов. Шестой Вселенский собор – 680 год, еще одно христологическое учение было осуждено – монофелитство, согласно которому во Христе только одна Божественная воля, а человеческая воля тем самым отрицалась. И Седьмой Вселенский собор – 787 год утвердил иконопочитание. Так вот вы спросили, Марина, почему читается именно этот текст из Священного Писания. И чтение из Апостола, и чтение из Евангелия от Иоанна говорит о роли наставничества в христианской вере, и это тоже служение. Отец Федор сказал о том, что христианство это принятие всякого человека таким, какой он есть. И вот наставничество в Церкви – это тоже принятие ученика, каким он есть и болезнование о нем, как апостол Павел говорит: я в муках рождения, пока Христос в вас не отобразится. И вот и слова Послания к Евреям, и слова Евангелия от Иоанна говорят об этом наставничестве. В одном случае говорится о почтении к учителям, а во втором случае говорится о Христе, Который беспокоится и болезнует о Своих учениках. И пастыри Церкви в подражание Христу также беспокоятся и болезнуют, а Вселенские соборы это тоже образы этого наставничества.

М. Борисова

– Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус» и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И мы, как всегда, говорим о смысле и особенностях наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На этой неделе нас ждут знаковые праздники, и один из этих знаковых праздников буквально 28 июля – это память равноапостольного князя Владимира, во святом крещении Василия, то есть наш ежегодный праздник Крещения Руси. Можно ли сказать, что история крещения князя Владимира в какой-то степени перекликается с историей обращения апостола Павла из Савла? Потому что все, что мы знаем о личности князя Владимира до крещения, ну в общем, как-то совершенно не соответствует никаким христианским идеалам – такой вполне жесткий языческий властитель. И полное преображение его, по крайней мере то, что до нас дошло по документам, по летописям, это свидетельства о том, что произошло с его личностью. Даже не то что произошло с государством Российским, а что произошло с его личностью после того, как он принял крещение. Насколько смело такое сравнение, как вам кажется?

Протоиерей Федор

– Вы знаете, мне кажется, что то, что произошло с государством, очень во многом зависело от того, что произошло с личностью князя Владимира. Потому что князь Владимир в преображении своего человека внутреннего, в нравственном таком вот удивительном совершенствовании, таком быстром и таком радикальном, он был настолько убедителен в своей проповеди, вот именно благодаря этому. То есть неслучайно он запомнился как Красное (то есть красивое) Солнце – удивительно поэтичное название: князь Красное Солнце. Почему, потому что это был настолько прекрасный человек – милосердный, сострадательный, любящий, что он просто всех убедил своим примером, что его выбор, он правильный. А то что касается сравнения с апостолом Павлом, как и император Константин, даже в тропаре он сравнивается с апостолом Павлом, я думаю, что это вполне закономерно, потому что апостол Павел отложил всю свою прошлую жизнь, даже имя другое у него, да, теперь: был Савл, стал Павлом. Никогда о ней не забывал и называл себя среди апостолов «извергом», то есть буквально выкидышем, последним среди апостолов себя называл. И, конечно, князь Владимир тоже никогда не забывал о тех злодеяниях и страшных злодеяниях, том насилии, которое он в своей жизни допускал. И вот это покаяние, в сочетании с решимостью, с сильнейшей волей исполнить заповеди Божии, рассказать об этом всем остальным, оно его роднит с апостолом Павлом. Апостол Павел даже говорит, что я бы хотел, я готов бы был быть сам отлученным от Христа за братьев моих, только бы со всеми поделиться вот этой радостной вестью о Воскресшем Христе. Это основной мотив жизни князя Владимира после его крещения: научить людей этой радости, открыть им это блаженство, которое во Христе он для себя нашел.

М. Борисова

– Максим, а как вот, исходя из исторических сведений, которые до нас дошли, можно судить о том, насколько ему удалась именно вот эта апостольская что ли миссия? Ну насколько я понимаю, в Киеве довольно спокойно приняли крещение и, в общем, трудно сказать, то ли это было по такому движению души, то ли это просто ну воля правителя, почему нет. Но были же и другие княжества, в Новгороде не очень хорошо все это проходило. Но и, в общем, были и другие места на Руси, где вообще на много веков отодвинулось принятие христианства, и потребовались какие-то удивительные усилия миссионеров, чтобы внутри уже Православной Руси крестить какие-то народы, которые никак, как пермяки – вот не хотели они креститься, в своем лесу сидели и никак.

М. Калинин

– Ну если продолжать ваше сравнение с апостолом Павлом, то Павел, несмотря на то чтобы он основал общины во многих крупных городах Римской империи, все равно эти общины были еще зерном, они были пока что еще в меньшинстве, христиане. Но спустя меньше, чем два века после жизни апостола Павла Тертуллиан, христианский писатель, говорит язычникам: выгоните нас из городов – ваши города опустеют. То есть уже ко времени Тертуллиана, а он умер в первой четверти III века, христиан было столько, что вот он мог так с пафосом заявить. То есть постепенно это зерно прорастает. И, разумеется, никакой правитель не может усилием воли все государство обратить ко Христу. Это было бы невозможно. Обращение по принуждению – это не то, чего ждет Христос. Но, мне кажется, личность Владимира, его преображение – а вот, скажем, Нестор Летописец ужасающие вещи сообщает, называя его 800 наложниц и сравнивая его с царем Соломоном, вот он как раз сравнение это проводит, причем даже еще резче, чем вы это предложили. Он говорит, что вот Соломон был мудрым, а потом, под конец жизни погиб, вот ну хотя он в наших святцах есть, но печальным был его конец, а Владимир – наоборот. Но вот сыновья Владимира, Борис и Глеб, как они погибли, какой пример подражания Христу они явили. И народное почитание какое сразу окружило их память. И есть мнение, что память Владимира, она во многом с почитанием Бориса и Глеба, вот народное почитание Владимира шло параллельно с почитанием его сыновей. А сыновья, конечно, отражают во многом личность и отца, и матери, семьи, в которой они воспитывались. Мне кажется, уже даже вот это зерно, оно было не менее сильно, чем государственные меры Владимира.

Протоиерей Федор

– Мне кажется, что надо все-таки добавить. У нас, к сожалению, такой штамп в головах сидит о том, что огнем и мечом было распространяемо христианство по Руси – конечно, это не так. Насколько я знаю, нам вообще известно только об одном конфликте – в Новгороде, и то который состоялся после того, как сожгли христианский храм язычники. Вот я не историк, я не очень компетентен об этом рассуждать, но все-таки то, как быстро такое огромное количество людей стало христианами, это свидетельство того, что народ ждал этого, был готов к этому внутренне. Вы знаете, вот я как священник могу вам засвидетельствовать, что часто очень, в 90-е годы особенно, входили в Церковь пожилые люди, которые всю жизнь прожили без Церкви, но с удивительно высоким нравственным требованием к себе. Вот когда человек живет и очень щепетилен по отношению к себе, с таким судом на себя смотрит, нравственно очень чистый, ему достаточно легко принять Христа как смысл этой чистоты, понимаете, как то почему, оправдание того, почему он стремился так жить. Мне кажется, что все-таки об этом тоже не надо забывать. И мы, христиане России, мы не должны давать порочить вот этот период нашей истории. Не было такого, что всех насилием крестили, огнем и мечом, это ложь.

М. Борисова

– Ну что касается принуждению к чему бы то ни было, тут тоже по-разному можно относиться к одним и тем же свидетельствам историческим. Скажем, вот можно почерпнуть в некоторых источниках, что по распоряжению князя Владимира стали детей, ну как, принуждать родителей учить детей грамоте, то есть отдавать их византийским и там болгарским, в частности, священникам, монахам, чтобы они овладевали церковнославянским языком.

Протоиерей Федор

– Это тоже вменяется в преступление? Мне кажется, что это как раз очень хорошее явление. А других учителей не было, Марина.

М. Борисова

– Нет, я хочу сказать, что через поколения появился, например, такой писатель как митрополит Иларион, который написал «Слово о законе и благодати». То есть это уже, помимо содержания это еще и великолепное литературное произведение. То есть через поколение после князя Владимира на Руси появились уже литераторы.

М. Калинин

– Причем заметьте, что он в этом произведении осмысляет роль уже своего народа, своего государства в христианской истории. И вот почему он говорит о законе и благодати  – он вспоминает рассуждение апостола Павла, который тоже говорит об иудеях и язычниках, чтобы объяснить своим новообращенным чадам духовным, обращенным из язычников в первую очередь, их положение, их статус, их отношение к той линии преемства, которое передавалась через Израильский народ. И митрополит Иларион то же самое делает со своим народом по отношению к византийцам. То есть уже был запрос на то, чтобы место всего народа в христианской истории осмыслить. И это, конечно, был не его какой-то индивидуальный порыв, а он отражал то, что витало в воздухе. То есть это тоже говорит о том, что самосознание народное очень всерьез восприняло эту перемену веры, восприняло как свой индивидуальный выбор, как тот, ну как бы сейчас громко сказали, цивилизационный выбор, который нужно было сделать.

Протоиерей Федор

– Ну и если все-таки эллины имели высокую культуру до принятия христианства, то на Руси ее не было. И наша история – это как раз удивительное и совершенно потрясающее подтверждение того, какая культуротворческая сила заложена в христианстве, как много оно может дать народу, который к ней обращается.

М. Борисова

– В эфире радио «Вера» программа «Седмица». С вами Марина Борисова, Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус» и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

– Еще раз здравствуйте, дорогие друзья, в эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». С вами Марина Борисова, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус» Максим Калинин и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Ну помимо таких, всем известных святых, как святой князь Владимир, у нас, ну не сказать менее известные, но не так громко звучащие что ли имена вспоминаются у нас на предстоящей седмице. Прежде всего хочется напомнить нашим радиослушателям, что 27 июля Церковь отмечает память преподобного Никодима Святогорца. Вот мне кажется, что в этом даже какая-то символика есть – то что неделя, когда мы празднуем память Крещения Руси, начинается с памяти Никодима Святогорца, который, благодаря его книге «Невидимая брань», стал для многих поколений в XX веке приходивших, несмотря ни на какие запреты, ко Христу, приходивших в Православную Церковь, стал таким, ну если можно так сказать, камертоном христианской жизни. Потому что учителей живых, которые из уст в уста могли научить или своим примером могли научить, в нашей многострадальной стране в XX веке далеко не всегда новым христианам удавалось найти. И если попадала в руки эта книга, она отвечала на очень многие вопросы. Удивительно то, что эта книга долгое время не была в ходу на Православной Руси. А собственно, после того, как во второй половине XIX века ее перевел святитель Феофан Затворник, вот с тех пор она, собственно, она и стала известна, именно тогда, когда она стала нужна.

М. Калинин

– Да, и вы очень хорошо сравнили с Крещением Руси, соотнесли память преподобного Никодима. Мы и в его примере, и в примере Феофана Затворника святителя и святителя Игнатия (Брянчанинова) видим то, как снова и снова наследие отцов Церкви актуализируется, излагается тем языком, который понятен и новому поколению христиан. Это очень важный процесс, не менее важный, чем возвещение христианской веры с нуля. Потому что преподобный Никодим Святогорец во многом стал, не то чтобы возродил греческую церковную книжность, но был очень важной вехой в этом отношении. Он опыт отцов Церкви изложил, подготовил издание «Добротолюбия». И это опять же огромный охват – от IV века до XIV – охват отцов Церкви, их аскетического опыта. «Добротолюбие» и сейчас пользуется большой популярностью среди православных читателей, но часто можно встретить и опасения, что изложенный там опыт очень высок, непостижим для следования, тем более следования без наставника. И там преподобный Никодим Святогорец пишет целый ряд сочинений, в которых этот опыт он излагает простыми, понятными категориями. Вот «Невидимая брань» среди них. Хоть тоже иногда критика раздается, что это адаптированный перевод с итальянского, но это не имеет значения, потому что он в православных категориях, в категориях православной духовности излагает те наставления, которыми он пользовался. Или его «Книга о непрестанном причащении Святых Христовых Таин» – опять же это была очень важная веха: напомнить, что частое причащение это норма христианской жизни, норма церковной традиции. И святитель Феофан Затворник уже то же самое делает для русских читателей, он тоже очень многое сделал доступным.

М. Борисова

– Отец Федор, а вам в вашей практике книги и вот труды святого Никодима помогали? Может быть, готовиться к проповедям или что-то для себя открыть?

Протоиерей Федор

– Ну в свое время, еще в переплетенной ксерокопии, книга «Невидимая брань» была для меня, конечно, откровением для духовной жизни. И я хочу сказать, что преподобный Никодим Святогорец по послушанию занимался переводом, адаптацией древних отцов «Добротолюбия». И вот, как книжник, он, в таком, хорошем смысле этого слова, да, он ориентирован именно не на Священное Писание, а наследие святых отцов. И я думаю, что мы все вполне можем открыть для себя «Добротолюбие», вполне. Вот те опасения, о которых Максим сказал, что там передан опыт слишком высокой духовной жизни, что второе опасение, которое обычно говорят, что это для монашествующих, никак для мирян. Я – человек, любящий, очень любящий «Добротолюбие», действительно, хотя и мало понимающий и реализующий то, что там написано – вот я могу сказать, что это не так. Нет отдельного монашеского христианства. Есть практики жизни разные, а христианство одно, понимаете. И духовная жизнь одна. Когда Христос говорит: очисти внутренности твоего сосуда – Он дает задание. И потом тысячи людей пытаются это выполнить, и вот они уже описывают нам, как это выполнить, как это сложно, и что работает, а что не работает. Это повелено не только монахам – очистить своего внутреннего человека – это любому христианину. И поэтому в «Добротолюбии» каждый найдет для себя и автора, и те его слова, которые послужат для него просто откровением в духовной жизни, и это будет то, что поможет каждому из нас. Поэтому надо просто искать свое, читать постепенно. Поставить себе целью, может быть, прочитать все эти пять прекрасных томов, которые, кстати, совсем не все «Добротолюбие», греческое – там значительно больше томов. Ну постепенно прочитать – по два абзаца в день, по три абзаца в день, медленно-медленно – и это будет очень полезно.

М. Борисова

– Помимо Никодима Святогорца для меня очень знаковая святая вспоминается на этой седмице, это моя небесная покровительница, великомученица Марина Антиохийская. И я хотела бы остановиться в нашем разговоре не столько на ее житии, хотя оно само по себе удивительно, потому что его написал человек, который видел ее казнь, то есть это свидетельские показания практически,  поэтому мы всегда имеем очень скудные сведения о первых мучениках христианских, и всегда очень ценно, когда вот такие живые свидетельства до нас доходят из глубины веков. Но в связи с моей покровительницей хочется остановиться на немножко другой теме. Дело в том, что из ее жития для изображения на иконах очень часто берется один вполне легендарный сюжет, когда находящаяся в темнице мученица искушаема бесом. И вот тут случается то, что я не видела в житиях других святых такого описания прямого действия: она с молитвой берет где-то валявшийся в углу молоток и бьет этого беса этим молотком и побеждает. Это поразительная совершенно история, которая запечатлена во множестве икон. И каждый раз, когда у меня бывает день Ангела, я такие изображения как-то, если можно так сказать, коллекционирую для себя, я выкладываю их в соцсети, и всегда собирается множество лайков, потому что, по-видимому, греет сердце православного верующего такое вот прямое противодействие силе бесовской. Мне хочется спросить, вот подобного рода легендарные сюжеты, только ли дидактическая у них роль, когда мы встречаем их в житиях?

Протоиерей Федор

– Нет, вы знаете, конечно, нет, не только это дидактика. Дело в том, что по ненависти к человеку, особенно к человеку спасающемуся и великому подвижнику, демоны – и мы знаем это из жития множества святых, например, Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Антония Великого и других – они начинают нападать на него явно, это могут быть какие-то стуки, вой, скрежет. И это может быть просто страшное избиение, как это было с Антонием Великим. то есть до синяков и ссадин, понимаете, вот эта ненависть доходит – то что открыто святым, и то в каком они находятся противостоянии, для нас просто недоступно. И вот эта борьба, она может являться и вот так вот явно. И для меня, конечно, я верю этому житию и я могу сказать, что человек, соприкасающийся с демонической силой, может испытывать такой цепенящий холод страшный, как нападение, что после даже вот таких небольших с той стороны вторжений он уже понимает, что может быть все что угодно. Понимаете, как преподобный Силуан Афонский говорил, что бес может одним коготком сковырнуть мир, если Бог отступит и позволит это. Вот иногда для великих подвижников Бог попускал великие испытания, и вот тогда эти нападения были. Поэтому я не думаю, что это какая-то картина или дидактика.

М. Калинин

– Но при этом многие отцы, в том числе те которые в «Добротолюбие» вошли, и здесь я с оценкой отец Федора соглашусь полностью, что это тот опыт очищения, который общехристианский, но в разной степени осуществимый, разными людьми. И вот там тоже высказывается мысль, что поистине удивительно, что Бог людям, носящим плоть, дал власть побеждать духовных существ. И речь идет не только о таких страшных нападениях, но и о том, когда человек преодолевает искушения. Любой христианин, когда там ему хочется разгневаться и он не поддается этому помыслу, или какие-то иные мысли, которые возникают, даже через это он одержит победу над злом. И многие отцы удивляются, что Бог дал такую власть христианину – во плоти одерживать победу над духовными существами. То есть, мне кажется, здесь еще и не только устрашающий, но и во многом радостный образ для христианина, вот в этом описании в том числе.

Протоиерей Федор

– Да, как эти существа сильны, мы много раз убеждались у мощей святых. И у блаженной Матроны я видел, и у мощей преподобного Серафима Саровского, когда четыре мужчины еле-еле тащит хрупкую девушку. Понимаете, пот с них градом льется, они ее к раке с мощами не могут подтащить. И вот они ее прикладывают насильно, а та кричит таким голосом, вы знаете, что ни у кого в соборе не остается сомнений, что это не она кричит. Это просто страшно. И после этого она обмякает, начинает говорить абсолютно своим, девичьим голосом. И ты понимаешь, что да, вот именно эта сила на святую Марину нападала.

М. Борисова

– Мне кажется, там есть еще в этом сюжете из ее жития такой важный момент: она не просто схватила молоток, она молилась, и это все происходило на фоне молитвенного обращения. Почему, мне кажется, это важно, потому что я, конечно, ни в коем случае не хочу ничего сравнивать, но я помню случай из своей жизни, когда в такой, ну достаточно тяжелый период жизни у меня был сон, который я для себя трактую достаточно, ну для меня это было откровение. Но дело не в том, что именно мне приснилось, дело в том, что сон был достаточно страшный, а я проснулась, стоя посредине комнаты, читая громко, в голос Иисусову молитву. А я не лунатик, я не хожу во сне. Но я просто на всю жизнь запомнила вот это внутреннее даже в таком сонном расслабленном состоянии, когда, прорывая вот эту пелену, которую на тебя накидывают во сне какие-то непонятные силы, которым ты как бы не можешь противостоять, ты вспоминаешь, что есть одно оружие. И ты, даже несмотря на собственное бессознательное состояние, начинаешь практически в голос читать Иисусову молитву, и это спасает.

М. Калинин

– Опять же если говорить об опыте отцов, то даже преподобный Исаак Сирин упоминает о важности и состояния сна. И он подчеркивает, что во многом ощущения человека во сне зависят от того, с какими мыслями он заснул. И он сам рассказывает о своем благодатном состояние, которое он испытал во сне, он проснулся в слезах, в слезах умиления и в повторении молитвы. И в этом смысле то, о чем вы сказали, о чтении молитвы при пробуждении, это как раз состояние похожее на то, к которому нас отцы призывают. И во многом это зависит от того, с какими мыслями мы засыпаем, в этом смысл молитв перед сном.

М. Борисова

– Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус» и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Начинается последний месяц лета. Месяц, который весь пронизан удивительными памятными днями и праздниками. И он начинается с памяти одного из самых любимых, самых близких сердцу русского православного человека святых, преподобного Серафима Саровского. Мы празднуем обретение его мощей, оно состоялось в 1903 году. И сама его канонизация и удивительные крестные ходы, в которых участвовала Царская Семья и весь двор, и масса народа, все что мы можем прочитать в воспоминаниях о прославлении преподобного Серафима, вызывает один у меня всегда недоуменный вопрос. Ведь, по сути дела, преподобного Серафима святым почитали чуть ли не при его еще жизни. Его портрет, который сейчас мы, в принципе, видим во всех практически его иконописных изображениях, поскольку это был прижизненный портрет, люди держали близко к красному углу, где традиционно в русских домах были иконы. Почему так долго Синод противился его канонизации, почему потребовалось непосредственная инициатива самого императора российского, который, в общем, ни по каким законам и канонам не вправе был инициировать канонизацию? А почему без этого никак не сдвигалось с мертвой точки дело прославления святого, который, в принципе, без прославления и так почитался по всей Руси?

Протоиерей Федор

– Ну просто синодальная система управления Церковью была неправильной, это была, скажем, так поломанная система управления Церковью. И я напомню, что за весь Синодальный период ни разу не собирался собор. А когда Церковь не управляется соборами, она управляется светским чиновником, обер-прокурором Синода, который сначала должен был быть государевым оком наблюдающим, а потом фактически стал управлять Церковью – это мог быть даже протестант или человек, далекий от Церкви, человек совершенно нехристианской в нравственном отношении жизни, то конечно, все что должно было совершаться быстро, совершалось медленно. Удивительно, что совершилось. Вот это удивительно. А так да, надо понять просто, что Церковь была, как один новомученик сказал, задушена в объятиях государства. Вот этот Синодальный период, он очень неправильный.

М. Борисова

– Но помимо этого мне доводилось слышать такое мнение, что рядом с нашими великими святыми, в особенности последнего вот, предреволюционного времени, очень часто оказывались ну в виде их почитателей или их духовных чад люди, которые не совсем понимали, рядом с кем они находятся. И их попытки популяризировать этого святого человека не всегда приводили к должным результатам, иногда это была как бы антиреклама, если можно так выразиться. И что рядом с преподобным Серафимом тоже были такие люди, среди его духовных чад, которые на какое-то время образованную церковную общественность, если можно так выразиться, ну заставляли смотреть на популярность этого человека как святого, довольно сдержанно.

Протоиерей Федор

– Ну да, даже праведники наших дней, например, отец Николай Гурьянов с острова Залита, и то был окружен людьми, которые пытались использовать его в своих целях. Например, для продвижения почитания Распутина. Когда человек приходит в Церковь не учиться, а учить, добиваться своего, тогда он все вокруг себя уродует и искажает. Вот ну преподобный Серафим Саровский – это явление такого масштаба святости, что он все равно через это пробился. Несмотря на то, что прямых учеников у него не осталось при жизни, воздвиг и призвал священномученика Серафима (Чичагова) к изучению вот этого своего наследия, вот этого великого ученого человека, который все это систематизировал, издал Серафимо-Дивеевскую летопись знаменитую, которая и послужила основным толчком к канонизации. То есть когда написанная языком образованного человека, да, собранный материал дотошно очень, его можно было прочитать и осмыслить, уже это перестало быть набором каких-то таких народных сказаний, вот тогда, конечно, Церковь столкнулась с тем, что невозможно не признать этого человека святым.

М. Борисова

– А из всего, ну у каждого святого есть главные какие-то мысли, которые всегда ассоциируются, когда вот мы вспоминаем, особенно преподобных, мы как-то внутренне каждого из них ассоциируем с каким-то направлением, движением духовным. С преподобным Серафимом вот эта вот пасхальная радость. Что еще?

Протоиерей Федор

– Ну я могу повторить только: пасхальная радость. «Радость моя, Христос воскресе!» – он встречал этими словами людей даже Великим постом. То есть человек жил постоянно в пасхальной радости и самое главное, что он хотел донести до человека, это поделиться этой радостью с ним. Слова «радость моя», направленные к человеку, которого он видел первый раз в жизни и сказанные неложно, это свидетельство, что каждый человек, для него был чадом Божиим, которое приносит ему радость. Мне еще удивительно то, что преподобный Серафим, ведь он дал обед отшельничества и молчальничества Богу, он ушел в затвор. И из затвора он вышел по прямому повелению Матери Божией, Которая ему явилась. И когда он вышел из затвора, где были у него совершенно непредставимые там видения, откровения – мы знаем только о двенадцати видениях Пресвятой Богородицы, а сколько их было, мы не знаем. Он вынужден был принимать таких как мы – склочных, немощных, грешных, распущенных и прочее, прочее. И вот он целыми днями вместо своих молитв, которые были ему так сладки, он принимал с великой радостью таких как мы, понимаете. Вот это как раз мы должны носить немощи немощных, и в преподобном Серафиме вот это повеление Божие принимать, как Христос принял нас, выразилось вот в каком-то абсолютном, отцовском принятии и любви к чадам, которые к нему приходили.

М. Борисова

– Максим, как вам кажется, почему именно преподобный Серафим стал любимейшим святым XX века на Руси? Ну я почему говорю так смело, любимейшим святым, несмотря на сонм святых, которые всегда вызывают горячий отклик в сердцах всех нас, православных, но я вспоминаю, как было второе обретение мощей, и вот это, я не знаю, сотни тысяч людей, которые шли крестным ходом, когда уже в новой Церкви...

Протоиерей Федор

– А я семинаристом был там в оцеплении, да, и мне отдавили все ноги.

М. Борисова

– Несли их в Дивеево, в Саров. Это настолько стало символом, что даже когда какие-то телевизионные сюжеты, посвященные духовному возрождения России, они очень часто иллюстрируются картинами именно этого удивительного крестного хода, связанного с именем преподобного Серафима. Что за вот особенная роль его?

М. Калинин

– Ну я бы здесь только с отец Федором согласился, что невозможно не любить такого вестника радости Воскресения. Мне кажется, такой сильной вести, в столь простых словах ясно изложенной, другого такого примера мы и не знаем. Но вместе с тем мы видим, что сама память о святом Серафиме была символом состояния всего российского общества. То есть когда его канонизировали, настолько это был всеобщий подъем, настолько он собрал людей вокруг себя – единство государя со своим народом, единство всех верующих – казалось, что ничего не изменимся в этом народе, вот в этой вере. И вместе с тем уже очень скоро мы видим, что мощи Серафима Саровского подвержены бесчестью, что скоро совершенно оборотная сторона обнажилась. То есть получается, что святой Серафим, память о нем, разделил и радость и горесть народа, веры, Церкви. И точно так же обретение его мощей осуществилось именно тогда, когда надежда на возрождение была столь сильной, когда была такая великая радость от ощущения выздоровления. И ну конечно, это очень символично, что его мощи были обретены именно в этот момент, и он стал такой точкой консолидации всеобщей радости, всеобщей надежды – ну действительно в этом есть что-то сверхрациональное, в том, что так это все совпало.

Протоиерей Федор

– А мне кажется, что здесь еще вот о чем надо подумать. Понимаете, святые вот к концу XIX началу XX века это кто-то, кто был давно-давно в древности. Вот мы о них читаем, вот мы учим закон Божий, вот а сейчас чего-то вот этого нет, понимаете. Ну Оптинские – да, ну кто-то о них там слышал, кто-то к ним ездил. И вдруг вот является человек, который там Прохор Мошнин, который купец по происхождению, он такой же, как мы все. И вдруг оказывается, что так же, как и две тысячи лет назад, можно достичь вершин святости, как четыреста, как пятьсот, как тысяча пятьсот – ничего не изменилось, Христос вчера и днесь Тот же. Вот если ты проявишь вот это устремление, то дары и явления будут те же, «яко един от древних» – да, вот как мы говорим об этих святых. И это такая была радость и такое утешение для людей, которые, конечно, этот путь не прошли до тех высот, которые прошел Серафим Саровский, но все-таки они знали, что в конце этого пути радость, свет и явление Господа, и они пошли этим путем. Что ничего не оскудело, что Церковь та же, Христос Тот же, понимаете, вот отсюда эта радость о преподобном Серафиме Саровском.

М. Борисова

– Ну и помимо всего прочего вспомнили тут же, что он говорил, что в Дивеево будет Лавра. Но это было совершенным безумием, потому что весь XX век эта мысль казалась сумасшествием, то есть ну это какой-то бред, этого не может быть. А получается, что все может быть.

Протоиерей Федор

– Да. И вот преподобный Серафим великий прозорливец, которому открывался в своем настоящем, прошлом, а часто и будущем каждый приходящий к нему человек. Вот почему он такой прозорливец? Потому что он так любил людей, понимаете. Вот об этом тоже не надо забывать. Потому что прозорлива по-настоящему только любовь. Это не какой-то отдельный дар Божий, который почему-то дается вот этому, вот этому, а вот этому не дается. Потому что любовь видит в другом человеке, прозревает даже будущее.

М. Борисова

– Ну как, помимо отцов Церкви, даже просто писатели, французы об этом знали и говорили, как Антуан де Сент-Экзюпери в «Маленком принце»: самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце. Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус» Максим Калинин и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Федор

– И вас, Марина, мы хотели бы поздравить с наступающим днем Ангела и поблагодарить за огромные труды, которые вы несете. Простите, я гость на радио «Вера», но мне хочется произнести эти слова, потому что подготовка к такой передаче – это очень большой труд, который вы совершаете во имя Господа. Вам многих лет жизни, еще многих сил, чтобы эти труды продолжать.

М. Борисова

– Спасибо огромное. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

М. Калинин

– Спасибо большое. До свидания.