Евангелие от Иоанна, Глава 7, стихи 14-30

Читает и комментирует Евангелие от Иоанна, Глава 7, стихи 14-30 (прот. Павел Великанов)

Спас Вседержитель. XIX в.

Ин., VII, 14-30 (прот. Павел Великанов)

14 Но в половине уже праздника вошел Иисус в храм и учил.
15 И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись?
16 Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня;
17 кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю.
18 Говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, и нет неправды в Нем.
19 Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону. За что ищете убить Меня?
20 Народ сказал в ответ: не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя?
21 Иисус, продолжая речь, сказал им: одно дело сделал Я, и все вы дивитесь.
22 Моисей дал вам обрезание (хотя оно не от Моисея, но от отцов), и в субботу вы обрезываете человека.
23 Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев,- на Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу?
24 Не судите по наружности, но судите судом праведным.
25 Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: не Тот ли это, Которого ищут убить?
26 Вот, Он говорит явно, и ничего не говорят Ему: не удостоверились ли начальники, что Он подлинно Христос?
27 Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
28 Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете.
29 Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня.
30 И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его.

Комментирует протоиерей Павел Великанов.

Когда слушаешь этот текст евангелиста Иоанна, невозможно не восхититься его литературным талантом! Как мастерски он вплетает сюжеты в единую канву повествования: только что Иисуса обвиняют в том, что Он наговаривает на окружающих, будто бы они хотят Его убить — и тут же жители города с изумлением и детской простотой восклицают: а не тот ли это Иисус, которого всё искали, чтобы предать смерти?

Но — оставим восхищения литературоведам и задумаемся о самой ситуации, так ярко описанной Иоанном Богословом. Перед нами — конфликт. С одной стороны, никому не известный Иисус, Сын плотника из Назарета, который начинает проповедывать в храме. В общем-то, ничего небывалого в этом нет: законников удивляет другое — откуда Он так хорошо владеет текстом Писания и его истолкованием? Ведь они наперечёт знают тех, кто у них учился — а Иисуса среди них не было!

В Своём ответе Спаситель выводит на поверхность то тщательно скрываемое недовольство, которое было у иудеев — ощущение, что Иисус — самозванец и очередной лжемессия. Поэтому Он сразу начинает свою речь со слов, что Он возвещает не какое-то собственное, оригинальное учение — а всего лишь доносит до окружающих то послание, ради которого Он и находится среди людей. Своей следующей фразой Иисус вскрывает гнойник в сердцах фарисеев, который препятствовал принять Иисуса: это нарушение Им субботнего покоя, когда Он исцелил парализованного у Овечьих ворот. Как опытный ритор, Спаситель проводит сравнение между обрезанием — которое может быть совершено и в субботу — и исцелением. Он предлагает смотреть не по форме, не по внешности — но по сути, в глубину. Обрезанием человек всего лишь внешне, по факту совершённого обряда, становится приобщённым к Богу. И это действие, по форме вполне подходящее под категорию запрещённых дел — не нарушает субботу. Но исцеление, которое затронуло не только тело, но и душу человека, сделав его цельным, целостным — как может оказаться нарушением субботы, будучи выполнением самой главной заповеди всего закона — любви к человеку?

Итак, Спаситель призывает нас не судить по внешности, но судить праведным судом. Что это значит? Не быть предосудительными. Нередко, ещё задолго до того или иного разбирательства, у нас уже есть определённое отношение к человеку — и порой именно оно и является определяющим. Кто-то нам симпатичен, кто-то, напротив, очень не нравится. И когда мы, вместо объективной оценки, начинаем судить исходя из нашего уже сложившегося представления — никакие суждения не будут верными.

Есть ли какой-то рецепт, используя который можно было бы избежать такого лицеприятия? Да, и этот рецепт — мы сами. Точнее, наше отношение к самим себе. Ведь мы всегда судим сами себя прежде всего не за тот конкретный результат, который получился — а за те побуждения, за те мотивы, о которых знаем только мы сами — и Господь Бог. И мы очень надеемся — что и Он нас тоже поймёт и простит. Но на других-то мы смотрим совершенно иначе: мы, как великие прозорливцы, почти уверены, что понимаем всю ту мрачную бездну, которая побудила человека сделать тот или иной дурной поступок. И — обычно — глубоко ошибаемся. Потому что на его месте мы оказаться не можем.

Конечно, не просто научиться относиться к другим с тем же терпением и снисходительностью, с которыми мы относимся к себе самим. Но это вовсе не такое уж невозможное дело: ведь от нас требуется не так уж и много — привыкнуть разделять грех и грешника, мотивы и поступки, и доискиваться до того самого лучшего, светлого и доброго, что есть в глубине души у каждого живого человека!