Евангелие от Луки, Глава 8, стихи 26-39

Читает и комментирует протоиерей Павел Великанов.

Слушая чтение об исцелении Гадаринского бесноватого, наш современник может ухмыльнуться: ну да, что ещё можно было ожидать от древних иудеев, с их ярко выраженным магическим сознанием? Вокруг — сплошные демоны, только и смотри, чтобы какой-либо лукавый дух тебя не словил! Но сегодня — ситуация совсем другая: в Бога веруют подавляющее большинство, а вот в реальность бесов — очень немногие. Тем более, что толком объяснить, что же такое — бесы, не так-то и легко.

А если внимательно рассмотреть классический образ беса — с рогами, копытами, свалявшейся шерстью — то от него отдаёт такой дремучестью, что в нынешний высокотехнологичный век демон выглядит очень даже забавно, словно персонаж из фольклорной сказки! Едва ли кто-то станет относиться к нему серьезно!

Но если мы принимаем Евангельское повествование за очень важный, по сей день актуальный текст, нам есть над чем задуматься. Оказывается, человек может быть не только сосудом Святого Духа, но и обиталищем для демонов! Но как это можно понять?

Я бы предложил поразмышлять вот над каким образом. Представим себе, что человек — это всадник на коне, где всадник — это дух, а конь — душа и тело. В норме всадник управляет конём, который послушно исполняет все указания. Но иногда случается, что некто чужой запрыгивает на коня и старается завладеть поводьями. Как только это удаётся — хозяин коня становится заложником: под ним — уже неуправляемая им огромная мощь, узды которого теперь в руках чужака, которому в общем-то глубоко безразлична судьба самого коня — он может его и загнать, и потом обессиленного бросить — всё равно не свой. И бывший хозяин становится перед лицом огромной опасности разделить участь своего коня из-за безумия того, кто держит теперь его поводья. Печальная картина, не так ли?

Но при каком условии есть реальная опасность, что управление конём окажется в других руках? Ответ очевиден: если эти поводья держать абы как, слабо, и предоставлять коню не команды исполнять, а своевольничать. Тем более, когда мы знаем, что характер у коня — своенравный и строптивый. Как только почувствует конь слабину наездника — будет норовить его если не сбросить, то хотя бы минимализировать его влияние.

А теперь давайте задумаемся: часто ли мы проверяем, насколько натянуты поводья нашего духа по отношению к душе и телу? Не оказываемся ли мы слишком часто заложниками «похоти плоти, похоти очес и гордости житейской» — вместо того, чтобы управлять духом как всадником на коне? И если это так, то нам нечего удивляться, когда вдруг мы обнаруживаем, что уже не мы «ведём», а нас «несёт» нечто, с чем мы даже внутренне не согласны — но поделать уже ничего не можем. Конечно, совсем необязательно мы ведём себя также, как гадаринский бесноватый — но суть от этого не меняется: не мы уже управляем, а нас — «несёт» чужая разрушительная воля.

Каким же образом можно вернуть себе управление душой и телом? Позвать на помощь Того, Кто сильнее, могущественнее нашего нежеланного «врага-наездника». Позвать Того, Кто с лёгкостью может сбросить захватчика с нашего коня — а вот дальше уже только от нас самих будет зависеть, насколько крепко мы возьмём в руки управление!

Помоги же нам, Господи, почаще проверять, в наших ли руках находятся поводья нашей жизни!