Евангелие от Марка, Глава 2, стихи 23-28

23 И случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья.

24 И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать?

25 Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним?

26 как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним?

27 И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы;

28 посему Сын Человеческий есть господин и субботы.

Евангелие от Марка, Глава 3, стихи 1-5

01 И пришел опять в синагогу; там был человек, имевший иссохшую руку.

02 И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить Его.

03 Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку: стань на средину.

04 А им говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали.

05 И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука его здорова, как другая.

Читает и комментирует протоиерей Павел Великанов.

Редкий, исключительный эпизод в Евангелии, когда говорится о Христе и Его гневе. И это — очень хорошо, потому что мигом избавляет нас от лживого образа «добренького Иисуса». Да, Сын Божий гневался. И настолько сильно, что один Его взгляд становился огненным, прожигающим. Что же послужило причиной такого сильного эмоционального всплеска в душе безгрешного Иисуса? Столкновение с религиозной бесчеловечностью.

У феномена бесчеловечности есть две прямо противоположных крайности. Одну я бы назвал «гуманистической» бесчеловечностью, другую — религиозной. На первый взгляд может показаться, что они — прямо противоположны. Гуманистическая принимает в человеке абсолютно всё, что есть, — или даже случается всплесками — как абсолютно нормальное, имеющее право на существование, присущее человеческой природе. Даже если среди этих «всплесков» — саморазрушение, самоуничтожение или откровенная стыдоба. Религиозная бесчеловечность подходит с другой стороны: она ставит настолько высокие, в принципе недостижимые идеалы, мучительно устремляясь к которым изо всех сил и всё равно не достигая, человек оказывается отравлен не имеющим конца и края чувством вины. Гуманистическая бесчеловечность говорит: какая бы дрянь в тебе ни была — она прекрасна, потому что ты — Человек! Религиозная спорит: да ты — одна сплошная дрянь, а не человек! Гуманистическая убеждает: будь собой, живи легко и ненапряжно, не позволяй внутри тебя застрять ни одному мимолётному желанию — ты достоин своей жизни! Религиозная кричит: сдохни в подвигах и трудах, выжги огнём религиозности все свои желания дотла, хотя бы так, возможно, ты получишь надежду на прощение!

Но если всмотреться внимательнее — и гуманистическая, и религиозная бесчеловечность — в равной степени враги живому человеку. И сегодняшний евангельский эпизод это подтверждает. Христос не оправдывает грех, не превращает его в норму — но и не проходит мимо того, кого этот грех отравляет. Для Него грех — кровоточащая рана, а не пункт в приговоре. И Суд вовсе не отменяется — только вот ответчиком выступает Сам Христос.

Обычно мы постоянно колеблемся между разными сторонами одной и той же бесчеловечности. И никакой «золотой середины» между этими крайними точками найти невозможно, если только не посмотреть на ситуацию из другого измерения — Христова. Да, далеко не всё, что есть в каждом из нас, — свято и прекрасно. Но, как гениально сказал герой одного фильма («Монах и бес»), «не всё то свято, что в книги вмято». Святость и исцеление — они только у Самого Христа. А Он, в отличие от нас, вовсе не брезглив к человеческой грязи греха — Он как Самый Совершенный Врач душ и тел давно не смущается нашей нечистотой. От нас Он ждёт ровно того же самого, о чём сегодня мы слышали в Евангелии, — чтобы мы «протянули нашу руку» к Нему — и это — только в нашей власти!..