Книга Притчей Соломоновых, Глава 1, стихи 20-33

Читает и комментирует священник Стефан Домусчи.

Современным людям не нравится, когда с ними говорят в менторском тоне. Нам не хочется, чтобы нас обязывали, нам хочется, чтобы нам предлагали. Мы ведь никому ничего не должны, но, если нас попросят, мы, может быть, согласимся. Все знают, что у человека, который хочет к чему-нибудь побудить другого есть два способа сделать это: показать плюсы или припугнуть минусами. В психологии это называется положительным и отрицательным подкреплением. И, конечно, сегодня все склоняются к тому, что более конструктивным и педагогичным оказывается путь положительный. Ну что мы, зверьки из цирка, чтобы нас дрессировать и запугивать хлыстом? Мы же люди, существа разумные, значит, и разговаривать с нами надо как с разумными.

В этом контексте сегодняшнее чтение звучит ужасно непедагогично. Современный продвинутый педагог с трудом дослушает его до конца. Только начался Великий пост и давай христиане стращать и запугивать окружающих. Во вчерашнем чтении было сказано, что начало премудрости страх Господень. И вот сегодня мы уже слышим, как Премудрость обращается к тем, кто не хочет её слышать, и произносит довольно жёсткие слова. Она никого не стесняется и не пытается ни с кем заискивать. Нам может показаться это странным. Почему же выбирается именно такая интонация? Разве не надо всеми силами стараться сохранить аудиторию?

Конечно, для Соломона тоже было важно, чтобы его словам поверили. Другое дело, что сам он воспринимал себя совсем не как тот, кто предлагает истинный путь. Инструктор по прыжкам с парашютом, дающий последние наставления новичку, не предлагает ему возможность выжить и не говорит: «Если хочешь, можешь дернуть вот это кольцо...». Конечно, нет. Он формулирует задачу именно в императиве. Родитель, объясняющий ребёнку, когда он может переходить дорогу, а когда должен стоять, не предлагает ребёнку право выбора. Он не говорит: ты можешь выбрать тот сигнал светофора, который тебе ближе. Нет. Даже звучит абсурдно. Мы говорим ребёнку: «Ты должен идти на зелёный и стоять на красный. И никаких «тебе стоит» или «если ты решишь, я приму твой выбор». Так вот, для того чтобы понять правильно интонацию, которую Соломон влагает в уста Премудрости, надо прежде всего осознать, что для него духовная реальность равна реальности физического мира. И все наши «вам следовало бы» или «нам стоит» звучали бы для него не менее странно, чем для нас его императивы.

За всей хлесткостью и требовательностью его языка мы видим не только особенности менталитета людей того времени, но глубокую веру и заинтересованность в спасении ближних. Премудрость зовёт к себе с такой искренностью и такой ревностью, что ей невозможно не поверить. Она зовёт не от того, что хочет командовать и угнетать. Совсем нет. Она так требовательна, потому что хочет, чтобы человек жил безопасно и спокойно, не страшась зла.