Книга Бытия, Глава 3, стихи 21-24

21 И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

22 И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

23 И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

24 И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.

Книга Бытия, Глава 4, стихи 1-7

01 Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа.

02 И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец.

03 Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу,

04 и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его,

05 а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его.

06 И сказал Господь [Бог] Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое?

07 если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним.

Читает и комментирует священник Антоний Борисов.

«Седьмая печать» — одна из самых известных картин шведского кинорежиссёра Ингмара Бергмана. Главным персонажем её является средневековый рыцарь, только что вернувшийся из крестового похода. Но вот незадача — сойдя на родной берег с борта корабля, герой встречает смерть. Та говорит, что пришла именно за рыцарем. Он же, пытаясь отсрочить кончину, предлагает смерти сыграть в шахматы. На кон рыцарь ставит свою жизнь. Победа для него сулит отсрочку перехода в мир иной, поражение грозит мгновенной потерей жизни. Интересно, что герой Бергмана боится не смерти как таковой. Во время крестового похода рыцарь утратил веру в Бога. И теперь страшится, что за границей земной жизни ничего не существует. В прозвучавшем чтении из книги Бытия речь также идёт о смерти, пришедшей в наш мир в результате греха прародителей. Адам и Ева нарушили заповедь Божию, вкусив от древа познания добра и зла. В итоге Райский сад перестал быть их домом. Они были вынуждены его покинуть, лишившись доступа к иному чудесному дереву — древу жизни, плоды которого делали тела прародителей бесконечно молодыми и здоровыми. Случившееся с Адамом и Евой мы воспринимаем, безусловно, как трагедию. Конечно же, нет ничего страшнее смерти. Каждый, кто стоял у гроба близкого человека, понимает, о чем идёт речь. Ты всматриваешься в дорогое тебе лицо, но не узнаешь его. Перед тобой лежит пустая оболочка, а тот или та, от разлуки с которыми так щемит сердце, уже не здесь. Смерть страшит, смерть постоянно напоминает о себе через увядание и тление, окружающие нас повсюду. Но вот поразительная вещь — в рассуждениях святых отцов (например, святого Иоанна Златоуста) мы найдём хвалу Богу за то, что Он попустил смерти стать частью нашей реальности. В чём же причина такой нелогичности? Ведь нам точно известно — человек создан для жизни, но никак не для смерти. Всё дело в так называемых кожаных ризах. Грех Адама и Евы изменил не только их самих и их потомков. Да, в людях появилась внутренняя тяга ко греху и разрушению. Но изменение коснулось и самого мироздания. Вслед за главой созданной Богом вселенной (человеком) изменилась и сама вселенная. И если раньше гармония первозданного космоса доставляла человеку радость, то теперь искаженный мир, в котором присутствуют старение и болезни если и приносит счастье, то густо замешанное с болью. Не зря в Библии говорится даже об умиравших праведниках, что жизнь утомила их. Таким образом, смерть, хотя и является событием противоестественным, в то же время приносит человеку отдохновение от тягостей земной жизни. А ещё смерть есть точка фиксации, которая позволяет остановить стремление людей к внутреннему саморазрушению. Если бы прародителям была оставлена возможность вкушать от древа жизни, в своей бесконечной жизни в плане греховности они бы превзошли, по слову того же святителя Иоанна, самого дьявола. Потому и встал у врат Рая херувим с огненным мечом, препятствуя прародителям продлить их молодость. Смерть страшит лишь того, кто видит в ней конец всему, а не переход в реальность, свободную от земного несовершенства. Праведники Божии одновременно страшились кончины тела, но верили и надеялись, что получат благодаря этому переходу новые дары от Бога. И лицом к лицу встретятся с Творцом — как могли видеться с Ним Адам и Ева на заре своей истории в Райском саду.