Поделиться

Евангелие от Матфея, Глава 6, стихи 14-21

14 Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,

15 а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

16 Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

17 А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,

18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

19 Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

20 но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

21 ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Читает и комментирует священник Дмитрий Барицкий

Евангельский отрывок, который только что прозвучал, начинается призывом Спасителя прощать тем, кто нанес нам личную обиду. Далеко не случайно этот отрывок читается сегодня, в преддверии Великого поста, в тот день, когда в храмах совершается древний чин прощения. В чем же смысл прозвучавшей заповеди Христа? И почему Церковь относится к ней так внимательно, что даже установила ради нее специальное богослужение?

Господь на страницах Евангелия не раз сравнивает Царство Небесное с брачным торжеством, с пиром. Рай — это состояние полноценного общения между людьми и между человеком и Богом. Нечто подобное возможно между женихом и невестой, которые нежно любят друг друга. Это предельная открытость окружающим и Творцу. Замечательно об этом говорит прп. Симеон Новый Богослов. По его словам, люди в Царстве Бога будут словно взаимопроникать друг друга. А во всех них будет отображаться Творец. А потому здесь не может быть никакого подозрения, никакого лицемерия, двоедушия и, конечно же, обиды.

Обида — это очень коварное состояние. Человек, в котором она живет, всеми силами пытается оградить себя от ее источника. Досада, разочарование, неоправданные ожидания заставляют его прекратить с обидчиком всякий диалог, вычеркнуть его из своей жизни. Если это состояние запустить, то в какой-то момент человек начинает себя чувствовать в нем очень даже комфортно. Оно дает ему ощущение своей правоты. Постепенно он начинает закрываться и от тех, кто пытается помочь ему разрубить этот узел. Ведь ему кажется, что они не имеют ни малейшего представления, как несправедливо с ним поступили. Не понимают, как тонко он чувствует, и какую глубокую рану ему нанесли. Так шаг за шагом обрываются те ниточки, которые связывали его с окружающими. Обида побуждает нас повернуться спиной к миру, мы перестаем видеть лица своих ближних, зацикливаемся на самих себе. А потому, чем глубже укоренилась обида, тем глубже ощущение одиночества, тоски и уныния. И если представить себе ад, то он вполне мог бы выглядеть примерно таким образом. Человек сам лишает себя радости, которую мог бы дать полноценный сердечный диалог с другим.

Казалось бы, преодолеть это состояние просто. Откройся другому. Как говорится, не поминай прошлого. И не это ли мы делаем перед Причастием и особенно в Прощеное воскресенье? Говорим: «прости меня», и слышим в ответ: «Бог простит». Все это так. Однако есть здесь одно важное «но». Дело в том, что первым в райскую радость общения вошел разбойник. Представьте, первым за брачную трапезу сел тот, кто резал и грабил. Тот, кто предал чьих-то отцов, издевался над чьими-то матерями, убил чьих-то мужей, обесчестил чьих-то жен и дочерей, оставил сиротами чьих-то детей. И вот с таким человеком, которого по закону мало было бы заставить страдать и казнить один раз, мы будем, как говорит прп. Симеон, «взаимопроникать друг друга»? Он будет во мне, а я в нем? У нас будет общая жизнь?

Согласитесь, у многих из нас есть свой подобный разбойник. Это тот, кто как кость застрял в горле и не дает ни полноценно глотать, ни свободно дышать. Одни воспоминания о нем вызывают спазмы. Вот именно ему мы должны по заповеди Христа постараться простить в первую очередь. Не тому, кого мы раньше никогда не видели, не тому, с кем у нас полный мир и согласие, не тому, кому нам простить ничего не стоит, а тому, кого мы с опаской выглядываем в храме в день прощения, стремимся не встретиться с ним взглядом, обойти стороной, стереть всякую память о нем. Вот именно на этом человеке или начнется или закончится наше христианство.

Но не требует ли Господь от нас слишком много? Как возможно вообще простить убийце, насильнику, грабителю, предателю, одним словом, тому, кто изломал твою жизнь, вытер ноги о тебя и о твоих ближних? Однозначно, это выше всяких человеческих сил. А потому и говорит христианская традиция, что прощение — это дар. То, что мы не можем сделать своими силами, делает вместо нас Господь Своей благодатью. От нас требуется хотя бы внутреннее усилие, хотя бы минимальное движение души в этом направлении. Хотя бы краткое молитвенное воздыхание об обидчике. Если же даже наш язык не поворачивается, чтобы произнести на молитве его имя, то пусть в нас хотя бы теплится малая искорка желания такую молитву вознести. Лишь малое желание все же когда-то простить ему, вырвать обиду из своего сердца. Будем надеяться, что даже за этот благой помысел, пусть на пороге жизни и смерти, Господь не оставит нас Своей благодатью, но наполнит наше сердце долгожданным миром и примет в радость общения Своего Небесного Царства.