Книга Бытия, Глава 4, стихи 16-26

16 И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема.

17 И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох.

18 У Еноха родился Ирад [Гаидад]; Ирад родил Мехиаеля [Малелеила]; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха.

19 И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла [Селла].

20 Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами.

21 Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели.

22 Цилла также родила Тувалкаина [Фовела], который был ковачом всех орудий из меди и железа. И сестра Тувалкаина Ноема.

23 И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне;

24 если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро.

25 И познал Адам еще [Еву,] жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, [говорила она,] Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин.

26 У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа [Бога].

Читает и комментирует протоиерей Павел Великанов.

Бытописатель в нескольких строках разворачивает перед нами картину появления городской цивилизации — которая и возникла именно в потомстве каинитов. Перед нами — первые упоминания Библии о городе, многоженстве, музыкальных инструментах, металлопроизводстве, оружейном деле. Самый сложный для объяснения момент — это так называемая «песнь Ламеха» — по мнению исследователей истории поэзии, это самый древний памятник семитической поэзии. Но о чём же эта песнь? По своей сути — это восторг и бахвальство перед жёнами грозным оружием, которое выковал сын Ламеха — Тувалкаин. Вот она, альтернативная недоступной Божественной силе, дурманящая власть оружия — от ощущения которой заходится теперь сердце Ламеха — и он хвастается перед своими женщинами! Боже мой, сколько прошло тысячелетий — а модели нашего поведения не сильно-то и поменялись!…

Но кроме мальчишечьего бахвальства в словах Ламеха скрыт и куда более страшный смысл: ведь он не просто так вспоминает о словах Бога после убийства Каином своего брата! Ламех ясно даёт понять, что теперь, благодаря оружию, он сам себя вполне может защитить — и даже сильнее, чем это обещал Бог Каину! Этими словами закладывается идея, которая в новейшее время станет господствующей — идея Бога как избыточного, ненужного дополнения, без Которого вполне можно и обойтись.

Бог — как «гипотеза», в которой умный человек не нуждается… И, как это ни прозвучит странно — в самом этом утверждении нет ничего удивительного. Почему? Да потому, что если Бог низводится до «идеи», или «гипотезы» — то в таком случае в принципе без этой «идеи» можно и обойтись. Если, конечно, речь не идёт о той или иной идео-логии — религиозной прежде всего — для которой наличие «идеи Бога» критично. Но Тот Живой Бог, о Котором говорит Писание, о котором свидетельствует жизнь любого верного Ему человека — насколько же Он отличается от какой бы то ни было «идеи» или «концепции» — хоть примитивной, хоть изысканно-философской! Отличается куда больше, чем вкус вина — от затейливых описаний сомелье! Не в подобном ли состоянии глубочайшего восторга перед открывшейся внезапно истиной Блез Паскаль записал загадочные слова: «Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова — но не Бог философов и учёных!» И не только написал — но и спрятал их в подкладку своего камзола, как своего рода манифест! Потому что Паскаль долгие десятилетия шёл к тому, чтобы осознать: Тот Самый Бог, Который и есть Творец и Спаситель — совсем не абстрактная философская идея, а совершенная реальность — переживание которой несравнимо ни с какими умозаключениями!

История с Ламехом напоминает нам, насколько надо быть осторожными — чтобы под воздействием морока собственного всемогущества Живой Бог не превратился всего лишь в «идею» Бога!