Евангелие от Луки, Глава 19, стихи 45-48

45 И, войдя в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих,

46 говоря им: написано: дом Мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников.

47 И учил каждый день в храме. Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его,

48 и не находили, что бы сделать с Ним; потому что весь народ неотступно слушал Его.

Читает и комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Евангелие неоднократно упоминает Иерусалимский храм как место, в которое отовсюду стекаются самые разные люди. Это и природные иудеи, то есть евреи из пределов, весьма условно совпадающих с нынешним Израилем, это и иудеи из других стран, в которых сохранялись еврейские общины, в-первую очередь, из Египта, это и прозелиты — верующие не из числа евреев. Храм в Иерусалиме был центром монотеизма, от него исходил свет истинной веры. Евангелие от Луки уделяет особое внимание храму: именно там начинается повествование евангелиста Луки, он подробно рассказывает о видении священнику Захарии, отцу Иоанна Крестителя, далее мы встречаем рассказ о принесении в храм новорожденного Младенца Иисуса, где Его встречает старец Симеон, следующее упоминание связано уже с Отроком Иисусом, Он отстал от Своей семьи и Его нашли в храме. После торжественного входа в Иерусалим Господь снова отправляется в храм. Любопытно, что апостол Лука не приводит цитату из пророка Исайи полностью, так, как ее, по всей видимости, произнес Христос. Лука пишет лишь «дом Мой есть дом молитвы», тогда как евангелист Марк продолжает цитату и следует за пророком, у которого сказано так: «ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов» (Ис. 56:7). Почему Лука обрезает цитату? Существует версия, что это связано со временем написания им Евангелия, а писал он после 70-го года первого века по Рождестве Христовом, тогда, когда храм уже был разрушен и окончательно утратил свое значение, он не только физически перестал существовать, но значение самого места было утрачено навсегда, наступила новая эра, верующие стали стекаться не в Иерусалим, а из Иерусалима во все страны начала распространяться Благая весть и вера во Христа Спасителя.

И текст Евангелия, и сама земная миссия Христа Спасителя указывают на совершенно особое место, которое занимал Иерусалимский храм в жизни Воплощенного Бога. Поэтому нет ничего удивительного, что Он не только словами, но и делами показывал правильное отношение к этому месту. Правильное, то есть заповеданное Богом. Ведь ни для кого не секрет, что любая информация с течением времени имеет свойство если не забываться, то, как минимум, искажаться. Искажения в представлениях о допустимом и недопустимом в храмовом пространстве с некоторой степенью неизбежности подстерегают и тех, кто по долгу службы должен блюсти в нем порядок. В данном случае — иудейских первосвященников. С одной стороны, избежать торговли было невозможно: люди приходили издалека, им было необходимо где-то менять деньги и покупать животных для принесения в жертву, привести с собой какого-нибудь теленка из, скажем, Египта — задача не самая простая. С другой стороны, превращать храм в рынок абсолютно недопустимо. Торговля и молитва должны быть разведены не только временем, но и пространством. Но если вынести торговлю за пределы храма, то все те же первосвященники не смогли бы получать свои деньги. Получается, что Господь в этом евангельском отрывке обличает не только отсутствие благоговения перед святыней, но и стремление к наживе на том, на чем наживаться категорически нельзя.